Ольга Имбер
Последнее зелье
– Вот он ты. Ну-ка…
Из кармана он достал мешочки с сухой травой и красным песком, а также три чёрные свечи. Одну свечу он поставил на пол, другую на прикроватный столик, а третью напротив зеркала. Ловкий жест, и фитили вспыхнули. Теперь можно было начинать.
Старик зачерпнул горсти из мешочков, и громко шаркая ногами, нарисовал струйками песка неровную окружность вокруг тела. Мелом он написал на полу несколько слов на латыни, в зеркальном отображении, нарисовал изогнутые линии и две звезды. Посыпал жёлтыми лепестками календулы у изголовья мёртвого колдуна, а в ногах его капнул пряным маслом.
Старый знахарь откинул простыню.
– Ай-яй-яй, бедный мальчик… – запричитал он.
Старик посмотрел на уродливые раны на шее Германа, на груди и в боку. В рану на шее он полил маслом и провёл над ней рукой. Пошептал, и изнутри вылилась густая, как винный кисель, свернувшаяся кровь. Старый знахарь смахнул её и снова полил маслом. Пошептал. Рана затянулась почти полностью, оставив только некрасивый разрыв на коже.
Проделав похожую процедуру и с другими ранами, старец достал из кармана белый платок и вытер руки. Он посмотрел на потолок, а точнее сквозь него. В глазах его виделись отражения облаков. Старик блаженно улыбнулся и начал говорить.
Говорил он такие слова, которые знают только самые старые колдуны. Самые добрые, и самые чистые душой. Как сказали бы люди – святые.
Он говорил и говорил. Свет от его лица становился всё ярче, заполняя собой комнату. Старый знахарь был уже не виден от этого света. Секционную озарило небесное, неземное сияние. Послышался шорох, переходящий во всплеск.
Одежда старика упала пустой на пол. Карманные часы ударились о плитку на полу и остановились.
……
Говорят, что оттуда не возвращаются. Говорят, что ты и сам не захочешь вернуться. Так говорят колдуны. Да и люди тоже, иногда. Во всяком случае, прежним ты уже не будешь.
Холодно. Невыносимо тяжело от собственного веса. Всё тело свело судорогой. Герман ощутил, как вдох обжог его изнутри.
Так больно!
Он зажмурился. Тело горело холодом и бессилием. Были чувства, но не было мыслей. Это пока что слишком тяжело. Он дёрнул рукой, послышался стук о металл. Колдун поморщился. Пошевелил пальцами ног. К ним было что-то привязано.
«Чёрт, как же холодно!»
Он медленно открыл глаза. Белый потолок, какие-то лампы, зрению не хватает резкости. Всё вокруг кружилось и двоилось. Его сильно затошнило. Он осознал, что его горло полно чем-то горьким. Он поднял голову через боль. Тело его казалось пластмассовым. Стол скрипнул под движением ног. Колдун, как смог, перегнулся через край и взялся синими пальцами за угол. Руки плохо слушались его, ног он практически не чувствовал. Его долго тошнило на пол. Это было больно и отвратительно, зато тело немного разогрелось.
Он вытер рот рукой и уложил голову обратно на холодный металл. Понемногу начали приходить мысли.
«Где я? Что произошло?»
В голове промелькнуло воспоминание: улыбка, острая боль, тяжёлая пульсация висках, вкус крови во рту.
Он открыл глаза. Ещё раз посмотрел на потолок. Из узких окон, под потолком, был виден кусок серого неба.
За закрытой дверью послышались голоса. Колдун прислушался, и попытался сесть. Хоть и не сразу, но у него получилось. Тьери взялся за голову. Комната вокруг него кружилась. Он зажмурился и потёр глаза одеревеневшими руками. Пошевелил ногами. Ноги плохо слушались. Герман осмотрелся ещё раз. Думать было всё ещё трудно. Он был один, в просторной комнате, голый, ноги его были накрыты белой тканью. Рядом с ним стоял стол, на котором под марлей лежали медицинские инструменты…
Тогда пришло осознание. Он обернулся, почувствовав резкую боль в шее. Поморщился. Позади себя он увидел холодильные камеры.
