Олли Серж
Продай меня, если сможешь…
Глава 38
Сергей
Какие всё-таки люди существа непонятливые! Раз никто не открывает, значит, меня нет дома.
– Да! И нечего, мать вашу, трезвонить в дверь! – запрокидываю в себя остатки янтарного горючего из стакана и вытираю рот рукавом белой рубашки.
Пытаюсь откусить кусок пиццы, но сыр превратился в твёрдую корку, которую невозможно отодрать от тарелки. А по хрену, есть всё равно не хочется. Вообще ничего не хочется, кроме того, чтобы наконец-то наступила ночь, и мне снова приснился горячий, крышесносный секс с Катей. Я буду сжимать её бёдра, оставляя на нежной коже красные пятна от пальцев. Буду бесконечно долго целовать пухлые губы, срывая с них безумные стоны экстаза. Буду брать её в разных позах и трахать до фейерверков в голове, до искр из глаз, пока она не начнёт шептать мне влюблённый бред, думая, что я не слышу.
– Так-так, Сазонов! – спотыкаясь о разбросанные коробки доставок еды, на кухню заходит Юля. – Позорище какое – квасишь на кухне в одиночестве как заправский алкаш. Наливай! – девушка берёт стакан и ставит рядом с моим.
– Ты как здесь оказалась? – пытаюсь сконцентрировать на ней хмурый взгляд, но она только ухмыляется в ответ.
– Твоя мама ключи дала. Почему трое суток на связь не выходишь?
Беру подружку за шкирку и молча волоку к выходу.
– Не трать силы, Серёга, я не уйду, – девушка умудряется вывернуться и достать из кармана маленький флакончик с жидкостью.
– Значит, тебя как самую живучую ко мне подослали? – разглядываю откупоренную жидкую зелёнку над своей головой.
– Отец зол, с матерью ты поругался, Фёдор зашивается в офисе, а в свободное время обрывает телефон второй сестрице и скупает ближайшие цветочные. Где бы такого же, как вы, психа себе найти?
– Убери свой «аргумент» и пошли. У тебя десять минут на полоскание моего мозга – и сможешь считать, что твоя совесть чиста.
Сшибая углы плечами, возвращаюсь на кухню, падаю на кожаный диван. Юля медленно заходит следом, наливает стакан холодной воды и капает в него пять капель нашатыря.
– Пей залпом, – протягивает мне ядерную смесь. – Мне нужно, чтобы ты меня ещё и услышал. Или поверь, мне хватит сил воспользоваться своим «аргументом».
– Зря я в детстве защищал тебя, когда Федька хотел посадить твою мелкую задницу в чулан к паукам.
– Пей, сказала, – тон девушки становится всё строже. – А то я сама парочку тарантулов тебе за шиворот посажу.
Стараясь не дышать, заглатываю большими хлебками вонючую мешанину и вместе с последним глотком срываюсь в туалет. Отборно матерю сестру лучшего друга, обнимаясь с белым фаянсовым.
– Приведи себя в порядок, – она ещё и в дверь мне стучит. – Я пока чай налью.
Через пять минут Юлькино зелье действует на меня окончательно, в голове появляются признаки светлого разума.
– Время пошло.
Сажусь за барную стойку и отпиваю из кружки сладкий чай.
– Есть в ординатуре у меня одна студентка. Так вот, намедни предложила она своему жениху повременить с подачей заявления в ЗАГС. Тот разбушевался, орал на всю приёмную, так история быстро стала достоянием общественности. Ситуация с первого взгляда отвратительная такая. Ходят все по углам, шушукаются, девчонку грязью поливают, а жениха святым делают. Отец его работал таксистом и попал в аварию, сильно повредил спину, поэтому ситуация с дальнейшей работоспособностью там под вопросом. Семья парня из небольшого посёлка, где живут с отцом ещё две сестры-школьницы от второго брака. Матери нет у них, но есть бабка. Скандал весь разразился из-за того, что будущая невеста отказалась ехать в Тьмутаракань ухаживать за будущим свёкром и делать уроки со строптивыми пубертатками. Предложила нормализовать ситуацию и продолжить отношения, а дальше – будет видно. И знаешь, чисто по-женски – это чертовски правильный выбор. Зачем идти туда, где всё плохо? Когда цифра возраста близится к тридцати, ждать разрешения забеременеть, не видя материальной возможности содержания тех иждивенцев, которые уже имеются, рожать третьего. Заниматься не развитием малыша, а разгребанием посуды на семью из четырёх взрослых ртов и больного мужика…
– Ты к сути переходи, – чувствую, как не до конца трезвый мозг начинает закипать.
