Ольга Имбер
Последнее зелье
Дурман её слов проник в самое сердце колдуна. Он пошёл, ведомый елеем её слов в райский сад наслаждений, всё больше теряя голову. Туда, где она была его повелительницей, госпожой его постели. Никто не ласкал его так, как она. Никто не целовал так чувственно, как она. Никто, ни раньше, ни потом, не заставлял его без остатка растворяться в сладком до боли моменте.
Никогда в жизни он не был так счастлив! Тьери забыл не только о Волке и Джейн, он забыл кто он сам. Ничего и никого, кроме своей ласточки он больше не хотел ни видеть, ни знать. Никогда.
Утром Тьери открыл глаза и увидел, что Аврора лежит рядом и смотрит на него с улыбкой на пухлых губах. Она была одета в его футболку с символикой рок группы, через окно комнату заполняли косые соленные лучи. Она смотрела на него с такой любовью, и благодарностью, что он позволил себе загордиться и поверить в то, что достоин такого восхищения, и не меньше того.
– Доброе утро, мой Мастер. – пропела она. С кухни аппетитно пахло блинчиками.
В ответ он обнял её. Завтрак откладывался.
..…
В это время Антон принёс завтрак прямо в номер гостиницы, где они с Джейн остановились на ночь. Волк выглядел разбитым, спал он плохо, постоянно просыпаясь и вздрагивая, проверяя, не сбежала ли его ведьмочка. Она крепко спала, раскинув медные косы по подушке.
– Дженни. – негромко позвал он.
Ведьма вздохнула и накрылась одеялом с головой.
– Милая?
– Ммм? – послышалось из-под одеяла.
– Я принёс завтрак.
Джейн села на кровати, откинула одеяло и открыла один глаз, под которым была размазана тушь.
На столе стояла чашка кофе, а в руках Антона держал тарелку с тостами и брокколи, запечёнными с сыром.
– Вставай. Скоро мы поедем дальше.
– Ещё пять минут. – простонала Джейн, залезая обратно под одеяло.
Всё-таки, Антону удалось уговорить её встать. Они быстро позавтракали и вскоре отправились в дорогу.
Ехали уже около часа, и Волк так и не переоделся для похода. Его глаза снова казались встревоженными, а ведьма, напротив, немного успокоилась. Кофе привёл её в чувства. Конечно, это был не кофе её брата, но всё же.
Подумав об этом, она снова загрустила. Тревожные мысли вернулись. Она воспользовалась моментом, когда Антон не проявлял особенного желания разговаривать о красотах того самого озера, и задумалась.
Отчего она отреагировала так странно? Аврора – давняя любовь её брата, и он сам сказал Джейн, что между ними всё в порядке.
И всё-таки сердце её было не спокойно. Джейн подумала:
«А что, если я на самом деле ревную его? Он ведь не бросит меня. Ни за что не бросит! Даже ради неё. Даже ради неё…?»
Антон молчал. Его лицо с каждым часом делалось всё более напряжённым.
Ведьма внимательно посмотрела на него.
– О чём думаешь? – спросила она.
– Да, так, ни о чём. – машинально соврал он.
– Да ну? – недоверчиво подняла бровь Джейн.
– Ну да. – Антон попытался изобразить улыбку, но получилось не убедительно.
– Расскажешь?
– Ерунда, Джен, не переживай.
– Переживать? О чём мне переживать?
Джейн поймала себя на мысли что, возможно, она создаёт проблему там, где её нет.
– У тебя есть карта? Или ты помнишь все автострады?
– Помню, да. – коротко ответил Антон, чтобы не сказать ничего лишнего.
– И на какой мы находимся сейчас?
Каверзный вопрос. Антон молчал.
Джейн сдвинула брови, и так и не дождалась ответа.
– Останови машину. – потребовала она.
– Джен, перестань.
– Останови, я сказала! – повторила она и блеснула глазами. Волк вздрогнул и дал по тормозам.
Как только он остановился, ведьма развернулась к нему всем корпусом.
– А ну, рассказывай, в чём дело.
– Ни в чём. – потупился волк.
– Ах, ни в чём? Тогда чего в глаза не смотришь?
Волк не ответил.
– Антон!
Он снова не ответил.
– Куда ты везёшь меня?
– На озёра. – промямлил он.
– Какие озёра? Как называются?
– Ну… это… ну озёра и всё.