Тьери понял, что находится в секционной. Он удивился, но обдумывать что-либо сейчас совсем не хотелось. На полу он увидел одежду старика, песок и соль. Тогда колдун понял всё. Сознание его прояснилось. Голова заболела с новой силой.
Дверь открылась и двое колдунов в белых халатах, вошли переговариваясь, но увидев Тьери сидящего на каталке, остановились и в недоумении переглянулись.
– Добра вам, братья. – просипел Тьери. Он хотел изобразить поклон, но у него закружилась голова и он потерял сознание.
……
В доме Тьери сегодня была особенно тоскливая атмосфера. Волк курил одну за другой, сидя на кухне, и размышлял, не стоит ли ему оставить это всё. Отвезти Джейн в больницу силой, заставить её. Ему показалось что это единственное правильное решение.
Волк решил поискать её документы. Он долго рылся в ящиках, но нашёл только пожелтевшие старые бумаги на иностранных языках. Он посмотрел на даты и изумился. 1958 год, 1965, 1973…
Антон свалил эту антикварную макулатуру обратно в ящики и уселся на пол.
Если бы он был Джейн и жил бы со знахарем, который такой весь из себя эксперт в медицине, стал бы он оформлять медицинскую страховку?
Волк вздохнул.
И если Джейн будет в психушке, кто тогда перевоплотит его, в следующее полнолуние?
Волк вошёл в комнату к ведьме. Джейн сидела у окна и бесстрастно смотрела в даль.
– Что делаешь? – спросил Волк, заранее зная ответ.
– Жду, когда вернётся Герман. – отозвалась ведьма.
– Понятно. – вздохнул Волк. – Долго тебе придётся ждать.
– Не долго. – проговорила Джейн.
– Слушай, если ты не голодна, я понимаю, ты очень расстроена, всё-таки он твой брат… Но хотя бы пить ты должна, Джен.
Ведьма поджала высохшие и бледные губы и ничего не ответила.
– Я принёс воды. – он подошёл к ведьме и хотел попоить её, как маленькую, но ведьма оттолкнула его.
Стакан с водой выскользнул из рук Волка и разбился об пол.
– С меня хватит! – не выдержал Антон, – Я больше так не могу! Хочешь умирать – умирай! Чёрт с тобой!
Он вышел из дома, на ходу надевая пуховик, и отправился домой. Не успели показаться первые хаты, как сумерки уже окрасили снег синим.
Волк остановился. Ему хотелось заплакать, но слёзы застряли в его груди, не давая вздохнуть. Он вспомнил какой была его ведьмочка раньше. Как она ласкала его, деревенского увольня, который и двух слов связать не мог. Неотёсанного, необразованного… Она единственная увидела в нём мужчину и человека несмотря на то, что теперь он даже не был человеком.
И убивается она теперь потому, что осталась одна на всём свете, и больше нет никого, кто бы защитил её.
Испепеляющее чувство вины заставило Антона развернуться и бежать назад так быстро, как он только мог. По пути ему в голову пришла страшная мысль, что вдруг он не сможет войти обратно. Что, если Джейн не услышит его, не захочет впустить?!
Пробегая через поле, Волк увидел обгорелые развалины и сердце его похолодело. Он подбежал ближе и остановился, тяжело дыша. Тут возле дома появилась ведьма в пижаме и с заплаканным лицом.
Антон рванул к ней, обнял и поцеловал её щёки. Ведьма зарыдала.
– Милая, милая, прости, слышишь? Я больше не оставлю тебя одну, обещаю. Обещаю. – он снова поцеловал её. – Ну всё. Пойдём домой. Всё.
Они вошли, и Волк вздохнул с облегчением. Накормить ведьму у него снова не вышло, и тогда он уложил её спать и сам улёгся на кровать рядом с ней.
Проснулся он поздно. У камина всё так же тикали старинные часы. Джейн тихо лежала, уставившись в стену.
Антон погладил её по волосам и поднялся.
– Не знаю как ты, а я голодать не собираюсь. – сообщил он.
Всё утро Волк провозился на кухне, искренне не понимая, как можно не считать вкусную еду лучшим на свете средством от тоски.
Входная дверь скрипнула и тихонько отворилась.
