Олег Анатольевич Рудковский
Сфайрос
Реки крови расхлестались по сторонам взрывом. Остатки Виталика рухнули на грядки невнятной кучей. Они полежали там секунду-другую; казалось даже, что они шевелятся, что пацан просто ранен и пытается встать. Но это был обман зрения. А потом пропала и вторая половина следом.
– Что за ХНЯ?– заорал Мига в ужасе от увиденного. Ну да, это тебе не девочек-малолеток коцать. Он поспешно запрыгнул внутрь, захлопнул дверь и задвинул засов. Обернулся с заточкой в руках и выкаченными зенками, готовясь дорого продать свою жизнь. С лезвия на пол капнула кровь Милы. Однако чувак оказался совершенно не готов, что внутри дома его ждет еще одно чудовище. На сей раз вполне осязаемое и зримое.
– Изыди, сатано!– загрохотало в комнате величием церковного хорала.
Забытый всеми дед Веденей выступил на сцену, как символ религиозного возмездия. Глаза изрыгали пламя преисподней, откуда он в незапамятные времена выволок своего демона. Старик оказался высоким, на полголовы выше Миги; он возвышался над ним, как адский пристав над задолжавшим грешником. Воздев искалеченную руку над головой, старик левой кистью схватил Мигу за горло.
– Что за ХНЯ?!– завизжал Мига в припадке, но тут же и осип, потому как стариковская клешня перебила ему дыхание.
– Изыди и будь проклят во веки вечные!– грохотал старец, а Мига отчаянно погружал заточку в его тело снова, и снова, и снова.
Но старику уже было нипочем. Он перестал быть человеком, он впустил в себя демоническую сущность и стал инструментом. Раздался истошный визг – это оказалась Юлька, бившаяся в истерике в своем углу. Женька застыл на полусогнутых, не представляя, что он должен предпринять в такой ситуации.
Старик Веденей напряг мышцы, и ноги Миги оторвались от земли. Разинув рот, Стас наблюдал, как художильный старец держит здорового мужика над полом в вытянутой руке, как кутенка. Мига хрипел, задыхаясь в зажиме пальцев, сучил ногами; его заточка упала на деревянный пол и откатилась полукругом, прочертив алую радугу. Стас невпопад подумал, что сейчас кровь Милы смешалась с кровью сумасшедшего страстотерпца.
– Изыди, сатано!– рявкнул старик в напутствие, потом открыл двумя перстами дверь и вышвырнул Мигу из дома, словно избавлялся от бесячего куля.
Мига рухнул на землю и закашлялся, тряся головой и моргая мигами. Он попытался приподняться, это было инстинктивное желание; он даже вытянул руку, словно искал, обо что упереться, хотя поблизости ничего не находилось. Но что-то вдруг ухватилось за него. Правая рука Костика, который за весь долгий день успел поверить в гороскопы и свою счастливую звезду, вдруг пошла рябью и расплылась. Она словно попала в высокотемпературное пекло над литейной печью, но только никакого воспламенения не случилось, а рука просто перестала быть частью этого мира.
Мига тупо пучил буркалы на свой хлещущий кровью обрубок. Он не орал, не стенал и не истерил; он просто завис над решением этой непосильной задачи, как же так получилось, что утром он линял из зоны с рукой, а к вечеру – уже сидит на грядках без нее. Пока он размышлял, у него вовсе исчез мыслительный аппарат вместе с головой и плечами. По аналогии с Виталиком, к которому Мига всегда был неравнодушен, через минуту от него ничего не осталось. Обрывки кишок и лужа крови к утру привлекут сюда воронье.
Старик Веденей захлопнул дверь, развернулся, сделал шаг внутрь дома, а затем замертво рухнул на пол и разбил голову о доски. Его окровавленная башка оказалась в нескольких сантиметрах от Милы.
Именно на этой звенящей ноте Андрей Первозванный, или как там в действительности назывался этот человек, внезапно захохотал и захлопал в ладоши. Как злобный карлик-лепрекон.
12.
– Вы реально что ли поверили, что я торчу тут ради этого куска говна?
