Олеся Дмитриева
Каин
10. Ярослав
Декабрь 1998 года, город Глоговак, Автономный край Косово и Метохии
Небольшой автобусик неизвестного производства, недовольно урча, подкатил к небольшому двухэтажному зданию на задворках городка Обилич. От резкого толчка автобуса, ребята проснулись и выглянули в окно. На улице было пасмурно, и моросил неприятный мелкий дождь. Под козырьком над единственным входом здания стоял человек в обычной ничем не приметной одежде.
– Приехали!– с акцентом крикнул им водитель.– Выходить!
Ребята суетливо засобирали свои рюкзаки и растолкали троих белорусов, которые примкнули к ним в Праге. Через минуту все восемь человек выкатились на улицу и зашагали за провожатым к дому по размытой дождями земляной жиже.
Постройка напоминала собой здание советского образца, с серыми наружными плитами, местами покрашенными в синий и красный цвета. Рядом с домом стояли две грузовые машины и курили два молодых парня в камуфляже.
– Это Приштина что ли?– озираясь вокруг, спросил Валерка.
– Не похоже…– отозвался Марк,– Приштина довольно большой город, а это… деревня какая-то.
– Вон стадион!– громко воскликнул Сашка,– там, наверное, тренироваться будем,– заговорчески понизив голос, добавил он.
– Где?– белорусы, шедшие сзади, начали озираться по сторонам.
– Да, вон там, справа!
– О, глянь и, правда, стадион!
– Тихо вы,– шикнул Костя, пряча перчатки и шапку в карман,– и нафига мы столько теплых вещей набрали. Тут же плюсовая температура.
– Кто ж знал, что тут тропики,– отозвался Ярослав.
– Какие нафиг тропики? Вы хоть читали о тропиках что-нибудь? Знатоки…– усмехнулся Марк.
– Если ты такой начитанный, чего сам зимних вещей набрал?– Саша слегка толкнул Марка плечом.
– Мерзлявый я!– толкнул его в ответ Марк.
– Ландо, все, угомонились!– Ярослав строго посмотрел на ребят.
Мужчина, ожидавший их на крыльце, поздоровался с шофером и, о чем-то коротко поговорив, кивком головы позвал ребят следовать за ним. Здание, в которое они вошли было довольно старым и обшарпанным. Стены, выкрашенные в желтоватый цвет, который местами облупился, местами покрылся темно-серой плесенью, потолок был побелен и по сравнению со стенами еще хорохорился.
Вслед за мужчиной они вошли в кабинет, в котором стоял только стол, стул, телефон и несгораемый сейф. Ребята переглянулись, явно озадаченные тем, что увидели. А где шкафы с оружием, с формой, где телефоны и факсы? Где кипящая работа по привлечению новых добровольцев-наемников?
– Здравствуйте!– громко поприветствовал их мужчина на практически чистом русском языке.
– Здрасьте…– в разнобой забубнили ребята.
– Забор покрасьте… Ясно,– резюмировал он,– ни один никогда не служил.
Он присел на краешек стола и снял шапку.
– Тогда будем говорить на вам понятном языке,– он вытащил сигарету и, ловко забросив ее себе в рот, закурил,– меня зовут Михаил. Я здесь для того, чтобы переправлять таких как вы в места боевых действий. Предугадывая вопрос о форме и прочих необходимостях, скажу сразу, вам все выдадут по приезду непосредственно на место формирования всей группы.
– А куда нас отвезут? Почему мы не в Приштине? И вообще где мы сейчас?– засыпал вопросами Костя.
– Не перебивать,– затягиваясь, отчеканил Михаил,– Сейчас вы находитесь в Обиличе, Приштина осталась позади. Через полчаса вы будете переправлены в небольшое село при выезде из Обилича. Там находятся остатки боевой группы, служащей в одном из партизанских подразделений ЮНА. Завтра к вам примкнут последние два человека, группа будет полностью укомплектована, и вы выдвинетесь в сторону городка Глоговак, или как его называют албанцы Дренас, на территорию заброшенного завода. Там будут протекать ваши ближайшие будни.
Он внимательно посмотрел на ребят и, затушив сигарету, потер глаза. На пару минут в комнате повисла гробовая тишина.
– Вы хоть понимаете куда приехали, и что вас здесь ждет?– вдруг спросил Михаил и пристально посмотрел на каждого из ребят.
