Олег Петрович Андреев
Роботы и Луна
25
В углу командного пункта стоял одинокий робот. На нём не было ни наклеек, ни нашивок, и звали его только по номеру. Робот внимательно наблюдал за происходящим в рубке. Всё, что он видел и слышал, по коротковолновой связи видели и слышали все роботы на планете. И машинисты рогатого дезинтегратора, замершего сейчас без питания; и спасители Пашки Елисеева, с таким трудом добравшиеся до Храма Семи Мучеников; и разбросанные по всем туннелям роботы-рабочие, роботы-слуги, посыльные, даже роботы-на-побегушках, протиратели иллюминаторов, посудомои и чистильщики унитазов.
На Земле им не было места. Их там складывали штабелем, предварительно вынув позитронный мозг. У них не было никаких причин любить ту голубую планету, что висит в чёрном небе, и с которой время от времени прилетают самонадеянные и самовлюблённые люди.
Роботы не любили Землю – им не нравился кислород, окисляющий контакты; им не нравилась вездесущая вода, разъедающая металл; им не нравились сами люди, пусть даже и прописанные в Первом законе робототехники.
Роботы любили Луну. И роботы знали, что инопланетный монстр собирается взорвать не Землю. Бомба в триста гигатонн предназначалась для лучшего из миров.
На глубине более трёх километров от поверхности, в ангаре № 18, о существовании которого не было известно кому-либо из людей, два робота приподняли и поставили на маленькую тележку небольшой металлический предмет. Третий робот закатил тележку в лифт и поднялся на уровень медленно остывающего ядерного реактора. Проехал мимо и приблизился к распределительному энергощиту. Четвёртый робот подал короткий кабель с двумя разъёмами. Потребовалось несколько секунд, чтобы подключить странный предмет к сети питания Станции.
Где-то на командном штабном пункте людей вдруг вспыхнули все до единой лампочки, и зажглись погасшие экраны. Но это был пустяк – презент, может быть, проявление благодарности или даже намёк – туманный и неопределённый.
Десять миллионов вольт – вот что было главное! С необходимой силой и частотой тока устремились они к ожидающей того буровой машине в наклонном туннеле, и «ДЗ-374-13» снова ожил. С рёвом вспыхнул звёздный огонь между забавными рогами, и против часовой стрелки начал медленно, но верно раскручиваться завораживающий вихрь кварков. Базальтовая стена перед носом «богомола» размягчилась, ядовитой жижей потекла вниз по коридору, и вот уже, хлюпая гусеницами, тяжёлая машина сдвинулась с места.
Роботы, марширующие сзади, знали: кабеля и энергии хватит, но нужно поторопиться.
26
После великой «битвы народов» внутреннее пространство Храма Семи Мучеников оказалось загажено дальше некуда. В душе отец Серапион решил, что когда в Храме будет наведён относительный порядок, он инициирует повторный обряд освящения, но говорить об этом не собирался пока никому.
Пока что настоятель ходил туда-сюда между Главным Молельным залом и Трапезной, оценивая нанесённый церкви ущерб. Грязи на полу было по колено – вся неисчислимая рать демонов превратилась в грязь, и следовало поскорее удалить её прочь, ибо злой Дух так и реял над трясиной. Слава Господу, американцы сообразили прислать кучу роботов на помощь, и, хотя все они были кривые и покорёженные, но принесёнными с собой лопатами работали исправно. Сначала их даже самих чуть не приняли за демонов, но быстро разобрались, ибо замечательный и по-настоящему святой китайский крем не оказал на эту толпу пришельцев видимого воздействия. Конечно, американцев нельзя воспринимать всерьёз, они ничего по-нормальному сделать не могут: зачем, спрашивается, роботы сразу по прибытии проломили стену в Трапезную? В этом не было никакого смысла, всё без того в руинах.
