Ольга Лебедь
Семь заветных желаний
– Если герцогиня осуществит задуманное, то все владения твоего брата перейдут к ней. Слышала, что племянник лишен наследства.
– Формально – нет. Брат только пустил про это слух, когда вышел из себя. Но подпись на завещании легко подделать, а потом заплатить, чтобы это не вскрылось.
– Значит, дом перейдет герцогине. Твой брат умрет, так и не помирившись с сыном. Сын останется гол как сокол и никогда не узнает правды. А тебе придется торчать с той, кто убила брата, потому что ты не можешь покинуть дом. Картину же оставят тут или уничтожат. Я ничего не забыла?
Призрак мрачно кивнула.
– Все так. Помоги мне, пожалуйста.
Спустя несколько длинных секунд Серенис аккуратно уточнила:
– И все? Ты не будешь добавлять ваше коронное «Я буду преследовать тебя до конца жизни, если ты мне не поможешь»?
Призрак удивленно воззрилась на ясновидящую. Та почувствовала облегчение.
– Ну, хоть кто-то обошелся без угроз. Хорошо, Каролина, я сделаю все, чтобы самое страшное с вашей семьей не случилось. А когда беда минует, заставлю твоего брата выполнить твое желание, а не потакать своим капризам и слабостям.
Призрак слегка зарумянилась. Забыв, что она неживая, она подлетела к Серенис обниматься. И неожиданно у нее получилось.
У Серенис застучали зубы друг о друга.
– Как-к-кая ты х-х-холодная.
– Я могу тебя касаться? – ахнула призрак.
– Т-т-только п-п-потому, что это я. С-с-слишком с-с-сильная.
Призрак отпустила Серенис сразу же, как отошла от изумления. Ясновидящая быстрее растерла себе плечи и грудь, пострадавшие больше всего.
– Прощ-щу тебе это, потому что ты м-милая. Но давай д-договоримся: я помогаю не тебе, а г-герцогу, так как увидела его гибель и все равно п-планировала его спасать. Никакой я не медиум, ясно? И не вздумай распространять об этом с-слух, иначе это уже я найду тебя на том свете, и ты пожалеешь. По рукам? Нет, не касайся меня! Мне д-достаточно кивка. Вот и договорились.
***
Откладывать было нельзя. «Новенький» повар определенно догадывался, что Серенис может ему помешать: когда она проскочила на кухню, чтобы цапнуть что-нибудь пожевать, баночки с отравой не было на месте. Значит, уже ночью герцог получит такую дозу, что не выживет.
Серенис проверила по лунам, ставшими видимыми ближе к вечеру. Так и есть, сегодня. Она ошиблась всего на пару дней, так как в видении на луны постоянно набегали облака. Что ж, она успела сюда добраться, можно считать погрешность допустимой.
Серенис могла переждать в подвале, а потом пробраться по тайному ходу в спальню герцога – призрак подскажет дорогу. Но действовать в одиночку было уже опасно – неизвестно, что припрятано в рукаве у отравителя, который жил здесь вместе с другими поварами, к тому же он был крепким мужчиной. Серенис ничего не могла ему противопоставить, несмотря на сильный кулак. Это его скорее разозлит, чем причинит вред.
Поэтому она убедила стражника задержаться и помочь. Это стоило ей больших трудов. Сначала он хотел забрать ее в участок из-за жалобы герцогини. Когда же узнал про истинную сущность женушки, увлекся бюрократическими изысканиями – дескать, ему нужны доказательства, а без них он не может оставаться в чужом доме и проводить всякие разведывательные действия. Пришлось самой подкинуть ему идею.
И вот стражник, представ перед раздраженной герцогиней, объявил, что Серенис – та еще воровка и задумала обокрасть и этот дом, поэтому он вынужден охранять его, пока угроза не минует. Герцогиня упиралась, но в итоге сдалась, когда стражник намекнул, что охрану стоит усилить еще парочкой человек. Сошлись на том, что он будет делать обход вокруг здания. Серенис понадеялась, что он не будет слишком рьяно исполнять свои обязанности и успеет явиться в спальню, чтобы поймать герцогиню с поличным. Серенис будет отвлекать ее, сколько сможет долго.
