Ольга Мушенок
В плену у прошлого 2
Глава 7
«В прошлом я отрекалась от своих чувств, отвечая Демиру «нет» хоть моё сердце предательски билось в унисон и говорило: «Да, я тоже тебя люблю». Если бы я тогда не призналась в своей любви, когда он хотел оставить навсегда, отпустить меня, то была бы одинокой утопая в своей боли воспитывая дочь. И ко всему влюблённой в Демира скрывая от всех свои чувства. Но я ответила ему: «Вопреки всему тебя полюбила» и эти слова были началом наших отношений. Началом моей настоящей, верной любви к арабскому парню, который вошёл в мой дом телохранителем, а после долгих месяцев добиваясь меня, я покинула отчий дом идя со своим телохранителем, законом, мужем за руку. Никогда не забуду тот прекрасный день, когда наш брак стал официальным и он при всех сказал: «Жена моя! Женщина моя, любимая!» А брачная ночь была особенной, такой нежной, ведь я даже подумать не могла, что так бывает… Помню, я готовилась к ней, как потерпевшая и душевно больная обрывая телефонную трубку психотерапевта. Мне казалось, будет так же больно, противно, страшно, как и в ту зловещую ночь, а после я буду так же ненавидеть Демира. Но психотерапевт уверяла, поддерживала говоря, что: «Любовь не причиняет боли. Любовь – это не насилие, а только ласка, нежность и удовлетворение в страсти. Любящий мужчина никогда не будет брать силой свою женщину». С Демиром я познала худшие и лучшие чувства. Жаль, что он слеп и не видит моей любви, верности к нему. Страдания, что причиняет любимый муж из-за своей боли веря в ложь, скоро окончательно разорвёт сердце и тогда не знаю, что будет. Не знаю, что ждёт нас с Демиром в будущем и есть ли оно вообще у нас, но я загадала желание на упавшую звезду, чтобы Демир как можно скорее узнал правду и перестал ломать меня, ведь терпения и сил уже почти не осталось. Устала от него такого резкого, грубого, он как злая собака, сорвавшаяся с цепи, а добрая, и нежная только когда сытый спит. Сейчас он спокойно сопит, расположившись на сидении рядом со мной» – думала про себя Ясемин смотря в иллюминатор самолёта, пока резкая боль внизу живота не выдернула её внимание из мыслей.
– Ай! – воскликнула громко она, схватившись за живот руками.
Демир тут же открыл глаза выпрямившись в спине, напрягся, спросив обеспокоено:
– Что случилось?
– Не знаю, неожиданно больно кольнуло.
Демир был взволнован от того, что могут начаться роды прямо в самолёте без помощи врачей.
– Пожалуйста, потерпи. – шепчет, растерянно он, нежно положив руку на круглый животик жены. – Сейчас не время рожать.
– Так говоришь будто это от меня зависит, – громко дышит, чувствуя с какой любовью Демир начинает гладить её животик и боль постепенно стала уходить, заставив Ясемин с облегчением вздохнуть. Она не могла воздержаться от своего желания и тихонечко положила свою ладонь на его руку, вполголоса молила:
– Пожалуйста, прошу тебя не убирай.
Демир сглотнул колючий ком в горле, спросил:
– Лучше стало?
Она молча кивнула, боясь пошевелиться или посмотреть ему в лицо, опустила взгляд на живот лишь бы не убирал руку.
– Мои сыновья не виноваты, что их мать совершила страшный грех и не им расплачиваться за него! – с отвращением убрал руку из-под руки своей жены.
Ясемин подняла на него свои черные глаза и покачала головой, спокойно вопросив:
– И какой же будет расплата? Задушишь меня, так же как твой отец задушил твою мать Амиру? Или станешь человеком, который первый бросит в меня камень?
Люди в самолёте услышав разговор стали смотреть в их сторону, а Демир с глубоким удивлением спросил:
– Откуда узнала? Отец Серхат рассказал про мою мать Амиру? – его лицо начинает краснеть от злости, а на лбу выступила капля пота.
– Нет, Демир. Я от твоего отца узнала.
