Павел Чук
Первый среди равных
– Новобранец, у тебя есть пожелание?! – совладав с собой, спросил полковник. Сколько раз он так заканчивал свою речь, скольких новобранцев напутствовал на дела служивые и впервые за столько лет у безусого, зелёного юнца появилось «пожелание» и к кому? К полковнику, командиру гарнизона!!!
– Господин офицер, – с вещами сделал шаг вперёд, – у меня от господина энца Роила Донса письмо с рекомендацией о зачислении в гвардию.
– Письмо? Ты умеешь читать?
– Умею, господин полковник! – вынув из-за пазухи письмо, вытянулся по струнке. Зыркнув на меня недобрым взглядом, подошёл сержант и взял конверт.
– Похвально. Ну, что ж, почитаем, – с недовольством, но явным интересом, принялся вчитываться в послание полковник, – так-так… Значит, сам изъявил желание служить, отличный боец, так-так… интересно.
– Господин офицер!!! Господин офицер!!! У меня тоже есть пожелание служить в гвардии! – из строя шагнул молодой, лет восемнадцати юноша. По голосу узнал, что это тот, кто стоял за мной и комментировал происходящее на плацу.
– Интересно, интересно… Есть ещё те, кто желает служить в гвардии? – окинув взглядом строй, спросил полковник.
Вышли двое.
– Отлично! Сержант, вот этот, – он указал на меня, – первое испытание на грамотность прошёл. Проверь остальных и через час приступим к следующему этапу вступительных испытаний. Господа, думаю, сделаем перерыв в занятиях и освободим полосу препятствий страждущим стать гвардейцами.
До меня, удаляясь, донёсся сдержанный хохот. Всё-таки командир изволил пошутить, но и выказывать раболепие непристойно офицеру.
– Что стоите?! Кто умеет читать, писать?! – заорал чуть ли не над ухом сержант. Оказалось, что и читать и писать умеют все, кто вышел.
– Подобрали свои вещи, и ждать здесь!
Сержант с остальными новобранцами удалился.
– В расположение их повёл, потом обед, – раздосадовано произнёс парнишка.
– Так зачем выходил? Если обед для тебя важнее.
– Меня, кстати, Юнцем кличут, я из Хо́гниса.
– Валентин, можно Валео. Я из Роднаса.
– Сентр, а это мой брат Вентр. Мы из Занинса. Родители умерли, остались одни, вот и подались служить.
– Что встали?! А ну, взяли свои пожитки и за мной, бегом!!!
– Вот и сержант нарисовался, – опять прокомментировал Юнц.
– Разговорчики! Вот попадёшь ко мне, узнаешь, что такое служба! – погрозив кулаком, ответил сержант.
Бежать оказалось не очень далеко. Повернули за огромный барак – казарму и остановились возле подобия спортивной площадки с полосой препятствий.
– Итак, слушать меня! Как появятся офицеры, скомандую «смирно», встанете по струнке. Кто из вас первый пойдёт на полосу препятствий, решите сами. Прохождение на время.
– Во сколько надо уложиться? – спросил, прикидывая трудность препятствий. На первый взгляд ничего неординарного не заметил: змейка, забор, полоса из перекладин, вкопанные до пояса чурбаки, водная преграда, какие-то манекены и всё.
– Двадцать пять минут, – перевёл произнесённое время в привычные величины.
Чтобы никому не было обидно, бросили жребий. Мне выпало бежать последним. Подошли разговорившие меж собой офицеры, уселись на приготовленные кресла.
Сентр и Юнц успешно прошли испытание, а вот Вентру не повезло. После преодоления «забора» он неудачно приземлился и повредил ногу. Настала моя очередь.
– Сержант, – окликнул полковник, – этого «отличного бойца» испытать по экзамену «второго круга».
Глава 7
Идя к тренировочной площадке, капитан Нетрис с трудом сдерживал своё недовольство. Полковник Мигнес приказал прекратить плановые занятия его подчинённых и освободить площадку для испытания каких-то только что прибывших новобранцев.
– Доброго дня, капитан.
– Здравия желаю, господин полковник.
