Ольга Брюс
Одноклеточная
Глава 4
Настал день Х.
Суббота.
После школы Наталья вернулась домой вся такая живая, энергичная, окрылённая. Прибежала, быстренько пообедала и спряталась в своей комнате. Врубила бобинник и встала в центре паласа, отбросив к двери домашние тапочки. Прикрыв глаза, начала покачиваться в разные стороны, словно тоненькая берёзка в осеннюю непогоду. Наташа мысленно перенеслась куда-то далеко-далеко, за границу, ясно представляя Эйфелеву красавицу, окутанную вечерними огнями, Биг-Бен с огромным циферблатом, впаянным в высоченную башню (говорят, это самые точные часы в мире), титанических размеров женщину с факелом в руке… Мамочки, как прекрасна наша планета. Каких только чудесных мест существует в мире…
Из магнитофона доносился голос Аллы. Певица пела и тянула высокую ноту, изображая весельчака Арлекино со счастливым лицом. Наташа взмахивала руками, ступала по паласу приставными шагами и широко улыбалась, повторяя по памяти плавные движения и мимику Пугачёвой из нашумевшего клипа 75 года. Закончился первый куплет, потом припев, и на всю комнату разлился задорный смех, записанный на плёнку. Девочка повторила оглушающее «Аха-ха-ха! Ха-ха! Ха-ха! Ха!», закинув голову назад.
– Наташа! Выключи этот чёртов магнитофон! – из соседней комнаты судорожно закричала мать. – У тебя совесть есть?!
Повернув ручку громкости до минимума, обиженная девочка села на кровать и надула губы.
– И зачем ты только больничный взяла? – прошипела в ответ так тихо, чтобы Анфиса не услышала. – Как вы мне все надоели. Это нельзя, то не бери, туда не ходи… Кстати, а почему дядька не приехал?
Подошла к двери, легонько приоткрыла, просунула голову в небольшую щель и заискивающим голосом спросила:
– А во сколько дядя приедет?
– Как выяснилось – ночью, – утверждающе ответила мать, лёжа на диване. – А может, и вовсе не приедет. У него семь пятниц на неделе, – раздражённо добавила и поправила влажное полотенце на лбу.
– Вот и здорово, – обрадовалась Наташа, плотно закрывая дверь. – Одним ударом двух зайцев.
Переоделась, спрятала в кармане губную помаду, которую купила на днях в привозной лавке и поспешила к выходу.
– Куда? – Анфиса услышала шорохи в прихожей.
– К Катьке Ивановой! Мы будем к урокам готовиться! – натянула туфли и только хотела выйти, как мама дала строгое напутствие.
– Только недолго! К вечеру чтобы была дома! Отец приедет, надо что-то приготовить, а у меня сил нет, – приложила руку ко лбу и закатила глаза.
– Угу, – промычала Наташа и выскользнула в сени.
Здорово! Мать не заметила, как Наталья выбежала из дома без сумки. Ай, если что, можно сказать: «Войну и мир» читали, штудировали ответы на вопросы, которые нужно записать в тетрадь… Она всё равно ничего не поймёт. Тысячу лет не заглядывала в дневник.
Девчонка прикрыла калитку, вышла на дорогу и зашагала по ухабистому пути, как модель по подиуму, ровненько так, будто идёт по прямой линии. Не особо выходило ставить ножку пяткой к мыску из-за неопытности, поэтому девочка спотыкалась и загребала мысом туфли придорожную пыль вместе с песком. Неприятное ощущение настигло Наташу, когда крупицы кем-то просыпанного песка начали просачиваться под ступню. Остановившись, девчушка сняла туфлю, вытряхнула бежевые мельчайшего размера камешки, стоя на одной ноге, надела обратно и повторила тот же приём со второй ногой.
– Праздник вечером, а сейчас только четыре, – взглянув на наручные часы, купленные уже нелюбимой бабушкой, Наташа пораскинула мозгами. – И куда теперь? К Катьке, как сказала матери? Не получится, она к своей бабке в соседнюю деревню собиралась. К Аньке? Угу, эта завистница про меня гадости в школе распускает… Ай, прогуляюсь до озера – скоротаю время.