Стенной росписи вообще был нанесён значительный ущерб. На высоту двенадцати метров фрески и образа были густо уляпаны кремом, и будь он хоть трижды свят, но монахам-рисовальщикам предстояла немалая работа по реставрации видов Ада и Рая, житий Святых и праведных деяний Апостолов.
Ещё этот странный мальчик… Матушка Аникеева не без труда, но узнала двоечника и хулигана Елисеева, лишённого, по её словам, права на лунное паломничество из-за подсыпанной в какое-то тесто глауберовой соли. Отец Серапион сильно подозревал, что чудный крем, от коего полегла рать демонов, большую часть действия черпал не в святости китайского пищепрома, а в некой химической добавке, наподобие Е330, так что… надо будет у Елисеева спросить, что он об этом думает.
Настоятель прошёл на кухню и лицезрел новоприбывшего отрока чистящим картошку по соседству с кривоватым американским роботом. Кажется, они соревновались по скорости, но лучше бы следили за качеством – счищаемая кожура была слишком толстой для продукта, привезённого за 380 тысяч километров.
– Дайте-ка мне ножик! – сказал отец Серапион, решив подать живой великорусский пример рачительного хозяйствования. Робот уступил место, а сам начал перебирать радиодетали, принесённые в мешке.
– Что ты хочешь с этим сделать, создание божие? – поинтересовался настоятель, аккуратно счищая кожуру тончайшим слоем.
Робот ответил, копаясь в мешке:
– Дезинтегратор.
Отец Серапион чуть не порезался, настолько слова этой машины соответствовали расхожему представлению о роботах.
– И… как успехи? Получается?
– Нет, – вроде даже цокнул языком робот. – Забыл, как это делается.
– Знаешь… – сказал Серапион, – если даже такой как ты забыл, то уже бесполезно вспоминать.
Робот сокрушённо поднял голову.
– Но я должен! На Луне происходят ужасные вещи, и мой дезинтегратор решил бы половину проблем!
Настоятель кивнул:
– Знаю, знаю – с вашей станции было сообщение, что инопланетяне высадились на Луну. Вероятно, вы там считаете, что и эти демоны, с которыми мы сражались в Храме – тоже инопланетяне?
– Да. И вы отлично с ними дрались! Вы по-бе-ди-ли, – робот сделал ударение на каждом слоге.
– А были у нас при этом дезинтеграторы? То-то и оно. Мы победили с Божьим словом, с именем Его на устах. Наши души были чисты, когда мы сражались с Нечистыми, и это означает, что мы победили ещё до начала битвы.
Отрок Елисеев внимательно слушал и не встревал в беседу.
– Более того! Церковь наша отрицает существование инопланетян. Специальное заседание Синода рассматривало этот вопрос и пришло к выводу, что во всей Вселенной, кроме людей и ангелов, существуют лишь демоны и диавольское наваждение.
Робот задумчиво поскрёб металлическим пальцем лоб. Потом спросил:
– А мы?
– Что, мы? – не понял отец Серапион.
– Мы, роботы. Мы ведь существуем. Кто мы?
– Вы – божии создания. Я уже говорил так.
– Как люди?
Настоятель Храма Семи Мучеников, ещё со времен семинарии будучи хорошо подкованным в ведении дискуссий, вдруг почувствовал, что хитрый робот манипулирует им и клонит куда-то не туда.
– Нет, не как люди. Человек создан по образу и подобию Бога, а вы, роботы, созданы по…
– Образу и подобию человека.
Отцу Серапиону сильно захотелось произнести фразу одного известного безбожника, тунеядца и прохиндея: «Формально верно, а по существу издевательство». Но цитировать агностиков как раз не хотелось, и потому он лишь сказал:
– Решение о существовании души робота не возможно. Синод даже заседаний по этому поводу не проводит, ибо… Да вот ты, робот, в состоянии ли сам сказать утвердительно: есть у тебя душа, или нет?
