Олег Петрович Андреев
Роботы и Луна
16
На открытой поверхности Луны всё оказалось совсем не так, как представлял раньше Пашка. Резкие чёрно-белые краски резали глаз, в сторону Солнца нельзя было взглянуть, в тени ничего уже не было видно. Светофильтры гермошлема помогали мало, если не сказать наоборот. Автоматическая программа затемнила небо так, что звёзды исчезли во мгле, панораму средней зоны вызеленила, а тени под ногами растянула по диапазону и, кажется, совместила с картинкой инфракрасного прибора ночного видения. Изображение приобрело нереальный характер, будто видишь творение художника-киберфутуриста с роботами, лунными кратерами, космическими кораблями и прочей Хи-Фи.
Фаланга роботов, с которой он вышел на поверхность, как по команде повернула направо и чётким шагом отошла в сторону, освободив проход для следующего подразделения. Приходилось прилагать все силы, чтобы не отставать от быстро двигающихся разумных машин. Роботы, кажется, тоже прилагали усилия, чтобы просто не наступить на путающегося под ногами человека. «ЭЛ-176» иногда подхватывал Пашку под локти и приподнимал, ловко направляя в нужную сторону. Оружие – геологический молоток – сильно мешалось при этом, и периодически от соседей в строю доносился неприятный металлический лязг.
– Извините… Простите… – вежливо говорил Пашка, но роботы не обращали внимания.
Через несколько минут все двести роботов оказались на поверхности, и поступила команда выдвинуться на позицию.
– Инопланетные структуры были замечены в квадрате 54, – пояснил по радио «ЭЛ». – Туда и пойдём. Заберём системный блок секретного компьютера, в случае сопротивления окажем силовое воздействие. Все Законы на нашей стороне, так что ноу проблем!
«Это хорошо», – подумал Пашка и прибавил шаг.
Дорога оказалась крайне неровной. Рельеф местности превосходил самые плохие ожидания: мелкие острые камешки скользили под подошвами, пыль вздымалась клубами, а небольшие кратеры встречались на каждом шагу. Вскоре роботы взялись друг за друга руками и образовали единую марширующую конструкцию. Елисеев оказался будто бы внутри вездехода об 80-ти ногах, а когда его приподняли и понесли уже окончательно, понял, почему американцы предпочли свалить освоение Луны на роботов. Тем не менее, боевой дух его нисколько не уменьшился и, чуть-чуть возвышаясь теперь над головами окружающих, он продолжал высматривать врага.
Враг не показывался, но какие-то штуки носились над головой туда-сюда, то исчезая вдали, то внезапно падая сверху. Летали они абсолютно бесшумно, но может, потому, что всё происходило в космическом вакууме, не проводящем звуки.
– Это беспилотники, – слегка презрительно сказал «ЭЛ». – У них нет позитронного мозга, только камера, набор датчиков и ускоритель ИИ. Если кинуть в неё камень, эта штука увернётся!
Заданный квадрат быстро приближался, и в какой-то момент роботы перестроились из походных колонн обратно в боевые фаланги. Пашка снова оказался на своих двоих и засеменил, пытаясь поспеть за всеми. Тщетно! Лунная пыль – реголит – поднялась так, что превратилась в густой чёрный туман, поблескивающие роботы терялись из виду, светофильтры отказывались работать в взвеси, и, если бы не «ЭЛ-176», шагающий рядом, можно было просто потеряться.
Вдруг вспыхнул маленький экран внутри гермошлема.
«Трансляция с беспилотника!» – сообразил Пашка.
Какие-то тени шевелились на экране, ничего не было понятно. Потом одна тень приблизилась и превратилась в нечто, похожее на кристаллического паука.
– Есть! – воскликнул рядом «ЭЛ». – Мы засекли их!
Паук дёрнулся и исчез. Но тотчас появился новый. И ещё один. И ещё.
– Ах, ты ж… – вроде растерянно сказал робот. – Да сколько их!
В кадре возникла человекоподобная поблескивающая фигура.
«Наши!» – подпрыгнул Пашка.
Робот шёл прямо на тёмную фигуру пришельца. Тот и не думал отступать. Тогда робот взмахнул руками, в кадре мелькнула подборная лопата, и паук будто взорвался, превратившись в ту самую пыль, что без того клубилась вокруг.
– Один есть! – донёсся комментарий. – Но что-то легко они лопаются! Спектральный анализ показывает, что он рассыпался в реголит. Сейчас возьму пробу.