Свернув на перекрёстке направо, потопала к Малиновке, резво размахивая руками. До озера рукой подать – чуть больше километра. Пешком дойти, как плюнуть. Через девятнадцать минут Наташа была на месте. Пройдя мимо поля по вытоптанной коровами дороге, затормозила, учуяв запах дыма костра. Интересно, кто разводит костры в такую рань? Обычно их разжигают поздно вечером, чтобы запечь мелкую картошку и поджарить на прутике чёрный хлеб. Прищурившись, заметила три полураздетые фигуры под плакучей ивой. Вдруг заиграла лёгкая музыка, но, по-видимому, такой репертуар не по нраву отдыхающим – мелодичные напевы сменились ярким треском и обрывками фраз медлительного диктора. Ещё щелчок, ещё – и вот из белой пластмассовой коробки голосит хор писклявых бабок.
– Да выключи ты его, только батарейки зря посадишь, – парень в синих трико с вытянутыми коленками достал из кармана пачку папирос и закурил от потрескивающих языков костра. – Сыграй лучше.
– Какую? – второй, чуть пониже ростом, подошёл к дереву и наклонился. В его руках оказалась гитара. Присев на песчаный берег, молодой человек провёл большим пальцем по натянутым струнам, наклонил голову, будто прислушивается к множеству звуков, покрутил пару деталей на конце грифа и ещё раз погладил большим пальцем две нижние струны, цокнув при этом языком.
– Девочку?
– Угу, – отозвался третий, сидя на корточках и ковыряя палкой в кострище.
Парнишка кашлянул два раза, сплюнул через гитару в травянистый покров, сильно ударил несколько раз кулаком в свою мощную грудь, наклоняя голову пониже (странный какой-то), и пальцы правой руки забегали по музыкальным нитям, похожим на рыболовную леску.
– Плачет девушка в автомате,
Сделав паузу, пристально посмотрел на своих друзей застывшими глазами.
– Кутаясь в зябкое пальтецо,
Кивнул тому – с вытянутыми коленками – и тут же получил сигарету в зубы. С удовольствием затянулся, держа губами белёсую отраву, встряхнул густой, цвета вороньего крыла шевелюрой и выпустил через ноздри вонючий сигаретный дым.
– Вся в слезах, и в губной помаде
Перепачканное лицо-о-о-о.
Двое подхватили припев и спели в унисон, протягивая букву «о» до последнего глотка кислорода в лёгких.
– Вся в слезах, и в губной помаде
Перепачканное лицо-о-о-о…
(стихи А. Вознесенского)
Наташа смотрела на парней, не узнавая, кто из них кто, и слушала их красивые до умопомрачения голоса. Боже, как они поют! Заслушаться можно… Она стояла как вкопанная, вытянув шею и открыв рот. До ребят метров двадцать, и надо бы уйти, но она не смогла совладать с собой. С недетским интересом рассматривала полураздетых красавчиков и краснела.
– Наливай, чё сидим, – предложил выпить тот, что сидит у костра. – До стола ещё три часа…
Гитарист переложил музыкальный инструмент подальше от воды и с трудом поднялся на ноги.
– А вот и девочка! – произнёс игриво, заметив остолбеневшего подростка. – Иди сюда, чё ты, как неродная! – подозвал к себе.
– Это же Володя… – не своим голосом прошептала Наташа, узнав в мускулистом гитаристе соседа. – Он ещё и поёт? Вот это голос…
Сняла туфли и подбежала к весёлой компании.
– Привет! – встала рядом с Вовой, который уже вовсю копошился в матерчатой сумке. – А ты почему здесь?
– Отдыхаем, – ответил парень, вытащив бутылку портвейна и гранёный стакан. – Будешь?
– Не-е, – сморщилась Наташа, отпрянув от спиртного.
– И правильно, – в сумке нашлась литровая банка с яблочным компотом. – Держи, – сунул в руки соседки и развернулся к друзьям.
– Илюх, возьми там… – намекнул на сумку, – огурцы, хлеб – всё, что есть, и раскладывайте.
Вова подошёл к расправленному на берегу тонкому покрывалу, предложил Наташе присесть, а сам шагнул к воде. Положил бутылку в воду, подальше от берега, и присоединился к своим друзьям.
– А праздника не будет? – Наташе стало грустно. Что это за торжество, когда нет застолья и танцевальной музыки?..
– Я же сказал, вечером, – казалось, Вова пожалел, что пригласил малолетку на свои проводы. – Сань, сколько сейчас? – нетерпеливо задал вопрос местному парнишке.
