Павел Смолин
Самый лучший коммунист. Том 1
Была идея сводить Джона в недавно образованные Московский и Ленинградский рок-клубы: построили с нуля, внутри – несколько репетиционных точек с нормальным оборудованием, хорошие инструменты (с собой забирать нельзя) и комната для записи «демок» вменяемого качества. Чтобы причаститься к этакой прелести, нужно иметь за плечами минимум три года в музыкальной школе, отсутствие учёта в милиции и полный дневник «пятерок». Никакой маргинализации: у нас ведь как? Освоил инструмент на «троечку», спёр-адаптировал импортный шлягер и готова новая отечественная рок-звезда. Такого нам не надо – мы с другого конца в этой реальности начинаем, поэтому, будь добр, сначала заимей навыки. Тот же принцип, как у нормальных художников-авангардистов: чтобы получить доступ к уникальному стилю, сначала нужно освоить ремесленное мастерство. Увы, даже с такими «фильтрами» в рок-клубе та еще атмосферка стоит, через одного малолетние гении с кривыми руками. Но процесс идет – у преподавателей в методичке есть приказ отчислять любителей выдавать дерьмовый звук и примитивизм в качестве атрибута своего уникального звучания. Словом – лучше Леннону пока нашу молодую рок-поросль не видеть.
Глава 3
Мощности в любой точке страны и немножко мира мне предоставляются по первому требованию, поэтому организовал небольшое интервью с Фаиной Григорьевной Мельник, которая недавно ездила на Чемпионат Европы по легкой атлетике в Хельсинки, где установила новый мировой рекорд по метанию диска. В спорт я раньше особо не лез, ограничиваясь записками наверх на тему: «почему лекарства от астмы не считаются допингом» и предлагал взять их на вооружение в тех видах спорта, где важна хорошая «дыхалка». Ну и матчасть тоннами отгружал! Но вот дела первой и даже второй очередности закончились, и перед отбытием в Туркменистан на съемки пустынного сегмента «Звездных войн» можно убить время с пользой.
Фаина Григорьевна дама статная, под скромным офисным юбочным костюмом прячутся могучие мышцы.
– «Спорт – спортом, но профессию получить надо», говорила мне мама, поэтому я выучилась на стоматолога.
– Вы – очень разносторонняя личность, – с улыбкой отвесил я даме комплимент. – По профессии поработать успели?
– Успела, – хохотнула она. – Пациенты меня, прямо скажу, боялись, но это даже на пользу – если сказала рот не закрывать, они и не закрывали.
Посмеялись.
– Но легкая атлетика мне больше давалась, поэтому пришлось уволиться, – продолжила она. – Тренировки и работу врачом совмещать невозможно – нужно было выбирать.
– И ваши высокие достижения доказывают, что вы не ошиблись, – покивал я. – На вашем пальце обручальное кольцо.
– На твоем тоже есть, – заметила она.
– Женился недавно, доволен как слон! – похвастался я. – Но про меня товарищи давно все знают, мы здесь ради вас собрались.
– Муж мой тоже спортсмен-легкоатлет, – поделилась она личным. – Велько Велев, болгарин. В Москву ко мне переехал, но выступать продолжит за Болгарскую сборную. Он часто летает туда на тренировки.
– Пожелаем товарищу Велеву и дружеской нам Болгарии успехов, – выразил я респект и ее мужу. – Расскажите про рекорд?
– Да чего там рассказывать? – пожав плечами, поскромничала она. – Нервничала, конечно, но, когда на поле выходишь, остаешься один на один со снарядом. «Ну», говорю себе, «Давай, Фая, зря что ли столько лет тренировалась?». Диск взяла, раскрутила, смотрю – хорошо пошел! Не меньше полусотни метров пройдет. Измерили – шестьдесят четыре метра, двадцать два сантиметра. Мировой рекорд! – лицо спортсменки озарила широкая улыбка.
