Ольга Гребнева
Волчий Рубин: Город Призраков
Алисанда, взмахнув веером, окинула зал полупрезрительным взглядом жгучих чёрных глаз. Медленно поднялась с кресла, становясь как на дуэли – напротив первого оратора. Красное шёлковое платье с отливом в черноту зашуршало складками от её движения. Если Крауш приковывал к себе слух, то молодая жрица – зрение. И она, сознавая эту сторону своей силы, на мгновение замерла во всей красе, как изящная куколка, притягательная своим чуточку опасным шармом.
-Вы не чувствуете разве? Очнитесь, верволки! Где же ваш хвалёный нюх? Неужели вас столь легко обвести вокруг пальца?!
-Алисанда. – Одно негромко произнесённое слово легко прервало гневную тираду девушки. Принц Вилренг строго нахмурил брови. – Не забывайся.
Жрица склонила голову, создавая полную иллюзию покорности монарху, и решила зайти с другого бока:
-Ваше высочество, применение магии для привлечения на свою сторону слушающих недопустимо, тем более в зале суда. Прошу прощения за свою вспышку, но я обязана была указать на это грубое нарушение законности.
Вновь зашелестев платьем, Алисанда заняла своё место в ложе и скрыла торжествующую улыбку за красно-чёрными кружевами веера.
***
-Это была единственная ошибка Крауша, – задумчиво произнёс архивариус, – единственная, но роковая. Верховный всегда славился виртуозностью в использовании ментальной магии: умел внушать слушателям многое, исподволь, незаметно. Главная характеристика – именно незаметность! Порой даже опытные маги не могли ничего засечь.
–Как же Алисанда смогла почувствовать? – удивился Влад.
–Спросите у неё, благо возможность есть, – хмыкнул Дэреш. – Мне неведомо, как она догадалась. Может, предполагала и потому усиленно следила. А может, банально блефовала, надеясь попасть пальцем в небо. Как бы то ни было, но она оказалась абсолютно права. Сделав ставку на своё виртуозное владение данным заклинанием, Крауш проиграл. Теперь не имело значения, говорил ли он правду или нет. Все его слова отныне считались ложью. По сути бегущий сам подписал себе приговор. Если б не эта случайность, до казни могло и не дойти. С должности бы его всё равно сняли, конечно, но, возможно, нам удалось бы обмануть злой рок, и Ликан остался бы живым городом. – На такой несколько пафосной фразе призрак вновь замолчал.
–Судя по впечатлению, которое производит Алисанда, она нашла бы ещё не один способ добиться своего, – задумчиво проговорил Арман. – А лично я сделал по твоему рассказу вывод, что она хотела не просто сместить Верховного с должности, чтобы занять вакансию, а именно уничтожить его. Настрочила бы ещё один донос, придумала ещё обвинений, добыла кучку новых доказательств…
Архивариус пару раз кашлянул, прочищая горло, а потом подошёл к шкафчику из светлого дерева в углу «кабинета» и долго копался за его резными дверцами, что-то выискивая. В итоге на свет божий была извлечена шарообразная бутыль с длинным горлышком, тёмно-коричневое стекло покрывал изрядный слой пыли, этикетка отсутствовала.
–В горле пересохло, – пояснил Дэреш, воюя с не желающей выниматься пробкой.
–А разве нежить тоже может страдать от жажды? – несказанно удивился Чезаре. И тут же, спохватившись, добавил: – Я не хотел тебя оскорбить, просто на самом деле странно…
Улыбка на тонких губах архивариуса вышла одновременно насмешливой и горькой.
–Сам никогда бы не предположил, что такое возможно… – прошелестел его голос. – Но вот однако ж… И чем дальше, тем более… настоящим я себя чувствую. Возвращаются потихоньку все прежние привычки, чувства… – Казалось, призрак крайне изумлён этим фактом.
–Возможно, это действие артефакта? – предположил Влад.
Дэреш лишь пожал плечами:
–Кто знает… Все свойства Волчьего Рубина были известны только его законным владельцам – королевской семье, Древней Крови.