– Пять. Без пяти, – отозвался Саша и выпрямился, чтобы расходиться. Ноги совсем затекли.
– Пять, значит, – Вова прилёг на согретое весенним солнцем покрывало и уставился в ленивые кучевые облака, проплывающие по голубому, спокойному небу.
– Да не приедет она, – Илья переместил продукты на середину «скатерти», – нашёл, кого ждать.
– Не твоё дело, – промямлил чем-то загруженный Володя, не сводя глаз с воздушного облака, так похожего на спящую собаку.
– Ну, как хочешь, – Илья отвлёкся на молчаливое радио.
Вдруг издалека, с дороги, послышался женский смех и радостные возгласы.
– А вот и мы-ы!
Наташа вытянулась и полюбопытствовала, кто это «мы». К притихшей компании приближались две незнакомые девицы со странными причёсками и в коротких шортах. Наташа почувствовала подвох. Сердце затарахтело, как тракторный мотор: пять негромких ударов – толчок, и вновь пять негромких – толчок.
– А кто это? – девчонка начала соображать, почему Вова грустит и кто эти приезжие.
– Ты иди домой, ладно? – лицо соседа засияло от счастья. Глаза блестели какими-то загадочными искорками, а на щеках проступил стеснительный румянец.
– Почему это? – ревность пробудилась в детской, не нюхавшей настоящей жизни душе. – Никуда я не пойду, – сказала твёрдым, уверенным тоном и уставилась на взрослых девок, которым оставалось пройти метров шесть-семь.
«И кто же из них та, которая притащилась неизвестно откуда к моему Володе?» – злость нарастала с каждым быстрым шагом незнакомок. Наташа сдерживалась, чтобы не кинуться на бессовестных стерв, посмевших нарушить её и Володин покой.
Девушки подходили всё ближе и ближе, напрягая рассердившуюся Наташу. В её груди полыхало, болело, жгло. Моментально захотелось плакать, накричать на Володю, послать всех куда подальше и убежать домой, в свою комнату, чтобы разрыдаться под современную музыку, самую грустную.
– Привет ещё раз, – девушки наконец-то достигли цели. Поздоровались, жеманно похихикали, окинув быстрым взглядом присутствующих.
– Так, – самая эффектная посмотрела сначала на Илью, оскалив свои кривые зубы, а после – на Сашу, – с Илюшей мы знакомы…
Фу, ну и голос! Какая же она писклявая.
– А Вас как зовут? – её толстые губы, намазанные чем-то блестящим, раздражали ещё больше.
– Александр, – отозвался молодой человек, продолжая «мучить» костёр.
– Ага, – раздражительница посмотрела на Наталью, – Вас?
Наташа прищурила глаза и засопела. Челюсти сковало от переживаний – эта лахудра уведёт Володю, как пить дать – уведёт.
– Наташа она, – долгая пауза измучила Вову, и он предложил присесть.
– А меня – Марта, – с какой-то издёвкой сказала полуголая девица и совершила поклон с приседанием.
Будто издевается.
– Очень приятно, – сказал Саша безразличным голосом.
Володя сел, расправил примятое покрывало и предложил своё место Марте. Её подруга оказалась молчаливой. На её бледном лице так и читались неловкость, стеснение, разочарование. А вот у Марты совсем другое, широкое, вернее угловатое. Глазки-щёлочки посажены близко, нос прямой, а губы, как у папуаса – толстые, выпирают вперёд. Единственное, что в ней могло привлечь, так это фигура. Да-а, пропорции – что надо. И попа, и груди, ноги… А какой красивый маникюр на её длинных пальцах! Волосы подстрижены, на макушке огромный начёс, над ушами расположились чёрные заколки-невидимки, на правой руке браслет из слоновой кости, на левой – часики с кожаным ремешком, а на шее, кажется, золото? И в мочках ушей?.. А нет, в ушах – клипсы с огромными обручами, которые крутят на талии девочки во время урока физкультуры.
Наташа рассмотрела каждую деталь на этой вульгарной особе, ничего не упустила. На вторую девушку даже не взглянула. Она не представляла никакого интереса. Обеим подружкам на вид лет восемнадцать, не больше.
– Валерия, присаживайся, не стой, – Марта подозвала подругу.
Чего? Валерия? Ещё одна долбанутая… И откуда вы такие припёрлись? Одна с мужским именем, вторая – с весенним.
