Ольга Фидченко
Деятельность светской и духовной власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в. Монография
Дабы более или менее обезопасить Дальний Восток России и прочно связать его с прочими частями империи, строится Великая Сибирская железная дорога. На сооружение сей дороги уже отпущено по бюджетам 1891–1896 гг. 226 млн руб. и, вероятно, не менее этой суммы придется отпускать в течение ближайших лет на довершение означенной линии. Дорога эта должна будет высоко поднять значение России на Дальнем Востоке, – главным образом потому, что она даст ей возможность передвигать, в случае необходимости, свои военносухопутные силы к берегам Тихого океана. За сим, если бы, по окончании Сибирской железной дороги, Япония или какая другая держава высадила свои войска на материк Азии близ русской границы, то главные меры воздействия против сего будут приняты Россией не через посредство ее флота, а посредством армии [25, л. 124].
Справедливость того положения, что военные силы России должны заключаться, главным образом, в ее армии, выступит еще более ярко, если взять во внимание отношение России к такой морской державе, как Англия. Если бы Россия, желая обеспечить свои интересы по отношению к Англии, стала стремиться к тому, чтобы обладать таким же флотом, каким располагает Англия, то своих целей Россия, конечно, не достигла бы, а между тем совершенно расстроила бы свои финансы [25, л. 124 об.].
Намеченных целей она может достигнуть в гораздо большей мере, если ее мероприятия будут направлены не против английского флота, а с сухого пути – против владений Англии в Южной Азии, составляющих наиболее уязвимую сторону ее могущества (но Япония имеет границы с Россией, а Англия – нет! – О. Ф.). К числу таковых мероприятий следует, между прочим, отнести сооружение Кушкинской ветви Закаспийской железной дороги (протяжением около 300 верст и стоимостью около 8 млн руб.), на постройку коей последовало в текущем году высочайшее его императорского величества соизволение [25, л. 125].
На основании вышеизложенного я, со своей стороны, прихожу к заключению:
1) что континентальное государство Россия, предвидя возможность столкновения с островным государством Японией и готовясь на сей случай, не должно в своих мероприятиях слепо следовать за Японией, развивая, главным образом, морские силы России на Тихом океане, а должно строго сообразоваться с теми условиями, в коих находится Россия, то есть с ее географическим положением, очертанием берегов, физической природой страны и проч. и, соответственно сему, принимать меры к обеспечению возможности быстрой мобилизации ее сухопутных сил на Дальний Восток, и
2) что таковые мероприятия с немалыми для страны жертвами принимаются в течение последних лет для обеспечения на Востоке Азии интересов России и для поддержания там ее достоинства [25, л. 125 об.].
В заключение считаю долгом присовокупить, что я вполне присоединяюсь к высказанным, между прочим, вашим высочеством в упомянутой записке мнениям: во-первых, о желательности того, чтобы русские военные суда строились, по преимуществу, в России, и, во-вторых, о важности привести портовые мастерские во Владивостоке в положение, которое обеспечивало бы своевременный и безостановочный ремонт в этом порте наших военных судов.
С чувством глубочайшего почтения имею честь пребывать вашего императорского высочества всеподданнейший слуга, Сергей Витте. 1 июля 1896 г.» [25, л. 125 об.].
Будучи финансистом, но не специалистом в военном деле, С. Ю. Витте фактически не поддержал инициативу великого князя Александра Михайловича о необходимости усиления Тихоокеанского флота России. Более того, он дал совершенно, на наш взгляд, неконструктивный и недальновидный совет о том, что с морской державой Японией нам бы лучше бороться с позиции сухопутной державы! Как будто Россия не являлась державой морской, и как будто Япония, развивая и наращивая свой флот, готовилась к ведению войны преимущественно на суше! По нашему мнению, японцы как великолепные воины при необходимости показали бы превосходное владение искусством ведения войны и на берегу, однако Страна восходящего солнца сделала бы все, от нее зависящее, чтобы военные действия развернуть преимущественно на море. Этот ответ на записку великого князя явился предвестником того резкого изменения отношения министра финансов к лицу царской фамилии, которое последовало 6 декабря 1902 г. – в день назначения Александра Михайловича начальником главного управления торгового мореплавания на правах министра. Причем эта важная отрасль государственной жизни была изъята из ведения Министерства финансов, что, видимо, особенно раздражало всесильного министра-интригана.