– Будем помогать Югославской армии защищать сербов,– почти гордо заявил Валерка.
– Нда,– опять резюмировал Михаил все с той же обреченностью и усталостью,– объясняю – каждый из вас, я повторяю, КАЖДЫЙ, может быть убит уже в следующие два дня.
Он выразительно посмотрел на ребят, но те как будто не услышали его слов.
– Поэтому я даю вам возможность сейчас сесть в автобус и вместе с Габи, который привез вас сюда, вернуться обратно в Прагу и уехать домой.
Ребята продолжали стоять, не произнося ни слова. Михаил устало затушил окурок и кашлянул.
– Значит, я так понимаю, все остаются,– он потер переносицу,– что ж, значит, так тому и быть. На улице вас ждут «козлики», которые доставят вас до пункта сегодняшнего назначения. Там вас встретить командир группы Петр Уханцев, русский офицер. Он ваша единственная надежда не быть подстреленными в первый же день. Слушайте, запоминайте, учитесь.
Михаил еще раз обвел взглядом всех ребят.
– Вопросы есть?
– А когда зарплату будут платить?– неуверенно спросил Валерка.
– В конце каждого месяца, если останешься жив. Еще вопросы?
Ребята молчали, переминаясь с ноги на ногу.
– Вопросов нет,– резюмировал Михаил,– тогда, взяли вещи и вперед вооон в ту белую дверь, там местный доктор Драгослав решит годны ли вы для службы.
– В смысле?– не поняли ребята.
– В коромысле! Вперед и живо!– командир звонко ударил в ладони, погоняя ребят.
Костя незаметно подтолкнул ребят к выходу, и они гуськом засеменили к военному доктору, бурча, что сейчас их спишут домой из-за какой-нибудь ерунды типа плоскостопия. Однако волновались ребята зря, «медкомиссия» сводилась к простому вопросу от доктора Драгослава здоровы ли они. Получив утвердительный ответ каждый из них получил отметку «годен» и был отпущен в ожидавший на улице УАЗик.
Уже через полтора часа вполне себе еще пригодный к использованию УАЗ-469 подъехал к небольшому дому на самой окраине села, название которого Ярослав не знал. Дом был двухэтажный, кирпичный, но почему-то замазанный сверху чем-то похожим на бетон. Вместо стекол в большинстве окон были вставлены заглушки из ДСП или обтянуты черным толстым полиэтиленом явно промышленного назначения. На стенах дома было неисчислимое множество небольших углублений, словно дырочек. Только спустя пару минут Ярослав понял, что это следы от пуль после обстрела.
В доме их встретили пять человек, двое раньше срока прибывших наемников из Украины очень, впрочем, похожих на израильтян – Яков и Давид, и трое ребят из оставшихся в живых из действующей боевой группы, в том числе командир группы Петр Николаевич Уханцев. Быстро представившись друг другу, ребят накормили и все новобранцы отправились отдыхать, тогда как командир вместе с Василием и Николаем остались посменно нести сторожевую вахту.
Ранним утром следующего дня, когда солнце только-только начало показываться над горизонтом, вся вновь испеченная боевая группа ехала по ухабистым дорогам в объезд большим поселениям по направлению к городу Глоговак, а именно к ныне известному заводу «Ферроникели», который был основан в 1984 году как горно-добывающий и металлургический комплекс с целью экспорта ферроникеля. В 1990-е годы он производил огромное количество Никеля, но в 1998 году производство было остановлено, а комплекс брошен. УАЗики лихо шуршали по поселковым дорогам и сделав вынужденный объезд через небольшой городок Глобаре, ближе к вечеру прибыли в пункт назначения.
Ребят поразил огромнейший комплекс сооружений и всевозможных трубопроводов, которые они могли разглядеть даже в темноте. Было ощущение, что они попали в фильм ужасов или боевик. Посреди «нигде» практически в поле был выстроен огромный комплекс заводских зданий, соединенных множеством труб разного диаметра и продолжительности. Ту часть зданий, которая сразу предстала перед ребятами была явно брошенной и бесхозной какое-то время, и не смотря на то, что даже стекла окон были практически все целые, создавалось впечатление, что они попали на бывшее поле боя. В какой-то степени их ощущения были прорицательскими – меньше, чем через полгода, после недели проведенный на территории этого комплекса, он будет основательно разрушен бомбардировками НАТО.
