Роберта Вустерова
Тазик замка Оливье
Если найду…
Внезапно новенький отлепился от стены, поправил очочки и – впервые в свою бытность призраком – открыл рот.
– Вы, я так понял, ищете какой-то таз?
В следующее мгновенье привидения окружили нового товарища колеблющимися сизыми тенями.
– Ищем, еще как ищем, – воскликнул дядя Вася.
– Таз, как кашель, в кармане не спрячешь, – тонко заметил Мафусаил.
– А ну, живо колись, – проорали хором Вобликовы. – Говори чего знаешь.
– Я ничего не знаю, – проблеял очкарик. – Только в книгах пишут…
– Так и думал, что тазик свистнул он, – взвился Ржевский. – Граф, чего вы ждете? Тряхните его как следует.
– Дайте ему договорить. – Граф с трудом сдерживал дрожь. – В книгах пишут – что?
– Пишут, что тот, кто последним видел убитого живым, тот его и убил.
– Тьфу! – разозлился Ржевский. – Ежу понятно: тот, кто видел убиенного уже убитым, его не убивал. Нам-то что с этого? Хочешь сказать, что тот, кто последним видел тазик, его и сбондил?
– Ну… типа да.
– Позвольте, позвольте, – подал голос символист-модернист Лютиков. – Скажите еще: кто шляпку спер, тот и тетку пришил. Вы – Элиза Дулитл? Где тут логика?
– У поэтов логики тоже кот чихнул, – переключился на Лютикова поручик. – «Дыша духами и туманами…» Незнакомка эта, что, – Змей Горыныч лайт?
– Не Змей Горыныч лайт, а возвышенный символический образ, – вступился за товарища по цеху куплетист.
– Ну да, – хохотнул Ржевский. – А у меня возвышенный символический образ птицы, которая ходит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, – это пингвин.
Граф закатил глаза.
– Наши тазик не брали, – сказал Мафусаил.
– Уже понял, – ответил граф. – А то бы так не веселились.
Постепенно спор утих. Новогодняя ночь закончилась. Привидения готовились разлететься по своим локациям. Граф сжал кулаки. Впервые за столько лет он остался в новогоднюю ночь без тазика. Не выйти ему сегодня с ним на морозный воздух, не окинуть окрестности счастливым взглядом. Наверно, его увел один из гостей букиниста, чтобы загнать антиквару. Да разве хоть кто-то знает его истинную цену!
Нет, без тазика ему здесь делать нечего. Он подастся на север, поселится в эскимоской игле, будет пугать оленей, внимать шаманскому бубну…
– Пойдем, малец, я найду тебе такое место для обитания – все обзавидуются, – прервал мысли голос Мафусаила. Громыхнув цепями, старейшее привидение замка Оливье подняло посох, хлопнуло им новичка по плечу и вдруг вскинуло на графа удивленный взгляд.
Эм мгновенно понял все. Так вот почему новичок казался ему странным. Малопрозрачным, ха-ха.
Выхватив из ножен саблю, граф подскочил к очкарику и ткнул его острием в бок.
– Ай, чего колетесь! – вскрикнул очкарик. – Больно же.
– Ты не призрак, – прошипел граф. – А кто? Как попал в подземелье?
– Видимо, за кем-то из нас проследил, – произнес за спиной спокойный голос корнета Оболенского. – После шоу мы сразу сюда спустились. Я его где-то видел. Где?
– А ну, живо рассказывай, – заорали подлетевшие Вобликовы. – А то харизму начистим.
– А я добавлю, – пообещал поручик Ржевский. – О, как добавлю.
