Патил Гюв
Цвет будущего
У дома.
– Спасибо. – Вышла и, быстро переставляя ноги, оказалась у двери.
– Погоди.
– Черт. – пробубнела.
– Это тебе. – В руках были цветы, о которых пахло саляркой и пакет с чем-то сомнительным.
– Не стоило.
– Ты этого заслуживаешь.
– Спасибо.
– Ладно. Отдыхай. – Саша направился к машине.
– Нашел где ночивать?
– Нет, еще в поиске.
– Можешь пожить у меня, пока не найдешь вариант получше.
– Что может быть лучше?! – Она усмехнулась.
Вошли в дом и дальше она чувствовала себя единой: разговоры, обнимажки, секс в душе, в спальне, на кухне делали счастливой. И в самом деле заслуживала, быть счастливой.
Влад очнулся с повязкой на голове, пульсирующая боль не отпускала. В правой руке листочек. Не сразу ощутил его. Там написано: "Приведи в морг любого ребенка или старика, что проще, в морг (он на нулевом этаже), выполнишь получишь жизнь и таблетку от яда.".
От какого яда? Что? Что делать? Метаясь от мысли, лучше убежать, к мысли как привести ребенка, и не заметил как настало два часа. В палату вошли.
– Кто Владислав Толсто-но-гов? – спросил Брок.
– Я.
– Ты у нас везунчик. Вне очереди консультация, да и меня направили чтобы не опоздал. Идем.
Влад надел тапочки и двинулся за медбратом. Они проходили палату мертвой девушки, где делали фотографии раздвинутых ног.
– Несмотри туда.
– Что произошло?
Девушка яростно мастурбировала, разорвала вагину и истекла кровью. – Вспомнил слова медбратьев, но сказал: – Покончила собой.
Зашли в кабинет.
– Выйди. – сказал психиар и Брок подчинился.
– Привет.
– Здрасти.
– Рассказывай, что беспокоит?
– Э-э-э…пару раз падал в обморок, перед ними было головокружение и головная боль.
– Разговариваешь с собой.
– Нет.
– Что еще беспокоит?
– Перхоть, зуд на запястье и…
– Я про душевное состояние. Какие отношения с родителями? Не таишь ни на кого злобу или просто стесняешься показывать эмоции?
– Нормальные отношения. Не стесняюсь.
– Хорошо. Пройди тест. Как закончишь можешь быть свободен.
– Я смогу уйти?
– Как только появятся результаты и если они положительные, то да.
Влад начал опросник, которому не было конца. Через полчаса закончил и направлялся в палату, как вдруг заметил парня навещающего Амелию. Он подслушивал:
– От тебя не было ни слуху ни духу и теперь заявляешься такой и говоришь скоро сбежим?
– На этой неделе. Я…сложно…
– Как?
– Останусь до закрытия и освобожу тебя.
– Сегодня, надо сегодня.
– У меня еще нет оружия и…– парень понизил тон.
– Я следущая, ты понимаешь, следущая. Он изнасилует и убьет, если что не хуже.
– Охренеть. Ты живой? – Она обратилась к Владу.
Подошел к ним.
– Я хочу с вами.
– ЧТо? Нет. – Запротистовал парень.
– Я знаю как выбраться. Но при условии, что возьмете с собой.
– Хорошо.
– Ты спятила!
– Я не буду ждать когда ты наконец-то собирешься с духом. -Пауза. – Урод говорил со мной.
– И что говорил? – спросил Влад.
– Интересовался гей ли ты, ведь…так забавно трахать геев, говоря что у меня спид. – Последнее она прошиптала и это мягкая версия сказанного.
Лера мертва. Не уберег. Это было изнасилование и убиство на почве ненависти. Она же говорила. Кто-то из сотрудников сделал. Кто-то из медбратьев, весь персонал под подозрением.
Брок проверил палату Били, но его там не было. В карточке написано: "Скончался по неизвестным причинам." Блять. Это из-за Линка умер, все они. В гневе стал искать главного психиатра и виновного. Зашел в пустом кабинет и закричал, перевернул стол, вся система бумажек рухнула, и пошел на пост регистрации.
– У тебя сегодня мать, массажист и голубой.
