Павел Павлович Гусев
Верность
Таможня
Молодой офицер-лейтенант, закончив пограничное училище, прибыл на службу на границу и сказал начальнику заставы:
– Служба здесь однообразная: днём и ночью охранять рубежи Родины да ловить нарушителей. Вот бы для души происходили какие-нибудь чудеса!
– Они и происходят, – отвечает начальник. – Поймали как-то бандита, а у него мешок антикварных драгоценностей. Да и сам перебежчик бывает ценен, какой-нибудь давно разыскиваемый рецидивист. А, может, тебя заинтересует случай, прошедший тут недавно с сержантом? Сейчас его нет – демобилизовался. Но вот что было, слушай! – и начал рассказывать.
– У нас на одном участке границы, неподалёку от контрольно-следовой полосы, со стороны сопредельного государства, среди огромных чинар есть логово волков. Люди на их территорию никогда не заходили, а к пограничникам они привыкли, и когда служивые проходили по тропе вдоль полосы, волки не обращали на них никакого внимания.
Как-то после урагана, который повалил множество деревьев, сержант с напарником возвращался на заставу и вдруг слышит, что со стороны логова волков из-под поваленного чинара раздаётся громкий щенячий писк. Сержант прошёл через следовую полосу, заваленную листьями, и увидел прижатого огромной веткой волчонка. Сержант сдвинул её и освободил щенка. Но тот не собирался никуда уходить и по-прежнему скулил.
Было видно, что у него лапка находилась в неестественном положении. Уже поднимая щенка, Сержант заметил волчицу, серьёзно смотревшую на него.
«Что будет, то будет!» – решил сержант, зная, что напарник всегда подстрахует. Оказавшись на руках у сержанта, волчонок перестал скулить. При этом волчица внимательно следила за ними. Когда сержант прибыл на заставу и доложил мне об обстановке на границе, я его отругал за то, что тот нарушил правила, зайдя на следовую полосу. Но увидев, что сержант ловко выправил лапку волчонку и сделал ему жёсткую повязку, я его простил. Затем сержант смастерил маленький загон из прутьев, а из сена небольшую нору и посадил туда волчонка. Потом принёс мяса и варёных косточек, которые тому больше всего понравились.
А за этим всем внимательно наблюдала находившаяся в зарослях на пригорке волчица. Когда она ела и пила – было неизвестно, она всегда была на месте.
Через десять дней сержант снял с щенка повязку. Тот побегал по загону и не хромал. И через пять дней сержант дал волчонку большую косточку, открыл загон и выпустил его.
Тот своим волчьим чутьём почувствовал, где родительница, и бросился с косточкой к ней. А потом они вернулись в логово.
С тех пор при виде пограничников волчонок выходил и, увидев сержанта, бежал к нему. А тот через контрольно-следовую полосу кидал ему косточку, а то и две.
Как-то в туманную погоду сработала у дежурного заставы сигнализация, показывая, что на участке, где жили волки, произошло нарушение границы. Сержант и его напарник бросились на место происшествия. Приближаясь, они услышали вопли человека. Тот воспользовался непогодой и решил незаметно перейти границу. Но был задержан волчицей с волчонком. Нарушитель лежал, а над его головой, оскалив пасть, стояла грозная волчица, а волчонок, рыча, трепал у него огромный рюкзак на спине. Сержант попросил напарника, чтобы тот не подходил к рассерженным зверям, а сам, держа на мушке нарушителя, подошёл ближе.
Волчонок с радостным визгом бросился ему навстречу. А волчица, словно этого и ждала, удалилась в логово. Подошедшие тем временем пограничники смеялись:
– Волки – это наша таможня: не пропустят нарушителя с неоформленным грузом!
С тех пор волкам было дано прозвище «Таможня». На зов подходил только волчонок, а волчица лишь серьёзно поглядывала на происходящее.
Сержант прослужил ещё год и никогда не забывал зверей. Проходя по участку, где находилось логово, он кричал: «Таможня!», и тому, кто подбегал, бросал косточку.
Пришло время демобилизации. Сержант, будучи в наряде, решил: «Проверю контрольно-следовую полосу и в последний раз взгляну на своих друзей».
