Ольга Мушенок
В плену у прошлого 2
– Выбираю тебя! – усмехается в трубку. – Помнится мне, нам было хорошо вместе!
– Ты, пожалеешь о сказанном, мерзавец! Аллах, тебя покарает! – срываюсь на крик, сбрасывая звонок.
– Мы едем в особняк Адема Кырымлы! – громко заявляю в ярости я. – Вот адрес! – передаю телефон с адресом охраннику.
– Госпожа, Ясемин! У нас есть приказ, мы не можем ослушаться господина Серхата. – спокойно отвечает водитель.
Я на взводе, трясусь от злости и раздражённо приказываю:
– Сейчас ваша госпожа я! И я приказываю вам немедленно ехать по данному адресу или это будет последний рабочий для вас день!
Охранники переглянулись между собой, и водитель развернул автомобиль, повернув в сторону загородных домов, где живёт Адем. Мне хотелось посмотреть этому шакалу в глаза и дать смачную пощечину, чтобы не забывал, что он для меня пустое место. Хотелось всё крушить, в последний раз такая ярость была, когда на Айше напала. Но я себя сдерживаю, понимая, что на последнем сроке лучше пребывать в хорошем настроении, да и доченька рядом в детском кресле моргает длинными ресничками. Чувствует мамину боль – моя малышка. Целую её нежно в пухлую щёчку.
Подъехав к высокому из красного кирпича забору к самым воротам, нас встретили два охранника в чёрных официальных костюмах.
– Я, Ясемин Оглы, передайте своему хозяину, что я ожидаю его прихода! – выйдя из машины, представляюсь.
Один из них что-то передал по рации, а потом переключился на меня вышедшую из машины.
– Проходите, господин Адем вас ожидает! – массивные ворота распахнулись.
Я не собиралась входить в его двор, дом или куда-либо еще. Никогда не вступлю на территорию чужого мужчины, а тем более к нему – трусу, подлому барану. Да и в машине ребёнок капризничает, зовя меня.
– Пусть ваш нечестный хозяин сам выходит! Или у него не хватает смелости, чтобы предстать передо мной?! – возражая, потребовала я.
Через несколько минутных ожиданий показался, идя танцующей походкой под громкую музыку. Высокий, немного сутулый и осунувшийся в скулах. На нём был лёгкий халат бордового цвета, а по худым ногам стекали капли воды. Наверное, принимал ванную или плавал в бассейне, а ещё когда он приблизился ко мне, я почувствовала противный, терпкий запах алкоголя. Как такое чудовище могло мне нравится, не понимаю? Меня воротит от каждой черты его лица и присутствия. Немного, попятилась назад, показывая всем своим существом, что он мне омерзителен.
– Соскучилась или…? – не успевает договорить, как получает от меня со всей мочи пощёчину.
Я дышу огнём, заряжаясь на следующий удар, а он, облизнув кончиком языка разбитую губу, помотал головой, выплюнув:
– Девочка, арабы заразили тебя бешенством что ли? С каких это пор, ты решила, что можешь поднимать на мужчину руку?
– А ты не мужчина и никогда им не был! Потому что мужчина бы не позволил оскорбить невинную женщину и пойти на подлость против неё!
После моих слов он раскраснелся, посмотрел по сторонам, и жестом руки, приказал охране закрыть ворота и уйти. Ему стало стыдно перед своими подопечными и я права.
– Дорогая, может не будем при всех выяснять отношения и зайдем в дом? – указывает рукой на ворота. – Я угощу тебя твоим любимым чаем с лепестками жасмина, и ты успокоишься. Ну, в общем, как всегда. – расплывается в улыбке.
– Зачем тебе эта вся грязь? Что я сделала тебе такого, что ты меня так ненавидишь? Ты же мне всю жизнь рушишь!
– Что ты, любимая, я тебя люблю и хочу, чтобы ты прекратила играть с Демиром. – он что-то продолжал говорить, а меня накрыл истерический смех, который плавно перешёл в истерику. И слёзы маленькими бусинками покатились, обжигая щёки. Я отвернулась, чтобы не показывать свою подавленность. Охрана вышла из машин, мне стоило только отдать приказ, и Адема бы закатали в асфальт. Но я не убийца, я не палач. Не успев ничего ответить, услышала приглушённый, одинокий выстрел и оторопела от ужаса боясь представить, что это было.
