Нина Смолянская
Я лечу!
Я смотрела на это в полном шоке и не понимала, что происходит. Вернее, понимала, что сегодня переработала, и завтра придётся идти в поликлинику, а сейчас надо выпить таблетку снотворного и срочно ложиться спать, пока сама никуда не полетела. Мимо меня пролетела соседская семья, и их дочка Анюта помахала мне рукой.
– Теть Вер, полетели вместе с нами, погода сегодня такая хорошая.
Я сглотнула вязкую слюну и попыталась успокоиться. Моргнула несколько раз, но видение никуда не делось.
– Всё нормально, Вера… Это всё не то, чем кажется… – прошептала я сама себе.
Потом закрыла балкон, пошла на кухню, выпила таблетку, разделась и легла в кровать.
– Вот и хорошо… – шептала я себе. – Сейчас посплю и всё будет как прежде. А потом придёт муж со второй смены, обнимет меня и чмокнет, как обычно, в щёку… Это ведь ничего, что я разговариваю сама с собой? Я просто хочу успокоится…
А потом мне приснился сон.
«Я утром проводила дочь в универ, собралась сама и побежала на автобус. Очень торопилась, потому что опаздывала. Я выворачиваю со двора, как в замедленной съёмке вижу свой автобус, подъезжающий к остановке, прибавляю шаг, стараюсь бежать, но всё тщетно. Ноги вязнут в воздухе, каждый шаг даётся с огромным трудом, я кричу водителю, умоляю его подождать и почти дохожу до задней двери автобуса, но как только пытаюсь схватиться за поручень, он трогается. Я падаю и понимаю, что одета в одну ночную сорочку. Вокруг меня люди. Они торопятся на работу. Мало кто обращает на меня внимание, но мне всё равно очень неловко. Некоторые качают головой, глядя на меня, осуждая за непотребный вид, остальным всё равно. Я встаю, отряхиваюсь и стараюсь побыстрее вернуться домой, чтобы надеть платье и всё же поехать на работу, потому что у меня сегодня важный день, презентация нового проекта, мне нельзя опаздывать.
Воздух больше меня не держит, и я несусь к своему подъезду. Забегаю и слёту поднимаюсь на второй этаж. Ещё немного и вот он мой, четвёртый. Остался всего один лестничный пролёт, и опять пространство меня не пускает. Гнев, упрямство, нежелание сдаваться и накатившее отчаяние – все эти чувства я переживала один за другим, и ползла вперёд, сдирая руки в кровь о бетонную лестницу, которая вдруг стала колючей, шершавой и очень крутой. Моя кружевная сорочка превратилась в грязные лохмотья, а за спиной я вдруг почувствовала порыв леденящего холода.
Я боялась обернуться и посмотреть, что там происходит, потому что это были бы потерянные секунды, которых у меня не осталось. Вот она, последняя ступень, и я тороплюсь её преодолеть, но ноги соскальзывают, и я вдруг оказываюсь повисшей на тонкой перекладине. И нет больше никакой лестницы, нет подъезда, нет дома, нет мира. Только тьма вокруг, и я вишу, боясь отпустить жердь и пошевелиться. А потом раздался треск, и перекладина сломалась ровно посередине. Я лечу и с ужасом смотрю вниз, сжимая обломки, а там кишат чёрные твари и открывают омерзительные пасти, из которых идёт страшная вонь. От этого смрада меня начинает мутить и страх быть съеденной уступает место омерзению и брезгливости…»
– А-а-а-а-а!!! – я просыпаюсь в своей кровати в холодном поту и лихорадочно верчу головой, пытаясь понять кто я и где нахожусь.
В комнате ещё темно, свозь легкий тюль просвечивают фонари улицы и слышится шум проезжающих одиночных автомобилей. Увидев рядом с собой мирно посапывающего мужа, я успокаиваюсь. «Боже, как давно мне не снились кошмары, – думаю я. – На самом деле мне пора отдохнуть, пока вообще «крышу» не снесло».
Я несколько раз глубоко вздохнула, взяла в руки смартфон и посмотрела на время – 05:05.
– Опять цифры меня преследуют, – прошептала я и повернулась на другой бок, в надежде поспать ещё часик.
«Дочь!» – мысль, вернулась ли дочь вечером домой, в одно мгновение выбила у меня из головы сон. Я встала, надела тапочки и пошла в её комнату. Ленка спала в своей кровати. В комнате было прохладно. Я пошла закрыть окно, которое было раскрыто нараспашку. А потом повернулась и замерла. В предрассветных сумерках, было видно, как с кровати свисают большие призрачные крылья, которые я вначале приняла за подол сорочки дочери. Практически не дыша, я дотронулась до них. Они были упругими наощупь и невесомыми одновременно, гладкими как шёлк и прозрачными как вуаль. Я не решалась их накрыть одеялом, потому что боялась повредить. Так и стояла рядом с кроватью и гладила самый краешек крылышка, а в голове крутилась только одна мысль: «Тут поликлиникой не обойдёшься, придётся ехать в психо-неврологический диспансер».
