Олег Анатольевич Рудковский
Пробег
– Нет уж.– Алена стрельнула в мою сторону глазками. Впервые она позволила себе кокетство.– Не доставлю такого удовольствия.
– Слушай, а у тебя есть парень?– внезапно спросил я ее. Вопрос, конечно, на засыпку. Хороша бы она была, если бы, имея с кем-то отношения, рванула со мной куда глаза глядят. Хотя на моем веку встречалось и не такое.
– Было несколько романов,– неопределенно ответила она.
– Пылких?
– В общем, да.
– А теперь?
– А теперь я на распутье.
Я не понял, что это значит, но допытываться не стал. Всему свое время, узнал же я о ее проблемах дома, не прилагая никаких усилий, даже не подозревая, что они есть. Никогда не следует торопить события, иначе рискуешь застрять на обочине – уж эту-то истину я усвоил.
В святой пещере под церковью, что располагалась на горе, мы поставили свечи и написали записки с пожеланиями. А точнее, написала одна Алена. Я лишь собирался накарябать что-то, чего мне в жизни больше всего нужно, о чем я мечтаю, но вдруг на меня обрушилось откровение, и я, всегда воспринимающий святые места как нечто вроде музейных выставок, впервые ощутил благодать этого места. Я вдруг осознал, что мне нечего себе пожелать. Вдруг понял, что чувство, острое чувство, посещающее меня на трассах, будто мне чего-то не хватает, исчезло. Я абсолютно счастливый человек, и у меня все есть. Дорога и любимая женщина рядом. Да, я начинал в нее влюбляться. Но что было причиной тому – она сама или путешествие, я, конечно же, не знал.
Мне было интересно, что загадала Алена, но я не рискнул спросить. Мы покинули пещеру в полном молчании, она задумчивая, я – слегка шокированный откровением. Когда шлагбаум, препятствующий машинам въезд на территорию курорта, остался позади, я обнял ее за талию.
– Ну что? Поехали?
– Обгонять мою боль?
– Нет.
– Нет?
– Просто – дальше.
В салоне она не выдержала. Залезла рукой под юбку, спустила душные колготки, которые натянула вчера вечером, а теперь изнывала в них. Я не мог не посмотреть туда, да и не хотел строить из себя джентльмена. Сверкнули беленькие трусики. Она застыла. Я поднял глаза, ожидая, что она окунет меня в ледяную воду, но она улыбалась.
– Сейчас же отвернитесь, молодой человек.
Я поступил с точностью наоборот: продолжал наблюдать до конца, пока она не избавилась от колготок. Только после этого тронул машину с места.
Мы понеслись дальше. Мимо ее родного города, мимо городка под названием Ишимбай, в котором через год я буду участником погребальной колонны автомашин,– в сторону Башкирского заповедника, к подножью горного плато, где природа несравнимо величественней, чем в Красноусольске, и где, в отличие от курорта, нет ни души. Там, расстелив покрывало на пологом склоне горы, мы с Аленой занялись любовью, и лишь кузнечики и птицы были свидетелями нашей страсти. Мы любили друг друга так, как никто из смертных. Мы любили друг друга как два незнакомца, которых столкнула ирония судьбы, и это придавало незабываемый колорит экстазу. Насытившись друг другом, мы вновь задремали, но уже не рука в руке, а в объятиях.
Ко мне домой прибыли лишь под вечер. По пути прихватили бутылку вина. Дорога измотала меня полностью, но красное вино придало сил. Мы проболтали до поздней ночи. Я рассказывал Алене о дорогах, о приключениях, что случались со мной или моими знакомыми. Рассказывал ей дорожные легенды и притчи, которые знал тысячи. Она молча слушала, полуприкрыв глаза от удовольствия, не спеша потягивая вино из бокала. Я знал, что уже завтра мои руки вновь будут машинально сжиматься в поисках руля, но той ночью я впервые не думал об автомобиле. Я не думал ни о чем, кроме нее.
И был вечер, и было утро: ночь вторая.
А утром Алены не стало. Я проснулся в одинокой постели, как обычно, как происходит изо дня в день лишь с редкими исключениями, и в первую секунду даже ничего не почувствовал, подумав, что это рядовое утро, и девушка мне просто приснилась. Потом подскочил, как ошпаренный, стал искать ее по всей квартире, хотя чувство сразу же подсказало мне, что ее нет. Я нашел лишь записку, лежащую на краешке письменного стола.
