Ольга Викторовна Дашкова
Цена твоей любви
Глава 14
– О, вот и Регина, а это он, тот самый Матвей Жаров.
– Лилечка, я уже начинаю ревновать, – Алексей шутил, Лилька хихикала, а я чувствовала, как земля уходит из-под моих ног.
Снова сделала несколько глотков шампанского из бокала, не замечая, как осушила его полностью. В голове зашумело, но стало легче, алкоголь понесся по крови, врываясь в мозг, наступила пятиминутная отрешенность от происходящего.
А вкусное шампанское, надо спросить название.
Я снова смотрела не отрываясь на Матвея и его спутницу, та самая блондинка, что была у крыльца офиса, только еще ярче, красивее, словно звезда на темном небосводе. Такой нельзя не увлечься.
– Алексей, а кто та девушка с Матвеем Евгеньевичем? – Лиля задала вопрос, который вертелся у меня на языке.
– Диана Демидова, дочь очень, очень влиятельного, можно сказать, могущественного человека этого города.
– Ого, серьезный дядя. А ты сам не местный?
– Увы, нет, иначе давно бы уже пал у ног такой сладкой конфетки, как ты.
Лиля снова смеется, чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, сквозь них уже практически ничего не видно. Музыка становится громче, играет красивая медленная композиция. Матвей проходит мимо нас, ведя свою спутницу на импровизированный танцпол, там уже несколько пар кружатся в танце.
Легкое касание пальцев, он убирает невидимые пушинки с ее ресниц, девушка улыбается. Они танцуют, потрясающе красивая пара: сильный и уверенный мужчина, широкие плечи, идеально сидящий на них пиджак, и стройная девушка, слегка загорелая кожа, пухлые губы и абсолютно влюбленный взгляд.
Мне плохо.
Мне очень плохо.
Хочется упасть прямо здесь, начать биться в истерике, проклиная весь мир, кричать: «Почему?» и «За что?».
Но я падаю в черную бездну, на ее дне для меня приготовлен адский жаркий костер, на котором я буду гореть.
Тогда у меня еще была крупица надежды, что все может быть иначе, но я на самом деле буду гореть очень долго, когда-то сильнее, а когда-то просто тлеть углями.
Шампанское так быстро выветривается из головы, беру второй бокал, разворачиваюсь, ухожу как можно дальше от людей, на ходу выпивая его весь.
Не могу больше на это смотреть.
Не могу видеть его с ней, это скребет ржавым гвоздем по открытому сердцу. Господи, почему так невыносимо больно?
Хочу умыться, захожу в помещение, практически шатаясь, нахожу туалет, наверное служебный. Снимая пиджак, бросаю его на груду белых фартуков и униформы официантов, лежащую у стиральной машинки. Включаю холодную воду, долго держу под ней руки, так что немеют пальцы.
Но, когда вода прекращает течь и их сжимают горячими руками, а шею при этом целуют, вздрагиваю от испуга, пытаюсь повернуться, но мне не дают.
Мята и лимон, так пахнет только мой мужчина. Матвей без слов, словно одержимый, засасывает тонкую кожу, до боли сжимая талию, грудь, расстегивая мои брюки.
Я реально пьяная. От двух бокалов шампанского и его ласк.
– Матвей, подожди… а-а-а-а-а… боже мой… Матвей.
Он не отвечает, продолжает делать то, что хочет, брать то, что принадлежит только ему, а я опять как безвольная кукла рядом с ним, не могу отказать.
Снова те яркие ощущения от касаний рук в сокровенных местах. От грубых поцелуев, от напора и страсти, сжигающей меня изнутри. Мой зажатый рот, толчки, яркое солнце перед глазами. Все происходит очень быстро, сердце трепещет в груди, как пойманная в клетку птица. И уже всё мое тело горит от острого удовольствия.
Последнее, что я слышала, это звуки бляшки ремня и захлопывающейся двери, как оглушающий удар, от которого звенит в ушах.