Следующее утро началось опять непривычно рано, командир их группы Уханцев разбудил всех в шесть утра и, скромно позавтракав, ребят отправили в соседнее помещение здания, где они базировались, для небольшой исторической справки, как выразился сам Уханцев.
Все семь новобранцев расселись на довольно мягкие стулья, раньше явно служившие работникам административной части завода, и, зевая, с интересом стали слушать прерывистую и громкую речь своего командира.
– Итак!– громко сказал Петр Николаевич Уханцев.– У нас есть неделя для того, чтобы сделать из вас бойцов способных прожить хотя бы пару дней и не сдохнуть тут на первой же боевой операции. Для этого!..
Он отпил из жестяной кружки горячий чай, который своим ароматом будоражил желудки ребят.
– Для этого, весь сегодняшний день мы посвятим краткой истории того, что, мать вашу, здесь происходит. После этого у вас будет час на то, чтобы облазить здесь всю территорию и угомонить свое любопытство относительно этого места. Потом трое из латышей пойдут на кухню, готовить всем обед и ужин, остальные побегут кросс десять километров вокруг комплекса. Завтра и в последующие дни система занятий будет та же – трое на кухне, остальные тренируются. Все ясно?!
Последние слова Уханцев сказал так громко и резко, что почти все ребята вздрогнули.
– Да, ясно,– пробубнили они, каждый на свой лад.
Петр Николаевич только грустно покачал головой.
– Всем, встать!
Зашуршали стулья.
– Принять положение лежа и отжаться по двадцать раз каждому!
Ребята переглянулись между собой, явно не понимая чем вызвали такое наказание.
– Принять положение лежа, солдаты!!– крикнул насколько мог громко командир.
Все восемь человек резво попадали на не совсем чистый бетонный пол и принялись отжиматься, как когда-то на уроках физкультуры в школе. Почти у всех получилось сделать положенное количество раз. У всех, кроме Валерки.
– Значит ты!– Уханцев указал на Валерку кивком головы.– Живо ко мне!
Валерка подошел к командиру, слегка вжав голову в плечи.
– Освобождаешься от урока истории и кухни пожизненно и поступаешь в полное распоряжение Питера.– Он посмотрел на Николая, которого называл «Питером».– Забирай этого и сделай человека!
Николай тихо улыбнулся и, показательно взяв Валерку за шкирку, отвел к ящику, на котором сидел сам. Слегка пихнув его сидеть на ящик, он грозно поставил рядом с ним свою ногу 45 размера, от чего голова Валерки еще больше вжалась в плечи, а глаза в замешательстве посмотрели на друзей.
– Остальные еще пятьдесят приседаний и десять отжимов и рассаживаемся по местам!– опять крикнул Уханцев.
Пока ребята, пыхтя, выполняли приказание, Николай и Василий увели Валерку на первый этаж, где у них был сооружен своеобразный спортивный зал с импровизированной полосой препятствия. Весь тот день Валерка был занят исключительно физическими нагрузками, да такими, что на следующее утро встать без стонов он не мог.
После того, как оставшиеся ребята расселись по своим местам, командир начал короткое историческое повествование о том, как все, происходящее в стране, началось и как заканчивалось.
– …И вот 28 февраля 1998 года Армия освобождения Косово официально провозгласила начало вооружённой борьбы за независимость края. Я подчеркиваю – официально! На протяжении всего 1998 года страны НАТО усиливали давление на Белград с целью вынудить его прекратить военные действия в Косово и Метохии. 23 сентября 1998 года Совет безопасности ООН принял резолюцию, призывающую стороны к прекращению огня, а 24 сентября НАТО приступило к планированию воздушной кампании против Югославии, чтобы принудить Белград к миру. 13 октября прошлого года Совет НАТО отдал приказ о начале операции. Югославские власти уступили, и 15 октября под эгидой НАТО было заключено перемирие в Косово, предполагавшее отвод югославских армейских частей в места постоянной дислокации. Перемирие вступило в силу 25 октября…– Уханцев замолчал и сделал большой глоток очередной кружки чая.
– Мониторинг перемирия осуществляется силами НАТО в рамках операции «Eagle Eye». Но… по мнению сербской стороны, т.е. стороны, на которую мы с вами работаем, во время данной операции ведется разведка состояния и позиций югославской армии. Для чего? Выводы можно сделать самим.
Командир обвел глазами всех ребят, которые внимательно слушали каждое его слово.
– Всем понятно, о чем я только что рассказал?– вкрадчиво спросил он.