Жаль было тебя будить. Уехала домой на автобусе. Позвоню.
И лишь теперь я понял, что за всеми этими впечатлениями успел оставить ей свой телефон, но не удосужился узнать ее.
Она не позвонила. Ни завтра, ни послезавтра,– никогда. Я не знал, почему, как многого не знаю в этой жизни. Я приезжал в Стерлитамак на улицу Гоголя – это была моя единственная зацепка, единственный шанс; я избороздил эту улицу вдоль и поперек, я знал на ней каждый камешек, каждый колодец. Я всматривался в лица людей, что шагали по тротуару или переходили передо мной дорогу. Я часами простаивал возле каждого дома на этой треклятой улице, ища ее, одну ее, мечтая, что в один прекрасный день она, словно фея, возникнет перед моей машиной, немного растерянная, но обрадованная встречей. И вновь будет трасса, одна бесконечная, непрекращающаяся дорога, ее рука в моей руке…
Я искал ее вплоть до самых снегов, когда лица людей стали уже неразличимыми за шапками и капюшонами. К тому времени я уже стал забывать лицо самой Алены. Я признал свое поражение, и в тот же вечер напился дома в стельку.
Я вспоминаю ее до сих пор. Я спрашиваю себя: что случилось? Почему она не стала звонить? Еще одна насмешка судьбы, и она потеряла мой номер? Вряд ли, она знала адрес, она могла бы приехать, если бы хотела… Проклятье, я даже не знаю, благополучно ли она добралась до дома! А если даже так, то что ждало ее там? Эти ее рассказы о матери… тревожные мысли о самоубийстве… Или, может, это я взял на себя слишком большие обязательства? Я пообещал Алене, что мы обязательно обгоним ее боль, оставим ее далеко позади на трассе. А в то утро, когда она проснулась, она обнаружила, что ее боль тут как тут, и она перестала мне доверять. Черт, я ничего не знаю, и именно это сводит меня с ума.
В тот день, когда уехала Алена, оставив мне на прощание записку, которую я храню по сей день, мне на мобильник пришло сообщение.
<Блондинка>: Ты, наконец, освободился?
Я не выдержал и настрочил:
<Муха>: Как хорошо, что у меня есть ты!
Она дулась на меня два дня. Скорей всего уловила в моем пылком послании тоску по другой. Я не винил ее за двухдневное молчание, хотя не совсем понимал.
Как бы то ни было, по прошествии двух дней на табло моего телефона высветилось:
<Блондинка>: Привет. Как трасса?
И вновь она безошибочно угадала, что я за рулем.
480 миль.
Я очнулся от воспоминаний и обнаружил, что нахожусь на подступах к Стерлитамаку. Машинально придавил тормоз, не желая въезжать в город, ставший мне враждебным после исчезновения Алены. Совершил разворот, остановился возле придорожной кафешки. Там я купил сигарет, обменявшись несколькими любезностями с продавщицей. Мне вдруг захотелось поболтать с кем-то, пусть даже с ней, поболтать ни о чем, так просто, но сзади подошел какой-то мужик, и я вернулся в машину. Закурив, я битых четверть часа тупо пялился на снующие мимо меня машины.
Говорят, старые раны не затягиваются, а истина «время лечит» настолько же надуманная, насколько может быть надумана легенда, если она проходит через уста человека недалекого. Теперь я понимаю, что это верно. А может, моя рана особенная, отдающая экстримом, как и любая езда? Ты можешь встречаться с девушкой – у вас любовь до гроба в течение этак месяцев пяти, а потом – скандал, разрыв отношений, и ты мало-мальски можешь увязать в памяти осколки, объяснить хотя бы самому себе, почему это случилось. Я не мог. Злюка-судьба не дала мне даже такой возможности.
Я тряхнул головой, отгоняя остатки мыслей, настраиваясь на обратную езду – плевать, поеду домой. Внезапно в зеркальце заднего вида я заметил, что по обочине в мою сторону направляется девушка.
Вообще-то, их много тут. Особенно по ночам, поскольку в окрестностях много кафе и шашлычных. Рефрижератор, насколько я знаю, постоянно промышляет в этих местах. Причем он такой типус, что после каждого раза, когда ему удается подцепить девчонку, он непременно раструбит об этом по «Сети». Прикольный малый, и деньги, судя по всему, у него водятся.