– Смотри мне в глаза! – Джейн начала злиться. Или бояться.
Антон поднял глаза. В них была боль и страх.
– Рассказывай в чём дело. Немедленно! – снова потребовала Джейн.
……
– Не передумал? – беспечно спросила Аврора – Покажешь мне свои владения?
Она улыбнулась. Тьери просиял.
– Мои владения? Ну, пошли.
Герман вспомнил о том, что видел совсем недавно в лесу, но решил не рассказывать, чтобы не испугать свою желанную гостью. Он коснулся её лица.
– Я утомил тебя, моя радость?
Первая опустила глаза.
– Немного – призналась она.
– Больше не буду докучать тебе, дорогая.
Они шли, держась за руки, как тогда, в детстве. Колдун смотрел вверх. Костлявые ветки голых деревьев раскачивал ветер. Тьери вдохнул ароматный воздух.
Маленькая рука, что лежала сейчас в его ладони, наполняла смыслом его жизнь и озаряла её. Она была его весной. Она была – сама жизнь и сама радость.
Аврора шла легко, не издавая ни звука босыми пяточками. Одета она была в лёгкое платье, и пуховик, который был ей велик. День выдался на редкость тёплый. Солнце озаряло долину, снег ослепительно блестел бриллиантами льда. Аврора молчала.
– Сейчас, когда ты со мной, всё переменилось. – проговорил колдун. – Ты просто не представляешь, как я счастлив.
Ведьма улыбнулась и сильней сжала его руку.
– Я рада, что всё же нашла тебя. – вернула комплимент Аврора, ничуть не кривя сердцем, и тут же снова задумалась.
Колдун остановился и посмотрел ей в глаза. Авроре пришлось отвлечься от своих размышлений.
– Прости, я задумалась. – проговорила она.
Сосны лесенкой поднимались по снежному холму.
– Как тебе мой лес?
– Твой лес прекрасен, Мастер Тьери.
……
– Вобщем… – никак не мог решиться Антон.
– Мы не едем ни на какое озеро, так? – сердилась Джейн.
– В общем, нет. – обречённо кивнул Антон.
– Тогда куда ты везёшь меня?
– Не важно.
– Говори!
– Не важно, подальше оттуда!
– Что? – Джейн не могла поверить своим ушам. Антон поднял глаза.
– Она там. Колдун, может и не видит ничего, а я вижу. Я знаю!
– Что ты знаешь? – почти шёпотом сказала Джейн. Гнев сменился страхом.
– Она… Эта ведьма… – он запнулся и снова потупился.
– Что она? Ну! Говори! – у Джейн задрожали губы.
– Я видел её раньше.
– Как это? Где?
– В лесу. Той ночью… Когда я стал волком.
Джейн ошарашено молчала. Волк поднял глаза, полные отчаяния и вины.
– Прости меня, я должен был тебя защитить. Он бы и слушать не стал, это я уже понял, а может и, чего доброго, напал на меня или настроил тебя против меня, и тогда она бы тебя погубила.
– Антон, – Джейн осознавала и её глаза всё больше округлялись. – она, что? Она значит… чёрная?
– Не знаю я, как это называется, не понимаю я в ваших премудростях, только я как её увидел, у меня коленки затряслись. Пожалуйста, Дженни давай уедем как можно дальше и не вернёмся никогда! Я буду с тобой, и никто тебя не тронет!
Джейн ошарашено молчала.
– Поворачивай назад. – сказала она, наконец.
– Что? Нет. И не подумаю.
– Поворачивай назад!! – Джейн огрела его таким взглядом зелёных глаз, от которого волк чуть не наделал в штаны. Он взмолился.
– Милая, нет, прошу тебя. Она убьёт тебя и меня тоже. Она опасна. Я клянусь тебе, что видел её своими собственными глазами, там в лесу, это она прокляла меня! Дженни, милая, не заставляй меня возвращаться!
– Иди ты к чёрту! – крикнула Джейн, и хотела выйти из машины, но Волк поймал её за куртку и усадил обратно.
– Ладно, ладно, будь по-твоему, только не уходи!
– Я тебе щас так не уйду! – она хотела ударить его, но делать это она не умела и слёзы уже застлали её зрение и вместо оплеухи своему горе защитнику, она просто разрыдалась.