– Видя недовольство на вашем лице, прошу не судить строго. К нам прибыло пополнение из земель энца Роила Донса и четверо изъявили желание служить в гвардии. Не ухмыляйтесь, капитан! Я бы не придал этому значения, но у одного из них имеется письменная рекомендация господина. Сами понимаете, оставить это без внимания я не мог, но и откладывать в долгий ящик не стал.
– И приказали немедля, без моего ведома, провести испытание, – констатировал очевидное капитан.
– Прошу меня простить, что вторгся в вашу вотчину, но не удержался в развлечении.
– Господа офицеры, кандидаты готовы, – отрапортовал сержант.
– Начинайте! – усевшись на приготовленное кресло, отдал команду полковник.
Капитан не стал присаживаться, а прохаживался, внимательно следя за тем, как проходят кандидаты полосу препятствий. Не сказать, что отбирать в гвардию солдат по более жёстким критериям его задумка, но во время последней боевой операции именно физическая подготовка, отточенные до автоматизма навыки и умения позволили вырваться из окружения. Тот, прошедший два месяца назад бой он помнил в мельчайших деталях. Самые страшные, кровавые эпизоды снились каждую ночь. Первые дни, после удавшегося прорыва, сорокалетний, повидавший жизнь мужчина, кричал по ночам. Каждый раз, снова и снова, переживая стоящие перед глазами ужасы рукопашной схватки.
Первый вышедший на испытание новобранец заканчивал прохождение последнего снаряда.
– Капитан, как вам кандидат?
– Для новичка, впервые вышедшего на полосу препятствий, относительно неплохо.
– Что я вам говорил! – обрадовался полковник, – как думаете, все пройдут испытания?
– Трудно сказать, – пожав плечами, ответил капитан. Рассуждения типа: «если», «может быть» не для него. Он бы предпочёл вернуть тех, кого потерял в последнем бою, а не набирать новых. Но личный состав гвардейской роты заполнен только наполовину. Он искал среди действующих солдат подходящих под критерии гвардии, но их оказалось мало. Муштра сделала своё дело. Чеканка шага на плацу, отработка боя в строю, в том числе штыковая атака – это не совсем то, что требуется гвардейцу. «Повелением Государя Императора гвардейцы – это солдаты, способные выполнить особо важное задание в тылу врага, добыть ценные сведения и навести страх на потерявших бдительность врагов», – процитировал он в уме выдержку из указа Императора…
Второй испытуемый прошёл полосу препятствий.
– Ну, что я говорил. Вот и пополнение, а то наш капитан совсем с ног сбился в поисках достойных нести гордое звание «гвардеец»!
– Господин полковник, прошу прощения, но вы, видимо запамятовали, что используемые сейчас критерии, месяц назад как не применяются. Время прохождения трассы уменьшено до двадцати минут, и в конце добавлен этап. Так называемый «второй круг».
– Да? И почему не довели изменения до меня?! – непритворно скривился полковник. – Ну, что ж, третий претендент проходит испытания, так что изменить ничего не сможем. Уточните, что значит «второй круг»?
– Испытания «второго круга» – это испытание раньше проходили солдаты, отслужившие в гвардии не менее двух месяцев. Сами понимаете, с нуля воспитывать солдат времени нет – идёт война…
– Вы совершенно правы. У нас приказ: восполнить личный состав, обучить и снова на самый тяжёлый участок. Срок как раз заканчивается через два месяца.
– Как всегда вовремя высказался начальник штаба. Я думал, что вы спите, полковник.
– Не сплю, господин командир. Обдумываю план мероприятий на предстоящую неделю.
– Ладно. Что там случилось, сержант, в чём заминка?
– Сорвался и упал с «забора» новобранец. Ногу повредил, еле ходит.
– В лазарет его. Кто следующий?
– Последний остался. Тот, у кого рекомендательное письмо, господин полковник.
– Что ж, капитан, будь по-вашему. Сержант! Этого «отличного бойца» испытать по экзамену «второго круга».
Капитан с недоверием посмотрел на вышедшего к стартовой линии кандидата, но возражать против изменения правил не стал. Подозвал к себе двух гвардейцев и отдал приказ занять позицию на финальном этапе.
