bannerbannerbanner
Записки

Петр Врангель
Записки

Полная версия

8-го августа красные вновь перешли в решительное наступление по всему фронту 1-го корпуса. Бои шли севернее Большого Токмака – с. Мунталя – Розенталя – Орлянска. Атаки красных отбивались, но противник упорно задерживался и окапывался на занятых рубежах. Особенно тяжелое положение создалось на участке Марковской дивизии, сдерживавшей натиск крупных сил пехоты, поддержанной огнем пяти броневиков. В неравном ожесточенном бою марковцы понесли большие потери, два танка были подбиты артиллерией противника и сгорели. Одновременно красные продолжали распространяться на левом берегу Днепра. Заняли Завадовку, Горностаевку и Кайры Западные, двинулись на Рубановку, овладели районом Константиновка – Дмитриевка и городом Алешки. Части конного корпуса отошли на Успенскую.

В связи с создавшимся положением я отдал генералу Кутепову приказ: оставивши часть сил для прикрытия Бердянского и Верхнетокмакского направлений, сосредоточить сильную ударную группу между Большим Токмаком и железной дорогой на Александровск и нанести удар по Васильевской группе красных, стремясь прижать ее к плавням. На Каховском направлении, не ввязываясь в упорные бои прикрывать Сальковское и Перекопское направления. По завершении операции против Васильевской группы красных перебросить часть сил на Каховское направление и отбросить противника за Днепр.

Между тем, наши части на Кубани, заняв 5-го августа станицы Поповичевская, Тимашевская, Брюховецкая, далее не продвигались. Последние сведения о противнике сообщали о сосредоточении красных на линии реки Бейсуг и переброске на линию Дядьковская, Медведовская, Старовеличковская резервов IX-ой армии «товарища» Левандовского.

Против частей генерала Улагая были обнаружены новые части: 2-ая и 3-я Уральские стрелковые бригады, 26-ая бригада 9-ой стрелковой дивизии. Было ясно, что противник начал сосредоточение своих войск для борьбы с нашим десантом. Нельзя было терять ни одного дня; каждый лишний день давал противнику возможность подвести свежие силы. Между тем генерал Улагай в течение 6-го, 7-го и 8-го августа продолжал стоять на месте.

От начальника Керченского укрепленного района генерала Зигеля поступило донесение, что высланные на Тамань наши разведчики обнаружили отход противника. Генерал Зигель отдал распоряжение, наспех сформированному из запасных и тыловых частей в Керчи отряду, высадиться на Тамань.

Утром 10-го августа я выехал в Керчь. Непростительное промедление движения частей генерала Улагая тревожило меня, беспокойные мысли сверлили мозг. На станции Владиславовна ко мне вошел генерал Шатилов. По расстроенному виду его я сразу догадался, что он принес дурные вести. Генерал Шатилов, молча, протянул мне телеграмму генерала Улагая. Последний телеграфировал, что в виду обнаружения вновь прибывших свежих частей противника и подавляющей численности врага, положение серьезное и просил спешно выслать к поселку Ахтарскому суда, для обеспечения погрузки десанта. Предчувствие не обмануло меня. Краткие сообщения радио не давали возможности составить себе определенную картину происшедшего, однако, неудача всей задуманной операции уже определенно обозначилась. Необходимое условие успеха – внезапность была уже утеряна; инициатива выпущена из рук и сама вера в успех у начальника отряда поколеблена.

Вместе с тем очищение противником Таманского полуострова давало некоторые надежды, что не все еще потеряно. Если бы генералу Улагаю удалось разбить выдвинутые против него с Таманского полуострова части и перенести базирование свое на Тамань, наше положение оказалось бы достаточно прочным. К сожалению, для прочного закрепления впредь до подхода частей генерала Улагая к Тамани, войск под рукой не было. Генерал Зигель успел сформировать в Керчи сборную роту и сотню пластунов при одном орудии. Слабой численности и состава, эти части не представляли боевой силы. Напряженные бои на северном фронте не позволяли взять оттуда ни одного человека.