– Что вы стоите?! Быстро её в машину! – этот голос, как гром среди ясного неба заставил меня обернуться. Да, это голос Демира. И да, обернувшись, он стоял прямо передо мной с пистолетом в руках, а Адем лежал с пулей в груди у моих ног со стеклянным, безжизненным взглядом.
Бледное лицо Демира выражало удивление, а меня как будто невидимой нитью сжали, не давая мне пошевелиться.
Все забегали, кто-то что-то кричал, а я стояла как вкопанная в землю, на которой лежало мёртвое тело Адема.
Не помню, как оказалась в машине с Демиром. Мы очень быстро ехали, а я тихо плакала, ничего не понимая. Всё в глазах мутное от слёз, меня трясёт, ведь прежде я никогда не была свидетельницей убийства.
– Тихо! – Демир разгневанно закричал на меня – Ты ещё раз подтвердила, что ты дрянь, которая лжёт, скрывая свою грязь! Жаль, очень жаль, что я не успел выпустить пулю, а так хотелось. Но кто-то выполнил эту работу за меня. И я бы пожал руку киллеру за успешно проделанную работу! – с ненавистью признаётся он.
Глава 5
Ясемин
Двери машины открылись. Демир взял меня за руку, помогая выйти из салона, и повёл в дом.
– Пусти! Демир, пусти меня! – молю стонущим голосом стараясь вырваться из захвата его рук. – Эдже плачет! Доченька. – оглядываюсь через плечо назад, где в машине плачет дочка.
– Ты никогда больше не выйдешь за эти ворота пока я того не пожелаю! – шипит сквозь зубы подталкивая меня вперёд. Я спотыкаюсь о каменные лесенки при входе в дом, больно ударяясь ногой. Не упала, он придержал.
На встречу к нам вышла няня малышки, Зухаль. Я не успела подать голос, как Демир приказал ей заняться ребёнком, а меня всё так же удерживал, словно поймал бабочку за крылья, собираясь лишить свободы, без которой она погибнет, как и без его любви.
Я всё ещё находилась в агонии страха, а что если бы пуля прошла насквозь через тело Адема и зацепила меня? И кто в него стрелял, я так же не видела, могу только предполагать, что это Демир, ведь он много раз кричал, что убьёт его. А про киллера специально соврал, чтобы не выглядеть в моих глазах убийцей.
Меня всю трясёт, слёзы давно высохли на щеках, плакать больше не оставалось сил. Может быть, это всё – страшный сон? И я сейчас проснусь, где вокруг меня будет папа с мамой, как раньше, когда просыпаешься от кошмара и чувствуешь папину руку в своей ладони, и видишь маму, сидящую у изголовья. Но это реальность и мою руку всё сильнее и сильнее сдавливает мой муж, ослепший от ревности и яда, которым его опоили эти гремучие, ползучие змеи.
За нами захлопнулась с грохотом дверь, я услышала хруст стекла под ногами и понурив глаза увидела разбившуюся рамку. В ней наша свадебная фотография, где мы счастливые стоим у алтаря.
Я медленно потянулась к фотографии, аккуратно подняв рамку с пола, чтобы не порезаться, но мелкие стёклышки впились в ладонь, отчего я лишь поморщилась. Эта боль по сравнению с той, что причинил мне любимый человек – ничто. Она стихнет, рана заживёт не оставив и следа. А вот другая боль оставит шрамы, и будет кровоточить до тех пор, пока не найдётся лекарство под названием: «вера».
Смотря на фотографию, в душе становилось теплее. Надежда спасти, сохранить отношения и любовь снова возвращалась. Я невольно улыбнулась, погладив животик, шёпотом сказала:
– Ваш папа не злой, он добрый и после вашего появления на свет станет всё как прежде. – подняла отяжелевшие веки на него, подумав, что мои слова хоть как-то тронут его сердце и любимый мужчина захочет выслушать меня, поняв кто прав, а кто виноват.
Из глаз Демира сверкала слепая ярость, кулаки сжаты до белых костяшек, а его грудь то вздымалась, то опускалась от лихорадочного дыхания, так что я ощущала его жаркое дыхание на себе. Боялась ли я его в этот момент? Нет. Он мужчина, который во мраке разжёг огонь, показал свет там, где я его не видела. Нашёл тысячу причин, чтобы я жила и расцветала, как женщина и как мама самой настоящей звёздочки.
Не только поэтому я борюсь за правду, но ещё и потому, что люблю его и не хочу, чтобы он страдал веря в ложь.