– У них есть имена .
– Что за шум был в кабинете.
На этом и разошлись.
Приём: мужчина вел себя крайне нервно. Каждое движения Брока пугало.
– Можете сказать чем так напуганы?
– Он запретил мне…го-во-рить. – Во рту словно море слюней, сложно разобрать.
– Кто это? – Брок дотронулся до руки, но тот одернул. – Неволнуйся, здесь, со мной ты в безопасноти. Дальше этой комнаты никто не узнает.
– М-м-м…
– Кто?
– М-м-м…
– Медбратья? Они? – Сучьи выродки.
– М-м-монстр-р.
– Что за монстр? О Чем ты? – Брок начал понимать происходящее.
– Он убил меня. Он убил меня! – Мужчина стал четче выговарить слова.
– Что? – Прошептал он. – О чем вы?
– Урод заразил меня спидом и....и каждую субботу…
– Расскажи как выглядит, если мы…я пойму как он выглядит, всё это прекратится.
– Обещаешь?
– Да.
– В синей форме…– сглотнул, – со шрамом у носа.
В синей форме ходят медбратья, но со шрамом никого не припоминаю.
– Можешь по подробнее.
– Глаза голубые…меняются на желтые.
– Что за…? Что еще? – Брок повысил тон.
– Я хочу в кровать.
– Нуже помоги мне.
– Он всегда может войти в палату, любую…можно я пойду в кровать?
– Да, сейчас помогу. – Брок провел его до палаты и закрыл за ним дверь.
О ком он говорил? Теперь всем всматриваться в лицо. Большой или маленький шрам? Хотя если и увидел, то не забыл бы. Оглянулся в след проходящего уборщика, который вечно ходит с ведром на колёсах и шваброй, но за мытьем полов так и не был застукан.
– Эй, молодой человек. – Подбежал. – Свои обязанности хоть раз выполнили? – Тот обернулся.
Брок молниеностно ударил мужика в шею, он начал сильно с хрипом кашлять.
– Ублюдок. Ты терроризируешь больных? – Брок схватил под локоть и потащил в кабинет Линка, но мужик выдернул руки, ударив в живот. И кинул балончик с лиловым газом…перед глазами стены поплыли, мир завертелся и потерял свои очертания, тело размякло и перестало слушаться. Притяжение словно вот-вот раздавит, потерял сознание. А газ полетел по винтеляции, принося кошмары пациентам. Линк вышел и увидел лежащего Брока рядом с балончиком и подитожил:
– Черт.
– Значит через морг выбираться будем?
– Да, что не понятного?! – Говорит Амелия парню. – Погодите…что это? – Указала на вентиляцию в стене, откуда валил сиреневый дым, словно полотно накрыло стену.
– Это ядовытый газ. – Сказал Влад.
– Он знает…он здесь. – Говорит Амелия.
– Валим сейчас.
Они огляделись, газ повсюду. Честно говоря, этот цвет идет больнице, хотя любой другой заместо серого лучше.
Хотели вбежать в лифт, но Влад сказал:
– Это же шахта, там задохнемся на раз, два. По лестнице.
– Издеваешься? – Амелия меньше всего хотела спускаться пять этажей, плюс на нулевой.
– Пошли. – На долю секунды Влад поверил, что они бегут к выходу, что удастся выбраться и всё будет хорошо, но это только секунда блаженства. На втором этаже сбавили темп, запыхались, да и дыма не видно.
Нулевой этаж. Прохлада сразу пробила на дрожь. Лампы излучали сплошлой холод. Десятки оставленных каталок с разрезанными людьми. Где лежали старики, либо дети.
– Куда дальше? – спросила Амелия.
– Э-э-э… вон туда. – Ребята вбежали в кабинет.
– Там мебратья несут тела. Боже, ОНИ ЖИВЫЕ.
– Что тут происходит? Ты куда нас зовел.
Амелия с парнем смотрели в окно за происходящим, пока Влад отдалялся, не отрывая глаз от мистера Ничто, который стоял согнувшись пополам в тени шкафа. Монстр напал на парня, яростно душил его.
– НЕ-Е-ЕТ. – Кричала Амелия. Схватила ведро…
– Останови её. – Рявкнул Ничто Владу и он подчинился. Встал между монстром и Амелией.