– Ты моя весна, – услышала Наташа шёпот Володи.
Он вытянул губы и прислонился к уху Марты. Сказал очень тихо, но Наташа услышала.
«Господи, какая нафиг весна? – Наташа не сводила глаз с влюблённой парочки. – Собачья кличка…»
– Ну что, пора накатить! – ох как Калинин повеселел, готов из штанов выпрыгнуть.
Вытащил из озёрной воды охлаждённый портвейн, обтёр сухой рукой и открыл. Наливая в грибатый стакан спиртное, хитро косился на Марту.
– Ты первая, – протянул ей вонючее угощение.
К Наташиной неожиданности Марта сразу выпила ужасный напиток и не поморщилась. К тому же отказалась от компота, который помог бы избавиться от кислого привкуса.
– Кто следующий? – Вова наклонил горлышко бутылки в стакан.
– Я! – Валерия подняла руку, как в школе.
О, и эта туда же.
Повторила тот же приём, но выдохнула с таким отвращением, будто из её горла вырвалось пламя. После девчонок выпили и ребята.
– Жарко, – протяжно сказала Марта и замахала рукой над лицом, откинув голову назад.
– Пойдём купаться? – Володя провёл пальцем по руке Марты, от плеча до локтя, и помог подняться.
Голова опьяневшей девушки пошла кругом от резкого рывка.
– Ха-ха! – расхохоталась она и набросила руки на шею Вовы.
Раскрасневшись, Наташа сжала губы и нахохлилась. Глядя на Марту, как она раздевается, чтобы искупаться, резко встала на колени и грозно рявкнула:
– Я тоже буду!
Стянув штанину с левой ноги, Володя обернулся.
– Что будешь?
– Пить! Наливай! – девочку одновременно трусило и выворачивало от злости.
– Ну-у, – стянув вторую штанину, Вова отправил просьбу Илье:
– Налей ей жигулёвского. Оно там, – показал рукой в сторону зелёного куста, – в воде.
– С ума сошёл? – Марта поправила лямки белого лифчика. – Она ж ещё маленькая.
– Не твоё дело! – сжав кулаки, Наташа вскочила на ноги. – Тебя забыли спросить!
Собираясь войти в воду, Марта обернулась и сказала с кривой ухмылкой:
– Мне-то что, – подошла к кромке, затянутой тонкой плёнкой тины, сунула пальцы ноги и побултыхала, разгоняя болотного цвета муть. – Хоть упейся, только вот… – вошла в воду по пояс и провела ладонями по водной глади, готовясь к заплыву. – От мамки тебе попадёт! Да и Володе тоже, – наклонилась вперёд, опуская живот в «парное молоко», и развела руками, разгребая перед собой водное препятствие. Над ступнями поднялся всплеск, раскидывая искристые брызги. Марта поплыла по-лягушачьи.
– Вов, – Илья с недоумением посмотрел на наблюдавшего за плывущей девушкой друга. – А правда. Ей и шестнадцати нет…
– А я тут при чём? – тело Володи заиграло мускулами, разминаясь перед прыжком. – Хочет, пусть пьёт.
Встал в позу, способствующую к разбегу, и рванул с места с криком: «А-а!»
Илья помялся немного, поразмышлял, представляя поддатую малолетку, идущую домой, а потом и её родителей с ремнём в руках и диким ором, да и плюнул.
– Действительно, а мы тут при чём? – снял шлёпанцы, прошёлся по берегу и забрёл в кусты вербы.
Пошарил рукой по илистому дну и, найдя бутылку, улыбнулся в своё отражение. Наташу обуял мандраж. Она ещё ни разу не пробовала взрослый «компот» (как бабушка называет пиво и вино). Но отказываться не хватило смелости. Наблюдая трусливыми глазами, как Илья открывает бутылку, приготовилась демонстрировать свой возраст, мол, какая нафиг малолетка? Смотрите, как я могу!
– На, – парень отдал шипящий напиток потерянному подростку и отошёл к воде.
Саша, сидящий у костра, смотрел за Ильёй и Наташей, не встревая. Это тоже не его дело. В няньки он не нанимался. Прислонив стеклянный край горлышка к губам, Наташа зажмурилась и подняла бутылку кверху, не рассчитав угол наклона. Кисловато-горькая пена полилась в приоткрытый рот, по щекам, шее. Стало омерзительно неприятно от липкой, прохладной жидкости, но самоуверенная Наталья устояла перед соблазном отказаться от глупой затеи – пить спиртное. Осушив половину бутылки, девчонка опустила руку и громко рыгнула, выпуская лишний воздух из желудка. В горле возник отвратительнейший привкус. Её чуть не вырвало, но она сумела удержать рвотный позыв, зажав рот рукой и глубоко дыша через нос.