– Война будет,-предположил Марк.
– Война уже идет, сынок,– назидательно с едва заметной усмешкой произнес Уханцев.– Она никогда не прекращалась. Это газеты и телевидение делают красоту из той какашки, что происходит в стране все это время.
– Бомбить нас будут,– тихо вдруг сказал Костя.– НАТОвцы бомбить начнут скоро.
Уханцев беззлобно оскалился и посмотрел на Костю.
– Кусочек сахара тебе за правильный ответ,– он сменил оскал на улыбку непонятного происхождения.– Очевидно, что НАТО готовится к бомбардировке Косовской территории. Это сейчас означает – помогать в становлении демократии и освобождать принижаемый народ. Сербы враги и деспоты в глазах всего мира и никто не осмелится потом упрекнуть или попенять Америке. В лучшем случае дяденьки из ООН помашут указательным пальцем и скажут «ай, ай, ай». В худшем… будет очередная резолюция, на которую НАТО положит свой огромный прибор. Поэтому… бомбардировкам быть.
– А область Дреницы, где будем существовать мы с вами,– командир провел по карте пальцем условный круг между городками Сбрица, Глоговак, Малишево и Клин,– вообще является признанным центром терроризма. Албанцы тут лютуют особо и сербов ненавидят тоже люто. Здесь появилась Армия освобождения Косово и здесь же была создана первая группа моджахедов Экрема Авдии.
Все новобранцы переглянулись, и в помещении стал расползаться едва уловимый привкус страха и волнения. В те минуты никто из них до конца не верил, что все будет именно так, как говорил командир, да и он сам надеялся, что чутье и опыт его подведут, и ничего не случится. Тем не менее, в 1999 году 24 марта НАТО нанесет первые удары, как по военным объектам, так и по гражданской инфраструктуре. Погибнут мирные жители, начнется паника и хаос, а вместе с ними мародерство, убийства и прочие жуткие вещи, которые своими действиями развяжет Североатлантический Альянс.
Мало кто из присутствующих тогда на заброшенном заводе в силу разных причин станет свидетелями этих бомбардировок. Но тогда в декабре 1998 года, сидя на стульях в холодном помещении и периодически согревая свои ладони дыханием, ребята об этом еще не знали. А тем временем одному из них оставалось жить всего пять дней…
Все последующие дни прошли для новобранцев как одна сплошная тренировка. С пяти утра и почти до полуночи их учили бегать с препятствиями и в обмундировании, прыгать, стрелять, драться на ножах и всему остальному, что могло им пригодиться. Конечно, все понимали, что тренировки в одну неделю мало что дадут этим желторотикам, но они хотя бы постигали азы самообороны, получали урок на выносливость и относительно меткой стрельбы.
– Через час выдвигаемся в местечко Горная Каретица, там нас ждет еще одна группа,– Петр Уханцев посмотрел на ребят, довольно отметив, как они изменились за эти несколько дней.– Планируется пробыть там несколько дней, продолжать тренировки, составить план действий, исходя из полученного приказа и отправляться в первую для вас, джентльмены, боевую акцию.
Командир обвел всех взглядом и отметил про себя, что ни у одного и мускул не дрогнул на лице, все пугливые переглядывания остались в прошлом. «Что ж… может у кого-то из них и есть шанс остаться живым»,– подумал Уханцев.
– Перекур полчаса, собирайте свои манатки и в путь,– скомандовал Петр Николаевич.– Разойтись!
Ребята разбрелись кто куда, а Валерка, сдружившийся со своим «м-учителем» Николаем Питером ушел на дальнюю территорию завода раскурить косячок, который позволял мышцам расслабиться и не зудеть от перенапряжения. А в дороге можно и отдохнуть.
– А, если командир узнает, что мы балуемся анашой… что будет?– вдруг спросил Валерка.
– Тебя он выпорет, на меня наорет,– ухмыльнулся Питер и потрепал Валерку по загривку, как младшего брата.– Да, не боись. Мы же по паре затяжек. Ты поспишь в дороге, а для меня это как слону укол.
– А, если…
Валерка не успел договорить. Из кустов за прорезанным металлическим ограждением в него полетела автоматная очередь. Две пули сразу попали ему в сердце, не дав шансов остаться живым. Николай, будучи опытным военным, почувствовал эти пули костным мозгом за секунду до того, как албанские боевики открыли по ним огонь. Он метнулся в сторону за старый опущенный ковш экскаватора и дернул за собой Валерку.