Девушка приблизилась. Заметив в боковом зеркальце мой взгляд, она сделала независимое лицо, проходя мимо. Однако стоило мне ее окликнуть, замешкалась.
– Гуляешь, красавица?
– Ну… В общем, да.– Ее глаза пытливо изучали меня поверх опущенного бокового стекла. Смазливое личико, ладная фигурка в простом летнем платьице. А мне вновь вспомнился другой взгляд, взгляд другой девушки, изучающей меня, когда я предложил ей покататься.
– Есть желание присоединиться?
На фига она мне сдалась, спросил я себя. Черт меня дернул за язык. Но было уже поздно идти на попятную: девушка обогнула машину и уселась рядом. Я предложил ей сигарету. Мы закурили.
– Какие планы на вечер?– спросил я.
– Ну… Еще не знаю.
Я счел, что терять мне нечего. А потом, своей наглостью я, быть может, добьюсь того, что она уйдет.
– А как насчет переспать?– спросил я в упор.
– Ха!– Она покачала головой, как бы сообщая, что просто в шоке от такой дерзости. Но убираться не спешила. Продолжала сидеть и курить.– И что, заплатишь?
– Это как договоримся.– Я продолжал ломать комедию.
– А сколько?
Нет, это гениально! Только в жизни, наверное, такое может быть. Она спрашивает меня – сколько! Расскажи мне кто-нибудь, не поверил бы.
– А сколько берешь?
Ее лицо стало возмущенным.
– Ты чего! Я тебе не шлюха.
А кто ты, хотел спросить я. Вольнонаемная? Но я придержал язык. Не стоит хамить незнакомке только потому, что у тебя паршивое настроение, с утра ты попал на похороны, твоя любовь затерялась в чужом городе, а домой ехать нет желания. Она ведь мне ничего плохого не сделала.
– Давай за двести,– предложил я.
– Что двести?
Я чуть не расхохотался.
– Двести рублей за то, чтобы переспать.
Она хмыкнула и не ответила. Ладно, все понятно. И хочется халявы, и колется – она ведь не шлюха, чтобы требовать мзду. Я перевел взгляд на трассу. Машины продолжали носиться мимо. Девушка прикурила новую сигарету из моей пачки. Меня она не торопила, а сама, судя по всему, не торопилась никогда.
И вновь идея заворочалась во мне – идея, впервые пришедшая на ум год назад, когда все произошло: мое знакомство с Блондинкой, членство в «Сети», а главное, мой короткий, как вспышка, роман с Аленой. Идея была неосознанная, зачаточная, но сейчас вдруг она сформировалась в единую картину, и вновь я был поставлен перед фактом: идея – вот она, остается решить, что с ней делать.
Я покосился на свою полузнакомую.
– Какая сейчас интенсивность движения на дороге?– ехидно спросил я.
– В смысле?– Она уставилась на меня в непонятках.
– Сколько машин проедет мимо нас, ну, скажем, за час?– пояснил я.
Девушка оглядела проезжающие машины как-то по-новому, словно я раскрыл ей какой-то секрет.
– Я их что, считала?
Нисколько не сомневаюсь в этом. Ты не считала. Но наверняка найдутся люди, которые знают. Раз уж эта мысль пришла ко мне, она обязательно должна была прийти до меня к кому-то еще.
Я взял в руки мобильник. Ввел интересующий меня вопрос. Есть там такая функция – «сразу всем абонентам». Ее я и использовал, отправив запрос в «Сеть». Повесил мобильник на место, откинулся на кресле и расслабился.
– Ну?– Похоже, это было любимое слово моей полузнакомой.– Что будем делать?
– Ждать сообщений.
Она пожала плечами и вздернула носик. Я ожидал, что сейчас она пошлет меня куда солнышко не заглядывало, грохнет дверцей и продолжит путь по обочине с независимым лицом, но она этого не сделала. Сидела себе и сидела. Или я действовал на нее расслабляюще?
Когда посыпались ответные sms-ки, я минут пять просто ничего не делал, даже не шевелился, – ждал, когда схлынет шквал сообщений. Заметил, что девушка с интересом косится на мой телефон, точно увидела говорящую муху (кем я и был, мое почтение). Дождавшись паузы, я вновь снял трубку и стал считывать то, что мне пришло.
<Осколок>: Решил написать статью?