Мы полагаем, что правильным решением министра финансов вместе с царем должен был быть поступок, подобный поступку И. В. Сталина, узнавшего о создании в США атомной бомбы: генералиссимус начал реализацию проекта «Арзамас», который оттянул на себя во время Великой Отечественной войны чуть ли не больше средств, чем вся борьба Советского Союза в этой войне. Но данная жертва была оправданной. Тем не менее, руководствуясь политикой ближайших социальной потребностей, Витте не сделал такого решительного шага. Одной из причин этого мы также считаем нежелание министра финансов осложнять и без того обострившуюся социальную обстановку в России в начале XX в. [102, с. 289].
Существовал «пространный» вариант приведенной нами краткой записки великого князя Александра Михайловича. Этот вариант был написан на 100 листах, без даты, под названием «О необходимости создания сильного флота на Дальнем Востоке». Как нам удалось установить, он также датируется 1896 г. [14]. И с этим вариантом записки респонденты также были прекрасно знакомы, поскольку они в своих ответах ссылались на страницы именно этого варианта. Такие ссылки находим, например, в ответах адмирала В. Верховского и вице-адмирала Казнакова.
Содержание данной записки должно быть весьма любопытно знатокам морского дела. Приведем его в конспективном виде.
«Изучая типы намеченных к постройке судов, видно, что Япония задалась целью создать флот для активного действия: все суда большого водоизмещения и снабжения большими запасами угля. Очевидно, Япония желает играть на Дальнем Востоке первостепенную роль и предвидеть возможность добиваться своих стремлений силой оружия. Параллельно с увеличением флота, число сухопутных войск к 1903 году должно быть удвоено. Одновременно ассигнованы крупные суммы на постройку укреплений для обороны проливов Simonoseki, Bungo, Idzumi, Naruto и других, а также и устройство береговых телеграфов, минных и сигнальных станций; сверх того, формируют минные роты [14, л. 15].
Все военные порты сильно расширяются, строятся новые доки, с заводом Armstrpong’a заключен контракт на постройку судостроительного и орудийного заводов; одним словом, Япония решила к 1906 году быть настолько подготовленной к войне, чтобы не только обеспечить свои берега от нападения, но иметь возможность выступить в активной борьбе против любого неприятеля [14, л. 15–16].
Не подлежит сомнению, что Япония больше всего опасается России, как державы, которая находится в двух переходах от ее берегов, и с окончанием железной дороги может сразить ее своими сухопутными силами. Других держав Японии нечего опасаться, ибо хоть Англия, Франция и Германия имеют большие интересы на Востоке, но существенно повредить Японии у них нет сил, – их действия могут заключаться только в морских демонстрациях [14, л. 16].
В настоящее время Корея является местом, из-за которого между Россией и Японией могут возникать постоянные недоразумения. Не подлежит сомнению, что Япония желает завладеть Кореей и, несмотря на все свои заверения о желании полюбовно кончить недоразумения, надо всегда помнить, что искренности в этих заверениях нет. Причина их – неподготовленность Японии вступить в борьбу с Россией, тем более что остров Формоза отнимет у Японии полторы дивизии и отряд из пяти судов, и с этим островом Японии еще предстоит много возиться до полного умиротворения воинственного населения [14, л. 16].
Одновременно с военными приготовлениями Японское правительство всеми мерами способствует увеличению своего коммерческого флота, и в нынешнем году парламент одобрил ряд мер для покровительства парового судостроения в Японии; для этой цели назначено по 25 000 иен за каждую тысячу тонн, построенных в Японии. К 1 января японский коммерческий флот состоял из 520 пароходов, водоизмещением 500000 тонн с лишним. Последняя Японско-Китайская война показала, какую громадную пользу принес коммерческий флот, и как отлично организована у японцев транспортная служба пароходов. Не надо забывать, что от порта Цуруга до нашей границы всего 500 миль и что в перевозочных средствах для десанта у японцев недостатка нет [14, л. 17].
Все вышеприведенное заставляет думать, что России оставаться пассивным зрителем всех военных приготовлений своей воинственной соседки не возможно. Если Россия должна на Дальнем Востоке играть первостепенную роль и не хочет уступить свое место Японии, то пора и нам принять меры, чтобы к 1903 году быть готовыми ко всяким случайностям [14, л. 17].