– Значит в курсе, что в нашей семье нет разводов? – шипит сквозь зубы, – А Адем просил, чтобы я развёлся с тобой и отдал тебя ему, – выплёскивает Демир нависая над Ясемин. А позже истерически засмеялся, прикрывая рот ладонью.
– Остановись, Демир! Ты уже далеко заходишь…
– Уважаемые, вы же ни одни в самолёте! – стали возмущаться соседи со всех сторон.
Привстав, Ясемин извинилась на арабском языке:
– Извините, пожалуйста.
Как только Демир вышел из салона, то к Ясемин обратилась Айше сидевшая в соседнем ряду напротив.
Цыкая Айше прошептала:
– Посмотрите, какая драма… – иронично начала, – Кто бы мог подумать, что ты так быстро падёшь в глазах Демира. Кстати, давно хочу спросить, как тебе мой подарок? А то знаешь, я переживала, что будет слишком простой или не понравится вам с Демиром. Но, как я вижу Демир оценил…оценил, – протянула слово «оценил» глумясь над Ясемин.
Ясемин хотела встать, но боялась, что боль вернётся или ещё чего хуже – начнутся роды, поэтому сдерживалась, пока та не стала говорить:
– Ты же пустая, грязная шармута, что ты можешь дать Демиру? Посмотри на себя, толстая, в чёрном платье, бесполезная, а нет ты можешь хорошо удовлетворять мужчин, ведь через тебя аж четверо прошло, а то может и больше, мы то с Демиром не знаем.
Ясемин не могла больше слушать эту стервозную змею и взяв стакан с молоком плеснула в её сторону и сразу же после этого послышались возгласы недовольства.
– Теперь на себя посмотри, грязная, ядовитая змея! – усмехнувшись парировала Ясемин, – И не думай, что тебе всё сойдет с рук, Аллах таких, как ты не любит, поэтому не мечтай о том, что сможешь создать на чужих костях своё счастье! И Демир никогда не станет твоим мужем и это не потому, что обещал мне, а потому что тебя он недолюбливает!
– Я бы тебе рассказала, кое-что, но люблю месть подавать холодным блюдом, так что жди сюрприз. То есть расплата не заставит долго ждать! – увидев Демира вошедшего в салон, Айше быстро пошла в уборную, а Ясемин отвернулась к иллюминатору.
Самолёт будто огромная серебряная птица, то и дело прорезал белые перины кучевых облаков и парил в небесной лазури. Полёт был долгим. Стюардесса вежливым голосом объявила, что скоро посадка и люди, до этого сладко дремавшие вдруг зашевелились. Самолёт плавно вынырнул из поднебесья и их взору открылось магическое очарование ночного города Шарджа.
Город Шарджа – самый строгий в ОАЭ. Этот город известен своим строгим соблюдением закона Шариата. Он выглядел, как океан разноцветных огней, которые, то и дело, как бы подмигивали всем смотрящим на них с высоты. Всё ниже и ниже спускался самолёт и уже можно было различить яркие светящиеся фонари взлётной полосы, казалось, бесконечной и уходящей далеко за горизонт. И вот, наконец, после долгого полёта, шасси коснулись земли и самолёт, пробежав быстрым ходом ещё несколько метров, наконец, остановился.
Демир помог спуститься Ясемин по трапу подняв её на руки. В Шардже не принято носить женщин на руках, даже если она беременна и свои чувства запрещено показывать на людях. Но Демир закрыл на это глаза надеясь на милость Аллаха. Ведь в данный момент, мать его единственных детей плохо себя чувствовала и лишние нагрузки ей вредны.
Азизу это не понравилось, его аж затрясло всего, но Демир поставил всех на место зарычав, как зверь, держа в своих лапах добычу:
– Я не спрашивал вашего мнения! – гаркнул на незнакомцев, – А ты отец перестань смотреть на меня, как на врага! Потому что, долг мужчины беречь жену, когда она беременна!
Азиз смотря на сына, вспомнил себя, когда он носил на руках беременную Амиру ругаясь со всеми, кому не нравился его необдуманный поступок. Азиз понимал, что главной причиной такого поведения всё же была любовь, с которой Демир старался бороться, но получалось не очень хорошо.