Призрак занервничала ближе к полуночи. Серенис, успевшая вздремнуть, последовала за ней наверх. В доме, казалось, все вымерли. Лишь тикали почти в каждой комнате часы. Когда они отбили полночь, Серенис притаилась за потайной дверью спальни и стала поглядывать в щель.
Вначале, кроме метущегося призрака и герцога, спящего непробудным сном, в комнате никого не было. Но потом входная дверь тихонько отворилась. А Каролина, ахнув, проплыла сквозь стену, чтобы сообщить Серенис, что убийца здесь. Ясновидящая шикнула на призрака – та слишком шумела и мешала самой Серенис.
К постели пробралась тень. Высокая и крупная. Она проверила у герцога пульс на шее. А затем о поверхность тумбочки рядом с кроватью что-то звякнуло. Серенис с ужасом поняла, что это склянка. Отравы стало больше: вместо того, чтобы добавить ее в еду, как это делалось в течение долгих месяцев, на этот раз герцога решили отравить наверняка. И этот план сработает.
Вдруг плечо Серенис ужалило холодом. Она чудом не вскрикнула. Это Каролина тронула ее, поторапливая, а теперь сверкала в темноте глазами на бледном впалом лице. Все-таки в призраках была небольшая польза – они сами могли служить слабо мерцающим кристаллом, другие люди этого не заметят. Серенис показала пальцами, чтобы призрак выплыла вперед. Затем, выровняв дыхание, дождалась, когда убийца повернется к ней спиной, и осторожно вылезла из укрытия.
Герцогиня уже наклонилась над герцогом: в одной руке пипетка с отравой, в другой – тряпка, видимо, чтобы зажать жертве рот или вытереть улики с подбородка. Серенис громко откашлялась.
– Есть на ночь вредно, даже больному.
Фигура в темном замерла, застигнутая врасплох. А потом медленно выпрямилась.
– Мне это прекрасно известно.
Серенис едва сдержалась, чтобы не отступить. Появилась жгучее желание юркнуть обратно в потайной проход.
Перед ней стояла не герцогиня.
«Новенький» повар отложил инструменты убийства на тумбочку. Призрак, подлетевшая к нему, чтобы также убедиться, что глаза ее не обманывают, ярко высветила для Серенис наглый оскал. Мужчина был невероятно доволен, что Серенис попала в его ловушку.
– Предсказывать ты, может, и умеешь. Но и сама невероятно предсказуема.
– Почему бы и нет, если это позволит мне нарушит ваши планы? Я не позволю тебе убить герцога! – Последние слова Серенис произнесла как можно громче, сделав вид, что подглядывает, в каком положении луна.
На деле же она хотела докричаться до стражника, который должен был дежурить внизу. Хоть бы так и было, хоть бы он услышал. Повара придется удерживать от дальнейших действий целых две минуты. Будь на его месте герцогиня, Серенис бы в себе не сомневалась – с истериками и безумием слабых женщин она уже умела справляться.
Но хватит ли у нее времени, способностей и мужества заговаривать язык здоровенному мужику? Который тоже хотел повеселиться и уже вытащил из-за пазухи нож: пока что всего-то демонстрировал, как блестит острое лезвие, если его медленно вращать в умелых пальцах.
– А ведь на кухне мне показалось, что ты умна. Быстро порошок нашла. Меня раскусила. Но с чего-то решила, что герцогиня явится убивать ненаглядного своими руками. Что это, если не проявление глупости?
Повар сделал шаг, и Серенис пришлось срочно соображать, в какую сторону выгоднее бежать, чтобы не попасть под удар. Мужчина смерил ее насмешливым взглядом.
– Всего лишь девчонка. Мне даже жаль, что придется тебя прирезать. Ясновидение в моей работе пригодилось бы.
– Вести переговоры – не твой конек.
– Смущает реквизит?
– Я не сорока и не люблю блестящее. Острое тоже не люблю.
