bannerbannerbanner
полная версияПродай меня, если сможешь…

Олли Серж
Продай меня, если сможешь…

Глава 23

Катерина

Из сна выдёргивает назойливое жужжание. Отмахиваюсь, но звук не уходит. Аккуратно выбираюсь из-под руки любимого и роюсь в сумочке, ища телефон. Часы показывают восемь утра. Заснули мы примерно три часа назад.

Кажется, в квартире не осталось поверхностей, где бы не брал меня Сергей. Любуясь, смотрю на своего мужчину. Как же меня угораздило так втрескаться за три дня?

Телефон снова оживает в руках, высвечивая на экране имя подруги. С этими событиями я совсем выпала из обычной жизни.

– Катюш, привет! Ты извини, что так рано звоню. Разбудила?

– Нет, Лиль. Привет. Всё хорошо. Говори.

– Мне вчера вечером звонил директор интерната. Они не могут получить ту благотворительную помощь, которую мы так долго искали. Какие-то проблемы со счетами и переводом у компании-спонсора. А на днях Арина Борисовна должна оплатить большой объём строительных материалов для спортивного зала. Позже заказать по старой цене не получится. Мы совсем выбьемся из сметы. Короче, спонсор просит личный счёт. Так им будет проще.

– Ясно. Что мы можем сделать?

– Может быть, просто переведём деньги на твой? Сумма немаленькая, сама понимаешь. Доверить кому-то чужому сложно.

– Конечно. Не вопрос.

– Спасибо. Я перезвоню.

Большие деньги на благотворительность выбить сложно. Недавно Лиля открыла свой фонд, и теперь мы знаем всю подноготную красивого спонсорства. Вот и сейчас большая айти-компания отмывает деньги, прикрываясь детьми. Это плохо, но по-другому полмиллиона нам не видать.

Заснуть уже не получится. Иду в душ, а после на кухню готовить завтрак. В ногу утыкается мокрый нос.

– Доброе утро, пушистик. Хочешь кушать?

Короткое «мяу», и животное вальяжно шествует к своей миске. Лижет паштет, с грустью смотря на ветчину в моей тарелке.

– Вымогатель, – шутливо треплю его за ухом и делюсь двумя кусочками.

Отворачиваюсь к шкафу, чтобы достать хлопья, шуршу пакетом, и тут меня обнимают за талию сильные руки, тёплое дыхание в шею запускает мурашки.

– Доброе утро, милая!

– Доброе утро! – разворачиваюсь к мужчине лицом и получаю поцелуй.

– Пахнет просто невероятно. Ммм! Горячие бутерброды.

– Иди умывайся.

– Я не хочу умываться. Я хочу одну очень вкусную девушку, – запускает руки под свою футболку на мне.

– Нет! Пожалуйста! – слабо протестую. – Я очень хочу кушать! – низ живота уже сладко потягивает в предвкушении продолжения. Понимаю, что не видать мне завтрака, если он не остановится.

– Ладно, – короткий поцелуй в губы. – Ты права. Но после… – обжигает взглядом и уходит в душ.

Через десять минут возвращается и садится за стол. На волосах поблёскивают капельки воды. Одна срывается и падает на плечо. Я неотрывно слежу за тем, как она стекает по мускулистой груди около соска и теряется между волос.

– Детка, – хриплый голос любимого выдёргивает из фантазии, – если ты продолжишь поедать меня своими бесстыжими глазками, то мы точно не поедим.

На колени к Сергею запрыгивает котёнок. Нагло смотрит в тарелку.

– Эй, я видел, ты ел!

– Малыши всегда голодные, – смеюсь я. – Можешь чуть-чуть с ним поделиться.

В комнате звонит телефон, и Сергей уходит ответить. Женское любопытство заставляет прислушаться к разговору.

– Доброе утро, Федь! Есть новости?

Слышу долгое молчание. Потом снова строгий голос Сергея.

– Мы вылетаем сегодня. Ребята смогут достать билеты? Отлично.

Меня затапливает сильное беспокойство.

– Серёж! Что случилось?

