Номен Нескио
Бетельгейзе. Военный приключенческий роман в двух частях. Часть 1

P.S.: Никогда не обещай ни мне, ни самому себе, ни вообще кому-либо, что когда-нибудь навестишь мою могилу или Аламай, Олежка.

С уважением Андрей Всеволодович Максимов (Горе).

Я сидел в некотором оцепенении. Стояр всё это время не сводил с меня глаз и, заметив, что я закончил чтение осторожно пододвинул ко мне пачку своих папирос «Беломор» с коробком спичек.

– В полиции был? – осторожно поинтересовался Стояр, – Я помогу тебе…, твой отец мне хорошо заплатил.

Я кивнул головой, одновременно отвечая на вопрос и принимая предложение о помощи.

– Он мне не отец…, вернее будет сказать он мне не родной отец, – выдавил я из себя, пожалев о том, что вообще произнёс это.

Надо было время, чтобы обдумать столь невероятный и неожиданный поворот событий и дальнейшую перспективу. Опять же, каким образом он смог оставить в наследство мне свою квартиру. И тут я вспомнил, что сам ему передал паспорт, который он просил, чтобы заказывать билеты. Так вот оно что. Он же хотел остаться на Дровяном…, вот и остался. Этот человек сам исполняет свои желания. Получается, что даже смерть к нему явилась именно тогда, когда он этого захотел.

– Как домой возвращаться собираешься? – спросил Стояр.

– На «Тортуге» …, они на Ныду пойдут, – ответил я.

– Ты вот что…, поезжай. Я позабочусь о нем. Сходи, попрощайся…, и поезжай, а если станется так, что будешь в наших краях, то найди меня, и я покажу могилу. Адрес оставь, я напишу тебе, ну и номер телефона не забудь. Прям вот тут в моей тетрадке и напиши, место есть.

***
Глава 4. Вюнсдорф

– Мой фюрер! – обращение докладчика полетело по комнате, ударившись в задрапированные стены, нарушило тишину залы для совещания.

– Господа! – выдержав паузу, произнёс человек в форме гросс-адмирала военных морских сил Германии и обвёл взглядом присутствующих давая понять, что речь пойдёт о чрезвычайно важных вещах.

– Подготовительный этап проекта «Бетельгейзе» можно считать завершённым. Исходя из данных разведки и проделанной работы, можно заключить, что Арктический регион подконтрольный русским остаётся более открытым, чем следовало бы быть. Рейдерские действия наших флотов, как морских, так и воздушных недолжным образом настораживают русских, что, совершенно естественно, нам на руку. Если еще можно говорить о какой-то обороне Мурманска, то, без всякого сомнения, акватория Карского моря и далее на Восток до Аляски и Канады, я имею в виду территории в непосредственной близости от театра военных действий в Арктике, практически лишены оборонительных структур, если уж русские позволяют себе открытый радиоэфир при проводке конвоев по пути, который они называют Главным Северным морским. Тем не менее, действия крейсера «Адмирал Шеер» атаковавшего Диксон и нашей субмарины пустившей на дно гидрографическое исследовательское судно «Академик Шокальский» у мыса Спорый Наволок заставили пересмотреть русских своё отношение к региональной обороне, что несколько негативно отразилось на наших планах беспрепятственно освоить и контролировать интересующий регион.

Карандаш, который был в руках у Гитлера выпал из ладони, произведя неестественно громкий стук о пол, прервав доклад шефа армейской разведки Абвер адмирала Вильгельма Франца Канариса. Остальные офицеры, присутствующие на совещании Особой комиссии Ставки, кажется, даже перестали дышать, обратив, как один, своё внимание на сидевшего вполоборота к столу, фюрера.

– Почему же наши неудачи в Арктике зависят, прежде всего, от наших собственных действий, – немного помолчав, произнёс Гитлер, – Ведь еще в сорок первом году мы могли быть в Мурманске, но безнадёжно застряли в этой локальной войсковой операции в Большой Западной Лице. Тем не менее, имея значительное превосходство и наличие специальных частей Вермахта в виде горных войск генерал-лейтенанта Дитля, мы, однако, позволяем группировке русских из состава четырнадцатой армии, до сих пор удерживать плацдарм на полуострове Средний. Что, собственно, свело на нет наши усилия по взятию Мурманска. Мы остановились в восьмидесяти километрах от важнейшего порта в Арктике и с тех пор не продвинулись ни на шаг. Ни на шаг, фельдмаршал Клюге!!! А ведь вы обещали мне безоговорочный успех. И что мы имеем?