– Зачем же сунулась в герцогство? Понадеялась, что неприятности обойдут тебя стороной? Поистине наш мир полон тупиц. Ты прекрасно знала, чем все закончится.
Перед глазами всплыло видение посиневших губ герцога. То была сильная отрава, и едва ли от нее удалось бы спасти, потому Серенис так спешила. Она действительно не продумала план отступления. Сказалась долгая дорога, отсутствие нормального сна. Только нужны ли сейчас оправдания? Сама виновата. Даже нового ножика не раздобыла – тот, что был при ней, отобрал при осмотре стражник (и где этого черта носит?!). Закричать тоже не выйдет – пока кто-то прибежит, она присоединится к призраку Каролины. Будет пугать домашних и гостей дома распоротым полупрозрачным животом. Или шеей. Убийцы часто выбирали шею, так и шума меньше – женских воплей мало кто выносил.
Вспомнилось, из-за кого она попала в эту передрягу. Серенис обежала повара – благо, он пока играл с ней, бросаться с ножом временил. Пришла пора давить на больную мозоль:
– А ты уверен, что герцогиня заплатит тебе за старания? Будь я на ее месте, сдала бы тебя с потрохами, едва герцог отправится на тот свет. Сказала бы, что ты придумал отравление, а сама не при чем. Какое там у нас наказание по закону? Виселица? Или что попроще – четвертование?
Мужчина искривил губы в усмешке. Провел пальцем по лезвию ножа.
– Для того, чтобы обречь на смерть любимого, нужна недюжинная смелость. У герцогини ее нет.
– Она же не любит герцога.
Едва Серенис сказала это, как поняла, к чему клонил повар. Ей вдруг стало страшно, и слегка презрительно: она не видела ничего привлекательного в отравителе, может, потому что он был вдвое старше ее.
– Так что вот тебе две загадки. Как сильно герцогиня обрадуется, когда обнаружит, что те, кто мешал ее планам, мертвы? И сколько продлится ее траур по первому мужу?
Серенис обернулась на дверь позади себя: скорее всего, закрыта. Но если она убежит, повар немедля отравит герцога. Если же она не уйдет, погибнет вместе с ним.
– А когда герцогство будет в руках моей ненаглядной, – продолжал хвастаться повар, – тогда-то я и доведу дело до конца.
Он провернул в руке нож. Рукоятка легла в ладонь, будто была с ней одним целым.
– Какой же ты урод, – выдохнула Серенис.
– Все преступники такие.
И он пошел на нее.
Серенис не успела ахнуть – повар вздрогнул всем телом и застыл на пару мгновений. Каролина вылетела из него, сжала кулаки и снова, с отчаянием, ринулась в призрачный бой.
– Не получишь ее, слышишь! Брата тебе мало, и ее забрать хочешь? Негодяй, не позволю!
Но повар уже привык к внезапному холодку и даже разозлился на себя за промедление – лицо его ожесточилось. Призрак не могла на него особо повлиять, он был обычным человеком. Даже сейчас, оставшись внутри его тела и жмурясь что есть сил, призрак была тенью того жуткого мороза, который ранее в подвале у картины испытала ясновидящая.
Серенис пронзила идея.
Чудом увернувшись от выпада, она крикнула Каролине:
– Дай руку!
Призрак протянула холодную ладонь.
И повар… заорал так, будто его стали резать изнутри. Он выронил нож. Серенис захотелось зажать уши, но отпускать руку призрака было нельзя – другого шанса справиться с убийцей могло и не быть.
Тем более что она никогда ничего подобного не делала. Призраки всегда донимали только ее, отбивая желание иметь с ними дело. Теперь же Серенис наблюдала, что случится, измени она своему непреложному правилу.
Повар скорчился. На глазах его выступили слезы. Он не прекращал орать.
– Не выходи из него, – взмолилась Серенис.
Каролина, чья голова торчала из плеча отравителя, слегка покивала в знак согласия.
– Мне и не сдвинуться, – призналась она.
– А-а, ты кто, черт возьми?!
Повар сначала услышал, а потом и увидел гостя в своем теле – его слезящиеся глаза наполнились ужасом. Каролина сморщила нос.