Пробка в конце концов сдала свои позиции с громким «чпок!», и Дэреш с наслаждением вдохнул аромат напитка. На лице архивариуса отобразилость такое удовольствие, что всем троим его собеседникам тоже захотелось узнать, что же налито в этом сосуде, достойном быть описанным в пиратском романе. Из того же шкафчика появились четыре металлических кубка, украшенных гравировкой. Призрак сдвинул в сторону с бюро оставшиеся там книги и, расставив кубки, плеснул в каждый по паре глотков.
–Угощайтесь, – сделал приглашающий жест рукой. – Не волнуйтесь, это не яд. Конечно, мой пример, – он отхлебнул из своего кубка, – вас не успокоит – ведь я нежить. Но прошу вас поверить моему слову. Своего повелителя я всё равно не стал бы обманывать… – Дэреш стрельнул глазами в сторону Чезаре.
Лерой неторопливо отлепился от стены, шагнул к столу и взял бокал. С интересом заглянул в него и понюхал. Жидкость глубокого коричневого цвета отчётливо пахла спиртом и чем-то ещё незнакомым, но определённо приятным.
–Что это? – поинтересовался француз с почти профессиональным любопытством.
–Шерекель, – прошипел незнакомое слово архивариус. – Настойка на травах. Особый рецепт. Любимый напиток верволков. Да и не только: с тех пор, как был заключён союз с Римом, шерекель стал пользоваться спросом и среди людей, они закупали его буквально бочками.
Арман сделал маленький осторожный глоток. Пойло оказалось очень крепким, с пряным ароматом неизвестных специй. Вкус в первое мгновение настолько поражал своей необычностью, что казался неприятным, но буквально через несколько секунд рождалось совершенно иное впечатление: ощущение чего-то необычного, загадочного и притягательного именно этой своей таинственностью, желание распробовать букет до последней нотки, различить малейший оттенок вкуса. Наёмник с наслаждением покатал очередной глоточек на языке и улыбнулся:
–Ну, на отраву явно не похоже. А если это и на самом деле яд, то… не самый худший вариант смерти…
Раззадоренные такой рекламой, Чезаре и Влад тоже угостились. Дэреш с ехидной ухмылочкой наблюдал за тем, как люди обмениваются впечатлениями и лестными отзывами.
***
Едва ли не впервые в истории на возвышающейся посреди площади виселице должен был найти свою смерть столь высокопоставленный гражданин Ликана. Собравшиеся переговаривались, обсуждая данный небывалый случай. Зрителей было не так уж много. Изрядная часть жителей не пожелала глазеть на казнь, потому что Крауш был довольно популярен и любим простыми обывателями. В его вину некоторые отказывались верить, несмотря на приговор суда, другие же наоборот были так жестоко разочарованы в своём прежнем кумире, что не хотели лишний раз на него смотреть.
На площади не появилось и ни одного бегущего с волками. Жрецы демонстративно проигнорировали процедуру высшей меры наказания своего собрата. Это не могло быть названо актом неповиновения властям, так как присутствие на казни было делом сугубо добровольным, но тем не менее говорило о многом.
…-Брат, я не буду оспаривать приговор. Прослушав все показания, я пришёл к выводу, что Крауш несомненно виновен. – Карренг сидел на широком подоконнике, подобрав под себя ноги. – Однако есть одно «но»…
Наследник выглядел устало, почти изможденно – нервотрёпка последних нескольких дней не прошла бесследно. Впервые столкнувшись с неприятной, изнаночной стороной обязанностей монарха, Вилренг тяжело переживал необходимость объявлять начало казни. «Одно дело, когда враг перед тобой на поле боя. Там всё решают умение, сила, удача, ты сам. Либо ты, либо тебя. И нет сомнений, нет этих вынимающих душу колебаний: прав или ошибаюсь, злодей он или невинный…» Хладнокровно отправить на виселицу бывшего близкого соратника, даже в каком-то смысле наставника, оказалось слишком трудно. А тут ещё младший опять воду мутит…
-Ты ведь обратил внимание, что там, – Карренг мотнул головой в сторону окна, за которым виднелась площадь, – нет ни одного бегущего? Думаешь, случайность?