Ничего не понимаю. Наверное, так чувствуют себя люди, когда рядом разорвалась граната, полная контузия. Мой телефон звонит где-то на полу, смотрю вниз, надевая белье и брюки. Это отец, надо ответить.
– Регина, ты где?
– Я сейчас… скоро приду… в туалете, голова закружилась.
Не хочу сейчас думать о том, что произошло, но это дает надежду мне, наивной дурочке. Хоть Матвей и танцует с другой, он был сейчас со мной. Привожу себя в порядок, выхожу на улицу, быстро иду к месту проведения торжества.
– Ты где была? – Лиля подозрительно смотрит, но я не обращаю на нее внимания.
Музыка затихает, ведущий что-то говорит, но я не понимаю. А когда микрофон попадает в руки моему отцу, замолкают все.
Он произносит длинную речь о фирме, о ее достижениях, но все это сказано с такой горечью, что кажется, будто он прощается со всеми.
– Спасибо всем, что вы пришли, что разделили эту радость с нами. Спасибо за поздравления с днем рождения. Но я должен огорчить вас или обрадовать, тут уж как получится, – грустная улыбка, отец пожимает плечами. – С завтрашнего дня у вас новый руководитель, новый генеральный директор – Жаров Матвей Евгеньевич. А также его очаровательная невеста Диана Демидова.
Собравшийся народ взволнованно задает вопросы, я сама в шоке. Как? Почему? Как папа мог допустить такое?
Матвей появляется рядом с отцом, медленно обводит холодным и оценивающим взглядом каждого присутствующего. Так смотрит вожак на свою стаю, но он и ее не пожалеет, если придется делать выбор.
На меня задерживается чуть дольше, чем положено, но отводит взгляд в сторону.
Вожак потерял ко мне интерес, он получил все, что хотел.
Жаров начинает говорить в микрофон, но я не могу разобрать и слова. Голова немного кружится, и подташнивает. Прикладываю пальцы к губам, чувствуя что-то влажное и теплое.
Кровь течет из носа. Она с привкусом железа.
– Черт, Регина, ты сейчас замараешь весь костюм, надо приложить лед. Пойдем быстрее.
Лиля тянет меня за руку в сторону, не сопротивляюсь. Уже ничего не имеет значения.
Все уже сделано. Иначе не будет.
Глава 15
На кухне полумрак, тусклым светом в углу горит торшер. Отец сидит за столом, перед ним открытая бутылка водки, налитая до краев стопка и разбросанные бумаги.
– Папа, – подхожу медленно, опустив руки на его плечи, мне так невыносимо жалко его, до слез, до боли.
– Да, милая, не переживай, все хорошо.
– Как же хорошо, если этот праздник обернулся для нас чистой трагедией? Почему так все случилось? Почему ты отдал фирму?
Отец тяжело вздыхает, не смотрит на меня, перебирает бумаги. Я лишь выхватываю отдельные слова из текста: банкротство, арест имущества, уголовное дело.
– Так бывает, дочь, друзья иногда предают, находятся более ушлые и не имеющие совести люди. Это жизнь, от нее никто не застрахован.
– Тебя предал Владимир Петрович?
– Обстоятельства сложились не в мою пользу, он выбрал собственное благополучие, а все его теневые схемы на фирме повесили на меня.
– Но… разве так можно?
– Наверное.
Отец говорил это все таким будничным тоном, ни малейшего упрека или злости. Слишком добрый и понимающий, с таким характером нельзя вообще строить бизнес.
– А тот Жаров? Кто он?
Боюсь услышать ответ, уже знаю его. Я неглупая, поняла сама, кто такой мой первый мужчина, тот, кого я люблю, кому отдалась. Лиля что-то говорила, уводя меня с торжества, голова кружилась все больше, кровь шла носом. Мне совсем скоро девятнадцать, а нервы уже ни к черту.
