Олег Шовкуненко
Хроники 1-й магической войны. Книга первая. Охота на вепря
– Как ты посмела надеть «Око Шакуна»? ― медленно повторила Тиалас уже с нешуточной угрозой в голосе.
– «Око Шакуна»? Самый сильный приворотный амулет из ныне существующих? ― в разговор вмешалась молчавшая до сих пор и внимательно следящая за происходящим Лаари. ― Редкая вещь! Я много слышала о нем, но своими глазами видать так и не довелось.
Старуха даже не подумала попросить, а просто выбросила руку вверх и ловко выхватила магический артефакт из пальцев эльфийской принцессы. Она повертела его в руках, оценила камень на просвет и задумчиво произнесла:
– Или нет, вру… Видала я такую вещицу и не далее, как сегодня ночью.
Обе эльфийки не поняли, что именно имеет в виду старуха, но, тем не менее, сразу насторожились. Амулет «Око Шакуна» действительно был очень древней и редкой вещью, а потому стоил больших денег. Например, для Арелы амулет являлся частью наследства, доставшегося от матери, к той артефакт перешел от бабки, которая в свою очередь получила его от пробабки и так далее, и тому подобное в многовековой череде древнего эльфийского рода. Рыжеволосая лучница, хвастаясь кулоном перед подругой, частенько повторяла, что это самая ценная вещь, которой она владеет. И вот вдруг выясняется, что точно такую же диковину Лаари видела этой ночью. Причем где? Здесь, в одном из самых глухих уголков бескрайнего Юльского леса!
– Целительница, ты ничего не путаешь? ― хозяйку амулета явно задело, что у нее украли эксклюзивное право на владение древним артефактом.
– Путаю? ― Лаари иронично усмехнулась. ― Возможно, я бы действительно засомневалась, если бы…
– Если бы, что? ― не выдержала Тиалас, которая всем сердцем почуяла беду.
– Если бы своими собственными глазами не пронаблюдала его магическое воздействие.
– Та девка…! Та, которую привезли к тебе патрульные…! Это ты у нее видала «Око Шакуна»?! ― догадавшись, вскричала принцесса.
– У нее, ― целительница хмуро кивнула.
– И она применила его на рыцаре с Земли?
– Прямо с порога, ― протянула Лаари, погружаясь в глубокую задумчивость. ― Я заметила, как вдруг вспыхнул и засветился камень, но приняла это за отблеск от пламени масляной плошки.
– Зачем она это сделала? ― простонала Арела. ― Ведь она совсем не знала его, не любила так как я… ― Последние слова сами собой сорвались с губ рыжеволосой. Произнеся их, девушка прикусила губу, съежилась и боязливо покосилась на принцессу.
– Скорее всего шлюху подослали, ― с металлом в голосе процедила Лаари. ― Этот старый упырь Марцери не сумел пробиться ко мне с помощью своей никчемной магии, и потому направил шпионку. ― Старуха высказала предположение, но тут же его и опровергла: ― Нет, скорее всего, это не он. Для Марцери все слишком тонко и умно спланировано. Этот ублюдок обычно действует более грубо и примитивно, можно сказать напролом.
– Какая разница кто все это измыслил! ― Тиалас стала разворачивать своего единорога. ― Главное, что она его увела. А значит, рыцаря с Земли могли уже схватить!
– Стой, безумная! ― Лаари схватила единорога поз уздцы. ― Они ушли уже достаточно давно, и если Мэя действительно подстерегала засада, то он в нее уже угодил.
– Мэй? Его зовут Мэй? ― из всего сказанного целительницей Тиалас расслышала только одно единственное слово.
– Эдвард Мэй, если быть точной.
– Я должна ехать! ― эльфийка вырвала повод. ― Это мой лес и в нем я могу многое, очень многое! Помочь благородному Эдварду Мэю ― мой долг!
– Я тоже поеду с тобой! ― выкрикнула Арела.