Сделав шаг вперёд, я встала вплотную к нему, конечно касаясь, только круглым животиком. Почувствовав движение внутри меня, Демир растерявшись, сделал шаг назад. Да, это и для меня стало неожиданным и приятным до слёз радости, которые я придержала, оставив на ресницах. Мои сыночки, мои львята почувствовали папу и толкнули его ножкой, ведь ни разу после той клеветы, Демир не прикасался до моего живота.
Держа в руке свадебный портрет, я начала говорить, смотря глубоко в чёрные глаза, не обращая внимания на его безмолвное бешенство:
– Даже если ты будешь плохим, ужасным и отвратительным для всего мира, я буду смотреть на тебя с любовью. Мне безразлично, что у тебя сложный порой несносный характер. Я абсолютно не против твоих криков, ударов кулаками в стену. Приму все твои ошибки, заблуждения. И каждый шрам, оставшийся на душе или теле, восприму как память о прошлом, а не твоё искажение. – беру нежно его за запястье спускаясь к дрожащей ладони не позволяя отдёрнуть руку. – Я возьму тебя за руку там, где другие повернутся спиной. И молча, обниму, когда со всех сторон будут сыпаться упрёки и возгласы неодобрения. Я останусь с тобой… – заикаюсь, сдерживаюсь, чтобы не взвыть, потому как его взгляд сжигает меня, рвёт сердце на части. – Только ты поверь мне… И дай объясниться…
Демир выхватил из моих рук портрет и со всей силы ударил его об пол, закричав на арабском языке:
– Ветреная, грязная дьяволица!! – оскорбляет меня, схватив пальцами за лицо. – Я из-за тебя пошёл против отца, против наших законов… Думаешь не знаю зачем поехала к этому шакалу или для чего выдумала, что Эрдоган жив? – едко усмехается. – Я всё знаю!
– Отпусти! – убрав его грубую руку и осмелившись, выкрикиваю. – Неотесанный дикарь! – я бы никогда его так не назвала, просто в какой-то момент поняла, что больше не могу терпеть унижения. – Клянусь Аллахом, если ты меня сейчас не выслушаешь и не поверишь мне, то после того, как правда раскроется, я не смогу тебе простить этих унижений! – держась обеими руками за живот, чувствую боль внизу и присаживаюсь на кровать, иначе упаду от ноющих спазмов. Но я терплю, мысленно себе говоря: «Малыши не время сейчас».
Демир побледнел в лице, ядовито с удивлением спрашивая:
– Как ты меня назвала? Дикарь?
Успокаиваясь, молчу, переведя дыхания для того, чтобы боль немного стихла.
– Дикарь это тот, кто тебя силой взял против твоей воли! – властно заявил он, погрозив пальцем. – Кто решил, что может со слабой девочкой делать всё, что ему вздумается! Кто не услышал плач невинной девицы, которая молила о пощаде! А со мной, ты по собственной воле, как положено после брака! – твёрдо заключил, сверля меня взглядом.
Демир своей речью напомнил мне про ту проклятую ночь, когда я в агонии билась за свою честь, сжимая руками остывший песок. Ударил морально даже, наверное, сломал, что-то во мне отчего мне стало дурно до тошноты и прикрыв рефлекторно рот ладонью, я поспешила в уборную.
– Это я тебе не смогу простить измены! – ударяет по закрытой двери, отчего я вздрагиваю, очищая желудок. – Ты, узнаешь какого это, когда тебя предают, хотя не узнаешь, ведь ты меня никогда не любила… – он резко замолчал, и я услышала голос папы Азиза.
– Какого шайтана, ты поехал к этому шакалу Адему? – голос спокойный, отчего я удивляюсь. Как можно быть спокойным, когда твой сын стал убийцей?
– Ты, что за мной следишь? Или тебе уже обо всём доложили? – удивлённым голосом спрашивает, что тоже повергло меня в ступор. Неужели он совсем не чувствует страха или вины, и ему вправду убийство нипочём? Пугает, что у Демира нет не малейшей жалость, пусть даже к такому гнилому человеку как Адем.
– Или, ты просто был у меня под прицелом, и я чуть было не попал в тебя! – тихим шёпотом признался папа Азиз. От этой правды опешила, забыла, как дышать и ухватившись за раковину умывальника, постаралась не упасть.
Через несколько секунд снова услышала шорох и шёпот за дверью, но не смогла расслышать, о чём говорят, а потом шаги стали отдаляться, становясь всё тише и тише. Они ушли, оставив меня одну, и только после, я смогла набрать в лёгкие воздуха сделав глубокий вдох.