Утром 11-го августа я проехал в станицу Таманскую, где присутствовал на молебне и говорил со станичным сбором. Станица была почти пуста. Немногие оставшиеся казаки были совершенно запуганы, не веря в наш успех и ожидая ежечасно возвращения красных. Наши части были уже верстах в десяти к востоку от станицы. Противник отходил, не оказывая сопротивления.

По возвращении в Керчь я нашел телеграмму генерала Бабиева, доблестного начальника 1-ой Кубанской казачьей дивизии. Последний сообщал о крупном успехе, достигнутом им в районе станиц Брыньковской и Ольгинской. Ему известно было о посланной накануне мне телеграмме генерала Улагая, однако, по его, генерала Бабиева, убеждению, обстановка для нас в настоящее время была благоприятна и не было оснований отказываться от продолжения операций. Связь его с генералом Улагаем была утеряна, а потому он доносил непосредственно мне. Телеграмму генерала Бабиева я летчиком выслал генералу Улагаю, добавив, что со своей стороны также считаю необходимым операцию продолжать, имея в виду при первой возможности перебросить базирование на Тамань. От генерала Улагая я требовал сообщения мне подробной обстановки.

12-го утром от генерала Улагая была получена телеграмма: в виду изменившейся обстановки необходимость пересылки кораблей отпадает. Телеграмма эта мало успокоила меня. Резкая перемена настроения начальника отряда ясно показывала, что равновесие духа было уже утеряно. Вечером вернулся летчик, с подробным докладом об обстановке.

Наши части 5-го августа заняли: 1-ая Кубанская дивизия генерала Бабиева – станицу Переяславскую, сводная дивизия генерала Казановича – станицу Тимашевскую, 2-ая Кубанская казачья дивизия генерала Шифнер-Маркевича – станицу Поповичевскую, станицы Староджерелиевскую и Полтавскую. Здесь обнаружены были части переброшенные с Таманского полуострова. В районе станиц Старо-Величковской, Дядьковской, противник продолжал удерживаться. Вместе с тем красные развертывались по линии реки Бейсуг. Из перехваченного приказа красных явствовало, что в этом районе сосредоточилась ударная группа с целью нанесения удара по нашей базе.

К сожалению, генерал Улагай, вопреки собственным своим словам, обращенным к начальнику: «только решительное движение даст нам успех. База наша на Кубани. Корабли для нас сожжены», сковал себя огромным громоздким тылом. В месте высадки – станице Приморско-Ахтарской – были сосредоточены большие запасы оружия, снарядов и продовольствия. Здесь же оставались последовавшие за армией на Кубань, семьи воинских чинов и беженцы. Наши части, при движении своем вперед, вынуждены были оглядываться назад.

Получив сведения о сосредоточении красных по линии реки Бейсуг и опасаясь за свою базу, генерал Улагай заколебался. Генералы Казанович и Бабиев доказывали необходимость немедленного движения на Екатеринодар, где, по донесениям перебежчиков, красных войск почти не было и царила полная паника, однако начальник отряда в течение 6-го и 7-го августа не мог принять определенного решения.

На 8-ое число им отдано было приказание генералу Бабиеву разбить ударную группу красных в районе станицы Брыньковской – хутора Привольный, прочим частям – обеспечивать занятые пункты. Между тем, противник сам перешел в наступление и 8-го августа продвинулся в тыл нашим частям, достигнув станицы Роговской. Однако, здесь он был атакован частями генерала Бабиева и отброшен вновь к станице Брыньковской. 9-го противник перешел в наступление против частей генералов Шифнер-Маркевича и Казановича и одновременно атаковал терцев, прикрывавших станицу Ольгинскую. Терцы были потеснены. Расположенный в станице штаб десантного отряда вынужден был под огнем противника отходить. Генерал Улагай из Ольгинской проехал в штаб сводной дивизии, ведшей упорный бой с красными. От генерала Шифнер-Маркевича пришло донесение, что он, понеся большие потери, начал отходить. К вечеру связь с генералом Бабиевым была прервана.