Андрей вскочил на ноги и вдруг с силой пнул мертвое тело дедка Веденея. Жест мог показаться кощунственным, если бы не цепь последних событий, уничтоживших понятия добра и зла внутри этого дома. Он схватил со стола сигареты – те самые, которые приволок простившийся с миром Виталик,– порывисто закурил, а потом начал гарцевать из угла в угол по пятачку свободного пространства, как гребаный скакун. А поскольку места этого было менее, чем достаточно, ему приходилось периодически перескакивать через тело старика, и Стас заторможенно подумал, что его предчувствия начинают сбываться: самое бесноватое чудовище только собирается начать свой пронзительный монолог.
– Я вас тут ждал, дебилы, именно вас! Вас, или вам подобных! Думаете, вы все просто так увязались в одном месте, в одно время? Типа, случайно? Хрен вам, ничего тут нет случайного. Или вы всерьез поверили, что полуграмотные деревенские дубари читали Эмпедокла, или знали про Сфайрос, или у них хватило бы мозгов врубиться, о чем речь? Никакой это не демон, никакой не дракон и не чудовище. Сфайрос – это вместилище. То, в чем хранится вся материя, вся первозданная глина. Из Сфайроса вышли мы все. Но только мы с вами – не одинаковые. Я с вами, мудаками, не одной крови. Сфайрос порождает живых существ, это машина, бетономешалка, в которой смешиваются природные стихии. Их четыре – огонь, вода, воздух, земля,– и все в мире состоит из этих стихий. Но вот пропорции разные. В человеке и таракане – разные. И во мне они не такие же, как у вас.
Стас стянул с себя рубашку с короткими рукавами и под вопли ненормального попытался оказать Миле хоть какую-то помощь, заткнув раны в боку. Мила выглядела очень бледной, ее лицо усеяли капельки пота. С опозданием Стас расшифровал последнее послание жены, последний всплеск «теории клеток». Представившись Серому «Людкой», Мила приговорила братана к смерти бесповоротно. Если бы он только догадался раньше! Действуя синхронно, они могли бы сдюжить без таких жестоких последствий.
– До того, как остановиться на людях, Сфайрос здорово покуражился. Думаете, откуда пошли все эти сказки про драконов, вампиров, гномов, циклопов? Все они выходили из Сфайроса, и всех их он призвал назад в свое время, когда стало очевидным, что с человечеством им не по пути, и может выжить только один вид. Видимо, чем-то приглянулся ему человек. Может быть, и человек был раньше другим. В любом случае, Сфайрос ошибся. Он должен был исправить эту ошибку еще в 40-х годах, человечество было обречено снова стать глиной и вернуться в первозданный вид. Если бы не этот проклятущий козел со своими пальцами.
Андрей снова подскочил к Веденею и пнул тело дважды.
– Ты как?– тихо спросил Стас у Милы.
– Ноги немеют,– одними губами ответила жена.
Стас понимал, что нужно шевелиться и что-то делать, но он не мог. Экзальтированный, брызжущий слюной, с развевающимися волосами Андрюха своими шаманскими прыжками заворожил всех, даже Милу.
– Думаете, два каких-то полудохлых дедка-фанатика могли оживить демона? Хренушки! Нацисты его оживили! Немцы, когда вторглись в СССР, запустили тем самым эпоху Вражды. А во время любой Вражды рождаются собственные чудовища! Когда крестьяне нашли скелет, мозгов им хватило только на слепое поклонение. Что приносили людей в жертву – да, тут я вам не соврал, а чего еще ждать от тупорылого Млада и компашки? Только мелко плавали! Они со своим скудоумием даже вообразить не могли, какого масштаба жертвоприношения необходимы, чтобы переключить эпоху. А вот фашистам это вполне удалось. И конец мира должен был начаться здесь, в этом глухом углу, через двухголовый скелет. Именно через первобытных мутантов проще всего повлиять на Сфайрос, заставить его работать!
– Прекратите этот бред!– завизжала Юлька, закрывая уши руками.