Волк не знал, что делать. Успокоить её, ехать обратно или рискнуть и поехать в другую сторону по объездным дорогам.
– Поворачивай назад! Отвези меня домой! – рыдала Джейн.
– Хорошо, хорошо. – Волк, скрипя сердцем, завёл мотор.
……
Аврора посмотрела в сторону и затем подняла взгляд на колдуна. Герман ухмыльнулся.
– Знаешь, я прощаю тебя, Тьери. Ты заслужил.
– Милая… – Герман нашёл в её словах великое облегчение от того глубокого чувства вины за своё поведение в их последнюю встречу. Ему не хотелось и вспоминать о переходе, его неконтролируемом гневе и то, как он лечил эту хрупкую девочку. Её ссадины, ушибы, царапины… Дело его рук.
– Спасибо. – прошептал он.
– Обними меня покрепче, дорогой. – попросила она и прильнула щекой к груди колдуна.
Он крепко обнял её, и вдруг, его лицо на секунду застыло. Он зажмурился и снова открыл глаза. Аврора, беспощадно медленно, вынула позолоченный нож для бумаг из горла Германа. Он попытался оттолкнуть её, но только выпустил из объятий и отшатнулся, задыхаясь и давясь собственной кровью. Аврора размахнулась, и с силой воткнула нож по самую рукоять в сердце колдуна.
Кровь полилась изо рта Германа, и он упал на колени. Аврора взяла колдуна за волосы и снова посмотрела в его распахнутые глаза.
– Я свободна. – сказала она, и третий раз, что было силы, ударила Тьери ножом под ребро.
Герман упал. Он прожил ещё совсем немного, безуспешно пытаясь дышать и, в конце концов, застыл с открытыми глазами, на снегу всё больше краснеющем от его крови. Аврора приоткрыла пухлые губы и слизала с ножа кровь колдуна. Потом опустилась на колени и закрыла веки своему последнему любовнику. Глаза её блестели, щёки налились румянцем. Ведьма ощутила странное наслаждение и пришла в восторг от этого.
Герман был уверен, что сможет излечить Аврору от старых ран бальзамом своей любви. Он не знал, или не хотел видеть, что той девочки, что сбежала с ним на праздник, робко сжимая его ладонь, больше нет. Та девочка была замучена в доме Первых, где всегда тихо, как в библиотеке, и двери, запертые на ключ, хранят свои страшные секреты.
Она выпрямилась и вдохнула полной грудью. Осипшим голосом, она говорила нараспев заклинание и раскачивалась в такт. Тени появились у её ног. Не прекращая ворожбу, Чёрная поднесла позолоченный нож к клейму Первых, и срезала его вместе с кожей.
Кровь брызнула из раны и, ручьями струясь по руке, капала с пальцев на застывшее лицо знахаря. Аврора не вскрикнула. Даже не поморщилась. Она ощущала блаженство. Тени вокруг неё становились тяжелее.
Отбросив нож, она взялась двумя пальцами за отрезанный кусочек кожи с клеймом. Ведьма блеснула глазами, и клеймо вспыхнуло, словно нейлон, расплавилось и исчезло.
Аврора вздохнула, не веря, что, наконец, всё закончилось. Кожа на всём её теле сморщилась и потемнела. Из глаз и изо рта её потекла чёрная кровь и слизь.
В эту минуту к ней приблизился некто.
– Хорошая девочка. – холодным тоном проговорил он. В ответ некто услышал только стон.
– Ну, что ж, уговор – есть уговор. Ты свободна теперь, как и хотела.
Ведьма сникла. Глаза её сделались пустыми и бесцветными.
– Можешь убираться. – разрешил чёрный, и Аврора растворилась в воздухе.
……
К дому Тьери они добрались только к вечеру. Джейн вышла из машины и бросилась в дом, с шумом распахнув дверь и скрывшись за ней. Ругаясь, Волк вышел следом.
Джейн обошла все комнаты, но ни Германа, ни Авроры она не нашла. Тогда она подошла к столу Тьери и под раскрытой книгой нашла его очки. Взяв их в руки, она закрыла глаза.
– Джен? – позвал Волк. Ведьма, не говоря ни слова, развернулась и быстро вышла из дома, почти переходя на бег.
– Джен! Ты куда?! – побежал за ней следом волк. – Погоди, я с тобой!