Глава 6
Демир принял решение проверить представленные ему доказательства об измене Ясемин. Этого не только хотел он, но и все члены семьи Оглы. Когда молодой мужчина получил результат, то озлобился ещё сильнее и, чтобы жена не говорила, он уже не слушал её.
Айше с самодовольным лицом сидела рядом с Демиром, закинув ногу на ногу. Заверив всех, в том, что не имеет к этому делу никакого отношения.
– Меня воспитали в этой семье. Мы с тобой Демир с детства дружим, разве я могла солгать?
Демир потёр ладонью подбородок, резюмировав:
– Вам женщинам нельзя доверять и я знатно убедился в этом!
Румиса вошла на веранду, присела на оттоманку, присоединившись к разговору:
– Демир, сынок, я сомневаюсь, что Ясемин беременна от тебя! – вздыхая, подняв глаза на потолок, выдавила из себя – Ох! Аллах! Аллах! Эта неверная была и с ним, и с тобой.
Демир отбросив вилку, ударил ладонью по столу так, что на нём посуда зазвенела.
– Молчать!! – возмущённо рявкнул Демир, – Женщину, я буду слушать в последнюю очередь! – заключил презрительным, ледяным тоном.
Румиса хлопая глазами потеряла дар речи. Ей ничего не оставалось, как оскорблённой собственным сыном пойти прочь.
– Вот к этому человеку я буду прислушиваться! Он мой закон! – крикнул Демир, метнув взгляд на отца.
В дверях на выходе, Румисе повстречался Азиз.
– Всё нормально, дорогая? – недоумевая спрашивает Оглы старший, но женщина, всхлипнув бросилась в объятия мужа. – Почему ты кричал, Демир? – глухо спросил он у сына, обнимая жену рукой.
Румиса посмотрела на Азиза невинными глазами, вымолвила:
– Азиз, дорогой. – начала объясняться, – Я предложила Демиру сделать тест на отцовство после того, как Ясемин родит.
– Что касаемо детей и Ясемин, сын сам решит, что ему нужно сделать. Мы не станем лезть в это дело, – поддержал сына отец.
Опустив виновато глаза, согласно кивнула.
– Лев мой, если нужен совет, благословение на какое-то решение, я помогу.
Ясемин слышала весь разговор по поводу ДНК – теста и от досады невольно выронила из рук пустой графин, который шла наполнить водой. Он разбился и его хрустальные осколки покатились вниз по лестнице, а она прикрыв ладонью рот, вернулась в свою комнату.
– К счастью! – услышав звон, сказала ядовито Айше, скрестив руки на груди,
Демир не хотел, чтобы Ясемин услышала разговор на эту тему. Так же он не желал его делать, потому как, его никогда не посещали мысли о том, что она беременна не от него. У них была брачная ночь, прекрасный медовый месяц, растянувшийся на полтора месяца. А затем пришла радостная новость о беременности, и молодожены вернулись домой с сюрпризом для семьи. Ему захотелось пойти к Ясемин, заявить, что не будет делать тест и никогда не откажется от своих детей. И как только Демир направился в сторону комнаты, Азиз остановил его за плечо.
– Стой! – строго наказал отец, – Она тебя предала! – осуждающе напоминает, – Не позволяй ей манипулировать тобой! И я тут краем уха слышал, ты хочешь, чтобы она почувствовала тоже, самое, что и ты?! – с иронией задал вопрос глава семьи. – Так вот что я тебе скажу… – протянул последнее слово, – Пришло время вернуться к незаконченному разговору и принять решение по поводу никаха с Айше, – приблизившись, прошептал над ухом.
Демир тяжело вздохнул шумно выдохнув. Каждый разговор с отцом давался ему нелегко. Азиз морально давит сына, подавляя в нём всю дерзость, прыткость и авторитетность, объясняя это так: «Пока я жив, ты, будешь уважать, и прислушиваться ко мне, как велят наши обычаи».
Они вышли на улицу, где уже в ночном небе ярко мерцали одна ярче другой звёзды. Мужчины направились по асфальтовой дорожке к летней беседке. По всему периметру, двор был ярко освещён ночными лампами и охранялся преданными людьми. Расположившись на полу на мягких курпачах из бархата, к ним подошла прислуга, и глава семьи приказал принести кофе.
– Демир, время приш.., – Азиз было начал говорить, как Демир перебил его задав интересующий вопрос:
– Почему, ты, не дал мне убить Адема?