– Так вот я спрашиваю тебя: где ты сделал «хорошо» для Кати? В какой момент она должна была почувствовать твою любовь и надёжность? Может, когда она убегала из чужой страны, застукав тебя с секретаршей, или когда сидела в холодном гараже с похитителями без еды? А, точно – ты думал, что увидев белого пушистого зверюгу, который, кстати, теперь сидит в шкафу с балалайкой и иностранных студентов пугает, она кинется тебе на шею и будет клясться в вечной любви. Не думай, что мир заканчивается на конце твоего члена, Сазонов! Или ты уже малодушно доволен ролью папаши по выходным?
– Юля, блин! – кулак с грохотом приземляется на столешницу. – Ты выбирай слова! Я задолбался повторять, что у меня ничего не было с Мариной. Десять минут давно истекли!
Гавкаю на подругу, потому что она права, и эта правда отравляет, больно бьёт по самолюбию.
– Да? Докажи! Ты же можешь! Камер в отеле – хоть жопой ешь! – начинает повышать голос девушка. – Сделай хоть что-нибудь, пока Катя не научилась жить без тебя! Я всё сказала! – последние слова Юлька уже выкрикивает, хватая сумку. Удаляется в коридор и захлопывает входную дверь.
Какого хрена вообще я творю? Когда я успел превратиться в такого паршивого сопляка, который оставил выбор будущего за беременной женщиной? Мне кажется, что я чувствую горький вкус слов во рту. Бред, это вкус обычного перегара. Надо срочно почистить зубы. Из зеркала в душевой кабине на меня смотрит мерзкий мужик с заросшей мордой, помятый, с красными глазами. Принимаю ледяной душ, делаю себе крепкий кофе, ставлю в микроволновку размораживаться какой-то полуфабрикат и сажусь за компьютер.
На то, чтобы взломать систему наблюдения отеля, требуется двадцать минут, смущает только то, что компьютер долго подключается к впн, как будто в связке с другим устройством. Нахожу папки с записями камер, скачиваю себе на комп файлы за весь день и удовлетворённо делаю большой глоток кофе. Микроволновка оповещает пиликаньем о готовности ужина. Набрасываюсь на жалкое подобие лазаньи почти с аппетитом и успеваю съесть ровно половину, когда на столе начинает звонить телефон.
– Здорово, Федь!
– Сазонов, твою мать, где твой домашний комп и где ты сам? Только что взломали социальные сети бразильских чиновников и выложили их переписки в интернет. И знаешь под прикрытием чьих айпишников это сделано?
Да, бегущий по коже мороз подтверждает, что знаю…
– Правильно, Серёга, твоих.
– Аааа! Чёрт! Я его только сегодня включил, – подбегаю к компу и открываю крышку, на экране горит жирный фак. – Твою ж! Я, кажется, знаю, Федь… Марина продала нас, жадная стерва, только она знала, что я приду за записями камер из гостиницы.
– Ты что-то скачал?
– Да, все файлы с того дня.
– Нам теперь, кровь из носа, надо получить этот контракт на зачистку, Серёга, иначе, поверь мне, тебя показательно посадят. С треском прокатишься по всем первым медиа-заголовкам. Уж об этом ребята позаботятся, я уверен.