Они вошли в лес без позволения, не сняв обуви, в спешке. Джейн, казалось точно знала, куда идёт. Глаза её горели, а в руке она сжимала очки своего брата. Волк отставал, спотыкаясь о ветки.
– Джен, куда мы идём? Ай, чёрт… да погоди ты, постой!
– Где ты? – говорила Джейн на Его языке, – Где?
Они шли не так долго, как показалось волку, ноги его промокли, и он уже начинал злиться, как вдруг Джейн остановилась и стала оглядываться.
– Что такое-то? Чёрт…
– Его нет здесь. – растеряно сказала ведьма, и посмотрела на волка. Её глаза были полны отчаяния, – Его нет нигде.
Из глаз ведьмы покатились слёзы. Волк вздохнул, с негодованием, но всё же обнял её.
– Ну ты даёшь! Устроила сцену. Да мало ли, что им в голову взбредё… – от остановился на полуслове – Погоди-ка…
Ведьма боялась посмотреть.
– Это ещё что за… – он пошёл в сторону холма, что был у него по левую руку. – Мать честна…
Из-за его спины вышла Джейн, до последнего надеясь, что не увидит, того, чего так боялась.
Перед ней на багряном снегу, лицом вниз, лежал её брат.
Она подошла с застывшими глазами, и опустилась на колени, выпустив его очки из рук. Волк молчал.
Она робко коснулась ладонью плеча Германа и толкнула его. Потом перевернула колдуна на спину. Лицо его было залито кровью, одежда тоже.
– Чёрт возьми… – прошептал Волк.
Из глаз Джейн выкатились слёзы и упали на ржаво-красную грудь мёртвого колдуна. Её лицо осталось неподвижным, губы дрожали. Его тело было холодным как сам снег.
Она посмотрела вверх, на темнеющее небо, и вдруг издала резкий короткий крик. Волк вздрогнул, и хотел приблизиться, но ведьма обдала его таким взглядом, что парень не посмел пошевелиться. Рыжая подождала немного, глядя в небо с надеждой, затем крикнула ещё раз. К удивлению оборотня, не прошло и минуты, как к ней в руки спикировал крупный серый грач и каркнул во всё горло.
Джейн посадила птицу на неподвижное лицо брата, глаза её снова загорелись колдовскими огнями на мокром от слёз лице. Она шмыгнула красным носом, и начала что-то быстро-быстро говорить на латыни, обращаясь к птице.
Волк раздумывал, что теперь стоит делать. Становилось холодно, тело Германа нужно унести, или вызвать полицию, или скорую помощь… и как-то надо привести в чувства Джейн.
Птица вспорхнула в небо и скрылась за верхушками деревьев.
– Отвернись. – слабым голосом приказала Джейн. Антон не посмел возразить и тут же отвернулся.
За спиной у него послышался шум, и скоро, Джейн прошла мимо него. В руках она несла, чёрного лиса, держав его бережно, как младенца. Его голова безжизненно свисала с её локтя. Волк огляделся. Тела Германа на месте не было, только грязный кровавый след остался на снегу. Решив не удивляться, Волк поспешил вслед за ведьмой.
Принеся брата домой, рыжая ведьма уложила его на свою кровать. Волку приближаться она запретила.
– Дай хоть пособлю, Джен?
Джейн не отвечала. Закончив, она легла рядом, обняла брата за голову и зарыдала.
– В полицию мы звонить не будем, или…?
– Нет! – рявкнула не своим голосом Джейн.
2.7. ПОДАРОК
Этой ночью лес молчал. В черноте неба не было видно ни звёзд, ни серпа луны. Птицы умолкли, шорохи стихли. Ни одна веточка не колыхалась. Липкий туман, источающий смрад заполнил собой холм. Рваная паутина, уродливым кружевом оплела гнилые деревья. Это молчание было страшным. Оно было мёртвым.
Печальная тень бродила здесь, навсегда оставшаяся жить «на свободе», которой так жаждала.
Аврора оставила своего друга детства для триумфального финала. Как кульминацию своей мести за годы, что её избивали и насиловали «несчастные мальчики» – переходящие ученики. В тот момент её не пугало ничего, даже неминуемое возмездие за смерть колдуна. И чем больше она убивала, тем больше её душа умирала и превращалась в безобразное чудовище.