-Я прекрасно понимаю, что жрецы недовольны, – глухим голосом ответил старший, – но это не меняет дела. Из-за их протеста Крауш не становится невинным агнцем.
Молодой главнокомандующий покачал головой:
-Они не просто недовольны, Ренг. Подписав смертный приговор одному из них, ты раз и навсегда поссоришься со всеми бегущими с волками. Они ни за что не простят такого. Твоё решение – удар, нанесённый по их гордости. Жрецы и так время от времени принимаются стенать, что верволки обращаются с ними как со слугами. Зачем тебе провоцировать новую волну оппозиционных настроений? Ведь твоё положение в данный момент в большой мере зависит от хороших отношений с бегущими. Не стоит забывать, что ты пока не король, брат, а вступление на престол должно быть освящено служителями Древнего Волка. Решать, конечно, тебе, но если ты хочешь знать моё мнение…
Вилренг тяжело вздохнул:
-Я же не могу помиловать его. Ты же понимаешь, что не могу.
Ситуация начинала казаться монарху безвыходной: нельзя было ссориться с подданными, но и отмена казни не являлась достойной альтернативой, она показала бы слабость и неуверенность правителя, а бегущим только того и надо… «Почему наши расы остаются соперниками, почти противниками, несмотря на то, что мы не первую сотню лет живём рядом, молимся одному богу и помогаем друг другу?» – Вилренг не уставал поражаться этому обстоятельству.
-Что ты посоветуешь, братишка?
Обращаться к младшему за советом не слишком-то хотелось, но наследник пересилил себя, вспомнив, кто из них лучше разбирается в политических играх.
Карренг улыбнулся, радуясь не своей победе, а тому, что может быть полезным любимому старшему брату. «Всё-таки он такой наивный», – мысль была почти умилённой, беспомощность Вила в дворцовых интригах всегда забавляла младшего.
-На мой взгляд оптимальным будет заменить смертную казнь… скажем, изгнанием… У такого варианта есть несколько преимуществ. Во-первых, милосердные монархи всегда популярней жестоких и принципиальных. Смягчив приговор перед самой виселицей, ты покажешь свою доброту, которая всегда по душе народу. Во-вторых, ты избавишься от заговорщика и смутьяна навсегда, точно так же, как если бы он умер. Уверен, что Крауш никогда не рискнёт пересекать границы дубравы после того, что произошло. В-третьих, у бегущих не будет основания устраивать волнения и мутить воду в городе. На полное помилование своего собрата они всё равно не могут рассчитывать. Ну, и в-последних, ты не отменишь своё решение, а всего лишь немного его… подкорректируешь, а следовательно не уронишь авторитет королевской власти.
На протяжении монолога брата Вилренг время от времени кивал, принимая к сведению очередной аргумент. Все слова младшенького звучали убедительно и правильно. Впрочем, как всегда. Снова где-то глубоко в сердце кольнула противная иголочка чувства, похожего на зависть.
-Ты замечательный советник, брат, – похлопал он по плечу Карренга. – Иногда подумываю, не отречься ли от престола в твою пользу. – Монарх хмыкнул: не понять было, шутит он или на самом деле рассматривает такой вариант действий. – Вот как только получу официальные права на трон, то так и поступлю.
-Замечательные советники далеко не всегда становятся замечательными королями, – рассмеялся собеседник.
Вилренг улыбнулся в ответ:
-Ты будешь отличным правителем, Ренг. Лучше, чем я. Пойду сообщу народу об отмене казни.
Она вовсе не собиралась подслушивать. Она считала свою задумку выполненной и даже не допускала мысли о том, что смерть Крауша – не решённое дело. Она просто направлялась к любовнику, чтоб сопровождать его, стоять по правую руку главнокомандующего на «церемонии», как и подобает его леди. То, что они неженаты, абсолютно неважно, это вопрос времени, причём очень короткого времени. А к её постоянному присутствию рядом со вторым в государстве верволком народ должен уже начинать привыкать.