– Не смеши меня! ― Тиалас метнула на соперницу испепеляющий взгляд. ― В этом дурацком платье, да еще и с боковой посадкой, ты не сумеешь скакать быстро. Вдобавок красный цвет сразу выдаст тебя. Будешь светиться за целую лигу. И, кстати, где твой лук, эьфийка? Чем ты собираешься сражаться? Своим жалким медальоном? Примешься очаровывать всех стражников и гвардейцев подряд? Нет уж, такая помощь мне не нужна! Отправляйся назад в Зеленый дворец и не показывай оттуда носа. Это мой тебе высочайший приказ!
– Но… ― начала было рыжая.
– Никаких «но»! На тебя нельзя положиться! Ты можешь придать в самую тяжкую минуту! Так что убирайся домой, я сказала!
Не желая терять больше ни мгновения, Тиалас круто развернула своего скакуна и крепко стиснула каблуками его округлые бока.
– Вперед! ― выкрикнула девушка и единорог в два скачка преодолел бурные воды широкого ручья. Дальше он понесся по тропе и быстро скрылся из виду среди молодой зеленой поросли.
– Ох, беда… ― вслушиваясь в затихающий стук копыт прошептала старая, много повидавшая на своем веку целительница и сокрушенно покачала головой.
Глава 24
Герцог Хубер обмакнул перо в густые турунские чернила, славящиеся тем, что написанное ими не сотрется и не поблекнет даже если рукописный свиток выстирать будто обычную рубаху, и медленно вывел свою замысловатую подпись. Указ о строительстве девятого, самого длинного в столице акведука, который был должен снабдить водой кварталы ремесленников, стал последним из тех документов, которые сегодня положил на стол канцлера его личный секретарь. Хубер еще некоторое время задумчиво глядел на желтоватый пергамент, на ровные шеренги строчек и на тесненный императорский герб в верхней части свитка. Хм… кто знает, а ведь может так произойти, что вскоре всего этого не будет и в помине: ни указов, ни канцлерского кресла, ни самого Магруфа. Вернее они конечно же останутся, только где-то там… очень далеко… в ином мире. Но для Хубера все это окажется уже в прошлом, далеком прошлом к которому нет возврата.
– Что-то не так? Мой господин чем-то недоволен? ― стоявший неподалеку секретарь, худощавый пожилой мужчина, воспринял задумчивость канцлера, как недовольство, вызванное качеством лежащего перед ним документа.
– Забирай! ― пришедший в себя канцлер убрал руку и позволил пергаменту свернуться в трубочку.
Когда плавным и ловким, словно у странствующего жонглера, движением секретарь завладел свитком, герцог поднял на него свои холодные и внимательные глаза:
– Он уже пришел? ― последовал краткий вопрос.
– Брат Лаур? ― старый слуга сразу догадался о ком спрашивает его господин. ― О да, разумеется. Он ожидает в нижних покоях.
– Надеюсь достопочтенный брат не скучает? ― Хубер испытывающе прищурился.
– Как вы и приказывали, сделано все, чтобы ничего подобного даже и в мыслях не могло произойти. Ваш управляющий мастер на такие дела. Лучшее сардийское вино, изысканные закуски и прекрасные служанки еще долго будут посещать брата Лаура в его самых сладких воспоминаниях. ― Дойдя до этого места, секретарь заговорщически улыбнулся: ― Бедные братья «Неистового огня»! Великий Марцери принуждает их вести весьма скромный, можно даже сказать, аскетический образ жизни.
– Но мой дом не бордель мамаши Зю-Зю, ― голос канцлера вдруг стал твердым как закаленная сталь. ― Так что с Лаура, пожалуй, достаточно удовольствий. Давай его сюда, да поживей!
В ожидании прихода одного из трех главных помощников Марцери, канцлер задумался. Если говорить о личных контактах с братом Лауром, то таковых просто не существовало, что же касается случайных встреч, да мимоходом оброненной пары фраз, то их явно недоставало, чтобы хорошо узнать этого полуэльфа. Однако шпионы мастера Тили славно поработали, и изложенная в донесении история колдуна, оказалась наполненной множеством прилюбопытнейших фактов.