Андрей на миг осекся, отстраненно глянул на Юльку, словно и не узнал, потом нездоровая ухмылка снова перечеркнула его мучнистое лицо.
– Уже тогда, в 41-м, миру должен был настать каюк. Немцы реально перегнули палку, и демон явился на свет. Но дедуля мой Веденей, этот вот мертвый мудень, кажись, прочухал, чем пахнет такое воскрешение. И каким-то чудом ему повезло загнать демона назад в его логово. Причем хватило всего трех пальцев. Ну плюс мозгами пожертвовал, не без этого. А в обмен – нереально долгая жизнь. Сфайрос то ли наградил его долголетием, то ли просто ждал реванша, как сегодня.
– При чем тут мы?– закричала Юлька.– Мы-то что вам сделали?
– Ага, вы очень даже при чем!– обрадовался Андрюхин.– Все при чем, без исключения. Вся гребаная Россия. Тупые! Не догадались? С чего бы демону вдруг снова возвращаться? Войны-то вроде нет. Или есть? Может, она есть, просто никто не объявлял по телеку? Может, сейчас еще хуже, и все воюют против всех? Кто выставил танки перед Белым Домом? Кто отправлял вчерашних школьников в Чечню? Кто пострелял людей возле Останкино?
Андрей хохотнул и оглядел их всех.
– Мы жили с женой и были очень счастливы. Мы работали на одном предприятии, я был инженером, она в отделе кадров. У нас были планы и мечты. А потом пришли вы. Вы и такие, как вы. Вы всю страну вывернули наизнанку, как наволочку. Завод закрылся. Нам с женой пришлось идти работать на рынок. Но платили мало, и мы подумали, что нужно начать торговать самим. Денег на закупку товара у нас не было, накопить казалось нереальным. Мы заняли нужную сумму у хозяина торговой точки, на которого работали. Гребаного азера, пусть ему земля будет гвоздями. Мы закупили товар, сняли гараж для хранения, а какая-то падла этот гараж спалила. Вместе с товаром. Сами догадаетесь – кто, или тоже надо подсказывать? И мы попали на бабки. Продавать было нечего. Даже если забрать Веденейку в город, а эту рухлядь попытаться продать – кто ее купит? Мы заняли денег у родителей, у друзей, у всех, у кого могли. Но пока занимали, набежали проценты. Тогда азер вызвал меня к себе и сказал, что основной долг я покрыл, и теперь у меня два варианта отработать проценты. Или он отдаст мою жену в аренду своим дружкам на разок в сауну. Или я сам лично подставлю ему свой зад.
Андрей перескочил через тело деда, схватил бутылку и выпил из горла все, что там оставалось. «Добро пожаловать в команду,– кисло подумал Стас.– И зря ты, паря, возомнил себя особенным».
– И я подставил!– истошно взвизгнул Андрей, и все вздрогнули.– Я дал этому уроду себя трахнуть! Я вытерпел гниду, ведь я же верил, что делаю это ради семьи, ради своей любимой. Но этот мудак взял и рассказал жене о нашей с ним сделке. Ради хохмы, понимаете? И знаете, что она мне сказала после этого? Что она не может больше жить со мной, и спать со мной ей противно. Что каждый раз при виде меня у нее в голове встает картина, как азер меня трахает, и ей становится тошно. Охренеть шапито! Я попытался ей объяснить, что если бы не я – она оказалась бы на моем месте, и одним волосатым хером там бы не обошлось. Но без толку, она от меня ушла. Самый прикол даже не в этом! А в том, к кому именно она ушла. К этому долбанному азеру! Она теперь живет с ним. Спать с ним и сосать ему, значит, ей ни хрена не противно. Он наверняка и в жопу ее имеет, но уже безо всяких долгов и по согласию.
– Ты из-за одной никчемной шмары такую заваруху устроил?– крикнул Женька.
– А вы чем лучше?– заорал в ответ Андрей.– Или, думаешь, я не в курсах, сколько ваши тачки стоят? Скажешь, заработал на них честным трудом? Или эти двое?
Он кивнул на Стаса, поддерживающего голову слабеющей с каждой секундой Милы.