Вывернув из-за угла коридора и делая последние шаги перед тем, как оказаться на пороге кабинета главнокомандующего, Алисанда с удивлением услышала слова «отмена казни», произнесённые мелодичным твёрдым голосом Вилренга. Девушка застыла на середине движения. Надо было что-то делать, и как можно быстрее. Иначе весь тщательно продуманный план полетит псу под хвост. Не зря жрица зналась ближе всего со стихией Огня, её мысли сейчас были подобны искрам, сыплющимся со смолистой ветки. Единственный вариант поведения, который мог привести к успеху, родился в мозгу практически мгновенно.
Алисанда чуть тряхнула кистями рук, ощущая, как сила послушно откликается на её зов. Кончики пальцев потеплели, из-под ногтей показались маленькие язычки пламени – абсолютно ненужный спецэффект, но очень красиво и опасно смотрящийся, магичка любила делать так на публике, красуясь своими способностями, а сейчас выпустила просто по привычке. Направить огонь на то, чего не видишь, – задача не из самых простых, но для Алисанды раз плюнуть, тем более что расположение предметов в кабинете она знала досконально.
Противный запах палёного шёлка прервал беседу братьев. Тёмно-синяя занавеска-драпировка на окне внезапно вспыхнула, по бахроме побежали весёлые огоньки.
-Проклятье! – Карренг, находившийся ближе к очагу возгорания, вскочил, сдёрнул штору и принялся сбивать пламя. Однако справиться с огнём оказалось непросто, жадные язычки не желали уступать свою добычу, злобно кусали плоть. Вилренг кинулся было на помощь брату, но пламя в тот же момент заиграло и на ковре, лежавшем на полу, и на обивке кресла, и на полах камзола, небрежно брошенного монархом на край стола.
-Да что же это такое?! – в голосе старшего проскользнуло так несвойственное ему бессилие.
Древняя Кровь была магией сама по себе и одаряла своих носителей силами, неподвластными другим. Истинные оборотни, как их называли люди, потомки старой расы, от которой до сегодняшнего дня дожили единицы, умели управлять своей стаей, влиять на разум инициированных, провоцировать видения, призывать силу леса и самого Древнего Волка – легендарного прародителя племени. Однако ни один королевич не мог тягаться с обычным магом в самых простых заклинаниях. Стихии тоже не подчинялись правящему роду. Укротить пожар, возникший на пустом месте наверняка с помощью враждебной ворожбы, было не во власти принцев.
Братья столь увлечённо боролись с пламенем, что не сразу услышали женский крик, доносящийся из коридора. В дверном проёме появилась Алисанда, со встревоженным лицом и спутавшимися волосами, как будто она бежала сюда, сломя голову.
-Осторожно!!! – её крик был скорее не предупреждающим, а повелительным, что и подтвердила следующая реплика: – Прочь!!!
Девушка кинулась прямо на Вилренга, с удивительной для её невысокого тела силой оттолкнула монарха к стене. А в тот же миг сверху обрушился объятый огнём занавес.
Потолок в кабинете правителя был декорирован пышными складками тёмно-фиолетового шёлка, скрадывающими высоту помещения и создавающими иллюзию камерности. К слову сказать, подобное «украшение» приносило больше мороки, чем эстетического удовольствия. Слуги проклинали занавес каждый раз, когда приходилось взбираться на верхотуру, чтобы стряхнуть с него пыль. И вот сейчас Карренг почувствовал, что всей душой ненавидит того, кто выдумал разместить под потолком эти полотнища. Шёлковый водопад упал, погребая под собой магичку, закрывая её языками пламени, охватившими метры ткани. Из этой ловушки невозможно было выбраться раньше, чем быть обожжённым до костей.
-Алисанда! Нет!!!
Младший метнулся к тому месту, где секунду назад стояла любимая. Он был готов голыми руками лезть в костёр, ставший погребальным для молодой жрицы. Что-то не дало ему этого сделать и присоединить к унесённой пожаром жизни ещё одну. Далеко не сразу Карренг понял, что удержали его руки старшего брата, вцепившиеся в плечи.