– Какая вы молодец! – выразил я уважение. – Не буду отягощать вас стандартными фразами про то, как важно отстоять честь Советского спорта на грядущей Олимпиаде-72, а просто пожелаю спортивных и личностных успехов. Большое спасибо за то, что нашли время прийти, Фаина Григорьевна.
Пожав мне руку – офигеть у нее ладошка, мою сломает и не заметит! – она поблагодарила в ответ:
– Спасибо, что пригласил, Сергей. До свидания, товарищи! – улыбнувшись камере, попрощалась с телезрителями.
– Стоп! – скомандовал я. – Очень здорово получилось, Фаина Григорьевна.
– Дело привычное, – отмахнулась она.
– Я сказку пишу сейчас, «Матильда» называется. В следующем году кино по ней буду снимать, можно вас попросить сыграть роль могучей и злой директрисы школы?
– От меня и так люди на улице шарахаются, – грустно улыбнулась она.
– Товарища Броневого теперь все «Мюллером» кличут, – не принял я аргумента. – А он, извините, фашист. Народ по пятам ходит, автографы просит. Люди у нас не глупые, и персонажа от актера отделять умеют. Гарантирую – после того, как фильм посмотрят, за вами толпы любящих вас всей душой детей бегать будут. Георгий Францевич Милляр наш, например, вообще Баба-Яга и Кощей Бессмертный, и ничего, вся страна его любит.
– Ой не знаю, Сережа, – задумавшись, вздохнула она. – Я же не актриса, тренировки два раза в день, ну какое мне кино?
– Тоже верно, – вздохнул я. – Но, если надумаете, вот номер телефонный, – достал из кармана визитку. – Позвоните, скажете, и товарищи обо всем позаботятся так, чтобы не навредить вашей спортивной карьере. Немножко актерских курсов, а на съемки уйдет недели две, не больше. Но, если до Нового года не позвоните, извините, придется другую актрису искать. Но вы бы очень подошли.
– Я подумаю, – с явным облегчением на лице она убрала визитку. – До свидания?
– До свидания, – подтвердил я, поднялся из-за стола и приложился к могучей ручке. – Еще раз спасибо, что пришли.
– Зови еще, – улыбнулась она и покинула студию.
Откажется скорее всего. Но, с другой стороны, один раз профессию сменила и теперь рекорды ставит. Может и снова парадигму поменять решится.
Ну а мне нужно отснять «Политинформацию» в связи с парочкой важных событий. Для этого даем отмашку ассистенту, и он вешает на стену за мной актуальную политическую карту Южной Америки.
– Мотор! Здравствуйте, товарищи! – вооружился указкой. – Это – страна Боливия. Являясь Южноамериканской страной, она, как и ее соседи, постоянно испытывает факторы внешнего воздействия, обильно выделяемые США. Менее года назад Боливию возглавил президент Хуан Хосе Торрес Гонсалес. Социалист, прикладывающий много усилий для позитивных изменений для Боливийского народа. В частности, две недели назад он сократил военные расходы, перераспределив средства в пользу образования. Военной хунте, имеющей многочисленные связи с ЦРУ, такое положение дел не понравилось. Агрессивный империализм в первую очередь пожирает родную страну и только потом начинает смотреть за ее пределы. Третьего дня генерал Хьюго Банзер, на монтаже сюда фотку не забыть вклеить, – оставил монтажерам живую напоминалку. – При очевидном участии ЦРУ организовал мятеж в столице Боливии Санта-Крузе. К счастью, левые силы страны заранее узнали о его приготовлениях и оказались на шаг впереди, подавив мятеж за пятнадцать с половиной часов. Как мы видим, США очень не хочет терять свои южноамериканские криптоколонии, поэтому не ограничивается покушениями на нашего товарища президента Альенде. От всей души пожелаем нашим южноамериканским партнерам отстоять свое право на независимую, направленную на улучшение жизни рабочих и крестьян, политику. Ну а Боливия сегодня утром подпишет документы на вступление в социалистический торгово-экономический блок, который товарищ Линь Бяо со свойственной ему прозорливостью назвал «Один пояс, один путь». Путь у нас, товарищи, действительно один на всех – к победе мирового социализма и миру во всем мире!