Глава 39
Катерина
Как же хорошо, что можно подольше поспать дома в тёплой мягкой постели, пахнущей свежестью кондиционера для белья… Особенно после грубой больничной «варёнки» и коридорных криков медсестёр в шесть утра, зовущих на уколы и перевязки.
Из зелёных стен меня выпустили под подписку «о невыходе из квартиры», новая докторша сдала мою персону лично в руки приехавшим маме и отчиму, взяв обещание вернуться за документами в конце недели. Поэтому день выписки прошёл в нашем доме под аккомпанемент маминых причитаний, хватаний за сердце и со стойким ароматом валерьянки. Семён Аркадьевич слушал наш с Марго осторожный рассказ сначала с беспокойством, потом с любопытством, а в конце просто забрал у мамы флакон из коричневого стекла, с каждой накапанной каплей из которого любовь Франциска (да, котик оказался благородных сибирских кровей) к маме геометрически росла. Выдал всем рюмки, разлил пятизвёздочный армянский коньяк и сказал, что ему не терпится познакомиться с нашими нормальными мужчинами, которых мы отхватили по счастливой случайности.
Как жаль, что у меня никогда не хватит духа рассказать родным всю правду о своих отношениях до конца.
Лекарство к маминой душе было подобрано абсолютно верно, и уже к вечеру её неуёмная энергия будущей бабушки вылилась в умопомрачительные запахи из кухни. Честное слово, я никогда ещё не видела столько готовой еды в одном месте.
За последний год, пока Марго жила с Марком, я совсем отвыкла, что на соседней кровати в моей комнате кто-то спит, обычно там сидели плюшевые игрушки. Но сейчас оттуда доносились вполне себе недвусмысленные постанывания ещё глубоко спящей сестры. Что-то я не могла припомнить, чтобы после встреч с бывшим женихом сестрицу так колбасило. Резко дёрнувшись в сторону, Маргарита перевернулась на живот и, запутавшись в пододеяльнике, грохнулась с узкой девичьей кровати.
Смотрю на то, как она с сонным, потерянным лицо, сердито пыхтя, пытается вернуться в постель и всё-таки досмотреть желанный сон.
– Судя по всему, ты свалилась не вовремя, – не могу сдержаться и начинаю хохотать.
– Мелкая ещё о таком думать, – рычит сестра с досадой.
– Ты скучаешь по нему? Рит, тебе совсем не обязательно игнорировать Фёдора, если у нас с Сергеем ничего не вышло. Иначе мы скоро откроем свой цветочный магазин. В квартире уже закончились не только вазы, но и все трёхлитровые банки. Ты бы хоть перезвонила ему.
Ко мне на колени прыгает уже сильно отъевшийся котёнок. Машинально глажу его по нежной шёрстке.
– Ты знаешь, Кать, с Марком я, как танк, чётко шла к намеченной цели, – сестра завязывает волосы в хвост и садится на кровати по-турецки. – Развивала отношения, ставя в блокноте галочки о проделанных этапах. Мне казалось, что именно так выглядят здоровые взрослые отношения. Без страсти, без криков. Утром ушли, а вечером пришли. Но знаешь, о чём я жалею сейчас больше всего? – сестра глубоко вдыхает аромат большого букета белых тюльпанов на тумбочке. – Что согласилась с тем, что цветы – это пустая трата денег. Посмотри на эту красоту, – девушка откидывается на подушки с улыбкой.
– Так значит, ты ему позвонишь? Смотри, не перегрей мужика, пока закрываешь свой цветочный гештальт.
– Не знаю… Он смотрит на меня своими синющими глазами, и мне трудно спокойно дышать, стекаю лужицей к его ногам. Просто боюсь, что он перешагнёт и дальше пойдёт.
– Поздравляю тебя, – кисло бурчу в ответ. – И добро пожаловать.
– Сергей не звонил?
– Нет…
Каждая минута этого молчания заставляет моё сердце умирать по кусочкам. Оно, глупое, где-то в глубине надеялось, что Сергей будет просить, уговаривать, злиться, заставлять, но не отпустит. Но я же сама попросила этой тишины.