– Кто-то затопил наши склады кофе в Бразилии. Партия уже была готова к отправке. Надо вылетать и разбираться на месте. Ты полетишь со мной. Я просто не могу тебя здесь оставить.

– Полечу. Только зачем они так? Почему нельзя работать честно?

– Честно столько не заработать за один раз. У нас пока нет доказательств, но мы уже знаем, кто в этом замешан. Собирайся. Мне нужно сделать несколько звонков.

– Подожди, а как же котёнок?

– Отвезём его к Фёдору. Ему будет хорошо с Марго и тётей Тасей.

Я ещё никогда так быстро не собирала вещи. Уже через шесть часов мы ехали в аэропорт, сдав питомца в надёжные руки. Тётя Тася хмурилась и угрожала позвонить родителям. Марго просто попросила вести себя хорошо. Да я вообще практически примерная девушка. Просто в последние дни что-то пошло не так, и у меня в руках лежат билеты на другой континент.

Сергей постоянно висит на телефоне, отдавая какие-то распоряжения, полностью погружён в работу. На заднем сиденье машины начальника охраны разложены документы.

Резко попадаем в пробку. Мимо проносятся с воем милиция и скорая помощь, видимо, случилось что-то серьёзное. В окно стучит полицейский.

– Здравия желаю! У вас есть в машине двое мужчин?

– Да, – отвечает Дима.

– Пройдёмте. Нам нужны понятые.

Выхожу из автомобиля вслед за ребятами и вижу на мосту две перевёрнутые машины. Под ногами хрустят стёкла, а в скорую грузят носилки…

Мне становится трудно дышать. Ужас завязывает в животе приступ острой тошноты, кровяное давление оглушает, и я выпадаю из реальности.

* * *

Мне снова семь лет. Я сижу на сером мокром асфальте и обнимаю школьный рюкзак. Запах жжёной резины разъедает слизистые. Кругом осколки, суетятся незнакомые люди. Женщина в синем костюме светит фонариком перед глазами, прося назвать количество пальцев, что-то говорит другим, и меня пытаются посадить в скорую помощь. Упрямо мотаю головой. Кричу, что без родителей и Марго никуда не поеду, вырываюсь, пытаюсь бежать за оцепление к машине. Меня ловят патрульные. Ощущаю укол в плечо…

* * *

Открываю глаза. Белый потолок. Зелёные стены. Я в больнице. Язык не слушается и сильно хочется пить. Женщина на соседней кровати замечает, что я проснулась, и зовёт врача. Ко мне подходит немолодая медсестра, нежно гладит по голове и говорит, что все живы, и чтобы я не переживала. И если буду хорошо себя чувствовать, мы к ним сходим. Слабость забирает меня в спасительную бесчувственную темноту…

* * *

За окном льёт дождь. С шумом течёт по широким карнизам, не попадая в водосток. Просыпаюсь от раската грома. Это сон. Он будет сниться мне ещё много лет, обнимая душными воспоминаниями с первыми каплями ливня.

* * *

Папа купил машину Жигули-«шестёрку». Впереди мой первый класс, поэтому сегодня важный день. Я его очень ждала. Мы едем на рынок покупать школьную форму, рюкзак и тетради. Сестра, как бывалая второклашка, даёт советы.

– Смотри, чтобы лямки были широкие, а спинка твёрдая. А то зимой не покатаешься с горки.

– Да ну… Я красный с Барби хочу. Как у Машки.

– И ручку со стёркой проси. Мне тогда вторую купят.

Стоим с ней у окна и любуемся на новую машину. В комнату заходит папа.

– А ну-ка, «караван любви», быстро выходим. Мама уже нервничает.

Отец горд, но водит ещё неуверенно, слегка напряжён.

Брезентовые павильоны, картонки, бесконечные лотки… И вот я счастливая обладательница красного рюкзака, костюма «тройка», заветных чёрных лакированных туфелек на каблучке и пары ароматизированных ластиков «со вкусом жвачки».

На асфальте появляются первые тёплые капли дождя.