-Ты ей не поможешь, Ренг! – орал правитель прямо в ухо главнокомандующему. – Поздно!
Звук его возгласа ещё не стих, когда горящая груда ткани шевельнулась, как будто под ней кто-то ворочался.
-Она ещё жива! Она же маг Огня! – Карренг с новой силой рванулся вперёд, и на этот раз Вил не стал ему мешать, а кинулся следом, чтобы помочь. Не обращая внимания на пламя, оба начали стаскивать занавес в сторону. Огромное полотнище путалось и никак не поддавалось. На глазах младшего выступили слёзы отчаяния.
Душный жаркий полумрак окружал Алисанду со всех сторон. Дышать было практически нечем, плотный шёлк не пропускал воздух. Огонь бушевал на расстоянии нескольких сантиметров от кожи. Стихия не трогала магичку, которая вовремя озаботилась защитным заклинанием, но высокой температуры никто не отменял. Пот струился по лицу противными мелкими струйками.
В первый миг после падения занавеса Алисанду охватила паника. Такая ситуация не предусматривалась в её плане. Но как можно ожидать точности от импровизации, задуманной и претворённой в жизнь буквально за считанные секунды? Полуоглушённая, потерявшая ориентировку в пространстве, она уткнулась лицом в пушистый ворс ковра и не двигалась, сосредоточившись на переброске дополнительной энергии в щиты. Пламя послушно отступило, не успев нанести травм. Однако это не было спасением. «Я тут просто зажарюсь!» – колотилась в мозгу ужасная мысль.
Девушка начала искать выход, перебирая ладонями по складкам занавеса. В пальцах буквально через несколько мгновений как будто забегали противные червячки, щиты могли держать пламя на расстоянии, но когда Алисанда буквально погружала руки в огонь, то защита становилась не такой уж непробиваемой. Но думать о боли мелких ожогов было не ко времени.
-Да сколько ж здесь ткани?! – попыталась воскликнуть вслух жрица, но это было ошибкой – в горло ударил жгучий, почти лишённый кислорода воздух, и девушка подавилась своими словами.
Она, зажмурившись, чтобы уберечь от пламени хотя бы глаза, продолжала тянуть груду горящего шёлка в одну сторону, пытаясь добраться до края занавеса.
Карренг рванул ещё раз и подхватил любимую за запястье, вытаскивая на свет божий. Ему в ответ прозвучал жалобный вскрик – белоснежная кожа на руках магички вся была в волдырях. Пострадали и её чудные чёрные волосы, опалилась чёлка и пряди, обрамлявшие лицо.
-Ренг, что ж это такое? – запричитала Алисанда. – Меня же никогда огонь не жёг! Я же маг Огня! Как такое может быть?! Мне больно! Как же больно! Почему?! – Риторические вопросы прерывались рыданиями.
Правитель, увидев, что жизнь жрицы вне опасности, уже распоряжался прибежавшими на шум переполошенными слугами и охранниками. Пожар потихоньку угасал под напором вёдер воды. Кого-то послали за лечебными мазями, чтобы обработать ожоги. Карренг усадил невесту в кресло, по случайности не задетое огнём, и успокаивал её, как мог.
Народ на площади нервничал, роптал и возмущался. Все ждали либо начала зрелища, либо выступления монарха с речью – многие предполагали, что казнь всё-таки не состоится. И тут прямо из окна кабинета правителя донеслись крики и начали вырываться языки пламени. Со стороны мало что было понятно. Пожар… А отчего? Почему? Горожане заволновались ещё сильнее, кто-то даже начал пробиваться к входу во дворец – то ли чтобы помочь справиться с огнём, то ли чтобы поучаствовать в возможном при таких бедствиях мародёрстве. Однако стража оказалась не склонна допускать кого ни попадя в монаршую резиденцию, и новоявленных помощников, конечно, остановили. Тем не менее толпа колыхалась из стороны в сторону почти угрожающе, с разных сторон неслись крики, в которых слышалась то паника, то злость, пару раз кто-то особо смелый проорал какие-то оскорбления в адрес королевской семьи.
