Олег Ёлшин
Охота на мамонта
– Ты все врешь, нахалка! Ты не поверила ни одному моему слову! И не знаешь, как он любил меня. Как просыпался и влюбленными глазами на меня смотрел. Ночи напролет не спал, ожидая, когда же я проснусь! Несколько лет не спал! Целую вечность. И в нетерпении ждал, когда снизойду до него и брошу кость, на которую он набросится, как голодный пес, как дворняжка. Потом будет жевать ее, обгладывать, шептать слова любви! А ты терпи и слушай! Я и терпела, но он любил и сейчас любит! Тебе это не дано понять! Ты никто!
– Вы совершенно правы! Я никто! Я песчинка на мостовой, которую каждый может растоптать ногами. Но дело не во мне. Зачем вы пришли, зачем говорите мне об этом? Если он вас любит, беспокоиться не о чем, согласитесь!?
Тут Изольда Карловна, покраснев, вспылила:
– Не твое дело! Ты больше не посмеешь к нему подходить. Ты меня поняла? Не посмеешь!
– А если он придет сам!? – спокойно произнесла Лея, глядя ей прямо в глаза. От этих слов Королева побелела.
– Издеваешься!? – заорала она. Изольда Карловна не привыкла, чтобы ей перечили. И не понимала, откуда у этой странной девушки такая уверенность… и наглость! Но, взяв себя в руки, тоже спокойно произнесла:
– Ты не знаешь, девочка, с кем имеешь дело, – потом улыбнулась. – Думаешь, что у тебя в голове мозги? Ты с кем играешь? Я тебя уничтожу… В два счета отправлю на тот свет. И сделаю это прямо сейчас! Смотри!
Она повернулась к дороге и уставилась на проезжую часть, что-то разглядывая.
– Видишь в-о-о-н ту мамашку с коляской, которая подходит к переходу. А там горит светофорчик! Потом зажжется зеленый свет, и она пойдет через дорогу. А дальше… Дальше появится псих, который подъедет к этой курице и собьет ее… Нет, не ее. Так не интересно. А вот колясочку ее и собьет. А там лежит маленький кулечек, крохотное живое существо, которому всего несколько месяцев от роду, маленький засранец, которого она бесконечно любит. А псих уже рядом. Что же ты ждешь? Иди, спасай его. Давай, избранная, иди, помогай! Давай, дорогая! – и захохотала на все кафе, а Лея всем телом вжалась в стул. Вдруг произнесла:
– Вы лукавите, Изольда Карловна, ничего не произойдет, – но Королева на нее спокойно, снисходительно посмотрела:
– Произойдет. Еще как произойдет, милая. И прямо сейчас. Только ты уже не успеешь! Значит, это будет на твоей совести!
Лея в ужасе уставилась на дорогу. Загорелся зеленый свет, а женщина с коляской ступила на проезжую часть. Но машины остановились. Они замерли, и никто не собирался ехать ей навстречу.
– Королева обманула! – мелькнуло у нее в сознании. – Она ничего не может. Да и возможно ли такое?
Вдруг услышала:
– Возможно! Еще как возможно!
И тут Лея в ужасе увидела, как вдалеке появилась машина, которая ехала посередине проезжей части, обходя по разделительной полосе остальных. Она не тормозила и продолжала мчаться дальше. А женщина уже подходила к середине дороги, ничего не замечая. Еще мгновение, и они столкнутся! Еще доля секунды и страшная машина черной зверюгой вонзится в коляску, разнесет ее в клочья! Лея содолгнулась, захотела закрыть глаза, но услышала:
– Я сказала – смотри!
Женщина на дороге замерла. Нет, она не заметила опасности, а из коляски появилась крошечная ручонка, которая тянулась к ней. Она тоже протянула руку и улыбнулась. Это была улыбка человека, который сейчас не замечал никого, кроме любимого ребенка, а в глазах ее застыли восторг и нежность к родному существу. И тут машина, дико сигналя, на полном ходу пролетела мимо, едва не задев коляску. Всего несколько сантиметров не хватило ей до цели. Женщина оцепенела, а из-под колес на коляску обрушился шквал мутной грязной воды.