– Лиля, получается, теперь в фирме отца другой руководитель и владелец?
– Нет больше фирмы и не будет.
– Как не будет? – сидела на скамейке, прижимала к носу кусок льда, замотанный в платок, который Лиля утащила из ведерка для шампанского.
– Так не будет. Жаров просто разорит ее, обанкротит или продаст, так папа сказал. Он как опустошитель, находит слабое место, копает, собирает информацию, а потом рвет на части. Ничего личного, только бизнес и деньги.
– Но…как же люди, сотрудники, ты ведь тоже работаешь в этой фирме?
– Регина, это игры взрослых мужчин, лучше не лезть туда, себе дороже.
– Поэтому твой папа и уехал?
– И так сказала лишнего, прощай, Регина.
– Постой, кто он вообще? Откуда взялся?
– Не знаю, уже и неважно. Но он очень опасный человек.
Лиля тогда ушла, а я еще долго сидела, слушая гул голосов, музыку, смех и веселье, которое происходило в день юбилея фирмы, которой осталось существовать совсем немного. Сотрудники праздновали начало конца, поднимали бокалы и говорили тосты о процветании, которого не будет.
Мой мир рушился так же.
Ничего больше не будет как прежде.
Я так привыкла к той боли, что пропитала всю меня за несколько дней, что мы с ней, наверное, стали подругами. Слез уже нет, как и сил встать и уехать домой.
Чувствую на себе взгляд. Знаю чей. Пальцы начинают дрожать, легкие наполняются горячим кислородом.
– Простынешь.
Голос бьет по нервам, я должна спросить. Задать один вопрос.
– Скажи почему?
Оборачиваюсь, Матвей в двух метрах от меня, руки в карманах брюк, расслаблен, в глазах блеск. Он немного пьян.
– Что «почему», царица? – ему весело.
– Почему ты так со мной?
– Ты ведь сама этого хотела?
– Нет, я хотела другого.
– А получила, что заслужила. Ведь так всегда? Мы получаем то, что заслужили. Твои желания были изначально неправильные. Как, ты думала, отреагирует взрослый мужчина, когда рядом постоянно крутится девчонка, предлагая себя ему?
– Но… я не предлагала. Я… – Хотела сказать «любила», но вовремя остановилась.
Он говорит вроде обидные слова, топчем, унижает, закапывая меня еще глубже в могилу своей нелюбви.
– Тогда за что? Что я сделала плохого? Я ведь люблю тебя.
Сказала, а сама испугалась этих слов.
Слезы все-таки потекли по щекам. Кусаю губы, смотрю в красивые и такие холодные глаза мужчины, а в них нет ничего, чтобы дало мне надежду на будущее.
Матвей смотрит долго, но продолжает молчать. Если он сейчас развернется и уйдет, я буду окончательно раздавлена.
– Это твои проблемы.
Он ушел.
Так просто.
Оставив меня одну, жалкую, зареванную, со своей ненужной ему любовью. Там есть другая девушка, которая тоже любит, она интересней.
– Не плачь, милая, все будет хорошо.
Воспоминания вечера накрыли снова, как бы я их от себя ни гнала. Отец обнимает меня, гладит по голове.
– Через пять часов самолет, ты собралась?
– Я не хочу никуда ехать, я не могу бросить тебя в такое время.
– Можешь и поедешь, мы с бабулей приедем позже, навестим вас. Хорошо, что ее счета не арестовали, хотя с нашим домом и квартирой придется проститься. Твой папа не совсем доверчивый олух, чтоб хранить все яйца в одной корзине.
– Но… я не могу… я хочу быть рядом с тобой. Хочу помочь, да и бабуля требует присмотра.
– Ты всегда рядом, но надо уехать. Завтра вернется ее компаньонка, она будет не одна, я сам буду жить здесь.
Понимаю, что отец прав, уехать на несколько месяцев до начала учебы – это лучшее решение. Здесь, в этом доме, где еще так свежи воспоминания о соседе, сейчас находиться невыносимо.