По мнению капитана, кандидат медленно взял старт, но проходил препятствия, не снижая темп, что удивило видавшего виды офицера. Взглянул на часы: пройдены два снаряда, а прошло всего треть отведённого времени.
– По-моему этот быстрее всех идёт, или я ошибаюсь?
– Всё верно, господин полковник, – ответил сержант.
– Главное, чтобы в финале не выдохся, – прокомментировал капитан, – сколько таких резких видел. Половину дистанции проходят на одном дыхании, а потом, словно останавливаются. Не стоит забывать, что это испытание «второго круга» и чтобы пересечь финишную черту испытуемому необходимо преодолеть ещё одно препятствие – бойцов, которые всеми способами будут мешать пройти последние пятьдесят шагов.
– Прям так всеми способами?
– Всеми дозволенными, – подтвердил капитан, – конечно, без использования холодного оружия. Это уже «третий круг».
– И сколько всего кругов? – удивлённо спросил начальник штаба.
– Всего в подготовке четыре круга, – продолжая внимательно следить за кандидатом, пояснял капитан. – «Первый круг», это тот, что прошли первые три, точнее два испытуемых. «Второй круг» – на финальном этапе кулачный бой с двумя противниками, но не тот, к которому мы все привыкли. Это не дуэль, закреплённая канонами Кодекса, а реальная схватка. Никаких условностей, никаких правил и ограничений. «Третий круг» – два бойца вооружены холодным оружием. Правила такие же.
– Вы жесто́ки, капитан. Из-за этого до сих пор и не укомплектуете всего лишь роту! – возмутился штабист.
– Господин полковник, я понимаю ваше недоумение. Но каждый из моих подчинённых с лёгкостью пройдёт «третий круг» испытания, а половина и «четвёртый круг».
– Есть ещё и «четвёртый круг»? – удивился полковник Мигнес.
– Есть. Но он для опытных, прослуживших не менее полугода солдат.
– Такие сложные требования?
– Судите сами. Испытуемый проходит полосу препятствий с оружием и в полном снаряжении…
– …так это без малого тридцать килограмм, получается!
– Браво! Господин полковник, вы не зря возглавляете штаб. Но это ещё не всё, – распылялся капитан, – добавляется два этапа. Сразу после полосы, стрельба из боевого оружия по мишеням на расстоянии в сто шагов. Потом схватка с двумя вооружёнными холодным оружием противниками.
– Жёстко!
– Замечу, что в последнем бою выжили все, кто с успехом проходил испытание четвёртого круга.
– В том бою всем тяжело пришлось. От полка осталась одна треть, – вставая с места, произнёс полковник Мегис, – а если бы не доблесть, оставшейся прикрывать отход гвардии, никого б не осталось.
Офицеры встали с места, почтив память павших. Перед глазами капитана единой картиной промелькнули образы погибших товарищей. Именно боевых товарищей, а не солдат, подчинённых. Почти всех он помнил по именам. Вот капрал Сегни закрыл его своим телом от града несущихся из засады пуль, вот солдат Вансис вовремя прикрыл спину от напавшего сзади противника, вот сержант Тонсин рубанул от души и рассёк пополам противника, душившего капитана.
Нетрис вновь ощутил во рту солёный привкус крови, но сейчас это его кровь. Он достал из кармана платок и вытер прикушенную губу. Тяжело довались ему воспоминания, но надо продолжать жить и готовить солдат, чтобы они имели шанс выжить в том кромешном аду, в который в скором времени попадут.
– Капитан, с вами всё нормально? Вы бледны.
– Благодарю. Со мной всё в порядке, – Нетрис отделался от воспоминаний и взглянул на полосу препятствий. Испытуемый закончил прохождение последнего снаряда и вышел на небольшую площадку, где его уже ждали.
– Как думаете, капитан, пройдёт новобранец испытание?
– Тогда придётся «второй круг» заменять сразу третьим, – недовольно проговорил штабист.
– Если пройдёт, то в скором времени станет одним из лучших гвардейцем во всей роте.
– Почему же?
