Николай Николаевич Лисин
Я вижу Свет… Лирика
Клаустрофобия
В квадрате стен, меж потолком и полом,
Как между молотом и наковальней,
Сижу весь день, тоски неясной полон
В пять баллов – по системе пятибалльной.
Здесь зеркала давно людей не помнят.
Здесь время, словно холодец, застыло.
Здесь киснет тишина в глубинах комнат.
Здесь дышит одиночество в затылок…
Прочь из дому! На улицу, скорее!
Из тишиной пропитанного ада –
Туда, где Солнце ласково согреет
И ветерок обдаст меня прохладой!
Хочу увидеть я прохожих лица!
Хочу людей с собой увидеть рядом!
Чтоб время наконец-то стало длиться,
Чтоб тишина разорвалась снарядом!
…Осенний день листвой в меня бросает,
Ковром из листьев под ноги ложится.
Машины мчатся, тишину взрезая,
Но гаснут звуки, не успев родиться.
Лучи скользят уныло–равнодушно,
Не освещая и не согревая,
А вместо ветерка – поток воздушный
Насквозь продрогший город продувает.
Смотрю с надеждой в лица я прохожих
И даже улыбаюсь им немного,
Но у прохожих лица так похожи,
Как отраженья в зеркале – ей-богу!
И меркнет день, окутан серой ватой.
И вновь тоска берёт меня на мушку…
Зажатый между небом и асфальтом,
Бреду домой – в привычную ловушку.
2017 г.
Колесо
В жизни мы без исключенья все
Крутимся, как белки в колесе.
Помня, что движенье – это всё,
Мы сильней вращаем колесо,
Мчимся, задыхаясь и спеша..
Только ветер не свистит в ушах,
Потому что бег наш – вот беда –
Не переместит нас никуда.
В колесе несёмся мы бегом –
Но пейзажи прежние кругом:
По прошествии немалых лет
Изменений в них всё так же нет.
Так что этот бег по жизни наш –
Морок, ложь, иллюзия, мираж;
И не проще ли, закрыв глаза,
Выскочить из жизни колеса?
2017 г.
Уходя – уходи
Уходя – уходи! Не скорби, не жалей ни о чём,
На оставленное не оглядывайся чрез плечо.
Хлопнуть хочется дверью – но ты лишь закрой тихо дверь…
Уходя – уходи! Так для всех будет лучше, поверь.
Уходя – уходи. И с собой никого не зови.
Не жалей о привычках, комфорте, друзьях и любви:
Они были – так будь благодарен за это судьбе,
Но вернуть всё, как встарь, никогда не удастся тебе.
Уходя – уходи, не мечтая вернуться сюда:
Всё, что было с тобою когда-то – ушло в никуда,
Но иное тебя на твоём ожидает пути…
Не хватайся за то, чего нет.
Уходя – уходи.
2017 г.
***
Ну вот и всё.
И не прожить опять,
не повернуть теченье жизни вспять,
не возвратиться к прошлого истокам.
И остаётся, страх убрав с лица,
плыть до закономерного конца
бревном, влекомым жизненным потоком.
Ну вот и всё.
Окончены дела.
Готовит взмах косой из–за угла
костяк старухи в капюшоне чёрном…
Звезда упала, прочертив свой путь;
и хорошо, коль здесь хоть кто-нибудь
вздохнёт и в самом деле огорчённо.
Ну вот и всё.
И в самом деле – всё.
Усталый ангел имя занесёт
твоё – уже в реестр Иного Света.
Откроются Межзвёздные Врата –
и ты пойдёшь куда-то… Но куда –
ты только лишь потом узнаешь это.
2017 г.
Небесное молоко
По синему небу плывут облака,
В единый построившись ряд.
И кажется мне, будто из молока
Они целиком состоят;
И коль облакам надавить на бока,
До них дотянувшись рукой,
Прольются тогда не водой облака,
А вкусным парным молоком.
И это, конечно, совсем не беда,
Что с самых древнейших веков
До нашего времени – только вода
Дождём лилась из облаков.
Плывут облака в голубой вышине
Своим потаённым путём,
Чтоб где-то, в какой-то далёкой стране,
Молочным пролиться дождём.
2017 г.
Лотерейный билет
"Испытать не хотите ль свою вы удачу?" –
Продавец заговорщицки мне подмигнул
И дешёвый билет лотерейный на сдачу,
Как билет в кущи райские, мне протянул.
Лотерейный билет, лотерейный билет!
До чего же обманчив твой призрачный свет,
Обещающий то, чего попросту нет!
Словно сон, словно бред – лотерейный билет!
Мне улыбку подарит Фортуна, быть может, –
И я стану богаче на горстку монет…
Только стать чуть счастливее мне не поможет
Даже самый счастливый на свете билет.