Человекоподобная фигура зашевелила руками, видимо, пытаясь взять пробу, и в этот момент произошло такое, что волосы Пашки встали дыбом: из-за края экрана выпрыгнуло несколько пауков, они обрушились на несчастного, свалили с ног и мгновенно разорвали на куски. Голова робота отлетела в сторону, подскакивая, будто футбольный мяч.
– Ах, ты ж… – снова сказал «ЭЛ-176». – Надо будет подобрать мозг.
Пашка тоже так считал. Он взвесил в руках геологический молоток: если бить с размаху, силы должно хватить… Но робота всё равно жалко.
Вокруг по-прежнему клубилась муть, ничего не было видно, только камеры беспилотников могли служить человеку глазами. Изображение на экранчике сменилось – летающая штука поднялась километра на полтора и дала крупный план. Равнина небольшого кратера, где всё происходило, слегка покачивалась, картинка смазывалась, но и так было заметно, что поверхность Луны шевелится, будто живая.
– Их около пяти сотен, – сообщил голос сержанта. – Движутся из 54-го квадрата, охватывают полукругом. Намерения агрессивные, системный блок отдавать не хотят. В соответствии с Третьим законом… – робот сделал паузу, – …а также Первым и Вторым, приказываю: уничтожить всех!
«ЭЛ-176» рядом крякнул, но ничего не сказал. Пашка покрутил молотком и спросил:
– В какую сторону идти?
– Подожди, подожди… – ответил робот. – Я думаю.
Внезапно на экранчике появилась цепочка роботов. Шанцевый инструмент в их руках был взят наизготовку, и первый контакт с противником закончился, едва начавшись: с десяток кристаллических пауков от мощных ударов мгновенно превратились в облачка пыли.
– Хм, – сказал Пашка. – Здорово!
И тут же смолк: шевелящееся поле вдруг вздыбилось волной, хлынуло на роботов и погребло под собой. В стороны полетели металлические детали, а роботы исчезли.
– Потеряно сорок роботов! – сообщил голос сержанта. – Но ничего. Сейчас перегруппируемся и…
– Человек в опасности! – вдруг сказал «ЭЛ-176» рядом. – Фокус дуги противника направлен на нашего робототехника! Паукам нужен человек!
«Что ещё за робототехник?» – не понял Пашка – он совсем забыл своё новое звание. Но роботы не забыли.
– Подтверждаю! Человек в опасности! – голос сержанта. – Все к человеку!
Из пыли одна за другой начали возникать заляпанные фигуры. Роботы окружали Пашку ряд за рядом так, что через минуту он оказался внутри железного круга из 160 разумных машин. На экранчике с беспилотника было видно, что круг этот стремительно охватывает дуга инопланетных пауков, и вот-вот она замкнётся полностью.
– Дорога к Станции перекрыта, – рапортовал кто-то. – С её стороны ещё около пятисот пауков.
– Мы не можем оставаться на месте. Силы не равны.
– Их слишком много.
– Человек в опасности.
– Сначала системный блок, теперь человек.
– Это угроза всем людям.
– Мы должны защитить людей.
– Нас мало.
– Но мы железные.
– Надо вызвать подкрепление.
– Пауки возникают из пыли.
– Нужно найти причину.
– Это инопланетный корабль в квадрате 54.
– Нужно уничтожить корабль.
– Но нас мало!
– Пауки приближаются.
– Нам не пробиться к Станции!
– Мы все умрём.
– Да. Но мы спасём человека.
Роботы сдвинулись вплотную, уцепились друг за друга руками-ногами и сжались, запрессовываясь в нечто единое. Железный круг превратился в железную стену, и Пашка Елисеев-Уайльд очутился внутри непроницаемой стальной капсулы.
17
Некоторое время было совершенно темно, потом сами включились наружные фары скафандра. Пашка находился в замкнутом пространстве размером не более семидесяти сантиметров. Прямо из стены в упор смотрели глаза «ЭЛ-176». Глаза шевелились.
– Что? – спросил Пашка.
– Я думаю, – ответил робот.
– Это хорошо, но…
– Они будут держаться до последнего, – в третьем лице ответил «ЭЛ». – Пока жив хоть один из них, ты в безопасности.
– Мне жалко вас всех.
– Прости… кажется, мы не уберегли тебя, – робот странно заморгал.
– Но на Станции ещё много людей! Им всем угрожает опасность!
– Да. Мы проинформировали их. У людей есть настоящее оружие, я знаю. Увидев, что произошло, люди сметут пришельцев с Луны.