На его зов никто не подбежал и не отозвался. Уже возвращаясь расстроенным на заставу, он заметил спускающуюся с возвышенности волчицу. Она шла медленно и сильно хромала. Пропустила напарника, словно его не заметила, подошла к сержанту и подняла лапу. Он без боязни взял её и осмотрел. Из лапы торчал кусочек колючего шиповника.
Пограничники от любопытства стали обступать их: «Что будет дальше?»
– Встаньте подальше! – попросил их сержант. – И принесите что-нибудь, чтобы ухватить колючку, а ещё йод и бинт.
Получив всё это, сержант плоскогубцами вытащил занозу, смазал ранку йодом и перевязал лапу бинтом. Волчица всё это время спокойно стояла. Тут откуда-то появился повзрослевший волчонок, завертелся вокруг сержанта и матери, и они вдвоём побежали к зарослям. Там вскоре все увидели на веточке оставленный бинт.
И сейчас, когда сержант уже уехал, волчица и волчонок, увидев пограничника, без зова идут на тропу, надеясь встретить своего друга. А изредка бывает слышно их грустное подвывание.
Тут начальник заставы замолчал, а потом произнёс:
– Лейтенант, когда станешь изучать границу, не забудь взять косточку.
Родословное древо
Петя Тюрин работал на телефонной станции, а достигнув совершеннолетия, был призван в армию. Провожали его друзья. Родителей он не помнил – они пропали во время фашистской оккупации. Жил Петя в общежитии. Пройдя курс «молодого бойца», Петя был направлен связистом на восточную пограничную заставу. Там Петя познакомился с сослуживцами, изучил по картам, как и где проходит линия связи между комендатурой и заставой, и приступил к своим обязанностям.
На следующий день он с напарником пошёл её обследовать. Тропа поднималась всё выше и выше и становилась едва заметной на каменистой горе. Петю удивило жилище местных горцев, поселившихся в скалах на склонах. Одно из них находилось неподалёку от тропы. Он увидел возле сакли двух девушек, полоскавших бельё в бурлящем источнике, и мужчину, который помахал ему рукой в знак приветствия.
На заставе он доложил начальнику о цели своего прибытия:
– Каждую неделю я буду проверять доверенный мне участок связи!
С этого дня, идя знакомым маршрутом, он всегда обращал внимание на саклю. И как-то незаметно познакомился с хозяином – Магометом. Однажды тот, увидев Петю, попросил:
– Пётр, помоги мне брёвна перенести!
Потом ещё о чём-то попросил. И всегда угощал чаем.
При этом Магомет закрывал окна сакли шторкой, чтобы Петя не видел его дочерей, а те его. Но Тюрин заметил, как они через щёлочку с интересом поглядывали на него. Он и правда был статный, чернобровый, со смуглым лицом.
Как-то в очередной раз, проходя мимо дома Магомета, он увидел дочерей, суетливо бегающих возле плантации табака, который был уже высушен и собран в мешки. Девушки никак не могли с ними управиться. А сверху уже туча чёрная нависла – вот-вот дождь хлынет. Отца видно не было.
И тогда Тюрин ухватил один за другим тяжёлые мешки и перенёс в сарай. Вот сейчас-то он и увидел девушек во всей красе: стройные, лица точёные, словно высеченные из мрамора, чёрные глаза выделялись на них, а волосы на голове отливали воронёной сталью. Движения у них были лёгкие, девушки словно летали и были похожи друг на друга. Отличались только тем, что у одной из них была чёлка. Вот эта девушка-то и понравилась Тюрину. И уходя, он долго поглядывал на неё. А она не закрывала лицо, не отворачивалась.
После этого Петя целый месяц проходил мимо дома Магомета, но никто не выходил из него. Осмелев, Тюрин как-то постучал, но ответа не последовало. Это задело его самолюбие. Он перестал обращать внимание на этот дом и теперь проходил мимо.
Но однажды увидел самого хозяина: тот, видно, ожидал его.
– Пойдём, побеседуем, – позвал Магомет.
Хозяин посадил Тюрина на топчан, а сам сел, подобрав ноги, возле низкого столика и крикнул:
– Гюля, Сая, принесите гостю угощение!