– Послушай меня внимательно, Демир, я не лезу в твои дела! И ничего не советую, потому что свои ошибки они самые вкусные, а чужие не интересны!
Ясемин вдохнула чужой воздух не родной земли, от которого тоска и грусть накрыла с головой. Всё вокруг было красивым, но таким…
– А когда мы вернёмся домой? – поправив ворот платья, спросила Ясемин у Демира.
– Теперь только после того, как ты родишь! – сухо ответил. – Потому что рисковать так я больше не хочу! – метнул на отца недовольный взгляд, ведь его решение не показалось правильным Демиру.
Глава 8
Ясемин
У контрольного пункта нас встретил Каан. В нём уже не было того простого парня, которого я знала. Перед нами стоял солидный мужчина в белой кандуре с куфией на голове, а по бокам с угрюмыми взглядами стояли охранники.
По мнению Эдже титул шейха пошёл Каану на пользу, он стал более серьёзным, сдержанным и деловитым человеком, но это если не принимать в расчёт того, что у шейха плотный график работы, и времени на внимания единственной жене изрядно мало. Однако, по голосу и настроению подруги это всё не мешает оставаться им счастливыми.
Я очень рада, что у Эдже и Каана всё благополучно случилось, ведь я помню, как у них всё начиналась. Это было «противостояние» двух пылающих огней, они сначала возненавидели друг друга, а потом поняли, что у них больше нет сил бороться. Эти двоя сдались, осознавая, что их чувства ненависти остались в прошлом и уже после каждой причинённой козни, подколки давило в груди. Ведь любовь и ненависть всегда идут рядом, вот так и у Эдже с Кааном получилось пройти нелёгкий путь от ненависти до любви.
– Саляму алейкум, родные! Я рад видеть вас! – вежливо поприветствовал Каан, обратив на нас взор карих глаз.
– Алейкум ассалям! – мужчины ответили на приветствие, а мы женщины смирно стояли.
Айше исподлобья кого-то искала глазами. Румиса понурив голову, мило улыбалась в ожидании внимания Каана. Но, а я целовала на руках няни свою сладкую дочь, лишь бы кроха не плакала.
После теплого приветствия водитель погрузил наш багаж в огромный внедорожник с большими колёсами. Такие автомобили в нашей стране большая редкость. Их можно увидеть в горах, где горные дороги ведут к маленьким деревням и селам.
Слава Аллаху, к нам подъехал Надир и забрал свою дочь. Ведь я бы не выдержала ехать с ней в одной машине, итак, терпела её присутствие в самолёте. Буду молиться, чтобы она осталась здесь и больше никогда не появлялась в нашей с Демиром жизни. А насчёт кары за содеянное, она её настигнет в любом случае вопрос лишь во времени. Как мой дедушка говорит: "Жизнь – бумеранг! Всё и всем по заслугам!"
Моей дорогой подруги Эдже не было рядом с Кааном, наверное, готовится к нашему приезду. А зная её она умеет удивлять и устраивать сюрпризы. Мы много общались по видеосвязи, но через экран невозможно обнять и почувствовать запах подруги. Как и невозможно снять тоску по ней. Когда Эдже жила с нами в доме дедушки мне с ней было весело, она мой лучик света, я смогла её полюбить, как старшую сестру. Потом, Эдже переехала в отчий дом, но и это нам не мешало каждый день приезжать друг к другу, но, а позже судьба нас разделила по разным берегам. У каждого появилась своя семья, заботы вот только пообещали мы, что не будем забывать о друг друге и при первой же возможности звонить и приезжать в гости.
Я смотрела на ночной город из окна машины. В нём всё по-другому, авантажно и очень красиво. Проезжая вдоль набережной Аль Маджаз я не могла оторвать взгляд от панорамного вида вокруг и от шоу поющих фонтанов. Конечно, в городе Бурса всё это есть, но здесь фонтан выше и обладает своей цветной иллюминацией с собственным шармом. Дай мне в руки фотоаппарат или кисть с красками, я передам все тонкости очарования на лист бумаги, ведь проезжая набережную, я не заметила знака запрещающего фотографировать достопримечательности. Насколько мне известно главное не делать съёмку местного населения. Прямо мурашки побежали по спине от такого изящества.