Тяжело дыша, Гитлер впился глазами в командующего группой армии «Север» генерал- фельдмаршала Гюнтера фон Клюге. Командующий самой крупной группировкой Вермахта сидел молча. Гитлер выдерживал паузу решая, с кем начать разбирательство по провальным операциям на Севере.

Решив не трогать пока Клюге, он продолжил:

– …а что же «Адмирал Шеер» и остальные…? Так и они не выполнили своей задачи. Насколько я помню, что речь шла о полномасштабной акции с высадкой десанта и уничтожением объектов военного значения. Ну и что же мы получили? Целый крейсер зашёл для того, чтобы напугать местных собак, но никак не русских, которые, к тому же, еще и умудрились его поджечь. Как…? Как такое может быть…? Я прекрасно понимаю, что мы отвлеклись от темы, но скидывать со счетов подобные обстоятельства, не сделав должных выводов, это преступление перед народом Германии, перед Европой да, пожалуй, перед всем миром. Преступление, господа…! Я призван очистить мир от большевизма, и пусть Сталин убирается на свой Арарат.

Глаза Гитлера округлились от собственных слов и размаха его миссии. Немного успокоившись, он поднялся со своего места и не торопясь, как будто стараясь не нарушить возникшую тишину, прошёлся по огромному кабинету, остановившись у своего бронзового бюста, установленного на постаменте в виде колонны.

– Что ж, продолжайте, Дёниц, – более обращаясь к металлическому двойнику, произнёс фюрер, полностью погрузившись в свои мысли.

Присутствующие вздрогнули и мгновенно перевели взгляд с Гитлера на командующего подводным флотом Германии гросс – адмирала Карла Дёница.

– Но, мой фюрер. Простите. Мой доклад после адмирала Рёдера, – тихо проговорил Дёниц.

Рука, в которой он держал белоснежный платок, задёргалась в нерешительности, но вскоре, овладев собой, он вытер пот, выступивший маленькими капельками на лбу и висках. Гитлер немного замешкался, но тут же взял себя в руки, показывая, что он владеет ситуацией, повернулся к присутствующим.

– У нас не запланировано обсуждение еврейского вопроса, поэтому ваш доклад следующий, Карл, – мрачно произнёс Гитлер, не упустив момента продемонстрировать своё отношение к действующему командующему морскими силами Германии Эриху Редеру с некоторых пор, впавшему в немилость.

– Адмирал, – обратился фюрер к Канарису, – Продолжайте…, прошу вас. Мы несколько отвлеклись.

– Благодарю, – слегка склонив голову, ответил Канарис, выражая почтительность более для того, чтобы, оттянув время, вспомнить, на чём прервался его доклад.

– Исследования, а также затраченные средства и жертвы более чем оправдывают наш интерес к русскому Северу. Наличие природных ресурсов в коих нуждается Третий Рейх, выделяет приоритетное направление военного строительства, что уж говорить о возможностях, которые открываются при использовании Северного морского пути для выхода к берегам Америки в Тихий океан. Созданные пункты наблюдения за действиями русских, радиозонды и станции пеленга, это всё конечно хорошо, но и имеющиеся секретные базы для заправки, ремонта и обеспечения наших сил требуют пополнения и обслуживания. Наш подводный флот не имеет возможности долговременного автономного хода в водах противника, тем более что навигационный период в этих широтах и без того мал что бы еще вести боевые действия любой активности вдали от наших баз в Норвегии. К тому же я предлагаю полностью исключить всяческую информацию о наших действиях в Арктике, в том числе и в пропагандистских целях. Народ Германии позже узнает о своих героях. Наши успехи в русской компании…

– Наши успехи в русской компании есть только у нашего Йозефа (прим. Геббельс)! – раздражительно перебил Гитлер Канариса, – Он слишком увлекается сочинениями этого француза, Жюля Верна, вот и верит в чудеса, так что не лгите ни себе, ни нации! Вы прекрасно знаете о том, какой неимоверной ценой достаются нам эти победы, если вы о них, конечно.… И я не понимаю, каким образом солдатам пограничной стражи, матросам и полицейским силам Советов удаётся противостоять, обученным воевать в горной местности, в условиях Севера, егерям горного корпуса «Норвегия», там, на всё той же Лице. Вот о чем, прежде всего надо задуматься, так как подобное происходит на всём протяжении Восточного фронта, и я начинаю думать, что повсеместное ожесточённое сопротивление русских, есть не иначе как абсолютно неизученная часть военной доктрины большевиков. Своим докладом, адмирал, вы не убедили меня в совершенстве выбранной тактики освоения арктических широт, тем не менее я принимаю ваши доводы только потому, что каждый день военных действий которые ведёт Германия, стоит огромных финансовых затрат и человеческих жертв, лучших, заметьте адмирал, лучших сынов Рейха! И я не позволю не считаться с этим фактом. У нас нет времени на раздумья. Нужны действия и результат.