Лотерейный билет, лотерейный билет!
Ты надежду даёшь и смеёшься вослед.
Дама пик, а быть может – бубновый Валет –
Иль с косою скелет – лотерейный билет!
Чтобы с этой игрою покончить скорее,
Я полоску защитного слоя сотру…
Может, это и правда, что жизнь – лотерея,
Потому и не выиграть эту игру?
Лотерейный билет, лотерейный билет!
Ты уютен и мягок, как новенький плед.
Ты жесток и коварен, как острый стилет…
Ничего в тебе нет, лотерейный билет!
2017 г.
***
День, как обычно, начался с утра –
один в один такой же, как вчера:
на небо влезло сонное светило,
зевнуло, пробурчав: "Ну вот, опять…",
вздохнуло глубоко – и засветило
вполсилы, чтоб лимит не исчерпать.
Фонтан везенья моего иссяк –
день с самого утра не задался:
вновь с неба не свалились отчего-то
богатство, счастье, слава и успех…
Пришлось опять тащиться на работу,
надев терпенья старенький доспех.
Промозглый день весь вымок и продрог
и перетёк в унылый вечерок.
Всё – как всегда. Ложусь под одеяло,
надеясь где-то глубоко в душе
на чудо, что рутину бы сломало,
свершившись завтра вдруг – но как-то вяло,
скорее по инерции уже…
2017 г.
Чай со вкусом Луны
…А утром был кофе, остывший, как прах мертвеца,
Обманчиво-горький, как слёзы вдовы молодой.
Остатки последнего сна убираю с лица
и вновь убегаю, захвачен дневной суетой.
Ещё одна ночь, обещавшая длиться всегда,
сбежала на запад, не выдержав натиска дня.
Конечно, потом она снова вернётся сюда,
на прежнее место, и снова отыщет меня.
Ночами всегда почему-то слышней тишина.
Ночами всегда почему-то светлее печаль.
Сегодня мне в чайную чашку упала Луна
в то самое время, когда я размешивал чай.
Конечно, со вкусом Луны чай гораздо вкусней,
она придаёт ему некий особенный шарм,
и просто красиво, когда на фарфоровом дне
играет с чаинками лунный сверкающий шар.
И время текло, и казалось – ему нет конца.
И ночь разливала свой крепкий тягучий настой…
А утром был кофе, остывший, как прах мертвеца,
обманчиво-горький, как слёзы вдовы молодой.
2017 г.
Абсолютное Зло
Глубоко под землёю, в одном из укрытий,
В ответвлении тайной пещерной норы
Саркофаг кем-то вырублен в скальном граните
И гранитной плитой, словно крышкой, накрыт.
Он цепями окован в бревно толщиною,
Что прочны и на сжатие, и на излом.
Изнывает в плену здесь, под толщей земною,
Замурованное Абсолютное Зло.
Я, быть может, напрасно совсем вас волную:
В саркофаге – ни щели, и цепи крепки…
Но сочатся, сочатся сквозь толщу земную
Абсолютного Зла струйки и ручейки.
Умножается скорбь и плодятся печали,
С каждым днём в мире больше несчастий и бед;
И пленённое Зло оттого лишь крепчает,
А гранит не крепчает от этого, нет.
Как, наверно, и вам, мне хотелось бы тоже,
Чтобы Зло было полностью побеждено,
Но Его невозможно совсем уничтожить –
Потому-то в плену и томится Оно.
Может, пленник на волю не вырвется больше,
Ото сна не очнётся, не встанет с колен –
Но сочится, сочится по каплям сквозь толщу
Абсолютное Зло, ослабляя свой плен…
2017 г.
Фонарик
В лесу дремучем и густом
затерян мрачный старый дом.
Томится Радость в доме том –
одна в глуши лесной.
Кругом свирепствует беда,
там царство холода и льда,
но я иду, иду туда,
ведь мой фонарь – со мной.
Его чудесный яркий луч
сверкнёт, как солнце из–за туч;
лавиной со скалистых круч
свет хлынет, тьме назло –
и, уступив его лучам,
несчастья съёжатся в плечах
и страхи спрячутся, ворча,
обратно в бурелом.
Пусть чёрный ворон – злой колдун –
пророчит скорую беду –
я ни за что не пропаду,
мне беды нипочём.
Увидит ворон на суку –
я от беды не побегу:
лучом её я рассеку,
как будто бы мечом.
Длинна дорога, нелегка:
закрыли Солнце облака,
туман, белее молока,
пролился на пути…
Но пусть туман, как злой шаман,
в глаза пускает мне обман –
веди меня, мой талисман,
фонарик мой – свети!
2017 г.