– Я сестра того, кого ты собирался отправить на тот свет. Я всё видела, все эти месяцы. Теперь ты не уйдешь.
Но несмотря на угрозу осмелевшего призрака, мужчина сжал рукоять ножа и замахнулся на Серенис. Почти попал в плечо.
– Мразь, ты медиум! Я тебя прикончу!
Он вдруг подставил подножку – и Серенис упала и выпустила руку призрака. Через секунду Каролина свалилась позади убийцы, потеряв плотность.
Мужчина был свободен. Он жадно вдыхал воздух – но вот зло оскалился, двинулся на Серенис. Она завизжала.
Дверь распахнулась в тот момент, когда Серенис метнулась к потайному ходу за стеной. Она не успела бы добежать. Но на убийцу уже навалился стражник. Он скрутил его руки и выбил дух. Нож отравителя звякнул о пол.
– Попался! – выдохнул стражник. Сейчас он был сильнее – минутное проживание призрака в теле повара давало о себе знать. Стражник разглядел Серенис, прижавшуюся к стене. – Ты цела?
Серенис покивала, а вслух выкрикнула:
– Ты там лунами любовался?! Чего так долго!
– Как смог, здесь чертов лабиринт. Но теперь эта скотина не выкрутится.
В подтверждение он придавил убийцу к полу, а на запястьях застегнул наручники. Серенис заслонила лицо руками. Напряжение минуло, и теперь ее била крупная дрожь.
Пришлось вскрикнуть и напугать стражника снова, когда призрак Каролины проявила сочувствие, коснувшись ее плеча.
– Ты все еще холодная! – заявила Серенис.
– Прости. Я волновалась за тебя.
– Да-да-да, но оставь объятия герцогу. Вы с ним семья, вот его и мучай, сколько хочешь. – Серенис повернулась к озадаченному стражнику и решительно сдвинула брови: – Полагаю, закон заинтересован в показаниях любых свидетелей? Рядом со мной как раз такой. Неживой, правда. Но ненадолго я смогу эту ситуацию исправить.
***
Спустя несколько дней Серенис в сопровождении стражника покинула герцогский дом. В компании она не нуждалась, но стражник вызвался сам – по его словам, это было малое, чем он мог отблагодарить ясновидящую за содействие в поимке преступника. Серенис слышала, что его повысили по службе, а значит, косвенно оценили и ее труды. Но приятнее было то, что стражник больше не пытался найти в ее профессии недостатки и шепотом согласился, что ясновидение может быть полезным.
Карманы также оттягивали монеты – материальное поощрение уже от герцога. Когда тот пришел в себя и выслушал доклад стражника, то почти сразу распорядился бросить в тюрьму и отравителя, и жену, в одну ночь потерявшую свой статус.
Принять решение снова помогла Серенис: пусть она растеряла от пережитого много сил, ей все же удалось сделать видимым часть призрачного тела Каролины. Сначала руку, которая высветилась до локтя, потом лицо – когда Серенис коснулась ледяной щеки. Было даже неловко видеть, каким чувством наполнились глаза постаревшего герцога при взгляде на почившую, бледную, но все такую же любимую сестру. Ее слова и стали последним аргументом. Возможно, герцог сам понимал, что что-то с его браком не так, потому как велел готовить бумаги о расторжении союза, едва снова смог встать с постели без чьей-либо помощи.
Серенис и за лекарей поработала – как она и думала, те, что были при герцоге, понятия не имели, как выводить из тела яд с магической основой. Серенис объяснила. Герцогу быстро полегчало. На радостях он даже предложил ей должность при доме, но Серенис ловко отказалась, сославшись на большое количество несчастных, ждущих ее помощи в будущем. Развиваться там, где ее услуги перестали быть нужны, было бы сложно. А еще Серенис хотела домой – поспать и помыться в родных стенах.