Итак, матерью магистра Лаура была эльфийка, а отцом капитан крупного торгового судна. Обоих родителей отправили к древним богам пираты, а оставшегося сиротой мальчишку взяло на воспитание братство. Причем как-то уж очень быстро взяло. Лауру даже не пришлось бродяжничать и терпеть нужду. Прямо из своего добротного каменного дома на берегу моря он переселился за монастырские стены. Причиной такой заботливости послужили выдающиеся магические способности мальчика, открывшиеся в самом юном возрасте. Братья и прежде предлагали родителям Лаура отправить сына на обучение в монастырь, да только из этого ничего не вышло. Отец желал видеть в своем чаде настоящего морского змея, приемника и продолжателя его дела. Так что если бы не вероломное нападение пиратов…
Вот как раз на этот кровавый инцидент мастер Тили и просил канцлера обратить особое внимание. Странное дело, морские разбойники как будто точно знали, где и когда пройдет корабль капитана Лаура-старшего. Быть может трехмачтовому торговому судну с мощным парусным вооружением и удалось бы уйти от преследования, но совершенно неожиданно на море воцарился полнейший штиль. Само собой разумеется, что в таких условиях две пиратских галеры, в каждой из которых находилось более чем по сотне опытных гребцов, моментально нагнали свою жертву.
Обо всех этих странностях, да еще и о притеснениях и несправедливостях, которые учиняет в своей вотчине глава братства «Неистового огня» престарелый самодур Марцери, герцог Хубер и желал побеседовать с магистром Лауром. Только сделать это следовало очень тонко и деликатно, ведь пришедший сегодня на встречу с канцлером колдун был вовсе не дурак.
Хозяин дома убедился, что прав, когда резная дверь его рабочего кабинета отворилась, и вышколенный секретарь пригласил войти худого долговязого мужчину в темно-коричневом монашеском плаще. Брат Лаур пребывал в полном расцвете сил. Коротко остриженные черные волосы еще не тронула седина. Кожа на лице хотя и была очень бледной, но оставалась гладкой и упругой и только лишь на лбу колдуна пролегли две неглубокие борозды самых первых морщин. Взгляд у мага оказался на редкость внимательным, можно сказать, пронизывающим, и Хубер даже слегка удивился, что не замечал этого раньше.
– Рад вас приветствовать, достопочтенный брат, ― канцлер поднялся из-за стола, чем несколько удивил гостя и одновременно польстил его самолюбию.
– Как преданный слуга империи, я поспешил явиться по первому же зову ее канцлера, ― брат Лаур с достоинством поклонился.
– Это похвально. Очень похвально! ― радушно улыбнулся Хубер и легким взмахом руки отпустил секретаря. ― Что ж, тогда присядем.
Хозяин дома указал на два мягких, обитых темно-синим бархатом кресла, стоявшие у распахнутого окна. За окном виднелся роскошный тенистый сад, в котором с упоением пели десятки экзотических птиц. Между креслами приютился небольшой резной столик. На его покрытой перламутром столешнице стоял золотой кувшин с вином, два кубка, вазочка с засахаренными фруктами и ажурная, выточенная из кости пирамидка. Магистр Лаур сразу узнал этот предмет, однако не сказал ни слова, а лишь едва заметно ухмыльнулся. Хуберу понравилась такая реакция. Похоже, помощник Марцери был готов к серьезному разговору, а раз так, то канцлер не видел причины, что бы его оттягивать.
Первым усевшись в кресло хозяин дома протянул руку и легонько надавил на острую вершину стоящей на столе пирамидки. Вещица легонько щелкнула, и внутри ее замерцал крохотный зеленый огонек. Его было прекрасно видно сквозь резные узорчатые грани. Когда светлячок набрался сил и по своим размерам стал приближаться к крупной летучей жемчужине из южных морей, в кабинете канцлера сразу воцарилась оглушительная тишина. Исчезли пение птиц, голоса суетящейся на нижнем этаже челяди, стук копыт и грохот повозок на соседней улице и даже звон церковных колоколов. Артефакт исправно выполнил свою работу и покрыл кабинет Хубера сплошным звуконепроницаемым шатром, который невозможно было пробить даже с помощью магии.
– Вина? ― предложил радушный хозяин, когда его гость уселся напротив.