…(Тем не менее ввиду того, что Россия пока не намерена приобрести незамерзающий порт, следует в самое короткое время обратить Владивосток в порт, который снабжал бы наш флот всеми нужными средствами и мог бы делать любое исправление судов в короткий срок времени.) Еще невыгоды: два главных выхода из Японского моря – Сангорский и Корейский проливы – находятся в руках Японии. Японцы особенно оценили значение острова Цусима, находящегося посредине Корейского пролива, и обратили его в укрепленную станцию для боевого флота [14, л. 18].
Мы видим, что за последние два года все лучшие суда нашего флота отправлены в состав эскадры Тихого океана, и тем самым мы показываем Японии, что не желаем уступить ей свою первенствующую роль. Но наша эскадра пока значительно слабее японского флота, и если не приняться энергично за постройку новых судов теперь же, то к 1903 году перевес Японии в морских силах еще более увеличится [14, л. 18].
…Главный перевес на стороне Японии в крейсерах и минном флоте. Кроме того, большинство судов японского флота имеют преимущества в ходе против наших [14, л. 18].
Главная задача нашего флота на Дальнем Востоке будет заключаться в истреблении японского флота.
Какие суда нам следует строить? Строить ли суда одинаковые с японскими одно за одно (один к одному. – О. Ф.)5 или есть возможность построить меньшее число судов, но зато имеющих лучшие боевые качества? Мне кажется, последнее предпочтительнее [14, л. 19].
…попробую набросать план судостроения до 1903 года, дабы не оказаться к этому году слабее японцев.
(Анализ японской эскадры). Вывод: с такой сильной эскадрой могут вступить в бой только эскадренные броненосцы; крейсера, даже броненосные, не обладая артиллерией, могущей пробить броню этих судов, даже предполагая, что на каждый броненосец придется по два крейсера, ничего не сделают с такой эскадрой. Это доказала японская крейсерская эскадра в сражении при Хайянге, – она не могла заставить замолчать артиллерийский огонь двух китайский броненосцев “Чень-Еюнь” и “Тинге-Еюнь”, несмотря на то что на этих броненосцах был пожар и команды броненосцев работали плохо. Если допустить, что крейсера вступят в бой с эскадренными броненосцами, то, во всяком случае, на дальних дистанциях, и главного результата, то есть истребления эскадры, мы не получим, а следовательно, и цель нашего флота не будет достигнута [14, л. 20].
Дабы противопоставить японской эскадре равную силу, следует сосредоточить на Дальнем Востоке все имеющиеся ныне эскадренные броненосцы и те, которые будут построены до 1903 года. К 1899 году можно собрать эскадру из 10 эскадренных броненосцев, водоизмещением 102516 тонн…Эскадренный ход этой эскадры будет уступать японской на 3 1/2 узла, потому что хотя в числе судов пять броненосцев будут обладать 17-узловым ходом, но остальные этого хода не имеют; ввиду этого, желательно было бы построить до 1903 года еще два броненосца типа “Ослябя”, дабы иметь эскадру из однородных судов, равную японской эскадре [14, л. 21].
…Раз будет признано необходимым держать на Востоке эскадру из броненосцев, крейсера при ней должны нести разведочную службу, без чего адмирал, командующий эскадрой, будет без глаз и будет действовать в потемках. Доказывать это нет надобности, – это давно известно, и все флоты озабочены этим вопросом; на всех морских маневрах в Англии и Франции адмиралы жаловались на недостаточное число крейсеров [14, л. 22–23].
О числе крейсеров при эскадре до сих пор ничего определенного не высказано, но чем больше их, тем лучше.
Требования к крейсеру-разведчику:
1) чтобы свежая погода не принуждала его слишком уменьшать ход;
2) он должен обладать очень большим ходом, не менее 20 узлов;
3) должен иметь большой запас угля, не менее как на 5000 миль полного хода;
4) должен иметь такие машины, которые в продолжение нескольких суток могли бы выдерживать полный ход;
5) должен быть вооружен многочисленной скорострельной артиллерией, калибром не более 6” (дюймов) [14, л. 23–24].
Всем этим условиям наши броненосные крейсера не отвечают, за исключением “России” и “Рюрика”, и то их ход мал. Но этот тип крейсеров был создан специально для операций против Англии, и в войне с Японией они принесут большую пользу, но они не могут быть названы крейсерами-разведчиками [14, л. 24].
