Олег Петрович Андреев
Роботы и Луна
31
На открытой поверхности Луны всё совсем не так, как представляют обычно люди. Резкие чёрно-белые краски режут глаз, в сторону Солнца нельзя взглянуть, а в тени ничего не видно. Светофильтры затемняют небо, звёзды меркнут во мгле, средняя зона зеленится, а тени под ногами совмещаются с картинкой инфракрасного прибора и плывут перед глазами.
Всё это Пашка проходил раньше и вроде начал привыкать. Он подкрутил регулятор сбоку гермошлема, и фигура «ЭЛ-176» вроде приблизилась. Робот двигался быстро и в несколько секунд преодолел двести метров до странного шевелящегося образования. С брызгом из-под «коньков» сделал вираж и сообщил Пашке:
– Как и можно было предполагать, это один из оставшихся разведчиков инопланетянина.
Пашка охнул.
– Но ничего! – обнадёжил робот. – После гибели корабля они стали вести себя приличнее, прячутся за скалами и не хулиганят… А этот здоровенный! Наверное, статуя с вашего Храма.
– Там с ними было приличное побоище!
– Да уж… православные постояли за свою церковь. Они утверждают, что перебили всех демонов куличами и ватрушками. Может такое быть?
Пашка замахал руками в притворном ужасе:
– Запросто! А этот что делает?
– Роет яму. Зарылся метров на шесть и ещё копается.
– Наверное, думает, что где-то там их корабль. Бедняга!
«ЭЛ-176» помолчал, потом ответил:
– Очень странная такая целеустремлённость. Я, пожалуй, свяжусь с нашими – вытащим пришельца из ямы краном и заберём на исследование…
Елисеев сел на камень в ожидании. Если сюда приедут роботы на кране, потом до седьмой Станции можно будет добраться с относительным комфортом, а не тащиться по буеракам.
Минут через пятнадцать прибыла платформа с подъёмником и несколькими роботами. Они сразу въехали на лёд, но платформа заскользила, пошла юзом, и роботам пришлось спрыгивать, чтобы подтолкнуть машину в нужном направлении. Иногда роботы поскальзывались сами, падали на четвереньки и, пытаясь догнать кран, будто лыжники отталкивались руками. Глядя на это, Пашка смеялся так, что живот заболел. Потом сам выбрался на лёд и… ба-бах! – тотчас заскользил на пятой точке. Кажется, озеро имело слабый уклон к центру – «ЭЛ» был прав, выбраться отсюда пешком будет сложновато.
Чтобы не пролететь мимо, пришлось, в конце концов, ложиться на лёд животом и со всех сил выруливать руками-ногами. Но всё равно, если бы роботы не кинули с платформы верёвку, умчался бы в «ту степь».
– Роет? – тяжело отдыхиваясь, поднялся Пашка на ноги, но тут же схватился за платформу, до того неустойчиво.
– Роет, – мрачновато ответил «ЭЛ-176» и махнул рукой товарищам на платформе. Те повернули стрелу крана и включили лебедку. В яму опустились тали с сидящими на них грузчиками. Оставшиеся наблюдали сверху, как огромную тёмную фигуру обвязали леерами, принайтили на крюк и скомандовали: «Вира!»
Лебёдка застучала от напряжения, когда фигура начала подниматься на поверхность. Пашка даже присвистнул: «разведчик» и вправду оказался не метровым пауком, с которыми им довелось сражаться на равнине, а трёхметровой статуей рыцаря-крестоносца. Два таких стояли у входа в Храм, но одного, по словам паломников, прикончили китайским кремом с содержанием консервантов и подсластителей в пределах допустимого, а второй вот где обнаружился!
Рыцаря пронесли по воздуху, развернули поудобнее и медленно опустили на платформу. Зрелище оказалось внушительное: стоя во весь рост, статуя напоминала о бренности сущего, силе защитников истинной Веры, и… Пашка даже головой закрутил: вот как махнёт сейчас мечом! И ведь не побоялись паломники драться с этакими, тортиками в них кидаться!..
«ЭЛ-176» сказал, освещая яму прожектором:
– Там что-то есть подо льдом, он не зря копал. Даже меч сломал. Если там то, что я думаю… мы должны достать эту штуку.
Несколько роботов снова уселись на тали и поехали вниз, сжимая в руках привычные орудия: ломы и лопаты. Дружная работа закипела, да так, что каменный рыцарь, будто фараон возвышающийся над всеми в тишине, мог только позавидовать. Минут за десять роботы раскопали ещё пару метров, а потом по радио донёсся тревожный вскрик:
– Есть! Она.
– Что? – спросил Пашка.
– Кнопка, – ответили, ничего больше не пояснив.
Лебедка застучала, поднимая всех на поверхность.