– Нет, благодарю, ― магистр Лаур отрицательно покачал головой. ― Я уже успел оценить качество напитков из ваших погребов. Они, право слово, великолепны, но для меня скромного монаха, привыкшего к умеренности и воздержанию, пожалуй, на сегодня хватит.
– Как пожелаете.
Хубер кивнул, а сам подумал, что Лаур непременно должен был защитить себя заклятьем ясного ума. Собираясь на важную встречу, от которой не знаешь чего ожидать, такая предосторожность могла оказаться весьма не лишней. Да к тому же, вдобавок к трезвости рассудка, колдун получал способность не пьянеть, сколько бы ни выпил. Надо сказать, весьма завидная и одновременно приятная способность! И все же Лаур почему-то не пил. Это могло означать, что либо он вовсе не так уж и предусмотрителен, либо наоборот ― чересчур осторожен и опасается, что в вине могут оказаться какие-то снадобья.
Чтобы окончательно рассеять все вероятные страхи и подозрения гостя, герцог взял один из кубков, специально выбрав тот, что находился поближе к Лауру, и налил себе вина. Пока канцлер проделывал все эти манипуляции, помощник Марцери не проронил ни слова. Монах глядел на Хубера своими зелеными, доставшимися от матери-эльфийки глазами и ждал.
– Магистр Лаур, я хотел с вами кое о чем поговорить, ― прокашлявшись, начал канцлер.
– Я слушаю вас, ваша светлость.
Лицо гостя оставалось полностью бесстрастным и сосредоточенным. На мгновение Хуберу даже показалось, что колдун пытается копаться в его мыслях, однако прислушавшись, герцог отбросил это подозрение. Хубер ведь и сам обладал кое-какой магической силой, и вполне мог обнаружить постороннее вторжение в свой мозг. Но сейчас… Нет, ничего подобного сейчас не происходило. Лаур вел себя вполне рассудительно и границы дозволенного не преступал. Причиной его сосредоточенности, скорее всего, являлось желание просчитать в каком именно направлении пойдет этот разговор. Что ж, в планы канцлера не входило долго интриговать своего гостя.
– Интересующий меня вопрос касается того необыкновенного оружия, которое изобрели вы вместе с многоуважаемым Марцери.
– Примерно так я и думал, ― магистр братства «Неистового огня» кивнул.
– С помощью этой машины действительно можно поставить на колени целый мир?
– Можно, ― подтвердил маг. ― Только для того что бы она заработала нам необходим концентратор силы или, иными словами, Разрушитель.
– Разрушитель будет пойман, ― отмахнулся канцлер. ― Не сегодня, так завтра. Это всего лишь вопрос времени.
– Прекрасно, ― гость пожал плечами. ― Тогда нам остается лишь запастись терпением и ждать.
– Ждать? ― с недоумением переспросил герцог. ― Только глупец может позволить себе роскошь просто так сидеть и ждать.
– У вашей светлости имеются другие предложения? ― Лаур с явно наигранным удивлением приподнял бровь.
– Имеются, ― Хубер сделал глоток вина из своего золотого кубка. ― Я предлагаю подумать о будущем того мира, который падет под нашим ударом.
– О будущем Земли, ― поправил канцлера маг.
– Мне не нравится это название, ― хозяин роскошного кабинета поморщился. ― Оно постоянно будет напоминать о прошлом. Нам с вами, дорогой магистр Лаур, пожалуй, следует подыскать нечто иное, более нейтральное, я бы сказал.
– Нам с вами? ― магистр сразу уловил главное.
– Да, именно. Мне и вам. ― Хубер не мигая уставился в глаза своего собеседника. ― Может, вы еще не поняли, дорогой друг, но я только что предложил вам должность вице-короля целого мира.
– Разумеется, я понял, ― Лаур снисходительно улыбнулся. ― И поэтому у меня к вам встречное предложение. Как вы смотрите на то, чтобы занять должность бога? Причем не только для одной Земли, а еще, как минимум, и для десятка иных миров. ― Произнеся эти слова, маг на несколько мгновений задумался, а затем добавил: ― Вот над чем нам действительно следует подумать, так это над тем, включать ли в данный замечательный список столь дорогой нашему сердцу Атриум или милостиво оставить его Ригеру.
