Нора Робертс
Драгоценности солнца
Nora Roberts
JEWELS OF THE SUN
(#1 OF GALLAGHERS OF ARDMORE TRILOGY)
Copyright © Nora Roberts, 1999
This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary
Перевод с английского Юлии Хохловой
Художественное оформление Дарьи Васильченко
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательство «Эксмо», 2024
© Хохлова Ю., перевод на русский язык, 2024
* * *
Посвящается
Рут Райан Лэнган
«О дитя, иди скорей
В край озер и камышей
За прекрасной феей вслед –
Ибо в мире столько горя,
что другой дороги нет».
Уильям Батлер Йейтс[1]
Глава 1
Совершенно определенно, она сошла с ума.
Кому, как не ей, дипломированному психологу, это знать.
Все симптомы налицо. Они уже несколько месяцев кружат над ней, словно вороны: раздражительность, вспыльчивость, рассеянность, забывчивость. Полное отсутствие мотивации, энергии, целеустремленности.
Родители отреагировали, как всегда, ненавязчиво: мол, ты можешь лучше, Джуд. Коллеги начали коситься, одни с тщательно скрываемой жалостью, другие с плохо скрываемым неодобрением. Она возненавидела преподавание, студентов, разобиделась на подруг, родных, начальство и подчиненных.
Самое простое дело – поутру встать с кровати и собраться на работу – превратилось в настоящий подвиг вроде покорения Эвереста. Но главное, ей на этот Эверест даже смотреть не хочется, не то что покорять.
И в довершение всего – неконтролируемое импульсивное поведение. О да, вишенка на торте: в высшей степени уравновешенная Джуд Фрэнсис Мюррей, одна из самых крепких ветвей семейного древа чикагских Мюрреев, благоразумная и преданная дочь доктора Линды Мюррей и доктора Джона К. Мюррея, уволилась.
Не взяла творческий отпуск, не попросила несколько недель отдыха, а уволилась. Прямо посреди семестра.
Почему? Ни малейшего понятия.
Она сама в шоке. Декан, коллеги и студенты – тоже.
Вела ли она себя подобным образом два года назад, когда ее брак рухнул? Ни в коей мере. Продолжала жить как ни в чем не бывало – читала лекции, занималась научной работой, посещала мероприятия. Ни разу не дрогнула, даже общаясь с адвокатами и педантично выполняя формальности, сопровождающие окончание семейного союза.
«Семейный союз» – пожалуй, громко сказано, да и его расторжение не доставило особенных хлопот. Брак, продлившийся около восьми месяцев, не породил ни серьезных неприятностей, ни страсти.
«Пожалуй, именно страсти и недоставало, – думала Джуд. – Будь во мне больше огня, Уильям не бросил бы меня ради другой женщины, едва завяли цветы в свадебном букете. Впрочем, поздно горевать: я такая, какая есть. Или была. Одному богу известно, какая я теперь».
Наверное, отчасти причина в этом. Джуд Мюррей вышла на край обрыва, оглядела бесконечное мутное море однообразия и скуки, которое представляла собой ее собственная жизнь, и в ужасе метнулась прочь.
Что, кстати, совершенно ей несвойственно.
От подобных мыслей сердце забилось в два раза чаще положенного. Только инфаркта сейчас не хватало. Джуд представила заголовок:
УНИВЕРСИТЕТСКАЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЬНИЦА
ИЗ АМЕРИКИ НАЙДЕНА МЕРТВОЙ
В АРЕНДОВАННОЙ МАШИНЕ
В высшей степени дурацкий некролог. Сгодится для «Айриш таймс», любимой бабушкиной газеты. Родители, разумеется, испытают сильнейшее душевное потрясение от столь неопрятной, вызывающей, неприличной смерти. Стыд-то какой.
Естественно, они будут убиты горем, но в первую очередь озадачены: о чем думала их девочка, уезжая в Ирландию, когда у нее блестящая карьера и чудная квартира на берегу озера?
Без сомнения, спишут все на бабушкино дурное влияние.