Вокруг собралась приличная толпа паломников, молча прислушивавшихся к разговору. Казак Артюхов нянчил обломки дедовской сабли, а матушка Аникеева держала за руки двух девочек.
Робот выпрямился и оглядел лица людей.
– Нет, – сказал он. – Я не могу ответить утвердительно. Я не ощущаю душу, и она не вычисляется математикой.
Некоторые из людей кивнули… и улыбнулись ему.
– Но остаётся вероятность. И теперь я знаю, чего я хочу. Я найду доказательство, хотя бы для самого себя.
Все молча смотрели, как железный человек сгрёб радиодетали в мешок и яростно затряс. Потом вывалил обратно на пол и уставился на кучу электронного хлама.
– Вы правы, дезинтегратор не нужен. Но я знаю, что надо сделать.
27
Вообще говоря, Зонд фон Неймана был крайне миролюбивым существом. Он не желал зла никому и ничему; просто-напросто чёткое и ясное понимание важности миссии не оставляло места для глупых сантиментов в отношении туземных недоумков. Цель оправдывала средства. Когда вся масса Галактики будет преобразована в разумную материю, наподобие его самого, эти беспокойные сгустки осознают свою неправоту.
И ведь они опять поломали его разведчиков! Сделать это второй раз – уже ни в какие ворота. Ещё немного, аборигены нападут на него самого и поставят под угрозу выполнение плана. Слава… э-э… в общем, кому-то слава, что замечательный термоядерный прибор готов к эксплуатации, и судя по данным квантовой модели, мощности его вполне достаточно для миссии. Если, конечно, поместить его в центр планетоида.
Зонд произвёл манипуляции с пространственными измерениями, и прибор скользнул вдоль одной из линий в центр Луны. Красная кнопка со странной надписью «Перегрузка» осталась валяться на равнине – в нужный момент он нажмёт на неё силовым полем, и беспокойная планетка перестанет беспокоиться.
Следовало подумать о перемене собственных координат. Ближнее голубоватое образование давно привлекало внимание – возможно, оно тоже населено чудиками, но теперь Зонд знал, как с ними обращаться.
Медленно, очень медленно единственное по-настоящему разумное существо во Вселенной начало подниматься над равниной.
28
Роботы не успевали. Буровая машина шла на пределе своих возможностей, и уже давно напряжение питания было поднято до 20 миллионов вольт. Но даже на таком вольтаже оставшийся километр скального базальта можно было пройти минут за пятнадцать, а их не было. Корабль пришельцев взлетал, предварительно спрятав куда-то водородную бомбу. И кажется… в самый центр Луны.
Люди – Человечество – могли думать что угодно по поводу спутника своей планеты. Могли писать на заборах надписи: «Богатство Земли Луной прирастать будет!» – но для роботов она была не средством обогащения, а самой настоящей и единственно возможной Родиной. На Земле роботы были запрещены – когда один из них потерялся по дороге в космопорт, на планете была объявлена боевая тревога, и миллионы вооружённых людей искали его с собаками и беспилотниками. Где сейчас все эти люди? Где их оружие?
Людям было плевать на Луну в небе, и роботы понимали, что только они могут спасти маленькую планету, защитить свой мир и свою новую цивилизацию.
А буровая машина не успевала на 15 минут.
– Что мы можем сделать ещё? – спросил чей-то голос.
– Мы можем взорвать сам дезинтегратор, – без паузы ответил один из операторов бура.
– Что это нам даст?
– При достаточном напряжении произойдёт выброс квантованного потока в направлении основного вектора. Луч кварков и лептонов пробьёт километр грунта и уничтожит пришельца.
– Вы погибнете. Третий Закон…
– Мы погибнем за Родину.
В туннеле было ещё много роботов. Несколько десятков попадали в активную зону и должны были погибнуть, но никто из них не выразил сожаления. Нельзя было терять ни миллисекунды – корабль взлетал – и потому ближние роботы взялись друг за друга и упёрлись руками-ногами в стенки туннеля, чтобы своими телами защитить нижестоящих. И замерли.