Антон вздрогнул и вышел посмотреть, кого принесла нелёгкая. И тогда оборотень замер, остолбенев. Он открыл рот от изумления и медленно перекрестился.
Герман отряхнул обувь от снега и вошёл в дом, затворив за собой дверь. Его волосы были коротко подстрижены, но в ухе блестела знакомая серьга.
Тьери снял пальто и поднял усталый взгляд на Волка. Оба молчали глядя друг на друга.
– Матерь божья заступница… – прошептал Волк, – Живой, сукин сын!
Колдун ничего не сказал. Он прошёл в кухню и, увидев Джейн, которая тоже вышла посмотреть кто пришёл, остановился.
Джейн посмотрела на брата стеклянными глазами. Похоже, что его появление вовсе не удивило ведьму. Она не спеша приблизилась и обняла его.
– Наконец то. – прошептала она. – Ты пришёл забрать меня.
– Куда забрать? – устало спросил Герман.
– Туда, где ты сейчас. – не поднимая головы с его плеча пояснила Джейн.
– Хмм, так я здьесь. – обнял её в ответ Тьери.
– Она это… Она тут без тебя… Вобщем, головой поехала, похоже.
Герман глянул на него без выражения.
– Не хотела хоронить тебя и вообще. Говорила с тобой как будто ты был жив.
Тут Джейн отошла от Тьери и зло посмотрела на Волка.
– Закрой пасть, нето пожалеешь!
Герман положил руку ей на плечо.
– Дженни, – тихо сказал он, – оставь его.
Ведьма тут же смягчилась.
– В этом домье есть еда? – спросил Тьери.
– Не знаю. – честно сказала Джейн.
Герман нахмурился.
– Что значит, «не знайю»? Ты когда ела в посльедний раз?
Джейн пожала плечами.
– Есть курица и овощи. – Волк по-хозяйски открыл холодильник.
– Отлично, пойдьём. – Герман увлёк за собой бледную ведьму.
Через полчаса все сели обедать. Джейн смотрела на брата мне думала похоже приступать к еде.
– Ешь. – приказал Герман.
– Это не нужно. – совершенно уверенная в своих словах, сказала Джейн – так мы скорее будем вместе.
Герман перестал жевать. В глазах его блеснул гнев. Даже щёки порозовели.
– Я же говорил. – прокомментировал волк с набитым ртом, – Она спятила. Зуб даю она сейчас думает, что ты её глюк или призрак. Она хочет умереть, похоже. И радостно этого ждёт. Ей богу, хоть ты сделай что-нибудь. А то и правда кони двинет.
– Сколько она нье ела? – с волнением спросил Герман Волка продолжая смотреть на то, как Джейн блаженно улыбается.
– Неделю уже. Шестой день сегодня.
Герман положил вилку на стол, пододвинул её так чтобы она лежала строго параллельно салфетке и взял руки Джейн в свои.
– Милая…
По её щекам потекли слёзы.
– Забери меня с к себе. Я не могу больше. – всхлипнула она.
– Дженни…
– Если тебя нет, то и меня нет. – сквозь слёзы проговорила она, – незачем мне жить, если тебя не будет рядом со мной.
– Перестань, ну что ты говорьишь такое?
У Германа больно защемило сердце. В тот момент пронзительное понимание просияло в его голове. Он понял, что, если бы они с Джейн поменялись местами, он тоже не захотел бы и не смог жить без неё. Всё то, о чём он запрещал себе думать в течение многих лет, теперь было так очевидно, так близко! И теперь было просто глупо прятать чувства, которые всегда, с самого первого дня были здесь, где пульсировал пульс.
– Душа моя, – он с трудом подбирал слова – я ведь живой. Посмотри, ты спасла менья. Ты спасла мою жизнь.
Джейн смотрела недоверчиво и внимательно.
– Посмотри, мои руки тьёплые. Это я. Это действьительно я. Я вьернулся. И вообщье-то ожидал другой реакции на моё появление.
На Джейн накатила новая волна слёз.
– Да разве я мог тебья оставить? Никогда я тебья не оставлю. Никогда.
Джейн отрицательно покачала головой.
– Посмотри на менья! – крикнул Герман.
Ведьма вздрогнула и распахнула глаза. Герман схватил её за плечи, стол пошатнулся, посуда звякнула.