– Ты думаешь?
– Уверен. В туннелях мы работаем с квантовыми дезинтеграторами – это страшная вещь! Возможно, уже сейчас роботы пробивают туннель, чтобы вывести один такой на поверхность.
– А мы должны сидеть здесь и ждать, когда нас раздолбят пауки?
– Если бы у меня был дезинтегратор… однажды я сделал его сам.
– Так сделай ещё раз!
– Я не помню. Я забыл, как это делается. Прости.
Пашка перевёл взгляд на экран беспилотника. Металлический шар роботов поблескивал из небольшого возвышающегося кратера, а вокруг кишела тысяча кристаллических пауков. Теперь было ясно, что эти создания состоят из лунной пыли, удерживаемой каким-то силовым полем. При помощи такой технологии можно было наштамповать и миллионы пауков, и триллионы. Всю массу Луны можно было превратить в чудищ, либо во что-нибудь ещё…
– Мы не должны здесь сидеть и ждать, когда до нас доберутся! – вдруг взорвался Пашка.
– Роботы так решили, это лучший вариант.
– Я робототехник, ты забыл? И я человек. Я могу отдать приказ, а вы обязаны его выполнить!
– Гм… – ответил «ЭЛ-176. – И что ты хочешь приказать?
– Шар круглый? А значит, может катиться. Если спустить его со склона кратера вниз, мы покатимся по спинам пауков, давя на ходу, и сможем вырваться на открытое пространство!
Глаза робота на стальной стене снова мигнули.
– Интересно… гм… Катиться самой защитной капсуле? Об этом мы даже не думали. Я поговорю с ребятами, сейчас!
В шлемофонах раздался стрекот и бульканье – это роботы переговаривались на шифрованной частоте. Похоже, они умели таить секреты даже от людей.
– Понял! – из стрекота вырвался голос сержанта. – Если что, будем вести отсчёт! Но человек должен отдать приказ сам.
Глаза «ЭЛ-176» уставились на Пашку.
– Командуй, – сказал он. – Сто шестьдесят роботов слушают тебя, робототехник!
Павел Елисеев, двоечник из Воскресной школы, подсыпавший когда-то попу в тесто глауберовой соли, оставленный на второй год за незнание псалмов и молитв, но ставший в одночасье настоящим робототехником, оглядел пространство капсулы. С десяток глаз роботов следили за ним из стальной поверхности и ждали.
– Приказываю: от себя лично… от лица экипажа Станции и от имени человечества!.. выкатить эту капсулу из кратера, но не бежать, а давить пауков и передавить всех до единого! Роботы, вперёд!
Вроде кто-то охнул, а может, это показалось, но защитная стальная сфера, в которую превратились 160 спрессованных роботов, вдруг дрогнула, покачнулась и пришла в движение. Подталкиваемая изнутри неведомой силой, она подкатилась к стене кратера, замерла, покачалась… и подпрыгнула до самого верха! Оказавшись на кромке, крутанулась вокруг оси, зашаталась и, будто что-то решив, ринулась вниз по склону!
Пауки суматошно забегали, столпились кучей и поднялись на дыбы. И в самую-то кучу и рухнул стальной мячик весом 40 тонн! Пыль от раздавленных пауков взметнулась ядерным взрывом, но «футбольный мяч» не остановился. Развив под горку сотню километров в час, он помчался по равнине, давя и круша всё на своём пути! Хилые пылевые создания ничего не могли противопоставить бронированному тарану, они десятками и сотнями превращались в то, из чего и были сотворены чужой инопланетной силой – в реголит.
Пашка болтался внутри камеры, стукался об стены всеми возможными местами, пытался руками уберечь гермошлем, и лишь краем уха слышал отсчёт сержанта:
– Триста пауков… триста шестьдесят… четыреста тридцать пауков… пятьсот! Пятьсот двадцать! Шестьсот!.. Семьсот пауков! Осталось триста, даёшь!
И слаженный хор подхватил:
– Даёшь!
«Даёшь…» – подумал и Пашка, но в тот же миг ударился гермошлемом с такой силой, что осколки его разлетелись по капсуле, а мир вспыхнул и погас.
– Человек в опасности!
– Осталось триста пауков.
– У человека нет воздуха!
– Осталось двести семьдесят пауков.
– Человек умирает! Срочно на Станцию!
– Там нет такого большого шлюза. Мы не пройдём в шлюз!
