Душа моя в плену, – в плену у тяжких дум, У дней без радости, у ночи без рассвета!.. Ни мирный сон полей, ни улиц пестрый шум Не будят больше в ней созвучного ответа.
Рвануться бы, стряхнуть докучный гнет цепей, Взмахнуть бы широко орлиными крылами! Но цепи – где они? Вдоль стен тюрьмы моей Не ходит часовой с бессонными глазами.
Куда, куда бежать? Пустынен кругозор, Зной опалил его дыханьем черной скуки… И солнце, как сквозь дым, бросает мертвый взор, И призрачны, как сон, и радости, и муки!
Душа моя в плену!.. И грезится в дали Ей край пленительный, волшебный край свободы, Где шумный жизни пир, цветущий пир земли, Кипит, как вешние сверкающие воды…
– Далекой юности блаженные края! Как все там солнечным залито светом было, Как сердце верило и пламенно любило Весну, людей и жизнь… В плену душа моя!
1900.
У сфинксов
Вот они… Дремлют, как встарь, над Невою… Город вечерней окутался мглою, Цепью бегут золотой огоньки, Слышатся мощные всплески реки.
В маленькой шапочке, в кофточке тонкой, Девушка, с обликом нежным ребенка, В полосу света бесшумно вошла; Юноша рядом – со взором орла.
В тень я укрылся за темным гранитом. Влажного ветра порывом сердитым Несколько слов до меня донесло. Он говорил, улыбаясь светло:
«Нет, бескорыстные жертвы не тщетны, Это сгущается мрак предрассветный, Грозный девятый вздымается вал, – Час избавленья желанный настал!..»
Дальше прошли и в тумане пропали, Смелые ж звуки все, будто, дрожали, Сфинксов будя очарованный сон, В сердце моем отзываясь, как стон.
Вспыхнуло что-то во мраке душевном, Бурно прошло дуновением гневным… Словно вперед я сумел заглянуть – В темную ночь, на грядущий их путь.
В чуждых, пустынных снегах утопая, Стелется он без конца и без края… Что там, вдали, так уныло звенит? Что так душа безутешно болит?
В мертвом краю, в безотрадной разлуке, Годы потянутся, полные муки, Полные злобы, бессильных угроз, Гибели всех упований и грез…
Холодно. Ветер сильнее… Сердито Плещутся волны о глыбы гранита. Газ в фонарях задрожал, зашипел… – Сфинксы, откройте: где скорби предел?
1903.
Ледоход
Берег пустынный опять пробужден – Свист, гоготанье веселое, стон… Лед на реке посинелый лежит, Вздулся сердито и гулко трещит. Холодно, жутко… Но радостно-дик В небе высоком несущийся крик. «Скоро, уж скоро!» – поют журавли, – Скоро! – холмы отвечают вдали. Сердце безумной тревоги полно, – Скоро! – восторженно вторит оно: Порваны путы тяжелого сна – Это шумит молодая Весна!..
Сумерки. Ветер подул верховой. Лед шевелится внизу, как живой… Странные думы родятся в уме: Грозное что-то куется во тьме!..