Азиз закатив глаза и невесело усмехнувшись, посмотрел прямо в глаза сыну, признаваясь:
– Потому что, я не хочу, чтобы мой сын шёл по моим стопам. Убив один раз, ты будешь убивать всегда. И я предупреждал Адема, чтобы он не путался у нас под ногами, но он не послушал и выбрал, иной путь. И, кстати, – добавил, – довольно странные у него отношения с Ясемин. – задумчиво произнёс, поглаживая бровь.
Демир смотрел волком на отца. Ему было неприятно слушать про жену и Адема, а особенно про их прелюбодеяние. Тема Ясемин – разрывала душу Демиру, он был готов наброситься на любого и вырвать ему язык. Из-за уважения к отцу промолчал, поскольку дал слово прислушиваться к его мнению и просьбам.
На подносе принесли кофе и воду с восточными сладостями, всё так, как любит хозяин дома.
Сделав жадный глоток кофе, Азиз продолжил давить на Демира. Ведь мужчина знал, как добиться желаемого, а желанием его было: воссоединение сына и Айше.
– Этот шакал Адем женился, а потом, добившись расположения Ясемин, бросил свою беременную жену. – он нервно достал из кармана сигару и закурив выдыхал едкие кольца дыма вверх. Уперев локоть на подушку, продолжил договаривать, – Все говорили, что Аллах создал Ясемин для Адема. И тебе я пытался это донести, но ты не хотел никогда меня понимать. А теперь видишь, к чему привело твоё своеволие? – бесстрастно вопросил он.
Демир вскочил с подушек и стиснув зубы, зашипел:
– Достаточно! Перестань! Мне надоело изо дня в день выслушивать, какой я неправильный и не чтящий наши обычаи сын! Я всё понял, отец! Довольно!
Азиз встал напротив сына, укоризненно вразумлял:
– Нет, ты послушаешь! – скривил лицо от злости, – И поймёшь, почему я убил этого щенка! Он с Ясемин и с женой поступил плохо. Я сказал, что странные отношения у них, а знаешь почему? Потому что, как только я узнал про измену Ясемин, стал следить за ним и видел, как из его дома выходили разные женщины. Нечестивец! Вот только Ясемин, я ни разу не видел с ним!
– Конечно, не видел. До того как я узнал про измену, они скрывались. Дом снимали для своих грязных встреч, – прорычал Демир, – Ясемин положили в больницу, а как выписали, так сразу же почувствовав свободу, поехала к нему. – с отвращением выплюнул и присев, опустил лицо в ладони.
– Лев мой, знаю насколько тяжело тебе, – грустно сказал Азиз, положив свою руку на плечо сына, – Но теперь ты знаешь, кто твоя жена и надеюсь на твою мудрость, и понимание. Жду от тебя твёрдого, мужского решения взять в жёны Айше, – Демир нахмурившись, поднял на отца глаза, а тот властно повторил, – Да, Айше! Чистую, воспитанную девушку!
Демир облокотился спиной о стену, крутя на пальце обручальное кольцо, а Азиз настойчиво разъяснял:
– Это решения будет самым правильным для тебя! Если ты думаешь иначе, то посмотри на меня, я женился с благословения отца и ни разу ещё не пожалел.
Демир хотел настоящей искренней любви, семью. Но в их мире всё решают старшие мужчины, потому что только отцу виднее, как его сыну будет лучше и правильнее.
В спальне Демира и Ясемин. Зухаль заправляла постель дивана, посматривая на спящую Эдже в кроватке.
Ясемин выйдя из душа, подошла к Зухаль, сказав:
– Оставь это и можешь быть свободна. Я сама управлюсь. – принялась застелить простынь.
– Госпожа… Госпожа, Ясемин, на этом диване спать…
– Зухаль, ты, меня не услышала? – недовольно спрашивает прислугу, – Можешь быть свободна! – согласно кивнув, Зухаль вышла из комнаты своей госпожи.
Она посмотрела с отчаянием на кровать и поняла, что Демир не желает больше спать с ней. Сняв бархатный халат, тапочки и прилегла на диван, на котором ей сразу же стало неудобно, и тесно. «Ничего, мы потерпим!» – погладила свой животик, нежно улыбнувшись, закрыла глаза.
– Кто тебе сказал, что спать ты будешь на диване?
Ясемин сжалась, растерявшись от вопроса Демира, подумав, что сейчас снова начнёт морально давить её своими разгневанными криками. А так же она не понимала, почему он спрашивает и приподнявшись на локоть вопросила:
– А-а, где мне спать?