<Свин>: Ни фига себе запросы! А вообще, спроси Рефрижератора, он там постоянно тусуется.
<М.Еж>: Наверное, пять к одному.
Да, он загадочный, этот М.Еж, как и его логин. Над этим стоило поразмыслить. Пять к одному – что, интересно, это значило?
<Рефрижератор>: Понятия не имею. Не считал.
Я и не ожидал, что он знает. Интересы Рефрижератора, насколько я понял, не распространяются дальше баб. Ну, каждому свое.
<Птица>: В среднем двадцать машин в минуту в одну сторону. Столько же в другую. Один из наиболее интенсивных периодов.
Мои предположения, что среди нас есть сотрудники ГИБДД, стали обрастать фактами. Кто еще мог знать ответ? В принципе, я узнал, что мне требовалось, но все-таки пролистал еще несколько сообщений, пока не нашел то, которое искал.
<Блондинка>: Что ты задумал?
Я уловил в ее голосе тревогу. Я давно уже начал чувствовать интонации, не имея возможности ее слышать. Возможность-то как раз была: я мог ей позвонить, она могла позвонить мне. Все-таки с ней я общался несравнимо теснее, чем с остальными членами виртуального ордена. Но мы этого не делали, ни я, ни она, а почему – сказать не могу.
Я набрал ответ на ее вопрос и вновь отослал его сразу всем абонентам. Откинулся на спинку кресла. С удивлением обнаружил скучающую девушку у себя на пассажирском сиденье. Я думал, она уже ушла, пока я был с головой погружен в «Сеть». Заметив, что я перестал терзать телефон, она повторила:
– Ну так что?
– Ждем еще немного. И я узнал интенсивность. Двадцать машин в минуту по одной полосе. Вот так, можешь теперь похвастать перед кем-нибудь.
– Ни фига себе! А откуда ты узнал?
– У меня друзья в ментах.
Будь она посмышленее, она задалась бы вопросом: а сколько у меня этих самых друзей, если на один мой запрос мне пришло сообщений тридцать? Весь ДПС-ный гарнизон, что ли? Но она всего лишь поглядела на меня удивленными глазами газели и промолчала. Наверное, я казался ей какой-то диковинкой.
Вновь посыпались сообщения.
<Рефрижератор>: Невозможно. Я знаю эту дорогу.
<Осколок>: Срежешься на развороте. Вылетишь.
<Птица>: Только что прошел товарняк. Шлагбаумы открыты. Попробуй. Но можешь наткнуться на вагонетку, предупреждаю. Они часто ходят в это время.
Нравится мне все-таки этот Птица (или это она?). Говорит по делу и продуктивно.
<Пуля>: Твою мать, почему мне раньше не пришла в голову эта мысль!
<Дракон>: В принципе, возможно, если повезет. Но на кольце все равно сбрасывай скорость. Даже не думай, – вылетишь.
<Лада>: Если ты это сделаешь, я тебе отдамся. Клянусь! Даже если ты страшный, как черт.
Я пролистал еще кучу пустяковых сообщений, ища только одно. Но Блондинка молчала. Я не знал, почему. Ну, я много чего не знал.
Девица рядом со мной стала подавать признаки нетерпения.
– Ну так что?– в третий раз повторила она.
– Есть идея.– Предполагаю, что при этих словах мои глаза разгорелись, поскольку ее взгляд на меня сделался странным, и в нем мелькнуло замешательство.– Хочу проверить, смогу ли я выдержать 100 км/ч до развилки с Ишимбаем и назад.
Некоторое время она мигала на меня в непонимании. Потом спросила:
– Ты что, дурак?
– Типа того,– беззлобно согласился я.– Ты можешь выйти.
Она сделала две вещи, которые, по моему разумению, должны были мне все объяснить: фыркнула и осталась на месте. Я пожал плечами. Ей было нечего делать, она не шлюха, чтобы мотаться по обочине; скорей всего, она просто вышла из дома и двинулась навстречу судьбе, как это делаю я каждый день, отправляясь в поездку. Судьба свела ее со мной, и она, как некогда Алена, просто доверилась. Определенно, этот город полон для меня сюрпризов. Неизвестно, правда, к чему приведет моя новая встреча.
– Тогда держись.
Я завел мотор. Врубил музыку. Вывел машину с обочины на трассу.