Она понимала, что герцогу требовалась рядом не ясновидящая, а та, кто будет мостиком между ним и умершей сестрой. Самостоятельно Каролина не могла поговорить с братом или подать о себе знак, она была слишком слаба. Серенис не собиралась потакать желанию герцога – разве что ненамного облегчить его боль. В комнате, где хранилась картина Каролины, было зеркало. Призрак много времени проводила там: зеркало, как самый тонкий переход между жизнью и ее отражением, могло впитать ее образ – и сделать саму Каролину видимой при лунном свете.
Зеркало можно было переместить, но эту подсказку Серенис не оставила. Ей нужно было, чтобы герцог спускался в ту комнату и все это время помнил, что обязан выполнить волю сестры – показать всем ее картину. И помириться с сыном, унаследовавшим ее творческий дар. Большой вопрос, что было для его измученной души сложнее. Оставалось надеяться, что он не захочет осознанно брать на себя грех и продолжать удерживать призрака в доме – живым и мертвым надо было наконец разойтись своими дорогами.
Когда Серенис и стражник добрались до места, где останавливался транспорт, уже минул полдень. Местом оказалась деревянная скамейка, довольно широкая. Даже тут на спинке Серенис обнаружила герб герцогского дома. И успела слегка пожалеть, что не заломила герцогу цену побольше за свои редкие услуги.
– Господин стражник, у вас разве сегодня выходной? Или на новой должности к вам не так строго относятся?
– Просто хочу убедиться, что ты больше ничего не выкинешь.
– На этот раз у меня достаточно денег за проезд. – Серенис похлопала себя по карману, отозвавшемуся звоном монет.
– Прекрасно. Но я еще удостоверюсь, что ты не дашь волю кулакам, когда зайдешь в мобиль.
– Когда такое было? – возмутилась Серенис.
– Думаешь, почему тебе простили нападение на герцога? Он сам попросил тебя не трогать. Но о других людях речи не было.
– Я не нападала на него.
– Ты его ударила трижды.
– Ах, он еще посчитал.
– Его милость редко подвергается нападениям. Естественно, оно ему запомнилось.
– Уж страже должно быть известно, что большинство людей кулаки понимают лучше, чем слова. – Серенис вздернула нос. – Дорогой герцог решил поначалу ослушаться воли сестры, заявил, что сына прощать не будет… Впрочем, это его личное дело. Я всего лишь помогла ему принять правильное решение относительно будущего рода Демстель. Меня благодарить должны, а не угрожать решеткой.
Она демонстративно развернула газету, которую забрала из дома герцога. То был старый номер, хранившийся в ящике комода вместе с другими пожелтевшими выпусками. Герцог его уже читал, а вот ей этот номер на глаза не попадался. Хоть какое-то развлечение для ума, пока она добирается до родных мест.
– Вернешься домой? – спросил стражник после нескольких минут молчания.
Серенис, улыбнувшись, перевернула лист, на котором была обведена карандашом заметка – про новых музыкантов, полюбившихся публике в одном из графств.
– Сначала домой. А потом поеду в Алнум. Ни разу там не была.
– Собираешься на праздник? Даже завидую. Редко когда жалею, что не служу в столице – такое событие проходит мимо.
– О нем всегда можно узнать из газет. Да и разве других причин ехать в столицу нет? – Серенис хмыкнула, а когда стражник опустил на нее глаза, пожала плечами. – У меня в Алнуме встреча. Не с королем и не с принцем, хотя, учитывая мою профессию, для них это хороший знак.
Вскоре на улице стало шумно, будто кто-то одновременно вращал заевший механизм и мучил пару петухов. Это приехал мобиль. Серенис свернула газету, встала и подала стражнику руку. Он по привычке стал подносить ее к губам, но Серенис опередила его, крепко встряхнув мужскую ладонь.
– Была рада знакомству, господин стражник. Надеюсь, вы поспособствуете, чтобы о спасении герцога как можно быстрее узнали. Только прошу, не дайте газетчикам растрезвонить мои имя и внешность. Такая известность мне не нужна.
– Поклонники замучают? – усмехнулся стражник.
Серенис помрачнела.
– Да. Неживые.
Она даже вздрогнула, едва представила, сколько призраков захочет атаковать ее дом. В таких условиях она точно не сможет работать.