Это у нас подводка к подробному репортажу из тех мест, который покажет «Международная панорама». Я – так, чисто усилить. И второе:
– Боевые действия между арабскими гражданами и еврейскими империалистами плавно сходят на «нет». Очистив от захватчиков Синайский полуостров, Египет предложил перейти к переговорам. Израильские империалисты, естественно, свое очевидное всем поражение принять не готовы, поэтому подтягивают свежие силы и копят заокеанскую военную технику для контрнаступления. Ничего у них не выйдет – у Египта есть время как следует закрепиться на острове, и захватить его во второй шанс не получится. Цель империалистов – отжать хоть что-то, что бы было чем торговать на переговорах и потом продать это всему миру в качестве большой победы.
И третье, самое вкусное:
– Итальянский рабочий класс, видя совершенно очевидные экономические успехи социалистических государств и стагнацию капиталистического мира, плотно взялся за борьбу за смену социально-экономического базиса в своей стране. Продолжаются забастовки, рабочие и крестьяне строят баррикады в городах, армейские части целиком переходят на сторону борцов за свободу. Армия – это плоть от плоти народа, поэтому ничего удивительного в этом нет: товарищам военным капитализм и постоянные попытки американцев заставить платить за их амбиции не больно-то нравятся. НАТО истерит и отказывается выводить с территории Италии свои войска. В исторические времена социальные лифты начинают работать как никогда, и борцы за свободу рабочего класса Италии единогласно признали своим лидером Бенедетто Кракси, который с девятнадцати лет является членом социалистической партии Италии. Сформированное рабочими и крестьянами Правительство Социалистической республики Италия выдвинуло агрессивному блоку НАТО ультиматум, согласно которому через две недели либо начнется вывод иностранных контингентов из страны, либо Социалистическая армии республики Италия будет вынуждено выдворить их силой. На данный момент легитимность правительства во главе с товарищем Кракси признали СССР, КНР, КНДР, Индия, Египет, Чили, Боливия и множество других социалистических государств. Правительства этих и нашей страны подписали с республикой Италия договор о военной помощи в случае агрессивных действий блока НАТО на территории Италии. Да, товарищи, это – потенциальная Третья Мировая война, – пауза для осознания. – Не мы ее провоцируем, но нам придется ее заканчивать. Прошу комсомольских вожаков донести до желающих помочь Итальянским товарищам в их борьбе за свободу отважным молодым людям: никакого смысла идти в военкоматы нет. У нашей страны достаточно кадровых военных, которые в случае необходимости выполнят свой интернациональный долг.
В исторические времена живем все-таки! А война… Что ж, особая-преособая стотысячная группировка под командованием прошедших через арабо-израильский конфликт офицеров давно ждет возможности применить себя в совершенно империалистических делах. Ну и что? Красная форма – лучшая форма Империи.
Ну а ядерки бояться смысла нет – пиндосы же жадные и трусливые, не посмеют.
* * *
Жить в тени войны Родине не привыкать. Такой вот народ у нас, героический. С таким человеческим материалом войны проигрываются только если на самом верху предатели или патологические идиоты. С этим я разобрался уже давно, значит, можно спокойно жить дальше. Дело предстоит архиважное! Обещанные мне на совершеннолетие дипломы по идее получить уже можно, но не хватает сущего пустяка – моих заявлений о зачислении на заочные отделения. Не поступал студент Ткачев, значит и диплома получить не может! А еще нужен небольшой временной буфер – хотя бы полгодика – и, конечно же, выпускные экзамены. Их назначили на февраль 72-го года, а пока нужно прокатиться по университетам, «поступить».
– Вот жеж бюрократия, – делился я возмущением по пути в МГУ. – Да мне по праву рождения вся страна принадлежит!
– Ну-ну, – саркастично фыркнула Виталина.