В ночь на 10-ое августа генерал Улагай отдал приказ 2-ой Кубанской и сводной дивизиям отходить к станице Гривенской. Тогда же им была отправлена телеграмма с просьбой о присылке кораблей.

Между тем генерал Бабиев 9-го августа нанес противнику в районе хутора Ищенко – станицы Брыньковской жестокий удар, захватив до 1000 пленных и много пулеметов. Оставив передовые части на линии реки Бейсуг, генерал Бабиев к ночи отошел к станице Ольгинской. Здесь, 10-го числа, узнав о посланной мне генералом Улагаем телеграмме и не имея с ним связи, генерал Бабиев решил телеграфировать мне.

В течение 10-го и 11-го августа красные безуспешно атаковали части 1-ой кубанской дивизии. Станицы Брыньковская и Ольгинская переходили из рук в руки, однако все усилия противника были тщетны и к вечеру 11-го августа наши части удержали свое расположение. К вечеру этого дня генерал Бабиев вошел в связь с генералом Улагаем. Получив сведения об отходе 2-ой Кубанской и сводной дивизий к станице Гривенской, генерал Бабиев, прикрывая отходящие из поселка Ахтарского огромные обозы, 12-го августа перешел в район хутора Степного – станицы Карпильской.

Летчик привез адресованную генералу Шатилову записку начальника штаба генерала Улагая, генерала Драценко. Последний сообщал, что вследствие создавшихся между начальником отряда и им отношений, он, в интересах дела, считает необходимым замену себя другим лицом, что и ныне уже он фактически устранен генералом Улагаем от дела, а между тем тяжелая обстановка требует сосредоточения работы штаба в опытных руках. По докладу летчика, недоразумения между начальником отряда и его начальником штаба не составляли секрета. О них открыто говорили в войсках и генерал Улагай не скрывал своего неудовольствия генералом Драценко. Я приказал генералу Коновалову немедленно отправиться к генералу Улагаю, где заменить генерала Драценко, которому прибыть ко мне. В тот же день генерал Коновалов вылетел в Гривенскую.

В течении 13-го августа части генерала Улагая несколько продвинулись, заняв район станиц Староджерельевская, Новониколаевская, хутор Степной, 14-го с утра противник перешел на всем фронте в наступление и овладел станицами Староджерельевской и Новониколаевской. В этом районе обнаружено было около трех дивизий пехоты и дивизии конницы красных с многочисленной артиллерией.

 

Между тем наши части на Тамани продолжали медленно продвигаться. Сюда перебросил я отряд генерала Черепова (Корниловское военное училище и Черкесский дивизион), высадившийся одновременно с частями генерала Улагая, южнее Анапы и долженствовавший войти в связь с действовавшими там зелеными. Надежды, возлагавшиеся на зеленых, не оправдались. Атакованный красными отряд генерала Черепова был прижат к морю, где с трудом продолжал держаться. Несмотря на тяжелые потери, юнкера выглядели молодцами.

13-го августа нами на Тамани заняты были станицы Актанизовская и Вышестеблиевская. Однако, дальше продвижение наше стало встречать серьезное сопротивление. Противник, оттеснив части генерала Улагая к Гривенской, успел освободить свои части с Тамани и красные спешили восстановить здесь утерянное положение.

Обстановка на польском фронте круто изменилась. Перешедшие в наступление польские войска нанесли красным решительное поражение. В районе между Наревом и прусской границы несколько десятков тысяч советских войск положили оружие, несколько десятков тысяч перешли немецкую границу и были разоружены. Большевистский армии отходили по всему фронту преследуемые поляками. С каждым днем размеры успеха поляков обнаруживались в большем масштабе. Стратегическая обстановка менялась с быстротой калейдоскопа.