И, конечно, окажутся правы. Они всегда правы. С того самого момента, как зачали свою дочь во время чрезвычайно благопристойного полового акта, состоявшегося ровно через год после свадьбы.
Джуд не горела желанием представлять процесс в подробностях, но не сомневалась, что совокупления ее родителей отличались чрезвычайной благопристойностью. Как обожаемые ими классические балетные спектакли – идеальная хореография и безупречный вкус.
До чего она докатилась! Сидит в арендованной машине с дурацким рулем не на той стороне и думает о том, как ее отец и мать занимаются сексом.
Джуд прижала пальцы к глазным яблокам, пока наваждение не растаяло.
Когда сходишь с ума, именно так все и происходит.
Вдох, выдох, еще раз вдох. Кислород прочистит мозг и успокоит мысли. Есть два варианта. Первый: вытащить чемоданы из багажника, вернуться в аэропорт, сдать ключи от машины морковно-рыжему улыбчивому парню из пункта проката и купить билет домой.
Да, работы у нее больше нет, но можно продать акции и некоторое время не тревожиться о деньгах. Жилья тоже нет, ибо квартира на полгода сдана одной милой паре, но можно пожить у бабушки.
А бабушка обратит на внучку преисполненный разочарования взор потускневших, однако все еще прекрасных голубых глаз и скажет: «Джуд, милая, каждый раз, когда ты хочешь поступить по зову сердца, у тебя не хватает сил сделать решающий шаг. Почему?»
– Да не знаю я! Не знаю, – Джуд горестно закрыла лицо руками. – Это ты меня сюда отправила. Что мне делать в коттедже на Эльфийском холме целых шесть месяцев? Я даже не представляю, как рулить этой проклятой машиной.
До истерики оставалось совсем немного – максимум один всхлип. Слезы клокотали в горле, жгли глаза. Но прежде чем упала первая слезинка, Джуд вскинула голову, крепко зажмурилась и выбранила себя за бесхарактерность. Истерики, припадки гнева, приступы желчности и прочее неподобающее поведение – не более чем проявление распущенности. Ее с детства учили распознавать подобные состояния. Нельзя поддаваться эмоциям.
– Хватит ныть, жалкая ты идиотка. Постыдилась бы! Разговариваешь сама с собой, плачешь в машине. Встряхнись уже и заводи эту чертову колымагу, – Джуд судорожно вздохнула, расправила плечи. – Итак, второй вариант: завершить начатое.
Она повернула ключ в замке зажигания, произнесла краткую молитву, чтобы по дороге никого не убить и не покалечить (себя в том числе), и выехала с парковки.
Джуд пела – в основном чтобы не вопить от страха. Стоило ей подъехать к очередной круговой развязке, которые ирландцы жизнерадостно величают карусельками, у нее вскипал мозг: она путала право и лево, в панике представляла, как сбивает ни в чем не повинных пешеходов, и от ужаса горланила все, что в голову взбредет.
По пути из Дублина в графство Уотерфорд Джуд распевала арии из мюзиклов, затем орала ирландские застольные песни, а на узком выезде из городишки под названием Карлоу голосила припев из песни «Браун Шугар», да так, что сам Мик Джаггер бы содрогнулся.
После Карлоу стало полегче. Вероятно, боги, хранящие путников, обалдели от шума и перестали швырять встречные автомобили под колеса многострадального «Вольво». А может, помогла Дева Мария, чьи часовни в изобилии встречались вдоль дороги. Как бы то ни было, Джуд приноровилась к машине и даже начала наслаждаться путешествием.
В перламутровом солнечном свете отливали изумрудной зеленью бесконечные гряды холмов, теряющиеся в тени далеких гор. На небе парили легкие жемчужно-серые облака, в воздухе подрагивала серебристая дымка. Подобную картину впору увидеть на полотне гениального художника, но никак не в реальной жизни. А если долго смотреть, можно ненароком очутиться внутри рамы, в волшебном мире, созданном воображением мастера.
Этот-то мир и узрела Джуд, едва осмелилась оторвать взгляд от дороги. Ее взору предстала невероятная, ошеломляющая красота, от которой щемило сердце и затягивались душевные раны.