До деревни под названием Покровка было легко. Двадцать или не двадцать – мне лично показалось, что на этом отрезке нам повстречалось от силы машин пять. Я уж грешным делом подумал, что если так пойдет и дальше, то 100 км/ч – рубеж пустяковый и театральный, рассчитанный на эффект того, что до меня такого форсажа никто не предпринимал. Но стоило лишь достичь населенного пункта, как все мое легкомыслие как ветром сдуло.
Черные буквы на белом фоне перед населенным пунктом уведомляли, что тут нужно держать не больше 60 км/ч. Кто-то плевал на сие предписание, но находились и педанты, следующие букве закона неукоснительно. Именно они были сейчас моими самыми главными врагами, как ни дико это звучит. Я пристроился в хвост несущегося впереди меня «мерса», зная по опыту, что иномаркам закон не писан. Почти тут же я заметил, что на «жигулях», идущих перед «мерсом», загорелись тормозные огни. Водитель внимал дорожным указателям. Как следствие этому, водитель «мерса» тоже притопил тормоз.
Навстречу летела «Газель». У меня не хватало времени на то, чтобы определять, какая у нее там скорость, оставалось лишь полагаться на судьбу. Ну, и на судьбу девушки рядом со мной. У меня не получилось обогнать боль Алены однажды, и она пропала. Интересно, смогу ли я обогнать смерть? Как и год назад, рядом со мной сидит девушка. Быть может, ставки делаются вовсе не на меня, а на моих попутчиц?
Мне нужно было выдержать 100 км/ч, а потому я врубил левый поворотник и, обгоняя «мерс» с «жигулями», ринулся прямо навстречу «Газели».
Я так и не понял, какая у него была скорость. Не понял я и того, как мне удалось выйти из этой ситуации живым. Возможно, в последний момент парень за рулем «Газели» притормозил, оставив мне лазейку, да и водитель «жигулей» молодец – смекнул, что обгоняет его тип, у которого с винтиками плоховато, и буквально прижался к низкому заборчику, что шел в этом месте вдоль дороги. «Мерс» катил себе и катил – он не привык, чтобы его так хамски обгоняли, потому, видимо, тоже ничего не успел понять. В последний миг я разглядел лицо водителя за ветровым стеклом «Газели», его открывающийся рот, по всей видимости, сыплющий комментариями.
– Ты что, серьезно надумал?!– Теперь в голосе моей полузнакомой была не тревога. В нем звенела самая настоящая паника. Поздно, девочка. У тебя был шанс, я предлагал тебе выйти. Ты не захотела. Я лишь надеялся, что она не станет за меня цепляться от страха. Если она это сделает, я ее ударю. Сильно и наотмашь.
Я не смог ей ответить, поскольку в ту же секунду с остановки прямо на меня стал выруливать рейсовый автобус.
Этим вообще на все похер. Законы дорог возвели автобусы в ранг неприкосновенных. Трогаясь с обочины или с остановки, водители просто включают поворотники и рулят, зная, что правы, а все остальные должны уступить им дорогу, участвуют они в забеге или нет. Все бы ничего – как раз в этом месте дорога имела полосу разгона. Вот только, обгоняя автобус, параллельно ему на скорости около 50 км/ч тащился «москвичонок».
Сотой доли секунды мне хватило, чтобы я повторил мысленно себе напутствие человека под логином Дракон: даже не думай. Навстречу шел грузовик, а «москвич» – единственное чудо техники, которое помещалось в просвет между гигантами дорог. Пристраиваться за «москвичом» – стало быть, сбавлять скорость. Обгонять его вместе с автобусом – значит, таранить грузовик. Брать еще левее – боковое зрение различило там каких-то людей.
Что ж, вознесем хвалу дураковатому водителю «Газели» с желтой рожицей на задней двери. Я взял вправо. Автобус к тому времени уже вырулил с остановки, благо дело, он забрал с собой людей, и на остановке никто не стоял, и я втиснулся как раз в освобождающуюся полосу разгона.
Я знал, что выиграю этот раунд. Мне нужно всего лишь успеть выйти на трассу, пока не закончилась полоса, но я был уверен, что с моей скоростью я сделаю это влегкую. Единственное, о чем я молил Бога, это чтобы правые колеса моей машины не сошли на щебень. Иначе – смерть. На скорости 100 км/ч вылететь на щебенку, все равно что прыгнуть без парашюта.