Глубоко дышу, чтобы не зареветь. Рита садится ко мне на кровать, утыкается носом в моё плечо и обнимает. Сидим так минуту, может, и дольше, понимая друг друга без слов. Пока не открывается дверь в спальню.
– Ну что, девица и матрёшка, доброе утро, – Семён Аркадьевич тепло улыбается. Как всегда, чисто выбрит и подтянут. – Иду мимо вашей светёлки и слышу, что вы утреннюю сырость разводите. Время уже одиннадцать часов. Маргарита, тебе полчаса назад звонили из деканата и просили передать, что твой старый дипломный руководитель уволился, поэтому сегодня в два часа тебя ждёт новый на консультацию. А нам с Катей пора собираться за выпиской. Мама сырников напекла. Подъём!
Вяло ковыряю вилкой завтрак, чтобы не расстраивать маму. Новый смартфон, переданный ещё в первый день моего пребывания в больнице начальником охраны Сергея, мигает уведомлениями о новых публикациях в сети. Чтобы немного отвлечься, нажимаю на первую попавшуюся ссылку, и меня перебрасывает на новостной портал. Фото-анонс на первой полосе заставляет подавиться чаем. Палец сам жмёт кнопку и открывает статью целиком. «Правительство Бразилии благодарит российских специалистов за своевременное вмешательство и предотвращение распространения конфиденциальной информации. Напомним, что несколько дней назад социальные сети чиновников подверглись хакерской атаке…» На фото Сергей и Фёдор в костюмах сначала на официальной встрече, а затем на банкете. Вот Сергей жмёт кому-то руку, а вот приобнял за талию красивую брюнетку в синем платье и что-то шепчет ей на ухо.
Мне снова становится тошно, в груди начинает ныть. Пытаясь сглотнуть ком в горле, увеличиваю фотографию, чтобы лучше рассмотреть широкую грудь в белой рубашке, узкие бёдра в брюках классического кроя, сильные руки, которые лежат на талии девушки… Хватит мазохизма! Блокирую телефон и переворачиваю экраном вниз.
Попытки отстоять своё самостоятельное передвижение по городу за выпиской, оканчиваются сокрушительным провалом.
– Мам, голова не кружится, ничего не болит. Между прочим, это у Риты, а не у меня на ноге гипс.
– Предательница, – шипит старшая сестра и лупит меня тем самым гипсом под столом.
– Так! – мама хлопает ладонью по столу. – Если врач сегодня скажет, что ты здорова, то сможешь идти на все четыре стороны. А пока уж будь добра с благодарностью принимать то, что Семён взял полдня отгула, чтобы доставить твою попу, по которой плачет ремень, в больницу.
– Спасибо, – бурчу в ответ.
Пока едем в машине, ищу в интернете частную гинекологическую клинику и записываюсь к врачу на сегодняшний вечер. Признаюсь сама себе, что не верю в то, что отцом ребёнка может быть кто-то, кроме Сергея. Каждый раз, когда мы заканчивали вместе, совершенно не думая о предохранении, это казалось таким естественным и правильным после всех взаимных ласк, подаренных в безумном наслаждении. Когда два взрослых человека становятся единым целым, их продолжение в малыше неизбежно, так должно быть. От эротических воспоминаний матка напрягается, и живот становится каменным, причиняя ощутимую боль. Пытаюсь расслабиться и продышать накативший спазм.
– Дочь, у тебя всё нормально? – у мамы глаз намётан.
– Да, – пытаюсь улыбнуться в ответ. – Просто нога затекла.