– Ну, как? Для начала неплохо? – воскликнула Королева, глядя ей прямо в глаза. Лея от испуга замерла. Она не знала, что делать. Она была, как под гипнозом, а Королева сказала:
– Продолжим… Вон тот, в зеленой кепке – следующий претендент. Сейчас снова будет зеленый цвет, и он пойдет через дорогу. Ваша дорога – территория смерти! Что будет дальше, знаешь сама. Больше я не шучу, иди, спасай, спасательница.
Лея оторопело смотрела на человека в зеленой кепке. Она еще могла успеть, у нее еще оставалось время.
– Только за одну такую кепку давить его нужно. Давить, убогого, – ворчала Королева. Лея вскочила с места, уже не думая ни о чем, собираясь бежать, как увидела знакомую фигуру. Это он! Фимка!
Тот подошел к человеку в зеленой кепке, достал сигарету и попросил его прикурить. Лея замерла. А светофор уже уверенно светился зеленым цветом. Человек ступил на дорогу, желая идти дальше, но Фимка ловко подхватил его под руку, и сумасшедшая машина промчалась мимо, едва его не задев. Человек в кепке замахал руками и бросился обнимать Фимку. Он благодарил его за спасение. Фимка что-то ему сказал, тот с радостью протянул ему кепку, он взял ее, обнял незнакомца и направился в сторону кафе, нахлобучив ее на затылок. А Королева, крякнув от досады, засопела. Фимка тем временем приблизился и весело произнес:
– Развлекаетесь, девочки? И чем это вам, уважаемая Изольда Карловна не понравилась кепочка? По-моему, отличная вещица! А цвет-то какой? Да Лея? Да, моя хорошая?
Королева гневно сверкнула глазами, перевела взгляд на Лею и произнесла:
– Ты меня поняла? Еще раз тебя увижу рядом с ним!..
Встала и отправилась восвояси. А Лея от испуга и перенесенного шока вцепилась в спинку стула.
– Разборки? Мальчика не поделили? – засмеялся он. – Ты ее не бойся. Это она так, пугает. И ничего подобного не сделает, не ее тема. Брать на себя такое не каждому дано… Ну, что ты? – проворчал он и обнял ее за плечи, а она уткнулась в него и зарыдала.
– Вот дура! Вот неугомонная душа. Спасала зеленую кепку. Спасительница! И как ты останешься здесь без меня?
– Ты куда собрался? – отпрянула она, услышав эти слова.
– Никуда,… никуда не собрался. Не собрался и все, – пробормотал он, задумчиво глядя вдаль. Снял кепку, бросил ее в урну и произнес:
– А Карловна права! Кепка дрянь… Да, милая? Дрянь? Ну? Не молчи! Или не дрянь? Достать ее? Ну же? – тормошил он ее.
– Дрянь, – улыбнулась она, вытирая слезы.
– Ну, вот так-то, – довольный проворчал он.
– А Королеву не слушай, врет она все. Сама же, полвека назад отправившись на тот свет, и разыскала Ильюшеньку. Когда ей стукнуло сорок, а юный возраст прошел, красота поблекла, поизносилась. Только тогда и поняла, что никому не интересна. А еще с ужасом поняла, что нужна была только одному человеку, но и того уже давно на свете нет. Красавица испугалась, стало страшно. А впереди еще полжизни – целых сорок лет. Нет бы успокоиться, искупить старые грешки – взялась за новое, возомнив себя Королевой голубых кровей, и начала пить чужую кровь. А потом разыскала его в нашей комнате и присоседилась. Вот так!.. Я только одного не могу понять, зачем тебе этот большой ленивец, дочка?
– Не твое дело!
– Ты не горячись, но этот человек…, как тебе объяснить? Он никогда не сможет… Не смейся!!! Не сможет летать! Так и будет висеть на твоей шее якорем. Есть такие люди, которым это не дано! Не дано и все!
– Опять сказки от поэта Фимки? – улыбнулась она.
– Если хочешь спросить о любви, спроси у поэта, – возразил он с улыбкой. – Любовь – это полет. Недаром говорят – «Они летели на крыльях любви». Это так просто! Это естественно для каждого человека!
– Добрый сказочник, поэт и актер, который мечтает, витая в облаках!