Приговорённый, и так, ясное дело, не пребывавший в радужном настроении, вовсе извёлся. Он уже минут двадцать стоял на эшафоте под петлёй в ожидании появления правителя. А теперь в сердце полезло чувство ложной надежды: а вдруг Вилренг погибнет или серьёзно пострадает, тогда казнь как минимум отложат до того, как полномочия примет его преемник, а то и помилуют. Крауш гнал непрошенные мысли прочь, но глазами продолжал жадно следить за заревом, отчётливо видном в окне кабинета.
На самом деле не так уж больно… Довольно легко можно терпеть… Но принцам вовсе необязательно об этом знать.
Продолжая причитания, Алисанда даже пустила слезу. И продолжала делать акцент в своих речах на то, что обычно её пламя не обжигает. «Ну, догадайся же спросить, дорогой мой!» – внешне жалобный взгляд устремлён на Карренга. Магичка старательно маскировала все другие чувства, кроме боли и непонимания.
И она добилась успеха.
-Как же такое могло произойти? – младший принц наконец-то задал правильный вопрос.
Лёгкое пожатие плеч, нахмуренные бровки, надутые губки – сама невинность. Актёрский талант – самое главное достоинство женщины, как всегда считала Алисанда.
-Сама не пойму… – Небольшая пауза, по которой сразу становилось ясно, что догадка есть, но озвучивать её не хочется.
-Любимая, подумай лучше. Ведь магия – твоя стихия. Должна же быть причина…
-Я не могу утверждать с гарантией… – неуверенно начала жрица.
Тут вмешался Вилренг:
-Говори, Алисанда, это дело государственной важности. Покушение на обоих наследников сразу. Если есть хоть какая-то версия, это уже хорошо!
Жрица спрятала лицо в ладонях и всхлипнула. «Как бы не переиграть…» На самом деле ей стало очень смешно, поэтому безопасней было спрятать глаза, в которых пристальный взгляд правителя мог различить торжество и насмешку.
-Ну же? – не выдержал старший принц.
-Если заклинание было сотворено магом сильнее меня, то вполне вероятно, что защита могла не выдержать, – тихо проговорила девушка. – Тем более… всё так неожиданно… я не успела наложить усиленные щиты… – Снова громкий надрывный всхлип.
Карренг разрывался между желанием сейчас же увести любимую прочь и успокаивать её, радуясь, что смерть прошла мимо и чудо свершилось – она осталась жива и почти невредима, – и осознанием необходимости выяснить все подробности немедленно. Уж слишком совпало по времени магическое возгорание с казнью обвинявшегося в заговоре бегущего. Теперь даже у младшего принца не осталось сомнений: Крауш действительно преступник, а возможно – предводитель целой организации, замышляющей мятеж против Древней Крови.
В конце концов Карренг пришёл к промежуточному решению: отобрав у служанки бинты и заживляющую мазь, он принялся аккуратно обрабатывать ожоги на руках и лице Алисанды, не вмешиваясь пока в её разговор с Вилренгом.
Глава 2.8
-Сильнее? Подожди, разве не ты – самый могущественный маг в городе, если говорить об управлении огнём? – Наследник недобро прищурился, думая, что поймал жрицу на нестыковке.
-Если брать только мою родную стихию, то да – сильнее меня, наверное, никого нету. Хотя и это сложно утверждать, так как ни с одним из местных магов я не мерялась умением в прямом поединке. Но… – на этот раз девушка удержалась от театральной паузы, просто жених неосторожно задел её обожжённую ладонь, и Алисанда прервалась, резко выдохнув воздух сквозь зубы. – Но есть как минимум один бегущий, чьи заклинания априори не смогу остановить – это Верховный, так как его поддерживает вся сила остальных всё то время, что жрец официально находится в должности.
В кабинете повисла пауза. Слуги, конечно, продолжали скользить тенями, пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка, но троица главных действующих лиц безмолвствовала.