Герман Тьери был единственным, кто любил её. Но теперь было поздно осознавать это. Её истинное лицо, изуродованное, истлевшее, ужасало. Чёрная уже не могла чувствовать ничего. Почти ничего. Единственное, что осталось с ней, была боль. Теперь она точно знала, как выглядит ад. Без возможности кричать или плакать, без возможности даже прочувствовать что-либо. Она словно задыхалась, ей хотелось бежать, метаться, но она только плыла среди безмолвной черноты, растворяясь в тумане, и вновь появляясь в другом конце леса.
……
Всё ещё такой молодой. Тот, к кому она приходила в кровать погреться, пока он не проснётся и не прогонит её. Тот, кто обнимал её, когда она плакала, кто наказывал её обидчиков. Кто расплетал ей косы, когда она засыпала, и кто относил её, спящую, в кровать на руках. Кто танцевал круче всех, с кого не сводили глаз девчонки. Тот, кто умел рассмешить её своими глупыми шутками, с кем она часами смотрела мелодрамы и ужастики по телеку в старом гараже в Денвере. С кем она могла быть какой угодно, весёлой, злой, усталой и гордой. Кто прощал ей всё, и не устраивал сцен. Кто танцевал с ней на кухне. Кто ненавидел кофе, но варил его для неё по утрам. Лучший в мире кофе. Тот, кто был рядом. Просто всегда был рядом. Кто был ей больше, чем друг, больше, чем брат – её близнецом. Доктор, Док…
Его кожа сделалась теперь жёлтой и бледной. Под закрытыми смертью глазами появились некрасивые круги. Он пах чем-то сладким. Всё ещё приятно, но это был уже не ЕГО запах. Его волосы, лежащие на подушке, были похожи на брызги воды, выплеснутые из чашки. Его руки больше не обнимали её. Он был не похож на себя. Он был как кукла, дурно сделанная копия.
Джейн сжимала в руках холодную голову своего брата и не хотела двигаться. Она уже ни раз омыла его слезами, которые текли как реки, сквозь волосы, падая тяжёлыми каплями на его шею.
– Джен? – позвал её Волк, – Дженни…
Она не отвечала. Глаза рыжей ведьмы смотрели в пустоту и ничего не видели там.
– Дженни, пойдём, поешь. Я приготовил.
Она покачала головой едва заметно.
– Ты уже вчера ничего не ела и сегодня тоже… Хочешь себя голодом заморить?
– Если я уйду, – сказала она слабым голосом – я предам его.
Антон не знал, как говорить с ней и что вообще он должен теперь сделать. Сказать по правде, зрелище это было не для слабонервных – скорбь, переходящая в безумие.
– Я позвонил его отцу. Нашёл номер в блокноте возле телефона.
Джейн медленно, как в кино, повернула к нему голову.
Её глаза были полны воды и казались рыбьими. Волку сделалось по-настоящему страшно.
– Никто его не заберёт. Он останется со мной. – сказала она. Голос её искрил и брызгал ядом.
– Дженни… – волк собрал волю в кулак, – Уже пора.
– Нет.
– Уже два дня прошло.
Она мотала головой, смотря на него, как сумасшедшая в припадке. Из рыбьих глаз полились слёзы, рот её скривился.
– Дженни, – ему стало так жаль её! – надо его похоронить.
Глаза её засветились, и она прошептала:
– Только попробуй подойти, и я тебя убью, клянусь тебе.
Антон в страхе попятился и вышел из комнаты.
Джейн всхлипнула, и подышав немного, снова посмотрела на Германа. Его веки были плотно закрыты. Она погладила его по волосам, и обняла сильнее.
– Ничего. Скоро ты заберёшь меня с собой. Очень скоро.
В дверь постучали.
На пороге стоял высокий мужчина средних лет, с рыжими волосами забранным в хвост и суровым выражением на лице.
– Эмм, здрасьте. – глядя на гостя, Антон растерялся.
Гость смерил оборотня оценивающим взглядом и затем спросил:
– Где мой сын?
Теперь стало понятнее. Волк указал в сторону комнаты Джейн. Георг, без церемоний отправился туда. У Волка сложилось впечатление, что рыжий мужчина злился.
Георг вошёл в комнату, где Джейн обнимала его мёртвого сына. Тьери старший остановился в дверях.
Джейн лежала с открытыми глазами. Она была бледная от голода, слёз и духоты. И они с Германом в этот момент были похожи.
Георг подошёл к ней, ступая мягче.