Гитлер резко поднялся со своего кресла и очередной карандаш, брошенный им, перелетев через дубовый стол, покатился по полу. Приступ ярости охватил фюрера. В подобной ситуации, он не мог контролировать себя, сильно изменившись после поражения под Сталинградом, обвиняя в этом командующего злополучной шестой армией фельдмаршала Паулюса, адмирала Канариса как руководителя Абвера, трусость союзных итальянских и румынских соединений, видя предательство из своего окружения и несостоятельность своих стратегов и аналитиков, чуть было не похоронивших группу армии «Юг». В полном бессилии он рухнул в своё кресло тяжело дыша. Офицер, ведший стенограмму заседания, быстро поднялся со своего места, и вышел из зала, вернувшись с личным доктором фюрера, который осторожно взяв руку Гитлера за запястье, проверил пульс, после чего достал таблетку в капсуле положил на блюдце и налив в стакан воды поставил лекарство перед ним. Затем влажной салфеткой вытер виски и лоб своего пациента, прибрав растрепавшуюся чёлку, и протёр смоченной ватой виски. Гитлер, в знак благодарности, слегка кивнул и жестом руки показал, что последний может быть свободен. Посидев еще немного, он взял в руки капсулу, некоторое время, внимательно рассматривая её, и вдруг быстро проглотил лекарство, запив водой. Дальше, более от бессилия он произнёс:

– Адмирал Канарис. Я благодарю вас за доклад. Прошу понять меня, господа… Сталинград.… Сталинград сделал своё дело. Он раздавил меня, все мои надежды. Что ждёт нас дальше? Я прошу дать мне несколько минут, и можем продолжать. Гросс – адмирал Дёниц, будьте готовы к заслушиванию.

Прошло еще минуты две. Гитлер выпрямился в кресле, показывая готовность продолжать совещание.

– Дёниц, мы готовы выслушать вас. Прошу вас оставаться на месте, мне кажется, что карта вам не нужна, да и мне из-за стола будет удобней слушать вас.

– Благодарю, мой фюрер, – негромко произнёс гросс – адмирал и, достав платок, снова вытер свой лоб, затем обвёл присутствующих взглядом желая убедиться, что остальные так же готовы его слушать, неторопливо разложив титульной стороной вниз документы перед собой, начал доклад.

– Господа. Скрытность и обеспечение секретности проекта заключается в том, что внешне «Бетельгейзе» абсолютно не отличается от лодок двадцать первого поколения, находящихся в серийном производстве, о которых, вне всякого сомнения, известно нашим противникам.

– А может ли кто-нибудь поручиться за то, что наш противник даже не догадывается о «Бетельгейзе»? – тут же оживился Гитлер, – Хотя нет, не пытайтесь убедить меня в обратном, господа. Я дал этой стране мечту, и она поднялась с колен, возвысилась в своём величии, но меня не оставляет мысль о том, что не всем в Германии по душе мои старания на благо государства. Поэтому понятие о секретности это всего лишь условность, к которой прибегают в подобных мероприятиях. Так на чём мы остановились? Прошу вас, дорогой Карл! Продолжайте.

Вот это вот обращение Гитлера «Дорогой Карл» Явно выделяло Дёница перед остальными присутствующими офицерами, ставя адмирала, не склонного к самолюбованию вроде Геринга, в неловкое положение. Карл Дёниц был из числа офицеров, полностью погружённых в войну, отвергая влияние политических течений в военном деле, что не совсем устраивало фюрера, считавшего НСДАП своим любимым детищем, но по необъяснимому стечению обстоятельств Дёницу многое сходило с рук благодаря умению демонстрировать свою лояльность к власти. Всё поведение адмирала было схоже с руководимым им ведомством, подводным флотом Германии.

– Ходовые испытания двигателя дали неожиданно хорошие результаты и уж, тем более что силовая установка превзошла все, даже немыслимые результаты. По своей сути наш успех в расщеплении урана можно считать прорывом, на сегодняшний день это вершина технической мысли, её торжество. Это даёт безразмерный запас хода при крейсерской скорости около двадцати двух узлов в подводном положении и это не предел. Но….