– Или эта шлюха!
Кивок в сторону Юльки.
– Или эта парочка дохлых, которые из зоны сбежали. Что, не знали? Радио что ли нет в машине, не заработали на магнитолу? Даже я знаю, что двух беглых зэков ищут по всему району. Чем вы все лучше? Вот вас Сфайрос и призвал, всех собрал в одном месте, чтобы разом покончить.
Он вновь нервно схватил сигареты и раскурил еще одну, а Стас подумал, что ему так и не удалось перекурить после того, как он вышел из машины и ступил на территорию этого карамельного домика, который оказался кровавее предыдущих. Но больше ему курить не хотелось. Ведь он всегда раскуривал для себя и для Милы…
– Короче, развелся я и начал бухать. Зависал у всяких баб и все такое. И наткнулся у одной телки на занимательную книжку. Про Эмпедокла. Про Сфайрос. Про мутантов и недочеловеков. И я сразу вспомнил деда Веденея и его завывания на тему демона. Я тотчас сюда навострился. Дедок хоть меня и не признал, привык скоро. А когда я его на стаканчик подсадил, то вообще стал ему лучшим другом. Знали бы вы, сколько сил я потратил, чтобы его споить, он же гребаный старовер, они на всю голову трезвенники. Знали бы вы, сколько бухла я извел, чтобы выведать у него детали той истории. Я все спрашивал себя – почему Вторая Мировая? Во время Гражданской крови попустили не меньше. А если копнуть глубже в историю, так там стабильно войны и насилие. Первая мировая, Наполеоновская, Татаро-монгольская – тыща их. Чем так выделялся 41-й год, что отличало его от прошлых войн? А потом вдруг сложилось: скелет! Скелет дракона и одержимый Млад с прихвостнями. Видимо, для воскрешения демона должны были совпасть несколько факторов, они и совпали. С одной стороны, нацисты захватили часть СССР и стали повсюду беспределить и вырезать жителей, тем самым запустив начало периода Вражды. С другой – здесь продолжались жертвоприношения в угоду скелетону. И когда додумались пожертвовать родной кровью, Сфайрос дрогнул и открыл врата. Только дедок мой Веденей очканул в последний момент и что-то сотворил. Пожертвовал пальцами и слегонца прикрыл лавочку.
Андрей хлопнул в ладоши, как фокусник, добравшийся до изюминки.
– Но ведь история повторяется, так ведь, друзья мои? И демон снова ожил. А ожил он благодаря всем вам! Бандиты, новые русские, убийцы, насильники, кидалы, воры, шлюхи, наркоманы – вы все повылезали в девяностых хрен знает откуда. И снова наступила эпоха Вражды, когда все против всех, когда не знаешь, кто враг, а кто друг, когда близкий человек способен предать в одну секунду, когда жизни обрываются на щелчок. Дело оставалось за малым. Можно было, наверное, употребить какого-нибудь местного бича, но рисковать дохлой кровью мне не хотелось. Я поехал в город и снял проститутку. Привез ее сюда. Перерезал ей горло. И процесс пошел, демон снова выбрался из Сфайроса, расправил крылья, начал с собак и коров. Только как раньше уже не будет! Потому что я раскусил фишку! Как заставить его выполнить предназначение полностью, в масштабе всего мира? Нужно кормить его особой пищей – тем, что придает ему сил. Грешниками! Человеческими отбросами! Преступниками! Такими, как вы. Как этот отмороженный Константин. Теперь дракон обретет небывалую силу. И через него выйдут другие невидимки, другие драконы. Десятки. Сотни. Прикиньте! Наконец-то человечество умоется кровавыми слезами, туда ему и дорога!
– Они и тебя сожрут, дубина ты несчастная!– крикнула Юля.
– И похрен! Я готов. Лишь бы очистить землю от вас, уродов!
Женька молча вышел из-за стола, приблизился к Андрею и одним точным, умелым ударом кулака опрокинул того навзничь – прямо на мертвое тело дедка Веденея. Видит Бог, он с вечера мечтал это сделать.
13.
