Оксана Тарасовна Малинская
Обожженные
– Ой, вы только посмотрите на них, им неловко целоваться в моем присутствии! Ладно уж, сама когда-то так же смущенно краснела в присутствии симпатичных мне мужчин. Давно это было… Имейте в виду, у меня на сегодня большие планы, так что, если я вам понадоблюсь, вы вряд ли сможете со мной переговорить. Впрочем, четверо влюбленных людей и без меня найдут, чем заняться, – она усмехнулась. – На этом я вас оставлю.
После этого она вышла в коридор, оставив только один фонарь с электрическим светом, который после нее казался совсем тусклым и блеклым. Комната погрузилась в полумрак и молчание. Какое-то время четверка лишь растерянно смотрела друг на друга, как будто уход Маривонн только усилил создавшуюся между ними неловкость. Но потом Хлои вдруг радостно закричала:
– Акайо! Я так по тебе соскучилась!
И девушка бросилась к мужчине и впилась ему в губы страстным поцелуем. Акайо обвил своими руками ее тонкую талию и с наслаждением прижал к себе. Михаил наблюдал за ними с некоторой неловкостью. От этой пары искры летели во все стороны еще в то время, когда университет нормально функционировал. Уже на первой перемене между парами Акайо с Хлои целовались в коридоре, вызывая недоуменные взгляды у всех вокруг: на Гармонии кто-то целуется? Как такое могло произойти? Искренняя любовь всегда умиляла Михаила, заставляя его радоваться за пару и немного завидовать. Но не теперь: ведь он встретил Скарлетт, которая казалась еще прекрасней сестры и словно светилась внутренним светом. Конечно, он уже встречал ее тогда, когда она приходила вместе с сестрой в университет, но тогда он не обратил на нее внимания. А едва она зашла в квартиру, его сердце бешено ускорило свой темп, а все то, что заставляло пилота мыслить сдержанно и хладнокровно, куда-то испарилось, словно туман, развеянный ветром. Эта девушка с темно-русыми волосами, теплыми ореховыми глазами, немного пухлыми губами и стройной фигурой с плавными формами прочно запала ему в сердце. Он не мог отвести от нее взгляд, и его душа выводила странную нежную мелодию, единственными словами которой были: это она. Та самая, которую он искал всю жизнь.
Но все эти эмоции как будто не имели значения сейчас: они казались тусклым воспоминанием, сценой из романтического фильма, который он не успел досмотреть, а потому так и не успел узнать, чем же все закончилось. Скарлетт тоже не спешила, подобно сестре, прыгнуть в его объятия. И сейчас, стоя перед ней и глядя в ее теплые ореховые глаза, он ощущал себя пятнадцатилетним мальчишкой, который в первый раз влюбился и не решается на большее, кроме как наблюдать за объектом своей симпатии издалека. Чувствовала ли она то же самое к нему, что и он к ней? Признался ли он ей в любви тогда? Возможно, они, как Хлои и Акайо, успели поцеловаться. Или даже сделать нечто большее. Но он мог только предполагать.
– Привет, – глупо выдал он.
– Привет… Миша, да? – так же неуверенно произнесла Скарлетт. – Кажется, твое имя так сокращают?
– Да, – немного удивленно произнес Михаил. – Откуда ты это знаешь? Ты что-то помнишь?
– Нет, – грустно покачала головой Скарлетт. – Мое последнее воспоминание – это как я пришла домой и увидела тебя. И вот, имя Миша откуда-то всплыло. Ничего, если я так буду тебя называть?
– Конечно, на Земле меня все так звали, – Михаил подошел и осторожно сел рядом, боясь ее случайно коснуться. – А у тебя есть какое-то сокращенное имя?
Девушка пожала плечами:
– Всю жизнь все меня звали Скарлетт, и это имя, на мой взгляд, звучит вполне красиво. Хотя многие пытаются меня ассоциировать со Скарлетт из «Унесенных ветром», но я совсем не такая, и я считаю, что это хорошо, что я привношу что-то хорошее в это имя. Впрочем…, – девушка задумчиво склонила голову. – Мой брат Вин, помнится, называл меня Карли. Если хочешь, можешь меня так называть.