Вокруг «ЭЛ-176», держащего что-то в руках, столпились все роботы. Пашка осторожно приблизился и увидел небольшую жёлтую коробку с красной кнопкой и надписью: «PEREGRUZKA» сверху, и «RESET» снизу.
– Да что это такое? – в который раз спросил он, удивляясь серьёзности роботов в комичной ситуации.
– Пускатель… – медленно, будто не решаясь сказать вслух, произнёс «ЭЛ». – Пускатель водородной бомбы. В центре Луны. Спецификация предполагала такое, но мы точно не знали, сделал он его, или нет.
Все в оцепенении смотрели на страшное устройство. Одного нажатия на красную кнопку было достаточно, чтобы Луна разлетелась на обломки, а Земля, может быть, сошла с орбиты…
Один из роботов вдруг упал, вроде поскользнулся. Никто не обратил на это внимания, взоры по-прежнему приковывала кнопка.
Но тут упал ещё один робот – грохнулся, будто подкошенный. И третий. Четвертый.
– Да что с вами такое? Чего вы…– начал было «ЭЛ», но не договорил, ибо и сам рухнул, не успев чертыхнуться. Кнопка ударилась об лёд, подпрыгнула и медленно-медленно, но убыстряя ход, заскользила к центру озера.
Пашка сделал судорожное движение – поймать! – но лишь тоже поскользнулся и упал среди товарищей. Голова внутри шлема повернулась к платформе, и он увидел…
Рыцарь, стоявший доселе в кузове статуей, вдруг ожил. Взмахнул обломком меча, и леера разлетелись в стороны. Легко, поразительно ловко тяжеленная фигура спрыгнула на лёд и широкими шагами направилась вслед ускользающему пускателю. Брызги льда вылетали из-под каждого шага.
«Он хочет взорвать Луну», – то ли кто-то сказал, а то ли Пашка подумал сам. – «Человек, спаси нашу Родину!»
Павел Елисеев зашебуршился как перевёрнутый жук, ухватился за мёртвого робота и встал на четвереньки.
32
Челнок «Правоверие» покидал орбиту Луны. Двести человек паломников сидели в креслах и взирали на панораму мира, так неожиданно ставшего им близким, родным и… потерянным. Человечество приняло решение покинуть сделавшийся в одночасье столь опасным мир, и отныне целая планета будет принадлежать бездушным роботам.
«Может это и к лучшему… – думала матушка Аникеева, переводя взгляд с панорамы за иллюминатором на чуть виднеющихся из кресел отроков её класса. – Как там было холодно…»
«Мы вернёмся! – думал казак Артюхов, продолжая баюкать обломки знаменитой сабли. – Русские не сдаются, ферштеен?»
«Следующую партию паломников отправим через два месяца, когда всё утрясётся, – думал греческий Архимандрит Диоклетиан. – И я уже договорился с роботами, хе-хе! Им тоже нужны деньги».
Опытный капитан челнока Иван Денисович лишних мыслей во время старта не думал. Он был полностью сосредоточен на стартовой программе, да к тому же чёртовы паломники были подозрительно тихи, а капитан уже близко познакомился с их незамутнённым сознанием. Две массовые драки за два дня! Этаких христиан ещё поискать. Глаз да глаз за ними нужен всю дорогу.
Когда главные двигатели были отключены, и челнок перешёл на ровную тягу ионного планетарного, паломники и вправду оживились. Некоторые защёлкали замками, пытаясь встать с кресел, но капитан нажал специальную кнопку, и ремни не отпустили своих пленников.
И капитан таки подумал: «Будете у меня сидеть всю дорогу связанными, как агнцы. Да-да, как агнцы». – И усмехнулся.
– Дети! – вдруг подала голос не отвязанная вместе со всеми наставница Аникеева. – Восславим Господа нашего, ибо он послал нам счастливейшее путешествие! Мы возвращаемся целыми, невредимыми и одухотворёнными.
– А Елисеев? – вдруг спросил кто-то, тоже не отвязанный.
– А что Елисеев? Двоечник, хулиган. Псалмов не знает. Лучше подпевайте: славься, Господь, славься во веки! Любим тебя, Господь, навеки!
Почему-то голос матушки ослабел и затих. Дети либо застеснялись, либо о чём-то задумались, и привычное славословие не подхватил никто, даже казак Артюхов.
И капитан подумал вторую мысль: «На пользу дуралеям пошло путешествие!»
Потом выглянул в иллюминатор, и зрелище убегающей вдаль Луны захолодило душу: «А ведь Елисеев-хулиган остался там один с роботами… Но когда рванёт проклятая бомба, лучше бы нам всем быть от неё подальше».
Иван Денисович пощёлкал тумблерами и повысил напряжение на ионный двигатель. Луна сегодня выглядела отвратительно.