– Нет! Но говорю о любви. Когда-нибудь ты вспомнишь мои слова, девочка. А пока – живи себе и радуйся. Жизнь удивительная штука, а у тебя она только начинается…
Посмотрев на дорогу, воскликнул:
– Далеко ли ушла наша красавица? Пойдем-ка ее догоним!
– Зачем? – вздрогнула Лея.
– Увидишь!
Королева стояла посреди улицы, о чем-то сосредоточенно размышляя, а Фимка и Лея замерли в некотором отдалении, не сводя с нее глаз. Та их не замечала, только уставилась в землю, что-то чертя по асфальту острым сапожком. А сапог этот напоминал ее нос, он тоже был длинным, изогнутым с острием на конце. А она все стояла и думала.
Ее внимание привлек свадебный кортеж, который остановился неподалеку. Оттуда высыпали нарядные люди. Они встали на бульваре, доставая бутылки с Шампанским и с грохотом открывая их. Веселье и шипучий напиток переливались через края. А в центре праздничной толпы стояли жених и невеста. Нет – новоиспеченные муж и жена, которые уже успели заехать в ЗАГС, выполнить почетные формальности и теперь носились в компании гостей по городу, останавливаясь в разных местах. Фотографировались, снова пили, забирались в машины, мчались дальше, опять вываливались на улицу, продолжая безудержно веселиться. Невеста была удивительно красива. Ее нежное личико светилось от счастья, одета она была в нежное воздушное платье, вернее, в наряд, который едва прикрывал ее юное тело, просвечиваясь и привлекая внимание к стройной фигурке. А позади, как и полагается, развевалась длинная фата. Это был сказочный цветок, который только успел распуститься, и теперь ждал принца, который придет и нежными руками его сорвет. Потом пригубит, вдохнет его аромат и растворится в божественном поцелуе. Принц держал ее за руку, не выпуская. Принц ценил каждое мгновение, которое выпало ему, и был счастлив и за нее, и за себя. Снова крики, залпы открываемых бутылок, шумные тосты и поцелуи.
Королева, впившись взглядом, следила за невестой. В ее глазах застыла безумная зависть, злоба и обида, словно у нее что-то отобрали. Словно это она должна была стоять на месте этой принцессы и быть настоящей Королевой, какой и подобает ей быть. Но на лице ее морщины, уродливый длинный нос и старость, навалившаяся на спину и плечи, а кривые ноги, подпирающее это уродство, уже в нетерпении переминались с одной на другую.
– Сейчас будет цирк! – в восторге потер руки Фимка. – Сейчас она такое устроит!
Тут молодожены, взявшись за руки, сорвались с места, отбежали от толпы и замерли в изящной позе влюбленных. Лицо девушки сияло от счастья и выпитого шампанского, глаза ее мужа светились восторгом и жаждой неутоленной любви. Эти двое в предвкушении вечера и ночи, и счастливого дня, который для них наступил или только начинался, незабываемого дня, который в памяти останется навеки и засияет где-то высоко маленькой ослепительной звездочкой в кромешной темноте космической ночи, напоминали маленьких детей. Они позировали, не стесняясь своего счастья, наслаждались юностью и красотой, а солнечные лучи и вспышки фотоаппаратов освещали их радостные лица. Фотография сделана, пора возвращаться к веселой, разряженной толпе гостей и ехать дальше. И вдруг на бегу по какому-то странному стечению обстоятельств белая фата, эта нежная спутница, символ невинности и чистоты, цепляется за скамейку и слетает с головы. В тот же миг по какому-то невероятному совпадению длинная прозрачная юбка цепляется за каблук, рвется на части и слетает со стройных ног. Королева злорадно смотрит на невесту. Она впилась в нее взглядом и не отпускает! Какой конфуз! Какая нелепица! Свадьба испорчена! В глазах ее сияет ядовитый восторг! А гости дружным хохотом встречают полуобнаженную невесту. Она растеряна! Она краснеет. Ее избранник сходит с ума. Королева тоже сходит с ума и улыбается кривым ртом, показывая редкие зубы. Уже хохочет дьявольским гоготом.