Какого типа должны быть крейсера-разведчики? Самое простое решение вопроса – построить 20 крейсеров; наилучшим крейсером японского флота можно считать проектируемый крейсер I ранга в 7500 тонн. Но мне кажется, этого недостаточно; лучше менее крейсеров, но таких, чтобы они обладали бы лучшими боевыми качествами, чем японские [14, л. 24].
Чтобы крейсер-разведчик мог вступить в бой, его нужно бронировать. Нет необходимости бронировать сплошь борта. Броня должна покрывать следующие части судна: броневой пояс вдоль всей ватерлинии на 4 фута выше и на 3 фута ниже ватерлинии; облить броней батарею и подачу; иметь броневые переборки между орудиями или заключить каждое орудие в полуброню (тогда не надо бронировать батареи, и подача будет производиться через броневые трубы); броневая палуба в носу и корме, над котлами и машиной. Орудия на верхней палубе должны иметь круговые 3” броневые щиты [14, л. 25].
Крейсер должен быть двухвинтовой: существующие трехвинтовые не дали тех результатов, которых от них ожидали. Единственную причину, почему в настоящее время начинают увлекаться тремя машинами, можно видеть в желании удешевить плавание судов и в том, что в случае порчи и повреждений во время боя двух машин, остается еще третья. С последним я согласен, но с первым нет [14, л. 25].
Надо пользоваться постоянно всем, что есть на судне, одинаково как в мирное, так и в военное время. Все должно быть на месте, и корабль должен быть всегда готов к бою. Все вышеприведенные условия можно выполнить в крейсерах водоизмещением около 8000 тонн. Такие крейсера будут пригодны и для крейсерских операций против Англии [14, л. 26].
Сколько таких крейсеров нам следует построить? Если броненосная эскадра будет состоять из 7 броненосцев, то лучшее отношение – 2 крейсера на броненосец, то есть нам надо построить 14 крейсеров. Можем ли мы построить столько крейсеров на своих верфях до 1903 года-речь впереди [14, л. 26].
В японском флоте есть еще крейсера III ранга – “Яйсяма” и “Мияко”, служат посыльными судами. Во время японско-китайской войны первый из них находился при адмирале и исполнял разные поручения. У нас подходящие по водоизмещению – “Забияка”, “Крейсер”, “Джигит” и “Разбойник”, но они по малому своему ходу не могут служить посыльными судами для исполнения требующихся поручений. Вообще такие суда совершенно излишняя роскошь. Для посылок может служить один из быстроходных крейсеров добровольного флота, а если нужны адмиралу мелкосидящие суда для подхода к берегу, то для этой цели могут служить минные крейсера, сидящие в воде всего 9-10 фут. [14, л. 27].
У японцев есть 4 броненосца береговой обороны; эти суда устарелого типа, тихоходны и не имеют серьезного боевого значения – они годны для защиты в ходах на рейды или проливов. Более или менее соответствуют им наши 4 броненосные лодки – суда весьма слабого вооружения и не имеющие угля даже для перехода от Владивостока до Чифу. Этот тип судов устарел и годен лишь для защиты наших шхер. Идея канонерских лодок типа “Грозящий” уже брошена всеми флотами, – и действительно, идти в бой на судне, которое не имеет бортового огня, по меньшей мере, смешно. Постройка вновь такого типа судов весьма нежелательна [14, л. 27–28].
Подводя итоги, получаю:
Таблица 5
Число и типы судов, которые нам необходимо сосредоточить на крайнем Востоке к 1903 г.
[14, л. 38–39].
Все эти суда крайне желательно построить на своих верфях за восьмилетний период; в приложении (в нашем тексте – после таблицы 10. – О. Ф.) показано, какое число из этих судов может быть построено у нас, не прибегая к заграничным заказам.
Из приложенного плана судостроения видно, что С.-Петербургский порт в состоянии построить в семилетний период 29 судов, водоизмещением 188 856 тонн, но при условии, если будут расширены мастерские при Новом Адмиралтействе и на Галерном острове. В число судов, могущих быть построенными, вошли три крейсера типа “Россия”; эти суда не введены мною в состав эскадры Тихого океана 1903 года, но они необходимы для крейсерских операций против Англии [14, л. 39–40].
Предлагая вышеозначенную программу судостроения для противодействия японскому флоту, я имел в виду, чтобы все суда не были приурочены специально для морской войны с одной Японией, но чтобы в случае войны с Англией они вполне отвечали требованиям войны с первоклассной морской державой [14, л. 40].