– Твою ж мать…– прорычал Николай и посмотрел на парня.
Валерка лежал с открытыми глазами и как-то недоуменно улыбался небу. Николай сжал зубы и издал тихий рык и короткой тирадой матерных слов. Лихо сдернув с плеча автомат, он выглянул из-за ковша и пустил короткую автоматную очередь в сторону, где находились албанцы, попутно заметив, что их всего двое. Скорее всего, весь отряд стоит где-то недалеко от территории завода, а эти пришли просто в дозор и случайно застали их с Валеркой.
– Ну суки…– прошептал он.– Сдохните.
Он дернул чеку гранаты и довольно метко бросил по направлению кустов, где лежали албанские солдаты. Послышался громкий хлопом и неясный человеческий звук. Николай выглянул и пустил еще одну очередь по тому месту, откуда по ним велся огонь. Ответа не последовало, и он перебежками добрался до бережка негустого кустарника какого-то колючего вида. На земле лежали два убитых албанца в боевой экипировке. Их рты были полуоткрыты, а тела порваны взрывом, и у одного из подключичной артерии струилась густая темная кровь. Автоматы лежали рядом. Николай подхватил оба оружия и пошарил по сапогам в поисках ножей, который, к его удивлению, у албанцев не оказалось. После этого он вернулся к Валерке и, подняв его тело, быстро двинулся к административному зданию завода.
Ему навстречу уже бежали все ребята с командиром.
– Питер, какого у вас..?!!! – Уханцев не успел договорить, увидев на руках у Николая бездыханное тело Валерки.
– Валера!!!– закричал Ярослав и, бросив автомат, кинулся к Николаю, который опустил тело парня на землю.
Ярослав подбежал и опустился перед другом на колени.
– Валерик… твою мать…– он вцепился ему в грудь и стал трясти.– Ну… очнись, долбо..б ты… Твою мать!..
Ярослав издал тихий как будто утробный вой и с размаху плюнул тело мертвого Валерки об землю. Он зло посмотрел на Николая.
– Куда ты его потащил, урод?!
Он попытался ударить Николая, но тот лихо перехватил удар и на эмоциях съездил Ярославу кулаком по лицу.
– Отвали от меня!– зло рявкнул ему Питер и тут же доложил командиру.– Их было двое, но наверняка на въезде ждут еще. Надо уходить лесом и не на транспорте.
Уханцев на секунду задумался и посмотрел на остальных.
– Без машин мы дойдем до группы Криворука за часа четыре, потом вернемся с ними и заберем транспорт. Заодно и этих уродов перебьем, они наверняка здесь захотят переночевать.
Он посмотрел на ребят, у которых вновь на лицах появилось растерянность и волнение смешанное теперь уже и со злостью.
– Уходим!– скомандовал он.
– А как же..– начал было Сашка.– Его же похоронить надо. Нельзя так… оставлять… Это же Валерка…
Уханцев остановился и угрюмо посмотрел на ребят:
– А ну, вытерли сопли, пацаньё! У нас нет времени на сюсю, иначе все здесь ляжем. Питер, бери одного из них, прихороните малого и догоняйте нас. У вас есть двадцать минут.
Командир круто развернулся и быстро направился к заводскому зданию, чтобы забрать все необходимые вещи и забаррикадировать ангар, в котором были спрятаны два их УАЗика.
– Ты!– Николай ткнул в грудь Ярослава.– Со мной. Остальные за командиром. Бегом, мать вашу!!
Ребята нехотя развернулись, бросив последний взгляд на погибшего друга и все еще отказываясь верить в произошедшее, и быстрым шагом направились за Уханцевым. Ярослав же остался хоронить друга. Первого из их неразлучной пятерки. Первого, но не последнего. Впереди его ждало еще столько боли, о которой он даже не подозревал тогда…
Ярослав никогда не рассказывал о своих эмоциях, мыслях, чувствах, он наговаривал на диктофон только факты, события и некоторые диалоги помнил дословно. Да и что можно чувствовать, закапывая своего друга, который был ему как младший брат?.. Думаю, именно с этого дня что-то начало ломаться в душе Ярослава, точнее она стала покрываться червоточиной, которая со временем разъела его сердце окончательно, и никто не мог ему помочь. Вместо ожидаемого освобождения и спасения, он начал свой душевный путь в никуда.