– Э! – вдоволь накупавшись, Володя поспешил на берег. – У нас всего две бутылки!
Вылез из воды, попрыгал на одной ноге, и похлопал ладонью по уху, чтобы выбить капли воды из ушного канала.
– Забери у неё! – встряхнул головой, приблизительно как делают собаки, чтобы стряхнуть лишнюю жидкость с волос, подскочил к покачивающейся Наташе.
Девчонку накрыло моментально. От духоты и с непривычки пиво проворно распустилось по детским венам и ударило в голову кувалдой.
– И зачем ты сюда пришла? – поддерживая её одной рукой за талию, другой – под спину, Володя всматривался в помутневшие зелёные глаза, зрачки которых приобрели рыжеватые лучики, исходящие из расширенного зрачка.
Выражение лица молодой девчонки изменилось: мышцы расслабились, и Вова это заметил. Она такая безмятежная, умиротворённая. Её пухлые губки вытянулись вперёд так по-детски, как будто Наташа обижена на кого-то, а щёчки… Только сейчас Владимир подметил, какие у неё прекрасные щёчки. Оказывается, на них есть ямочки, премиленькие ямочки, похожие на две короткие полоски, нисколько не портящие красоту лица, а, наоборот, придающие определённый шарм.
«До чего же ты очаровательна» – подумал Вова, не сводя глаз с несовершеннолетней красотки.
Наташа словно прочла мысли красавчика-соседа и распахнула ресницы пошире. Надо же, Вова ещё никогда не был так близко к Наташе, лицом к лицу, у неё и ресницы шикарные: длинные, чёрные, их кончики будут завиты наверх, к бровям. А брови какие пушистые… Изогнуты аккуратной дугой, ровные, волосок к волоску. Володя рассмотрел обворожительное личико до мельчайших подробностей и уставился в зелёные глаза, в которых отражалось его счастливое лицо. Почувствовав незнакомое ощущение в животе и груди, Наталья задышала часто-часто и обхватила руками мокрую шею симпатичного брюнета. Вовка содрогнулся и, не помня себя, потянулся губами к губам неопытной малолетки.
– Володя! – рявкнула Марта, выходя из воды и сжимая пальцами промокшие волосы. – Ничего не хочешь мне объяснить?
Придя в себя, парень нахмурил брови и отпрянул от тела. Посадил Наташу на покрывало, внимательно посмотрел ей в глаза, затем – на друзей и опешивших девушек. Выпрямился и сказал непонятную фразу с серьёзным видом, без капли иронии:
– Сань, забирай. Она твоя.
Илья насторожился. Он прекрасно знал, о чём речь. Выжав волосы, Марта подошла к Володе и игриво обняла руками, закинув одну ногу на его бедро. Володе стало противно, отпихнув от себя нагловатую девушку, заговорил на повышенных тонах.
– Я всё знаю, можешь не стараться!
– Ты о чём? – Марта села на покрывало и покосилась на Наташу, которую начало мутить. – Бутылку подними, – произнесла с укором, глядя на разлившееся пиво на покрывале.
– Чёрт! – Володя подбежал и поднял тару, но она была пуста. Вонючее пойло впиталось в ткань, оставив намёк на скандал с матерью. – Застирать надо.
– Пусть она и стирает, – ехидно сказала Марта, откинувшись на локти. – Деревенская свинья…
– Что ты сказала? – услышав ругательства в адрес Натальи, Володя вскипел. – Извинись сейчас же!
– И не подумаю. И вообще, что с тобой происходит? Я так спешила сюда, к тебе… – сделала обиженное лицо, будто вот-вот заплачет.
– Не кривляйся, – прошипел внезапно взбесившийся парень, – зря я надеялся… – подошёл к Наташе, убедился, что ей плохо, ополоснул стакан и наполнил его компотом. – На, станет легче.
Не понимая, что с Володей, Валерия придвинулась к подруге и зашептала:
– Поехали домой.
– И не подумаю, – любимая фраза набила оскомину.