В воду камень упал…
В воду камень упал, как нередко бывает такое.
В топком илистом дне он зарылся, подобно другим.
Взволновалась вода, на мгновенье лишившись покоя –
И пошли расходиться от места паденья круги.
Камень скрылся из виду. Исчез, как видение, камень.
Он укрыт так надёжно, как будто совсем его нет –
Но о нём по воде всё расходится память кругами,
И ещё не исчез до конца им оставленный след.
И, быть может, древесный листок, захотевший поплавать,
Покачнётся слегка на догнавшей его вдруг волне –
И потом ещё долго хранить будет светлую память
О неведомом камне, лежащем на илистом дне…
2018 г.
***
На рассвете проснёшься, ужаленный Солнца рапирой,
липкий сон отскребёшь от лица еле-еле – и вновь
обречённо отправишься взаимодействовать с миром,
чужеродной частицей вторгаясь в его плоть и кровь.
Возвратишься привычно в крови, волоча еле ноги,
чуть покачиваясь – стебельком на промозглом ветру –
и весь вечер вновь будешь зализывать раны в берлоге,
чтоб готовым быть к взаимодействию с миром к утру.
2018 г.
Осенняя вечность
У осени янтарные глаза.
И золотисто-жёлтая коса.
Опавшею листвою на ветру,
вращаясь, кружит осень по двору.
Я подхожу к окну – и всякий раз
встречаю взгляд её печальных глаз.
Я отхожу – она мне смотрит вслед.
Одна и та же осень. Много лет.
Наверное, мой мир сошёл с ума:
когда-то прежде в нём была зима –
и снег, белее белых покрывал,
собою мир продрогший укрывал;
потом весна царила – и тогда
текла повсюду звонкая вода…
Но так давно зелёный летний зной
подёрнулся осенней желтизной!
От осени теперь спасенья нет:
размазан по пространству жёлтый цвет,
багрянцем крови истекает двор –
лист, падая, прицельно бьёт в упор.
Рождаются секунды меж ветвей
и умирают шорохом в листве:
застыло время, словно монолит,
здесь осень безраздельная царит.
Наверно, осень всё же не вовне.
Наверно, осень всё-таки во мне,
и отраженье вижу я в окне
того, в моей что скрыто глубине.
Играет осень, видимо, со мной,
и за окном пейзаж совсем иной,
но мне всё так же затмевает свет
одна и та же осень. Много лет.
2018 г.
Тёмный омут
Тёмный омут – и тих, и глубок.
В нём, сливаясь с неспешной рекой,
обитает отшельником бог,
отошедший от дел на покой.
Он устал. Он бы мог, но не стал.
Он был лишним на общем пиру –
и, оставив пустым пьедестал,
бог тем самым закончил игру.
Свой хрустальный надзвёздный чертог
променял он на омута дно,
только даже отрёкшийся бог –
он и в омуте бог всё равно.
Тихо шепчет молитву волна,
непростую покоя судьбу.
Распрямилась у бога спина
и разгладилась складка на лбу.
Ущипнёт он русалку за хвост,
водяному протянет ладонь.
Он теперь в обращении прост,
выбрав сразу же правильный тон.
Не свершится здесь воля его,
не раскатится здесь божий глас,
и никто не прочтёт ничего
за прищуром внимательных глаз.
Добровольно покинув зенит,
обитает отшельником бог,
и секрет его свято хранит
тёмный омут, и тих, и глубок.
2018 г.
***
Песок прибрежный выглажен волной.
Листом бумажным он передо мной
лежит, и гладь песчаная чиста. Я
решаю уравненье на песке –
строку плюсую буквами к строке,
стихотворенье в сумме ожидая.
Но набегают волны на песок,
легко ступая с пятки на носок.
Податлива песчаная основа –
и море гибким ластиком воды
стирает рукотворные следы
с песка, его разглаживая снова.
2018 г.
Я вижу звуки
Я вижу звуки, вижу наяву.
Я вижу, как по воздуху плывут
они. Я их всей кожей осязаю,
когда они, как копьями пронзая
меня – в мой мозг пытаются войти,
и лезут в ноздри, и в глаза, и в уши,
и оглушают, и слепят, и душат
меня все эти звуки во плоти.
Я вижу звуки – и они близки
настолько, что мне давят на виски.
Отчётлив звук и выпукло–рельефен,
подобно выступам на барельефе;
имеет он объём, и тон, и цвет,
остроуголен и монументален
и обладает множеством деталей,
которым и названья даже нет.
…Но стихнут звуки вдруг – и тишина
пьянит не хуже доброго вина.
Ненадоедлива и бессловесна,
и мыслям в тишине отнюдь не тесно
извечный свой круговорот вершить.