9(22) августа. Маклаков телеграфировал:

«Видел Палеолога. В виду крушения большевистской атаки Польша вероятно очень скоро заключит мир в этнографических границах, на который имеет согласие великих держав. Палеолог понимает необходимость ускорить помощь Вам. Будет сделано все возможное».

Заключение Польшей мира сделало бы наше положение бесконечно тяжелым. Неудача кубанской операции отнимала последнюю надежду получить помощь за счет местных средств русских областей. Предоставленные самим себе, мы неминуемо должны были рано или поздно погибнуть. Однако, я не терял надежду, что Франция недавно нас признавшая и тем самым определенно подчеркнувшая отношение свое к советской власти, не оставит нас без помощи. Основание к этому давала и телеграмма Маклакова.

Необходимо было в предвидении возможных колебаний поддержать у французов уверенность в прочности нашего положения. Известие об оставлении нами Кубани могло произвести в настоящее время заграницей особенно не благоприятное впечатление. Необходимо было это избегнуть.

Согласно данных мной указаний, Струве вручил начальнику французской миссии записку с соответствующими объяснениями. Одновременно Нератов телеграфировал Маклакову:

«По указанию Главнокомандующего, Струве передал начальнику французской военной миссии следующую записку:

Генерал Врангель считает нужным представить французскому правительству и командованию следующие соображения об общем военном положении: крупные успехи поляков в борьбе с красной армией дают впервые за все время борьбы возможность, путем согласованных действий польской и русской армий под высшем руководством французского командования, нанести советской власти решительный удар и обеспечить миру всеобщее успокоение и социальный мир. Заключение одного только мира поляков с большевиками оставит общий вопрос не решенным и большевистскую опасность не устраненной.

По сему Главнокомандующий ставит пред французским правительством и командованием вопрос о создании общего связного фронта вместе с поляками против большевиков, при руководящем участии французского командования. В таком случае наши стратегические планы подлежали бы изменению и центр тяжести переместился бы на Украину. Предпринимать эту перемену стратегического плана без одобрения и поддержки французского правительства и командования Главнокомандующий не считает возможным. Но положение на фронтах такого, что оно требует срочного принятия решения и немедленного приступа в его осуществлении. В Кубанской армии генерала Улагая кроме контингентов более или менее экипированных и вооруженных имеется 5000 мобилизованных, у которых однако нет самого главного – винтовок. Вот в каких условиях Главнокомандующему приходится осуществлять сложную и трудную стратегическую операцию.

Соображения Главнокомандующего в пользу изменения стратегического плана таковы:

Если поляки будут развивать операции на своем правом фланге, то уклонение наше вправо будет такой же ошибкой, какую допустил генерал Деникин, избегая связи с адмиралом Колчаком. Значительные силы, сосредоточенные большевиками на Кубани, обусловливают для нас необходимость переброски туда частей за счет оставления материковой Таврии. Между тем общая обстановка требовала бы ее сохранения за нами. При активных действиях поляков на правом украинском фланге и концентрации наших действий на левом – возможно образование общего связного фронта с целью полного уничтожения советской власти и успокоения Европы на основе общего мира.

Главнокомандующий настоятельно просит срочного ответа.

Благоволите со своей стороны предпринять настоятельные шаги перед французским правительством и командованием и результат телеграфируйте».

15-го августа части генерала Бабиева вновь перешли в наступление, однако успеха не имели. Противник обладал уже огромным численным превосходством. После упорного боя, длившегося целый день, генерал Улагай отдал приказ войскам отходить на Ачуев. По получении об этом известия я приказал судам выйти к Ачуеву для принятия десанта. Туда же на миноносце выехал генерал Шатилов. Из доклада вернувшегося генерала Драценко я мог убедиться в правильности составленного мною заключения о причинах нашей неудачи на Кубани.