Неправдоподобно зеленую гладь полей разделяли осыпающиеся каменные ограды и ряды низкорослых деревьев. Пестрые коровы и нестриженые овцы пощипывали травку, деловито тарахтели тракторы. Тут и там попадались белые и бежевые домики, рядом с которыми сушилось белье, а во дворах буйно цвели всевозможные цветы.
Вдруг за поворотом, совершенно неожиданно и необъяснимо, показались развалины старинного монастыря, горделиво возвышающиеся на фоне ослепительной зелени и небесной синевы, словно ожидая своего часа.
Что почувствуешь, поднимаясь по чудом сохранившимся ступеням, отполированным сотнями ног? Бабушка говорит, если хорошенько прислушаться, можно услышать музыку, голоса, шум битв, женский плач и детский смех, доносящиеся из глубины веков. Получится ли?
Разумеется, Джуд не верила в подобную ерунду. Но здесь, в этом свете, на этом воздухе, невозможное казалось возможным.
Раскинувшаяся перед ней земля предлагала все – от былого величия до чарующей простоты: соломенные крыши, каменные кресты, старинные замки, деревушки с узкими улочками и вывесками на гэльском.
По заросшей обочине, где дорожный знак предупреждал о выбросе гравия, брел старик с собакой. На обоих были одинаковые коричневые шляпы. Джуд умилилась и еще долго хранила в памяти образ забавной парочки, завидуя свободе и безыскусной простоте их жизни.
Должно быть, эти двое гуляют каждый день, в любую погоду, затем возвращаются в уютный маленький домик с соломенной крышей и ухоженным садиком. Старик пьет чай, а пес (хотя у него есть своя будка) дремлет у камина.
Джуд тоже захотелось побродить по этим полям в компании преданной собаки. Просто идти и идти, пока не захочется присесть. А потом сидеть и сидеть, пока не захочется встать. Какая роскошь – делать что хочешь, как хочешь и когда хочешь.
В жизни Джуд не было места такой простой ежедневной свободе. Больше всего на свете она боялась, наконец, обрести это драгоценное сокровище, коснуться серебристого краешка кончиками пальцев – и потерять.
Дорога вилась и петляла вдоль побережья. Показалось море, у горизонта синее, словно шелковая лента, ближе к берегу темно-зеленое, а там, где бурлящие волны выкатывались на широкий песчаный пляж, – серое.
Напряжение, сковывавшее плечи, постепенно ослабевало. Руки, судорожно стискивающие руль, чуть расслабились. Вот она, Ирландия, о которой рассказывала бабушка, – удивительная, сочетающая в себе яркие краски природы, драматические события и первозданный покой. Отчасти ради этого Джуд и приехала сюда – увидеть родину предков, понять, откуда растут ее корни, прежде чем их пересадили в новую почву за Атлантическим океаном.
Хорошо, что она не вернулась в аэропорт и не сбежала обратно в Чикаго. Между прочим, ей удалось выдержать три с половиной часа за рулем без малейшего промаха! Небольшое затруднение на карусельке рядом с Уотерфордом, где она проехала по кругу три раза и чуть не врезалась в машину, заполненную такими же перепуганными туристами, не в счет.
В конце концов, никто не пострадал.
Если верить указателям, цель близка. Судя по карте, которую нарисовала бабушка, деревенька Ардмор – ближайший населенный пункт рядом с коттеджем. Там можно закупаться продуктами и всем прочим.
Естественно, бабуля перечислила внушительный список имен – знакомых, которых надо навестить, дальних родственников, с которыми следует познакомиться. Впрочем, это подождет.
Подумать только – ни с кем не разговаривать по нескольку дней кряду. Никаких вопросов, никаких ответов. Никаких вежливых бесед с коллегами. Никакого расписания.
Однако через мгновение блаженное удовольствие сменилось паникой. Чем же тогда заниматься целых полгода?
Необязательно жить здесь все шесть месяцев, напомнила себе Джуд. Ее же не арестуют, если она вернется домой через шесть недель или шесть дней. Или шесть часов.