Девушки вошли, вернее, прилетели, так показалось Тюрину, и поставили блюдца со сладостями, чашки, а затем разлили духовитый чай.
– Буду откровенен с тобой, – нахмурив брови, сказал Магомет. – В тебя влюбилась моя дочь! Я тоже хотел бы видеть такого трудолюбивого зятя. Но у нас традиция: сначала нужно выдать замуж старшую дочь, а затем уж младшую. К тому же ты не мусульманин, хотя и похож, и мне, как отцу, ты по нутру. Но если я пойду против традиций, соседи меня осудят!
Кто-то за шторкой всхлипнул.
Тюрин не притронулся к угощению, встал и с сожалением в голосе произнёс:
– До свидания, – и пошёл, не оглядываясь, на заставу.
Об этой истории он рассказал начальнику. Объяснил, что ему в душу запала местная девушка и он хотел бы здесь с ней остаться жить.
Начальник заставы выслушал его и спокойно сказал:
– Ну что же, постараюсь тебе помочь.
Вскоре об этом узнал старшина, белорус по национальности. Прошедший огонь и воду в Великой Отечественной войне, он сейчас служил на заставе, заботясь обо всех пограничниках. Он знал даже, у кого из солдат оборвалась пуговица. А если видел, что сослуживец чем-то расстроен, брал его под свою опеку, старался взять на охрану границы с собой. И вскоре по такому солдату было видно: заботы отступили, а это порой случалось от домашнего грустного письма или от усталости. Всем старшина старался помочь, а вот свою жизнь так и не устроил.
А вот начальник заставы имел семью, его заместитель тоже, и они жили в отдельном строении недалёко от заставы. Старшина за время службы узнал всех горцев, проживающих в этих местах. Знал также и Магомета и не раз видел его дочерей. Мать у них умерла в раннем возрасте, и воспитывал их отец. Последний раз старшина видел девушек месяц назад в магазине и от красоты одной из них буквально оцепенел и долго стоял, глядя на неё. А та смутилась, закрыла лицо, но следила за старшиной. После этого он не раз заходил в магазин, но девушек не заставал. Видно, его чувство влюблённости было сходно с чувством солдата-связиста. И старшина, как-то проверяя охраняемую территорию, зашёл к Магомету. Того не было дома.
– Отца нет! – ответила одна из девушек, на которую он давно обратил внимание, и добавила:
– Он ушёл заготавливать дрова к зиме.
Старшина попрощался, но вскоре, направляясь в комендатуру по личным делам, опять заглянул к Магомету, снова его не застал и был встречен дочками. А девушка, что ему понравилась, уже не смущалась, встретила его с открытым лицом.
В этот день старшина в комендатуре оформлял документы на сверхсрочную службу, предложенную ему генералом – командующим погранокруга. Старшине пришлось зайти в архивный отдел, и он заодно решил узнать родословную Магомета. И был поражён. Оказывается, у того был брат – полковник в отставке, воевавший с фашистской нечистью. Их отец жил в разных местах и имел два брака и двух сыновей: одного от аджарки – Магомета, другого от грузинки – Гиви, служащего переводчиком в округе.
Старшина нашёл Магомета и привёз к Гиви. Узнав, что они братья, те растрогались и долго стояли обнявшись.
– Так наша родословная многонациональная! – восторгался Магомет.
И они решили назначить день встречи со всеми родственниками.
Старшине нужно было возвращаться на заставу, и Магомет пошёл с ним. А по пути сказал:
– Надо нам ещё взять и Петра. Пусть посмотрит, всё ли хорошо со связью.
Старшина позвонил дежурному, и скоро связист с необходимым снаряжением стоял перед ними.
Магомет шёл молча. Молчал и Пётр. Старшина удивлённо поглядывал на них. Подойдя к сакле, хозяин вдруг потребовал:
– Заходите оба в дом! – А вышедшим навстречу дочерям сказал: – Приготовьте поесть!
А затем продолжил:
– Брат мне на бумажке нарисовал наше родословное древо. А мы с вами сделаем видную родословную на столетие – посадим с вами дерево грецкого ореха. У меня саженец в сарае!