17-го августа наши части стали грузиться у Ачуева. Удобная для обороны местность давала возможность, удерживая противника незначительными силами, спокойно производить погрузку. Войска грузились в полном порядке. Несмотря на тяжелые потери, численность частей значительно возросла. Так например, дивизия генерала Шифнер-Маркевича, потерявшая убитыми и ранеными около 300 человек и 200 лошадей и вышедшая из Феодосии в составе 1 200 человек и 250 лошадей, увеличилась до 1 500 казаков и 600 лошадей. Все кто мог, бежали от красного ига. К вечеру вернулся генерал Шатилов, доложивший, что погрузка войск идет вполне успешно. Первая Кубанская дивизия генерала Бабиева уже погружена на суда, остальные грузятся.

Между тем на северном фронте положение стало грозным, 9-го августа красные возобновили атаки на Большой Токмак, а бронепоезда красных интенсивным огнем обстреляли расположение Марковской дивизии.

Части конного корпуса вели бой с большими силами красных в районе д. Успенской. Части второго армейского корпуса отходили под натиском противника на линию Черная Долина – Б. Копани.

10-го августа на северном участке фронта значительных боевых столкновений не было. Части конного корпуса продолжали вести бой. 1-ая конная дивизия отбросила противника в районе Вознесенки и после боя сосредоточилась в Торгаевке. 2-ая конная дивизия (спешенная) была обойдена с юго-запада и оттянута на Агайман. 34-ая пехотная дивизия вела бой в районе Натальина – х. Балтазаровского. 13-ая пехотная дивизия сосредоточилась в районе Марьяновка – Белоцерковка.

К 11 – ому августа в районе Молочного сосредоточились части 1-ой и 2-ой донских казачьих дивизий и перешли в решительное наступление на Тифенбрун – Сладкую Балку, в дальнейшем повернули на Гохгейм – Гендельберг, с задачей атаковать васильевскую группу красных в направлении на северо-запад. Дроздовская дивизия овладела Андребургом. К вечеру донские казачьи дивизии заняли Эристовку и Карачекрак, но подверглись ураганному обстрелу бронепоездов красных, прикрывавших отход васильевской группы. Донские дивизии вынуждены были отойти. Пехота и конница красных стали очищать район Михайловки−Орлянска. Части 1-го армейского корпуса и донские казачьи дивизии заняли линию Сладкая Балка – Гендельберг – Бурчатск. Одновременно 1-ая и 2-ая конные дивизии перешли в наступление на Вознесенку, Новорепьевку, Успенскую, но успеха не имели. На поддержку конного корпуса была двинута 6-ая, вновь сформированная из частей Бредовского отряда, пехотная дивизия, которая к 13-ому августа должна была сосредоточиться в Торгаевке. На участке 2-го армейского корпуса противник вел атаки на хутора северо-восточиее Бальтазаровского, на левом фланге корпуса красные продвинулись до Чалбасы.

12-го августа 1-ый армейский корпус продолжал очищать от красных район Эристовки – Васильевки. К вечеру в районе Тифенбруна завязался встречный бой с частями красных, 1-ая и 2-ая донские дивизии преследовали красных в направлении Щербатовка – Янчокрак.

Конница красных, прикрывая отход пехоты, задерживалась на удобных естественных рубежах и переходила в контратаки. В районе Гохгейма – Гейдельберга конница красных была после горячего боя опрокинута и отошла. Южнее Щербаковки против двух донских дивизий развернулась вся 11-ая конная армия красных, но она не выдержала удара донцов и ушла на север. Против Донского корпуса с утра красные повели наступление большими силами, при поддержке 6-ти броневиков, на фронте Торгаевка – Лгайман, 2-ая конная дивизия обойденная с севера очистила Атайман и стала отходить на юго-восток на хутора Позднякова – Морозова.