Как психологу, ей хорошо известно: она постоянно пытается оправдать чьи-то ожидания. В том числе свои собственные. И хотя ее конек – теория, а не практика, здесь, в Ирландии, она постарается измениться.
Снова успокоившись, Джуд включила радио, услышала гэльскую речь и принялась судорожно тыкать на кнопки в поисках волны, где говорят по-английски. В результате пропустила дорогу в Тауэр-хилл к своему коттеджу и свернула в Ардмор.
Не успела она осознать свою ошибку, как тяжелые тучи разверзлись, словно злой великан вспорол их ножом. По крыше забарабанили тяжелые капли. Прежде чем Джуд успела разобраться, как включаются «дворники», на лобовое стекло хлынул неудержимый поток.
Пришлось притормозить у обочины, дабы переждать ливень.
Деревня располагалась на мысе, где встречались Кельтское море и Ардморский залив. Сквозь бодрое шуршание «дворников» доносился грохот волн. Буря усиливалась. Ветер сотрясал окна автомобиля, с воем просачивался сквозь щели.
Вдохновленная бабушкиными рассказами, Джуд не раз представляла, как проходит по деревне мимо симпатичных домиков и людных прокуренных пабов, бродит по пустынному берегу, живописным скалам и зеленым полям. Однако в ее воображении дело происходило чудесным солнечным днем, женщины катали в колясках розовощеких младенцев, а мужчины приветственно приподнимали шляпы, бросая на нее заинтересованные взгляды. Яростная весенняя гроза, дикие порывы ветра и пустые улицы совершенно не вписывались в нарисованную ею пасторальную картину.
А вдруг здесь вообще никто не живет? Может, этот Ардмор, словно легендарный Бригадун[2], является раз в сто лет на один день, и Джуд заплутала во времени.
Еще одна проблема – чересчур живое воображение. В последнее время оно часто разыгрывается не к месту.
Разумеется, здесь живут люди, просто у них хватает ума не высовываться под дождь. А домики и правда симпатичные, все в цветах, словно нарядные дамы с букетами. Кстати, цветам сейчас изрядно достается от стихии.
Прогулка по деревне чудесным солнечным днем может подождать. Сейчас Джуд устала, у нее разболелась голова, и хочется поскорее оказаться в тепле.
Она отъехала от обочины и медленно двинулась по залитой дождем дороге, опасаясь снова пропустить поворот.
Джуд не сознавала, что едет по неверной полосе, пока едва не вступила в лобовое столкновение со встречной машиной; к счастью, водитель вовремя вильнул в сторону, выразив свое неудовольствие возмущенными гудками.
Тем не менее ей удалось найти нужный поворот – благодаря круглой башне на вершине холма его трудно не заметить. Словно часовой, башня несла безмолвную стражу, охраняя полуразрушенный собор Святого Деклана и могилы, отмеченные покосившимися каменными плитами.
На мгновение Джуд привиделся мужчина в серебристых одеждах, тускло мерцающих под проливным дождем. Силясь разглядеть его, она чуть не съехала с дороги. От волнения сердце колотилось так, что даже песня застревала в горле. Сжимая дрожащими руками руль, девушка медленно продвигалась вперед, стараясь рассмотреть необычного прохожего, но не увидела ничего, кроме башни, развалин и могил.
Да нет здесь никого, сказала она себе. Кто станет гулять по кладбищу в грозу? Глаза устали, вот и чудится всякое. Нужно отогреться, обсушиться и перевести дух.
Дорога сузилась, превратилась в грязную тропку, окаймленную с обеих сторон живыми изгородями в человеческий рост. Автомобиль дергался и подпрыгивал на ухабах. Джуд поняла, что безнадежно заблудилась, но продолжала медленно ползти вперед, подыскивая место для разворота.
Надо вернуться в деревню. Там наверняка кто-нибудь сжалится над безмозглой заплутавшей американкой.
Показалась симпатичная каменная ограда, заросшая ежевикой, – в другое время ее можно было бы счесть живописной, – а в ней узкий проем, напоминающий проезд. Увы, Джуд слишком поздно сообразила, что это шанс развернуться, однако сдать назад и маневрировать в грязи не решилась.