– Смотри! – Герман не знал, что говорить, как убедить сестру что он не призрак и не её галлюцинация.
Тут Джейн вздохнула и в её взгляде отразился ужас, тяжёлой лавиной накрывший её с головой.
– Боже… – прошептала она.
Герман больно сжимал её плечи, кончики его пальцев побелели.
– Боже мой! – её лицо исказило рыдание, и она выкрутила руки из цепкой хватки Германа и поднесли дрожащие ладони к его лицу.
– Док! – всхлипнула она и бросилась ему на шею, опрокинув чашку с молоком, сжав его так, что он уж было думал, что старика знахаря нужно будет искать по второму кругу, ибо сестра его задушит.
Он обнял её ласково и горячо. Джейн плакала навзрыд, уткнувшись лицом в его свитер. Он снова пах собой. Она наконец осознала, хоть ей и было страшно поверить своим глазам. Страшно всецело отдаться тому, что только она считала реальным на данный момент. В глубине души она понимала что мёртвый брат не слышал её когда она говорила с ним, она понимала что не хочет и не может принять его смерть и не могла смириться с тем что ей теперь придётся остаток своей долгой жизни прожить одной с воспоминаниями о том что они могли бы прожить но так и не решились на это.
Что же это было сейчас? Сон или явь? Её брат, мужчина которого она любила больше, чем себя, больше, чем саму жизнь, обнимал её и гладил ладонью её спину. Он больше не похож на уродливую куклу.
Она отстранила мокрое лицо от колдуна и снова вгляделась в его глаза стремясь убедиться, доказать себе, что это не сон. Не сон!
– Док… – прошелестела она. По её затылку прошла холодная дрожь, тупо ударившая её в виски, и она провалилась в обморок. Тьери подхватил её на руки и отнёс в постель. Уложив её, он принёс с кухни полотенце, пропитанное прохладной водой, аккуратно опустил его на лоб ведьмы, приподнял веки Джейн и коснулся её пульса. Успокоено вздохнув, он ушёл на кухню готовить бульон.
Ему всё-таки удалось привести Джейн в чувства и заставить её поесть. Вечером она уснула и Тьери предложил волку пиво.
– Ты всьё это время был рядом с ньей. – начал разговор колдун.
Волк угрюмо молчал.
– Не ушёл и нье бросил её. – Тьери прошёлся по кухне. – Хотел защьитить её от Авроры. Я у тебья в долгу, Антон. Скажу тебье правду, я не собиралсья помогать тебье. Мне было интересно поставить тебья на место, ну и провести ньесколько экспериментов тоже. Тепьерь, после того что ты сдьелал для моей сестры, я клянусь могилой моей матьери, что я сдьелаю всё возможное и ньевозможное, чтобы снять с тебья проклятье. Я эту тварь из-под земльи достану, и заставлю расколдовать тебья.
Волку было приятно, что хоть кто-то сказал ему «спасибо».
– Чёрт, а я рад что ты вернулся. – ухмыльнулся он – Сам бы я не справился с Джейн в обострении.
Оба усмехнулись.
– Если честно, навряд ли теперь мы с ней будем вместе. А жаль. – вздохнул Антон.
– Это почему? – Герман отпил ещё глоток пенного.
– Я её не брошу если я нужен, только… Только это не так. Ну проигралась девка, а я и губу раскатал. А у вас вон какая любовь, мне такого и не снилось никогда.
Герман хотел что-то сказать, но волк продолжал:
– Сердце-то не резиновое. Никогда мне тебя, колдун, не переплюнуть. Не приятно мне видеть, как она тебя целует и что смотрит на тебя как на бога египетского.
Он посмотрел в сторону.
– Сними с меня проклятье, я пособлю. А дальше уж вы сами.
Тьери кивнул. Возразить ему было нечего.
……
Джейн забралась к брату под одеяло.
– Опьять ты здесь?
Она улеглась рядом и обняла его. Колдун не возражал. В этот момент её посетила мысль что, наверное, так близки они не были никогда, даже когда только начали жить вместе. Тогда они могли пожалеть друг друга, если было грустно, но сейчас всё было по-другому.
– Док?
– Мм? – он уже закрыл глаза.
– Тебе было страшно?