Глава 25
Дорога Мэю давалась очень и очень нелегко. Голова то и дело начинала кружиться, дыхание сбивалось, а на губах появлялся привкус крови. Тогда он останавливался, опирался спиной о какое-либо дерево и ждал, когда мгла перед глазами рассеется, а из ног уйдет несносная мелкая дрожь. Конечно Ипри, а именно так звали черноволосую незнакомку, старалась помогать во всем. Да только что она могла сделать?! Откуда у юной хрупкой девушки могли взяться силы, чтобы тащить такого вовсе не миниатюрного мужчину, как Эдвард.
– Ипри, далеко нам еще? – лейтенанту очень не хотелось показывать свою слабость, но он понял, что уже скоро не сможет сделать ни шагу.
– Потерпи, миленький, – прощебетала своим ангельским голоском девушка. – Скоро будет тракт, настоящая широкая дорога. По нему обычно идет очень много караванов в столицу. Мы прибьемся к одному из них, сядем на повозку, и все будет хорошо.
– Лаари говорила, что на развилке следует повернуть направо, а мы, кажется, свернули налево, – без всякого укора заметил Мэй.
– Вот именно, тебе это показалось, – лучезарно улыбнулась девушка, и у Эдварда уже в который раз сперло дыхание от ее красоты. – Мы идем правильно. Я знаю эти места.
– Это хорошо, что знаешь. Ты умница, – выдохнул Мэй. – Чтобы я без тебя делал в этом проклятом лесу?!
После этих слов в голове лейтенанта вдруг проскользнула мимолетная невесть откуда взявшаяся мысль, даже и не мысль вовсе, скорее гаденькая мыслишка: а ведь не повстречайся ему Ипри, Мэй сейчас преспокойно бы лежал в пещере пожилой целительницы. И не было бы никакого раскачивающегося из стороны в сторону леса, никакой боли, тяжести, изнеможения и понемногу заползающей в душу безысходности. А впрочем, о какой безысходности может идти речь, когда рядом ОНА – любовь всей его жизни?!
– Мы пришли! – радостный возглас девушки сорвал с глаз землянина начавшую было наползать мутную поволоку. – Вот он тракт! И караван! Мы как раз наткнулись на караван!
Лейтенант поднял голову, сощурился и стал глядеть в ту сторону, куда указывала его прекрасная спутница. То, что он увидел, очень мало походило на широкий оживленный тракт, скорее проселок с едва различимой колеей. Караван тоже не являлся караваном в привычном понимании этого слова. Всего одна повозка, около которой суетились полтора десятка довольно колоритных личностей. Все они были мужского пола, и каждый имел при себе какое-нибудь оружие. Мэю это сразу не понравилось. Он уже открыл рот, дабы предупредить Ипри, но та вдруг стала махать руками и громко кричать:
– Э-э-й! Скорее сюда! Я здесь!
Девушка и впрямь кричала «Я здесь!». Как будто эти странные личности поджидали именно ее. Лейтенант тут же отбросил такую глупую мысль. Ипри была дочерью пекаря, всеми уважаемого человека. Девушка рассказала Мэю, что гостила у родственников в каком-то небольшом городишке к востоку от Великого Юльского леса и вот теперь возвращалась домой, в столицу. Само собой у нее не могло быть ничего общего с этой грязной шайкой. Шайка! – Эдвард именно так обозвал повстречавшуюся им подозрительную компанию, и от этого определения ему сразу захотелось поскорее скрыться в самой гуще лесной чащобы. Но было уже слишком поздно. Их заметили. Те из караванщиков, что имели коней, повскакивали на них и ленивой рысцой поскакали навстречу Ипри и Эдварду.
Когда всадники окружили путешествующую налегке парочку, один из них ― мускулистый гладко выбритый мужчина левый глаз которого закрывала черная кожаная повязка, выразительно присвистнул:
– Глядите, какие птички!
