Петр Александрович Ефремов
Ужин в центре
– Мы не педики, мастер-сержант, сэр! – крикнул взвод.
Такой инструктаж явно пришелся всем по душе. Другое дело! Боковым зрением я увидел, как Анхель даже улыбался уголком рта, за что рисковал, конечно, получить по шапке. Шутка была и в том, что в нашем взводе и вправду служили два гомосексуалиста, но никто из них, могу сказать точно, на сержанта не обижался. Все понимали, что он работает на наглядность и солдатскую смекалку. Не все решает выучка, яркие образы всегда пригодятся.
Матео погладил усы и бородку.
– Так вот, ваши головы – это не ваши задницы! И это второе правило! Это означает, что в них нечего делать всяким жучьим гомикам! Жук запудрит вам мозги, вы будете видеть места или людей, может, ваших близких, вам будет казаться, что вы где угодно, только не на службе в Центре.
Вам может почудиться что-то страшное, вам может захотеться в это выстрелить или подорвать это гранатой, – сержант сложил руки на груди, – и вы не поймете, что залипли головой, но вы сможете это почувствовать.
И это очень просто, вы будете испытывать отвращение к себе и к своей жизни, к вашим родителям, женам, девкам, детям, друзьям! Если бы это чувство было запахом, то это был бы запах неделю отстоявшейся мочи!
Помните, что, если б вы были такими ло́хами, такими жалкими педиками, то вы никогда бы, мать вашу, не оказались в моем взводе!!! Для того, чтобы выйти из залипания, представьте себе, что находится за пределами того места, которое вам мерещится, попытайтесь представить, что вокруг него в радиусе мили, десяти, ста, представьте, где по отношению к этому месту находится Центр! Вспомните, что вы солдаты Центра, и ваш влажный сон высохнет сам собой!
Ясно вам?! Ваши головы – это не ваши задницы! Ну-ка!
– Наши головы – это не задницы, мастер-сержант, сэр!
Светило солнце, а Матео добавлял оборотов.
– Правило третье, последнее! И, надеюсь, оно вам не понадобится. «Просто скажите: “Нет!”».
Правило третье значит, что, если вы оказались за стеной с отстрелянным боекомплектом, а жук приближается – нужно сделать следующее: взять гранату, вытащить чеку, зажать скобу обеими руками и повернуться к жуку спиной.
По строю как будто прошла волна недоумения, повисла тупая пауза.
Сержант оглядел нас и сделал глубокий вдох.
– Спецы говорят, что есть сорок процентов вероятности, что жуки не нападут. Смотрите правило первое. Если жук не интересен вам, вы не интересны ему. А если нападут, то вы уже догадались, что делать. Да, приятного мало, но вариантов у нас хер да маленько. Либо вас порвут серые, либо красный будет делать вам голову, пока вы не проглотите свой язык или не выдавите себе глаза, либо и то, и другое.
Добавлю от себя… Господом вас заклинаю, не вздумайте бежать! Дернитесь и шанса не будет. Для тараканов это что-то вроде игры – догонят в два прыжка и снимут голову вместе со шлемом, как спичечную головку наждаком! – Матео провел ребром ладони по воздуху, – Так что – просто скажите нет! Хором!
Звуковое зеркало взвода отразило правило номер три.
«Сорок процентов… не слишком щедро. Может, спецы тогда сами будут к жукам задницей поворачиваться», – подумал я.
Техники переглянулись с ученым, который что-то им пробормотал. По их лицам можно было сделать вывод, что их рекомендации в целом истолкованы и разъяснены верно.
– Вольно, бойцы! – Сержант выглядел задумчивым.
Видимо, он размышлял тогда над правилом номер три, а может, и номер два… Он развернулся, поднялся по ступеням и встал у горизонтальной бойницы в стене с видом на песчаное поле и реку за ним. Было жарко.
***
Я взбежал по ступеням и остановился ровно на том же месте. Рядом Анхель уже бодро щелкал одиночными. Стена высотой футов пятьдесят. За ней открывалось пространство с бейсбольный стадион, а вдалеке, после откоса, река, уходящая в подземелье под Центр. Вокруг скалы. У скал – турели.
За стеной стояли голубые прозрачные сумерки. С бледного желтого неба не торопясь спускались крошечные редкие снежинки.
На стене было уже полторы сотни бойцов, пять шестиствольных, не меньше десяти снайперов и три расчета с ракетными установками «Donut».
Посмотрел я на поле, и вот тогда мне стало не по себе. Столько насекомых я еще не видел. Они поднимались из-за откоса. Кишели по полю, двигаясь резкими рывками, зигзагами. Когда туша размером с доброго аллигатора передвигается с такой скоростью, это даже завораживает.