– Ну хорошо, что всё тебе купить успели. Правда, пиджак мне не выбрали, – вздыхает мама.

Небо быстро затягивают тучи, и начинается ливень. Крупные капли лупят в лобовое стекло. Дворники перестают справляться. Рядом сверкает молния, и оглушительно раскатывается по округе гром.

– Ничего не видно, – напряжённо говорит отец, сбрасывая скорость.

В какой-то момент я понимаю, что машина не слушается. Её несёт. Меня ослепляет резкий свет фар, и я сильно бьюсь затылком о твёрдый пластик. От визга Марго закладывает уши, пока нас переворачивает два раза и останавливает какая-то сила. Воспринимаю мир как в замедленной съёмке, чувствуя тупую боль в голове…

Какой-то мужчина вытаскивает меня из машины. Её кольцом обступают люди, что-то причитают женщины…

* * *

Из коридора доносится запах хлорки и запеканки. В детском интернате я уже неделю. Буду здесь, пока родители и сестра в больнице. У всех переломы конечностей, только у меня лёгкое сотрясение. Говорят, что ещё недели три придётся потерпеть, а потом их выпишут. Вначале было страшно. Но мне повезло. Ничего общего с газетными ужасами о жизни детских социальных учреждений мой новый «дом» не имел. Детей было немного. Мальчики и девочки разных возрастов от четырёх до пятнадцати лет.

Пока я лежала, накрывшись одеялом, первые два дня ко мне приходили местные воспитанники, оставляя на тумбочке заколки, цветные стёклышки, крышки от газировки и прочие детские «сокровища». На третье утро с меня вероломно стащила одеяло светловолосая девчонка, когда остальных в спальне уже не было.

– Доброе утро! Что? Так и будешь теперь лежать?

– Отстань, пожалуйста.

– Э нет… Думаешь, что одна тут такая? Да ты дома будешь через месяц! А я раз в полгода сбегаю и отсиживаюсь у местных, чтобы в детский дом не перевели, – присаживается на кровать. – Я Лиля. Тебя как зовут?

– Катя. А тебя не ругают за побеги?

– Да все всё знают. Закрывают глаза просто. Директор – классная тётка. У нас вроде как санаторий тут перед детским домом. Передержка. Откармливают, лечат, психологическую помощь оказывают, а дальше кто-то домой, а кто-то держится, как может.

– У тебя совсем никого? – я никогда не встречала раньше таких детей.

– Ребята. Воспитатель. Арина Борисовна. Ну пойдём завтракать? Знакомиться? А то в большой семье все вафли съедает тот, кто раньше встаёт, – улыбается Лиля.

* * *

В первый класс я пошла в интернате. Директор раз в неделю ходила со мной в больницу к родителям и сестре. В одно из посещений я узнала, что у папы началось заражение крови. Врачи что-то недосмотрели… И через два месяца в родную квартиру мы вернулись втроём. Я, мама и Марго.

 
* * *

– Катюш, милая! Ты чего на бордюре сидишь? – голос Сергея возвращает из воспоминаний. Меня слегка потряхивает. – Испугалась? Живы там все, – обнимает и отходит, чтобы ответить на звонок.

Садимся в машину. В молчании доезжаем до аэропорта.

Глава 24

Сергей

Два молодых пьяных идиота решили погонять. Родительские «мерины» вдребезги. Сами хоть целы, слава Богу. Одному из них семнадцать, поэтому нас попросили стать понятыми. Но когда инспекторы узнали, что мы сегодня улетаем, быстро отпустили. Можем ехать.

В молодые годы Фёдор и я не были такими безрассудными. Возможно, сдерживало то, что мой отец – оперирующий хирург – частенько водил нас к себе на работу. И никогда не замалчивал особенно поучительные случаи.

До сих пор помню тот день, когда мы с другом в тринадцать лет первый раз покурили сигареты. Стояли за гаражами и, опасливо оглядываясь по сторонам, тянули «Святой Георгий». Как и положено в таких ситуациях, нас заметила соседка сверху, которая вешала бельё. Нажаловалась родителям она в тот же вечер. Но разбора полётов не последовало. Удивлённые и лишённые телевизоров, мы отправились спать.