И все дружно приступили к работе. Пётр ямку копает, старшина деревце сажает, Магомет указания даёт – какой стороной к солнцу развернуть.
Посадили. Крепко саженец грецкого ореха в земле стоит. И хозяин говорит:
– Вершина – это я, а веточка ниже – Пётр с Гулей!
– Я не согласен! – возразил старшина. – После вас на той веточке должны находиться я и Сая, мы старше.
Магомет довольно засмеялся: традиция была соблюдена. А затем твёрдо произнёс:
– Свадьбу сыграем, пригласив всех наших многонациональных родственников!
И тут до них донёсся радостный девичий визг.
Фрося
На границе через контрольно-следовую полосу часто ходила лиса. То на сопредельное государство, то на нашу территорию. Многие звери пройдут разок, а она повадилась каждый день ходить. И всё бы ничего, да при этом всё время срабатывала сигнализация. И приходилось каждый раз пограничникам бежать на место происшествия и всё проверять.
И решил как-то старшина лису подкараулить и покончить с ней! Залёг в кустах, выследил, выстрелил и завалил. Принёс её, бездыханную, на заставу. Была она огненно-рыжая с белой грудкой и с очень красивым пушистым хвостом.
Пограничники подходили посмотреть и, сожалея, ругали старшину:
– Зачем лису загубил?
Подошёл и солдат-пограничник по фамилии Воробьёв. Посмотрел и говорит:
– Она ещё жива, по шерсти вижу. Я с этим зверьём знаком, на гражданке лесничим поработал. Лиса сейчас в шоке. Пуля у неё в бедре засела.
– Так надо её вылечить! – заголосили пограничники.
– Мне бы пинцет, укол обезболивающий и спиртику, – просит Воробьёв.
– Нам бы спиртик тоже не помешал! – произнёс кто-то с юмором.
Воробьёв ловко связал пасть лисе, чтобы не укусила, одеколоном – вместо спирта – протёр рану, сделал укол и пинцетом вытащил пулю. Смазал всё йодом и, нежно погладив лису, развязал пасть. Лиса очнулась, но не огрызнулась, а высунула язык, словно хотела лизнуть Воробьёва в знак благодарности. Подошёл старшина, покуривая цигарку, и хотел было тоже погладить её – как бы в знак примирения. Но лиса оскалила зубы.
Пограничники, увидев это, засмеялись, поговаривая:
– Старшина, она не любит курящих! А ты весь пропитался в своей каптёрке табаком!
Лисе принесли попить, и она с жадностью стала лакать, а когда принесли кусочек мяса, то она его ни у кого не взяла, кроме Воробьёва. А поедая мясо, фыркала от удовольствия: «Фр-р! Фр-р!»
И пограничники решили назвать её Фросей. А капитан сказал:
– Воробьёв, подержи лису недельку, а затем, как она поправится, отнеси её к подножию гор: там луга и много полёвок-мышей, может, и не вернётся.
Срок её выдворения подошёл скоро. Лиса поправилась, шёрстка у неё лоснилась, стала густая. А за Воробьёвым она ходила, будто давно его знает, и если что-то не по ней, гавкала звонко, протяжно. Однажды увязалась она за Воробьёвым, который шёл дозором по тропе, ведущей со следовой полосы.
А он Фросе и говорит:
– Вот видишь, сигнализация! Прыгай через неё, сколько хочешь, но не тревожь без причины пограничников!
И он поднял лису и перенёс её через тонкую, незаметно тянувшуюся проволоку. И удивительно, она словно поняла всё: перепрыгнула незаметный проводок и куда-то скрылась. Вернулась Фрося только вечером, не побеспокоив пограничников. Всю ночь пробыла на территории заставы. Пограничники, идущие в наряд, давали ей хлеб, сахарок. А когда подошёл Воробьёв, она, получив от него котлетку, гавкнула, словно поблагодарила, и снова убежала.
Лето прошло, наступила зима: снежная, холодная. Однажды Воробьёв ночью находился в секрете. Мороз крепкий, через шубу пробирал. Вдруг кто-то фыркнул и прижался к нему. Это была Фрося. Он обнял её, и ему показалось, что стало жарко. Фрося была довольна, а он подумал: «Хорошо, что Фрося не кошка, а не то громко бы мурлыкала!»