– Как ты?– Стас старался прижимать комок рубашки к боку Милы поплотнее, но уже понимал, что это бессмысленно. Миле требовалось серьезное медицинское вмешательство, а не ворох белья. – Надо рвать отсюда.
– Отсюда нет смысла рвать…– Голос Милы был слабым и дрожащим, но мозги оставались крепкими, и Стас внезапно испытал ярчайшую вспышку любви и признательности к этой женщине, которую можно было убить, но сломить – никогда.– Мы именно там, где должны быть. Это наша последняя станция.
– Не мели чушь! Я отнесу тебя до машины…
– Нет! Не трогай. Мы даже не знаем, где ближайшая трасса. Куда ты поедешь? Я не хочу тряски. Я хочу просто полежать.
– Блин, зачем ты это сделала!– вскричал Стас, и на его глазах выступили слезы.– Я надеялся, ты убежишь, когда мы схлестнемся.
– Стасик, ты дурак? Я же тебя люблю, родной. И всегда любила. Как я могла допустить, чтобы этот урод тебя почикал? Спасла один раз, стало быть, долг спасать всегда.
Стас обвел комнату диким взглядом, стараясь сдержать рыдания. Антураж в комнате потрясал сюрреализмом. Все забрызгано кровью, на полу потеки, на столе бардак и красные брызги, все присутствующие вымазаны в крови с головы до ног. На кровати валяется труп Серого, из восьми дыр в котором по-прежнему льются струйки, пропитывая матрац. Рядом мертвое тело безумного и вонючего, как сдохший енот, дедка, сверху на нем бессознательный Андрюхин, который по всем параметрам даст фору любому психопату. Неподалеку лежит разряженный пистолет Милы, чуть поодаль – заточка Миги. Пахнет порохом, насилием, смертью и горем. Снаружи на стены дома обрушиваются кувалды непогоды.
Женька забился в угол рядом с Юлькой. Обнял ее, что-то говорил вполголоса, баюкал, успокаивал. Юлька рыдала навзрыд, ладонями утирая слезы и раздвигая челку домиком. Поездка с чуваками на родительскую дачу для нее оказалась памятной. Вблизи заворчал гром. Ливень был уже на подступах.
– Блин, Мила, я не знаю, что делать!– в отчаянии вскричал Стас.– Кровь не останавливается. Телефона нет. На улице ураган.
– Не нужно ничего делать, муж. Все уже само сделалось, и это реально по кайфу. Я бы сама никогда не решилась на такой шаг. А тут подфартило.
– Ты о чем, блин?!
– Я устала. Устала так жить. Это не жизнь, это пародия. Кто мы, Стас? Куда мы движемся, чего хотим?
– Мы просто продукт времени, мать твою!– психанул Стас.– Продукт девяностых! Что мы должны были делать? Идти в рабство за долги? Подставлять наши жопы, как этот Дрюнявый? Нам не оставили шансов в этом мире, и мы с тобой только вдвоем, потому что нет никого, кто за нас. Если бы не ты, я мог бы сейчас сидеть в таком вот доме, бухать и ныть на судьбу. Ты подарила мне годы безбедной жизни.
– Значит, этот мудила прав,– прошептала Мила.– Мы – всего лишь пища для его демона, на большее мы не годимся. Потому что я себя исчерпала. Когда мы сегодня ехали в машине, я вдруг подумала, что хочу провести с тобой неделю на даче, а потом сжечь ее вместе с нами. У нас больше нет будущего. Очень скоро мы перестанем доверять друг другу. Уже перестаем. И когда это случится… рано или поздно… это будет конец для нас… мы уже будем не люди… Призраки.
Ветер стенал и бесновался, гром рокотал все ближе. Женьке удалось успокоить Юльку, теперь они поддерживали друг друга и время от времени бросали тревожные взгляды в сторону Стаса и Милы. Но Стас не замечал взглядов. И он уже не пытался зажимать рану жены в тщетных попытках остановить кровь. Потому что Мила была права. Как всегда, как и во все времена, она оставляла за собой право решать, кому жить, а кому умереть. Он просто гладил ее по мокрым волосам окровавленными руками и плакал, и это было все, что он мог сделать.