– Карли, – попробовал на вкус это имя Михаил. – А что, мне нравится.
– Значит, Миша, – кивнула Скарлетт.
– И Карли, – закончил Михаил, и они оба улыбнулись.
Хлои и Акайо все еще целовались, и Михаил снова растерянно замолчал. Что ему дальше делать? Ситуация по-прежнему казалась странной и непонятной.
Она смотрела в зеркало и видела лишь напуганную маленькую девочку, а вовсе не взрослую женщину-врача, которой она являлась. И дело даже не в том, что она выглядела гораздо моложе, чем на самом деле. Просто последние события пошатнули привычное устройство мира, заставили сомневаться в том, по правильным ли принципам она живет. Ее путь прервался, и она резко наткнулась на тупик, который не давал больше идти вперед. Как будто всю ее жизнь перечеркнули, отмотали назад и вернули в детство. Маленькая девочка, которая должна определиться с тем, кто она, и чего хочет от жизни. Но как она могла это сделать, когда Маривонн по-прежнему в плену у гармонианцев?
Прошла уже неделя с тех пор, как девушка пропала во время операции. За все это время ни один гармонианец не подал голоса, а свет, наполнявший атмосферу, все больше и больше тускнел. Что вообще происходило в мире?
На работу она теперь не ходила. Все операции отменили, поскольку оборудование вышло из строя. Мир трясся от ужаса: как же им жить без телепатической сети и целебных технологий? Неужели они снова начнут болеть и умирать и вернутся в Средневековье?
Покачав головой самой себе, Скарлетт коснулась двери и вышла из ванной. Подняв взгляд, она вдруг увидела Михаила, сидевшего на диване с питательным коктейлем в руках, и слушающего, как ее мама о чем-то рассказывает.
– Привет, – радостно поздоровался он, а Скарлетт покраснела, как влюбленная школьница.
– Привет, – смущенно сказала она и села на диван как можно дальше от него. – А где Хлои?
– Они с Акайо пошли куда-то, – добродушно сказала Мэдисон Кук, отхлебнув коктейль. – Удивительно как они сошлись, правда? Честно говоря, за все время жизни на Гармонии я отвыкла наблюдать такое.
Но Скарлетт, вместо того, чтобы порадоваться за сестру, только грустно вздохнула:
– И в этом Маривонн оказалась права. И почему я ее не послушала?
– Ты все еще переживаешь из-за нее? – как будто бы удивилась Мэдисон. – Знаешь, я понятия не имею, где она и что именно с ней происходит, но я уверена, что все это к лучшему.
– Как ты можешь так говорить, мама? – отчаянно воскликнула Скарлетт. – Эта бедная девушка столько всего пережила! Мне следовало прислушаться к ней. Эти гармонианцы с ней вытворяют невесть что, бросив планету, которая целиком и полностью держалась на них, а ты еще говоришь, что это к лучшему!
Мэдисон недовольно нахмурилась:
– Скарлетт, если у происходящего и есть какие-то негативные последствия, так это то, что ты стала вспыльчивой! Как ты можешь так разговаривать со своей матерью?
Но Скарлетт уже больше не могла сидеть и слушать, как ее мать пытается ее убедить в том, что все в порядке. Она не повторит ошибки Маривонн и не станет слушать то, что говорят ей окружающие, какими бы разумными не казались их слова. Поэтому она вскочила с дивана и удалилась в свою комнату.
Она надеялась провести немного времени наедине с собой, упорядочить мысли в своей голове, но услышала звук сдвигаемой двери. Не оборачиваясь, Скарлетт бросила:
– Мама, я не хочу сейчас разговаривать!
– Это всего лишь я, – раздался голос Михаила, и девушка вздрогнула от неожиданности. – Можно?
– Да, конечно, – Скарлетт устало вздохнула, чувствуя, что совершенно не контролирует ситуацию.
Михаил осторожно присел рядом, стараясь не касаться ее – он явно заметил, насколько она напряжена в его присутствии. Когда он заговорил, его голос звучал вкрадчиво и осторожно:
– Ты расстроена тем, что произошло с Маривонн, и это вполне понятно. Злиться и чувствовать себя потерянной в такой ситуации – совершенно нормально. Если тебе нужна какая-то помощь или просто потребуется собеседник – я всегда к твоим услугам.