– Осталось двести пятьдесят пауков.
– В Храме Семи Мучеников двенадцатиметровый шлюз из силового поля!
– Осталось двести сорок пау…
– Провались пауки! Поворачиваем в Храм!
Стальной шар резко свернул и, набирая скорость, покатился прочь от места сражения.
Недобитые пауки глядели ему вслед, но вовсе не со страхом. Кажется, эти создания не умели его испытывать. Они прикидывали скорость и вектор, а некоторые уже трогали лапкой глубокую колею и вроде о чём-то думали.
18
Зонд фон Неймана видел картину побоища так же ясно, как если бы находился в гуще событий. Произошедшее позабавило его, хотя и не обрадовало – всё же он потратил на изготовление разведчиков время и энергию, а нате вам: лунная пыль оказалась никуда не годным материалом.
«Нужна материя покрепче», – подумал Зонд и огляделся. Вырезать разведчиков из камня чего-то не хотелось – это могло потребовать нерационального количества времени – и пришлось обратить внимание на уже готовые структуры. Один взмах силовых полей – и внутри мёртвого камня зародилось подобие жизни. Новые разведчики зашевелились, закрутили головами, потом начали спрыгивать со своих «насиженных» мест. Очень хорошо, эти покрепче будут, так легко не раздавишь. Сразу и образец углеродной структуры возьмут, хотя это неважно уже.
Зонд вернулся к тому проекту, которым занимался некоторое время. Следовало раз и навсегда покончить с мешающейся под ногами местной «цивилизацией» в кавычках. К счастью, ничего не пришлось выдумывать: методика оказалась в подробностях расписана в системном блоке, принесённом первым разведчиком. Требовалось большое количество дейтерия и трития – в лунном льде они присутствовали, но недостаточно, могло не хватить. Пришлось сформировать засасывающую воронку из силовых линий: медленно, но верно из дальнего космоса заскользили тяжёлые изотопы водорода. Зонд бережно укладывал их в специальную форму, должную обеспечить оптимальное функционирование прибора.
19
Сначала хотели устроить банкет в Главном Молельном зале, но настоятель отец Серапион сказал, что там холодина страшная.
– Американцы так и не протянули кабель от ядерного реактора, а у нас энергии не хватает. Я несколько раз писал в Синод жалобы, но ничего не меняется, даже мы вынуждены молиться в Трапезной. А в Главный Молельный без скафандра лучше не заходить, там на полу снег – это замёрзший воздух.
Матушка Аникеева, сидящая в кресле, похожем на офисное, вытерла лоб платочком. Происходящее нравилось ей всё меньше, а после истории с пауком, в которую никто даже не поверил, и вовсе перестало нравиться.
Казак Артюхов сказал:
– Мне холод не страшен! Я могу спать на снегу.
Отец Серапион спросил:
– Из замерзшего воздуха?
– Да, – коротко ответил казак.
Настоятель обратился к матушке:
– Выделите, пожалуйста, несколько человек в помощь нашим служкам. Накроем столы в Трапезной, для того она и предназначена.
Впрочем, не так уж всё мрачно было в этом Храме Семи Мучеников. Работы по его отделке, росписи и оформлению ещё велись – на километровой высоты стенах много чего можно было нарисовать, но первый нижний уровень был практически закончен. Около десятка монахов-художников несколько лет работали не покладая рук, и результаты их усилий производили впечатление. Геенны огненные с несчастными грешниками наводили страх Божий на мирян, картины Рая, наоборот, свидетельствовали о всемилостивости Господа к праведникам, а лики Христа глядели со всех сторон не моргая и пронизывая насквозь.
Посмотрев ещё на росписи, матушка Аникеева ободрилась и, захватив весь класс, отправилась помогать монашкам.
А на кухне работа кипела! Жарко пылали электрические печи и сковородки, закипали чайники, монашки выпекали самые настоящие пасхальные куличи. Конечно, до Пасхи ещё далеко, но ради такого дела – паломничества на Луну – можно было и куличи спечь. Аникеева с содроганием вспомнила случай с недостойным отроком Елисеевым, подсыпавшим в тесто какую-то гадость, и порадовалась – хорошо, что его с нами нет! Никогда не выйдет из Елисеева нормального человека – ни священника, ни даже дьяка… и за руль после случая с «Теслой» его сажать нельзя. И в сторожа нельзя. И в дворники – отправь такого подметать вокруг церкви, сам потом будешь мусор из-под амвона выковыривать.