– Хорошо, но к сентябрю я вернусь.
– Конечно, милая.
Мы так и стоим, обнявшись посередине темной кухни, сами не зная, что я вернусь совсем нескоро.
И вернусь не одна.
Через много лет случайное знакомство вновь сведет меня с человеком, чья нелюбовь сделала сильнее.
И теперь уже Жарову не хватит жизни, чтобы заплатить по счетам.
Глава 16
Прошло 7 лет
– Волнуешься?
– Совсем немного.
Я с интересом разглядывала изменившийся за годы моего отсутствия родной город. Дома стали выше, яркая реклама переливалась неоновым цветом. В этот вечер было так же жарко, как и в тот, последний, который я провела здесь.
Днем тополиный пух кружил белыми снежинками в раскаленном воздухе, солнце обжигало кожу, а на душе было неспокойно.
– Регина, все нормально?
Мужчина, сидевший рядом, почти всю дорогу вглядывался в мое лицо, поправил прядь волос, пропуская ее через пальцы. Ему очень нравилось так делать.
– Да, Серёжа, все хорошо.
– Не волнуйся, пожалуйста, моя семья тебя не съест, хотя они могут. Это всего лишь ужин, он ни к чему не обязывает. Зять открывает новый ресторан, они год назад с сестрой вернулись из Москвы, решили, что столичная жизнь полна суеты.
– Представляю.
Поправила легкую ткань кремового платья, разгладила складки на коленях, посмотрела на сидящего Сергея, он нравился мне: заботливый, внимательный, Костик к нему привык. А еще у него добрые глаза.
– Сегодня как раз открытие ресторана, мы попали с корабля на бал.
– Это точно.
Не прошло и двух дней после нашего возвращения из Италии, как светская жизнь начала затягивать.
Автомобиль остановился, Сергей вышел первым, открыл дверь и подал руку. Я вышла наружу, придерживая подол платья, огляделась по сторонам, остановив взгляд на красивых буквах названия ресторана, что сверкали на фоне темного неба.
«Диана».
– Интересное название для ресторана.
– У меня странный зять и сестрица с манией величия.
– Это в честь нее? Очень красиво. Должно быть, мужчина любит свою женщину.
– Не могу сказать точно, мы редко видимся. Помнишь, год назад я хотел тебя с ними познакомить? Они прилетали в Италию, но ты заболела.
– Да, помню.
Моя рука оказалась в его большой и теплой ладони, но было ощущение, что меня начинает колотить от холода. И зачем только надела платье с открытыми плечами? Сжала в другой руке маленькую сумочку с телефоном, в любой момент мог позвонить отец, надо ответить. Но в груди нарастало предчувствие нехорошего.
– И, пожалуйста, не поддавайся на провокации сестрицы и не обращай внимания на ее дурацкие шуточки.
– Она любит пошутить?
– Можно сказать и так.
Широкое крыльцо, много живых цветов. Зайдя в просторный холл, я подумала, что действительно попала на бал. В новом ресторане все было по-царски. Высокие потолки, шикарные хрустальные люстры, бежевые стены, картины, снова живые цветы. Белоснежные скатерти, фарфор с позолотой, начищенные приборы.
Играла живая музыка, как и в тот вечер, семь лет назад. Дамы в вечерних платьях, мужчины в костюмах. А у меня ощущение дежавю. Все это уже было, только в другом месте, я сама была другая.
– Ты трясешься, Регина, точно все хорошо?
Нет, хотелось кричать, что все совсем нехорошо. Но я уже не та восемнадцатилетняя девчонка, что убежала из страны. Напуганная, разбитая, раздавленная нелюбовью мужчины, которому открыла свои чувства.
– Очень красивый ресторан, и не из дешевых точно.
– Да, Матвей сделал все с размахом. А вот и он сам.
Матвей?