– Ну-ну…
Забрав документы у лечащего врача, выхожу на крыльцо и замираю. Возле соседнего административного здания стоят мама, отчим и отец Сергея, мило беседуя. По их открытым лицам видно, что им приятно общество друг друга. Понимаю, что подойти к компании выше моих сил. Возвращаюсь назад, поднимаюсь на один лестничный пролёт и сижу за огромным горшком с фикусом, пока Михаил Викторович, тепло попрощавшись, не уходит в корпус. Неужели мама его не узнала? Как такое можно забыть? Мысленно почти обвиняя маму в предательстве, подхожу к родственникам.
– Вижу, вы с отцом Сергея познакомились? – спрашиваю, не скрывая ехидства.
– Оказалось, что мы были знакомы и раньше, – удивлённо подняв брови, отвечает мать.
– Вот именно, мама! – я почти на неё кричу, совершенно не стесняясь отчима. – Как тогда ты можешь с ним любезничать? Аж тошнит!
– Дочь, я не понимаю, о чём ты…
– Не понимаешь? Он был лечащим врачом папы, когда тот… – рыдания начинают меня душить, – когда его…
Горький всхлип – и слёзы текут из глаз уже водопадом, бесконечным, очищающим. Смывая одиночество и обиды маленькой девочки.
– Катя, милая, – мать гладит меня по голове. – Сазонов не был нашим лечащим врачом. Его как раз поставили заведующим отделения вместо старого маразматика. Он даже предлагал помочь завести уголовное дело, но мне было не до того, твоего папу было уже этим не вернуть.
– Я думала…
Поднимаю глаза на свою самую родную женщину, и она считывает меня как открытую книгу, едва сдерживая слёзы.
– Деточка моя, что же ты это в себе держала? Ты Серёже говорила?
Отрицательно мотаю головой…
– Так, мои прекрасные леди, – отчим, словно медведь, сгребает нас с мамой ручищами и прижимает к себе. – Отставить сопли. Сейчас мы едем кушать мороженое с красной икрой.
– А почему в таком сочетании? – смеётся мама.
– Ну я где-то слышал, что беременных положено кормить необычными продуктами. Поэтому сегодня икра, а завтра, так уж и быть, сварю вам свой фирменный борщ с шоколадными конфетами.
– Спасибо, – улыбаюсь этому большому человеку и первый раз искренне обнимаю Семёна Аркадьевича, принимая его в семью окончательно.
Глава 40
Сергей
Самолёт выпустил шасси и сел, плавно коснувшись посадочной полосы. Салон наполнился мелодиями смартфонов, выведенных из режима полёта. Мой телефон не стал исключением, завибрировав в руках.
– Слушаю!
– Сергей, привет! – звонит технический директор Глеб. – Ты просил говорить тебе, если со стороны Катерины будут совершаться странные операции. Так вот, она прошла онлайн-регистрацию на приём у частного гинеколога, приём назначен на семь вечера. В остальном всё спокойно, ребята в офлайне пасут девушек круглосуточно.
– Спасибо, Глеб, – цепляюсь крепко в подлокотники. – Мы только сели. Скоро будем в офисе. Хорошо поработали, обрадуй ребят, будет большая премия в конце месяца.
– Это Глеб звонил? – Фёдор смотрит на меня напряжённо.
В последнее время мы не удивляемся новым неприятностям.
– Катя записалась к гинекологу в частную клинику.
– Что-то болит? – хмурится друг.
– Ей Юля нашла прекрасного врача в перинатальном центре. Зачем идти в то место, где никого не знаешь? Я просто надеюсь, что это не то, о чём я думаю, Федь. Иначе я просто запру её в квартире на девять месяцев…
– Если женщина что-то решила, ты вряд ли сможешь её остановить. Хоть я и не думаю, что Катя на такое способна. Вам бы нормально поговорить в конце концов. Но для начала нам надо отдохнуть, у меня первый раз за много лет цифры бегают перед глазами. Горячие выдались деньки благодаря тебе.
– Да, я сам до сих пор не верю, что всё получилось. Видимо, дело в правильной мотивации, – сдержать нервный смешок не выходит.
– Шанс присесть на ближайшие десять лет – действительно весомый стимул.