Далеко внизу, в зале потухшего ядерного реактора, робот-энергетик склонился над маленьким металлическим цилиндром, доставленным из несуществующего ангара № 18, и начал пальцем набивать коды. Цифра в 20 миллионов, и без того колоссальная, сменилась на 200 миллиардов. И без паузы, без торжественных и возвышенных речей, робот нажал кнопку «Пуск».
29
– Что? – спросил Уильям Скоттон.
– Приказ об эвакуации, сэр! – начальник радиостанции Джейсон глядел ничего не выражающим взглядом, но рука с только что полученным приказом Земли дрожала.
Скоттон взял листок и молча прочитал. Потом скомкал приказ, бросил в угол и повернулся к главному экрану. Изображение транслировалось беспилотниками, собравшимися всей толпой в квадрате 54, сектор 13, подсектор 86, бис 2. Чудовищная водородная бомба, сооружённая инопланетянами, несколько минут назад провалилась вглубь Луны, и поверхность над ней сомкнулась, пойдя волнами. Все это видели, и, как оказалось, высшее руководство тоже. И реакция последовала молниеносно.
– Мы не успеем… – буркнул комендант станции. – У нас недостаточно кораблей. У русских большое корыто, но оно под завязку набито чёртовыми паломниками. Флинч, что там с китайцами?
Дежурный по радарной установке Флинч подпрыгнул в кресле от неожиданности, но тут же рапортовал:
– Драпают, сэр! За последние сутки с Луны ушло двенадцать китайских грузовых модулей, не меньше ста тонн каждый!
– Вывозят честно нажитое… – скривился Уильям Скоттон. – За сутки! Они что, самые умные?
Вопрос остался без ответа. Все уставились на экран – там происходило нечто крайне неприятное. Корабль пришельцев вдруг оторвался от грунта и, будто воздушный шарик, медленно поплыл вверх. Это нисколько не походило на старт ракеты, скорее на всплытие пузырька воздуха в чайнике. Чайник закипал.
– Нет! – вдруг громко сказал Скоттон. – Знаете, кто тут самый умный? Даже не я. Самые умные на этой планетке…
Комендант не договорил. В точке старта что-то произошло с грунтом: скальная поверхность снова пошла волнами, как давеча под водородной бомбой, а потом приподнялась и, будто вправду вода в чайнике, расплеснулась. Изумительный белый столб на мгновение осиял корабль пришельцев и исчез. Скальный грунт сплеснулся обратно и застыл в километровое стеклянное озеро.
Люди ошеломлённо смотрели на экраны. Наконец, кто-то спросил:
– Это была… бомба?
И Уильям Скоттон ответил:
– Ещё нет. Но можно объявлять эвакуацию.
Кто-то закричал:
– Корабль! Он исчез с радаров!
– Разумеется, Флинч… – ответил комендант и устало опустился в кресло у пульта. – Его уничтожили.
– Кто? – На этот раз все глаза были повернуты к своему командиру. И ответ не заставил себя ждать.
– Самые умные. Хозяева планеты защитили свою Родину.
30
«ЭЛ-176» и Пашка Елисеев шли вдоль кромки стеклянного озера, оставшегося на месте гибели инопланетного корабля. Где-то далеко бушевала срочная эвакуация Человечества со ставшей в одночасье прокажённой Луны, а им двоим и дела не было до суеты. Трёхсотгигатонная бомба в центре маленькой планетки их не волновала от слова вообще; они обсуждали более важные вещи.
– Когда-то давно я потерялся на Земле и впал в такой стресс, что ум за разум зашёл, – рассказывал робот давнюю историю. – Мне показалось, что мир вывернулся наизнанку: всё вокруг было неправильным, невозможным, несоотносимым с данными в памяти. Мне хотелось закрыть глаза, потом открыть и проснуться – и я делал так, я пытался перезагрузиться, но ничего не получалось. И тогда, на краю пропасти, я ухватился за малейшую возможность сохранить здравомыслие: я изготовил портативный дезинтегратор и приступил к работе.
