Ольга Евгеньевна Сквирская
Тайские кусочки
Наше музыкальное училище тогда располагалось в самом центре Томска, на втором этаже ветхого здания. Строение на ладан дышало, и однажды действительно в нем прямо во время концерта в вокальном классе провалился пол (по счастливой случайности, рояль не упал в книжный магазин «Искра» – на головы покупателей). Но это было после нас…
Несмотря на обшарпанное помещение, здесь витал юный творческий дух. Училище пело и играло на все голоса. Почему-то принято было во всеуслышание готовиться к урокам по специальности прямо в коридорах, особенно среди народников. Хорошо еще, что двери в классах были двойные. Каждый балалаечник, баянист или домрист, усевшись на что придется, без стеснения разучивал что-то народное. Они могли сидеть рядом, не испытывая никакого дискомфорта. Чаще других я слышала Андрея, наяривавшего в фойе свой посконный репертуар.
– …Помню, попросили народники меня помочь написать викторину, – зачинаю я.
– А что такое «викторина»? – спрашивает Ира, которая не в теме, поскольку милицейский работник.
– Это когда учитель включает тебе отрывки из разных опер. Только без слов – в каком-нибудь оркестровом или инструментальном переложении, – объясняет Саша. – Сидишь и мучаешься. Музыка до боли знакомая, но откуда – в упор не помнишь!
– …Так вот, народники придумали очень простую, но гениальную систему: составили список всех возможных классических тем, а во второй колонке напротив каждой темы – «перевод»…
– Какой перевод? – удивилась Лена.
– Примерно так: «Романс Нодира» – в переводе «Во поле рябина стояла»…
– И как это работает? – заинтересовалась Лена, всю жизнь проработавшая преподавателем музыки в училище.
– Вот прозвучал фрагмент классики, в коридоре заиграли «Во поле рябина стояла», а в кабинете тот, у кого копия списка, быстро отыскав у себя «Рябину», выявляет ее соответствие «Нодиру», затем распространяет эту информацию по всему курсу. Гениально?
– А кто же угадывает классику? – не понимает Лена.
– Вот тут-то самое главное: для этой затеи нужен умный теоретик, который определит классику, и народник, который сыграет «Рябину».
– Я понял – этим умным теоретиком была ты… – догадывается Андрей.
– …А народником – Андрюшка Вагнер, – заканчиваю я.
– И как, получилось? – спрашивает Саша.
– Отчасти, – объясняю я. – Я действительно стояла между дверьми и определяла музыку. Но вот, опознав Арию Чио-Чио-Сан, передала Андрею, а он так славно грянул на своем баяне «Миллион, миллион, миллион алых роз», что разъяренная училка выскочила, накричала на него и демонстративно захлопнула обе двери, загубив на корню гениальную идею.
Все хохочут.
– У нас во Владике было немного иначе. Теоретик тоже входил в эту схему, но все остальное было на высшем техническом уровне. Один моряк продал мне по дешевке радиолокационную систему с военного корабля. На экзамене она лежала в моем кармане, а кабель был пропущен сквозь шариковую ручку…
– Где-то я уже это видел… «Экзамен для меня – всегда праздник!» – вспомнил Саша. – А цветок-то был?