Но происходит невероятное. Красавица-невеста одним легким движением избавляется от белоснежной накидки – верхней части ее одеяния, отбрасывая все это в сторону, и теперь на ней остаются лишь крошечные трусики, словно изящная набедренная повязка, прикрывающая ее маленький секрет, и больше ничего! Ее прекрасная фигура отливает белизной, красотой и юностью. Ее грудь оголена. Она позирует, совсем не смущаясь, и делает это, как настоящая принцесса, как королева, а толпа взрывается диким восторгом и аплодисментами! Толпа ликует! Юное раздетое божество!
– Молодец! – с восторгом шепчет Фимка, – умница!
Случайные прохожие останавливаются, замирают, открыв рты, и тоже начинают хлопать. Люди достают телефоны и фотоаппараты, все снимая и снимая этот маленький невинный праздник. Они аплодируют Божественной красоте. Смеются, ликуют! Кто-то сотрясает бутылкой Шампанского, та с грохотом открывается, и шлейф белой пены, как фата, обрамляет юное существо. Девушка тоже смеется! Она смахивает брызги Шампанского, потом прыгает на руки к своему возлюбленному, и тот с драгоценной ношей уже мчится к машине кортежа. Двери захлопываются, тонированные стекла опускаются, а гром аплодисментов несется вдогонку. Все это должно было достаться счастливчику позже, потом, не сейчас! Но, раз уж так случилось – почему бы и нет? А из машины появляется смущенный водитель в белой рубашке и черной бабочке. Он разводит руками и медленно вразвалочку подходит к толпе гостей. Теперь эти аплодисменты достаются и ему. Праздник удался! И трогательная тишина…
Королева оцепенело смотрит на людей, она возмущена, она ничего не понимает, в ярости разворачивается и уходит прочь.
– Раззадорила ты ее, красавица! – хохочет Фимка. – Ну, ты молодец! Умница! Давно я ее не видел такой! Пошли! Пошли же! Самое интересное впереди, – и тащит ее за руку. У маленького кафе Королева приостановилась и со злостью уставилась на лица людей, сидящих на улице за столиками. Они что-то пили, разговаривали, смеялись. По большей части публика состояла из молодых. Здесь было много влюбленных парочек, которые лениво наслаждались теплым солнечным днем и приятным обществом. А Изольда Карловна, уже сосредоточившись, выбирала жертву.
Это она должна находиться на месте этих женщин! Это на нее в восхищении должны быть устремлены взоры этих особей мужского пола. Когда-то стоило ей только появиться в обществе, все они, позабыв о своих уродинах, глядели только на нее с восторгом и трепетом! И сейчас ее лицо перекосило от злобы. А еще ей не давал покоя недавний разговор. У нее уводить мужа! У НЕЕ! И кто!?
– Что она хочет сделать? – прошептала Лея. Они стояли в отдалении у соседнего дома.
– Сейчас увидишь! – ответил Фимка. – Это ее любимая фишка!
Вдруг несколько молодых женщин полезли в сумки или карманы и вытащили телефоны. А те уже светились какими-то сообщениями.
– Что? Что там? – снова не выдержала Лея. И, как по команде, женщины развернулись, со всего маху ударив по щеке своего спутника. Мужчины в изумлении замерли, а те одновременно встали. Одна даже плеснула вино из бокала мужчине напротив, еще одна бросила букет рассыпавшихся роз в лицо кавалеру. Потом женщины гордо и, не оборачиваясь, удалились.
– Эсемеська! – захохотал Фимка. А Лея уже мысленно прочитала ее текст по лицу одной из женщин:
«Твой мужик уже второй месяц спит со мной! Отдай его мне! Отдай!»
Лея посмотрела на Королеву. Холодная улыбка застыла на ее лице. Тонкие губы сжались, нос вздернулся. Королева перевела дух и отвернулась. Но, словно, вспомнив о чем-то, вновь сморщилась, а глаза ее засверкали. Загорелись, забегали, словно ища новую жертву. Нашла! И теперь неотрывно следила за ней. А шикарная дама уже выходила из роскошного особняка, направляясь к своей машине.
Это она должна сидеть в этой машине! Это ее красивую и молодую, в дорогих бриллиантах, в восхитительных нарядах сейчас где-то должен ждать настоящий мужчина! Мужик! Богатый, сильный, знаменитый! Умный, красивый!