Заняв Лгайман, красные стали выходить в тыл 1-ой конной дивизии и отдельной конной бригады генерала Шинкаренко. Стремительной конной атакой 1-ой конной дивизией положение было спасено. В доблестной конной атаке пал начальник дивизии генерал Агоев и выбыли из строя ранеными несколько командиров полков. На ночь 1-ая конная дивизия собралась в Н. Серагозах;

2-ая конная дивизия – в хуторах Позднякова – Морозова, 6-ая пехотная дивизия подтягивалась в Н. Серагозы. Красные продолжали вести атаки по всему фронту 2-го армейского корпуса, но были отбиты с большими потерями.

В течение 13-го августа красные вели атаки на отдельных участках донского и 1-го армейского корпусов. Части конного корпуса, при поддержки 6-ой пехотной дивизии, повели наступление на Торгаевку и Лгайман, но не достигли успеха вследствие упорного сопротивления противника, снабженного большим количеством артиллерии и броневиков. На ночь части отошли в исходное положение. На участке 2-го армейского корпуса продолжались бои местного характера и артиллерийская перестрелка.

Опасаясь, что противник, развивая успех против конного корпуса, выйдет на сообщение армии – линию железной дороги Севастополь – Мелитополь, генерал Кутепов, не закончив разгром васильевской группы, решил перебросить корниловскую дивизию из района Б. Токмака в помощь конному корпусу, который вместе с 6-ой дивизией с трудом сдерживал натиск противника.

В ночь на 14-ое августа Корниловская дивизия была направлена в район Базылеевки, куда она должна была прибыть к 15-ому августа, 14-го августа красные вновь заняли Эристовку, Карачекрак, Васильевку, направляя главный удар на Андребург – Бурчатск, куда было брошено 2000 красной конницы встык Марковской и Дроздовской дивизий, 2-ой Донской дивизии и одной бригаде 1-ой Донской дивизии было приказано ударить из района Б. Токмака в направлении Вольдорфа – Гохгейма, чтобы отразить наступление красной конницы на 1-ый армейский корпус.

В течении целых суток Дроздовская и Марковская дивизии вели ожесточенные бои с наступающим противником в районе Анцребурга – Эристовки – Бурчатска. Указанные селения переходили из рук в руки. Несмотря на большие потери, красные упорно рвали фронт 1-го армейского корпуса, вводя в бой свежие части. Особенным ожесточением отличался ночной бой (на 15-ое августа) Дроздовской дивизии на улицах Андребурга. Красные были выбиты из селения. Марковская дивизия, сдержав наступление красных на Бурчатск, перешла в наступление на Васильевку, но овладеть последней не могла и сосредоточилась на буграх южнее Бурчатска. Против конного корпуса красные не проявили особой активности и перегруппировка частей ударной группы происходила без давления со стороны противника. Корниловская, 6-ая пехотная и 1-ая конная дивизии сосредоточились в Демьяновке под общим командованием генерала Скоблина. 2-ая конная дивизия отошла на Петровское, оставив арьергардные части в районе Кучкогуса. Держа связь между обеими группами, отдельная конная бригада генерала Шиикаренко группировалась между Калгой и Ивановкой. Атаки красных на 13-ую дивизию в районе Магдалиновки были отбиты 14-го августа с большими потерями.

На 15-ое ударной группе генерала Скоблина было приказано обрушиться на красных в направлении Серагозы – Агайман; 2-ому армейскому корпусу – поддержать наступление ударной группы генерала Скоблина наступлением правого фланга.

Ударная группа Донского корпуса (1,5 казачьих дивизий), выступившая 15-го августа из Вальдорфа в северо-западном направлении, для содействия наступлению 1-го армейского корпуса, сбила у Тифенбруна пехоту противника и завязала в районе Гохгейма упорный бой с пехотой и конницей красных. Последние ввели в бой большие силы, поддержанные большим количеством броневиков и артиллерии. Атаки донцов упорно отбивались и бой не дал результата. На ночь ударная донская группа была оттянута в Вальдорф и Н. Куркулак.