– Потому что с первого раза никто не проходит. Если удаётся с запасом пройти все снаряды полосы препятствий, то остатки времени теряются на последнем рубеже. Примерно две трети не пересекает финишную черту, побеждённые бойцами, остальным не хватает времени. Сами знаете, выстоять против двоих сразу, без подготовки… не скажу, что невыполнимо, но трудно. Только двое с первого раза смогли и сейчас они лейб-сержанты.
– Что ж посмотрим. Кстати, у него необычное имя: «Валео Мирони». Вероятно, он из древнего, но обедневшего рода. Не думаю, что энц Роила Донса стал просить за простолюдина.
– Тем более странно…
***
Стоя на старте полосы препятствий ко мне подбежал сержант:
– Для тебя, кандидат, условия другие. Время прохождения двадцать минут, и ещё, в конце тебя ждёт сюрприз из двух противников. Тебе надо их одолеть.
– С чего такая щедрость? – удивился я. Всё-таки остальные проходили испытания по другим условиям.
– Так ты ж у нас «отличный боец»! Так что, давай, вперёд! Время пошло.
Рассуждать времени не было. Сначала рванул с места, но преодолевая первое препятствие, сбавил темп, войдя в привычный ритм. «Змейка», «бревно», «забор», шаги по чурбакам, перекладина, водная преграда – ничего необычного. Стандартная полоса препятствий. Сколько раз, служа в армии, приходилось проходить такого рода полосы и не упомнишь. Меня только смущал финал. Мельком бросая взгляд в конец полосы, замечал, как нехотя, с ленцой разминаются мои предстоящие экзаменаторы. Для себя сделал вывод, что бить будут сильно и мысленно поставил задачу, прибыть к финальному испытанию не сбив дыхание, и по возможности не устав. Плохо, что никто не подсказывал время, с которым иду по дистанции.
Последний снаряд – «водная преграда». С разбегу плюхаюсь в грязную жижу и иду, помогая себе руками. Ноги вязнут в плотной субстанции, словно упал в болото, но на дне твёрдая поверхность, не дающая утонуть. Добрёл до противоположного берега, подтянулся на руках и перевалился через невысокий ограничитель. Хотел немного отдышаться, но вовремя вспомнил о двух ожидающих меня бойцах.
С перекатом поднялся на ноги, и… мимо просвистела в ударе нога. На меня, ехидно ухмыляясь, надвигались двое. Один чуть впереди. Второй, видимо более опытный, чуть сзади. Первый быстро сокращает дистанцию… удар без замаха в область сердца. Надпочечники выбросили лошадиную дозу адреналина. Едва успеваю сделать шаг вправо и встречаю его двойкой в челюсть.
Беречь руки в такой ситуации не стал. Если б не моя расторопность, и надо отдать должное чуйке, не поднялся бы и после первого, нанесённого ногой удара.
Шагаю навстречу ко второму. Тот, видимо ожидал, что до него очередь не дойдёт, и на мгновение замешкался, но видя, как медленно заваливается его соратник, в глазах его проснулась ярость.
Два шага вперёд. Встречный прямой удар ноги по корпусу отбиваю, разворачиваясь вокруг своей оси, и с разворота бью по затылку… Страшный удар. Запрещён в современном боксе. Его ещё называют «удар кролика». Тренер рассказывал, что название этого удара пришло в мир бокса из Англии. Дело в том, что охотники ловили кролика или зайца и били его по затылку, после чего тот умирал быстро и без мучений. Но армия это не спорт. Цели другие. Первое время, проходя курс молодого бойца, было трудно себя перестроить, сломать годами вдалбливаемые ограничения и нормы… но справился.
Противник чуть приседает, и сжатый кулак сбивает шапку с его головы. Отскакиваю в сторону от каверзного контрудара ногой в колено. Шаткое равновесие. Ни мой удар, ни его, не достигли цели. Стоим в паре метров друг напротив друга. В его глазах читаю неприкрытую ярость.
«Они что, с ума сошли? Покалечить хотят таким испытанием», – мелькает мысль, и тут же вспоминаю. – «Испытание. Это всего лишь испытание полосой препятствий. Надо дойти до финиша и передо мной открытая дорога. Противник оказался сзади и не догонит. Осталось всего-то двадцать шагов».