Она переменилась в лице: от страха к гневу.
– Ты трус, – всем видом показала отвращение и вмазала ведром.
Парень терял сознание, поэтому Ничто отпустил его и резко ударил девушку в нос, та повалилась. Молодого человека потащил на каталку.
– Эй, свежее мясо. И только посмейте налажать.
– Угу. Предупреждали бы. Мы с вашими еще не закончили…
– Так работайте быстрее. – Открыл дверь и в лицо прилетела шуфлядка. Растерялся в пространстве, Амелия воспользовалась мновением, бида его в пах и горло. Но промахивалась, он сильно шатался. Ничто собралось с силами и вновь ударил кирпичным кулаком. Теперь Амеиля лежала не подвижно. Свободным каталок не было и поэтому усадил на кресло, а Влада отпнул в угол, чтобы не мешался.
– Зачем вы это…делаете?
– Что ты сказала?
– Зачем…
– Ах, зачем? Ради денег. – Заматывал её скотчем. – Почему…
– Почему это делаю? Кстати, не знала, у меня в шкафу топор. Туповат конечно, но от этого топором не перестал быть. Так значит почему? Не знаю… – Замотал рот и отошел к Владу. – может потому что чувствую облегчение, окрыленность, словно груз жизни спал с хрупких плеч, когда я слышу звук ломающихся костей, что что-то целое, живое – умирает…– топор повис над головой Влада и монотонно стал расскачиваться, – и в мгновение приходит осознание, что назад не повернешь, уже совершил…я в экстазе. – Топор лег на шею мальчика. – Но в ту же секунду накрывает грусть, вся радость уходит и этого слишком мало…– Ничто подошел к Амелии, которая приходила в сознание, – Сделай доброе дело страдающему человеку: УМРИ… – Топор еле вошел в лобную часть, череп больше ракололся.
– Дышит. Ты мне нравишься. – Выкатил из кабинета, сообщил медбратьям чтоб поглядывали за пульсом, как умрет сразу на стол. А Влада отнес в палату.
Влад очнулся, когда в палате заканчивали разговаривать мать с психиатром.
– М-м-м…
– Очнулось солнце. Как чувствуешь себя?
– Что случилось? – Невольно задал вопрос.
– Снова упал в обморок на лестнице, но всё хорошо. Психиатр сказал в чем дело и выписал лекарство. – Он дотронулся до лба, который был синим.
– Ай.
– Заживет.
– Ну чтож, можете потихоньку собираться, а меня, уж извините, ждут больные.
– ДА-да, конечно. Спасибо за всё.
– Да, я всего лишь делаю свою работу. – Он вышел.
– Отдохни, я собиру твои вещи.
– Мам.
– Что, любимый?
– Долго я спал?
– Не знаю. Я пришла час назад. А сейчас, э-э-э…три часа дня.
– Угу. – Влад проверил ладони, записок нет, хотя…под одеялом тоже и на полу…
– Ты что-то потерял.
– Не знаю, возможно записку.
– А, на тумбочке.
– Я увидела её в руке. Не знала, что у тебя поклоница. – Влад не понял и яростно схватил записку и прочел: "Язык за зубами, река синяя течет. Язык на ружу и рубин глаз реку зальёт.". То есть пока я молчу, не тронет меня. Я свободен???
Фредова, позавтракала с Персидскими, поговорили на счет её мужа, не обращая внимания на вздымающиеся ноздри Нади и постоянных отводов взгляда. Несколько раз повторила, что не о чем волноваться, у родителей всё впорядке, они в конце концов взрослые люди, на взрослых держиться весь мир, им нельзя лажать. Наконец-то у порога родного дома, глубоко выдохнула и вошла. Тишина. Каждое действие отдавалось кромким звуком, каждый шаг эхом…
– Где была? – холодно спросила Лизи с кухни.
– У Нади Персидских…– она зашла на кухню, – мама, что случилось?
– Дрянь, ты хоть знаешь, что случилось. – Между ног лежал лед, на лице и шеи синяки. – Как ты могла бросить родную мать…
– Я не хотела… – она кинулась в слёзы.