 

Наступление 1-го армейского корпуса развивалось успешно. Части корпуса заняли Эристовку и Бурчатск. Красные превосходными силами пехоты и конницы перешли в контратаку. Дроздовская дивизия отбила все атаки. Марковская дивизия отошла под давлением к Бурчатску.

Колонна красной конницы, до 1000 сабель обходя левый фланг Марковской дивизии, двинулась из Васильевки на Скельку и далее на Орлянск. Другая конная группа противника до 800 сабель наседала на левый фланг Марковской дивизии. Использовав все резервы, Марковская дивизия принуждена была оттянуться в район Фридрихсфельда – Михайловки. Ударная группа генерала Скоблина около 20-ти часов сбила передовые части противника и подошла вплотную к Верхним и Нижним Серагозам; отдельная бригада генерала Шинкаренко заняла позицию восточнее Ивановки, 2-ая конная дивизия заняла Санбурн. Общая атака ударной группы была отложена на 16-ое августа.

На участке 2-го армейского корпуса шли местные бои. Противник вел атаки на левый фланг 34-ой дивизии и центр 13-ой.

Части 1-го армейского и Донского корпусов произвели 16-го августа перегруппировку, с целью парализовать движение конницы красных из района Васильевки – Орлянска в юго-западном направлении и в обход левого фланга Марковской дивизии, 2-ая Донская казачья дивизия и части Марковской дивизии усиленные донским Дзюнгарским полком, сосредоточились в Михайловне для удара в направлении Орлянска. Общая атака Орлянской группы красных была назначена на рассвете 17-го августа, к каковому сроку могла поспеть донская конница.

Днем 16-го августа красная конница обрушилась двумя колоннами на донской стрелковый полк в районе М. Белозерки. После жестокого боя, в результате которого большая часть донского полка была захвачена в плен, остатки полка сосредоточились в Веселом.

С утра 16-го августа ударная группа генерала Скоблина перешла в решительное наступление. Корниловская дивизия стремительно захватила Ново-Александровку. Противник отошел в двух направлениях: на Покровку и на юго-запад. Против покровской группы была брошена 1-ая конная дивизия с 1-м корниловским полком. Выбитый из Покровки противник повернул на Рубановку, преследуемый конницей и корниловцами. Одновременно два других корниловских полка были двинуты на поддержку 6-ой пехотной дивизии, атаковавшей Верхние и Нижние Серагозы. несмотря на упорное сопротивление красных, переходивших в контратаки корниловцы штыковым ударом ворвались в В. Серагозы. Красные бросились в панике на запад, но были встречены обходной колонной 1-го корниловского полка. Части 6-ой пехотной дивизии продолжали атаки на Н. Серагозы с востока, бригада генерала Шинкаренко вела бой в районе Серагоз, 2-ая конная дивизия ворвалась передовыми частями в Агайман, но была вытеснена подоспевшими из Торгаевки красными.

В течение 16-го августа крупные силы пехоты (Латышская и 15-ая стрелковая дивизии) напирали на фронт 2-го армейского корпуса, нанося главный удар по левому флангу корпуса. Наступление красных сдерживалось, но части 13-ой пехотной дивизии были потеснены к Григорьевке – Константиновке. Таким образом, 2-ой корпус был оттеснен к самому перекопу. Значительные силы красной конницы прорвали фланг 1-го корпуса, выйдя в тыл армии.

На 17-ое августа командующий 1-ой армией приказал:

Донскому корпусу, продолжая удерживать участок от Азовского моря до Вальдорфа, 2-ой казачьей дивизией генерала Калинина, сосредоточенной в Михайловке, не позже рассвета 17-го августа стремительно атаковать красных и разбить их, стараясь прижать к плавням. Ни в коем случае не допускать движения красных на запад; 1-ому армейскому корпусу энергичным наступлением левого фланга поддержать генерала Калинина; генералу Барбовичу продолжать стремительное наступление на Каховку; 2-ому армейскому корпусу, сосредоточить резервы к правому флангу, с рассветом энергично наступать на красных по всему фронту.