Словно ошпаренный, стартую и бегу к вычерченной на земле полосе. Пусть считают трусом, но задача не победить противника, а добраться в установленное время до финиша. За спиной слышу тяжёлое дыхание…
– Стоп!!! Пройдено! – слышу голос сержанта.
Останавливаюсь, а через мгновение в меня врезается не успевший затормозить противник. Чуть отскакиваю, разрывая дистанцию, и принимаю боевую стойку, но новь слышу:
– Прекратить! Стоп, я сказал!!! – доносится приближающийся звук незнакомого, но хорошо поставленного командного голоса.
– Представься, гвардеец.
– Валентин Мирон… – запинаюсь, вновь пытаюсь произнести своё земное имя, но вовремя поправляюсь, – Валео Мирони.
– Отдышись. Я – капитан Сантри Нетрис, командир гвардейской роты.
Пытаюсь принять стойку «смирно».
– Не надо, – останавливает меня капитан. – Как понимаешь, с сего дня ты зачислен ко мне в подразделение… Что с Угнерой, живой?
– Живо-о-ой. Привели в чувство. Хорошо ж ему прилетело, – ответил сержант.
– Тренас, проводи его в расположение. Расскажи, что и как. Пусть приведёт себя в порядок, а дальше по распорядку.
– Будет исполнено, капитан, – ответил тот, кто догнал меня…
Я с опаской шёл за своим провожатым. Не скажу, что он выглядел грозно, но помня ярость в его глазах, ожидал неприятностей.
– Не зыркай так на меня. На сенар4 злость побереги.
– Меня Валео зовут.
– Не Валео, а гвардеец Мирони. Я – гвардеец Тренас, – остановившись, протянул мне руку солдат.
– Мне бы помыться, постираться, – в ответ протянул руку, – а то идём оба грязные. На нас все смотрят. Я вообще измазан грязюкой по самые уши.
– Так в расположении и помоемся… Скажу сразу, не ожидал от новобранца такой прыти, – через несколько десятков шагов заговорил провожатый. Я-то уже огорчился, что нажил очередного врага, – думал, что до меня и очередь не дойдёт. Угнера один с тобой справится, а ты вон оно как. Его считай одним ударом положил… Где обучался бою?
– Отец обучал и братья, – не стал отходить от основной легенды, – я самый младший в семье. Пока не подрос, ото всех получал, зато научился.
– И сколько ж братьев у тебя?
– Нисколько. Отец и все братья по́мерли в этом году.
– И толком ни имущества, ни денег, вот и подался в армию?
– Да.
– Понимаю. Сам такой. Только я старший в семье был… Ладно, пришли. Сейчас обмоемся, потом обмундирование получать пойдём.
В рутине, незаметно, прошёл день. Мне выдали форму. В просторной полевой палатке определили лежанку, но самое неприятное, что попал в отделение вместе с Угнерой. Догадываюсь почему, но всякий раз, когда наши взгляды пересекались, он смотрел на меня с презрением.
На вечернем приёме пищи узнал, что из знакомых, с кем проходил испытание, приняли в гвардейцы только Юнца, а два брата отказались расставаться и их зачислили солдатами в строевое подразделение.
Поступила команда «Отбой!», но я никак не мог уснуть, словно ожидал чего-то. Хотя, что можно ожидать в новом коллективе? Разумеется, буквально через час, как шум за стенами палатки стих и офицеры, после вечернего доклада разошлись по своим местам, меня бесцеремонно кто-то толкнул в плечо:
– Вставай! Пошли, поговорить надо! – голос мне оказался незнаком, но по очертаниям силуэта, угадал, что по мою душу пришёл Угнера.
Глава 8
Тусклый свет едва освещал пространство палатки и к своему удивлению заметил, что никто из её обитателей не спит. Кто сидел на лежанке, кто стоял возле сооружённого из каких-то ящиков импровизированного стола.
– Присаживайся.
– Благодарю, но постою, – отказался, разумно предположив, что стоя больше шансов оказать сопротивление. А то, вон какие морды злые. Да и народа слишком много собралось, значительно больше, чем имевшихся спальных мест. В тусклом освещении различил знакомый профиль гвардейца Юнца из другого отделения.
– Эй, Мирони, к тебе обращаются, – кто-то легонько толкнул в спину, – расскажи о себе, где родился, чем жил.