В этой стране всё иначе, непривычная, чужая обстановка. Всё не родное вплоть до камушка, лежащего на земле.
По грустному лицу Зухаль можно понять, что она переживает, особенно когда беспокойно кому-то пытается дозвониться. Наверное, няня моей малышки не всех успела предупредить, что покинула родную страну, так же как и я не поставила в известность дедушку с Лейлой надеясь, что Демир сам предупредит их.
– Зухаль, не переживай, мы здесь ненадолго. – полушёпотом успокаиваю, ободряюще обнимая за плечо.
Я понимаю страхи Зухаль, она же не знает арабского языка и правил, хоть мама Румиса ей объяснила этикет поведения. Но теория это одно, а практика – это совсем другое, особенно когда рядом такая роскошь, которую она видела только по телевизору. А меня спасала моя оконченная школа иностранных языков и жизнь с Демиром и поэтому мне намного спокойней, и легче адаптироваться к новым условиям жизни. Вот только привыкнуть я не смогу к этой местности, даже не знаю, как у Эдже получилось, но разве у неё был выбор? Конечно же нет.
Мой мобильный телефон зазвонил, и я вытащила его из своей дамской сумочки, что мне купил Демир в Таиланде, когда мы гуляли по окрестностям солнечного города наслаждаясь медовым месяцем.
Входящий вызов от дедушки и сразу же не раздумывая отвечаю, прислонив к уху телефон:
– Алло, дедушка.
– Ал.., – голос его прерывается и я слышу обрывки фраз с той линии, а разобрать их не могу.
– Дедушка, алло! Я тебя плохо слышу, алло! – смотрю на потухший экран телефона и возмущаюсь, – Ну включайся, давай! – нервно, нажимаю на кнопку, чтобы включить смартфон и тут же сработала вибрация, уведомляя, что батарея полностью разряжена.
Подняв веки, заметила с каким любопытством на меня все смотрят.
Повернувшись к Демиру попросила телефон, чтобы позвонить дедушке:
– Можешь дать телефон? Я дедушке хочу позвонить, предупредить, чтобы не переживал за нас.
– Могу, вот только мы сейчас проезжаем глухую зону и как бы ты ни старалась не дозвонишься. – сухо ответил Демир и я, расстроившись повернулась к окну.
Дорога была длинной, у меня затекали ноги, болела спина от долгого сидячего положения и ко всему этому в салоне было душно, а кондиционер я попросила не включать, ведь моя бусинка могла заболеть. Каан говорил: "Дождей давно нет и царит в округе ужасная засуха, которая уносит за собой немало жизней, как животных, так и людей".
За окном машины уже не видно ночного города. Лишь кромешная темнота, которую побеждает свет фар внедорожника. По разговорам мужчин, я поняла, что особняк шейха Каана находится за городом в тихой, большой деревне куда мы вроде уже подъезжали. Мы поворачивали, входя в крутые повороты так, что слышался шум колёс, проезжавших по булыжникам. А позже спускаясь по горному перевалу я увидела освещение той самой деревни, но первое, что мне бросилось в глаза это хорошо освещённый, огромный особняк у самого побережья закрытой бухты. Можно сказать трехэтажный дворец, возле которого мы остановились.
– Приехали! – отчитался водитель.
Глава 9
У ворот дворца ждала Эдже, от радости большие глаза законной жены шейха сверкали, как драгоценные алмазы.
– Ясемин! – увидев свою подругу, она быстро подбежала к ней, – Дорогая, как же я рада тебя видеть! – воскликнула обрадовано она.
Ясемин заключила Эдже в свои тёплые, дружеские объятия и чтоб никто не услышал, тихо всхлипнула.
– Тиши, тиши. – утешая, ласково промолвила шёпотом Эдже, – Не плач, пока ты здесь, мы обязательно что-нибудь придумаем. Я тебя в обиду не дам. – с жалостью заключая ободряюще погладила по спине.
– Эдже! – обратился Каан к своей жене, – Тётя Румиса и наши гости устали, покажи им их комнаты, – наказал серьёзным голосом Каан.