С утра 17-го августа на всем фронте возобновился жестокий бой. До полудня исход еще не был известен, генерал Кутепов считал положение очень тревожным. Я решил проехать в Мелитополь. На станции Джанкой нас предупредили, что разъезды красной конницы подходят к железной дороге. С потушенными огнями мы в сумерках прошли на север. В Мелитополь я прибыл поздним вечером. Несмотря на поздний час, большая толпа стояла на улицах, прилегающих к штабу. В сумрачных, угрюмые лицах чувствовалась тревога. Генерал Кутепов не терял спокойствия. К ночи донесения с большинства участков были получены.

В 8 часов утра 17-го августа 3-ий марковский полк ворвался в Орлянск. 1-ый марковский и Дзюнгарский полки вели бои северо-восточное Орлянска. Красные упорно оборонялись. Сломив сопротивление. Марковская дивизия преследовала красных к Васильевне и Скельке. По очищении указанного района от красных, Марковская дивизия расположилась в Орлянске и Скельке, на случай попыток противника прорваться вдоль плавней Днепра к своей базе.

Дроздовская дивизия, двинутая на Бурчатск, столкнулась с наступавшими вдоль железной дороги значительными силами красных. Отбив атаки красных курсантов и нанеся им тяжелые потери, Дроздовская дивизия овладела высотами севернее Фридрихсфельда и южнее Бурчатска.

2-ая донская казачья дивизия настигла часть прорвавшейся конницы противника в районе М. Белозерки, однако генерал Калинин действовал крайне нерешительно. После боя М. Белозерка была занята донцами, но противник успел отойти на Менчекур, где около 17 часов наши части вновь нагнали красную конницу.

В это же время колонна красной конницы, обнаруженная летчиками в районе Пескошено-Менчекур, подверглась бомбометанию наших самолетов. Красная конница разделилась на две группы: большая часть укрылась по хуторам между Менчекуром и Гавриловной, а часть в 600 сабель с двумястами пехоты направилась на Б. Белозерку.

После жестокого боя 17-го августа Корниловская дивизия заняла Нижние Серагозы, атакованные одновременно с востока 6-ой пехотной дивизией и с юго-востока отдельной конной бригадой генерала Шинкаренко. Окруженный с трех сторон противник бежал в полном беспорядке, не оказывая уже сопротивления, 1-ая конная дивизия около полудня ворвалась в В. Торгаевку (севернее Торгаевки), где был захвачен штаб 52-ой стрелковой дивизии (начальник дивизии с начальником штаба успели скрыться). После этого все части ударной группы генерала Барбовича преследовали красных к Торгаевке. Отрезанные от прямого направления на Каховку, красные бросились на юго-запад.

Около 19 часов бригада красной конницы сводной дивизии Саблина, брошенная на поддержку своей бегущей пехоты, ворвалась в В. Торгаевку. Против нее была направлена 1-ая конная дивизия, которая выбила красных из В. Торгаевки и преследовала ее до темноты. Пехотные части ударной группы генерала Борбовича преследовали красных, выйдя на 8-10 верст западнее и юго-западнее Торгаевки. Темнота и полное утомление остановили преследование красных.

2-ой армейский корпус перешел, согласно приказа, с утра 17-го августа в наступление и занял линию хуторов Балтазаровский-Белоцерковка. Вследствие обхода правого фланга корпуса пехотой и конницей противника, 34-ая пехотная дивизия вынуждена была осадить на бугры севернее Масловки и к югу от хутора Балтазаровского. Аскания-Нова и хутора северо-восточнее Чаплинки были заняты пехотными и конными частями красных.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51  52  53  54  55  56 
Рейтинг@Mail.ru