Два крейсера типа “Йошино” могут быть заказаны фирме «Армстронг и Митчелл», которая выполнит этот заказ в десятимесячный срок. У нас построить такие крейсера в такой короткий срок не мыслимо, и они не дадут таких хороших результатов. «Армстронг и Митчелл» за последние годы построила целую серию таких крейсеров, которые все оказались весьма удачными [14, л. 41].
Общее число индикаторных сил машин для судов, перечисленных в плане судостроения, составляет 388500 сил; в это число не вошли машины миноносцев.
Машиностроительная способность наших заводов следующая: Балтийский завод – 30000 сил в год, за 7 лет 210000 сил; Франко-Русский завод – 10000 сил в год, за 7 лет 70000 сил; завод Крейтона -14 000 сил в год, за 6 лет, считая с 1897 года, 84 000 сил. Вот три завода, за указанное время могут построить 364000 сил, то есть не хватает 24500 сил, которые придется заказать за границей [14, л. 41–42].
Проект программы судостроения на предстоящее пятилетие для Тихого океана:
5 крейсеров I ранга, водоизмещением около 8000 тонн. Ход 19 узлов. Запас угля на 15 000 миль. Вооружение XII – 6” (дюймов. – О. Ф.) скор., VI – 47” скор. Броня по ватерлинии и броневая палуба.
10 миноносцев 120 тонн, ход 24 узла.
1 минный транспорт 6000 тонн. И т. д.
Таблица 6
Канонерские лодки, броненосные лодки, миноносцы (1896 г.)
[14, л. 84].
Таблица 7
Итого за 10 лет с 1885 по 1895 год построено, строится и заложено следующее число судов:
[14, л. 84].
Таблица 8
Всего судов
[14, л. 84].
Таблица 9
С 1885 г. построено и строится разных судов:
[14, л. 85].
Таблица 10
Необходимо на развитие флота России с 1896 г.
[14, л. 75].
На Галерном острове с 1 января 1896 г. по 1 января 1904 года могут быть построены:
Всего с 1 января 1896 г. по 1 января 1904 года Санкт-Петербургский порт может построить:
[14, л. 89].
Несмотря на поддержку, которую великому князю Александру Михайловичу оказали 7 адмиралов, а также Николай II и императрица, «министерским профессионалам» – великому князю Алексею Александровичу и министру Н.М. Чихачёву, угрожавшим подать прошение об отставке, удалось настоять на том, что зять царя занимается не чем иным, как подрывом дисциплины во флоте! Царь дрогнул и уступил. Фактически автору «Записки» было предложено сделать выбор между увольнением из флота и назначением командиром броненосца «Император Николай I», плававшим в китайских водах. Великий князь Александр Михайлович предпочел отправиться в китайскую ссылку [3, с. 208–209].
Хотя внутри императорской фамилии происходили неурядицы, согласно отчетам Балтийского судостроительного и механического завода, с 20 мая 1888 по 12 сентября 1902 г. были построены и спущены на воду следующие корабли: полуброненосный фрегат «Память Азова» и императорская яхта «Полярная звезда» (20 мая 1888 г.), а также эскадронный броненосец «Князь Суворов» и крейсер II ранга «Алмаз» (12 сент. 1902 г.) [18, л. 1–2].
Надо сказать, что если бы была реализована программа судостроения, предложенная великим князем Александром Михайловичем Романовым, то не было бы сокрушительного поражения России в Русско-японской войне, поскольку наш Тихоокеанский флот выглядел бы следующим образом: к 1906 г. он располагал бы 119 кораблями общим водоизмещением 364290 тонн. Это были бы корабли 7 типов: эскадренные броненосцы (12, общее водоизмещение 151728 тонн), броненосные крейсеры (14, общее водоизмещение 127833 тонны), крейсеры I ранга с броневой палубой (4, общее водоизмещение 25200 тонн), крейсеры II ранга с броневой палубой (6, общее водоизмещение 21000 тонн), миноносные крейсеры (18, общее водоизмещение 22796 тонн), канонерские лодки (5, общее водоизмещение 5677 тонн), миноносцы (60, общее водоизмещение 10056 тонн):
Таблица 11
Русский флот в Тихом океане в 1906 г.
[25, л. 60].