– За меня в церквях бабушки свечки ставят, представляешь? – улыбнулся я. – А шепчутся-то о чем! Россия, мол, страна богоспасаемая, и меня, получается, бог послал, чтобы дело наше общее цвело и пахло.
– И ты здесь, конечно, не при чем, – покивала Вилочка.
– Не при чем! – честно ответил я. – Кто-то в Конторе додумался. Так-то на руку, на народный авторитет работает. Пожилые люди не моя, так сказать, целевая аудитория, но у них ведь дети и внуки. Вот они – да, на них и работаем. У нас дети в массе своей послушные и родителей уважают, с этой стороны тоже, получается, культ моей личности подпитывается, – вздохнув, поменял тему. – Жаль, что в Италию нельзя, речи с броневика на площадях потолкать.
– Никому нельзя, и так весь мир визжит, что это наша агентура там разошлась, – вздохнула жена. – Долго теперь пыль оседать будет. Не наша гражданская война, конечно, но там спящих и готовых на все радикальных ячеек НАТОвцы наготовили знатно. Часть на сторону народа перешла, но терактов и партизан на пару-тройку лет хватит.
– Что поделать, – развел я руками. – Не работают геополитические сдвиги без кровавой смазки – Система штука инертная, меняться не любит. А что агентуру нашу ругают – это привычно. Очень удобно списывать про*бы системы на факторы внешнего воздействия. И они-таки правы, без наших не обошлось! Главное, чтобы Папу Римского на фонаре не повесили, его «перекрасить» очень важно.
– Ватикан пока не трогают, – поведала Виталина. – Папа обращался к пастве, просил обойтись без кровопролития, но на этом всё.
– Демонстрирует сверхманевренность! – хохотнул я. – Сейчас Италия из НАТО явочным порядком вывалится, церковники осмотрятся и поймут, что ничего, в сущности, страшного не случилось – наша экономическая модель, прости-господи, на первый взгляд от капитализма-то и не отличается, значит паства продолжит заносить попам за оккультные услуги. А там и методичка новая сформируется, про стремление к миру во всем мире и близость коммунистических идеалов христианским. Интересно, что в головах у условных поляков твориться будет, они у нас типа самые католические католики.
– Интересные дела начинаются, – с улыбкой кивнула Виталина. – Три года с твоей, как ты говоришь, «активации», и уже вот такое!
– Время от времени на планете появляется чувак, который пытается захватить весь мир, – важно заметил я. – Но раньше к делу они подходили не с той стороны – последние двое, кстати, вследствие прямых махинаций наших английских партнеров. Я историю уважаю, поэтому таких тупых ошибок допускать не буду. Оттуда, – указал на Запад. – Сюда… – указал в сторону Кремля. – Мир не объединяется, многократно доказано. А отсюда туда никто пока не пробовал. Пока процесс идет с опережением плана лет так на пятнадцать, и других причин, кроме прямой божественной помощи, я не нахожу!
В МГУ оказалось, что вообще-то конец августа, поэтому в коридорах нашлось очень много приехавших заселяться в общаги абитуриентов. Поговорив с народом, сходил к ректору договориться на тему распределения части студентов в освобожденную корейскими строителями общагу в Сокольниках. Приоритет попросил отдавать товарищам из деревень. В этом районе строительных работ по моей инициативе больше не будет, пора отстраивать другие районы, но с этим московские строители справятся сами, мне корейцы дома нужны, на том краю страны. Компенсации проезда до места учебы в виде прибавки к стипендии за счет «фонда» прилагаются. Далее оставил заявление на физико-математический факультет и на кибернетику. После этого съездили в ГИТИС, там оставил декану факультета сценографии заявление на зачисление по специальности «Художник-постановщик». Здесь жилищные условия улучшать не стал – искусство требует жертв. Покинув главное театральное учебное заведение страны, поехали в Гнесино.
Увидев на рекламном стенде афишу оперы «Леди Макбет Мценского уезда», радостно ткнул в нее пальцем:
– Смотри, расцензурили!