В сотый раз рассказывать придуманную легенду не хотелось. Всё-таки внимательный слушатель заметит нестыковки в деталях и тогда не спасёт и знакомство с энцем провинции.
– Родился, учился, вызвался служить и вот я здесь, – ответил с иронией в голосе. Я не ожидал, что кра́ткий рассказ удовлетворит слушателей, но попробовать стоило.
– Что ж, коротко и ясно. Ладно, новобранцы, я – лейб-капрал Сивкус. Следующий по старшинству после лейтенанта Гонтисса, нашего командира взвода…
Замо́к5, как я окрестил Сивкуса, рассказывал прописные истины: о правилах общежития, распорядок дня. Пугал предстоящими трудностями и уважительно отзывался о капитане Нетрисе.
– …так вот, новобранцы. Первое время будет трудно, но держитесь. С завтрашнего утра начнутся тренировки и занятия. Чтобы быстрее привыкнуть, к вам приставлю наставников. Мирони, твоим наставником станет гвардеец Угнера. Вы уже знакомы. А Ю́нцу – гвардейца Мозанн. Всё. Теперь отдыхать. Не проспите утреннее построение.
– Так, чай деревенские мы. Привычны с зорькой вставать, – ухмыльнулся Юнц. Не скажу, что меня раздражало его веселье, но за недолгое время, пока были рядом, он, ни на секунду не умолкал, шутил, балагурил.
– Зря ухмыляешься. Все мы тут не привыкшие к дворцовым перинам. Ладно, всё, отбой.
– Пошли, – поманил за собой Угнера.
«Значит, «прописывать» не будут», – выдохнул с облегчением. За один день слишком много событий. Устал, если честно, сегодня руками махать.
– Давно в боях участвуешь? – неожиданно задал вопрос провожатый.
– В боях не участвовал. Пара дуэлей была́ и всё.
– Не заливай. То, как ты меня вырубил, запрещено дуэльным Кодексом. Так что, не стесняйся, рассказывай… Что замолк? Не бои́сь. Я, например, перед тем как пойти служить, за деньги дрался. Ох, и хорошо жилось!!! Ведь богачи тоже люди. А какие у них развлечения, если родом не вышел – не дворянин? Девки, еда, да молодецкий бой. Вот и собираются они где-нибудь на окраине, попарятся, понежатся в бане, да бои смотреть желают. А где взять бойцов, чтобы Кодекс чтили? Вот и получается, что простолюдины простолюдинов развлекали. Свои неписанные правила были.
– И зачем тогда служить пошёл?
– Так пришиб я одного бойца. Вот и взъелись на меня. Еле убёг. Прибился к каравану новобранцев и за пару лир6 согласился заменить одного из сыновей какого-то трактирщика.
– А я можно считать, что по своей воле пошёл.
– Что ты говоришь?! Прям, во славу Императора готов жизнь отдать?
– Зачем её отдавать? Я постараюсь забирать, не отдавая.
– Хм, также говорит и наш капитан. Ты, кстати, не смотри, что он молодой. Воинское искусство знает. Если б не его мудрёные занятия, лежали бы мы все в сырой земле ещё в первом бою.
– Много погибло? – спросил, желая разобраться в строении местных вооружённых сил. Первое, но поверхностное знакомство со структурой армии я получил от знаний переданных ИнАУ. И к удивлению для себя обнаружил привычную иерархию боевых подразделений. Основной и минимальной боевой единицей являлись десять солдат во главе с командиром. Ну, прям точно: «отделение». Следом по численности идут кратные трём, а чаще шести боевые единицы. Опыт и знания услужливо подсказывало привычные земному сознанию названия: взвод, рота, батальон, полк. Только на этом сходство и заканчивалось.
– Много, – ответил Угнера, располагаясь на лежанке. Наши места оказались рядом, а я в суматохе и не заметил. – Два десятка осталось. Говорят, что после того боя капитан дал по морде какому-то полковнику. Но не знаю, слухи, наверно, я всего полгода, как в гвардейской роте. Но после этого капитан стал гонять нас не так, как всех остальных. У нас строевого боя, считай, и нет.