Скарлетт снова постаралась собрать мысли в кучку. Она чувствовала себя такой растерянной, что все ее мысли разбегались в стороны и ускользали от нее, она никак не могла понять, что происходит в ее жизни, почему она вдруг стала такой раздражительной и чересчур беспокоящейся.
Вот Хлои не так сильно переживала из-за этого всего. Ее сестра никогда не воспринимала происходящее вокруг нее серьезно, как будто для нее это все было игрой, но сейчас так даже лучше: пока весь мир трясся от страха из-за того, что происходит, девушка пропадала с Акайо. Акайо утешал ее, помогал найти опору в их расшатавшемся мире. Хлои впервые в жизни влюбилась, и по ночам она с упоением рассказывала Скарлетт, какое это удивительное чувство и какая же глупость избегать этого. Возможно, Скарлетт стоит последовать примеру сестры?
– Понимаешь, Михаил, – неуверенно начала она.
– Ты можешь звать меня Миша, – ответил мужчина. – Мы с тобой примерно одного возраста, так что это совершенно нормально.
– Миша, – тупо повторила Скарлетт, растерявшись от того, что он ее перебил. – Странно звучит.
– Это не только сокращение моего имени, но еще и ласковое обозначение медведей у нас в стране, – улыбнулся Михаил, и внутри у нее все затрепетало. – А у тебя есть сокращенное имя?
– У меня? Ну не знаю…, – протянула Скарлетт. – Может, Карли?
– Хм… Карли, – мужчина неожиданно протянул руку и заправил выбившуюся из ее пучка прядь волос за ухо. – Тебе идет. Так что ты хотела сказать?
Но его ненавязчивое прикосновение вызвало такую бурю эмоций, что совершенно выбило ее из колеи. Может, другие тридцатилетние женщины опытны и не теряются в присутствии мужчин, которые им нравятся, но она никогда раньше ни к кому такого не испытывала. Пожалуй, ей стоит немного подождать со своим признанием, хотя бы до тех пор, пока она не разберется, что именно чувствует.
– Ничего, – покачала головой она и встала с кровати. – Пожалуй, мне стоит вернуться в гостиную.
– Хорошо, – не стал спорить Михаил.
Пара вернулась в комнату, где по-прежнему сидела Мэдисон. Лицо той выражало грусть и сожаление, в основном из-за того, что нежная релаксирующая музыка больше не разливалась по воздуху, расслабляя ее тело и заполняя пустую голову хоть чем-то, но зато питательный коктейль распадался на тысячи вкусовых оттенков, которые она безошибочно улавливала, и это радовало.
– Прости, мама, мне не следовало на тебя кричать, – извинилась Скарлетт.
Но Мэдисон, казалось, ни капельки не взволновало то, что дочь ее оскорбила, а потом извинилась. Впервые за всю свою жизнь Скарлетт вдруг подумалось, что у ее матери почти не осталось никаких чувств и эмоций – годы облучения гармоническим светом, которые в ее случае требовали больших доз, кажется, совсем подавили в ней их.
– Да ты ничего такого не сказала, – равнодушно произнесла она. – Эх, вот единственное, чего мне не хватает, это чувства единения со всей планетой. Теплые лучи гармонианского света на моей коже… да, это бывало так приятно…
– Хочешь почувствовать лучи гармонианского света? – вдруг раздался какой-то до жути искаженный голос, даже отдаленно не напоминающий человеческий. – Тогда вот тебе!
Не успели Скарлетт с Михаилом оглянуться на дверь, как появилась ослепительная вспышка гармонианского света. Она больно обожгла сетчатку глаз, и они поспешно закрыли их. Скарлетт быстро запустила руку в карман широких белых брюк и отыскала там защитные очки. Надев их, она посмотрела на диван, где сидела ее мать и никого не обнаружила.
Она исчезла. Тогда девушка перевела взгляд на дверь. Перед ней стояла Маривонн.