– Надо сходить, – оживилась Виталина. – Достанешь билеты? Мне Шостакович нравится.
– Шостакович – велик и необъятен! – покивал я. – На сегодняшний вечер билеты выбивать не хочу – это прямо злоупотребление, но на завтра злоупотреблю. В конце концов, нам домой лететь придется, а номенклатурный хмырь с женой останутся, еще сходят.
– А может ударники труда культурно обогатиться собрались? – ухмыльнулась Виталина.
– Таких обижать запрещу, – пообещал я.
В Гнесино подал заявления на вокальный, оркестровый – я же симфонии «сочиняю»! – фольклорного искусства: мне неплохо удается «эклектика на фольклорную тематику», полные залы Зыкиной и Феофана на дипломную работу вполне тянут, вокальный – пою я хорошо, и это уже вполне себе личностное достижение, не плагиат – регулярно полирую навыки, и факультет музыкального искусства эстрады – это вообще моя без пяти минут профильная деятельность.
– Во ВГИК! – обозначил следующую точку маршрута.
Факультеты режиссуры, художественный и кинооператорский получили нового студента. И последнее, но не в последнюю очередь – Московская сельскохозяйственная академия имени К.А. Тимирязева. Вот здесь снова можно улучшить жилищные условия и усилить стипендии – мы страна, как ни крути, сельскохозяйственная, и агрономов, животноводов и прочих специалистов нам нужно много! Честь и хвала будущим передовикам сельского хозяйства!
Подав заявления на агронома, зоотехника и мелиоратора – я же с наводнениями борюсь, почти подходит! – я вышел на крылечко и довольно потянулся.
– Скоро буду академиком всех наук! – похвастался Виталине.
Она заржала.
– Да, звучит как анекдот, – не стал я ее осуждать. – Но, заметь, экзамены я сдавать буду честно, а на практике знания применяю самым успешным образом – это каждый, кто живет в наших населенных пунктах, подтвердит.
Глава 4
Поезд размеренно постукивал сочленениями рельс, за окном проносились окрасившиеся золотом деревья, среди которых время от времени попадались сжатые или сжимаемые прямо на глазах поля. Можно было бы полететь и самолетом, но времени этим самый жуй, а моя помощь в битве за урожай соотечественникам нужна только в виде играемых по радио и из проигрывателей песен, которые, как известно, «строить и жить»! В поезде хорошо – и риска меньше, и комфорт выше, и в окно позалипать можно.
Последний «тучный» год, дальше, как говорил мудрый Каа, грядет «великая сушь». Что ж, нас это устраивает – урожай этого года будет привычно рекордным, и его не сгноят от недостатка хранилищ, аккуратно сохранив на будущее. После этой уборочной кампании мои сельхозпредприятия временно переходят на посадку просо – этот древний злак прекрасно переживает плохие времена, давая нормальный урожай. Разъяснительные работы с народом проведем, нос воротить не будут – это же, в конце концов, не лебеда, а нормальная крупа. Товарищи азиаты собираются засеять свободные от более привычных растений горные районы южноамериканской крупой киноа. Судя по экспериментам, которыми весь сельхозсезон занимался мой друг Юра, растение приживается и дает урожайность около двадцати центнеров с гектара, что просто офигеть, как круто, учитывая, что раньше в этих местах росли только сорняки. Когда засуха пройдет и с базовыми культурами станет получше, развернем кампанию о пользе киноа – она ведь и вправду полезна! – что приведет к росту спроса и повышению цены, будет нашему экономическому блоку еще одна валютная река.
Закрасив на поделенной на капиталистические и социалистические страны карте мира всем известный «сапожок», я поделился с зашедшей в гости, одетой в белый с ромашками сарафанчик и собравшей рыжую копну в «конский хвост» Олей:
– Смотри, совсем чуть-чуть дожать осталось!
– Очень интересно, – соврала она. – Пойдем лучше в теннис поиграем.
– Пойдем, – смиренно согласился я, и мы вышли в коридор.