Нет, этого не может быть. Это просто совпадение. Мужчин с таким именем сотни.
Сильнее сжала ладонь Сергея, начала смотреть в том же направлении, что и он, во рту сразу пересохло. Мой спутник махнул рукой. Как назло, при входе в зал ресторана народ разошелся в разные стороны, и нам навстречу шел мужчина в темном костюме и белоснежной рубашке без галстука.
Уверенная походка, одна рука в кармане брюк, в другой телефон. Мужчина повернулся в сторону, с кем-то поздоровался, кивнул. Я за несколько метров чувствовала его животную энергетику и силу.
За семь лет он практически не изменился. Только стал еще шире в плечах, волосы короче и с легкой сединой на висках. Волевой подбородок, щетина, белый шрам не шее и такие же холодные синие глаза.
Привлекательный и недоступный. Еще опасней.
Это был он.
Матвей Жаров.
Моя первая любовь. Моя первая боль. Мой злой рок.
Но это все в прошлом. Теперь он для меня никто.
– Сергей, рад тебя видеть, с возвращением. Как там в Италии? Солнечно и красиво? Знойные итальянки еще не окольцевали тебя?
Мужчины обменялись рукопожатиями, обнялись, похлопав друг друга по спине.
– Где сестрица? Почему ее не видно?
– Не знаю, где-то здесь, ты знаешь, ее невозможно оторвать от внимания людских масс.
– Матвей, позволь представить тебе мою спутницу, надеюсь, в будущем эта невероятная девушка станет моей невестой, а потом и женой. И она все-таки даст сделать себе предложение. Это Регина. Моя любимая Регина.
– Регина?
Уверенно смотрю в синие глаза мужчины, в них непонимание и даже растерянность, а потом моментально вспыхивает огонь гнева. Но Жаров хорошо держит себя в руках, стоит отдать ему должное, всегда справлялся с эмоциями, наверное, не одну фирму разорил за эти годы и не одну девочку соблазнил.
– Регина Левицкая, – не спешу подать руку, как это положено, улыбаюсь, внимательно разглядывая Матвея, прижимаясь к своему спутнику плотнее. – У вас необычное старинное имя, вы знали, что оно означает дарованный богом?
– Да, я знаю его значение.
– Так вы чувствуете?
– Что?
– Связь со Всевышним?
Молчит, лишь желваки играют на скулах. Не нравится, да, когда перед тобой женщина не выпрыгивает из трусов? Ты ведь к этому привык?
Сергей смотрит на нас с легким непониманием, я улыбаюсь уже ему.
– Так мы будем ужинать?
– Да, конечно, Матвей, где наш столик?
– В центре зала, там отец.
– Пойдем?
– Милый, ты иди, а мне надо в дамскую комнату. Я вас найду.
Медленно разворачиваюсь, чувствую обнаженной спиной взгляды двух мужчин, но больше всего прожигает именно Жарова. Подхватив подол длинного платья, стараюсь не шататься, а саму штормит от эмоций, но держу себя в руках.
Он никто для меня.
Прошлое, к которому не возвращаются.
И пусть он горит в аду вместе с этим рестораном, названным в честь жены. Но этот вечер я выдержу. Ведь так приятно видеть непонимание и гнев в его глазах.
Он ведь не знает самого главного и никогда не узнает.
Глава 17
– Лешенька, ну перестань, прекрати же! Господи, что ты делаешь?
Мне показалось, что я ошиблась дверью, услышав громкий женский шепот и обращение к некому Алексею.
Я прошла чуть дальше уборных для гостей ресторана, там было многолюдно. Снова туалет для персонала, как и несколько лет назад, но в нем трахают не меня, в отличие от того раза.
Надо прекращать вспоминать и сопоставлять события, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Господи… как же хорошо… да… да, целуй меня… еще.
– Горячая куколка, до чего горячая.
Не стала искать другое помещение, чтобы помыть руки, тихо зашла, но, если не дать о себе знать, получится, что я подслушиваю. Да, ситуация курьезная.