Скарлетт резко проснулась и принялась всхлипываять. Воспоминания выскочили из глубины ее сознания и накинулись на нее, как обезумевшая раненая собака, потерявшая последние остатки адекватности. Девушка вцепилась пальцами в простыню, на которой лежала, и с бессильным стоном скомкала ее, чувствуя, как ее жизнь окончательно рассыпается на части.
– Эй, Скарлетт, тише, что случилось? – обеспокоенная Хлои, спавшая на соседней кровати, тихонько приобняла сестру.
– Я вспомнила, – выдохнула Скарлетт. – Я вспомнила, о Боже, Хлои! Маривонн убила нашу мать!
– Что? – поразилась Хлои. – Да не может такого быть…
– Может, – грустно покачала головой девушка. – Тебя в тот момент с нами не было, вы где-то гуляли с Акайо. Были только я, Михаил, и…, – дальше она не смогла договорить.
Смерть матери как будто окончательно разорвала связь Скарлетт с ее прошлой жизнью. Зачем Маривонн потребовалось убивать их мать? Что она такого плохого ей сделала? Наоборот, вся семья Кук с момента прибытия Маривонн на планету пыталась помочь ей, пусть даже они не до конца понимали, как обстоят дела на самом деле. Или это наказание лично для нее, Скарлетт, которая привела ее на облучение, из-за чего с ней сделали это?
Спустя некоторое время девушка успокоилась. Нужно признать, что с момента их появления на Гармонии, вся семья очень отдалилась друг от друга. Сестры годами не виделись ни друг с другом, ни с матерью, поэтому их связь была подобна тонкой нити, которую очень легко порвать, чтобы сильно переживать из-за потери. Конечно, несмотря ни на что, все же умерла ее мама, а не какой-то посторонний человек, и это заставляло что-то болеть в груди из-за того, что она больше никогда ее не увидит. Однако это можно было пережить. Сейчас гораздо важнее разобраться, почему Маривонн держит их здесь.
Именно поэтому Скарлетт поднялась с кровати, надела простой топ и брюки, слегка провела расческой по волосам, повернулась к сестре и произнесла:
– Мы должны немедленно рассказать об этом остальным. Возможно, мы сможем что-то решить, если вместе проанализируем случившееся.
Так что сестры отправились в соседнюю комнату, где спали пилоты Михаил и Акайо. Честно говоря, Скарлетт на пороге смутилась – все-таки как-то среди ночи заходить в спальню мужчин неприлично! Но вот Хлои ни капельки не нашла это неловким. Она совершенно спокойно зашла внутрь, подошла к Акайо и осторожно тронула его за плечо. Когда мужчина сонно открыл узкие глаза и недоуменно посмотрел на нее, она сказала:
– Поднимайтесь. Скарлетт что-то вспомнила.
Пилоты довольно быстро пришли в себя и оделись. Потом они все отправились в гостиную, так как в спальнях царила слишком интимная обстановка, чтобы говорить о серьезных вещах. Откашлявшись, Скарлетт произнесла:
– Мне приснился сон, и я вспомнила. Вспомнила, как Маривонн, только что впитавшая в себя всех гармонианцев на планете, пришла к нам. И она… она убила нашу мать. Просто выбросила вперед луч света, и вскоре ее уже не стало, – ее голос стал хриплым, ведь все-таки тяжело говорить о таком.
Хлои и Акайо остались равнодушными к этому заявлению, но на лице Михаила тотчас же мелькнуло озарение:
– Точно! Я тоже помню этот день. Я еще так испугался, услышав, как исказился ее голос, и увидев, что ее глаза ослепли, а всю фигуру окутывает свет.
– Но зачем она ее убила? – недоуменно нахмурился Акайо.
– Я не знаю, – грустно вздохнула Скарлетт. – На этом мое воспоминание обрывается.
– Ох, это нам ничего не проясняет! – немного раздраженно воскликнул Акайо. – Вы уж меня простите, но я как бы и так догадался, что ваша мать мертва, когда пришел в ваши апартаменты и там ее не обнаружил. Мне не хотелось вас огорчать, но это было очевидно. И то, что убийца – Маривонн, тоже понятно. Кто еще это мог сделать-то? Население на Гармонии мирное, оно не будет ни с того ни с сего хвататься за оружие и стрелять во всех подряд. Единственное, что пока остается загадкой, – это причины такого ее поступка, но твое воспоминание нисколько это не объясняет.