Крытый мобиль был почти забит. Была только пара свободных мест в задней части транспорта. Серенис устроилась у окна, рядом с тучным бородатым мужчиной, который тут же оценил ее фигуру маленькими глазками. Но стражник, помахавший на прощание рукой, отбил у мужчины желание знакомиться с Серенис ближе.
Мобиль тронулся. Стражник наконец отправился выполнять служебный долг. Серенис попыталась устроить локоть на подоконнике, но его постоянно скидывало, даже если кочек на дороге не попадалось. В конце концов, Серенис смирилась и обняла себя руками. Несмотря на духоту в салоне, ей было холодно – не отпускала воображаемая встреча с призраками около родного дома.
А когда извозчик резко повернул, и Серенис чуть не отбросило на большого и потного соседа, ее вдруг обездвижил холод. Заморозило горло, сердце гулко боднулось внутри, а потом застучало, но слишком медленно.
Серенис обхватила голову руками, изображая для окружающих тошноту. Сама же поняла – это уже не было выдумкой про призраков. К ней приходило видение. Пока что только ощущение события, она еще не знала, что произойдет и когда. Но судя по колотившей изнутри дрожи, будущее не предвещало ничего хорошего.
Глава 3
В Тронном зале гуляло довольно сильное эхо. Когда проводились балы, здесь могло собираться более ста человек. Но сейчас лишь двенадцать рекрутов застыли по стойке «смирно» в середине зала, на узоре из большого солнца. Кроме них в зале присутствовал капитан Шемн с частью отряда, охранявшего короля, сам правитель Ории и Хризант.
Принц больше всех испытывал воодушевление. Если бы не правила приличия и за ним не наблюдало бы столько глаз, он бы непременно прыгал, как конь, по залу. Потому что это наконец происходило – через несколько минут у него будет собственная стража. Избранные рекруты поменяют статус и с того момента будут подчиняться только ему.
Ну, формально в полное подчинение они перейдут после церемонии помолвки, а до этого момента приказы короля были выше приоритетом. Но пользоваться этим условием отец обещал в крайнем случае.
На лицах молодых людей читалось разное: гордость, радость, неверие, сосредоточенность. Один из рекрутов был близок к тому, чтобы свалиться в обморок – так он побледнел. Рыжеволосый Людовик стоял намеренно равнодушный, вряд ли он сомневался, попадет ли в элитную группу стражников. Ссадины на его лице еще не зажили до конца, поэтому на церемонию он явился в пластырях. Скулы Града тоже были заклеены, чтобы скрыть порезы. Но в отличие от наследника Кастеров, Град светился счастьем.
Когда великий камергер вошел в зал с ларцом из малахита, все было готово.
– Поздравляю вас, благородные сыновья, – открыл церемонию король. Его голос прогремел под бело-золотыми сводами зала, и даже Людовик Кастер ощутил торжественность момента и убрал с лица кислую мину. – С сегодняшнего дня все вы – члены отряда его высочества Хризанта, наследного принца Ории. Несколько недель мы наблюдали за вашими успехами, и вы не подвели – показали себя как лучшие во владении мечом, подтвердили силу духа и умение держать себя. Хотя над последним кое-кому еще придется поработать.
Король на мгновение примолк. По тому, как побледнели Людовик и Град, стало понятно, кому достался лукавый взгляд правителя.
– Я получил от капитана Шемна рекомендации на каждого из вас. Честно признаюсь, впечатлен. Такие, как вы, и должны защищать будущее королевства. Вам оказана великая честь, господа. Не подведите.
Великий камергер, чеканя важный шаг, приблизился к государю. Хризант еле отвел взгляд от топорщившихся усов.
Король открыл ларец, достал одну из брошей на цепочке и показал собравшимся. Украшение было выполнено в традиции браслетов-реликвий: посеребренное, в виде крохотной полной луны, в центре которой блестел камушек-сапфир.