Какой-то девушке сейчас некий Алексей делает очень хорошо. Почему бы за нее не порадоваться чисто из женской солидарности?
Громко хлопнула дверью, стук каблуков по кафелю, парочка в кабинке притихла.
– Ш-ш-ш-ш-ш… Леша, тихо. Слышишь? Кто-то зашел.
– Я совсем оглох и ослеп от твоей красоты, принцесса моя, – громкий мужской шепот.
Включила воду, посмотрела на себя в зеркало, поправляя уложенные на одно плечо волосы. Бросила взгляд в сторону кабинок, лишь заметила что-то красное мелькает сквозь щели, наверное, на девушке именно такого цвета платье.
Это, конечно, не мое дело, но очень любопытно, кто там предается любовным утехам? В голове разыгралась фантазия. Может, это молодой официант уединился со своей подружкой или неверная жена встретилась с любовником и не смогла устоять перед соблазном?
Эти мысли отвлекли от главного – моей неожиданной встречи с Матвеем Жаровым. Без него я чувствую себя более уверенно, просто все это слишком внезапно, и я была не готова к встрече.
Я бы не была к ней готова никогда.
Но всегда знала, что она неизбежна.
Получается, Сергей – родной брат жены Жарова? Он все-таки женился на той яркой Диане, в честь которой назвал ресторан. Что ж красивая пара был, он: наглый и уверенный, она: молодая и дерзкая.
Нужно сильно любить человека, чтобы в честь него называть хоть что-то или кого-то. Наверное, я не так уж сильно его любила.
Парочка за дверью совсем притихла, еще раз посмотрела в ту сторону. Улыбнулась своему отражению, пусть развлекаются, не буду больше мешать.
Все хорошо, Регина, ты со всем справишься. Интересно, а у них есть дети?
При этой мысли непонятная ревность кольнула в сердце. Как представлю, что Матвей держит на руках малыша, улыбается ему, смотрит с любовью и заботой, становится совсем невыносимо.
Закрыла воду, вытерла руки. Быстро вышла в коридор, набрала номер отца.
– Пап?
– Ты уже соскучилась? До того невеселая вечеринка?
– Как у вас дела?
– Все прекрасно. Ты будешь звонить каждые полчаса?
– Нет, не буду, – улыбаюсь, слышу на заднем фоне голос Костика, он о чем-то спорит с бабулей.
– Тогда иди веселись, у нас все прекрасно.
– Хорошо. Но только не давай ему перед сном сладостей.
Отключила телефон, прошла в холл, потом в основной зал ресторана, многие гости уже уселись за свои столы, началась торжественная часть мероприятия. Ведущий расхваливал руководство, персонал и кухню ресторана.
В самом центре зала, за лучшим столиком, сидели трое мужчин. Владелец нового шикарного ресторана Матвей Жаров. Он был чем-то недоволен, плотно сжимал губы и смотрел в одну точку. Сергей беседовал со взрослым седым мужчиной, но, как только я подошла, все обратили свое внимание на меня.
Стало неловко.
– Отец, позволь представить тебе мою девушку Регину.
Сергей поднялся, поцеловал мне руку, я вполне дружелюбно улыбнулась пожилому мужчине, но, когда поймала его цепкий и тяжелый взгляд, захотелось сделать шаг назад.
– Так вот то итальянское сокровище, которое ты прячешь от нас уже три года. Мы-то с Матвеем думали, что это будет знойная итальянка с пышной грудью, большим ртом, громкая и веселая.
– Извините, что не оправдала ваших надежд, – перебила мужчину и сама пожалела об этом. Видимо, он не приветствует такого.
– Да уж, мы думали одно, а у тебя оказалась фарфоровая рыжая куколка.
– И кстати, это мой натуральный цвет волос.
– Отец, прекрати свои пошлые шуточки. Регина, это Савелий Макарович Демидов, мой отец.