Скарлетт нахмурилась, воскрешая в памяти эту сцену во всех подробностях, но на самом деле ничего полезного не обнаружила.
– Наверное, ты прав, – вынужденно согласилась она.
– И мы по-прежнему не знаем, почему она нас держит здесь, – разочарованно произнес Михаил.
Вся четверка снова приуныла. В комнате царила темнота, и свет фонаря на центральном столике создавал ощущение, что они, как во времена еще до космических путешествий, собрались ночью в лесу у костра и рассказывают друг другу страшные истории. Ах, если бы это все действительно оказалось просто страшной историей!
Глава 22
Осознание того, что среди нас находится один из магнуров, помимо меня, все это время и так тревожило нас, но теперь, когда история возникновения этого могущественного существа наконец-то стала известной, нам всем стало не по себе. История не прояснила, что именно он мог сделать, чтобы уничтожить гармонианцев, но фраза про «каждый атом во Вселенной испугался» звучала внушительно.
Весь долгий день мы пытались переварить услышанное и уговорить Текодора использовать свою силу или хотя бы рассказать, что именно он может сделать. Мальчик упрямо молчал, и я не могла его в этом винить. Ответы на вопросы, которые они продолжали задавать, уже находились в моей голове, но я не могла их озвучить. Имеем ли мы право? Вот что меня сейчас беспокоило. Целый день я с хмурым видом просидела где-то в углу, потягивая дурацкие коктейли, от которых меня уже потихоньку начинало тошнить. Остальные приняли мою молчаливую подавленность за расстройство из-за иллюзии, наведенной на меня гармонианцами. Я не стала их разубеждать. Конечно, за Криса я тоже беспокоилась, но сейчас даже это отступило на задний план. Передо мной стояла проблема Вселенского масштаба. И я должна принять решение, стоит ли оно того.
Во второй половине дня (по моим субъективным ощущениям), ко мне подошла Лора. Наверное, подруга заметила, какая я мрачная, и решила поговорить. Она осторожно опустилась на ткани рядом со мной, перекинула волосы со спины вперед, чтобы не запачкать их еще больше об грязную стену, и спросила:
– Ты как?
Мои нервы были уже на пределе, к тому же я не выспалась, и поэтому ответила раздраженно:
– Вот что за дурацкий вопрос, Лора? Как ты думаешь, как я?
Девушку нисколько не обидел мой резкий тон, и она произнесла:
– Я думаю, что тебе очень плохо сейчас. Со стороны гармонианцев это было просто ужасно – показать тебе такое. Я не знаю, что со мной было бы, если бы я пережила смерть Дэнни – пусть даже не в реальности.
– Лора, я прошу тебя, давай сейчас не будем говорить об этом? – простонала я. – У нас сейчас есть куча и других проблем поважнее, чем мои чувства, или ты забыла?
– О таком забудешь, – мрачно усмехнулась Лора. – Ладно, не будем тогда об этом. Но если тебе захочется поговорить – о Крисе, или о Локи, или еще о чем-то, то я тут, рядом, и всегда готова тебя выслушать.
Лора снова вернулась к своему парню, который тут же обвил ее рукой за талию, а я возвратилась к своим мрачным думам. Говорить… говорить о Крисе мне совсем не хотелось. След от раны, нанесенной иллюзией, был слишком свежим. Конечно, на самом деле все это лишь страшный сон, который требуется поскорее забыть, но часть меня продолжала переживать: что сейчас происходит на Кристаллисе? Что, если Меридиана снова потеряет контроль над собой? Сможет ли тогда Крис ей противостоять? Вот честное слово, я бы ни за что не оставила его с ней, если бы там, куда мы отправлялись, не было бы еще опасней, чем во дворце с серийной убийцей. И на самом деле это именно так. Учитывая, что в деле по-прежнему замешаны энергетические существа, я бы ни за что не рискнула взять его сюда – вдруг бы они нашли применение его способностям переходника? Конечно, меня ужасало то, что произойдет, если Текодор все-таки воспользуется своей силой, но еще больше меня ужасала мысль, что я могу потерять Криса навсегда.