– Да. – спокойно ответил он.
Джейн развернулась к нему. Её лицо остановилось напротив его лица, так что они почти касались носами. Тьери открыл глаза.
– Ты видел что-нибудь, после того как…? Что там было?
Герман уложил её голову обратно на своё плечо.
– Что-то было там, – ответил он тихо. – но я нье помню.
В эти дни Джейн не отходила от брата и обнимала, пока он спал. Герман был очень подавлен. Он больше не смеялся. Исчезла его беспечность, в доме больше не звучала музыка. Колдун забросил работу над новыми зельями и подолгу сидел за книгами. О чём он думал, никто не знал.
Герман не разговаривал. Когда он сидел в кресле Джейн усаживалась рядом на полу. Иногда клав голову к нему на колени.
Ей вспомнилось как в 70-х она получила письмо со своей родины, из Норвегии.
Письмо ответ на её запрос в академию, где по слухам служил библиотекарем её отец. Она хотела узнать, что случилось с её родителями и где они сейчас. В письме говорилось, что её родители живы и здоровы. Что они живут в США, и добились высот в бизнесе.
Джейн тогда выронила письмо из рук, её лицо застыло. Герман поднял разорванный конверт с пола и вместе с ним клочок бумаги. Прошёлся по нему глазами.
«Чёрт… – подумал он, – Они живы».
Это означало что родители отказались от неё. Это не имело никакого смысла, ведь колдунов на свете и так очень мало и их детство полно опасностей. Но правда оказалась прозаичной и жестокой. Они просто не хотели усложнять себе жизнь заботой о собственном ребёнке.
Джейн не разговаривала неделю. Она впала в меланхолию и бродила по дому перебирая книги, не находя себе место, или лежала в траве в саду. Герман ходил за ней следом, решив дать ей время прийти в себя. Ведьма не плакала ни жаловалась на жизнь. Она просто застыла.
– Поговори со мной, душа моя? – попросил Герман спустя неделю молчания названной сестры, но она не ответила ему.
Той ночью она задремала на диване. Колдун поднял её на руки, отнёс её в свою постель, закутал её в пушистое одеяло и крепко обнял. Ведьма проснулась и глубоко вздохнула.
– Я никогда тебя не оставлю, Джен. – сказал тогда колдун, – Я всегда буду рядом, что бы не случилось.
Ведьма подняла на него глаза и тут из них родились слёзы.
«Слава богам!» – подумал колдун.
Рыжая обняла брата и, поплакав, уснула в его руках.
Джейн не спрашивала, но была уверена, что Тьери был счастлив в тот момент. До того дня она не размышляла о своём друге и отношениях между ними, но в ту ночь она уверилась окончательно что теперь у неё есть семья.
В этот раз, Джейн ждала, беря пример с брата. Она взяла его за руку. Он не оттолкнул её.
– Я с тобой, Док. – сказала ведьма, как и он ей тога, в 70-х, – Я переживу это
вместе с тобой.
Тьери опустил глаза и посмотрев на ведьму, горько улыбнулся.
– Куда ты дьела своего Волка? – наконец заговорил Герман за завтраком.
– Отпустила его домой.
– Угу. – Тьери ел жаркое из кролика. Даже в самые тяжёлые моменты своей жизни он не отказывался от еды.
– Он всё знал. Он нарочно увёз меня. Он знал, что она прокляла его, знал, что она может сделать что-то очень плохое и… Он ничего не сказал ни мне ни тебе!
– И правильно сдьелал.
– Чего?? – Джейн бросила вилку на стол.
– Он поступьил разумно, в отличие от менья.
2.8. ДОЛГ
Той ночью Герман снова уселся за рабочий стол, уже покрытый тонким слоем пыли, но в этот раз, пожалуй, впервые в жизни, его это не заботило.
Он достал из ящика небольшую книгу, тонкую, потрёпанную, в переплёте, вышитом цветными нитями. Открыв, он пролистал её и остановился на последнем параграфе.
Называние было выведено кем-то от руки: «Последнее зелье». Дальше шло перечисление компонентов, необходимых для его изготовления и подробное описание ритуала.