И снова лицо ее покрылось морщинами, рот перекосило от злобы. А женщина, ничего не подозревая, села в машину, завела мотор, достала губную помаду и тронулась с места. Пока она красила губы, успела проехать всего несколько метров, как помада выпала из ее рук, машину тряхнуло, и громкий взрыв огласил улицу. А из-под колес в разные стороны полетели обрывки рваных покрышек. Женщина в ужасе выскочила на тротуар, а ноги ее ступили в огромные осколки битого стекла. Словно здесь разбили бутылку, которая была величиной с автобус. Королева засопела, прищурилась, довольно покачала головой, достала сигарету и с удовольствием затянулась. Потом широким жестом вынула ее изо рта, протянула руку в сторону и смахнула пепел, словно стряхивая плохое настроение. Подтянулась, подобралась, вздернула подбородок и гордо направилась восвояси. День удался!
Хорошо, что она не успела заметить, как через мгновение сразу две новенькие иномарки притормозили рядом. Оттуда выскочили мужчины – судя по их авто – богатые, сильные, успешные, может быть, даже знаменитые, и бесспорно умные и симпатичные. Они моментально предложили красотке помощь и окружили вниманием, которая та благосклонно приняла.
– Жалко! – проронила Лея.
– Кого? – удивился Фимка.
– Ее! – кивнула в сторону исчезнувшей Королевы.
– Да?
– Да. ДА! Очень жалко. Как ей плохо.
– Ты не ведьма – ты святая! – улыбнулся Фимка, прищурив глаза. А Лея покраснела, вспомнив о чем-то, на мгновение задумалась и произнесла:
– Все равно… Все равно, я его не отдам!
– Брось ты!
– Ревнуешь, старый пьянчужка?
– Да!
15
Прошло еще несколько дней. Лея мучительно проводила время, не находя, чем себя занять. Хотелось сделать что-то настоящее, значительное, как сказал Ильюшенька, стоящее, но что – она не знала. Больше не тяготилась взглядом сверху, хотя, постоянно ощущала на себе это пристальное внимание. Нет, она не привыкла и не смирилась с таким положением, но приняла, как данность, как правило большой игры, и теперь бродила по городу, сидела на скамеечках в скверах, не пряталась от людей в надоевшей квартире, знала только одно – она должна что-то сделать. Вечером возвращалась домой и наблюдала за тем, как люди переписываются на ее страничке. Зачем это делают, тоже не понимала. Почему они не ведут себя так на улице? Там проносятся мимо, не замечая друг друга, а здесь достают самое сокровенное и, доверяя это паутине сети, снова прячутся за странными именами.
– И почему они так боятся самих себя?
Совсем не спала. Сон остался в прошлом, в какой-то другой, забытой жизни, а теперь была жизнь эта… Жизнь или не жизнь?… Проходила ночь, наступало утро, и она снова выходила из квартиры, бесцельно шагая куда-то, внимательно оглядывая город и людей. Такое состояние напоминало невесомость. А еще, все ее мысли были обращены к большому, удивительному человеку, который снова и снова являлся в ее памяти в нелепом обличии. Зачем он ей нужен? Почему она постоянно думает о нем? Но образ этого человека, словно, преследовал ее, возникая перед глазами. Вот и сейчас, увидев вдалеке случайного прохожего, подумала, что тот очень похож на Ильюшеньку… Нет, на Илью… На Ильюшеньку! И на того и на другого сразу. Выглядел он нелепо, в небрежно смятом белом костюме. В таких ходят по набережной моря, праздно проводя время на курорте, где люди никуда не торопятся, глазеют по сторонам, ища себе пару на вечер, или просто осматривают достопримечательности и незнакомые места. Вот и этот озирался, словно кого-то искал и совсем не вписывался в серую толпу стремительно несущихся людей, едва не сбивающих друг друга с ног.
– Похож! Почему похож? Потому что был он на голову выше остальных. Потому что он никуда не торопился… Потому что она все время думала о нем, черт побери! Только зачем?! А этот совсем незнакомый ей человек…
И вдруг она громко засмеялась. Она хохотала так, что остановиться не могла. А человек этот с недоумением и обидой уставившись на нее, замер. Он не знал, что ему делать! А она все продолжала смеяться. Это был Ильюшенька. Настоящий, живой, насколько может быть живым человек в его положении, в белом костюме, с нелепо повязанным галстуком, в огромных сандалиях желтого цвета. Кто же еще мог появиться в таком наряде в это время года на улицах Москвы? А в руках он держал коробку конфет и букет цветов.