И с той ночи, на протяжении всей зимы, если Воробьёв находился в секрете, его на любом участке границы находила Фрося, и они, прижавшись, тихо сидели в снегу, прислушиваясь, не нарушает ли кто рубежи нашей Родины.
До начальника заставы дошли слухи об этом, и он категорически приказал Воробьёву:
– Чтоб я не видел и не слышал ничего о лисе, а не то переведу тебя на другую заставу!
Наступила весна. Снег растаял, и на контрольно-следовой полосе обнажилась земля. Пограничники её выровняли, взрыхлили, чтобы любой след был заметен.
Как-то ранним утром, когда солнце только осветило вершину высокой горы, Воробьёв проходил дозором по тропе и заметил свежий след прошедшего только что не то шакала, не то волка. Он был глубоким, словно животное было очень тяжёлым. Осматривая след, Воробьёв услышал доносившееся откуда-то от подножия гор уханье филина, но не придал этому никакого значения: эти птицы всегда тут были. Солдат не знал, что только что здесь была Фрося, которая, увидев незнакомую собаку с грузом на спине, из любопытства побрела за ней. А та не обратила на лису никакого внимания и шла только на голос филина.
Лису очень расстроило, что собака шла в сторону её норки, которую она недавно вырыла. Голос филина слышался всё ближе и ближе, и вскоре Фрося увидела человека возле своего домика. Это он подзывал собаку. Лису очень разозлило: какой-то чужой на её территории. И она злобно залаяла на незнакомца. А он поднял булыжник и кинул в Фросю. Это её ещё больше разозлило, и она кинулась на него и вцепилась в руку.
Воробьёв услышал лай лисы и с напарником бросился на зов, узнать, что случилось.
Спускались они в низину на корточках не по знакомым тропинкам, а по влажной земле и по сухим кустарникам.
Уже у подножия горы они увидели Фросю, цепко державшую человека за руку. Он в неё не стрелял, не решаясь шум поднимать, но бил булыжником по голове. Воробьёв выстрелил и уложил нарушителя. Собака с большим грузом на спине была подготовлена только для переправки контрабанды и не проявляла агрессии. Нарушитель морщился от боли. А Фрося лежала без движения, так и не выпустив руку врага из пасти.
Прибывший наряд пограничников повёл на заставу собаку с контрабандой и нарушителя. Бездыханную Фросю несли поочерёдно на руках. Начальник заставы дал разрешение захоронить лису неподалёку. Пограничники поговаривали, что старшина в тот день плакал.
А Воробьёва вскоре наградили знаком «Отличный пограничник».
Дело по душе
Когда Паша Петушков встречался с друзьями, то всегда стоял смех от его баек. И друзья ему советовали:
– Тебе надо быть артистом!
Паша с этим соглашался, а его отец говорил:
– Что тебе больше по душе, тем и занимайся!
Перед поступлением в театральный институт Паша решил поработать в театре и познакомиться с артистической жизнью. Он стал трудиться бутафором. И ему очень не понравился случай, когда у одного из артистов не удавалась игра, тот расстроился, а ему никто не захотел помочь, подсказать, что надо делать.
Задумываться над этим Петушков не стал. Ему пришла повестка в армию. И он попал на службу в пограничные войска.
У него начались занятия: стрельба из оружия, бег на дальние расстояния в полном боевом снаряжении и ежедневная чистка автомата. Паша заметил, что у некоторых новобранцев появилась от занятий усталость, и разговаривать друг с другом не было сил.
И он, как бы между прочим, стал рассказывать:
– Наш старшина как-то приказал новобранцам почистить оружие. Пришёл проверить: у всех солдат автоматы блестят, а у одного даже сверкает – перестарался. Всё воронение снял, так отполировал. Удивился старшина и сказал: «С нынешнего дня, солдат, будешь котлы в столовой чистить. У тебя это хорошо получается!»
Собравшиеся возле Паши новобранцы засмеялись, а он продолжил:
– Солдат на учёбе лежит в окопе и радуется: «Уф, словно дома побывал: с одной стороны земля ко мне прижимается, как невеста, с другой стороны ещё одна прилаживается, одно удовольствие!»