Войны, конечно же, не случилось – кому оно надо? – но пиндосы навалили санкций Советскому Союзу. Самая заметная «кара» – запрет продавать нам зерновые, которых за последние полгода мы и так не покупали. Параллельно начали смягчать санкционный режим в отношении Северной Кореи – теперь им можно продавать металл за валюту. Пытаются, так сказать, посеять зерно раздора между нами, но фиг там плавал – мы от такого только крепчаем, а товарищ Ким не идиот, чтобы вестись на такую простенькую разводку. Но рудники и плавильни пашут без выходных в три смены, чтобы успеть воспользоваться благоприятным моментом на максимум. Поговаривают и о снятии санкций с Китая, но тут намного сложнее – злополучный запуск ракеты до сих пор жив в памяти.
В самой Италии всё хорошо. Настолько, что как будто ничего особо и не изменилось – национализация на жизненно важные предприятия там проводится, но очень аккуратно, согласно двадцатипятилетней «дорожной карте» на выкуп долей у иностранных собственников. У «своих» просто добавляют государева человека в советы директоров и их аналоги. Теперь это не частные предприятия, а кооперативные. Да, прибыль капиталиста от такого просаживается – зарплаты и «социалочку», будь добр, обеспечивай – но в Италии и раньше социализма хватало, так что большинство стерпело и согласилось жить по-новому. Не стерпевшие будут пользоваться той же «дорожной картой» по выкупу государством их собственности. Санкций на Италию тоже навалили, но гораздо меньше, чем ожидалось – толкать их в наши коммунистические объятия гегемон не хочет, надеясь, что итальянцы одумаются и позволят воинским контингентам вернуться на свои земли, а флоту – в территориальные воды. Позавчера мне на глаза попался некролог, посвященный Генри Киссинджеру – к огромному моему удивлению, этот опасный вражина совершенно случайным образом помер во время дипломатического визита на саммит ОПЕК, где на него свалилась тяжелая люстра. Разве это не очередное доказательство «богоспасаемости»?
Нефть уже по четыре бакса в мире торгуется, и дальнейший рост неминуем. Словом – все идет замечательно! Перед отъездом я записал целый цикл роликов, в которых комментирую президентскую гонку в США – разбираем предвыборные речи политиков, которые все как один грозятся нарастить присутствие в Тихоокеанском регионе и как следует взяться за помощь Израилю. Единственное различие в том, что кое-кто обещает субсидии американским фермерам. Санкции на зерно в этом ключе всего лишь попытка насытить жратвой внутренний рынок. Ждем по возвращении свежую пачку предвыборных речей с воплями о том, что некий С. Ткачев пытается вмешаться в Святые Демократические выборы – часть моих передач просачивается в американский телеэфир, а по Соцблоку, Европе и примкнувшей Японии их крутят в еженедельном режиме, настолько всем нравится.
Наш с Олей тур начнется привычно, с Польши. Далее поедем в ГДР и двинемся южнее – в Чехословакию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Югославию и Албанию. Программа плотная – ни одного свободного дня, если не концерт, то встречи с Комсомолом, походы в телевизор и лекции в университетах. Говорить буду то же, что и всегда – бла-бла, «один пояс – один путь», бла-бла, «загнивание», бла-бла, «не ведитесь на факторы внешнего воздействия». Девятка не исключает провокаций, поэтому всех, кто придет на меня посмотреть, будут нещадно шмонать, а перед нашим с Олей поездом едет другой, очень особенный, целостность путей проверяет. По маршруту следования выставлены патрули, а ночевать будем в посольствах.
Еще перед отъездом успел отснять полчасика «Звездных войн». Торопиться некуда – вернусь и примемся за павильонные съемки, их в фильме большинство, так что время года и погода побоку.
Вилочка с нами не поехала – после мирового успеха «Поющих в терновниках» ее взяли в Союз писателей и отправили в тур по капстранам, встречаться с читателями и рассказывать о прелестях социалистической культуры. Немного грустно без свадебного путешествия, но на пару дней в тайгу мы в поход выбрались, а напутешествоваться по-крупному еще успеем.