– Мы призраки… Призраки девяностых…– прошептала еще раз Мила, закрыла глаза и умерла.
И Стас не помнил, сколько он еще плакал, может – час, а может – всю оставшуюся жизнь.
14.
– Надо связать этого кренделя.– Женька слегка пнул носком туфли Андрея по бедру. Тот заворочался и что-то невнятно залопотал. Кровь из Женькиных губ перестала течь, но теперь их раздуло до размера поварешек, и Женьтос более всего сейчас походил на баскетболиста, которому в лицо прилетел мяч.– А то он оклемается и устроит нам тут Варфоломеевскую ночь.
Стасу не хотелось больше ни в чем принимать участие и никого связывать. Ему просто хотелось сидеть на полу, гладить по волосам свою мертвую жену, а потом тихо заснуть рядом с ней. Но Женька прав. Очухавшийся Андрюхин не даст им засидеться. Его безумия хватит на десятерых. Видно, здорово его приложил тот азер с черного хода, что мозги совсем сплавились.
Стас нехотя поднялся. Его взгляд случайно упал на искалеченную руку деда Веденея. Вдруг в его голове смутно начал формироваться план. Он даже смог улыбнуться краем рта, неожиданно для себя самого. Часть хитроумия Милы, казалось, перешла к нему после ее смерти, и он с всегдашней признательностью раскрыл ей сердце.
Они втроем скрутили Андрея – частично ремнями от брюк, частично им пришлось пожертвовать своей одеждой. Рубашка Стаса пришла в негодность, настал черед распрощаться с верхней одеждой Женьке с Юлькой. Разорвав ее на полосы, они спеленали Дрюню, как могли. Женькин торс выделялся рельефностью; массивные дойки Юльки в белом лифчике колыхались в такт каждому движению, но они уже никого не привлекали.
Хотя нет, поправка. Как раз подоспел оклематься стреноженный Андрюха, и первым же делом вылупился на полуголую грудь девушки, как будто на ней сосредоточились все его слюнявые помыслы. Нездоровая и совершенно неуместная похоть подрывала убедительности в его истории с изнасилованием.
– Тебе показать?– с вызовом бросила Юлька.
– Ему покажешь!– ядовито осклабился Андрей.– Скоро он проголодается и отгрызет твои шлюшьи сисяндры.
– Пасть закрой!– прикрикнул Стас. Он взглянул на Женьку.– Что теперь?
– Слышь, братан…– вдруг замялся парень.– Я реально сожалею за жену. Я ее мало знал, но она была очень крутой. Таких не скоро забываешь.
– Я тоже сожалею,– тихо произнесла Юлька.
Стас загнал внутрь новые слезы. Сейчас было не до раскисаний. Тем более эти двое тоже понесли потери, потеряв близких.
– Так что, по машинам, и линяем?
– Наверное…– Женька неуверенно покосился на окна, сквозь которые заглядывала ночь.– Мы теперь точно знаем, что этот Сфайрос – не сказка. Здесь мы только ждем своей очереди.
– Может, и нет,– задумчиво проговорил Стас.– Может, и нет.
– Слышь, ты! Недопесок!– Женька обратился к обернутому в куль Андрею. Длинные несвежие волосы рассыпались вокруг его головы ореолом, на часть волос натекла кровь деда, или прадеда, если все то, что он им набренчал, – правда. Мастерство заговаривать зубы у Дрюши было прокачано лучше всего остального. – С ним можно как-то бороться?
– Хренушки вам!– гоготнул Андрейка.– Что нельзя пощупать – то нельзя победить. Именно так Сфайрос уничтожает цивилизации. Чтоб наверняка и без ошибок. Еще десяток таких вылупится, и можно идти покорять города. Прикиньте, какая веселуха начнется! Эта ваша атомная война близко не стоит. Очень надеюсь, что моя супружница дождется своего дракона.