– Где Катрас? – Ипри не позволила остальным, так сказать, караванщикам, поддержать незатейливую шутку, и смело сделала шаг вперед.
– Катрас? Какой еще Катрас? – одноглазый смерил девушку голодным плотоядным взглядом.
– Сдается мне, что эта сучка решила нас попугать одним из своих хахалей, – к разговору подключился другой всадник, мощный волосатый детина в старой кольчуге одетой прямо на голое тело.
Это самое «хахаль» сразу переключило всеобщее внимание прямиком на Мэя. Оценивающие жадные взгляды стали буквально бегать по нему от ушей до пят и обратно.
– А это что еще за чудо такое? – подвел итог этих смотрин все тот же одноглазый. – Гладенький, бледненький, волосы словно белой глиной помазал. Из благородных поди. – Последняя фраза была произнесена явно с неким тайным смыслом и сопровождалась переглядыванием и перемигиванием всех компаньонов. – У здешних графов да баронов точно мозги набекрень. Вечно какую-нибудь хрень на себя напялят, ни дать, ни взять, шуты ярмарочные.
Выражение «У здешних графов да баронов…» сразу натолкнуло Эдварда на мысль, что окружившие их персонажи прибыли сюда издалека. Подтверждением тому служил их внешний вид. Мужчины все, как один подобрались рослые, загорелые, с квадратными скуластыми лицами. Физиономические изыскания лейтенанта прервал третий из всадников, худощавый, жилистый тип с рыжей козлиной бороденкой:
– Этот вроде в гербах.
– Вот я и говорю, из благородных, – рожа одноглазого озарилась радостной ухмылкой.
– А может оруженосец или просто слуга? – засомневался козлабородый.
Счастье на лице старшего отряда, а что одноглазый и являлся этим самым старшим, не оставалось ни малейшего сомнения, сразу поубавилось. Он тут же наморщил лоб, сдвинул свои густые черные брови и проскрежетал, обращаясь к Эдварду:
– А ну, друг любезный, поведай-ка нам историю своей никчемной жизни. Да не вздумай врать, может тогда и сохранишь в неприкосновенности свою холеную белую шкуру.
Чтобы до Мэя лучше дошел весь глубочайший смысл его слов, атаман очень выразительно поиграл в руке боевым клевцом ― оружием напоминающим молоток или топор на длинной рукояти. Его ударная часть имела форму удлиненного слегка загнутого к низу птичьего клюва, а на обухе красовался увесистый шипастый набалдашник. Судя по всему, клевец являлся любимой игрушкой одноглазого, владел он им довольно лихо и, наверняка, мог одним ударом проломить голову любому противнику заодно с надетым на нее шлемом.
– Эй ты, не суй свой длинный нос в чужие дела! – Ипри смело сделала шаг в сторону и заслонила собой своего спутника. – Иначе будешь иметь дело лично с мастером Тили.
– Тили? – это имя явно произвело впечатление на всех без исключения мнимых караванщиков.
– Кар! – позвал главаря худощавый мужик с острой козлиной бородкой, а когда тот повернул к нему голову, продолжил: – Сдается мне, что это ОН, – догада кивнул на Мэя. – Ну-у… тот, из-за кого тут весь этот переполох.
– Ух ты! – радостно выдохнуло сразу несколько глоток.
– Берите их, – рявкнул одноглазый теперь уже без всяких сомнений и колебаний. ― Только нежно! Такой ценный товар нам нужен в целости и сохранности.
Наверняка именно этого приказа все уже давно ожидали, прямо извелись от нетерпения. Пятеро мужиков резво соскочили с коней и, расставив свои сильные лапищи, двинулись на Ипри с Мэем.
– Тили вам этого не простит! – девушка еще раз попыталась защититься странным именем.
– Плевали мы на твоего Тили! – зарычал один из нападающих, тот что подбирался к Эдварду справа.
Детина так широко разевал свою пасть, что от него на лигу смердело гнилыми зубами и дешевым пойлом. От такой дрянной смеси Эдварда аж передернуло. Все это уж очень напоминало Колорадо-Спрингс и годы, проведенные в академии ВВС. Будучи курсантами, они там славно зажигали и время от времени полировали рожи уродам в кожаных куртках, цепях и заклепках. Кстати, воняло от них еще похлещи, чем от этой свиньи.