Сюрприз преподнесло следующее утро. Вместо школы отец повёз нас к себе на работу. Высадил около серого здания клинического морга, которое любой нормальный человек обходит стороной, и, совершенно не реагируя на наши протесты, затолкал внутрь.

С опаской идём по кафельному полу длинного коридора, нос чешется от запаха формалина. Чувствую, как Фёдор толкает меня локтем в бок и кивает в сторону открытой двери. Заглядываю в светлое помещение и ощущаю, как наружу просятся утренние бутерброды. На столах лежат в ряд торчащие из-под пелёнок голые пятки. Папа ловит наши взгляды.

– Не, это не наши клиенты.

Он ещё и издевается!

– Чего позеленели, ребятишки? Нам сюда, – толкает дверь.

Переглядываемся и облегчённо выдыхаем. Мы в учебной аудитории.

– Спасибо, что посетили нашу экскурсию, – продолжает стебаться отец. – На полках вы можете видеть редкие демонстрационные научные образцы.

Мы испуганно таращимся на крыс, лягушек и внутренние органы в колбах. Отец подводит нас к стеллажу, стоящему в дальнем углу.

– А здесь гордость нашей выставки. К сожалению, достаточно неуникальный образец лёгких курильщика. Вы тоже сможете приобрести такие в конце выставки, то есть в конце жизни, – губы родителя смеются, а глаза смотрят испытующе.

– Да поняли мы всё, пап…

– Да, поняли, дядь Миш, – вторит мне друг.

– Ну что? Покурим, и домой? Или поедем в кафе есть мороженое?

Вот, за что люблю родителя. За кнутом следует пряник. Главное – не повторять косяков.

Под недовольное ворчание Димы о молодёжи, возвращаюсь к машине. Катя сидит на бордюре и смотрит стеклянными глазами в одну точку. Подхожу к ней, аккуратно ставлю на ноги. Похоже, девушка сильно испугалась аварии. Выглядят перевёрнутые машины и вправду впечатляюще. Пытаюсь её успокоить и унять дрожь. Чтобы не волновать ещё сильнее, отхожу от своей девочки в сторону, принимая входящий звонок.

– Алло.

– Серёг, – это Фёдор, – ребята досмотрели записи с камер. Было несколько мужчин, которые заходили в женский туалет, пока убирали мужской. Лиц не видно. И ещё, друг, ты бы присел, – пауза на глубокий вдох. – Полчаса назад компания «Brucse» перевела полмиллиона. На счёт Ковалёвой Екатерины Николаевны, – выдаёт друг на выдохе.

– Что это значит? – чувствую, как холодеют руки.

– На счёт Кати, Серёг…

– Это точно? – в груди что-то сжимается, как будто из лёгких выкачали весь воздух.

– Ребята работают. Ты пока не подавай вида, что знаешь. Нужно больше информации.

– Я понял, – кладу трубку и не знаю, как сейчас сесть в машину.

Мозг никак не может поверить в то, что друг только что намекал на предательство той женщины, которая ночью стонала в моих руках. Шептала нежную чушь и утром готовила завтрак. Ещё пять минут назад я бы доказывал любому, что верю ей, как себе.

Да, Сазонов. Ничему тебя жизнь не учит. С чего ты вообще решил, что девушка выберет тебя, а не деньги? Разве за последние годы такие попадались? Катя была первая.

Нет, я должен быть уверен на сто процентов, пусть мужики ткнут меня носом в доказательство, что меня развели, как влюблённого идиота.

Сажусь на заднее сиденье и сверлю взглядом девушку. Пытаюсь увидеть в её глазах то, что ответит на мои вопросы.

Зачем она согласилась? Нужны деньги? Да я дал бы больше, если бы понимал, зачем они ей нужны.

Мне хочется схватить её за плечи и вытряхнуть всю правду, но Катя на меня не смотрит. Погружённая в свои мысли, молчит всю оставшуюся до аэропорта дорогу.