– Короче, с этим все ясно. Заткнись уже нахрен!– Женька не преминул еще разок пнуть Андрея по ребрам. Он выглядел раздраженным и закипающим, но это было намного лучше, нежели недавняя растерянность.– Будешь молоть без конца, снова вырублю.
«Лучше бы ты вырубил Мигу, когда была возможность»,– сокрушенно подумал Стас.
Но он не мог это вменить парню в вину. Потому что Женьтос, несмотря на весь рост, крутизну и поставленный удар, оставался всего лишь юнцом. Стас надеялся, что, вопреки наследию и грехам родителей, Женька сможет вырасти достойным членом общества. Как и Юлька, перебесившись однажды, вновь отрастит волосы, выйдет замуж и нарожает детей. Они – не призраки девяностых. У них есть шанс, и они должны все изменить. Должны прекратить эту кровавую общероссийскую вакханалию, уничтожить почву для взращивания чудовищ. Мила вновь права: он, Стас, именно там, где он сейчас нужен. И он выполнит свое предназначение.
– А ведь он говорил, что у него спирт в подвале!– воскликнула Юлька.
– И что?– изумился Женька.– Ты бухнуть хочешь?
– Спирт горит,– сказала Юлька, и на минуту воцарилось молчание.
– Ты предлагаешь сделать коктейли Молотова?– спросил Стас.
– Не знаю!– Юлька нервно передернула плечами, ее грудь колыхнулась, и Андрейка снова мазнул по ней нездоровым взглядом.– Я не умею. Но что-то, наверное, можно сделать. Какую-то сущность этот демон должен иметь. Какую-то консистенцию. Мы же видели его там, на дороге. Видели рябь. Вдруг эту рябь можно поджечь?
– Коктейль Молотова вряд ли получится,– с сомнением проговорил Стас, тем не менее, уважительно взглянув на Юльку.– Там что-то посерьезнее нужно. Типа бензина.
– До бензина можем не добраться.– Женька ухватился за идею.– А спирт под ногами.
– Что скажешь?– спросил Стас Андрея, который вдруг перестал лыбиться, перестал похотливо лапать взглядом Юльку, а чего-то озаботился и притих.– Чет не нравится нашему другану эта идея. Тогда давайте пробовать. Где тут люк?
Интуиция им подсказала, что люк нужно искать в соседней комнате. Но даже там, прихватив с собой одну керосинку, они не сразу его обнаружили. Размерами комнатка была существенно меньше, чем главная светелка, там притулилась еще одна кровать, шкаф и какое-то барахло в углу. Окна такие же законопаченные, как и все вокруг. Не найдя люк сходу, Стас догадался отбросить ногой барахло, и именно там, в самом углу, тот и присутствовал. Обычный дощатый люк, с массивным кольцом для подъема, которое было утоплено в дерево. Стас ухватил за кольцо и потянул. Он ожидал, что люк будет сопротивляться, но тот поддался легко и даже не скрипнул.
– Я спущусь, а вы посторожите,– велел Стас, потом взял керосинку в одну руку и погрузился в черный зев.
Женька с Юлькой остались наверху. По свечению лампы они заметили, что лестница оказалась нетипично длинная. Обычно в подобных домах подвалы сконструированы так, чтобы ходить там в три погибели. Юльку колбасило, хотя в доме стояла духота, а Женька не нашел, чем можно ее укрыть. Прикасаться к местной дерюге они брезговали. За окнами сверкнула молния, заполнив оконные провалы желто-красным заревом, и оба подскочили от неожиданности.
Стас отсутствовал около пяти минут. Это показалось Женьке довольно долгим, даже с учетом нервного напряжения. Схватить спиртягу и назад – действо, явно не превышающее нескольких секунд, так что Женька забеспокоился. Заглянув вниз, он увидел свечение лампы откуда-то сбоку.
– У тебя там все нормально?– позвал он.
– Спуститесь оба,– глухо донеслось снизу.– На минутку. Есть на что посмотреть.
Тревоги или опасения в голосе не прозвучало. Облегчения, впрочем, тоже. Женек с Юлькой переглянулись и пожали плечами. Юлька стала спускаться первой, ориентируясь на свет, а парень для верности заглянул по соседству и проверил спеленатого Андрейку. Тот вроде лежал надежно, и Женька спустился следом.