-Э-э-э-э… – невразумительно изрёк Вилренг, вмиг перестав быть похожим на правителя, став обычным немного растерянным юношей. – Крауш? Но он же… уже практически покойник! Ты ошибаешься. Это не мог быть он.
Младший брат сориентировался быстрее – недаром именно ему прочили карьеру дипломата и политика.
-Однако его официально не сняли с поста! Ведь так?!
Правитель зашагал из угла в угол, потом резко остановился и рявкнул на девушку-горничную, которая, тихонько причитая, то хваталась за полусгоревшие занавеси, то принималась вытирать с паркета лужи воды, не в состоянии решить, с чего начать, чтоб привести комнату в приличный вид.
-Потом! Вон отсюда! – и как только та скрылась за дверями, вновь обратился к Карренгу – Крауш осуждён на смерть за преступления против короны! Он уже не Верховный жрец!
-Брат, – младший глянул с удивлением, – неужели ты действительно не провёл заседание бегущих и не подписал указ об отстранении старика от должности?
-Это же и так ясно, как день! Государственный преступник не может занимать…
-Вилренг! Послушай себя! Что ты бормочешь?! – казалось, главнокомандующему впервые изменило хладнокровие, и он подтвердил, что тоже является родным сыном его величества Ланга, скорого на проявление бурных чувств. – Разве это речи государя?! Не смей перебивать меня! – Кулак грохнул по столу. – Ты соображаешь, что делаешь? Мало того, что ты казнишь наделённого нешуточной властью мага, так ещё и одного из государственной элиты! Кем бы он ни был и что бы не совершил, но пока Крауш в должности, то он – Верховный бегущий с волками, главное звено связи нашего народа с Древним Волком, сильнейший колдун Ликана и представитель знати, которой ты своим поступком просто-напросто плюнул в лицо. Так что в итоге твоего «ясно, как день» мы имеем: настроенных против королевского рода жрецов, имеющих возможность и желание переманить на свою сторону изрядное число обычных горожан, мученика от религии, коего будут помнить не одно десятилетие вовсе не за его преступления, а за его протест против тирана и деспота, чудом не удавшееся покушение на представителей Древней Крови, невинную пострадавшую, а в перспективе – стихийный выброс магической силы, который несомненно случится в момент смерти Крауша, вакантную должность, освобождённую столь неприятным способом, что это вполне может иметь далеко идущие последствия. И всё это – только потому, что тебе было лень поговорить с Советом и подписать одну бумагу!
Правитель стоял, отвернувшись к окну, и не возражал. Похоже, он начинал понимать, что натворил.
-Ренг, почему ты не сказал мне этого раньше? – тихо спросил он.
-О, Великий Волк, дай мне силы! – сказано было шёпотом, но прозвучало, как крик. – Я же не могу постоянно водить тебя за ручку! Кто из нас король – я или ты?!
Алисанда восхищённо наблюдала за ссорой братьев. «Ну надо же… Не предполагала, что они могут устраивать подобные разборки. Феерическое зрелище… Один прекраснее другого… – Первый раз в жизни у заговорщицы промелькнула мысль, что из двух принцев она выбрала не того, но тут же исчезла. – Нет, Карренг всё же определённо сильнее и умнее. Как же жалко, что он не наследник. Всё было бы настолько проще… И безопасней. Для него».
Последнее высказывание младшего внезапно вывело из себя Вилренга. «Мальчишка зарывается. Да ещё и в присутствии своей шлюшки!»
-Что вы себе позволяете, господин главнокомандующий?! – гневный возглас закончился почти рыком, лицо и руки правителя слегка тронула трансформация, встопорщилась проклюнувшаяся сквозь кожу шерсть, чуть заострились уши, выглянули из-под губ клыки, сверкнули ярко-жёлтые искорки в глазах. – Не забывайтесь! И помните, что никакие кровные узы не спасут вас, если крамольные высказывания продолжатся!