– Регина Левицкая, – не сказала, что мне приятно, потому что мне было совсем неприятно.
Сергей подвинул стул, сам сел рядом, я старалась не смотреть на Матвея, но открытые плечи под его взглядом обжигало огнем.
Да что же это такое? Слишком долго я пыталась забыть его, думала, что получилось. Уговаривала себя, что не любовь это была вовсе. Влюбленность, буйство гормонов, реакция молодого тела на животную энергетику взрослого и опытного мужчины.
– У вас очень красивое имя, и сами вы очень красивая девушка. Сколько вам лет? Двадцать? Сергей, тебе не кажется, что этот цветок слишком свеж и юн для такого старика, как ты?
Савелий Макарович, обращаясь к сыну, смотрит на меня вполне дружелюбно, но карие глаза под тяжелыми веками сканируют насквозь, кажется, раздевая и ощупывая одновременно.
– Мне скоро будет двадцать шесть.
– Даже так? Прекрасный возраст. Не верится, что когда-то и мне было столько же. Я был молод и полон сил.
Вокруг суетились официанты в черных фартуках и бабочках на белоснежных рубашках. Перед нами поставили первое блюдо, Сергей налил белого вина, он знал мои вкусы, за соседним столиком звенел хрусталь, ведущий шутил. А по моей спине разливалась боль от напряжения.
– Так я могу предположить, что скоро быть свадьбе?
Мужчина сделал глоток виски, посмотрел поверх бокала на Сергея и меня. Демидова-старшего можно было назвать симпатичным стариком, если бы не тяжелый взгляд, грубые черты лица, нависшие веки и надменный вид.
Он чувствовал и показывал всем, что именно он хозяин мира. Хорошо, что Сергей совсем непохож на него. Полная противоположность, только цвет глаз, вот что было у них общее.
Высокий, подтянутый, темно-русые волосы, легкая, такая модная сейчас небритость, открытая улыбка. Именно ей он и растопил мое сердце три года назад.
– Регина не дает мне сделать ей предложение, словно чувствует это и находит тысячи причин, чтоб я этого не делал. Но, может быть, на родине ее сердце дрогнет.
Сергей берет мою руку, нежно целует пальцы, глядя прямо в глаза.
Странный хруст, отборный мат. Мы смотрим в сторону Матвея, потом на его ладонь, в ней острые осколки стекла, кровь капает на белую скатерть, а я не могу отвести от нее глаз. Вот он салфеткой перематывает раны, зажимая ладонь в кулак.
– Черт.
А я сжимаю свою, потому что чувствую его боль. Так бывает, когда дома Костик ранится или падает с велосипеда.
Смотрю на Жарова, как его губы кривятся от боли, но отгоняет официанта, который хочет заменить скатерть как назойливую муху. Сергей спрашивает, все ли хорошо у него, Савелий Макарович молчит, лишь пьет виски.
– А где твоя жена, Матвей? В честь нее назван ресторан, а принцессы нет на балу.
– А вот и я! И не думайте, что ваша принцесса сбежит с бала. Серёженька, привет, братец.
Девушка виснет на шее вставшего Сергея, я не могу видеть ее лица, но снова отчего-то вернулись тот страх и тот комплекс неполноценности, которые я испытала, когда увидела ее впервые у офиса отца.
– Ты стал еще выше.
– Тебе кажется.
– Папуля, – девушка обошла меня сзади, теперь обняла отца, поцеловав того в щеку. Мужчина похлопал ее по руке, посмотрев с нежностью и теплом.
– Матвей, любимый. Ты потерял меня? Извини, Иришка совсем заболтала.
Но Жаров был безэмоционален, лишь сжимал кулаки и смотрел с явным недовольством. Девушка потянулась, чтобы поцеловать его, Матвей позволил это сделать.
Я узнала ее голос.
И цвет платья.
Но я ведь могу ошибаться?
Или нет?