– Да, Лера права, возвращайтесь, – Вова поил ослабевшую соседку.
– Я абсолютно свободный человек, как решу, так и будет, – Марта сопротивлялась чужой указке. – И ты мне не можешь приказывать.
– Плевать, – Володя поднял на ноги Наташу, и тут её стошнило.
– Фу-у, свинья, – поморщилась Марта, – то-то вы за городскими бегаете, потому что ваши – полный отстой.
Илья, наслушавшись идиотских высказываний насчёт деревенских девчонок, вступил в ничего не значащий разговор.
– Правильно, Вов, пусть валят, – взял гитару и полупустую сумку. – Пошли домой. Нас там заждались, я думаю…
Володя подвёл пьяную Наташу к воде, умыл её и посадил на траву.
– Сейчас домой поедем, – шепнул обессилевшей девчонке и сразу попросил Илью пригнать «Урал».
Илья нехотя согласился, вытащил из кустов свой велосипед и поехал за мотоциклом. Костёр потихоньку догорал, расплавляя картофельные клубни в сгустках пепелища. Видимо, о запечённом картофеле забыли, и ему приходится «умирать» погребённым под тлеющими обломками берёзовых веток. Саша смотрел сквозь угасающее пламя и думал о своём. Как всё глупо получилось. Скорее всего, Вова узнал о нём и Марте, раз уж выпалил такое… Как он мог узнать? Саша никому не говорил, что произошло неделю назад, когда он ездил в город и тайно встретился с его девушкой. Марта рассказала? Не может этого быть, она не такая. Тогда кто? Переведя отрешённый взгляд с красных угольков на Валерию, Саша замер. Она так пронзительно смотрела на него, будто разъедала глазами. Сразу стало понятно, Марта поделилась сокровенным с подругой, и та, возможно, доложила Володе.
– Вов, Вова, – поднимаясь на ноги, Саша окликнул друга, сидящего на траве рядом с засыпающей Натальей. – Подойди сюда, пожалуйста.
– Тебе надо – ты и подойди, – огрызнулся Владимир, не выпуская из рук плечи полусонной соседки.
Желание поговорить испарилось. Саша не желал задавать взрослые вопросы при несмышлёной малолетке. Прошло уже больше двадцати минут, а Ильи всё ещё нет. Вова нервничал из-за нерасторопного Ильи и вялой Наташи, которую нужно срочно положить спать, иначе придётся сидеть с ней здесь, на берегу Малиновки.
Вдалеке затарахтел «Урал», и Володя обернулся. Да, это был Илья. Он летел на всех парах, чтобы успеть поставить мотоцикл в сарай, иначе отец будет недоволен.
– Сань, собери вещи, – подняв уснувшую Наташу на руки, Володя направился к Илье. – И можешь быть свободен.
– В смысле? – опешил Саша.
– В прямом.
Приезжие девушки переглянулись.
– Придурок, – тихонько сказала Марта, провожая теперь уже бывшего парня грустными глазами.
Попросив подруг подняться, Саша свернул покрывало, собрал посуду, нетронутую еду и отнёс к мотоциклу.
– А как быть с девчонками? – смущённо задал вопрос Володе.
– Теперь это твои проблемы, – с сарказмом ответил Вова, накрывая ноги Наташи кожаным чехлом люльки.
– Володь, ты бы объяснил…
– Любишь потаскушек? А я – нет. Я уже сказал, – сел позади Ильи на мотоцикл, – забирай. Меня огрызки не интересуют.
Илья повернул ключ зажигания, дёрнул ногой педаль и развернул отцовский «Урал». У Саши на душе стало гаденько. Вернувшись к городским дамочкам, прямиком двинулся к Марте.
– Ты зачем растрепала? – его глаза излучали ненависть и тревогу. – Кто тебя просил?
– Я? – Марта застёгивала молнию на шортах. – Ничего я не говорила.
– Тогда откуда он знает? – Саша повернулся к Валерии.
– А я здесь при чём? И нечего на меня так смотреть, – отмахнулась испугавшаяся озлобленного взгляда Саши Валерия.
– Кроме вас, никто не мог… – запнулся и пристально посмотрел туда, где скрылся старенький «Урал».
Разнообразные мысли закрутились в озабоченной голове Александра. Илья, что ли? Да ну-у. Он всегда был скрытным, достойно хранил чужие тайны… Ключевое – «хранил».