Еще в 1898 г. при содействии корабельного инженера Скворцова великим князем Александром Михайловичем был разработан проект броненосца водоизмещением в 16000 тонн, вооруженного исключительно 12-дюймовыми орудиями. Проект этот, к сожалению, не был осуществлен, но его грандиозный замысел на целое десятилетие предвосхитил создание нового типа кораблей – линейных (линкоров (дредноутов) [88].
Великий князь Александр Михайлович, как признанный профессионал в вопросах флота, в 1900 г. предлагал на рассмотрение технического комитета собственный проект построения русского броненосца. Затем, по традиции, данный проект был разослан для ознакомления известным инженерам-судо строителям, которые либо не входили в данную техническую комиссию, либо не присутствовали на этом заседании. В ГА РФ нами было обнаружено письмо корабельного инженера, старшего судостроителя Э. Е. Гуляева (со ссылкой на талантливого, по-видимому, инженера-кора-блестроителя Скворцова). Гуляев ранее являлся адъютантом в Бозе почившего великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича – того самого, под чьим руководством в 60-е гг. XIX в. после поражения в Крымской войне в кратчайшие сроки был построен Балтийский паровой броненосный флот, по мощи занимавший 3-е место в мире.
5 августа 1900 г. корабельный инженер Э.Е. Гуляев направил великому князю свое письмо со следующими замечаниями:
«1) Хотели ослабить броню для увеличения скорости хода на 1 узел. Предлагаю другую форму броненосца, так как при ней и скорость хода увеличится, как хотелось, на 1 узел, и броню не нужно ослаблять, и вес корабля будет меньше [16, л. 1].
2) Комитет, согласно с мнением адмирала Пилкина, пожелал заменить 6-дюймовую артиллерию на 8-дюймовую, с сохранением 12-дюймовых орудий в носовой и кормовой башнях. Но тогда увеличилось бы водоизмещение, которое, в свою очередь, потребовало бы увеличения водоизмещения и увеличения углубления до недопустимой степени. Опять, с предложенной мною формой все это возможно [16, л. 1 об.].
Тогда получится действительно весьма сильный непотопляемый броненосец с 12- и 8-дюймовыми орудиями – превосходный типа “Бородино”, и все приведенные против проекта возражения, как надо надеяться, отпадут сами собою. Тогда Россия, проводя в своем кораблестроении свои самостоятельные идеи, перестала бы слепо подражать иностранцам и пошла бы впереди их и в этом отношении. В случае, если Александр Михайлович соизволил бы, на основании изложенных соображений, воспользоваться для проекта формой судов, предложенных мною, прошу телеграфировать мне (адрес: Санкт-Петербургский Морской технический комитет) лучше всего в следующей форме: “Поручите от Моего имени Скворцову составить предварительные соображения о переработке проекта 12 и 8 д. орудиями, с принятием вами предложенной формы и по вашим указаниям, для доставления наилучших результатов”» [16, л. 2].
Кроме того, эта мысль воспользоваться его идеей была одобрена как председателем комитета вице-адмиралом И.М. Диковым, так и членом свиты Его Величества контр-адмиралом Н. Н. Ломеном, который, пользуясь поездкой в Черное море адъютанта А. М. Г. Шателена, послал с ним от своего имени данное предложение для отправления в докладе сего неотложного дела (ввиду ожидаемого экстренного ассигнования на кораблестроение новой большой суммы) [16, л. 2 об.].
Вопреки противодействию со стороны великого князя Алексея Александровича в вопросах влияния на строительство флота, великий князь Александр Михайлович во время Русско-японской войны продолжал трудиться в «Особом комитете по постройке флота на добровольные пожертвования». В ГА РФ сохранился список минных крейсеров, построенных и строившихся на средства данного комитета (см. Приложение 3).
Корабли строились на средства, добровольно пожертвованные людьми разных сословий (от дворян до простых студентов), узнавших о такой возможности оказания помощи Родине через объявления в СМИ. Патриоты направляли свои деньги в тех размерах, которые могли себе позволить пожертвовать на нужды флота: от весьма внушительных сумм до совсем небольших, но от этого не менее важных для страны.