– Такая же как он, никто в доме меня не любит. – Кричала Лизи.
– Я люблю тебя, мама…– встала на колени перед ней.
– Твари не умеет любить…
– Мама…– рыдала она.
– УБИРАЙСЯ В СВОЮ КОМНАТУ И НЕ ВЫХОДИ БЕЗ РАХРЕШЕНИЯ, СЛЫШЕШЬ НИКОГДА. – Лизи толкнула ногой и та упала, – МАРШ В КОМНАТУ, НЕБЛАГОДАРНАЯ ТВАРЬ. – Эти крики были слышны на улице, на пустой улице.
Фредова побежала, но остановилась у спальни родителей, увидела кровь на постели и отца, надевающего рыбатскую форму. Посмотрела на него моляще, но не было и доли сожаления, словно был согласен со словами матери. Она вбежала в комнату, улеглась поудобнее и рыдала больше часа. Слёзы капали на махровый ковер, спустя время потекла кровь из носа и наконец начала успокаиваться.
Колба (74%). В этом мире есть, хоть какая-то справедливость?
– Тебя подвезти? – надеялся Джордж.
– Нет. Я на машине. – пропарировала Аделаида.
– Тогда отвези меня, если не сложно.
В недоумении…
– Я из вежливости предложил, хм.
– А если согласилась? На себе бы повез? – Кокетничала
– Тогда помогай с бумагами и пошли, только компьютер выключу.
В машине, вставляет ключ зажигания.
– Слышал, Авин уехал в отпуск. В такой то разгар.
– Ага, он умеет… – заревел мотор, она замолчала.
– Что именно?
– Сваливать в отпуск, когда работа кепит.
В пути Джордж не смотрел посторонам, картины удручающие. Навевают меланхолию.
– По мне, ты холодна с мужен, скажи если я не прав? – Она затормазила и повернулась к нему.
Джордж наклонился, едва не касаясь носа.
– Я вижу тебя на сквозь. (Так что вернись к жене с полным баком). Я люблю мужа и ничего не хочу…– поцеловал её.– Вымитайся.
– Да брось…
– Пошел вол.
Застопорился, фыркнул и вышел со словами: "Работаем". Гроза рассеялась, теплые лучи солнца ложились на бледное тело, и этот свежий слабый ветер после дождя подбадривал на всём пути.
Алиса вернулась, точнее влетела через три с половиной часа.
– Я дура? Скажи, я дура? – Размахивала пистолетом Гюрза, который весил более килограма.
– Что? Нет.
– Тогда почему я не должна тебя пристрелить?
– В смысле? О чем ты?
– Выдела как ты засосал Сучку Викандер!
– Я…я
– Пока я бегаю по подсобкам бухих стариков, в поисках (незарегистрированного) оружия и с самого утра скачивала схемы здания больницы, ТЫ у нас развлекался с этой толстухой.
– (Надо было только Крыло Грин, дура). Я думал сделать её париманкой…
– Не надо лапши. Я не буду скандалить, есть дела поважнее. Изучай схемы и учи стрелять.
– …
– Влад.
– М-м-м.
– Мы приехали. – Лили помогла вылезти и провела в дом.
– Ложись на диван.
Почему так плохо. Глаза зудят, забыл когда голова не болела. Почесал её и перхоть клочьями посыпалась, и восполение на запястье не унимается.
– Вот, выпей.
– Что это?
– Таблетки, которые дал психиатр. – Запил капсулу.
– Разве не рецепт должен…-отрышка, – дать?
– Он сказал, что таких таблеток даже в ближних городах не продают. Только в Москве. И отдал эти, потому что другой пациент, так и не забрал.
– М-м-м.
– Не забывай. Две таблетки каждый день, четыре недели.
– Месяц. – Прикрыл глаза.
– Да. Я хотела с тобой кое о чем поговорить, но думаю это подождет. Отдыхай.
– Угу. – Он засыпал.