– Строевой бой?
– Ага… Ах, да! Ты ж не военный, а из дремучей провинции, что и название вспомнить трудно. Нас обучают не бою в строю, когда шеренга идёт на шеренгу, паля из всего, что только есть, сходясь под конец в штыковой, а действовать малыми группами, захватывать там ценные сведения, вносить неразбериху в штабах…
«Прям диверсанты-разведчики», – подумал я, анализируя слова наставника.
Угнера оказался нормальным парнем, примерно моего возраста, но выглядел он старше своих лет. Короткие чёрные волосы, обветренное долгим нахождением на открытом воздухе лицо, но что поразило, это взгляд: такой пробирающий до самых костей. Если б встретил его вечером в подворотне, не знаю, как бы себя повёл.
Начались солдатские будни. С утра пробежка пять километров, затем завтрак, занятия с ножом, занятия с оружием, обед, стрельбы или опять занятие с оружием, ужин, и так каждый день. На общем фоне солдат старался не выделяться. В основной группе выполнял все установленные нормативы, а по вечерам, старослужащие, рассказывали байки из своей долгой воинской жизни:
– Для вас, не нюхавших пороха, первый бой или задание станет самым трудным и тяжёлым испытанием в вашей жизни. Если переборете себя, стиснув зубы, не приклоните колено, а побежите к неприятелю, то останетесь живы. Пусть палят из своих ружей проклятые сенары, а ты знай, да иди. Если остановишься – пропадёшь.
– Лейб-капрал, расскажите, что с капитаном? – встрял в монолог гвардеец Юнц, – он прям зверь какой-то. Всё ему не так делаю, гоняет до четвёртого пота. Ноги уже отваливаются и зачем нам бегать? Мы ж…
– Мы гвардия, солдат Юнц и нечего бузить на капитана Нетриса. Лучше сейчас побегать, пострелять, чем во время задания у тебя мушкет заклинит.
– Так стрелять-то не обучен, не из чего стрелять мне было. Впервые только здесь мушкет увидел. Тяжё-ёлый, руки отваливаются его таскать.
– Так ты не на руках таскай, а смотри, как другие несут. Ну, или на погодка глянь. Валео! Давно хотел спросить, как ты хитро́ умудрился мушкет приспособить.
Делать нечего, пришлось придумывать историю, что это отец так мушкет носил:
– Это отец меня научил. Он охотник знатный был. Никогда без добычи не приходил.
– Тут много охотников знатных. Ты лучше расскажи, что с мушкетом сотворил, что и ползать и бегать не мешает?
– Ремень я длиннее пришил.
– Это как, зачем?
– Выпросил у солдат за вечерний хлеб ремень от мушкета, сшил вместе и бегунок поставил. Правда, с ним пришлось помучиться. У интенданта пришлось выпрашивать.
– У кого? – не поняли моего словца.
– Ну, у того, кто форму выдаёт. Я бляху от ремня выпросил, теперь у меня мушкетный ремень можно изменить расстояние. Когда на плече – одна длина, когда за спиной – другая…
Слух о моём рацпредложении утром донёсся до капитана. И меня, прям во время обеда, вызвали к командиру.
– Гвардеец Мирони по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал, войдя в расположение офицерского состава гвардии.
– Прибыл, это хорошо. Докладывай, что сотворил с оружием? Половина состава гвардии бегает по гарнизону и ищет ременные застёжки, а вторая половина одолевает обозника, то нитки им надо, то шило, то иголки.
Я принялся, как мог объяснять, но видимо капитан ничего не понял из моего сбивчивого доклада и скомандовал:
– За мной!
Прибыли к палатке, где в пирамиде стояло моё оружие.
– На плечо!
С молодцеватым видом вскинул на мушкет, кстати, дрянная вещь. Длинное, почти два метра, не сбалансированное и вдобавок очень тяжёлое. Мне, привыкшему к современному земному оружию, непривычно таскать с собой такую громадину. Лучше б к дулу остриё примостили и вроде копья использовали, чем останавливайся, заряжай через дуло: засыпай порох, утрамбовывай, засовывай свинцовый шарик, вновь длиннющим шомполом утрамбовывай, вставляй пыж, утрамбовывай, прилаживай к стволу обратно шомпол, потом, взводи боёк и из другого патронташа, заполняй камеру порохом. Но и это ещё не всё. Если сразу стрелять, то понятно, принимаешь стойку для стрельбы и нажимаешь на курок, но если стрельба откладывается, боёк в походное положение, да так, чтоб порох в камере не рассыпался, да не намок.