Один раз я уже думала, что потеряю Криса навсегда. В тот такой далекий сейчас день на Тиморе, когда миноры чуть не превратили всю планету в сгусток энергии. Как я перепугалась тогда, когда мне открылся план магнуров. Они мне показались исчадиями ада. Но они прекрасно осознавали, что я не могла дать Крису умереть. И тогда они открыли мне последнюю тайну…
Стоп! Это воспоминание навело меня на одну мысль. Возможно, есть способ минимизировать ущерб для большинства. Но не слишком ли будет высока цена для меня?.. Однажды мне удалось избежать страшного, но жизнь меня опять приводит к этому моменту и ставит перед тем же выбором. А может быть, никакого выбора никогда и не было? Может быть, в этом и есть моя миссия, и мне этого все равно не избежать? Я лишь могу протянуть время, пытаясь уйти от этого решения, и потерять дорогих мне людей, но все равно мне этого не избежать. Устала, как я устала… Пора положить этому конец. От судьбы не уйдешь.
Так, мне срочно нужно поговорить с Текодором. Вот только как это сделать, не привлекая внимания? Ха, так он же телепат. Продолжая сидеть с хмурым видом, я мысленно произнесла: «Я сейчас пойду на улицу. Есть идея. Выходи за мной».
Повторив это несколько раз для пущей уверенности, я убедилась, что на меня никто не смотрит, встала и направилась к выходу. Но как оказалось, кто-то все же смотрел, потому что едва я приблизилась к лестнице, как рядом тут же нарисовался Локи.
– Ты куда? – немного встревоженно произнес он.
– На улицу, подышать свежим воздухом, – ответила ему я.
– Отлично, я с тобой! – воскликнул он.
– Ни в коем случае! – резко возразила я и заметила, как он огорчился. Следующую фразу я постаралась сказать помягче: – Я хочу побыть одна, понимаешь?
– Понимаю, – обиженно буркнул Локи и отошел от меня.
Ох, ну вот, я его расстроила! Однако это меня не сильно взволновало. От того, может ли сработать то, что я только что пришло мне в голову, может зависеть миллион жизней!
На улице все без изменений. Все те же развалины города, все тот же пронизывающий холодный ветер, все то же голубое небо без единого облачка. Альфа Центавра с утра не сдвинулась ни на дюйм. И я знала, что пройдет, по меньшей мере, год, чтобы мы могли заметить хоть какие-то изменения.
Прошло несколько минут, прежде чем из бункера выбралась маленькая синяя фигурка.
– Ну, наконец-то, – выдохнула я, глядя на то, как Текодор приближается ко мне. – У меня появилась идея, как сделать твою силу менее разрушительной.
– Я уже знаю, – кажется, юный доран немного смутился. – Ты уж прости, но я слышал твои мысли. Ты очень громко думаешь, гораздо громче остальных. Или, может, я тебя лучше воспринимаю, потому что в тебе есть то же существо, что и во мне.
– Ну и что ты об этом думаешь? – нетерпеливо спросила я. – Как считаешь, это сработает?
Текодор долго молчал, предпочитая созерцание обезнадеживающего пейзажа ответу мне. Потому что мне и не требовался ответ: конечно же, сработает. Если я хоть немного разбираюсь во всей этой энергетической хрени, пусть даже она невероятно далека от человеческого разума, то это сработает.
– Да, ты права в своих догадках, – наконец, сдался Текодор. – Но, Кендис… ты уверена, что этого хочешь? Ты совсем не обязана этого делать. Тут немного другая ситуация, чем была тогда на Тиморе. Я не в праве просить тебя об этом.
– Теки…, – мягко начала я, поморщившись от своего заискивающего тона. Может, этот доран и выглядел совсем еще ребенком, но внутри него сидело существо, прожившее не одну вечность, что делало его необычайно мудрым для своих лет. – Я не могу просто позволить многим умереть, зная, что я способна это исправить. Если есть шанс на спасение, то я должна им воспользоваться. В конце концов, это то, зачем мы полетели на Дору – чтобы спасти мир от гнета гармонианцев.