– А ну вылезай! – скомандовал появившийся вдруг старшина. – Размечтался. Побегай в полном боевом!
А новобранцы не расходятся – хотят слушать дальше. И Паша говорит:
– Вот недавно сержант спрашивает солдата: «Ты почему в котёл полез с тарелкой?» А тот: «Да вы сами сказали “быстрей ешь”»! Я слопал и не заметил, что. Вот хочу узнать!»
Новобранцы снова засмеялись, и тут опять подошёл старшина и похвалил Петушкова:
– Молодец, солдат, взбодрил сослуживцев! А вот завтра отправляем тебя на заставу. Там коллектив должен единым быть, как кулак с пальцами!
На следующий день Паша и старшина верхом на лошадях поднимались в горы, где проходила граница с сопредельным государством. Приближаясь к месту назначения, Паша вдруг и говорит старшине:
– Чувствую, что застава недалеко.
– Откуда ты это знаешь?
– Да вот, по байке! – и начинает рассказывать:
– Сержант перед строем даёт инструктаж новобранцам: любую цель можно определить не только по расстоянию, но и по запаху, и самому проверить! Тут новобранец вскакивает и счастливо докладывает: «Я определил расстояние по запаху. От нас метрах в ста котёл с борщом. Разрешите проверить!»
– Отгадал! – рассмеялся старшина. – Мы действительно к заставе подъезжаем.
И, доложив начальнику о прибытии, повёл Петушкова в столовую, сказав:
– Отдохнём, а завтра со мной будешь изучать границу!
И у Паши началась жизнь пограничника. Скоро он знал каждый бугорок на тропе, вдоль которой шла охраняемая зона. И днём и ночью он следил, чтобы не прошёл лазутчик.
А на заставе, когда наступало время отдыха, пограничники, которые бодрствовали после наряда, находили Пашу, где бы он ни был – в казарме, на спортивной площадке, – и слушали его байки.
– Вот что я вам расскажу по секрету, – начинал Паша. – Когда я был в комендатуре, наш старшина спрашивает сердито у новобранца:
«Ты почему все время на носочках ходишь?»
«Я не могу в сапогах на пятку наступать, я на гражданке был балерун!»
Другого спрашивает:
«Почему не по форме, ремень снял?!»
«Я сегодня проверяющий в столовой! – отвечает тот. – Готовлюсь к еде!»
Или рассказывает:
– Старшина как-то сказал новобранцам:
«Сегодня будем прыгать в длину. Кто прыгнет дальше нормы, тот отдыхает!»
Один солдат снял сапоги, да как сиганёт далеко за пределы нормы.
«Ты почему не в сапогах прыгал?» – спросил его старшина.
«А вы об этом не сказали!» – ответил новобранец.
И ничего не оставалось старшине, как за смекалку дать солдату отдых.
Однополчане смеялись и отправлялись в казарму. А там Петушков продолжал:
– А это вам байка для хорошего сна. Один солдат как-то стал на койку класть доску и спать только на ней.
«Зачем ты так делаешь? Что случилось?» – спрашивает его старшина.
«Не могу лежать на мягкой кровати, – отвечает солдат, – все время снится невеста, боюсь в наряд проспать!»
– Или вот ещё, – продолжал смешить всех Петушков. – Солдат много раз отжимался от пола.
«Хватит! – сказал ему однажды старшина. – Норму выполнил!»
«Никак нет! – отвечает солдат. – Вот встречусь с любимой и норму выполню!».
Тут вошёл капитан заставы и прочеканил:
– Петушков, нарушаете режим. Ещё раз замечу – получите взыскание!
Так, с побасенками, прошло и два года службы. Застава была дружная. Участок границы был сложным, но пограничники привыкли к этому и не раз задерживали лазутчиков. Паше не приходилось их ловить, но он был всегда готов к этому. Как-то он заметил грустное лицо сослуживца и подумал: «Видно, по дому заскучал!» – и говорит ему:
– Вот недавно тут солдат прибыл с побывки из дома на заставу, несколько дней не моет щёки. Старшина удивляется:
«Ты почему не моешь лицо?»
«Хочу запомнить поцелуй невесты!» – радостно отвечает тот.