У тренированного солдата минуты две уходит на перезарядку и это считается хорошим результатом. Я не говорю о качестве пороха. На стрельбах, после двух выстрелов, ничего впереди не видно. Всё застилает плотный, серо-сизый дым.
Капитан обошёл меня вокруг, заставил пробежаться, залечь и проползти по-пластунски. Приказы я исполнял бодро, делая заминку на долю секунды, чтобы на отмеченные места передвинуть ружейный ремень. Хотя, какой он ружейный, тогда уж – мушкетный.
– Сам додумался?
– Так точно, господин капитан!
– Молодец, хвалю! И отметки на ремне сделал, чтоб долго не подбирать длину. В бою это неоценимо. Вызови ко мне лейб-капрала.
– Капитан Нетрис, вас господин полковник к себе требует, – прибежал дежурный вестовой.
– Отставить! Со мной пойдёшь, – отменил свой приказ капитан и мне, чеканя шаг, пришлось следовать за офицером.
К моему удивлению, меня пропустили внутрь штаба – это капитан настоял. И теперь я, стоя возле двери, где находилось святая святых – штаб гарнизона, ожидал его возвращения.
В бытность службы в армии, в земной, имеется ввиду. Я предпочитал соответствовать принципу: подальше от начальства, поближе к начпроду. Но выходило следовать только первому правилу – находиться подальше от начальства. Хотя, в век современных технологий и находясь где-нибудь на выходе с учебно-боевым заданием, всегда какой-нибудь офицер-штабист норовил влезть в размеренный план учений со своими, граничащими с безрассудством, вводными. В принципе, из-за этого я и не остался на сверхсрочную, не согласился подписать контракт. Как же красиво и со знанием дела уговаривал меня командир взвода – старший лейтенант Изаров, обещая золотые горы. Я даже задумался, а не остаться ли? Всё-таки из большого числа претендентов прошёл отбор и заслужил право быть переведённым в состав ДШБ7. Правда ни отцу, ни матери об этом не говорил, подписку отобрали. И вернулся я со службы со «спящим» приказом устроиться в МВД…
– Капитан! Вы забываетесь! – через плотно прикрытую дверь донёсся громогласный голос одного из офицеров.
Я сделал пару шагов в сторону от двери, чтобы не пришибли меня открывающимися створками, а то мало ли.
– Контингент не прошёл полный курс подготовки и не готов к выполнению…
– Что значит не готов? Штатная численность? …что ещё нужно?! В гарнизоне единственное подразделение с полным штатом, а говорите… «не готовы»! Разработать план передислокации, срок два часа!!! Свободны!
Дверь распахнулась и красный, словно варёный рак, из помещения вышел капитан:
– За мной!
Я еле успевал за шедшим торопливым шагом капитаном. Все, кто нас видел, шарахались в стороны, уступая дорогу. Возле своей палатки, капитан бросил:
– Командиров взводов ко мне, срочно!
Через два часа подразделение в полном составе пеше по-тележному удалялось из обжитых и ставших родными окрестностей Сантории…
– Куда идём-то? – в очередной раз в никуда, спросил Юнц. Но в этот раз, неожиданно для всех получил ответ от следовавшего рядом лейб-капрала:
– На войну. Фронт прорван, а мы ближе всех. Вот нами и заткнут дыру.
– А гарнизон?
– Гарнизон через двое суток подойдёт. Такую махину за полдня не перебросишь.
– А мы значит можем…
– Можем, именно поэтому ты, как и все мы – гвардейцы.
– Идти долго? – вмешался в разговор, чтобы рассчитать свои силы. Всё-таки обмундирование неудобное. Так до конца подогнать и приладить под себя не удалось. По чуть начало натирать плечи, хорошо, что вместо тонких носков приспособил портянками разорванные свои гражданские штаны.