Повсюду стоял резкий, чуть пряный пороховой запах.
Долговязый Джеффри Симс из нашего взвода поднял вверх небольшую аудиоколонку, которую всегда таскал с собой.
– Разрешите, мастер-сержант, сэр?! – обратился он к Матео.
Тот, не прекращая целиться, поднял вверх большой палец.
Заиграла песня «Paranoid» Black Sabbath. Над головами бойцов полетели звуки ударных и пронзительный, как сквозное пулевое голос, Оззи:
«Finished with my woman 'cause she couldn't help me with my mind,
People think I'm insane because I am frowning all the time»3.
Огонь велся очень плотно. Шестиствольные с треском поливали трассерами4, озаряя синеву пунктирами едкого желтого огня. Красиво.
Я прицеливался и отстегивал из автомата очередями по два, пытаясь попадать туда, где серый оказывался после очередного галса. Первая – мимо, вторая – мимо, третья – мимо. Первые два десятка жуков уже добрались до середины поля.
– А… Клейтон криворучка, – с улыбкой протянул Анхель и отвесил еще два одиночных.
Я не стал ничего отвечать в его сторону, только с серьезной рожей процедил себе под нос: «Иди на хер».
Четвертая моя очередь оторвала жирному серому передний шип, и он на скорости полетел кубарем через спину, потом сразу поднялся и побежал дальше уже по прямой, ковыляя на культе.
Но его сразу размололо 15-м калибром, песок стал взмывать вверх облаками – заработали турели. Их мерный тяжелый говор был похож на беседу двух стариков-ветеранов за покерным столом в подвале бара «Молотки и гвозди», куда я раньше захаживал.
«Так-так-так» – звучало справа.
«Дык-дык-дык-дык» – отвечали сдвоенные стволы с другой стороны.
Жуки попадали под перекрестный огонь, и их маневры оказывались бесполезными. В середине поля валялись мертвые туши: по одному или кучками по два, по три внахлест.
И тогда я стал кое-что замечать… В сумерках они не казались красными. Бурые пятна у самого откоса то тут, то там возникали в пространстве и сразу оказывались в новом месте. Красные двигались гораздо быстрее серых. Так быстро, что пока они не заканчивали рывок, на них можно было только патроны переводить.
Лишь когда огонь снайперов переключился на красных в конце поля, я понял, что их не меньше шести, и стало невесело.
На правом фланге грохнул первый «Donut». Ракета прошла к самой кромке поля к одному красному и кучке серых. Бурое пятно метнулось в сторону, и взрыв его не задел, а вот четырех серых превратило в парящие мясные лоскуты.
Оззи продолжал:
«I need someone to show me the things in life that I can't find,
I can't see the things that make true happiness, I must be blind»5.
Перевод огня на красных позволил первой волне серых вплотную подобраться к стенам. Из бойниц на нижнем ярусе стены заработали огнеметы. Все озарилось пламенем. Снизу послышался писк горящих жуков и запах горелого тараканьего мяса.
Поскольку стена изгибалась вогнутой внутрь линией, чем напоминала дамбу Гувера, на флангах было видно, как серые закрывают собой огнеметные бойницы, а следующие жуки ползут по их спинам наверх. Справа пятеро тварей вокруг дохлой туши разгрызали такую бойницу по краям.
С первого яруса подо мной раздались крики и сплошные автоматные очереди. Я старался оставаться спокойным и продолжал целиться и стрелять, целиться и стрелять. Переходить с яруса на ярус было запрещено под страхом трибунала.
С флангов вниз полетели и стали глухо разрываться гранаты.
Песня закончилась, и заиграла «Highway to hell» AC/DC.
Анхель, словно ободрившись от звуков гитарных запилов, перестал щелкать одиночными и перешел на очереди. Между нами, из-за края стены, показалась уродливая серая морда. Тараканьих морд я не переносил, они представляли собой большое количество отверстий, разделенных перегородками вроде пленок, а под ними – вертикальная пасть с тремя рядами бесконечно двигающихся разноразмерных жвал и шипов, зрелище тошнотворное. Анхель дал очередь прямо жуку в пасть, и я подхватил двумя выстрелами. У этой уродины несколькими крупными кусками разлетелась усатая башка, обдав все вокруг брызгами коричневой слизи. Он опрокинулся назад и полетел со стены.
Еще две ракеты ушли на левый фланг к турели, башню которой жуки начали подтачивать со всех сторон, предварительно завалив своими трупами колючую проволоку вокруг. Больше десяти тараканов превратились в пар, но их место срезу же заняли следующие. Анхель щелкнул пустым автоматом.
