Петр Вяземский
Тариф 1822 года, или Поощрение развития промышленности в отношении к благосостоянию государств и особенно России
Не смотря на справедливость сих соображений в общем объеме и на применение их в особенности в России, нельзя не сознаться, что развитие промышленности и охранение её соответственными постановлениями правительства встречают между нами еще много противников. Многие не вполне доверяют пользе, которою охранительная система принесла России, и многие худо понимают эту пользу. Тариф 1822 года, как государственное постановление и начало новой эры в преспеянии России, не всеми еще оценен по истинному своему достоинству.
Многие, видя в нем одно коммерческое учреждение, и следовательно одно стеснение привозной торговли, восстают против него, как против нарушения свободы торговли, проповедуемое во многих книгах, со многих профессорских кафедр и даже иногда исповедуемое всенародно министрами с ораторских амвонов своих, но никогда и нигде не приведенное в действие вполне и неограниченно. Каждый тариф, как-бы ни был он либерален, имеет свои исключения, на которые соседи в праве жаловаться. Ничего нет упрямее предубеждений и полу-ученых понятий: действительность скользит по ним, и не в силах поколебать их. Не место разбирать здесь во всей подробности систему о свободе торговли. Не место доказывать, что она нигде вполне не существовала и существовать не может, равно как и запретительная система. известно, что та и другая нарушаются всегда изъятиями из общих правил и что, следовательно, нет нигде ни совершенной свободы, ни совершенной запретительности. Вес вопрос заключаться может в том: согласно ли с потребностями своего государства правительство разрешает или запрещает ввоз, или отпуск такого-то предмета, или не во вред ли выгодам его насильственно поощряет совершенным запрещением или непомерно высокими пошлинами такую-то отрасль отечественной промышленности, или, напротив, предает ее на погибель, допуская нарушительное совместничество иностранное. Важность сих соображений несомнительна, но тут нет и быть не должно принято в уважение святость той или другой системы, а одно изведание истинного положения способов и промышленности того государства, о коем идет речь. Сие положение изменяется обстоятельствами и временем: та отрасль, которая в известной эпохе требовала охранительного запрещения, может после допустить разрешение и наоборот.
Не входя в подробное исследование различных торговых систем, изменявших по временам ход промышленности и торговли в России, можно заметить с достоверностью, что еще со времен Императрицы Екатерины II начали усиливаться у нас меры запретительной или охранительной системы.
Позднее же две противоположные крайности: временное введение строгой континентальной системы и правила так называемой системы свободной торговли, провозглашенные тарифом 1819 года, не могут быть приняты в соображение при исследовании помянутого вопроса: та и другая мера была случайною и неизбежною данью обстоятельствам.
Внешняя политика, а не внутренняя польза государства, была в обеих эпохах побудительною виновницею предпринятых мер. В первой железная власть Наполеона тяготела над Европою. России нужно было, до вступления в решительную борьбу, выгадать несколько времени, и дальновидною уступчивостью отсрочить час битвы, Во второй умы, народы, правительства, выгоды общие и частные, долго сжатые и скованные, или действовавшие не по собственному произволу и не для пользы, а всегда в силу закона необходимости, – вдруг свергли иго, на них лежавшее. Европа праздновала свое примирение и свободу. Тариф 1819 года был памятником торжества сего и плодом трактатов, вследствие того возникших. Он был род жертвоприношения на алтарь мира, действие великодушного самоотвержения со стороны России. Она не только не требовала возмездия за подвиг общего спасения, но даже отказывалась от принадлежащей ей доли в дележе общих выгод, на которую события и решительное участие её в оных давали ей неоспоримое право. Но празднующим дням нужно было постановить предел. Иначе Россия слишком дорого заплатила бы за торжество свое, и пришлось бы ей жалеть о времени континентальной системы. Упадок наших мануфактур, общее оцепенение народной деятельности, непомерное наводнение наших рынков иностранными изделиями, которые более задерживали, нежели оживляли ход самой торговли, а между тем возникающее вредное противодействие за границею, стесняющее сбыт наших произведений, побудило правительство обратить заботливое внимание на истинные потребности государства.