Пограничник засмеялся.
– А ты вот послушай дальше, – желает ещё больше развеселить его Паша. – Все отделение по команде «Подъем!» разом вскакивало, лишь один солдат всегда опаздывал. И решил сержант схитрить: всем кричал «Подъем!», а солдату шепотом на ухо – «Твоя девушка приехала!» И солдат вставал в строй самый первый!
У сослуживца Паши грусть как ветром сдуло.
Последний год службы пошёл у Петушкова. В этот раз зима пришла рано, засыпало снегом все горы и тропы.
Утром начальник заставы вызвал к себе старшину с Петушковым. Они предстали перед ним в шубах, валенках, ушанках, в белых комбинезонах и с оружием. Им было указано продержаться скрытно на охраняемом участке границы двое суток: по данным разведки, там должен был пройти очень опасный преступник. Он не раз проникал на нашу территорию, был очень хитер, и задержать его не удавалось.
Петушков со старшиной пошли на указанный участок. Там с двух сторон были горы, а в месте, где они залегли неподалёку друг от друга, находилась равнина, хорошо просматриваемая со всех сторон.
Тем временем набирал силу буран, заметая всё вокруг. Пограничники лежали без движения весь день и ночь – боялись спугнуть нарушителя. Их тела, казалось, онемели, а пальцы возле курка стали словно несгибаемыми.
Нарушитель появился неожиданно, в снежной пелене: видно, ожидал такую погоду. Он смело шёл на снегоступах в направлении Петушкова и старшины. Паша, заметив, что бандит идёт, держа в руках пистолеты, снял автомат с предохранителя и решил не кричать ему «Руки вверх!», а сразу задержать. И только бандит оказался рядом, Петушков вмиг схватил снегоступы и резко дёрнул на себя, даже рукам больно стало. Нарушитель грохнулся плашмя в снег.
Тут и старшина подоспел – надел на него наручники и похвалил напарника:
– Молодец, хорошая у тебя выдержка! Правильное решение принял!
И дал сигнал, выстрелом вызвав подмогу. Скоро прибыла группа пограничников на снегоступах. Они увели нарушителя. А начальник заставы похвалил наряд за успешно выполненное задание и сказал:
– Вы задержали руководителя бандформирования! У него были данные на его помощников и огромная сумма денег!
А Паша, снимая одежду, почувствовал боль в руке. Сняв рукавицу, он увидел, что два пальца висят. Старшина, тоже это увидев, тут же пошёл в конюшню, вывел лошадь и, посадив Пашу в седло, направил его в округ – на лечение. А начальник заставы огорчённо проговорил:
– Надо же такому случиться за два месяца до его демобилизации!
А Петушков улыбнулся и говорит:
– Сейчас, чтобы вы меня не забыли, расскажу вам случай:
– Ветер с пограничника фуражку срывает, а он её рукой придерживает.
«Ты что меня так сильно схватил?» – спрашивает фуражка.
«Чтоб ты от меня не улетела!»
«Да ты не волнуйся, – успокаивает она. – Я с тобой буду до конца службы!».
И затем Петушков продолжил:
– Так и быть, ещё послушайте:
– Солдат на учёбе преодолел все препятствия, лежит на земле. Старшина его поздравляет:
«Молодец, справился на “отлично”. Вставай!».
«Не могу! – отвечает солдат. – Земля как мать родная прижимает – не отпускает и говорит: “Отдохни, сынок”».
И Петушков с пограничниками, сопровождающими нарушителя, двинулся в округ. В госпитале хирург ему сказал:
– Переломы пальцев сложные, но к демобилизации все нормализуется!
В палате, где лежал Паша, находились военнослужащие с разными травмами. Кто-то из них охал, кто-то за весь день не произнёс ни слова. И Петушков решил их всех взбодрить:
– Как-то я слышал: солдат на кровати лежит и охает:
«Боюсь лечь на операционный стол!».
А врач его успокаивает:
«Так ложись на самый спокойный стол в морге!»
– Или ещё был случай:
– По лазарету идут лейтенант-фельдшер и майор-врач, и о чём-то беседуют. Больной на кровати лежит, кряхтит и тревожно просит:
«Товарищ майор, разрешите обратиться к лейтенанту?».