Июль проходил, нет пробегал мимо героев. Влад выздоравливал, перхоть едва заметна как и опухоль на руке, головные боли неотпуска неделю, да и поспособствовала новость о новом мужчине матери. Энергия возвращались к подростку в самом расцвете пубертата и выплескивал их на родителя. Выходил погулять вокруг дома и назад, что мало для загара да и для здоровья. Фредова не навещала и не звонила. Анне оправил два письма: одно с пожеланиями и вопросами, второе нытье о своей ситуации. Не знаю дошли ли они, а если и дошли, то её письма увидит уже когда она прилетит в город. Апатия крепла. Меланхолия забирала силы, которые с тяжелым трудом выкапывал. Кошмары не оставляли в покое не на одну ночь. Он завязывал себе рот шарфом, чтобы мама не беспокоилась, она и так натерпелась. Кошмары о мисторе Ничто, о мертвой паре…я трус. Какой же я трус! Таблетки сильно помогали, но не глушили внутрении крики, и не восстанавливали сломанные ребра от груза вины. Стыд за обедом, перекрывал глотку. Голос срывался от постоянного стресса. Не смотря на всё, тело здоровело и крепло, но душа умерала со скоростью интернета.
Тейлоры подготовились основательно: изучили нетолько крыло Грин, но и больницу, практиковались попадать точно в мешень, у обоих получалось ужастно когда цель была дальше девяноста метров. Часто ходили на разветку в психиатрическое крыло. Узнали когда вывоз остатков трупов, спасибо громким голосам медбратьев. Тогда и совершам нападение, в день наименьшего числа охраны. Они почти не разговаривали. За столом в полной тишине обедали, ужинали. Засыпали без тепла, и просыпались словно одиночки в ледяной постели.
Лизи извинилась перед дочерью через три дня, когда томление в одиночестве, терзания за глупость, разрывали на нитки душу, которые перекрывали телестные мучения. Но та закрылась от нее, на целых три дня, была готова кричать, лишь бы нарушить постоянную тишину. В седьмой день на кухне девочки разрыдались, извиняясь по десятки раз.
– …извини, я такая дура-а…– ревела Фредова.
– Нет, это прости, я…я не должна была винить тебя…
– НО я виновата…
– Дорогая, ты не в чем невиновата. – Сидели на кафельном полу, Лизи поглаживала вососы дочери. – Я идиотка, давно должна была бросить его…
В этот же день вернулся Иоан с рыбалки, с пакетом осетров. Телевизор работал целый день для мужа. Лизи на следующий день заявила, что подает на развод.
– Я не дам развода.
– Значит через суд. После того как разведемся, ты нас больше не увидешь. – Она взяла чемодан, набитые вещами её и Фредовой и открыла входную дверь. – Можешь жить здесь сколько хочешь, один. – Хлопнула дверью.
Иоан с большим усилием встал с дивана, запах рыбы и недельного пота усилился, вышел на улице, где Аделаида увозила их к себе.
– Ты сука загнешься без меня.
– Езжай быстрее. – Говорила Лизи…
Июль был тяжелом для всех жителей города, хоть погода радовала теплотой и безветренностью. Четвертую неделю продолжал работать кровавый бизнес, как и над галюциногенном. В попытке оттомстить Том Фичер был убит на третьем этаже, когда бежал с голыми руками.
Колба (81/37%). Сегодня кто-то умрет. Колба (81/37%). Сегодня кто-то умрет.
В голове крутилось: "… придется искать нового сотрудника, из-за твоего упрямства" – Вадим Ильиич Линк. Брок все недели жил в камере хранения мертвых, слышал каждый стон и крики людей, над которыми работали в морге. Каждая попытка сбежать выходила неудачей, его били, в наказание лешали пальца на ногах и накаччивали наркотиками собственного производства. Когда газом, что выжигало легкие, всю ночь кашлял и першило в горле, бывало таблетками, потом рвало и хуже всего засыпать, чувствуя что в любую минуту не сможет сдержать позывы. Делали уколы, их Брок любил: они расслабляли и уносили далеко от реальности, в личный рай, во время бессознания он кричал, но создал иллюзию, что жидкость тоже не удалась.
Медбратья ненавидили его, ведь приходилось чистить спальник, кормить, отводить в туалет, поэтому всякий раз пытались задеть , ударить, материть каждый день вошло в норму. Еще при нем мистер Ничто унижал их, настолько мастерски, что порой я не мог сдержать смеха. Кормили два раза в день и редко блюда менялись с каши на что-то более сьедобное.