– Зачем все это? – и она снова залилась громким хохотом.
– Простите? – изумился он, подойдя. Но она уже остановиться не могла. Ильюшенька, действительно, выглядел очень комично. В этом белом пиджачке он был словно с другой планеты. Он покраснел, огляделся, не понимая, над чем она смеется, и гневно сверкнул глазами.
– Стойте! Стойте! – закричала она, выхватывая цветы и коробку конфет, которые тот собирался бросить оземь. – Ну, зачем же так?
– Как? – зло пробормотал он.
– На свидание собрались? Кому все это?
– Вам!
Впрочем, задавать этот вопрос было лишним. К кому же еще мог отправиться на встречу этот странный человек?
– Мне!? Фимка надоумил? – хитро прищурилась она. Он промолчал. Лея больше не смеялась, пронзительно на него смотрела своими большими глазами.
– Конфеты, цветы. Мне! Все это мне! Ну-у-у, спасибо! Значит, действительно, свидание!.. В ресторан поведете, или как?!
– Нет…
– Нет! Значит, в ресторан не поведете!? А почему, позвольте спросить?
– Перестаньте! – воскликнул он, пытаясь отобрать у нее букет.
– Ну, уж нет! Это все мне! Что же вы, любезнейший, сначала дарите, а потом отбираете?… Так, почему не в ресторан?… А потому что Фимка сказал, что там я выпью и начну приставать к мужчинам! Так?
Он продолжал молчать.
– Какая прелесть! И вы ему поверили? Конечно, я именно такая женщина, которая вешается на первого встречного… за букетик цветов, коробочку шоколадных конфет и еще… пару комплиментов. Так кажется?
– Первого встречного? Зачем вы так? – наконец, он пришел в себя и теперь серьезно на нее смотрел. Смотрел с интересом, по-отечески, как смотрят на расшалившегося ребенка. Не дождавшись ответа, произнес:
– Я прекрасно знаю, что вы совсем другая, иначе бы не пришел.
– А зачем пришли? – вдруг тихо спросила она. Тут он смутился и пробормотал:
– Не знаю…
Теперь он долго смотрел в ее глаза и она тоже. Они глядели, не отрываясь, словно опять оказались в тесном вагоне метро, где были совершенно одни. И на этой улице они тоже были одни, не замечая толпы людей. Так продолжалось довольно долго. Впрочем, они не помнили, сколько это продолжалось. Лея опомнилась первая:
– Я очень рада, что вы пришли… Знаете, если бы вы и сегодня не появились, я бы…
– Что?
– Сошла с ума! Сама отправилась бы вас искать!
– Зачем?
– Не знаю!
– По-моему, мы оба сходим с ума, вам не кажется? Одного уже давно нет на этом свете, другая… У нас нет будущего, милая девушка, только эта улица и короткое мгновение жизни… да и то какой-то странной.
– У кого-то в жизни нет даже этого мгновения. Пролетают, пробегают, все мимо и мимо, и все куда-то не туда… Я очень рада видеть вас, Илья!.. Илья!.. Такое короткое имя и такое большое! Как скала! – и она мечтательно закатила глаза. – Терпеть не могу эти конфеты!
Но Илья уже начинал привыкать к ее сумасбродству.
– Отлично! Превосходно! – он забрал у нее конфеты, подошел к какой-то старушке и произнес: – Матушка, не изволите принять от меня в дар эту коробку. Матушка шарахнулась от него, как от прокаженного. – Чего это? Зачем это? Сейчас полицию позову!
Смотрела она на коробку так, словно там лежала бомба.
– Не извольте беспокоиться, просто эта особа их терпеть не может! – и показал на Лею, которая стояла рядом и улыбалась. – Впрочем, как знаете.
Услышав такие слова, старушка мгновенно успокоилась, и коробка оказалась в ее руках.
– А может, и цветы для твоей превереды тоже дурно пахнут?
– Дурно! Еще как дурно! – уже заводился Илья.
– Нет, любезная! Пахнут они, то, что надо. Замечательно пахнут! – воскликнула Лея, и лицо ее утонуло в шикарном букете роз.