– Хорошо! – согласно кивнув, ответила она, – Мой муж прав, дорога была неблизкой, да и к тому же тяжёлой особенно, когда такая духота царит кругом. Так что пойдёмте, я расположу вас в приготовленных для вас комнатах. – собралась было идти во дворец, как заметила, что муж и отец Азиз с Демиром садятся снова в машину, собираясь куда-то уезжать, – Каан? К добру ли в такое позднее время, вы уезжаете? – недоумевающе спросила.
– Всё в порядке, Эдже, иди с гостями во дворец! – строго наказал он.
Эдже не из тех, кто беспрекословно выполняет приказы мужа, она из непокорных, а особенно не станет молчать и бросать любимого если видит, чувствует, что мужа изрядно что-то беспокоит.
– Каан, я же весь день готовилась к вашему приезду, в трапезной всё готово! Да и какие дела могут быть поздней ночью?!
Эдже заставила молодого шейха выйти из машины и подойти к ней. Он подошёл к ней почти в плотную и погладив нежно по щеке прошептал:
– Красивая моя, мне нравится, когда ты злишься, но сейчас этот вздор не уместен! Признаюсь, мне не хочется никуда ехать, потому что я соскучился по тебе, как никогда, да и то, что сейчас происходит с моим братом и то, что хочет провернуть мой дядя, меня не радует…
Эдже напугалась, ведь то, что Демир привёз Ясемин в таком положении, ей совсем не нравилось. Ясемин ей рассказывала, что Демир под сильным влиянием отца и стал его копией. У девушки было плохое предчувствие, она боялась, что Ясемин угрожает опасность, ведь ей известно наказание за измену.
– Каан, дорогой, надеюсь, Ясемин не навредят? Скажи, что это никак не касается Ясемин, потому что я не дам никому её обидеть!
– Пусть твоя душа будет спокойна, Ясемин на моей земле ничего не угрожает! Да и Демир уже позаботился о её защите, – обратил свой взгляд на двух охранников стоящих рядом с Ясемин, – хотя я ему сказал, что никто не осмелится обидеть моего гостя!
– Хорошо. Вот только я вижу, что тебя что-то тревожит. Отец Азиз тоже давит на тебя, да? – грустно посмотрела на мужа.
Мужчина нежно улыбнулся, ответив:
– Эдже, нет, отец Азиз не давит на меня. Он и не давит на Демира, а лишь желает сыну лучшего. Демир уже однажды пошёл против воли отца и ничего хорошего из этого не вышло.
– Говоришь, хочет лучшего? – с огорчением посмотрела на него и отстранившись сделала шаг назад, продолжила, – И что в его понимании лучшее? – недовольно, взорвалась она с шёпота на громкий голос, – Они привезли Ясемин на последнем сроке беременности, а что если бы роды начались в самолёте или в дороге, где нет ни связи не воды?!
– Достаточно вопросов! – сорвавшись на крик, Каан властно предупредил, – Через несколько часов я вернусь, и поговорим, но о твоей несдержанности разговаривать будем в первую очередь, а сейчас меня ждёт уважаемый Надир. – резко развернулся и пошёл к машине, – Аллах! Аллах! Угораздило же меня полюбить эту несносную девчонку! – бурчал себе под нос.
– Всё в порядке брат? – улыбнувшись, спросил Демир, заметив нервозность младшего брата.
– В порядке! – сел в машину и прожигая любимую горячим взглядом, парировал, – Укус «любимой кобры» не убивает льва, а лишь даёт ему иммунитет!
– Дааа… повезло тебе, конечно, с женой. – протянул Азиз, потерев задумчиво подбородок, – С такой женщиной и врагов не надо.
Каан посмотрел в глаза дяде, заявив:
– Машаллах, дядя! Машаллах! Моя женщина особенная!
– Она слишком гордая, дерзкая и бесстрашная так наши женщины себя не должны вести, Каан!
– Ты, наверное, забыл, что Эдже не арабка, а турчанка, она та женщина, которая мне нужна, а нужна мне именно такая! – Каан властно выразился, давая знать, что его жена никем не должна обсуждаться.