Дорога пошла в гору, колея стала больше напоминать траншею. Нервы Джуд были на пределе, зубы стучали на каждой кочке и рытвине. Она всерьез подумывала о том, чтобы остановиться и подождать какого-нибудь доброго человека, который согласится взять ее на буксир и дотащить до Дублина.
К счастью, в ограде показался еще один проем. Со стоном облегчения Джуд свернула в него, слегка поцарапав краску на крыле автомобиля, заглушила двигатель и опустила голову на руль.
Она заблудилась, проголодалась, устала и к тому же отчаянно хотела в туалет. Теперь ей предстоит вылезти из машины под проливной дождь и постучаться к незнакомым людям. Если выяснится, что до коттеджа более трех минут езды, придется попросить разрешения воспользоваться уборной.
Ну, ирландцы славятся гостеприимством. Вряд ли хозяева отправят ее облегчаться в кусты. Но все равно не хотелось бы являться к ним с выпученными глазами и на грани истерики.
Джуд посмотрелась в зеркало заднего вида и обнаружила, что ее зеленые глаза, обычно спокойные, сейчас действительно немного выпучены, волосы распушились от влажности и напоминают разросшийся куст, а лицо мертвенно-бледное от тревоги и усталости. Увы, на то, чтобы достать косметичку и хоть немного поправить дело, сил уже не осталось.
Джуд попыталась изобразить дружелюбную улыбку, отчего на щеках заиграли ямочки. Правда, рот у нее широковат, а глаза великоваты, отчего улыбка больше смахивает на оскал. Но это лучшее, на что она способна.
Девушка взяла сумочку, решительно распахнула дверь машины и вышла под дождь.
В окне второго этажа колыхнулась занавеска. Там стояла несказанно прекрасная женщина в белых одеждах. Светлые, почти белые волосы струились по плечам и груди. Сквозь серую пелену дождя взгляды Джуд и незнакомки на мгновение встретились. В глазах белокурой красавицы стояла невыразимая печаль.
Еще миг – и женщина исчезла. Не осталось ничего, кроме дождя.
От ветра и сырости Джуд пробрал озноб. Забыв о чувстве собственного достоинства, она большими скачками приблизилась к белой калитке, за которой оказался утопающий в цветах крошечный дворик. К дому вела узкая дорожка.
Веранды не было, только крыльцо, но над ним, защищая от дождя, нависал второй этаж. Джуд подняла латунный молоток в виде кельтского узла и постучала в массивную деревянную дверь в форме арки.
Дрожа и стараясь не думать о мочевом пузыре, девушка огляделась. Домик будто кукольный, белый с темно-зеленой отделкой. Окна с частым переплетом закрыты ставнями. Соломенная крыша, прямо как в сказке. Колокольчик из трех металлических труб – «музыка ветра».
Джуд снова постучала, на сей раз громче. Проклятье, я знаю, что вы здесь. Отбросив хорошие манеры, она вышла под дождь, заглянула в окно первого этажа… и, заслышав дружелюбный гудок, виновато отскочила.
Рядом с ее машиной, урча мотором, словно довольный кот, парковался ржавый красный пикап. Джуд убрала с лица мокрые волосы и приготовилась объясняться.
Водитель выпрыгнул из кабины. Завидев заляпанные грязью сапоги, потертую куртку и видавшие виды рабочие брюки, Джуд решила, что это стройный невысокий мужчина. Однако лицо, улыбающееся ей из-под козырька бурой кепки, определенно принадлежало женщине.
И весьма привлекательной.
Глаза у нее были зеленые, как близлежащие холмы, кожа сияла. Из-под кепки выбивались буйные рыжие кудри. Девушка направилась к Джуд, ухитряясь двигаться грациозно, несмотря на тяжелые сапоги.
– Мисс Мюррей? Вы вовремя!
– Правда?
– А я немного задержалась. Томми, внук миссис Даффи, запихал в унитаз половину своих кубиков и смыл. Ну и кошмар, скажу я вам!