– Спасибо, дорогой, – ответила она, краем глаза глядя на старушку, которая продолжала стоять, ожидая чего-то еще. – Пойдем! – и потащила его за собой.
– Дай тебе Бог здоровья, дорогой! – услышали они на прощанье голос старушки. Лея прыснула, а Илья покраснел. Потом, правда, тоже снисходительно улыбнулся.
– И вам здоровья, любезная, – оглянулся он.
Спустя какое-то время Лея произнесла: – Вы хотели, чтобы я показала в моем городе что-то настоящее, стоящее? А теперь очередь ваша – сделайте что-то настоящее вы.
Ее глаза светились задорными огоньками, и это настроение передалось ему.
– Полноте, вздор все это!.. Пойдемте, я приглашаю вас в ресторан.
– Нет!
– Почему, нет?
– Вы хотите есть?
– Честно говоря, я не делал этого уже лет сто.
– Я тоже… Я тоже не хочу есть!
– Тогда, чего же вы хотите?
Она посмотрела не него и горячо заговорила, словно долго готовила эту речь:
– Я знаю! Я точно знаю, что от нас хотят одного и того же. Я долго думала об этом! Насколько преступно посягать на свою жизнь, настолько же порочно, имея совершенное тело, разум, так бездарно ими распоряжаться. Это равносильно самоубийству, только медленному. Это великий грех… Вы должны что-то сделать! Илья! Вы слышите меня! Вы обязаны сделать ЭТО!
– Что же?… Искупаться в Неглинке, переплыть Москву реку во льдах, пройти по верхнему пролету вашего любимого моста или доказать теорему Ферма?
– Неглинку давно закатали в асфальт, а теорема Ферма уже доказана.
– Да что вы? Не прошло и трех сотен лет! – попытался отшутиться он. – Тем более… Тем более, если все уже доказано, чего же еще желать? – но, заметив ее серьезный взгляд, произнес: – Что я должен сделать?
– Полететь! – неожиданно для себя воскликнула она.
– Полететь? – нахмурился он. – Нет. Это не для меня.
– Я не в том смысле! Как вам объяснить?… Пойдемте!
– Снова в метро? Снова в вашу любимую пещеру?
– В пещеру, но совсем другую.
И стремительно повела его за собой. Сейчас каждое мгновение имело для нее важное значение. Она старалась успеть, не растерять, довести его до того удивительного места, где, может быть, и скрываются ответы на их вопросы. – А если он не поймет? Если он будет над ней смеяться? – мелькнуло у нее в голове.
Женщина у входа в музей сразу же ее узнала и улыбнулась:
– Сегодня нет дождя?
– К сожалению, нет, – ответила Лея и тоже улыбнулась. Купив билеты, уже нетерпеливо потащила его за собой.
– Вас здесь хорошо знают!.. Вы тут, как у себя дома! – удивлялся Ильюшенька.
– Да-да, дома. В каком-то смысле вы правы, – и, не останавливаясь, вела его по лестнице на второй этаж. Перед ними появился мамонт – ее старый знакомый. Он занимал почетное место и ждал ее. Конечно же, ее! Так ей казалось. Сейчас она, забыв обо всем, молча смотрела по сторонам, растворяясь в просторном зале, трепетно осматривая знакомые экспонаты. Казалось, что даже воздух в этом зале другой, и полной грудью вдыхала забытый аромат лесов, полей и рек. Мысленно взбиралась на холм, видневшийся на заднем фоне картины. И снова этот мамонт.
– Почему – забытый!? – вдруг мелькнуло у нее в голове. Опомнившись, нашла взглядом Ильюшеньку. Тот, замерев, стоял перед картиной, на которой было нарисовано племя доисторических людей, не в силах отвести взгляд. Мимо проходили люди, говорили, смеялись, снова шли дальше, а этот стоял, словно истукан, и широко открытыми глазами продолжал смотреть. Лея вдруг подумала, что если бы он вел себя, как остальные, – бросила, оставила бы этого человека здесь, забыв о нем навсегда. Но он внимательно продолжал рассматривать полотно. Ильюшенька совершенно о ней забыл, не замечал никого, и только восторженными глазами смотрел прямо перед собой.