Тьери встал из-за стола и открыл ящики. В них громко звякнули склянки со смесями, и настоями. Он покопался в них и, кажется, нашёл всё необходимое. Всё, кроме…
Ему вспомнилось, как после того, как он проснулся в Гильдии Ловцов, рядом с ним лежал маленький свёрток, тот, который привиделся ему во сне. Тот, что дала ему мать на прощание там, в ином мире.
В этот момент Герман не задавал себе вопросы о возможности или невозможности того, кто дал ему этот клочок бумаги, и тут же развернул его одеревеневшими холодными пальцами. В нём была надпись. Всего пара фраз. Время и условие появление цветка папоротника. Тогда Тьери внимательно прочитал эти указания несколько раз, не отводя взгляд. Тут его окликнули. Он поднял глаза посмотрел, не идёт ли кто, но дверь в его палату никто не открыл, лишь послышались шаги в коридоре. Колдун снова взглянул на клочок бумаги, желая запомнить всё как можно лучше, но едва он опустил взгляд, как увидел, что это был просто бумажный свёрток. Ни букв, ни пятен от чернил на нём не было.
Тьери сидел теперь в домашней лаборатории, и всё что ему нужно было сделать чтобы прекратить наконец свои страдания, это пойти в лес следующей ночью, найти чудесный цветок, и сделать зелье, которое вылечит от любви, которая оказалась для него смертельна.
Он мог подождать ещё месяц, но боль в его душе становилась сильнее с каждой минутой. Он сделал смесь из трав профессионально быстро, его коллекция растений не подкачала, и в наличии у него было всё, что может пригодиться для полноценной аптеки.
Дождавшись, пока стемнеет, Герман поцеловал спящую Джейн в лоб, застегнул куртку и поплотнее завязал шарф.
Порыв ветра пронёсся, качнув вершины деревьев. Колдун насторожился.
Лес расступился. Перед ним нагибались кусты и, казалось, даже стволы деревьев пододвигались, давая ему дорогу.
Чернота, если она бывает ещё чернее, смотрела на Германа из глубины чащи. Он знал куда идти. Он чувствовал кожей невидимую нить проклятия, заменившее им счастье, и теперь объединяющее сердца.
Цветок был там, где Чёрные роняют свои слёзы. Появлялся он на третью ночь растущей луны, в самом тёмном уголке леса. В мифологиях их звали русалками, троллями, лешими, нежитью… Имя той, чьи слёзы были нужны ему, Герман знал с детства.
Он пробирался вглубь чащи, освещая темноту своими горящими зрачками.
Снег немного стаял, и теперь лежал только кое-где, серея грязными кучками. Он шёл, не разбирая куда. Сердце его горело при мысли, что он увидит её снова. Но, единственное о чём он старался думать, это цветок.
Откуда-то сверху послышался треск. Тьери замер на месте и посмотрел вверх.
На ветке, поджав длинные, костлявые ноги, сидело чудовище, напоминающий не то птицу, не то обезьяну. Лопатки торчали из-под рваного платья. Оно сидело и что-то ело, скрючившись и чавкая порыкивая как больной пёс.
Колдун свистнул. Существо замерло. Оно развернуло к нему голову на 180 градусов. Шейные позвонки хрустнули.
На Германа глянули два стеклянных глаза, сверкающих в темноте, словно от них отражался свет, хотя это было не так.
Тьери сунул руку в карман куртки и достал оттуда закупоренную пробкой колбу с мутной жидкостью.
Чудовище развернуло к нему туловище и встало ногами на ветку. Колени оказались вывернутыми и стояли теперь выше растерянной головы.
Оно было не живое. И живое. Никогда раньше Герман на видел чёрного в столь ужасном воплощении. Он вообще сомневался, было ли это существо чёрным, но размышлять сейчас на было времени.
Чудище застыло, как причудливая конструкция из костей, обтянутых кожей, и вдруг прыгнуло прямо на колдуна! Пустые глаза, которые казались не настоящими, но в то же время внимательно смотрели, приближались на скорости. Было ощущение, что кто-то столкнул куклу с дерева и она летела вниз.