Им не показалось по поводу лестницы, она действительно превышала стандартную длину. Потому что подвал был необычным, да и не совсем подвалом. Скорее, склепом. Или царством теней. Высотой в два человеческих роста, подвалище по площади превышал сам дом, и с первого же взгляда становилось очевидно – именно дом дополнял эту пещеру, а никак не наоборот. Дом строился сверху исключительно в целях конспирации, а также чтобы обеспечить ближний доступ. Склеп выглядел древнее, таинственнее и могущественнее, и служил он пристанищем для одного-единственного артефакта. Артефакта, о котором сегодня столько было сказано, но никто из слушателей до конца не смог поверить, что речь идет о чем-то осязаемом и реальном.
– Он всегда был здесь,– проронил Стас с легкой ноткой восхищения, подняв лампу на уровень лица и освещая скелет, приведший троицу в священный трепет.– Все эти безумные годы и эры правлений. Как его раньше проглядели, ума не приложу. Наркомы, бандиты, революционеры, нацисты, красноармейцы, староверы, просто бухарики – кто тут только не шарился. И все это время он прятался здесь, у деда Веденея.
Перед ними, вздымаясь под самый свод пещеры, высвечивался скелет дракона. Мощные берцовые кости переходили в голеностоп и упирались в пол фалангами с впечатляющими когтями. Узлы позвоночника притерлись друг к другу, как звенья корабельной цепи. Лучевые кости, которые в незапамятные времена натягивали кожистые крылья, растопырились по всему пространству, делая существо немного смахивающим на паука. Хвост, состоящий из невральных шипов, терялся в пыли.
У существа действительно было две головы, и это потрясало, это открывало перед людьми двери в неведомый мир, двери в само безумие, которым заразились Млад, Веденей, а потом и Андрюха. Шейные ребра дугообразно поддерживали массивные челюсти, глазные провалы даже сейчас излучали ярость. Зубы сохранились лишь частично, но и обломков хватало, чтобы троица мысленно содрогнулась, представив свое вероятное будущее.
– Интересно, он умел летать?– проговорила Юлька восторженным шепотом, а Стас подумал: как жаль, что Мила не увидела это.
Дракон стоял не сам по себе, он крепился с помощью деревянных опор и подвесов, как экспонат в музее. Скелет прекрасно сохранился, учитывая то, что за микроклиматом в помещении веками не следили. Быть может, Сфайрос-прародитель приглядывал за своими ошибочными творениями, не давая им полностью разложиться. Или задумка изначально подразумевала порождение существа, которое будет служить воротами в мир демонов. Перед ними – сам Харон, и он никогда не будет уничтожен.
В этом мрачном подземелье дракон не был единственным скелетом. Вокруг валялись кости поменьше, как остатки трапезы. Этому существу продолжали приносить жертвы, даже сейчас. Андрюха о многом умолчал, ограничившись трепом об убитой проститутке. Количество костей превышало состав одного человека. Могло так статься, что все те огородные насаждения, мимо которых они шагали снаружи, зиждутся на местном кладбище, где останков – не в пример больше.
– Он реально красив!– признал Стас.
– Мы должны его уничтожить!– вскрикнула Юлька.– И тогда, может быть, то существо снаружи тоже погибнет.
– Точно!– подхватил Женька.
– Даже если это нам не поможет, мы просто обязаны это сделать,– заключил Стас.– Хотя бы ради погибших. Это сумасшествие нужно заканчивать. Всегда найдутся очередные фанатики. Всегда тут будут убивать. Но просто обвалить его явно недостаточно. Нужно его раскромсать, в труху.
Он огляделся в поисках подручных средств. У дальней стены стоял верстак, заставленный канистрами. Похоже, заявленный спирт. Или же тут готовили снадобья и зелья, и внутри канистр – какие-нибудь ингредиенты. Верить на слово Андрею было бы очевидной глупостью.
– Нужен минимум топор. Надо идти в сарай.
И Стас первым двинулся к лестнице.