Бросив на девушек короткий взгляд, Александр потушил костёр водой из озера, надел футболку и предложил проводить подруг на железнодорожный вокзал.
– Спасибо, но мы сами, – язвительно ответила Марта, досушивая руками промокшие волосы, висевшие сосульками. – Дорогу знаем.
– Как хотите, – встревоженный неожиданной ссорой с лучшим другом Володей, Саша поплёлся на дорогу.
– Надо было в гости напроситься, – жалобно сказала Валерия, провожая глазами симпатичного парнишку, – я такая голодная.
Встряхнув головой, Марта села на корточки:
– Не волнуйся, и поедим, и отдохнём, – её хитрые глаза заблестели, когда ей в голову пришла сумасшедшая мысль.
– Электричка будет через три часа, – Валерия ощущала голодную боль в желудке. – Надо было хотя бы пирожки с собой взять.
– Я кое-что придумала, – поднявшись на ноги, Марта отряхнула руки, как будто испачкала их в песке, и загадочно улыбнулась. – Сейчас мы с тобой сходим в магазин, а потом – в гости.
– К Саше? – обрадовалась Валерия.
– Нас же на праздник пригласили? – взяла подругу за руку и повела за собой.
– Ну да, только вот праздник накрылся…
– Это ты так думаешь. А мы сейчас купим подарок и придём как ни в чём не бывало.
– Да ну! Стыдно как-то! – Валерия остановилась и выдернула руку.
– Послушай, Лер, – обернувшись, Марта заговорила более строгим тоном. – Не сегодня – завтра, меня выпрут из общаги, и куда я поеду? Целину поднимать? Бабка из квартиры выгнала, денег – в обрез, отец меня порвёт, если я вернусь в деревню с пузом, понимаешь?
– Что-о? – Валерия смотрела на Марту с вытянутым лицом. – Так ты…
Показав пальцем на плоский живот, Валерия захлопала ресницами, пытаясь найти слова утешения, но безрезультатно.
– Да, Лерочка моя, да, – Марта продолжила путь, не замолкая. – Доигралась… Бывает, что ж.
– Может, пока не поздно, сделаешь аборт?
– Если бы всё было так просто…
Девчонки вышли на дорогу, взялись за руки и зашагали в местный магазин.
***
Остановив мотоцикл рядом с парком, Илья посмотрел на спящую Наташу, а после задал вопрос Володе:
– И куда? Если домой повезём – спалимся. Скажут, что мы её напоили. А мне сейчас эти скандалы ни к чему.
– Думаю… – отрезал Вова, напрягая мозг.
– Думай быстрей, пока ни на кого не наткнулись, – торопил взволнованный Илья, озираясь вокруг. – Увидят – сплетен не оберёмся.
– Мои на работе ещё, можно в баню…
– А если не успеет проспаться?
– Успеет.
– Угу, сейчас народ соберётся у тебя во дворе, и тут нате вам – из бани выходит малолетка, – съязвил Илья, натирая ладонью ручку газа.
– Не дрейфь, всё будет пучком. Ты только в объезд, не стоит нам с главного подъезжать, давай со стороны огорода, – пояснил Вова, волнуясь из-за любопытных соседей.
Илья крутанул ручку на себя, и «Урал» покатился с горочки. Свернув направо, проехал метров тридцать мимо усадьб, засаженных картофелем, пустых домов, пару фруктовых садов и, наконец, притормозил за Володькиным участком, огороженным специальной сеткой.
– Бери её на руки, а я открою, – заглушив мотор, Илья бросился открывать засов.
Недалеко от бани стояла деревянная будка, где живёт старый лохматый пёс по имени Мухтар. Прячась от жаркого солнца, он спал в своём довольно-таки вместительном домике и никак не реагировал на чужаков. Мог изредка ворчать, шевелить огромными ушами, но, в силу возраста, не охранял хозяйское добро, как это было в молодости. Мухтар похрапывал, сопел, рычал во сне и облизывал влажный, холодный нос.
– А собака? – Илья вдруг вспомнил о крупном Мухтаре.
– Ему пофиг, – вынув Наташу из люльки, Володя понёс её в баню.