– Урод, полезай в гроб. – Пустили химикаты на 3-4 секунды. Этого не убьет. Брока уносило в бред, видел и прошлое и выдуманное и перемешанное, но тело оставалось в реальсноти, и подслушивало разговоры иногда медбратьев, но истереснее мужика со шрамом. Голос мистера Ничто отличался от посредников, величественный, сильный, четкий.
– …Да, я…да, но не…угу, – разговарил Ничто, расхаживал по моргу, – в таком деле важна осторожность и время, нужно больше…да, я же…да, понял. К концу лета. Всего хорошего. – Уронил сотовый на пол. – Блять, блять, блять. – Кричал, хотел ударить стальное хранилиже, но гнев таял, словно под солнцем. – Значит до конца лета, слышал уроженец, ты обязан дожить до августа, иначе придется искать новых подоботных крыс. Пойду, расслаблюсь с пидарасиком.
Душная ночь. Зведное небо и лампочка луна освещали путь к больнице, куда направлялись Тейлоры, готовые ко всему. Пистолет на готове у Алисы, Джордж с ножами. Пока всё по плану: машина выехала, в которой было четверо, другие только загружали. Тейлоры вошли через пожарный выход, замки заранее сломали. Мы в Крыле. Договорились какая бы ситуация не была не будем разделяться, встал выбор пойди на верх или вниз.
– Пошли вниз, – сказала Алиса, – нам некуда спешить.
У входа в морг покуривал, дешевую сигарету медбрат.
– Что делать?
– Погоди. – Человек в синей форме их услышал и не успел нанести первый удар Джордж, они вцепились в друг друга. Толстый мужик повалил Тейлора, направляя нож против хозяина. Алиса целилась в них.
– Не стреляй.
– Что?
– Не стреляй! – Говорил Джордж, слышалось обратное. Всё внутри протестовало, знала, готовилась к такой возможности. Палец уже на крючке, осталось навести и нажать… Джордж изо всех сил пытался выбраться, но ни как не выходило. Рискнул, освободил руку и ударил в горло, закашлялся, еще удар в пах, повалился. Наконец, нож снова у хозяина. Тейлор вонзил в жирную шею урода, который стал издавать ужасные звуки, захлебывался кровью. Алиса долго будет помнить. Вытащил нож и ускорились.
– Говорил же, никого. – Помешение действительно пустое, лишь пара кровавых каталок.
– Следи за выходом.
– Если кто появится?
– Зови меня, не стреляй.
– Хорошо.
Джордж в злополучном кабинете, стал перебирать бумаги в надежде, что найдет формулу реагентов. Алиса осмотрелась и первым делом толкнула больничные койки к выходу, стараясь не смотреть. Плохих вопоминай и так хватает.
– Ну же, что так долго. – Бубнела. Стремилась не стоять, холодно как в морозилке на самом дне.
*Стук по стальной двери*
Алиса вскрикнула. Сразу поняла откуда шум.
– Помогите. – Снова стук.
Она зажала ручку, вдох-выдох, потянула на себя и голый исхудалый Брок предстал. На живого не тянул.
– Это они с вами так.
– Угу. Вы…поможите?
– Да, э-э-э…да. – Старалась не смотреть на член. Помогла встать, но сразу же сели. Парень не мог стоять.
– Здесь нет формул… кто это?
– Его мучали…мы должны помочь.
– Это в наши планы не входило, оставь его!
– Я не брошу умирать…и знает не мало информации. – Шептались мышки.
– Формулу на листке, который таскает с собой. – Сказал Брок.
Джордж подумал и решил.
– Я отведу к машину и вернусь. Жди тут. – Он поднимал Брока.
– Хорошо.
Зашагали к пожарному выходу.
Постояла у лестницы, ноги заныли и всё-таки села на четверую ступеньку.
*Динь-Дон*
Алиса на ципочках поднялась на второй. Голоса донолись отчетливо:
– Где…
– Да вот они.
– Юра, блять, ленивая псина, не откатил на парковку.
– Хер ему, а не подмена. Пусть только заекнется.
– Он…просил…
– …нечно – Отдалились.
У Алисы появилось не преодолимое желание подняться выше. Позабыв слова, мужа.