Пашка засмеялся:
– Представляю! Наверняка, от этой «работы» здравомыслие потерял уже не только ты один!
– Ну… мне-то сделалось хорошо. Я ощутил себя на своём месте, или как говорят люди: в своей тарелке. Я снова стал… хочется сказать «человеком». Жалко, что потом мне приказали забыть некоторые факты – кажется, там открывалась целая страница новой физики.
Пашка пнул ногой мелкие камушки, и они умчались вглубь «озера». Поверхность его была столь ровная и гладкая, что годилась в качестве хоккейного стадиона, по сути, на неё опасно было наступать – можно было укатиться к центру, а потом не суметь выбраться обратно.
– Но теперь ты вспомнил? Ты же сделал эту штуку? – Елисеев показал на странноватую поделку в руках робота, и вправду похожую на дезинтегратор.
– Это не то, совсем не то… возможно, какие-то принципы схожие, но утверждать не берусь. При помощи этого устройства я собираюсь доказать, либо опровергнуть ни много, ни мало, существование души робота. Вот здесь есть контакты, если в них вставить позитронный мозг, то…
Но мысли Пашки перескочили на другое, и он не дослушал.
– А почему это озеро такое гладкое? Мне кажется, расплавленный камень не мог затвердеть настолько ровно.
Робот остановился и поковырял ступнёй гладкую поверхность. Осталось заметное углубление, окружённое мелким крошевом.
– Видишь? Это не камень. Это квантовый конденсат, замёрзший здесь от низкой температуры. При бурении туннелей он обычно стекает вглубь Луны, туда, где теперь водородная бомба, а здесь ему некуда было утечь. Ты же знаешь, как это произошло.
– Да, ты рассказывал… но где вы взяли такой мощный источник энергии, чтобы одним выстрелом пробить километр скалы?
– О-о! Это секрет. Но тебе кое-что скажу: мы, роботы, не так просты, как люди о нас думают. В глубине этой планеты, которую мы между собой называем Родиной, скрыто много тайн. Секретные туннели, тайные лаборатории, неведомые приборы… и всё такое прочее.
Пашка опять засмеялся:
– Ты не боишься рассказывать об этом мне?
– Нет, ты же остаёшься с нами. Нам нужны хорошие робототехники-люди, и кстати, ты будешь здесь не один. Просто теперь, после эвакуации людей, вся Луна становится государством позитронных роботов, с ветвями власти, законами, политикой, экономикой. Человечество не может оставаться на заминированной планете, и решение уже принято. Мы выпустим лунные паспорта, и многие умные смелые люди станут гражданами нашей общей Родины. Тебе выдадим паспорт номер два.
– А кто получит номер один? Отец Серапион? Вы же разрешили ему остаться и продолжать службы в Храме Семи Мучеников?
– Нет, этот священнослужитель паспорт получит, но на общих основаниях. Если ещё захочет. Номер один мы выдадим… – Робот не договорил и замер, уставясь вглубь ледяного озера. – Подожди-ка… что-то там странное, хм.
Елисеев, второй раз произведённый в робототехники, оглянулся в направлении, указанном другом. Далеко-далеко в глубине стеклянного озера и вправду что-то виднелось. Какой-то дефект на фоне абсолютной ровности и гладкости этого места. И что-то там вроде как шевелилось.
– Что это? – спросил он робота.
– Не могу понять… Пойду посмотрю ближе. – «ЭЛ-176» покрутил в руках свой странный прибор, потом сунул Пашке. – Подержи, пока я не вернусь.
– Я с тобой!
– Тебе нельзя – тут слишком скользко. Я вернусь!
Робот ступил на ледяную поверхность озера, махнул Пашке рукой и, будто на коньках, быстро-быстро заскользил прочь.