– Ты так говоришь только потому, что твой Крис в безопасности, – заметил Текодор. – Если бы речь шла о нем, ты бы ни за что на это не пошла.
– Возможно, – не стала спорить я. – Но его здесь нет, правда? И ему ничего не угрожает. Значит, я могу думать о том, что будет правильно для всей Вселенной, а не только для меня.
Текодор долго смотрел на меня своими фиолетовыми глазами. Вот честное слово, они вообще не ни капельки казались детскими, наивными и невинными. На меня смотрели глаза существа, прожившего так долго, что он успел увидеть, как умерла Вселенная и возродилась снова, как воевали и исчезали целые цивилизации. Для него драгоценность жизни и свободы – не пустой звук, и вместе с тем в нем сидело знание, что иногда единственный способ достичь этого – отнять это у кого-то еще. При взгляде на меня я видела в фиолетовой радужке нотки боли и сожаления. Но вместе с этим в сложный рисунок была вплетена безнадежность ситуации, отсутствие другого выхода. Просто потому, что так будет правильно.
– Пойдем, расскажем остальным, – предложила я, и он кивнул.
Теперь Эм Такер тоже официально числилась пленницей в особняке Бесконечности. Ей выделили комнату, поставили на дверь пароль, которого она не знает, и запретили покидать помещение (как будто она умеет проходить через стены, честное слово), пока Маривонн не разрешит сама. Но вряд ли это произойдет быстро. В прошлый раз процесс слияния гармонианцев с человеком занял чуть ли не неделю, и все это время планета медленно гасла, отчего все население пришло в ужас. Конечно, сейчас перед ними стояла задача немного полегче. Всего-то нужно одному гармонианцу отделиться от общей массы и перейти в другое тело. Но Эм не знала, как именно это происходит, и что для этого требуется, но, скорее всего, вряд ли такое сложное дело можно провернуть за час. Так что это надолго.
Эм чувствовала себя просто ужасно. В кои-то веки она решила поступить правильно, и то не смогла! Неужели она всерьез рассчитывала, что сможет одурачить существ, которые могли читать ее мысли? Теперь Стива отправили на слияние прямо сейчас, и это случилось из-за нее! У него же есть друзья, возможно, пока Маривонн все готовила к этой процедуре, они бы успели вернуться и спасти его. А из-за поспешности и глупых чувств Эм ускорила этот процесс. Вовсе неважно, что девушка и сама мечтала стать высшим существом, симбиозом человека и гармонианца. Стива, человека, который ей так нравился на Доре, больше нет. Он умер, и умер из-за нее. Она снова это сделала. Снова навела на него бластер, и нажала на курок.
– Что, терзаешь себя чувством вины? – вдруг раздался знакомый презрительный голос.
Лежавшая на диване Эм вздрогнула и перевела взгляд на дверь. У порога стоял Эрик. Нужно признать, выглядел он изрядно помятым и мрачным, однако, похоже, его отношение к ней не изменилось.
– Зачем ты здесь? – недовольно буркнула Эм.
Эрик пожал плечами и бросил:
– Маривонн на слиянии, и мне теперь нечем заняться. Вот, решил к тебе заглянуть.
– Мы с тобой не друзья, Эрик, и ты прекрасно это знаешь, – заявила Эм. – Так что признавайся, что тебе на самом деле здесь нужно?
Эрик обвел мрачным взглядом комнату, из которой вынесли всю мебель, кроме двух бежевых диванов и стола, на котором стояла небольшая электрическая лампа, освещавшая комнату совсем чуть-чуть. Такая пустота в помещении навевала резкое чувство одиночества, ощущение, словно отсюда вынули всю жизнь. Парень присел на соседний диван и сказал:
– Честно говоря, сам не знаю. Просто я в последнее время много думаю о том, правильно ли мы поступаем, когда служим гармонианцам и надеемся стать одними из них. Все остальные в этом здании всецело верят, что то, что предлагает Маривонн, действительно хорошо… но что, если это не так?
Эм немного удивилась: после того, как Эрик помог Маривонн схватить Стива, она не ожидала, что он придет к ней и будет рассуждать о морали и правильности того, что они делают.