– Я всего лишь хотел, чтобы ты понял, что она твоё лицо! Что подумают о тебе люди, когда увидят, такую дерзкую жену уважаемого шейха строгого Эмирата.
– Они завидуют мне, и один уже переворачивается в гробу из-за того, что посмел, оскорбить мою жену! – холодно взирал шейх.
Идя неуверенно и медленно по длинному коридору, который как казалось Ясемин, никогда не закончится, Румиса шла уверенно, как султанша этого дворца, ведь в прошлом она жила здесь в роли няни Демира, а потом шейх Азиз взял её в жёны и увёз в Турцию. Румиса вспоминала каждую дверь этого дворца, ей казалось, что спустя стольких лет ничего здесь не изменилось, даже запах тот же – родной.
Внезапно женщина остановилась у одной двери комнаты и покраснела, а потом, тяжело вздохнула, улыбнувшись:
– Это комната занята? – спрашивает у Эдже.
– Нет, мама Румиса. В этой комнате никто не живёт, она пустая, – мило ответила Эдже.
– Конечно, эта же комната «плача и крови».
– Что это значит? – недоумевая, вставила Ясемин.
– Это значит, что в этой комнате была убита Амира с отцом Каана! – не скрывая радости, сказала она.
Румиса толкнула рукой дверь и та открылась. Комната была абсолютно пустая, даже обои сорваны и обшарпанные стены наводили ужас на молодых девушек.
– Пойдём, Ясемин! – Эдже напугано посмотрела на бледную, как стенку Ясемин, – Не нужно нам тут стоять, а вы мама Румиса пойдёте прямо по коридору и у последней арки заверните налево, первая дверь это ваша комната! – развернулись и ушли, оставив женщину наедине со своими ужастиками.
Женщина подошла к окну, сложив руки на груди, ухмылялась, вспоминала:
– Амира… Амира… ты хотела бескрайней любви и свободы с любимым мужчиной, ты её получила. Да, это смерть и ад, но всё же с любимым! Азиз должен был изначально стать моим, но выбрал тебя, а я не люблю, когда меня лишают моего счастья! Поэтому, я сделала всё, чтобы ваш план не сработал. Это я вернула Азиза домой, чтобы он не попал в вашу смертельную ловушку и самое главное, я выпустила главный козырь – это Демир! Несчастного шестилетнего мальчика, которого мать ненавидела, забывала кормить и запирала в своих покоях, я выпустила на волю, чтобы он увидел истинное лицо своей матери. А вот то, что Демир стал свидетелем смерти матери и смерти её любовника, этого я не предвидела, но это пошло мне только во благо. Я заменила Демиру мать, которой ему всегда не хватало, а мне не доставало ребёнка, которого Всевышний мне не подарил, но я обрела детей в лице Демира и Каана.
– Тётя Румиса. – как гром среди ясного неба раздался писклявый голос, вынудив подпрыгнуть с визгом от страха. Румиса понимала, что если об этом кто-нибудь узнает, то её власти и любви с Азизом – конец.
Обернувшись, перед ней стояла её заплаканная восьмилетняя племянница, самая младшая дочка Надира, но в женщину будто вселился дьявол, заставив наброситься на девочку и прижать к стене вцепившись когтями беззащитной в шею.
– Кто тебе позволил входить без стука? – прошипела Румиса выпучив от страха и неистовой злобы глаза.
– Простите меня, тётя, но дверь была открытой.
– Что ты слышала, дрянь? Не вздумай врать, иначе, задушу прямо здесь, и никто тебя не найдёт!
Слёзы, словно бусинки, покатились по лицу малышки, она недоумевая отрицательно качала головой.
– Ни-ни ничего, – заикаясь, сдавленно глотая воздух ртом, ответила.
Румиса с облегчением вздохнула, подумав, что девочка если что-то и услышала, то ничего не поняла.
– Прости, я не хотела тебя напугать! – обняла она племянницу, – А почему ты одна в такой поздний час ходишь? Разве все дети не должны спать ночью, чтобы вырасти? – Румиса взяла девочку за руку, сказав, – Не плачь, я отведу тебя к твоей маме.
– Моя мама умерла…