– У этого человека с ней одна группа крови! – подумала Лея. Ее отвлек знакомый служитель музея. Тот остановился рядом, с интересом наблюдая то за ней, то за ее странным спутником. Видимо, давно не было таких посетителей. Наконец произнес:
– Здравствуйте, милая девушка. Снова к нам?
Она поздоровалась.
– А знаете, я вас вспоминал!
– Да?
– Да-да! Удивительная вещь. Бывают же такие совпадения! Когда в прошлый раз вы ушли, я заметил одну странную вещь, – и он показал на картину, – посмотрите на эту дикарку!.. Она удивительным образом похожа,… извините, на вас!
– Действительно похожа! – воскликнул Ильюшенька.
– Всего лишь плод воображения художника! Случайность! Это же картина! Вымысел! – снисходительно улыбнулась Лея.
– Не совсем так! Я хотел вам рассказать, что эти люди, точные копии тех, других, живших миллионы лет назад. Есть такие художники, которые по человеческим останкам – костям, черепам могут в точности воссоздать внешность человека. И люди на этой картине настоящие.
– У вас есть кости этих людей? – поинтересовался Ильюшенька.
– Конечно! Они в этом же зале. Но, прежде, чем вы осмотрите кости, давайте я вам расскажу кое-что о людях, – показав на двоих из племени. Снова улыбающееся лицо огромного дикаря в набедренной повязке, и лицо девушки рядом с ним, которую он держал за руку. Она, действительно, была поразительно похожа на Лею. – И как она в прошлый раз этого не заметила? – подумала девушка.
– Эти двое принадлежали к одному племени, – продолжал экскурсовод. – Их переломанные кости были найдены в одном месте. И это было не захоронение. Они лежали в нелепых позах, а найдены были под высокой скалой, которая нависала над равниной. Конечно, прошло уже много времени – миллионы лет, но рельеф той местности с тех пор почти не изменился. У нашего художника даже возникла мысль, что они были то ли сброшены со скалы, то ли упали оттуда.
– Здесь есть небольшое несоответствие, – возразила Лея. – Возраст человеческой цивилизации – десятки тысяч лет, но никак не миллионы!
Работник музея хитро усмехнулся:
– Кто вам это сказал? Впрочем, понятно, кто сказал, тот, кто придерживается теории Дарвина. Все подобные гипотезы находятся в одном русле. Но наука идет вперед. Скоро появятся новые данные, которые будут опровергать все! Они будут говорить о том, что человечеству миллионы лет. Сотни миллионов. Долгие годы эта тема в ученых кругах была запретной – кому-то это было нужно – так было всегда! И, тем не менее, время идет. А посему, эти люди могли потягаться силой даже с мамонтами, которые исчезли 65 миллионов лет назад. Вот так!
– А как же Дарвин? – спросила Лея.
– А что, Дарвин? На некотором этапе кому-то было выгодно проводить в жизнь подобную теорию создания человека.
– А как же та обезьяна, которая взяла в руки палку и превратилась в человека?! – не унималась она.
Экскурсовод снова улыбнулся.
– А может, все было совсем наоборот? Обезьяны, это не праотцы, а люди, которые изволили от лени и апатии бросить свою палку. То есть – деградировали и превратились в обезьян.
– Тогда, кто же создал человека? – спросила Лея.
– А вы не знаете? – удивился Ильюшенька.
– Деградировали! – прошептала Лея.
– Да-да! Есть масса удивительных фактов. Возьмем хотя бы наблюдения за обществом всего каких-то полтора столетия назад. Для сравнения – сколько сегодня в наших школах изучают иностранных языков?
– Один. Максимум два! – ответила Лея.
– Вы шутите!? – удивился ее спутник.
– А 150 лет назад крестьянские детки в церковно-приходской школе учили…
– Четыре языка! Минимум четыре! – перебил его Ильюшенька.
– Совершенно верно! Один из которых был латынью. Вы представляете?! Латынью! А математика! Какие знания давались раньше, а какие сейчас? С розгами или без них. В старинных допотопных школах, без калькуляторов и компьютеров ученики получали знания, которые доступны сегодня лишь в институтах! В высших учебных заведениях! А как они сдавали экзамены! А мы сегодня – ставим крестики, нолики, единички, отмечая нужный ответ!