«Подожди, сейчас решим один вопрос!» – отвечает майор.
Проходит несколько минут. И вдруг солдат облегчённо вздыхает:
«Я тоже решил вопрос, даже без утки!»
Дела у Петушкова шли на поправку, пальцы начали работать как прежде. И однажды вызвал его генерал. Сняв больничный халат, Петушков надел форму и предстал перед генералом.
– Слышал, слышал о тебе! – поприветствовал тот его. – Где бы ты ни появлялся, грусти как не бывало. Да и солдат ты храбрый, и за твою хорошую службу премируем тебя отдыхом в санатории. А оттуда прямиком отправишься домой. И демобилизуешься ты с завтрашнего дня!
– Спасибо, товарищ генерал! – ответствовал Петушков. – Я там себя проверю: не отморозил ли чего-нибудь!
– Идите! – улыбнулся генерал.
Все документы были быстро оформлены, и Паша на следующий день сел в поезд и к вечеру прибыл в санаторий. Там ему определили номер, а затем повели в столовую, где за столиками сидело по четыре человека. Место нашлось возле маленькой красивой девушки. Паша подошёл к ней поближе, пригляделся, и оказалось, что маленькая она – из-за горба.
– Здравствуйте! – поздоровался он и сел напротив. – Наверное, мне придётся с вами общаться до конца отпуска. Разрешите познакомиться!
– Тамара, – ответила она.
– А я Паша!
Он быстро, по-солдатски, поел, пожелал Тамаре приятного аппетита и пошёл изучать распорядок в санатории. Отдыхающих он увидел переодетыми в красивые одежды, важно гуляющими по аллеям. А он был в форме, в той, что служил на границе: в гимнастёрке с зелёными погонами, в зелёной фуражке и в кирзовых сапогах. На танцплощадке заиграла музыка, и толпа пошла туда. Паша двинулся за всеми. Его тут же пригласили на танец, и Паша, положив фуражку на скамейку, пошёл танцевать.
А потом он заметил одиноко сидящую за верандой Тамару, смотревшую на танцующих, и ему почему-то стало больно. И он, извинившись перед партнёршей, подошёл к Тамаре.
– Разрешите вас пригласить на танец?
Она засмущалась:
– Что вы, что вы!
Но Тамара не сказала, что не хочет или не умеет танцевать. И тогда Паша взял её за руку и повёл к веранде. Заиграл вальс, и Тамара в объятиях Паши кружилась – словно летела, и, казалось, не доставала ногами до пола веранды. На них даже все засматривались. После вальса Тамара сказала:
– Мне больше не хочется танцевать. Я пойду!
– Я провожу вас? – предложил Петушков.
Но она не ответила.
Уже в номере Паша думал, почему Тамара так странно себя повела, и решил: «Она боится ко мне привыкнуть!»
Но Паша был не из тех, кто оставляет людей со своей грустью. На следующий день, встретив Тамару в столовой, он, смеясь, изрёк:
– Перед вами сейчас солдат пограничной службы, но закончу театральный институт, и вы увидите знаменитость в бабочке и цилиндре!
Она засмеялась:
– А вы что же, произведения Шекспира и Чехова знаете? Вижу, что нет!
– Увы, я знаю только байки и анекдоты!
– Ну, так с таким материалом вы не пройдёте экзамены. Я здесь работаю библиотекарем и много чего знаю. Сама хотела стать артисткой, да с такой внешностью, как у меня, даже работать в театральный институт не возьмут!
И опять Паше стало больно за неё. Наверное, у него был странный вид, и Тамара его подбодрила:
– Я вам дам почитать Шекспира и Чехова. Проштудируйте, время ещё есть!
С этого момента Паша стал читать классиков. Встречался он с Тамарой только в столовой и замечал в её взгляде интерес к нему: что он там, в серьёзной литературе, нашёл для себя?
Через десять дней Паша попросил Тамару прослушать его. В пустом зрительном зале в клубе он прочитал ей наизусть отрывок из «Гамлета» и «Ионыча».
– Ничего! Ничего! – похвалила его Тамара. – Но надо доработать движения, мимику, тон!