– Меня прямо бесит, что не получается взять за жопу самого Бобровского. Вот уж вёрткий гадёныш. Нигде не палится, вроде как и нет его. И показания против него только косвенные.
– Рано или поздно он наследит. Ребята последнее время фиксируют переводы крупных сумм со счетов компании. Будто сливает бабло… Но знаешь, в чём странность? Деньги уходят на женские развлечения. Дорогие платья, украшения, салоны. Чтобы тратить такие деньги на баб, нужно иметь целый взвод. Сейчас юристы как раз пытаются заблокировать все денежные потоки до завершения дела.
– Очень интересно. У него есть жена?
– Нет, но присутствие бабы очевидно.
В офисе нас поджидал такой аврал, что мысль о возможности поехать домой, а уж тем более поспать казалась просто фантастичной. Из отдела кадров периодически присылали соискательниц на должность секретарши. После десятой претендентки я психанул и отдал распоряжение поискать девушку среди уже действующих сотрудниц.
Время неумолимо близилось к семи вечера, когда я – голодный, нервный и злой – стоял перед окном в пол, ради вида из которого когда-то и был снят этот офис, и пытался настроиться на разговор с любимой до одержимости, до помутнения в рассудке женщиной. Весь день гнал от себя мысли о том, что у неё есть только два повода обратиться в частную клинику, и оба варианта, как чёрные стервятники, разрывали сердце на части. Я боялся по-настоящему, что с малышом может произойти что-то плохое, а уж тем более, если это плохое задумала сама Катя…
Ссылку на злополучные файлы из гостиницы я отправил ей ещё три дня назад, но ответа не получил. Это молчание бесило, заставляло раз за разом прокручивать в голове все наши отношения с той самой первой минуты, когда я увидел её на своём столе, такую манящую, испуганную и желанную до зубного скрежета, до нашей последней ночи вместе. Когда раз за разом подводя свою женщину к вершине, я упивался её влюблённым, затуманенным страстью взглядом и безоговорочно верил каждому прошептанному в экстазе слову. Чёрт! Она ведь действительно может думать, что я не хочу детей. Кажется, она что-то припоминала мне на эту тему в больнице… Чего уж тут скрывать, я сам просрал всё то, что она хотела мне отдавать искренне, взамен ожидая только моей любви.
По дороге собираю все возможные красные светофоры и пробки. Какой леший дёрнул меня решить, что я умнее навигатора? Поэтому к месту назначения приезжаю не заранее, как планировал, а ровно в тот момент, когда около входа останавливается такси, из него выходит Катя и замирает перед ступеньками в нерешительности. Вцепившись руками в руль, даю ей возможность зайти в здание и только после этого иду следом. Сквозь стеклянную дверь вижу, как медсестра провожает девушку в кабинет и возвращается на ресепшн с документами. Сижу в зоне ожидания на твёрдом металлическом стуле, размышляя, что идея застать Катю врасплох своим появлением после приёма врача, может быть вполне успешной для диалога, как вдруг слышу тихий разговор медсестёр:
– Маша, внеси, пожалуйста, в базу данные вот по этой карте: УЗИ, общий анализ крови, ВИЧ и гепатит. И выставь счёт на вакуумный.
– Не поздно для вакуумного аборта? Тут уже показан медикаментозный.
– Анна Филипповна сказала так оформлять, может, знакомая какая.
До боли памятное слово лупит по струнам нервов, приобретая реальность кошмара. Диафрагму скручивает в узел, заставляя почувствовать на языке тошнотворную горечь. К чертям собачьим отключается вся адекватность. Кажется, что вокруг меня рушится мир. Срываюсь с места и пру в сторону кабинета, как бык. В голове бьёт гонг, отдаваясь ударами в сердце, вышибает из меня воздух и лишает возможности снова вдохнуть. Быстрым шагом прохожу мимо ресепшн, слыша в спину крики:
– Мужчина, куда вы?
За мной бегут следом, но я уже влетаю в кабинет.