В зале повисла тишина. Гитлер словно очнулся от этого «Но» и недобро обвёл взглядом присутствующих.

– Но…? Вы сказали: «Но»?

– Да, мой фюрер. Есть одно, но очень важное «Но».

– Ну и….

– При всех наших усилиях, пока совместимость атомной силовой установки и лодки невозможна. Наше предприятие по производству «тяжёлой воды» в норвежском Рьюкане постоянно подвергается авианалётам союзной авиации….

– Постойте, постойте…, – перебил Деница Гитлер, – Вы хотите сказать, что лодки с атомным двигателем не будет?

– Не будет, мой фюрер…, пока не будет. Однако, мы проект не остановили и теперь имеем….

Фюрер откинулся в кресле и глаза его недобро заблестели. Он открыл рот, но слов не было.

Помахав руками, он, наконец, произнёс:

– Вот скажите мне, господа, зачем вы все здесь? Зачем вы сверкаете своими погонами? Я только теперь понимаю….

Он громко вздохнул и уронил голову на свою ладонь, произнеся уже в пол:

– Нет, господа, я уже ничего не понимаю….

Негромко кашлянув в кулак, Дёниц произнес:

– Мой фюрер, позвольте я продолжу.

В глазах Гитлера мелькнуло что-то вроде надежды, взгляд его теперь можно было сравнить со взглядом ребёнка, который ещё не разочаровался в чудесах.

Он проглотил слюну и ответил:

– Ну попробуйте меня убедить что я не прав.

– Мой фюрер….

– Я, несколько припоминаю докладную записку господина Шпеера по ядерным разработкам. Там, кажется, ещё приняла участие бельгийская компания по поставке урана. Но пусть это останется уделом специалистов, мне нужен и важен лишь результат, я хочу видеть уже рождённое детище, – опять перебил докладчика Гитлер.

Дёниц замолчал и, воспользовавшись паузой, отложил одну папку с документами, так же перевернув её вниз обложкой, другую же придвинул к себе, раскрыв её на первой странице.

– Ну так продолжайте, Карл….

Дёниц кивнул и продолжил:

– Тем не менее, лодка состоялась. Мы нашли решение проблемы, и заключается оно в установке совершенного двигателя нового поколения, это дизельный агрегат, но невероятных возможностей. Он обладает запасом хода, которого ещё не знал мир и пока не узнает. Ему хватает двигать лодку, обеспечивать её жизнеспособность и заряжать в короткий срок аккумуляторные батареи, количество которых в два с половиной раза превосходит те, что установлены на современных лодках. Это несколько увеличило вес субмарины, но и тут мы обратили этот факт в свою пользу, значительно ускорив погружение.

– Ну допустим…, с дизелем мне всё предельно ясно, – произнёс Гитлер уже несколько миролюбивым тоном, – А что с электрической тягой?

Дёниц улыбнулся, так, словно уже давно ожидал этот вопрос:

Мой фюрер…, господа…, силовая энергетическая установка на «Бетельгейзе» есть детище герра Ганса Коплера, которая именуется не иначе как конверторный электромагнитногравитационный двигатель, совместное производство компании «Simens» и «AEG». Обладая «Бетельгейзе» таким оснащением, Северный морской путь будет доступен для нас более чем для русских в навигационный период и даже арктической зимой. Команда лодки состоит из офицеров, унтер- офицеров и нескольких матросов обслуживания и охраны. Специальная команда десанта так же проходит подготовку в районе норвежского Тронхейма. Плавсостав закончил переобучение на учебной базе первого учебного дивизиона подводных лодок в Пилау на макете в натуральную величину и, основываясь на недавнем инспектировании можно сделать вывод, что мы получили подготовленный экипаж способный решать предполагаемые задачи проекта. Дело в том, что тренажёр полностью копирует сам проект «Бетельгейзе» и выполнен в виде отдельных секций, точных копий отсеков лодки с оборудованием боевых и бытовых частей, вплоть до стаканов и котла для приготовления пищи. Специальные механизмы делают секции подвижными, воссоздавая иллюзию дифферента на погружение, всплытие, кренов, собственно, хода лодки в надводном и подводном положении и даже есть акустическая программа звуков. Технические характеристики позволяют лодке буквально в мгновение уходить на глубину, не прибегая к помощи экипажа. Программа обучения экипажа предполагает отработку всех действий, начиная со смены вахтенных постов и кончая приёмом пищи и отдыхом. В настоящее время весь экипаж находится на верфи в Гамбурге, на специальной базе, выход в город, какая-либо переписка и общение с посторонними, всё строго запрещено. После приёмных испытаний производится капитальный ремонт, далее «Бетельгейзе» направится в Киль для дооснащения, ну это уже детали. Потом Берген и Тромсё, где и получит боевое задание.