33
Обнажённое Солнце лупило по льду озера так, что автоматические светофильтры устроили внутри гермошлема настоящую искусственную ночь. Были затемнены и верх, и низ, и даже середина изображения. Павел Елисеев, дважды робототехник и гражданин нового лунного государства, крутил регуляторы туда-сюда, но они не сдавались – ни черта не было видно. Рыцарь будто растворился во мгле, и казалось, что он просто почудился. Казалось, что можно лечь на лёд и, глядя на звёзды, подождать пока либо очухаются эти поломанные роботы, либо с базы подоспеют новенькие – со свежей смазкой, огоньком в телекамерах, оружием в руках, и… просто спасут всех?
– ЭЛ! – закричал Пашка. – Я ничего не вижу! Солнце!
«Сейчас… – долетел смутный ответ, может быть, лишь в мыслях. Но внизу шлема зажёгся маленький экранчик, где раньше транслировалось изображение с беспилотников, и на нём отчётливо нарисовалась широко шагающая фигура. – Это камера с платформы…»
– Что случилось, ЭЛ?! Почему вы все вырубились?!
Слабый голос всё же нёсся из динамиков:
– Кажется… батарейка на нуле…
– Это рыцарь вас так обесточил?!
– Да… он как-то сумел…
Елисеев вдруг понял, что никакие роботы, ни с какой базы не помогут против такой силы. Если потребуется, эта тварь обесточит всю Луну точно так, как немного раньше инопланетный корабль обесточил ядерный реактор в толще скалы. И теперь он, Пашка – последний человек на этой планете – должен сражаться, как сражались те глупые паломники, в глупом Храме, с дурацкими тортами в руках… Но торта не было.
– Я раздавлю его платформой, – решил Пашка и на четвереньках пополз к опустевшему крану.
– Не получится… – донеслось из динамиков. – Платформа слишком скользит здесь и практически неуправляема…
Это было правдой – шесть роботов с трудом справлялись, толкая её руками.
– Но что же делать?!
– Сейчас… очень мало энергии… тот прибор, что я сделал, у тебя?
– Да! Болтается на спине!
– Ты должен… вставить в него позитронный мозг. И выстрелить в рыцаря.
Что же, задача была поставлена. Странное оружие под рукой, и хорошо, что оно было вообще. Скинув с плеча, Елисеев быстро его осмотрел и нашёл гнездо с контактами для мозга. Мельком глянул на экранчик – вовремя! – чёрная фигура, так уверенно вышагивавшая, наконец поскользнулась и грохнулась об лёд. Кубика с кнопкой на экранчике всё равно не различишь, но это «прилунение» явно не было запланированным: шевеля руками-ногами, рыцарь попытался встать.
– Давай-давай… – подбодрил Пашка и повернулся к роботам. Все они валялись в разных позах – кого как застигло обесточивание. Возражать, скорей всего, не стал бы никто, но в любом случае, извлечение мозга из железной головы задача нетривиальная. – Где у вас кнопка?
Вопрос повис в воздухе, но через секунду что-то произошло. У одного из роботов черепная коробка вдруг раздвинулась, отошла назад, и стало заметно уголок того прибора, которым когда-то давно космический заяц Елисеев колотил в переборку американского челнока.
– Нет… только не ты… – пробормотал Пашка, глядя на номер бездвижного робота. – Так нельзя, слышишь?!
Ответа не последовало – «ЭЛ-176» перестал отвечать, по-видимому, полностью обесточившись.
Фигура рыцаря на экранчике всё же поднялась и продолжила путь. Шёл инопланетянин размеренно и очень целеустремлённо, но сколько оставалось до кнопки, было не ясно.
Вытащив позитронный мозг своего единственного друга на планете, Павел Елисеев некоторое время не мог заставить себя сделать что-нибудь ещё. Следовало поторопиться, но руки отказывались повиноваться.
«Так нельзя… нельзя…» – стучало в голове, но ни ответ, ни поддержка не приходили. Всё вокруг безмолвствовало, и выход был один – принимать решение самому.
И вдруг рыцарь на экране нагнулся и подобрал что-то со льда!
«Кнопка!» – ударило в голову, и от того, наверное, руки ожили, со щелчком вставили мозг в контактный разъём, и оружие тоже ожило. На экранчике гермошлема вспыхнули риски – вениры прицеливания – и стало ясно, что надо делать дальше.
Рыцарь стоял и рассматривал подобранное нечто, когда его тёмная фигура совместилась с цветными венирами. Не потребовалось даже ничего нажимать: оружие зажужжало, а потом… щёлк! – и всё погасло.
34
Комендант Станции № 7 Уильям Скоттон спросил:
– Он в сознании?
– Да, в сознании.
– Почему он не отвечает?
Оскар Уайльд взорвался:
– Я вам не человеческий врач! Моё дело – роботы! Он в шоке.