Девушка спала, как маленький ребёнок, прижав руки к груди и нежно улыбаясь. Вова не сводил глаз с её миловидного лица. Он смотрел так, как смотрит влюблённый юноша на девушку своей мечты. Илья снял замок с двери бани, который был повешен для вида и ключ от которого давно потерялся, забежал в предбанник, схватил старое покрывало и расстелил на верхней полке. Осторожно положив девушку на жесткий полок, Володя подумал о подушке.
– Ты посторожи, а я мигом, – побежал в дом.
Завернув за угол дома, резко затормозил. Дверь приоткрыта, в сенях отцовские ботинки…
– А что это он так рано? – взбудораженный Вова тихонько вошёл внутрь и позвал отца. – Па-ап!
– Я здесь! – откликнулся папа из комнаты. – Иди сюда, сынок, поговорить надо…
Напряжённый голос отца немного напряг Володю. Скинув сланцы, на носочках прошёл в комнату. Виктор Петрович сидел на диване в задумчивой позе и в полной тишине.
– Пап, я здесь, – присев рядом, Володя продолжал вглядываться в неподвижное лицо отца. – Я слушаю.
Повернув голову, Виктор тяжело вздохнул.
– Нет, это я тебя слушаю, сынок, – сцепил пальцы в замок и немного покачал им в воздухе.
– Я не понимаю, – вглядываясь в опечаленные глаза папы и затаив дыхание, Владимир искал причину, что такого мог узнать отец, что ему приспичило побеседовать.
Подобные разговоры всегда случались или из-за проказника Генки, или… А-а, теперь ясно – продавщица баба Вера… Ну что за женщина? Язык, как помело.
– Сегодня ты гуляешь последний день… – встал, заложил руки за спину и прошёлся по комнате. – Завтра мы с матерью проводим тебя на вокзал…
Не переставая вздыхать, Виктор обернулся, пристально посмотрел на сына. На его лице заходили желваки, и Володя понял – сейчас будет настоящий мужской разговор между отцом и сыном.
– Не опозорь нашу фамилию, сынок, – вернувшись на своё место, отец взял Вову за плечо и по-мужски, крепко пожал сильными пальцами. – Служи, как положено, слушайся командира. Неси дежурство с ответственностью и не забывай, ты – защитник…
Глаза Вовы вытянулись, брови приподнялись, а губы задрожали, когда он увидел, как у отца заслезились глаза.
– Пап, – обнял родную душу и громко шмыгнул носом. – Всё хорошо будет, пап, – сжал плечи Виктора, заранее затосковав по родному дому.
Тишину разрядили голоса с улицы. К дому будущего солдата подходили гости, громко и весело переговариваясь. Калитка скрипела и яростно захлопывалась, пропуская во двор друзей Володи.
– Ну, всё, иди, – украдкой смахнув скупую слезу, Виктор разжал пальцы и отпустил сына. – Иди, накрывай стол, а я поеду в контору. Задержался я тут.
Поднялся, хлопнул старшего сына по спине и, наконец, заулыбался.
– Мы с матерью мешать не будем. Отдыхайте, веселитесь, а мы в Янтолово, к бабушке съездим.
– А как же… – не успел Володя договорить, как папа дал понять.
– Я сам молодым был. Друзья – превыше всего, и я это прекрасно понимаю. Вернёмся поздно, часов в одиннадцать. А там и посидим все вместе, на кухне, как одна большая семья, – отошёл к двери, чтобы надеть ботинки. – Генку, правда, тебе оставляем. Ты присмотри за ним.
– Спасибо, пап, – растерянно ответил Вова.
Захлопнув за собой дверь, Виктор поправил воротник рубашки и браво зашагал в контору.
– Э-эй! – кто-то постучал в окно с улицы. – Володька! Ты где-е?
– Петруха, – обрадовался Вова и выбежал встречать друзей.
Распахнув дверь настежь, встал голыми ногами на порог и покачнулся, ухватившись обеими руками за дверные косяки.
– Здорова, пацаны! – воскликнул задорным голосом, расплывшись в счастливой улыбке.
– А где музыка? – Пётр демонстративно покрутил головой. – Ни жратвы, ни выпивки.
– Сейчас всё будет спок, – Вова выставил перед собой указательный палец и скрылся в доме.
– Э-эх, ты-ы, служака, – вынув из кармана трико пачку папирос, Петя упёрся плечом в деревянную стену, – к приёму гостей нужно заранее готовиться, – открыл пачку и достал папиросу.
– Спал, наверное, – хихикнул Степан, подкидывая коробок спичек.