-Вот значит как… – горько усмехнулся Карренг. – Что ж, я молчу, ваше величество. – Он показательно склонил голову. – Я ведь даже не ваш советник. Если позволите, то я покину вас и отправлюсь следить за своими войсками, которыми оцеплен эшафот, чтоб казнимого вдруг не кинулись освобождать. А уж как поступать вашему величеству… это ваше дело, не смею вмешиваться в государственные дела.
Главнокомандующий вскинул подбородок, насмешливо скривив губы, внутренне надеясь, что старший извинится и признает, что был слишком поспешен в решении и скор на расправу. Однако тот промолчал, только кивнул, словно отпуская брата заняться своими прямыми обязанностями. Карренг еле слышно вздохнул и сказал:
-Пойдём, Сэнди. Думаю, что орден за спасение короля тебе дадут попозже…
Бурлящая, как варево в котле, толпа разом затихла, когда на балконе появилась фигура правителя. Горожане с безмолвным вопросом во взорах вглядывались в своего предводителя. И зоркие глаза верволков сразу же обратили внимание на то, что Вилренг застыл в середине смены ипостасей – изменилась осанка, став более сгорбленной, как будто правитель с трудом сдерживается, чтоб не опуститься на четвереньки; черты лица являли собой нечто не-человеческое, но и не-волчье, а голос, когда он наконец заговорил, звучал с порыкивающими интонациями.
-Почти никому из обычных верволков недоступна частичная трансформация. Только те, в чьих венах течёт Древняя Кровь, настолько сильны волей, что могут остановить превращение в зверя, не закончив.
Дэреш снова умолк, вроде как чтобы сделать очередной глоток из бокала, смачивая пересохшее горло. Теперь уже не отличимый на вид от обычного человека, он и вёл себя совершенно обыденно – никаких тебе шуршаний старинных страниц и потусторонних смешков. А после столь продолжительной речи немудрено испытывать жажду.
–Значит, и наш Соколиный Глаз так может? – тут же сориентировался в новой информации Арман. – Ну-ка, Чезаре, давай попробуй. Когти там выпустить или шерстью обрасти.
Почему-то наёмнику показалась забавной такая картинка, да и с чисто практической стороны неплохо знать возможности одного из членов своего отряда. Если и ранее мальчишка был ценным бойцом, то теперь, получив силу оборотня, должен был стать прямо-таки секретным оружием.
–Да прекратите… – начал Влад раздраженным тоном, потому что его достало непрерывно разнимать своих спутников, но осёкся.
Рубин продолжал мерцать в ладонях Чезаре, но теперь его оттенок ещё больше, чем обычно, походил на цвет свежевыпущенной артериальной крови. Однако привлекло внимание не это – в конце концов, Комольцев не был художником и красный цвет оставался для него красным, вне зависимости от тонкостей оттенков. А вот то, что происходило с пальцами мальчишки, стоило внимания – словно в ответ на подначку Лероя они начали менять форму, ногти стремительно удлинялись и загибались звериными когтями, сквозь кожу прорастала серо-стальная шерсть.
И Влад понимал, что сейчас совсем-совсем не хочет поднимать взгляд на лицо Чезаре.
–Луна полная, – Дэреш, похоже, опять откровенно веселился.
–Сейчас же день! – Арман подскочил с места, отступая от начавшего трансформацию Чезаре. Правда, крохотный кабинет архивариуса не особо-то давал места развернуться.
–А Луна, молодой человек, восходит, бывает, и днем, если вы вдруг не знали.
Изменение тела лучника происходило как-то невыносимо медленно – совсем не так, как это видел Влад у других волков. Те «перевёртывались», как носки меняли – р-раз – и уже зверь на месте человека стоит, или наоборот. Чезаре же перекидывался как в замедленной съемке, трудно, и окружающие могли наблюдать малейшие нюансы – то, как хлопают кости, со звуком перелома, меняя конфигурацию, как наливаются кровавым светом белки глаз (а радужки остаются такими же, зелёными, как и всегда), как, словно тесто, которое мнут ловкие руки повара, комкается человеческая фигура.