– Пока мы идём в графике, мой фюрер…

– Бетельгейзе…, Бетельгейзе, … «Что это такое?» – спросил фюрер.

Было видно, что он так и не оправился до конца от головной боли и вынужден был прикрывать глаза от раздражающего света ламп, которые освещали зал заседания.

– Позвольте, мой фюрер? – осторожно спросил Дёниц и, получив согласие кивком головы, начал говорить, – «Бетельгейзе», закодированное название проекта подводной лодки нового типа, усовершенствование модели U- 4600. Несколько неточный перевод с арабского языка будет звучать как «Рука близнеца». Думая над этим проектом, мы возлагали большие надежды на возможности этого сверхнового оружия способного нападать и обороняться, удваивая, а то и утраивая свои силы, в то время, когда противник будет ожидать фиксированные возможности субмарины. В основу проекта лодки был взят перспективный проект 21 типа. Существенно увеличена длинна корпуса, путем добавления дополнительных отсеков для машин и механизмов, обеспечивающих замкнутый цикл питания воздухом и электроэнергией, отсека специальных операций и кормового торпедного отсека. За счет этого в нижней части дополнительных отсеков удалось разместить дополнительные блоки батарей бесшумного подводного хода и увеличить топливные цистерны более чем в 2 раза по сравнению с прототипом. В рубке лодки установлены 2 универсальные 2-х ствольные установки FLAC. Для снижения шумности корпус лодки покрыт 5-ти сантиметровыми листами резины. Значительно усовершенствованы торпедные аппараты, как носовые, так и кормовые. Противник будет поражён мощью этого оружия, как будто имеет дело не с одной боевой единицей, а с двумя, а то и тремя. О технических возможностях этой лодки атомным двигателем сделан совместный доклад доктора Вальтера и профессора Ольфкена, нашими ведущими конструкторами, но я уверяю вас, к этому мы еще вернёмся.

Гитлер молчал. Соратники чаще стали замечать, что он изменился за последние полгода. Он всё более впадал в ярость, которая, надо сказать была несколько скоротечной по причине расстройства здоровья, которая выражалась в сильных головных болях и неуправляемом психозе. Фюрер сильно сдал. События в Сталинграде лишили его способностей стратегического манёвра. Он не искал альтернативных решений, как это было после провала наступательной операции под Москвой и несостоятельность окружения Ленинграда. Гитлер стал другим, разочаровавшимся, прежде всего в себе, к тому же ещё и возникшая подозрительность, давала свои плоды. Он не верил своему окружению, списывая именно на своих офицеров военные неудачи. Более, как никогда ему хотелось вернуться в тридцатые годы и пересмотреть свою политику, уж тогда-то точно он был бы более избирательным в выборе своего окружения и не позволил бы некоторым своим соратникам превратиться в жирных котов, утопающих в роскоши. Которые только и годились лишь для того, чтобы красиво махать на парадах маршальскими жезлами, усыпанными драгоценными камнями, в то время, когда сам фюрер вёл несколько аскетичный образ жизни. Как же он быстро успел состариться, чувствуя, как превращается в развалину в свои пятьдесят четыре года, нация, его народ уже не понесёт его на руках как тогда. А ведь это всё Геринг, который заявлял, что ни одна бомба не упадёт на Рейх и уж тем более на Берлин. А что же получилось? А вышло так, что слова этого выскочки теперь на его совести, совести вождя, ну а Геринг остался в тени.

И вот теперь «Бетельгейзе». Очередная идея исправить положение в войне может быть не победой, но использовать этот проект как доказательство, как силовой шантаж и вынудить противника уверовать в непобедимость военной машины Рейха. Но вот более не победы сейчас хотелось Гитлеру, о чём он даже не позволял себе долго думать. Он, отец нации и покоритель Европы преступно думал о перемирии. Ему хотелось остановить эту бойню лишь для того, чтобы собраться с мыслями, силами и покорить наконец-то этот мир более совершенным оружием исключив чудовищные человеческие жертвы. Но теперь это было более чем невозможно.