– М-м-м… – только и могла вымолвить Джуд, недоумевая, почему она стоит под дождем и беседует с незнакомкой о засорившемся унитазе.
– Не можете найти ключ?
– Ключ?
– От входной двери. Я сейчас своим открою. Давайте-ка поскорее войдем внутрь, подальше от дождя.
Чудесная идея.
– Спасибо. Но кто вы?
– Ой, извините. Я Бренна О’Тул, – девушка схватила Джуд за руку и энергично встряхнула. – Ваша бабушка не сказала, что я приготовлю коттедж к вашему приезду?
– Моя ба… коттедж? – Джуд втиснулась под навес, спасаясь от дождя. – Так это и есть мой коттедж?
– Да, если вы Джуд Мюррей из Чикаго, – Бренна приветливо улыбнулась. – Бьюсь об заклад, вы изрядно притомились с дороги.
– Да, – Джуд потерла лицо ладонями, – я уж решила, что заблудилась.
– А теперь нашлись. Ceade mile failte.
Добро пожаловать тысячу раз. Эту фразу по-гэльски Джуд понимала. И, шагнув в долгожданное тепло, почувствовала себя тысячу раз благодарной.
Из прихожей, столь же крохотной, как и крыльцо, наверх вела лестница, отполированная временем и частым использованием. Справа, в арочном проеме, виднелась маленькая гостиная, хорошенькая, как картинка. Стены цвета свежей выпечки, рамы и подоконники цвета меда, пожелтевшие с годами кружевные занавески – даже в серый промозглый день комната казалась залитой солнечным светом.
Мягкая мебель старая и выцветшая, зато обивка веселенькая, в сине-белую полоску. На полированных столиках теснятся сокровища – кусочки хрусталя, резные фигурки, миниатюрные флакончики. Дощатый пол покрывают цветные коврики, в каменном очаге лежит нечто напоминающее брикеты торфа.
Пахнет землей и, кажется, цветами.
– Здесь очень мило, – Джуд огляделась, поправила волосы, – как в кукольном домике.
– Старая Мод любила красивые вещи, – в голосе Бренны прозвучали странные нотки.
– Простите, я не была с ней знакома. Вы ее любили?
– Ну конечно, все любили старую Мод. Она была выдающейся женщиной. Ей бы понравилось, что вы присмотрите за ее домом и он больше не будет пустовать. Давайте я вам все здесь покажу, чтобы вы поскорей освоились.
– С удовольствием, но сперва мне очень нужно в туалет.
Бренна хихикнула.
– Да уж, от Дублина до нас далековато. Прямо за кухней есть крошечная уборная. Мы с папой три года назад соорудили ее на месте кладовки. Вон там.
Джуд, не тратя времени, направилась туда. «Крошечная» – самое подходящее слово. Если согнуть руки, можно ободрать локти о стены. Зато все выкрашено в прелестный бледно-розовый цвет, фаянс сияет белизной, на вешалке аккуратно висят вышитые полотенца.
Взглянув в овальное зеркало над раковиной, Джуд убедилась, что ее худшие опасения по поводу внешности подтвердились. К тому же, несмотря на средний рост и вес, рядом с хрупкой Бренной она выглядит настоящей великаншей.
Расстроенная сравнением, Джуд сдула со лба распушившуюся челку и вышла из туалета.
– Ой, не стоило утруждаться.
Расторопная Бренна уже выгрузила багаж из машины и принесла в дом.
– Вы, наверное, хотите прилечь с дороги. Я подниму вещи наверх. Думаю, вам понравится комната старой Мод, там очень красиво. Поставлю чайник и растоплю камин. Сегодня сыро.
Не переставая болтать, девушка с легкостью подняла два огромных чемодана и потащила вверх по лестнице. Джуд последовала за ней с дорожной сумкой, ноутбуком и портативным принтером, жалея, что мало времени проводила в спортзале.
Бренна показала ей две комнаты. Действительно, спальня старой Мод с видом на сад оказалась весьма симпатичной. Однако впечатления получились несколько смазанными, поскольку от одного взгляда на кровать по телу разлилась свинцовая тяжесть: перелет и разница во времени дали о себе знать.