Вот уже на пятом, выше некуда. Чердак закрыт на висячий замок.
Ждала, вслушвалась в каждый шорох. Шумели на первом , то ли на нулевом, как же раздрожало. Казалось, что зовет Джордж, где-то из далека. Время шло и накопив храбрости, которую питало любопытсво она прошла в отделение. Пустой опшарпанный коридор, много не работающих ламп, и черные от грязи полы. Заглянула в одну из палат, но темнота всё скрывала. Медлено, вслушиваясь, шла по коридору. Какие-то звуки уловила и двигалась к источнику. Казалось, что тишину нарушали дыхания и биения сердца, а остальное нерещится. Заметила приоткрытую дверь, встала напротив. Звуки борьбы в тишине.
– …А-А-А-А....– закричал мужчина. – НЕТ, НЕТ, НЕТ ПРОШУ…
Алиса сама едва не завижала, прикрыла рот, ударив по носу пистолетом. И стала отходить от палаты. Дверь распахнулась. В проеме стоит раненый в спину человек, с окрававленым ножом тройного лезвия винтовой формы.
– Я убил их, – обращался он к вдове, которая направила дрожащими руками ствол, – твоего друга убил минут пять назад, а второго, который посмел после всего сбежать, затрахал насмерть, – поднял холодное оружие, намекая чем пользовался, – уходи.
– Но Джордж…
– Уходи сейчас. Ты ни чем не поможешь, но себе…– он сморщился, время уходило. – Десять секунд на решение. Девять.
– Откуда я знаю, что ты не будешь искать?
– Держи язык за зубами и я о тебе не вспомню. Восемь.
Она дернулась. Нет. Прицелилась в его желтые глаза.
– Семь, шесть.
Палец лег на спусковой крючок. Буря эмоций, но нет ненависти, гнева, которые должны дать толчек.
– Пять, четыре.
Стреляй сука тупая, стреляй. Ты же любила его, ЛЮБИЛА.
– Три, два.
– Я не могу.
– Так уходи.
Палец напрягся, но не достаточно и Алиса Редон расслабила хватку. Побежала к лестнице, мигом спустилась, десять раз оглянулась. Не солгал ли, не бежит ли за ней. Вышла и направилась к машине. Испугалась на минуту, что ключи у му…Джорджа, но дверь открылась, а ключи в зажигании. Не поняла, что машина та заведена. Газанула выруливая на дорогу. Больше думала как теперь жить, без мужа, без-без денег, чем куда ехать. Грызла ногти и смотрела больше на руль, гоня под девяноста.
– М-м-м…
Алиса резко затормозила, понесло в право, но даже не пыталась выровниться, просто застыла, вцепившись в руль.
Ничего не могла сказать, потому что была уверена, что в любую секунду мистер Ничто вонзит нож. Секунды шли, ни ножа в спину, ни выстрела. Рискнула и повернула голову. На заднем сидении лежал больной, которого они спасли.
– О господи боже мой…– началась истерика, – те-бе надо в б-больницу, – говорила сквозь слезы.
– Нет, прошу…
В городе одна больница, да и сама не хотела… не могла вернуться. Газ, Алиса Редон на пути домой.
Колба (20%). Ничто.
*Прогремел взрыв*
Взорвались контейнеры с газом в самодельной лаборатории, о которых позаботился Джордж.. Жаль, что не успел даже заикнуться о них, реакция человека миллисекундная. Достаточно одного удара таким ножом и смерти не избежать.
– Что происходит? – Вышел из лифта Алексей (монстр).
Морг горел, фиолетовая смерть была повсюду, распространялась со скоростью выстрела по вентиляции, заполная коридоры, палаты, крыло Грин, а затем и всю больницу. Галлюциногенный Яд в огромных количествах, мгновенно действовал на мозг.
– Мне…нужно зашить рану…на…на спине. – Он схватил одного из медбратьев, но тот оттолкнул.
– Уходите, здесь опасно.
– Я не могу. – Никто не услышал, никто не помог. Лифт заблокирован. Путь к лестнице заблокировал огонь, до черного входа не дойдет. Пожарный выход, он собрался с мыслью, что придется напрягать мышцы.