Работать не получается, цифры путаются, запихиваю документы в сумку, даже не раскладывая по папкам. Взгляд цепляется за часы на руке. Чёрт!

– Дим, прибавь скорости. До вылета осталось полтора часа, – фраза получается раздражённой.

– Не переживайте, Сергей Михайлович. Почти приехали, – Дима, как всегда, невозмутим.

Хороший парень. Бывший спецназовец. После демобилизации работал в охранной организации у отца Фёдора. Когда решил жениться, начал искать работу поспокойнее. Мы с удовольствием предложили ему занять пост начальника охраны нашей компании.

– Ну вот. Сейчас найдём, куда приткнуться, и можно штурмовать регистрацию, – говорит наш водитель, кружа по стоянке аэропорта.

Паркуется. Достаёт вещи из багажника и помогает выйти из машины Кате.

– Спасибо, Дима, – её первая фраза за последние полчаса.

Неужели пятьсот тысяч решают вопрос женской привязанности настолько легко, что она уже сейчас готова игнорировать моё существование?

– Давай свою сумку и пошли быстрее, – хватаю её под локоть и тащу к терминалу.

Регистрацию и таможню проходим быстро. Можно расслабиться, выпить кофе и, наконец, попытаться разгрести почту. Садимся за столик кафетерия. У Кати сохраняется всё тот же отсутствующий взгляд, и я не выдерживаю.

– Что происходит? Ты молчишь почти полтора часа. Не хочешь ехать? Боишься летать? – я даю ей шанс уйти прямо сейчас.

– Нет, прости, Серёж. Всё в порядке. Просто разболелась голова. Я отойду в туалет. Хорошо?

– Конечно, – я даже не замечаю, как сжимаю стакан с такой силой, что по нему бегут паутинки приближающихся осколков.

Смотрю вслед девушке. Твою мать! Я же всё равно люблю её!

От этого признания самому себе становится ещё хуже. Стакан разлетается на кусочки, по столу течёт вода и капает на штаны.

– Чёрт!

– Мужчина, у вас всё хорошо? – за спиной раздаётся настороженный голос бармена.

– Да, всё в порядке. Я заплачу. Не переживайте, – кладу крупную купюру и иду в сторону туалетов. В кармане звонит телефон.

– Серёг, деньги со счёта Кати ушли. Пока нигде не приняты, – слышу, как другу тяжело говорить мне об этом.

– Скажи мне: шанс, что это подстава, всё-таки есть?

– В нашем деле каких только чудес не бывает. Срок операции стандартный – до трёх рабочих дней. На всякий случай постарайся, чтобы ничего нового она не узнала.

– Понял.

– Напиши, как прилетите.

Слушаю в трубке гудки. Вот зачем ей понадобилось в туалет?.. Или это просто совпадение?

– Серёж, нашу посадку объявили, – Катя дёргает меня за рукав. – О чём задумался? Можно, я сяду у окна?

Малышка явно повеселела.

– Тебе стало лучше? – еле сдерживаюсь, чтобы не высказать ей всё, что думаю. Стискиваю ручку сумки.

– Да, выпила таблетку.

Суета, посадка в самолёт, и наконец-то взлетаем. Делаю вид, что засыпаю. Я просто не могу говорить с ней нормально. Надо остыть. Иначе ближайшие два дня будут похожи на мой персональный ад.

Глава 25

Катерина

Спустя три часа после взлёта боль в голове проходит окончательно, утихают воспоминания об аварии, и в мыслях начинает проглядывать ясность.

Пытаюсь заговорить с Сергеем, но он хмурится, отвечает односложно. Мне становится не по себе. Ощущение, что я его раздражаю, усиливается, когда мужчина притворяется спящим.

Зачем было вообще брать меня с собой?

Ладно, в конце концов, он имеет право быть не в настроении. Если вопрос с залитой партией кофейных зёрен решить не получится, то его компания потеряет несколько десятков миллионов.