Не сошел. Пролетел справа от автобуса, подрезал с правой же стороны обогнавший того «москвич». «Москвич» испуганно вильнул влево. К тому времени грузовик уже проехал. Иначе как пить дать я стал бы причиной аварии.
Мои ладони вспотели, глаза выпучились. Я видел перед собой лишь трассу, впервые в жизни я не смотрел по сторонам, не замечал ничего вокруг себя, сидя за рулем. Молнией сверкнула мысль, как себя чувствует моя спутница. Что-то она резко притихла. Но я не мог взглянуть на нее, даже мельком. Взгляд прирос к дороге, руки приросли к рулю.
Первый железнодорожный переезд мы миновали благополучно. Прогрохотали по рельсам, понеслись дальше. Не исключено, что завтра мне придется менять стойки. До второго переезда тоже все шло более или менее гладко, не считая мелких казусов, что вызывали злые сигналы клаксонов. А на подступах ко второму переезду я понял, что если срочно что-то не придумаю, то мне конец. Либо как живому человеку, либо как личности.
Передо мной мелькал зад моего собрата, водителя «девятки», что медленно сбавлял скорость, подъезжая к рельсам. В то же время навстречу нам через рельсы переваливался опять же (вот уж везет!) рейсовый автобус. Переваливаются они тоже своеобразно, точно пьяница перелезает через забор. Медленно, вразвалку, того и гляди заглохнут. Оставалось либо тормозить, либо идти на отчаянный шаг.
«Только бы за переездом не было ментов!»– взмолился я, зная, что если бы это было так, то кто-нибудь, к примеру Птица, уведомил бы меня об этом. Но те могли появиться там минуту назад, ведь так?
И снова я столкнулся с ощущением, словно кто-то сверху правит моими действиями. Интуитивно я протянул руку к приборной доске и влупил свет дальних фар. После чего той же рукой с бешеной силой надавил на клаксон.
«Ну, давай, не окажись тупицей!»– мелькнуло у меня в голове.
Тупицей водитель «девятки» не был. Ему оставалось до рельсов каких-нибудь метров двадцать, и он уже успел сбросить скорость чуть ли не до 30 км/ч. Он ничего не понял, и я его не виню. Но он сделал главное: увидев, что сзади него творится что-то странное, водитель «девятки» резко дал вправо и, нарушая все мыслимые законы дорог, затормозил на обочине в десяти метрах от рельсов. Насколько я успел увидеть, он даже включил «аварийку».
Я ринулся в освободившийся просвет. Прогремел по рельсам, в очередной раз пожалев свои стойки. Переезд остался за спиной. Оставалось надеяться, что вахтерша не успела записать номер моей машины.
Третий переезд я пересек, не выключая фар, готовый при случае вторично воспользоваться клаксоном. Свет пришелся кстати, водители инстинктивно жались к обочине, но клаксон использовать не пришлось. А за третьим переездом, когда до разворота оставались считанные километры, меня на скорости около 130 км/ч обогнал тот самый «мерс», который шел впереди меня в деревне Покровка. Что ж, я оказался прав, водитель иномарки не смог пережить, что его обошел какой-то пройдоха. Еще одна примета в добавление к перечисленным: у некоторых людей портится настроение, если в дороге их кто-то обгоняет.
Вот и развилка. Путь влево – на Ишимбай, вправо – к моему родному городу. Мне не нужно было ни туда, ни туда. Мне нужно было исхитриться, совершить круг, чтобы вновь выехать на основную трассу. Вовсе не проблематично на скорости этак 40 км/ч. Но под 100… Нехорошее это место, кровавое. Перед глазами всплыли сообщения членов «Сети».
Даже не думай. Вылетишь.
Чтобы не дать страху шанса, я вдруг завопил благим матом, перекрикивая звуки музыки в машине.
– Ангелы небесные, не отвернитесь теперь!
Неподалеку я заметил кучку припаркованных машин. Это были члены «Сети». Я убежден. Те, кто оказался поблизости и не смог преодолеть искушение. А еще удостовериться, что мои слова – реальность, а не бравада. Руку даю на отсечение, что Птица там был, возможно, и Рефрижератор. Вот я и стал ломателем традиций. Благодаря мне произошла встреча людей, ограничивающихся ранее общением по мобильной связи. А что это за Лада такая, которая обещала со мной переспать?