– Джейн.
Ведьма обернулась, услышав знакомый голос.
– Георг… я.. – она снова заплакала, – я не знаю, что случилось.
Старший Тьери обошёл вокруг кровати, Джейн села на колени, всё ещё оставаясь рядом с братом.
Было очевидно, что старшему Тьери стоило усилий сохранять самообладание. Ему хотелось казаться каменным, как и всегда., но всё-таки на его лице проступила горечь, тут же сменившаяся злостью и затем печалью.
В памяти у Георга возникли обрывки разговоров старых как этот век, как ему казалось, когда все в один голос говорили о том, как Герман невероятно похож на мать. Вот и сейчас холодное и бледное тело его было удивительно похоже… Как тогда, в тот день, когда ему, убитому горем, показали её тело сразу перед тем, как провести ритуал погребения.
Георг не любил сына, но всё равно увидев его мёртвым, сердце отца сжалось. В голову пришла мысль о том, что он был единственным напоминанием о его безвозвратно ушедшей любви, его кровь, его надежда и продолжение. Георгу стало жаль, что Герман не оставил после себя ребёнка и их род на этом, видимо, заканчивается. Стало горько, что он так и не смог принять сына, того, что они с его Еленой так ждали.
Георгу захотелось попросить у сына прощения, за то, каким ужасным отцом он ему был. Но теперь всё это было бесполезно и не важно.
Дрожащими пальцами Георг толкнул голову сына в сторону, чтобы рассмотреть рану на его шее.
Джейн подняла на него мокрые глаза. Старший Тьери открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог.
Джейн подняла футболку Германа наверх чтобы Георг имел полную картину.
Увидев это, Георг отвернулся. Он закрыл глаза, словно испытал сильную боль.
– Я позвала на помощь. В лесу, где мы нашли его. Я позвала старца.
Старший Тьери тяжело вздохнул и отвернулся к окну.
– Благодарю, Джейн, но ему это не поможет. – проговорил он устало.
– Как это? – страх отразился в глазах ведьмы. – Почему не поможет?
– Даже если бы он не был единственным знахарем в округе. Наверное, мой сын – он осёкся, – …рассказывал тебе историю своего появления на свет?
– Он говорил, что его мать умерла, когда он был совсем маленький. – тихо сказала Джейн.
– Так вот, всё было не так. – объяснил Георг. – Он умер при родах. А его мать, обезумевшая от горя, отдала ему свою жизнь.
Повисла звенящая тишина.
– Как ты, возможно знаешь, тот, кто однажды умирал и был возвращён к жизни, не может пройти этот путь снова.
На лице ведьмы отразилось отчаяние. Она вскочила с кровати и бросилась к Георгу.
– Пожалуйста, позволь мне дождаться! Он сможет! Он вернётся!
– Старец напрасно пожертвует своей жизнью. Этого не должно произойти. – ответил старший Тьери.
Джейн зарыдала, вцепившись в рукав его пиджака, смотря как безумная в красные глаза колдуна.
– Нет! Георг, он не умер! Это всё не правда, этого не может быть! Дай ему ещё время, ещё хоть немного, прошу тебя!
– Знаю, ты любила его. – сухо сказал мастер Тьери. Он положил руку на голову Джейн. Взгляд его сделался отсутствующим.
– В любом случае, это не нам решать. Сегодня ночью его тело заберут. Белое братство приняло решение взять на себя церемонию похорон. – он поразился сам себе, что как будто не почувствовал ничего, когда произносил это.
– У тебя есть день, чтобы простится с ним.
Джейн взвыла как раненая кошка.
– Не забирай его! – вопила она, как умалишённая и схватила Георга за руку, – Умоляю тебя, он вернётся!
– Подготовь его как следует, Джейн. Вымой его и одень. Братья будут здесь после заходя солнца.
Старший Тьери вышел, и направившись к двери ещё раз измерив внимательным взглядом Антона, беспокойно смотрящего на него.
……
Вечером в доме было тихо. Атмосфера была тяжёлой. Антон не подходил к Джейн, как бы ему ни хотелось, и просто решил дождаться вечера и посмотреть, что будет.
Он размышлял о том, как так случилось, что за последние несколько месяцев жизнь его так сильно изменилась. В неё вошло неведомое и принесло столько испытаний, но и радости тоже, ведь благодаря своему проклятью он встретил Джейн… Джейн. Теперь от той весёлой девчонки не осталось и следа.