– Эта брошь – символ того, что вы числитесь в страже его высочества. С ней вы можете беспрепятственно проходить в любые помещения дворца, кроме покоев королевской семьи. Отныне вы обязаны беспрекословно подчиняться наследному принцу, сопровождать его на церемониях и балах, незримо охранять во дворце и вне дворца. Быть всегда рядом, если не последует иной приказ. По желанию его высочества ваш отряд был наречен Волчьим. Теперь у вас один путь – подтвердить это имя. Быть безжалостным ко всякому, кто попытается навредить принцу.
Посуровевшие лица молодых стражников говорили о том, что они приняли слова короля всерьез. Хризант возликовал. Король передал ему брошь. Прежде чем закрепить ее на лацкане мундира первого «волка», принц произнес свою короткую речь. Она не получилась такой уж торжественной, зато была искренней – Хризант выразил надежду, что нынешний состав отряда сохранится и после того, как к нему перейдет трон.
Наблюдающие церемонию капитан Шемн и королевские стражники захлопали, вскоре к аплодисментам присоединился сам правитель. Хризант стал переходить от рекрута к рекруту, вешать на мундиры символ-брошь и пожимать руки. У Людовика пожатие оказалось чуть крепче, чем следует, но твердость во взгляде поразила Хризанта. Возможно, для сына Кастеров новый статус значит все же больше, чем Хризант предполагал.
Руку Града принц пожал с удовольствием, а повесив брошь, весело подмигнул. Град ответил еле заметной улыбкой. Но сразу напустил на себя суровый вид, когда Хризант отошел к следующему члену отряда.
Вся дюжина принесла присягу. И уже после этого Хризант объявил, что капитаном его стражи он назначает Града. Зал снова поглотило эхо аплодисментов. На этот раз скрыть удивление Град позабыл.
– Как же мне называть вас теперь, волками? – улыбнулся подошедший капитан Шемн. – Поздравляю, вы молодцы. В честь такого события в казармах накрыли особый ужин – набейте животы, пока есть возможность. А завтра у вас отгул. Вы же не против отпустить их на денек, ваше высочество?
– Не против, капитан!
– Проветритесь в столице перед началом службы. Теперь вам нести ее и днем и ночью.
Когда капитана Шемна позвал король, Хризант воспользовался моментом, чтобы отвести Града в сторонку.
– Я давно наблюдаю за тобой, Град! Наконец могу познакомиться лично.
– Ваше высочество, я глубоко признателен, что вы выбрали меня капитаном, – разволновался стражник. – Смею заверить, что я оправдаю ваши ожидания. Можете не сомневаться!
– Брось, к чему официоз? Ты это заслужил. Я видел, как ты уделал Людовика – та еще заноза в заднице, согласись? – заговорщически молвил Хризант. Гранд подавил широченную улыбку. – Ты ведь еще не был во дворце, верно?
– Только в крыле, которое выделено под казармы. В этой части дворца я действительно впервые.
– Тогда тебе нужна экскурсия. Остальные бывали тут с семьями на балах, для них дворец не нов. А тебе надо хорошенько все запомнить: что и где располагается, как быстрее добраться. Ты же теперь важная шишка.
– Согласен, ваше высочество.
– Можешь наедине называть меня Хризантом, – зашептал принц и на всякий случай проверил, не смотрит ли камергер. Тут же вздрогнул – усатый смотрел и щурился. – И можешь со мной на «ты», если никто не видит. Мы же ровесники. Или сколько тебе?
– Семнадцать.
– На год старше, ну, почти ровесники. Итак! Если у тебя нет планов на отгул, предлагаю провести экскурсию завтра! Заодно расскажу про наш род – наверняка вдали от столицы про королевскую династию разные слухи ходят. Я их развею.
Град, улыбаясь, кивнул.
***
– Навевает воспоминания, – с ноткой мечтательности произнес король Ангелан.
Он широким шагом шел по коридору. Церемония посвящения в личную стражу его высочества завершилась, отличившихся оставили наслаждаться обществом друг друга и старших по званию. У короля же всегда было много дел, он редко позволял себе их откладывать.
Рядом подстроился под бодрый темп Эмман. В его обязанности входило сопровождение королевской особы, но в последние годы король поручал ему более ответственные задачи, а охрану оставляли на других стражников. Эмман руководил поимкой преступников, представлявших опасность для страны, выявлял агентурную сеть соседей, следил за тем, чтобы подвальный мир не творил беспредела и оставался в границах договоренностей.