Больше я ни о чем не мог думать. Не знаю, успел ли кто-нибудь из зрителей разглядеть в салоне мое лицо. Я их точно не разглядел. Мне было не до этого.
Мы въехали на кольцо. Машину сначала занесло, потом правые колеса взвились над дорогой. Звуки музыки перекрыл чей-то истошный визг, и я не знал, кричит ли это девушка, что сидела рядом со мной, или вопль вырывается из моих легких. Что-то завалилось на меня справа – моя спутница, моя полузнакомая, которая не смогла удержаться. Я успел еще подумать о том, что причиной нашей смерти будет простая забывчивость: я забыл предупредить девушку, чтобы она пристегнула ремень безопасности. Да и сам не пристегнулся. Я хотел зажмуриться перед тем, как встречу смерть, но не смог.
А секунду спустя мы неслись по прямой дороге.
Я не знаю, почему так вышло. До сих пор не знаю. Наверное, нам повезло, иного объяснения я придумать не могу. Нам повезло хотя бы в том, что поблизости не оказалось машин. Выезжая с кольца, ты минуешь знак «уступите дорогу». Если бы кто-то несся нам наперерез, то кирдык.
Сзади раздались взрывы клаксонов. Позже я сообразил, что звуки эти были в мою честь. А в тот миг я думал только о том, как быстрее унять дрожь в руках. Ее нужно было унять оперативно и до конца. Нам еще предстоял обратный путь, так-то если что.
Или у Птицы были неточные сведения, или же он утрировал, или статистика – такая штука, что сегодня она одна, а завтра – совершенно иная. Как бы то ни было, обратный путь оказался для нас намного проще. В сторону Стерлитамака шло машин плачевно мало, я несся вперед, и никто не препятствовал мне выдерживать мои установленные 100 км/ч. Лишь на последнем переезде пришлось опять выкручиваться, поскольку издали я заметил мигающие семафоры.
Шел вагон, о чем предупреждал Птица. Или еще один товарный поезд. Или обычный поезд. Или чертова дрезина. Не знаю, что именно, но удача оставалась со мной. Семафоры мигали, но шлагбаум был еще поднят. Лишь когда я приблизился, шлагбаум дрогнул и пополз вниз.
Все машины послушно выстроились в очередь на обеих полосах. Объехать правую колонну, юркнуть под шлагбаум в последний момент, вынырнуть под носом у левой колонны оказалось куда проще, чем слепить фарами и сигналить водителю «девятки».
А стоило мне вторично миновать деревню Покровку, еще не доезжая до города, я уже знал, что выиграл. Что именно? Судите сами.
В город мы въехали на скорости 30 км/ч (уму непостижимо!). Добравшись до моста, уводящего вправо, я свернул на него. За ним – влево, в узкую лазейку. Мимо частных домов по грунтовке я проехал до конца. Внезапно кусты раздвинулись. Перед нами предстала спокойная речка Ашкадар.
Я заглушил двигатель. Минут пять мы сидели, не шевелясь. Слышно было, как жужжат мухи, как перекатываются воды реки; где-то вдали раздавались детские крики, однако вокруг не было ни души. Река действовала успокаивающе. Я наблюдал за тем, как стресс потихоньку отпускает меня, как в голове начинают возникать связные мысли. Еще я чувствовал, как мои челюсти разжимаются – похоже, всю дорогу я ехал, с силой сжав зубы.
Я взглянул на мобильник. На табло мигал конверт. Сообщение. Я взял трубку.
<Блондинка>: Ты еще жив?
<Муха>: Жив.
<Блондинка>: Ты сделал, что хотел?
<Муха>: Да.
<Блондинка>: У тебя получилось?
<Муха>: Да.
<Блондинка>: Ты не шутишь?!!
<Муха>: Нет.
Я посмотрел на девушку рядом с собой. Одну за одной она курила мои сигареты. Ее тело колотила дрожь, она тупо пялилась на реку, по-видимому, ничего не соображая. Мне стало ее жаль чуточку, но с другой стороны, когда еще в жизни ей выпадет возможность так рискнуть? Я знаю, когда: никогда. Ее платье сбилось меж бедер и обнажило коленки. Я положил руку на ее бедро. Она сильно вздрогнула, потом вновь затряслась.
Я приблизился к ней. Свободной рукой забрал у нее сигарету, вышвырнул ее в окно.
Она отдалась мне легко и задаром.