По известным нам данным, приведенным в Приложении 3, на средства «Особого комитета по постройке флота на добровольные пожертвования» было построено как минимум 18 минных крейсеров общим водоизмещением 9880 тонн. Индивидуальное водоизмещение у этих кораблей составляло 500, 570 и 615 тонн, сила машины – 6200, 6500, 7300, контрактный ход – 25 узлов, действительный ход – 25.30, 26.10, 26.92, 26.96 узлов. Строительство кораблей осуществлялось на разных заводах: рижском заводе Ланге, Санкт-Петербургском Путиловском заводе, на 2 заводах в Хельсинки и на заводе Крейтона в Або. Построенные минные крейсеры были оснащены новейшим по тем временам артиллерийским и минным вооружением. На каждом крейсере подразумевалось присутствие 7 офицеров, 3 конструкторов, а также команды из 80, 88 или 90 человек [20, л. 2].
Тем не менее уступить дяде Алексею (в вопросе судостроения на предстоящее семилетие) со стороны великого князя Александра Михайловича не означало отступить от служения на благо России. Во время частых бесед с царем он просил его сделать что-нибудь для развития нашего коммерческого флота и улучшения русских торговых портов. Предложил, чтобы государь создал особое управление торгового мореплавания, изъяв эту важную отрасль государственной жизни из ведения Министерства финансов. Государь наконец решил, что его зять будет начальником Главного управления торгового мореплавания на правах министра. 6 декабря 1902 г. великий князь Александр Михайлович был произведен в контр-адмиралы и, по своей новой должности, занял место в Совете министров как самый молодой член правительства в истории Империи.
До этого дня он был в самых дружественных отношениях с министром финансов С.Ю. Витте. Последний, судя по воспоминаниям великого князя, «был ко мне расположен, а мне нравилась широта его взглядов и оригинальность методов управления. Мы часто с ним виделись и вели продолжительные беседы. Все это внезапно оборвалось в день моего назначения. Созвучие слова “порты” с русским простонародным выражением, изображающим известную часть мужского гардероба, дало повод столичным острякам говорить, что “Великий Князь Александр Михайлович снял с Витте порты”» [3, с. 215].
«Как это ни странно, но этот выдающийся человек пал жертвой собственной боязни сделаться смешным. Еще несколько бойких статей в столичных газетах на ту же тему, и Витте начал ненавидеть меня. Я думаю, что, если бы Витте имел возможность объявить мне открытую войну, он чувствовал бы себя лучше. Но необходимость относиться ко мне со всем уважением, которого требовало мое положение Великого Князя, причиняла ему невыразимые страдания. В Совете министров он мне никогда не противоречил. Он смотрел на меня с любезной улыбкой, но эта мина никогда не могла скрыть от меня его враждебности. Он боролся со мною всеми тайными способами, которыми располагал министр финансов. Он представлял Государю один доклад за другим, жалуясь на “непосильные тяготы, которыми обременяли русский бюджет дорогостоящие начинания начальника Главного управления портов и торгового мореплавания”», – писал великий князь [3, с. 215].
«В газетах начали появляться статьи, инспирированные Витте, с резкой критикой по адресу моего ведомства. Остальные члены совета министров, за исключением военного и морского министров, сплотились вокруг своего всесильного коллеги и разделяли его ненависть к втершемуся в их среду Великому Князю. На мою долю выпадала тяжелая борьба. Мне пришлось бы вести ее одному, если бы не горячая поддержка, оказанная мне теми кругами, которые были заинтересованы в развитии нашей внешней торговли. Мне удалось добиться от нашего тяжелого на подъем правительства, чтобы была организована новая пароходная линия, соединявшая наши южные порты с Персидским заливом, и обеспечена значительная субсидия от правительства четырем русским пароходным обществам, которые начали успешно конкурировать с немцами и англичанами.
Эта первая моя победа придала мне храбрости, и я мог приступить к осуществлению моего “десятилетнего плана”, который устанавливал бюджет нашего торгового мореплавания на десять лет вперед и страховал русских пароходовладельцев от изменчивости настроений в среде Совета министров» [3, с. 215].
Русские промышленники и предприниматели, заинтересованные в развитии торгового судоходства, обращали внимание великого князя Александра Михайловича на проблемы и тонкости учреждения и продвижения этого нелегкого дела в нашей стране. Так, в начале 1903 г. на его имя был подан доклад на 12 листах «О необходимости развития торгового судостроения в России». Недостаточно разборчивая подпись на последнем листе наводит нас на мысль, что документ был подан контр-адмиралом А. М. Абазой – управляющим делами Особого комитета Дальнего Востока (1903–1905 гг.). В нем рассматривается исторический аспект данной проблемы, начиная с 1881 г. – начала правления императора Александра III. Считаем нужным привести текст документа с сокращениями [25, л. 125 об.].