Неизвестно что подтолкнуло лейтенанта к действию, может страх за Ипри, а может острое, буквально до тошноты чувство гадливости. Но как бы там ни было, когда в загривок пилоту вцепилась грязная волосатая лапа, землянин крутанулся, распрямился как сжатая пружина и нанес нападающему удар локтем в лицо. Мэй вложил в этот удар всю свою силу. Сейчас ее оставалось не так уж и много, однако сочетание ярости, плюс точное попадание в нос сделали свое дело. Волосатое чудовище пошатнулось и ничком рухнуло на землю. После такого начала обеим сторонам сразу стало понятно, что время разговоров закончено и настал час хорошенькой драки.
Своего второго противника Эдвард встретил ударом ноги в пах. Похоже, такого выпада от него вовсе не ожидали. Это получилось совершенно не по-рыцарски, но что поделаешь, в той войне, к которой готовили лейтенанта, хороши были все средства.
Неожиданное сопротивление, которое оказал белобрысый хлюпик в шутовском одеянии, буквально взбесило нападавших, и один из них рванул из ножен меч. Он так и не успел вытащить его до конца. Находившаяся рядом Ипри вдруг прошипела какую-то очень странную фразу, что-то типа «изтимах-омазш» и полоснула мечнику когтями по горлу. Из четырех глубоких порезов тут же хлынула алая кровь, и, захлебываясь ею, противник рухнул на колени.
– У нее браслеты Шазира! – одновременно выкрикнули двое оставшихся нападающих и разом отпрянули назад. – Это сумрачная ведьма!
Почему-то к словосочетанию «сумрачная ведьма» Эдвард остался полностью равнодушен, будто это было сказано вовсе не о его обожаемой Ипри. Но знакомое понятие «браслеты» слегка удивило, или скорее озадачило, ведь на скромной дочери пекаря и в помине не было никаких браслетов! Точно не было!
Словно пытаясь убедиться, что память его не подвела, лейтенант метнул быстрый взгляд на руки девушки. От увиденного Мэй прямо таки остолбенел с широко открытым ртом. На запястьях Ипри тусклым алым цветом горели тонкие ажурные татуировки. Они и впрямь напоминали браслеты… два браслета, выполненные из раскаленного докрасна металла. Это походило на настоящую магию. Хотя почему походило? Это и была самая настоящая магия, причем угрожающего черного цвета. Эдвард понял это, когда пригляделся к тонким нежным пальцам своей подруги. Вернее тонкими и нежными они были раньше. Теперь под воздействием все того же заклинания, что заключило руки девушки в огненные браслеты, пальцы изменились. Они стали мощными и жилистыми, да к тому же обзавелись длинными острыми когтями, каждый длиной дюйма по три, не меньше.
– Ипри…! – выдохнул пораженный и растерянный землянин.
– Помогай, одной мне с ним не управиться! – выкрикнула девушка. Она ловко подхватила подол платья, сунула его себе спереди за пояс, в результате чего получилось нечто напоминающее восточные шаровары.
В том, что Ипри права, Мэй убедился, когда обнаружил, что на место потасовки прибыли все остальные члены банды. Их было много, бойцов десять, двое из которых оказались арбалетчиками, и они прямо на бегу вкладывали в желоба своего оружия тяжелые кованные болты.
– Берегись! – Только и успел выкрикнуть лейтенант, но было уже слишком поздно.
Стрела с крупным тупым, будто кулак, наконечником ударила девушку в живот, и та мигом согнулась пополам. Как только это произошло, на Ипри накинулись сразу четверо дюжих мордоворотов.
– А-а-а! – заорал Эдвард и ринулся на помощь своей возлюбленной.
Только он не успел сделать и пары шагов. Второй точно такой же болт ударил его точно в грудь. Пилоту показалось, что в него угодила вовсе не стрела, а смертоносная разрывная пуля. Удар, боль, удушье и весьма логичный финал – плотный непроницаемый мрак.