Гитлер опять прикрыл глаза, сидя в своём кресле откинув голову на мягкий подголовник: «Дёниц выйдет отсюда командующим всем германским флотом. Рёдер исчерпал себя, и я не верю ему. Кажется, что сейчас это верное решение, я думаю, что Генеральный Штаб и Ставка не буду возражать. В конце концов, я приму единоличное решение по этому вопросу в отношении Дёница. Он спасёт Рейх», – решил он от чего боль несколько отступила.

Заседание продолжалось. Один докладчик сменял другого, но теперь голоса выступающих слышались как будто бы из-за ватных стен, очень глухо и не всегда разборчиво. Иногда всё-таки, улавливая темы доклада, которые обсуждали финансовые затраты на проект, сроки реализации, перспективы «Бетельгейзе» в войне, но Гитлер был уже безучастен к сегодняшнему заседанию.

– … Арктике и таким образом, мы рассчитываем на военный успех всей операции! У меня всё, мой фюрер. Господа?!

Гитлер теперь ясно услышал голос Дёница, понимая, что весьма существенную часть доклада о разработке операции с «Бетельгейзе» он пропустил.

Выдержав паузу, фюрер произнёс:

– Господа, я прошу на сегодня закончить наше совещание и просил бы не разъезжаться. Вы будете приглашены на аудиенцию дополнительно в течение двух дней.

Присутствующие офицеры встали и, убрав разложенные бумаги в портфели, вскрикнув «Хайль Гитлер», покинули кабинет. Гитлер посидел еще немного и нажал кнопку вызова своего адъютанта, полковника Люфтваффе Николаус фон Белова, который тут же появился в кабинете Гитлера с блокнотом в руках.

– Подготовьте приказ по армии о назначении гросс-адмирала флота Карла Дёница командующим всеми военно-морскими силами Германии. Известите адмирала Эриха Редера, что я жду от него отставки, тем не менее, учитывая давние заслуги перед Германией, хочу предложить ему пост руководителя аппарата Главной морской инспекции нашего флота. Пригласите к восемнадцати часам ко мне адмирала Редера.

Аполитичные позиции адмирала всегда несколько раздражали фюрера, но вот история с «Бисмарком» окончательно испортила их отношения. Линкор «Тирпиц», огромное бронированное чудовище и предполагаемая гордость флота, не оправдывало надежд. С некоторых пор Гитлер всё чаще склонялся к мысли что проще и выгодней порезать на лом все эти военные удовольствия, чем ежедневно подсчитывать стоимость каждого дня существования корабля. Тем более что за свою военную жизнь «Тирпиц» так и не сделает ни одного залпа по кораблям противника, закончив свою жизнь, лёжа на боку. Даже после того, как Редер стал почётным членом партии, он не покорился, ревностно ограждая свою стихию от политического влияния. А теперь судьба создателя флота Германии была решена, и Гитлер не намерен был менять своего решения.

Это был явно не его год. Еще одна пережитая зима вот сейчас совершенно не внушала оптимизма Гитлеру. Одиннадцати миллионный Вермахт то тут, то там латал образовывающиеся бреши в обороне и если уж наступал, то платой за это были безразмерные потери, прежде всего там, в холодной России, которая, словно огромное чудовище буквально пожирало его армию и ресурсы. И он подсознательно начинал понимать, что Германия вряд ли уже когда-нибудь оправится от Сталинграда. Где-то ненавидя, а иногда завидуя этому кремлёвскому горцу, сумевшему пусть неимоверными усилиями, но переломить хребет покорителям Европы. Ему казалось, что мир просто не принимал его, ни в каком качестве. Сначала его отвергли как художника, теперь же в нём сомневаются, как в вожде, но он заставит признать себя. Его манил размах Римской империи, ну а после можно вернуться и к живописи, оставив, после всех трудов, Берлин как столицу мира и уединиться в маленьком домике где-нибудь в швейцарских Альпах. И наслаждаться безукоризненной природой тех необычайно красивых мест. Кисти, краски, запах кофе или чая из местных трав, что нужно еще человеку, у которого под ногами весь мир, а на крыльце в кресле под тёплым пледом будет сидеть его женщина, а у камина на полу любимая собака Блонди. К тому же можно и Рузвельта пригласить подышать горным воздухом и проветрить свои мозги после заигрывания с большевиками. К тому времени Америка должна пересмотреть свои позиции в отношении Германии. В такие моменты властителю мира свойственна некая снисходительность.