Демир указал пальцем на их совместную кровать:
– На кровати! Ты с моими детьми будешь спать на кровати! – выделил громко слово «моими», дав понять ей, что никакого теста на отцовство он делать не собирается, – А на диване буду спать я! – императивно сказал.
Ясемин встала с дивана и заметила, как жадно смотрит на её с глубоким вырезом пеньюар. Быстро накинула на себя халатик, прикрыв наполненную молоком грудь, которая слегка виднелась из-за кружевной ткани ночной одежды. Как только она подошла к кровати, Демир томно вздохнул, сглотнув от вожделения, но потом вспомнил непристойные фотографии и поспешно тяжёлой походкой ушёл в ванную комнату.
Ясемин укрылась шёлковым покрывалом, от которого доносился парфюм любимого мужчины. Нежный запах и в то же время цитрусовый с нотками мускуса и чего-то такого резкого, отчего кружится сладко голова.
Она не могла сомкнуть глаз, вертелась всю ночь. Считала, что неправильно, когда муж и жена спят по разным местам, но не могла ничего поделать.
– Ясемин… Ясемин…
Подумала, ей показалось, но развернувшись в сторону дивана, услышала снова сонный голос Демира.
– Не уходи… Я не смогу без тебя…
Включив ночник, сразу же увидела Демира ворочающего во сне и подумала: «Можно обмануть словами, поступками, но не сердцем. Сердце никогда не сможет лгать»
Бесшумно встав с кровати, тихонечко подошла к нему, присела на колени рядом с диваном лишь бы не разбудить его. Аккуратно взяла руку мужа и приложила к своей щеке, прикрыла глаза, почувствовав его нежность и тепло. Каким бы он не был: злым, нервным и раздражённым. Ясемин не могла долго носить обиду или злость, ведь её сердце способно только любить Демира.
Он замолк, словно во сне он шёл за любимой, а догнав и почувствовав её прикосновение, успокоился.
А у Ясемин слёзы побежали по щекам, рисуя две ровные дорожки на атласной коже.
– Ты, как-то сказал, что мы должны вместе решать проблемы. Говорил, попробуем создать счастье. И сделаешь меня самой счастливой, – она приложила его ладонь к горячим губам и нежно поцеловала, – Пока ты слеп, художник не может нарисовать нам счастливую жизнь…– шёпотом произнесла она, смотря в сумерках на него и плакала.
С ранним рассветом, Эдже заплакала и Ясемин пошла к дочке, чтобы не разбудить мужа.
– Тиши, тиши, доченька, – взяв из детской кровати Эдже, прилегла на кровать. Оголив грудь, малышка стала спокойно кушать, прислонив ручки к материнской груди.
Комнату освещали лучи раннего рассвета.
– Ясемин, просыпайся! – приказным голосом сказал Демир.
– Что? – приоткрыв сонные глаза, спросила, – Что такое? Что не так?
Демир стоял к ней спиной у окна, надевая на голову гутру, а потом развернулся и заявил:
– Сегодня, мы летим в Эмираты!
Ясемин привстав с постели, облокотившись на руку, спросила недоумевая:
– За -зачем?
– Здесь я буду задавать вопросы! – застёгивает пуговицы кандуры, – Поэтому, вставай! Собирайся! Я тебе даю полчаса привести себя в порядок и спуститься вниз. А Эдже, я уже одел, она внизу тебя ожидает. – потом добавил, – Няня с нами отправится. – направился к выходу.
Ясемин не согласившись, мотнула головой:
– Мне нельзя.
Тёмные брови Демира сошлись на переносице, он быстро подошёл к ней, твёрдо спросил:
– Ты меня не услышала?
Ясемин поднялась с кровати и прямо ответила:
– Мне сейчас лучше отказаться от длительных поездок и перелётов, потому что я на этой недели должна родить. Может сегодня или завтра, не знаю, – с любовью, ласково смотрит на животик, – Я не полечу в Эмираты, – окончательно решила она.
Демир взял Ясемин выше локтя, приблизил к себе, властно прорычал:
– Я не спрашивал летишь ты или нет! Я решил! И ты полетишь! А если надо будет, то я силой тебя вывезу из страны. На руки тебя подниму, и буду нести раз тяжело тебе ходить, но ты полетишь со мной! И рожать, ты будешь у меня на родине!
Она резко отдёрнула свою руку и подозрительно вопросила:
– К чему такая спешка? Почему нельзя полететь после рождения малышей?
Демир сверкнул белоснежными зубами, ответив:
– У меня важные дела в Эмиратах, а ты моя жена и должна быть рядом!