– Что ты хочешь от меня услышать? – раздраженно воскликнула она. – Я помогла Стиву только потому, что не хотела, чтобы это случилось именно с ним. Он хороший парень и без всяких дополнений, и не нуждается в апгрейде. Но сама я по-прежнему хочу слиться с гармонианцами, хоть и понимаю, что теперь мне это не светит.
– И почему же? – поинтересовался Эрик.
Эм нервно заерзала на месте. Правда в том, что она неудачница, и на этот раз она пала так низко, что ей просто нечего больше терять. Эрик хочет поболтать? Что ж, она с ним поболтает:
– Да потому что я ничтожество! – отчаянно выкрикнула Эм. – Я ничего не могу сделать, у меня ничего не получается. Да, мне удалось выбраться в помощницы Октодора на Доре, но ты же понимаешь, что я была обыкновенной секретаршей, которых хватает и на Земле! Я могла бы найти себе такую работу, никуда не улетая. Не для этого я отправлялась в этот тур. Слияние с гармонианцем – мой единственный шанс стать чем-то стоящим в этом мире. И тот я упустила.
– У тебя его никогда и не было, – заметил Эрик.
– Да я уж поняла, – пробурчала Эм. – Ты мне не нравишься, Эрик. Ты приближен к Маривонн по непонятной мне причине. Вы с ней даже спите вместе! А по большему счету, чем ты лучше меня? Чего ты добился в своей жизни? Что ты делал все эти годы, кроме того, что ненавидел своего брата?
Эрик заметно помрачнел и ощетинился:
– Если ты думаешь, что Маривонн хорошо ко мне относится и даже любит, то ты ошибаешься. Правда в том, что энергетическое существо не способно любить.
– Тем не менее, тебя она точно сделает носителем. В отличие от меня, – обиженно бросила Эм.
– Проблема в том, что я уже не уверен, что этого хочу, – признался Эрик.
– Э…, – неуверенно начала я, когда вернулась в бункер вместе с Текодором. – Ребят, нам нужно с вами поговорить. Со всеми.
Лора и Дэнни закончили обниматься и подняли на меня глаза. Джейкоб, мрачно сидел в углу и был погружен в раздумья, вне всякого сомнения, о Норе. При моем появлении он недовольно покосился в мою сторону, как будто я прервала его посреди какого-то важного дела. Джайлс выглядел заинтересованным: кажется, его интриговало то, что он встретился с такой легендарной личностью, как Текодор. И, наконец, Локи. Глаза опущены в пол, рука подпирает подбородок, волосы нависают на лоб в унылом беспорядке. Наверное, его обидело то, что я не захотела погулять наверху с ним. Ох, сейчас он расстроится еще больше…
– Что такое, Кендис? – спросил у меня Дэнни.
Я посмотрела на Текодора и кивнула ему, мол, начинай. Мальчик недовольно хмурился. В его глазах по-прежнему стояло сожаление о том, что должно произойти. Но какой иначе у нас был способ остановить гармонианцев?
– Я расскажу вам, в чем именно моя сила, – сказал Текодор. – Я расскажу вам, какую именно опасность она представляет. Я делаю это только потому, что Кендис придумала, как можно минимизировать ущерб. Но вам ее решение не понравится. Особенно тебе, – он посмотрел на Локи, и тот недоуменно поднял брови.
Все тут же напряглись и собрались, как будто кто-то слишком сильно перетянул струны на гитаре. Казалось, тронь их, и они тут же разразятся воплями, что они не могут на такое пойти. Я уже прямо видела, как искажаются их лица отчаянием, как будто я могла заглянуть в будущее. Но они же не смогут меня остановить, правда?
– Когда магнур слился с моим предком, – начал Текодор. – Дораны уже достигли больших высот в интеллектуальном плане, гораздо больших, чем ваши люди в 21 веке. Они были почти так же мощны и велики, как гармонианцы. Первая Вселенская война привнесла много потерь в мироздание, целые виды были истреблены только потому, что они попались под руку, когда шла битва высших существ. Магнура это ужасало, а еще больше ужасало то, что самые разумные существа во Вселенной не видят иного выхода для себя, кроме как драться. И тогда он решился пойти на крайние меры.