Антон горько вздохнул и отпил рома из пивной кружки.
Послышались два сильных удара в дверь. Она сама собой распахнулась, и пятеро крепких колдунов в чёрной военной форме вошли в дом без приветствий, не удостоив оборотня даже взглядом.
Последним вошёл Георг, одетый в чёрное, хотя одежду колдунов, как уже успел понять Антон и в обычные дни сложно было отличить от траурной. Они всегда одевались в чёрное и, наверное, только Дженни позволяла себе вольность носить ту одежду которую хотела.
Георг приблизился к Джейн, которая смотрела на них в ужасе, и грубо оторвал ей от тела Германа, сжимая её руки от стащил её с постели и прижал к себе ведьму так сильно, что как она ни вырывалась, она едва могла пошевелиться.
Антон стоял в дверях и не мешал. Ему было больно смотреть, как Джейн вопила, словно мать у которой отняли сына, она вопила так словно её убивают, словно от неё отрезают куски. Возможно, именно это она и чувствовала.
Братья колдуны ловко упаковали тело Германа в мешок из плотного полиэтилена и по команде старшего, синхронно подлиняв его на руки и унесли из дома. Тут Джейн всё-таки вырвалась из сильных рук Георга, возможно, потому что он и саам собирался отправиться за военными чтобы проводить своего единственного сына в последний путь. Джен побежала на улицу и споткнувшись на лестнице упала на землю.
Недалеко от крыльца был припаркован фургон, в который уже погрузили труп и закрывали зверь. Антон выбежал за Джейн и хотел помочь ей подняться, но она оттолкнула его. Георг коротко сказал Антону что скоро вернётся и сел в машину вместе с колдунами.
Завели мотор. Джейн поднялась, плача и стеная, побежала вслед за фургоном спотыкаясь, не видя куда бежит. Волк догнал её и снова обнял, не давая ей упасть ещё раз.
Фургон скрылся из вида и крик Джейн слышался теперь в тишине. Эта тишина оглушила её, как тишина что она слышала, когда прижималась к груди Германа и не слышала биение его сердца. Эта тишина разрывала в клочья её сердце и в тот момент как ей показалось, Джейн и сама умерла.
……
Кинжал, показался очень холодным в первый миг. Кровь выливалась через рот и не давала дышать. Любимые глаза смотрели на него в упор и ждали реакции. Крика, мольбы о пощаде, страха… Она не получила ничего.
Он начал задыхаться, глаза смотрели в пустоту. В тот миг что-то оборвалось в нём и погасло.
Второй удар Герман не ждал. Он пришёлся в сердце. Невыносимая тяжесть в груди заполнила его сознание горячей волной. Он упал на колени. Последние крупицы сознания ещё сияли в его голове, но было понятно, что всё кончено.
Она что-то сказала, и вонзила нож третий раз так сильно так смогла ему под ребро, но он уже не почувствовал боли. Стало темно. Что-то с силой толкнуло его в грудь, и…
Перед его взором предстал луг, погружённый в туман. Серые камни величественно возлежали на пригорках. На них росли горные цветы. Запахов не было. Звуков тоже. Ни одного. Такой тишины Герман не слышал никогда в жизни. Наверное, он мог услышать даже биение собственного сердца или звук своего дыхания.
Он поднялся на ноги. Всё происходящее было более чем реально. Похоже было, что только сейчас он проснулся после долгого сна.
Невдалеке показался силуэт. Женская фигура, одетая в кимоно. Женщина шла к нему.
Герман подумал, что, должно быть, она встречает его и сделал шаг ей на встречу. Она неспеша подошла и поздоровалась.
– Здравствуй, Герман. – проговорила она и её голос показался колдуну знакомым. На кимоно небесно-голубого цвета падали чёрные локоны красавицы, убранные от лица гребнем. Большие серые глаза и густые ресницы компенсировали острый нос и нежные губы и подчёркивали утончённость её лица.
– Простите, я… Мне кажется… – он даже не знал, как сформулировать вопрос. Мысли исчезли и его головы.
– Где я? – всё же нашёлся, что спросить он.
Женщина в кимоно огляделась.
– Правда здесь красиво? Невероятно. – задумчиво проговорила она.
Герман тоже огляделся. Вдалеке звякнул колокольчик.