В самых крайних случаях, когда прочие методы не работали, именно Эмману надлежало вести переговоры с теневым главарем, в том числе при встречах с глазу на глаз. Теневого выводило из себя, что его приравнивают по статусу к слуге короля, но переходить от недовольства к открытым действиям вор пока остерегался.
– Сколько лет прошло с твоего назначения, Эмман, напомни?
– Около двенадцати, ваше величество.
– Представляешь, ты уже двенадцать лет капитан. – Король хмыкнул. – Признавайся, хоть раз пожалел, что принял мое предложение?
– Разве что пару лет назад, во время фестиваля фейерверков. – Несколько секунд Эмман томил правителя интригой, но все же на вопросительный взгляд ответил: – Моим ребятам, как и мне, не удалось насладиться зрелищем – дышали дымом отработавшей пиротехники, пока ловили обнаглевших подвальных. Только краем глаза видел, как вспыхивают образы в небе. Запомнил плывущую рыбу и лиру, у которой подрагивали струны. Было красиво.
– Да, беломорцы тогда порадовали. Все-таки пиротехника, которая питается от магической свечи, – это зрелище совсем другого рода.
Попадавшиеся в коридоре слуги склоняли головы перед королем. Некоторые принимались рьяно отдраивать подоконники, поливать растения или начищать канделябры. Как только опасность в сопровождении капитана Королевской стражи миновала их место работы, все возвращалось на круги своя.
– Газеты тогда знатно пошумели, – молвил король Ангелан. – Впрочем, я и не предполагал скрывать присутствие магов на фестивале. Бесполезное дело, об этом все равно бы вскоре узнали.
– Это же было вашей целью – разбавить наших и зуфийских мастеров магами-беломорцами?
– Верно. Хотел посмотреть на реакцию народа. И полюбоваться на красоту.
Король и капитан добрались до рабочего кабинета правителя. Камергер, отчитывающий слугу, прекратил разнос и почтительно поприветствовал государя. Король велел на время оставить коридор и зашел в кабинет, после того как подскочивший камергер отворил дверь.
Эмман, едва дверь закрылась, размял спину. В присутствии государя он мог позволить себе откинуть формальности. Мужчины были знакомы с юности, капитану довелось быть курсантом того же училища, которое ранее закончил Ангелан. Отбором в свою будущую стражу среди курсантов Ангелан занимался лично, поэтому был осведомлен об умениях Эммана. Еще тогда он призвал считать его старшим товарищем и другом – его советы по тактике боя действительно пригождались.
После окончания военного училища Эмман был под пристальным вниманием еще три года. И когда Ангелан повысил в звании бывшего капитана Королевской стражи и направил того на дальние рубежи, его место занял Эмман. Вот уже двенадцать лет он исправно исполнял свои обязанности.
Король раскрыл портсигар и закурил. Эмман расположился у окна, ставни которого чуть приоткрыл – он не любил запах сигаретного дыма. Но возражать против желания короля расслабиться не смел – курение, пожалуй, было единственной слабостью правителя. К тому же, оно не отвлекало от дел.
– Узнал что-нибудь интересное про мага Дейнуса?
– Подтвердилось, что Беломория – не его родина, он там учился какое-то время. Сам он из Ории, из небольшой деревушки на юге. Однажды мимо этой деревни проходил маг и забрал его. Разглядел потенциал.
– И перебросил мальчика в другую страну, чтобы набирался мастерства. – Король задумчиво выдул струю дыма.
Эмман, выждав паузу, продолжил доклад.
– Не можем утверждать точно, но вероятнее всего Дейнус получал знания не только в Беломории – его наставник нигде не задерживался надолго и мог брать мальчика с собой. Мы располагаем только беломорскими источниками. Согласно им, он закончил местную академию, довольно крупную и с сильными преподавателями. При этом учился в ней, будучи подростком, тогда как обычных студентов туда берут с восемнадцати лет.