Джуд вполуха слушала бодрые указания, где взять постельное белье и как справиться с капризным камином в спальне. Еле передвигая ноги от усталости, она спустилась вниз. Бренна заварила чай и показала, что находится на кухне.
В кладовой уже лежат свежие продукты, покупки лучше делать в магазинчике у Даффи. Старая Мод предпочитала топить торфом, брикеты у черного хода, но дрова тоже есть, телефон недавно снова подключили, а вот так работает кухонная плита…
– Ой, да вы же стоя спите, – Бренна сунула Джуд большую синюю кружку. – Вот, берите и ложитесь баиньки. Я сама здесь затоплю.
– Извините, никак не могу сосредоточиться.
– Поспите, полегчает. Если что понадобится, мой номер на бумажке рядом с телефоном. Мы с родителями и четырьмя сестрами живем в километре отсюда. В случае чего – звоните или заходите к О’Тулам.
– Да, я… у вас четыре сестры!
Бренна рассмеялась.
– Папа все надеялся на мальчика, но так уж вышло. Кругом одни женщины, даже собака. Ну все, ложитесь.
– Спасибо вам большое. Обычно я не такая… рассеянная.
– Не каждый день приходится летать через океан. Может, еще чем помочь, пока я не ушла?
– Нет, спасибо… – Джуд облокотилась о перила, моргнула. – Ах да, совсем забыла. Я видела в доме женщину. Она ушла?
– Женщину, говорите? Где?
– В окне, – Джуд покачнулась, едва не расплескав чай, тряхнула головой. – Когда я подъехала к дому, в верхнем окне стояла женщина.
– Правда?
– Белокурая, молодая, очень красивая.
– Это, должно быть, леди Гвен, – Бренна вернулась в гостиную и принялась разжигать камин. – Она не каждому показывается.
– Куда она делась?
– Думаю, все еще здесь. – Убедившись, что торф разгорелся, девушка поднялась, отряхнула колени. – Она тут уже три сотни лет. Леди Гвен – ваш личный призрак, мисс Мюррей.
– Кто?
– Призрак. Да вы не волнуйтесь, вреда от нее никакого. У нее печальная история, как-нибудь расскажу. Но сперва вам надо отдохнуть.
От усталости Джуд плохо соображала, тело едва слушалось, но этот вопрос необходимо было прояснить.
– Вы хотите сказать, это дом с привидениями?
– Да. С привидением. Разве бабушка вас не предупредила?
– Не помню такого. А вы, значит, верите в призраков?
Бренна приподняла бровь.
– Вы же сами ее видели. – Джуд озадаченно нахмурилась. – То-то. Ладно, идите отдыхать, а как проснетесь, заходите в паб Галлахеров, и я куплю вам вашу первую пинту пива.
Джуд заторможенно помотала головой.
– Я не пью пиво.
– Да ладно! Быть такого не может! Что ж, до свидания, мисс Мюррей.
– Просто Джуд, – пробормотала Джуд, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.
– До свидания, Джуд.
Бренна лучезарно улыбнулась и вышла под дождь.
Надо же, дом с привидениями, думала Джуд, поднимаясь по лестнице. Ох уж эти ирландские байки. Бог свидетель, бабушка знает множество сказок, а сказки – они и есть сказки.
Но кто-то же стоял у окна… или нет?
Ерунда. Это просто дождь, занавески, игра теней. Джуд поставила на тумбочку кружку с нетронутым чаем и принялась снимать туфли. Призраков не бывает. Есть лишь уютный домик на прелестном холме. И дождь.
Она упала лицом вниз на кровать и тут же провалилась в сон, даже не успев натянуть на себя одеяло.
Ей приснилась битва на зеленом холме. Бриллиантовый блеск солнечных лучей, отражающихся в стальных клинках. Танец фей в таинственном лесу. Лунный свет, слезами рассыпавшийся по листьям. Бездонный океан, ритмично, словно сердце, бьющийся о застывший в ожидании берег.
И сквозь все эти сны до нее непрестанно доносился тихий женский плач.