– Жалкая попытка слизняка. – Голос отца. – Ты подохнешь от собственных рук. Слёзы уже наворачиваются?
– Ты мёртв! – говорил Алексей.
– Всегда был уродом, неудачником, желал всем смерти.
– Я не был лжецом.
– Скольких убил? Десять, двадцать? Конечно ты не знаешь!
Стены начали движение, не понятно куда идти.
– Я выжил в Припяти. Я создал газ, который делает нас счастливыми.
– Ты наткнулся на формулу, когда убил двух неопытных охотников в Припяти. Ничего в этой жизни не создал и не достиг. И вот достойный конец, смешной… – Мистер Ничто попытался побежать в надежде наткнуться на вход. Повезло, с большим трудом открыл дверь и сразу повалился на землю. Вытащил из кармана листок с формулой и отбросил, хоть он ничего не чувствовал, но понимал, что тело горит факелом. Пламя потухло лишь к утру.
Медбратья лишились работы и ни один не смог устроится по профессии. Были те, кто и не пытался, так как на прежней работе успели накопить не малую суму для старости.
Колба (10%). Как дальше жить?
Влад огрызался за обедом и игнорировал за ужином. Поведение становилось хуже. Лили записала его к психологу, но он, как только мог избегал сеансов. Приходилось водить за руку. И стоять у двери час пока не закончится встреча. Когда узнал о пожаре, не благодаря новостям, он разгневался. Как же так? У меня не будет шанса на месть? Навсегда останусь трусом и…уб…нет, я трус и только.
Задолбала (Лили), вечно задает вопросы, лезет в мои дела, вещи проверяет. Проснулся материнский инстинкт. Засунула бы себе в задницу. Сам разберусь. А рожу Саши я видеть просто не могу, физическая непереносимость. Все растения в комнате померли. Дерево, на которое глядел чаще телевизора, влекло и хотело действие. Избавится от боли, от страданий, которые легли на грудь.
*Кто-то звонит*
Лили подняла трубку.
– Алло.
– Лили, мы в больнице.
– Что случилось?
– Фредова, она…присмерти.
– О боже. Мы сейчас приедем
– Угу. – Сдерживала накрывающую истерику.
Она собиралась приехать с Персидским, Владу сказала, что едет в гости к Аделаиде. Подъезжая к больнице, обратили внимание, на обгорелых два этажа крыла Грин, не зная о углях нулевого. Проследовали в регистратуру. Объяснив ситуацию, их отправили на пятый этаж в отделение хирургии.
Они увидели друг друга и набросились обниматься.
– Как ты? Что случилось?
– Наехали на оленя, – сказала Аделаида, – Фредова была не пристегнута и…
– Это всё моя вина.
– Нет.
– Нет.
Если бы я не ушла от Иоана, этого бы не произошло.
– Ты не виновата…
– Да, это моя вина. Как я могла не заметить рогатого урода.
– Здесь нет виноватых… – говорила Лили.
– А где, где Влад? – Забеспокоилась Лизи.
– Он не знает.
– Почему?
– Не надо Лизи.
– Заткнись Адели.
– Ну, слушаю.
– Он и так в депрессии, я не хотела… чтобы он наложил на себя руки. – Глаза наполнялись слезами, – мне…
– Проехали.
– Так, что с Фредовой? – спросил Саша П.
– Сотрясение третьей степени, и рана от уха до лба, сейчас зашивают. – Говорила Аделаида.
Прошел час.
– Интересно, куда пациентов с психиатрии денут? – спросил Саша П.
– Вернут родственникам, а если родных нет, то уже в большие города, где есть соответствующие больницы. – Сказала Аделаида.
Вышел врач и Лизи подскочила к нему.
– Ну…
– Она храбрая девочка. Полежит до утра у нас, потом забирайте.
– Всё будет в порядке?
– Обрабатывайте швы, каждый день. Постельный режим, минимум две недели и…будут сильные головные боли, возможны слуховые и визуальные галлюцинации, это проходит быстро. – Он протянул матери листок, – здесь список таблеток для улучшения состояния, иммунитета. Обязательно. Она может легко заболеть. И…что еще, ах да, через две недели проверим здоровье. Или если будут проблемы звоните.