И всё равно мог бы быть со мной поласковее…

Вообще ты, Катя, конечно, хороша. Даже если не брать во внимание обстоятельства знакомства, слишком рано растворилась в мужчине. Чего стоит одно лишь то, что ты позволяешь ему в постели! Привычная жизнь словно перестала существовать. Где-то остался институт, друзья, танцевальная студия, с работой которой ещё предстоит разобраться. Аренду со следующего месяца должны повысить. Если буду меньше помогать Лиле с фондом, получится набрать дополнительную вечернюю группу.

Хорошо, что вопрос с деньгами для интерната решился до отлёта. Из другой страны решать вопросы с банком – слабое удовольствие.

Незаметно под собственные размышления засыпаю.

* * *

За несколько часов до посадки меня будит стюардесса и предлагает завтрак. Удивительно – я проспала в самолёте восемь часов. Шея ноет, затекли ноги, но чувствую себя полной сил. Смотрю на своего любимого в соседнем кресле.

– Добрый день! – нежно улыбаюсь.

– Добрый!

В ответ получаю лишь подобие улыбки, и хорошее настроение улетучивается за секунды.

– Серёж, что-то случилось? – тихо задаю важный для меня вопрос.

– Немного нервничаю, – вздыхает мужчина. – Потерпи, пожалуйста.

Его взгляд теплеет, и я получаю поцелуй в ладошку. Почему не в губы? Понимаю, что безумно соскучилась по его поцелуям, по севшему от желания голосу и прожигающему взгляду. Хочу дотронуться до щеки, но чувствую, будто между нами невидимая стена.

Уговариваю себя отвлечься и посмотреть скачанный на планшет фильм.

* * *

Удачная посадка, традиционные аплодисменты от русских туристов, и нас встречает шумный аэропорт Сан-Паулу.

Если в каком-то городе и можно научиться различать пятьдесят оттенков серого, то это именно он. Километры бетонных зданий повыше и пониже создают вместо деревьев вид из окна автомобиля до самого центра.

– Катя, тебе придётся быть постоянно на территории отеля, пока я буду занят, – Сергей прерывает моё унылое созерцание улицы.

– Почему я не могу пойти погулять?

– Это небезопасно. Здесь очень много бездомных и наркоманов. К тому же мы до сих пор не знаем до конца, на что способны наши конкуренты. Я постараюсь уделить тебе время, как только решу все вопросы, – мужчина перебирает документы в сумке и явно начинает нервничать.

Вырываемся из километровой пробки и наконец-то подъезжаем к сверкающему зеркальному отелю.

Вышколенная девушка-администратор провожает нас в шикарный люкс с панорамными окнами. В номере две комнаты – гостиная и спальня. При виде огромной кровати внизу живота начинает сладко ныть. Какие бы странные отношения не были у нас с Сергеем последние сутки, спать мы будем под одним одеялом.

– Меня внизу уже ждёт машина. Встреча с юристами будет долгой. Не жди меня, ложись спать.

Оборачиваюсь на голос своего любимого. Он уже успел переодеться в костюм. Невероятно красивый мужчина. Хочу подойти поцеловать, но у него звонит телефон. Отвечает на звонок и быстро выходит в коридор.

Не плакать! Нос уже чешется, губы начинают дрожать, как вдруг раздаётся стук в дверь. Открываю. Официант завозит на тележке ужин и красиво сервирует стол на одну персону. На одну, значит. Ну хорошо. Сглатываю ком в горле и решаю поесть.

Филе сибаса в шоколадном соусе просто тает во рту. Настроение поднимается. Мне не терпится попробовать десерт. Под крышкой баранчика меня ожидает нечто очень странное, очень похожее на картофельное пюре со вкусом сыра. Оставляю субстанцию на тарелке и вдыхаю головокружительный запах из кофейника. Беспроигрышное завершение ужина в Бразилии – это, конечно, чашечка кофе. Кажется, что его блестяще приготовит здесь даже младенец.

Ладно. Уже не кисну. Раз меня бросили, самое время прогуляться по отелю и посмотреть, чем можно себя развлечь. Беру на всякий случай полотенце и выхожу из номера.

Рейтинг@Mail.ru