Есть и неприятный момент в виде снятия кучи санкций с Кубы. Нет, Фиделю-то оно прямо хорошо, но сахарок мне перекрыли – теперь в Америку уходит. Фигня, у нас и своего навалом, так что леденцы продолжают уезжать азиатским детям, но ситуацию в Кремле считают напряжной. Слава богу, что наши курорты никто не трогает и не тронет. Сюрреализм: на этой части пляжа загорают наши колхозники, а вон на той – американские богачи. Последние едут неохотно, предпочитая более стабильные Гавайи, но любителям адреналина Куба нравится – тут же страшные коммуняки, а ну как съедят? Ух, бодрит! Словом – Фидель теперь у нас мужик многовекторный и пользуется расположением обеих Сверхдержав. Будем надеяться, что это послужит улучшению уровня жизни простых кубинцев – нужно же хоть какой-то плюс увидеть. До конца Куба от нас уйдет вряд ли – товарищ Кастро мужик умный и вроде как всё понимает и не обольщается.
Переместившись во вторую половину спецвагона – здесь у нас спортивные снаряды – встали по разные стороны теннисного стола, и Оля предложила:
– Камень-ножницы-бумага?
– Давай, – согласился я.
– Камень, ножницы… – начала она отсчет, и тут вагон тряхнуло, заскрежетали тормоза.
Рухнувших на пол нас немного потрясло, и все стихло. Дверь открылась, и заглянувший дядя Семен проинформировал:
– С рельс сошли. Разбираемся.
Поднявшись на ноги, я помог встать Оле – она запуталась в упавших на нее скакалках – и посмотрел в окно, показывающее пограничный столб. Я тоже тебя терпеть не могу, Европа.
* * *
Проснувшись, потянулся и посмотрел на едва забрезживший за окном рассвет над улицей Бельведерска. Рука шлепнула по кнопке будильника. Голова – мутная, потому что в посольство вчера мы прибыли с задержкой в добрых три часа – полетела колесная пара поезда. Никаких диверсий, просто такое иногда случается. Мистическому сознанию – бой! Сходив в ванную, выпил таблетку цитрамона и постоял под теплой водичкой. Так-то все равно выспался бы, но как отказать посольским деточкам в двухчасовых посиделках под гитару? Хорошо Оле – она-то хоть до обеда дрыхнуть может, а вот мне нужно идти в телевизор.
Вытираясь и одеваясь, вздыхал: наговорить долбаным полякам хочется очень много – мало какая страна гадила моей так много и самозабвенно. Херовы шляхтичи – просрали из-за своего гонора империю, и до сих пор страдают от фантомных болей. И ладно бы проблема была только в элитах, но среднестатистического польского рабочего или крестьянина шляхта эксплуатировала так, что приверженность русофобии и идеям Великой Польши можно объяснить исключительно Стокгольмским синдромом. В начале века Польша вообще была нищей парашей, элиты которой видели спасение только в иностранных инвестициях. То есть: «белый человек, сделай все за нас!». К моим временам не сильно-то это и изменилось, но в копилку польских активов добавилась идея о западном форпосте против орд восточных орков. Америке такое нравится – идиоты охотно и добровольно сливают бюджет на закупку нахрен не нужных железяк, что может быть лучше? Отдельная история – приграничные районы бывшего СССР, там на поляков открыв рот и пуская слюни смотрят. Тот же стокгольмский синдром, полагаю – хлопчика с условной Галичины шляхтич в рожу сапогом тычет, а тот этот сапожок целует. Ладно, об этом думать грустно, лучше не буду. Долой тяжелый груз «псиопов», даешь твердую поступь в светлое будущее!
– Доброе утро, товарищи! – с подчеркнутой бодростью поприветствовал я дежурящих в коридоре дядей Диму и Женю. – Куда сложили трупы ночных разбойников?