Женщина вдруг посмотрела на него с жалостью, но не озвучила свои мысли. Она коснулась его шеи рукой. Тьери вздрогнул, но не почувствовав боли, успокоился.
– Этого не должно было случиться. – проговорила женщина в кимоно – Мне очень жаль, дорогой.
Тьери поморщился. Вспомнить всё отчётливо ему не удалось.
Воспоминания казались теперь в далёком прошлом. Таком далёком, что виделись не чёткими. Сложно было ухватить их за хвост, чтобы выудить какое-то конкретное, и подумать о нём.
– Я ничего не помню. – проговорил он растерянно – Помню только, что я сам виноват, что оказался здесь.
– Это не так. Ты ни в чём не виноват.
Женщина глядела на Германа. Её серые глаза лучились светом, неземным блеском. Это её душа блестела, отражалась в витражах её глаз.
– Кто ты? – спросил Герман – Я тебя знаю?
– Ты не знаешь меня, мой милый мальчик. Но я тебя знаю очень хорошо. – она снова внимательно посмотрела на него. – Ты стал мужчиной. И таким красивым!
Она тепло улыбнулась.
– Скоро ты отправишься обратно.
– Обратно? – переспросил Герман – Куда?
– Домой, конечно. – по-доброму усмехнулась женщина в кимоно.
– Но разве это возможно? Ведь я уже умирал. Отец говорил, что… это невозможно.
Красавица хлопнула ресницами.
– Георг верит в то, во что хочет верить. Он так упрям! – она засмеялась, – Нет, милый, он ошибается. Ты родился живым и здоровым.
Герман слушал её и откровенно затруднялся с осознанием. В голове у него всё перемешалось и сосредоточиться было очень сложно.
– Ты пытаешься думать? – вскинула брови темноволосая женщина – Не стоит, всё равно не получится. Не слушай мысли. Обрати свой взор глубже. Слушай только свои чувства.
Совет был отличный. Герман попробовал не думать, глубоко вздохнул и сфокусировал внимание на том, что он чувствует сейчас. Это возымело немедленный эффект – в голове прояснилось. Вернее то, что было в голове, стало ненужным и больше не фонило.
Женщина в кимоно продолжала говорить:
– Ты был чудом для меня, божественным даром. – она протянула тонкую руку и погладила его по волосам.
– Почему она это сделала? – прервал её размышления Герман.
Женщина не ответила.
– Это не справедливо.
– Справедливость… Ты ещё так молод, если веришь в неё, дорогой. Закон любви гораздо сильнее утопической и иллюзорной справедливости.
Герман вздохнул и покачал головой.
– Я любил. – сказал он, – И вот что из этого вышло.
В ответ женщина печально улыбнулась и протянула Герману клочок бумаги, сложенный пополам.
– Вот, возьми. Не потеряй.
– Что это? – спросил Тьери.
– Прочти, как вернёшься. Это мой тебе подарок. А сейчас тебе пора.
– Но… Как же я…? – тут он задохнулся от сильного порыва ветра, ударившего в лицо.
– До новой встречи, мой родной. – она сложила руки и поклонилась, как это было принято у ведьм.
– Но я не хочу возвращаться! – мир поплыл у него перед глазами. Послышался оглушающий шум.
– Мама! Я не хочу возвращаться!
– Прощай, Герман!
Её слова растворились как утренний сон.
……
– Ох ты. Тааак.
Сгорбленный старичок опирался на палку. Дышать было тяжело, но на душе у него было светло. Он улыбался и был взволнован, как перед встречей с близким другом. Мать. Первой он хотел бы увидеть мать. Его лицо светилось. Буквально. Если приглядеться, можно было увидеть слабое, но чистое белое свечение вокруг его лица.
Он не без труда поднялся по ступенькам на каменное крыльцо морга и подошёл к двери. Сделав знак пальцами, он вздохнул. Дверь щёлкнула и тихонько отварилась. Старик прошёл внутрь. Глазницы его светились, свет падал рефлексом на исполосованные морщинами скулы.
Старик прошёл невидимым и незамеченным мимо охраны и неслышно приоткрыв тяжёлую металлическую дверь прошёл туда, куда его звал неуловимый зов. Он подошёл к металлическому столу, справа от холодильных камер. На нём лежало тело, накрытое плохо отстиранной простынёй.