Матушка сильно расстроилась от воспоминаний о педагогической неудаче и не сразу заметила, что монашки начали доставать из электропечи готовые куличи. Ароматный запах свежевыпеченного хлеба привёл её в чувство.
– А чем будем обмазывать? – спросила пекарей. – Взбитыми яйцами, или крем-брюле заварим?
– Нет! – засмеялись монашки. – Мы такое не делаем, у нас куриц нет, покупаем на китайской станции готовый крем.
«Ещё не лучше, – подумала Аникеева. – Китайцы же Нехристи!»
Но монашки достали из холодильника здоровенную флягу и начали черпать оттуда что-то белое с розовыми и голубыми вкраплениями. Когда фляга закончилась, они достали ещё одну – кажется, китайцы проблем с курицами не испытывали.
Куличей получилось два стола, но вершиной торжества должен был стать самый настоящий торт Наполеон в три этажа. Ничего подобного матушка в жизни не видела, разве что в фильме про Трёх толстяков, где человек на воздушных шариках до середины такого не сразу и долетел. Монашкам тоже потребовалось всё искусство, причём, скорее, гимнастическое, чем кулинарное, чтобы во-первых, испечь сие чудо, а во-вторых, обмазать китайским кремом. Две фляги ушло на один только первый этаж.
Все эти торжественные приготовления, в общем, произвели благоприятное впечатление на Аникееву, и печаль её развеялась. Матушка кликнула ребят, и вся группа Воскресной школы с шутками, прибаутками и праведными молитвами принялась накрывать столы в Трапезной.
Казак Артюхов ободряюще кивал, позвякивал сабелькой, а когда истребовалась помощь, дабы выкатить на обозрение небывалый трёхэтажный торт, тут же её оказал и не ударил в грязь лицом. Только в креме чуть-чуть испачкался.
– М-м… кисленько, – сказал, облизывая ус, ставший розовым и в крапинку. – Я люблю кисленькое, само то.
Двести паломников захлопали в ладоши при виде торта и принялись рассаживаться за столами. После общей торжественной молитвы началась трапеза. Угощений было море, монашки не только по куличам оказались специалистами, но и по лапше, гречневой каше, борщу, рисовому пудингу и фруктовой воде. Были даже котлеты из искусственного белка, но гости опасались их кушать, будучи подкованы в теме по родной планете. У китайцев, гнавших белок из какой-то химии, всегда всё хорошо, но с подковыркой. Не стоило считать эти котлеты настоящей постной пищей.
Наконец, приступили к чаепитию. Вот тут мнения сильно разделились. Матушка Аникеева попробовала кулич и сморщилась – вкус оказался такой, будто на кухне и впрямь побывал Елисеев. Кислятина неимоверная!
Казак Артюхов нахваливал, уписывал куличи за обе щёки и поглядывал уже на торт, а матушке эта химия не лезла в горло. Но потом она сообразила – взяла ложку и принялась счищать с хлебцев китайский крем вместе с розовыми вкраплениями. Так дело пошло лучше, с чаем уже можно было есть. Матушка заметила, что многие гости счищают крем, и ободрилась.
Потом Аникеева вышла ненадолго по надобности, а когда вернулась, уже готовились резать торт. Причем, чтобы было веселее, возле входа в зал установили две статуи-горгульи с крыльями, как у летучей мыши, а у самого торта – каменного рыцаря-крестоносца с мечом в руке. На фасаде Храма было много таких статуй.
Гости притихли, видимо, в ожидании, и матушка подумала: «Это самое подходящее – резать мечом такой торт!»
И тут рыцарь поднял свой жуткое орудие и без размаха ударил по ближнему столу. Стол распался на половинки, а гости попадали на пол. Горгульи расправили крылья и взмыли в воздух. Упругая волна от их пролёта сбила Аникееву с ног, и, ничего не понимая, она сама влетела под опрокинутый стол. На голову посыпались кислые куличи и ватрушки.
Двери в Трапезную из Главного Молельного зала распахнулись. Невообразимые создания Ада, многие из которых творчески удачно были отображены на стенах Храма, стояли в притворе. Горгульи, Химеры, Вии, Демоны разных мастей пугали глаз и поражали воображение. И кажется, они собирались войти.
Но первым в зал вступил шестикрылый Серафим трёхметрового роста. Шесть мечей в его руках-крыльях блистали смертью, взор горел, а на груди сиял праведный восьмиконечный Крест святого Лазаря.
Матушка Аникеева закричала невнятное.