Хохотнув, мужики поздоровались в ответ, и дядя Дима условно постучал в дверь напротив, вызвав сменщиков в виде полковника дяди Вити – моего старого партнера по загранкам – и дяди Семена. Ночная смена отправилась отдыхать, а мы – в столовую.
Здесь нас встретил невыспавшийся товарищ посол – Станислав Антонович Пилотович. Его назначили только в марте, и вчера, когда ему доложили о «чп на жд», бедолага изрядно понервничал – еще толком в дела не вник, а уже такие неприятности. Для сотрудника дипкорпуса относительно молод – сорок девять лет, по национальности – Советский человек. А других нынче и не водится! В годы войны партизанил на территории Белоруссии, товарищ проверенный и порядочный.
– Доброе утро, Станислав Антонович, – подсев, пожал я ему руку.
– Доброе утро, Сергей, – пожал он в ответ. – Доброе утро, товарищи, – пожал и подсевшим дядям.
– Не обязательно было в такую рань вставать-то, – улыбнулся я ему. – Я же уже не ребенок, а взрослый, женатый… – с огромным удовольствием показал ему колечко. – Человек, могу и в компании менее занятых товарищей по славной Варшаве покататься.
– Извини, замотался, совсем забыл поздравить, – вздохнул он. – Поздравляю!
– Спасибо большое, – с улыбкой кивнул я. – Вы и не обязаны были, Станислав Антонович… Спасибо, товарищи, – поблагодарил поставивших перед нами завтрак официантов. – Мы ведь с вами только вчера познакомились, незнакомцев поздравлять – это странно. А вы еще и на такой ответственный, и, прямо скажем, проблемный пост совсем недавно заступили, дел поди непочатый край.
Слушая ответ посла на тему: «дел много, но справляемся», я пододвинул себе суп-журек: поданный в хлебе суп из мясного бульона на ржаной закваске с картошкой, колбасой и половинкой яйца. Сдобрив традиционное польское блюдо сметаной, принялся за дело. А неплохо! Супчик закончился, я доел пропитавшийся им хлеб, промокнул рот салфеткой и принялся за чай с сырниками.
– …посадили, – закончил Степан Антонович рассказ о выявленной и нейтрализованной пару недель назад банде из двадцати «борцов за независимость Польши».
– Хорошая работа, – похвалил я местные спецслужбы. – И ужасная глупость со стороны польских студентов. В нашем непростом мире только Советский Союз может по-настоящему обеспечить суверенитет братской социалистической Польше.
В масле таких дебилов варить, на площадях и прилюдно, чтобы даже голову поднять боялись. И чего это меня потряхивает? Ну-ка успокойся, Сережа – процент порядочных, социалистических поляков в эти времена очень даже высок.
– Очень грустно, когда молодые люди поддаются вражеской пропаганде и лишают себя будущего, – согласился со мной Станислав Антонович и допил чай.
– Вы предпочитаете завтракать легко? – спросил я.
Потому что посол съел пару сырников и всё.
– А надо? – осторожно спросил он.
Ржака – серьезно ведь спрашивает.
– Просто спросил, – развел я руками. – У всех ведь по-разному организм работает. Мы вот с товарищами, – кивнул на охрану. – Завтракаем плотно, считай – еще один обед. А моя жена… – невозможно перестать хвастаться! – Так, немножко клюёт. Можем идти?
– Можем, – подтвердил посол, и мы покинули посольство.
По пути на студию я активно глазел по сторонам из окон посольской «Волги». Со времен бунтов прошло много времени, и никаких следов волнений на улицах Варшавы не осталось. Зато очень хорошо, судя по многочисленным вывескам, развивается кооперативность.
– Насколько велик дисбаланс ассортимента в кооперативных и государственных магазинах? – спросил я посла.
– Некоторый дисбаланс имеется, но в основном в провинциях, – ответил он. – В Варшаве проблем со снабжением нет, и этим злоупотребляют провинциальные кооператоры – целые караваны порой присылают, метут всё, что отпускается без лимита.