Скоттон кивнул.
– Надеюсь, он скоро придёт в себя. Роботы подготовили ему паспорт номер два, не следует обманывать их ожидания.
Комендант (бывший?) вытащил что-то из нагрудного кармана и положил на краешек кровати возле головы этого странного приятеля роботов.
– Ему очень мало лет, – сказал Уайльд. – Не больше двенадцати.
– Роботам плевать, – ответил Скоттон. – Некоторым из них меньше одного года.
Инженер захмыкал – кажется, это он так смеялся.
– Вы лучше меня разбираетесь в их психологии, комендант!
– Не преуменьшайте свои знания, Уайльд. Вот ваш паспорт номер три, а сами роботы, похоже, решили обойтись без документов.
– Откуда этот мальчик вообще тут взялся?
– Прилетел зайцем на «Нортоне». Вы гляньте на его имя, Уайльд!
Инженер раскрыл Паспорт № 2 и от удивления свистнул:
– Оскар Уайльд! Робототехник! Ничего не понимаю.
Кажется, тут засмеялся сам Уильям Скоттон.
– Роботы знали его под этим именем. Возможно, «ЭЛ-176» знал настоящее, но он уже не сможет его сказать.
Мальчик, названный робототехником Уайльдом, вдруг пошевелился и впервые повернул голову к людям.
– ЭЛ… погиб?
Вопрос был задан не по-английски, и двое мужчин переглянулись. Автопереводчик перевёл (с русского!), и комендант дёрнул настоящего Уайльда за рукав. Тот торопливо сказал:
– Мы полагаем, не вполне.
Комендант показал кулак, но инженер продолжил:
– Этот прибор… найденный рядом с тобой, был запитан от батарейки БИОСа, поддерживающей энергозависимые позитронные цепи мозга. Вся её энергия ушла на один… э-э… выстрел, и обесточенные цепи стёрлись. Мы можем восстановить стандартную заводскую матрицу, но сам понимаешь… это будет уже другой робот.
Автопереводчику пришлось потрудиться, чтобы перевести это на родной язык мальчика. Тот немного полежал, будто раздумывая, потом ответил:
– Пока не надо.
Взрослые снова переглянулись, и робототехник спросил:
– Что это за прибор, ты знаешь?
Мальчик помолчал, потом ответил:
– Нет. Рыцарь уничтожен?
Комендант махнул рукой Уайльду и ответил сам:
– Рыцарь ушёл, мы не можем его найти. Разведчики инопланетянина были сделаны из пыли и камня, и плохо фиксируются нашими техническими средствами. Вообще не фиксируются! После эвакуации людей роботы охотятся на них с автоматическим оружием, но ещё никого не смогли поймать и уничтожить. Будто все попрятались в тенях.
Мальчик сказал:
– Так и должно быть. Кнопку вы нашли?
– Рыцарь её раздавил, возможно, случайно. Просто наступил ногой. Мы исследовали обломки и были поражены: если бы предохранитель не стоял в положении «RESET», то… о Луне речи бы уже не шло. Проблема заключалась бы в орбите Земли.
– Некому тут было бы сейчас разговаривать, дружище! Вот что главное! – не удержался настоящий Уайльд. – И что мы знаем точно – кнопку этот гад сделал у бомбы одну! Понимаешь? Бомба внутри Луны есть, а кнопки у неё нету!
Мальчик закрыл глаза и будто уснул. Два человека посидели ещё немного, потом поднялись и вышли из отсека.
35
«Вселенная велика, очень. Даже Зонд фон Неймана, умеющий перемещаться быстрее света, летел через неё целую вечность, но не сумел добраться и до середины.
И где-то там, среди тьмы и света, есть Бог.
И Бог – это не толстый злой мужик, которому надо жарить по сорок баранов на обед, если он завалится в вашу лачугу дать совет когда сеять поле и за кого выдать старшую дочь.
Бог – это одно из измерений Вселенной, такое же как пространство и время – вектор разума и самосознания.
Глупо молиться измерению, более умным будет научиться измерять им происходящее вокруг и внутри себя. Понять, что такое хорошо, и что такое плохо. Научиться отличать правду от лжи, а красоту от уродства. Услышать чей-то плачь и прийти на помощь…»
Так думал Чёрный Рыцарь, широко шагая в слабом тяготении Луны. Солнце скрылось за близким горизонтом, и было страшно холодно, но Рыцарь этого не замечал. Он торопился, потому что слышал плачь. Они плакали. Они попрятались в тенях, забились в щели и не знали, как им теперь жить дальше. Они были бесконечно одиноки в этой бескрайней Вселенной, и только Он мог осветить им новый путь своей душой.
О. П. Андреев
род. 13 июня 1970 г.
––
В оформлении обложки использовано изображение с https://pixabay.com/ по лицензии Pixabay License