Герман среагировал моментально, хотя это показалось ему скорее удачей, чем собственной заслугой. Прежде чем существо опустилось на него, Тьери выставил вперёд руку, в которой держал колбу и раздавил её в кулаке. Особое зелье, предназначенное, чтобы обнажать истинный облик сущностей, смешалось с его кровью и в момент, когда оно должно было разбрызгаться и стечь на землю, рука колдуна вошла в гнилую грудь чёрного.
Герман отвернулся, и вовремя – чудище зашипело, и его голова упала на грудь Тьери и обильно забрызгала его нечистотами.
Всё произошло быстро. Из тех моментов, когда пара секунд кажутся минутами.
Тьери отшатнулся и вытащил руку из тела. Ведьма упала на землю. Герман сплюнул и скривил лицо, на всякий случай не сводя глаз с лежащей рядом с ним уродицей.
Тут она вздохнула. Вздох этот был девичьим. Герман не заметил, как она изменилась. Она простонал и, поднявшись, присела. Перепачканные личико с пухлыми губами глянуло на него. Длинные ресницы распахнулись и Тьери увидел глаза, всё ещё милые ему, полные тоски и ласки.
Аврора часто заморгала. Её взгляд прояснился. Она посмотрела Герману в глаза и, поднявшись нерешительно приблизилась.
Как он готовил себя к этой встрече! Как себя настраивал! И что же? В один миг чувства взяли над ним верх.
Он сжал Аврору в объятьях, как в последний раз, задыхаясь от нежности. Чёрная уткнулась лицом ему в грудь. Герман тяжело вздохнул. В этот миг он вспомнил всё, что было между ними: детство, их бегство на праздник, разлуку и новую встречу, их первую ночь, как она садилась к нему на колени, когда она работал и мешала ему, как она целовала его, как только она могла смотреть на него – глазами, в которых отражалась сама вечность.
Она попыталась высвободиться из его объятий, но он не отпускал.
…Ещё немного побыть с ней. Быть так близко, как никогда.
Перед глазами Германа встало её лицо, кода однажды она разбудила его утром. На ней была его футболка, короткие волосы были растрёпаны….
Аврора вырывалась неистово, но колдун был сильнее и знал это.
…Он вспоминал, что тогда в глазах её было – счастье. Потерянный древним человеком рай. Потерянный навсегда. Он был там, в её глазах в эту минуту, одним прекрасным утром, которое больше никогда не повториться.
– Герман!! Отпусти её!
Рука Авроры упала с его плеча.
– Герман!! – Георг на пару с Джейн попытались разжать ядовитые объятья. Лицо Германа перекосилось от злости.
– Гермааан!
Волк рванул его за плечо, а Джейн поймала Аврору, и упала на землю вместе с ней. Волк держал Германа, яростно, но безрезультатно вырывающегося из его сильных лап.
– Тварь! – кричал он по-испански, – Будь ты проклята!
Георг, появившийся словно из-по земли, с силой нажал на грудь бездыханной ведьмочки. Она вдохнула со свистом и сильно закашлялась. Аврора вздыхала снова и снова, испуганно глядя на старшего Тьери. На минутку она замешкалась, и старший лис строго глянул на неё. Аврора рванула с места чуть не вырвалась из рук Джейн, но Георг ударил Первую по лицу.
– С ума сошёл?! – взвизгнула она и попыталась ударить его в ответ, – Больно же!
Младший Тьери продолжал выкрикивать ругательства на всех языках, которые знал.
– Тебе тоже приложить, чтобы успокоился? – пригрозил отец.
Тьери вырвался из лап Волка, но, как оказалось, только потому что ему подала знак Джейн. Георг схватил Аврору за одну руку, а рыжая ведьма покрепче взялась за другую.
Вдалеке послышался лай собак. Первая дернулась. Её крепко держали.
– Куда ты собралась? – ехидно спросил Георг.
Аврора зло посмотрела на него.
– Ты должна мнье услугу, птичка. – подошёл к ней Герман. Он чуть успокоился.
– Не зови меня так! – Аврора вырывалась что есть силы, но тут же сникла, как щенок поджавший хвост, когда к ней подошёл здоровенный оборотень.
– Помньишь его?
– Ээээ… Здасьте. – пропищала Первая.
– Говори, как расколдовать его! – крикнула ей на ухо Джейн.
– Точно не оглушив меня! – крикнула в ответ Аврора. Она ещё раз попыталась вырваться, но Герман блеснул глазами, опустил ей на лоб печать с колдовскими символами. Чёрная побледнела и сникла.
– Всё, можешь её отпустить – сказал Герман сестре.
Джейн так и сделала, и Аврора упала в руки Георгу.
– А ты какьими судьбами? – Герман был рад видеть отца, хоть они уже встречались в гильдии Ловцов.
– Все ждали, пока тебе надоест вытирать сопли и ты пойдёшь мстить. Чуть не опоздали. – как всегда холодно ответил Георг, и снова обратился к чёрной, – Ну, говорить будешь?
Аврора взялась за голову, и проговорила заплетающимся языком:
– Меня сейчас стошнит.
– Нье стошнит. – уверил Герман. – Говоьри.
– Да чего вы пристали ко мне? – Аврора была словно пьяная. На ногах она не держалась, потому убежать бы у неё точно не вышло.
Голоса слышались уже не вдалеке.
– О, понабежали. Легавые. Ты привёл их, а? На живца ловишь, значит? Единственного сына не пожалел… – она смотрела на Георга с вызовом, но он не дрогнул, хоть сердце его и обливалось кровью, потому что чёрная говорила чистую правду.
– Как расколдовать волка?! – ещё раз спросил Герман.
– Да чего там расколдовывать? Ты ботанику что-ли не учил? Ик… Знахарь, тоже мне.
– Конкретньее. – торопил её младший Тьери.
– Белены дай ему с сабельником и белладонны лошадиную дозу. Заговори хорошенько на день Перуна. На парy свари и дай выпить. Если не помрёт, то станет как новенький. – она рассмеялась и смех у неё получился ещё более пьяный чем она сама.
Волк возмущённо зарычал.
– Стоять! – на поляну вошли четверо ловцов в чёрной форме, среди них был начальник гильдии, с которым Герман встречался во время своего ареста в предыдущем голоде.
– А, это опять ты, лис?!
Герман, Георг и Джейн поклонились.
– Принимайте работу. – ухмыльнулся Георг.
Аврору тут же обездвижили заклятьем. Её руки и голову перевязали зачарованной нитью.
– Мы свяжемся с вами. – проговорил старший ловец.
– Ничего мне не нужно. – фыркнул младший Тьери. Он вскинул голову и свистнул Авроре, которую уносили на руках.
– Эй, ведьма! Ты должна мне услугу. Нье забывай кто вернул тебье облик.
– Ага, а потом чуть не придушил меня. – проворчала Первая.
– Нье придушил же. – пожал плечами Герман.
– Об этом не беспокойтесь, пан Тьери. Вам всё вернут в надлежащем виде.
Джейн обернулась. Золотой луч солнца сверкнул, ослепляя. Она прищурилась, вдохнула полной грудью и улыбнулась. Всё кончилось.
……
Герман стоял перед зеркалом в новой чёрной форме, которая прекрасно на нём сидела. Шрам на шее красовался как раз над отглаженным твердым воротником. Выражение его лица было суровым. Теперь он очень походил на отца.
Джейн сидела рядом на кровати скрестив ноги, в японском кимоно. На блестящей ткани извивались драконы.
Ведьма гордилась братом. Она думала о том, что обучение в гильдии ловцов пойдёт ему на пользу.
– Когда ты вернешься? – спросила рыжая.
– Нье скоро, Дженни. – ответил он, – Окончу курс в гильдии, потом поеду в горы. Хочу побыть одьин и привести мысли в порьядок. Дом я оставльяю тебе.
– Док?
– Мм?
– Неужели правда, что ловцы вернули тебе долг Авроры?
– Правда.
– Расскажешь? Что ты попросил?
– Посльеднее зелье. – ответил Герман и лучезарно улыбнулся. – Если я буду нужен, ты знайешь где менья искать.
– Постараюсь тебя не беспокоить.
Тьери отвернулся от зеркала и поглядел на сестру.
– Мнье пора идти.
Они обнялись на прощание, ведьма получила положенный ей поцелуй в лоб и нежное прикосновение к лицу.
– Прощай, рыжайя.
– Я буду ждать тебя, Док.
Она махнула ему рукой на прощание. И долго стояла на крыльце, пока не село солнце.