Я время провожу в компаньи с нею,
и с каждым днём всё больше и сильнее
моё желанье пребывать в тиши.
2018 г.
Мой Ангел
Мой Ангел нем. Безмолвен Ангел мой,
молчания обетом будто связан.
Бреду, подобно нищему с сумой,
наполненной страданьями, по грязи
пути, что Свыше предначертан мне,
и к Ангелу взываю в исступленьи –
но тонут в равнодушной тишине,
не вызвав отклика, мои моленья.
Незрим мой Ангел, и от глаз моих
с надёжностью сокрыт. Так мгла ночная
небесного светила ясный лик
от глаз людских до срока укрывает.
Но утром всё же явится оно
пред взорами людей во всём блистаньи;
а я того не ведаю, со мной
мой Ангел – или Он меня оставил…
Но в час, когда гнетущею тоской
мой мозг охвачен, словно зимней стужей,
и воздух давит гробовой доской,
и мысли в суете тревожной кружат,
вдруг рухнут вставшие сплошной стеной
напасти, и рассеются тревоги –
и я пойму тогда, что Ангел мой
хранит меня на жизненной дороге…
2018 г.
***
Я падал в небо, словно в бездну вод.
Морская глубь весьма с небесной схожа.
Я наблюдал, как облако плывёт,
я осязал его касанья кожей.
Я восходил звездой на небосвод.
Я падал в небо, словно в бездну вод.
Я погружался в небо с головой.
Я становился с ним единым целым –
насквозь пропитываясь синевой,
в ней растворяя очертанья тела,
утрачивая облик прежний свой,
я погружался в небо с головой.
И небо расступалось подо мной,
своей податливостью изумляя.
Тонул, накрыт незримою волной,
я в океане без конца и края,
как омутом, затянут вышиной, –
и небо расступалось подо мной.
Я был один, один на сотни вёрст.
Подхваченный небесною рекою,
я дотянуться мог легко до звёзд
своей протянутою к ним рукою,
я мог комету ухватить за хвост…
Я был один, один на сотни вёрст.
По синеве небесного холста
я радуг разбросал повсюду краски,
страницы облаков взахлёб листал,
небесные разучивая сказки…
Я покорил небесный пьедестал,
я в небе утонул –
и небом стал.
2018 г.
Черновик
Сегодняшний рассвет с позавчерашним вкусом
вновь вызвал боль в висках и тошноту в груди.
Вот новый день пришёл, и смотрит Иисусом,
и за ухо берёт: вставай, мол, и иди.
Встаю и ухожу. Куда – и сам не знаю.
Наверное, вперёд, хотя – как посмотреть…
До ночи проброжу – а там в объятьях сна я
у суток отсужу положенную треть.
Свой начинаю день вновь с чистого листа я,
но жизнь – как черновик, которому не стать
шедевром на века, и потому листаю
его лишь потому, что надо бы листать.
Ну вот ещё одна заполнена страница,
и вновь – совсем не тем, чего бы я хотел:
невнятные слова, карикатуры–лица,
обыденный набор сиюминутных дел.
День канул, день прошёл – в бессмысленной рутине,
в круговороте дел, в их суетном плену;
а вечером, с тоской, живущей за грудиной,
страницу эту я навек переверну –
и новую начну, и вновь – одна нелепость
в нагроможденьи строк, прокисшая, как квас.
Тот написал роман, а этот пишет эпос,
а у меня вся жизнь – трагикомичный фарс.
А там придёт Она – в просторном балахоне.
Захлопнет черновик костлявая рука –
и отойдёт в архив мой опус малахольный,
которому не стать шедевром на века…
2018 г.
Знакомятся в детстве порою чудно…
Знакомятся в детстве порою чудно!
Мы – не исключение тоже:
Она мне язык показала в окно,
Я скорчил ей зверскую рожу.
Когда ж я поближе знакомство с ней свёл,
С веснушчатой этой девицей,
То быстро узнал, что язык у неё
Острей, чем вязальная спица.
Я ей на издевки ответить хотел,
Но не было слов для ответа –
И я багровел и бессильно пыхтел
И корчил ей рожи на это.
Росли мы, взрослели… Мы вместе давно –
И даже не верится, боже:
Она, что когда-то дразнилась в окно, –
Со мною, ей корчившим рожи.
Порою такое бывало у нас,
Что даже становится дико.
Злодейки-судьбы всех ужасных гримас
Сейчас и не вспомнить, поди–ка.
Но как ни оскаливала жизнь клыки –
Мы жизнь доводили до дрожи,
Ей дружно показывая языки
Ответом на зверские рожи.
И годы летели, и время текло…
Навеки осталась в минувшем
Проказница та за оконным стеклом,
Вся в россыпи мелких веснушек.
Теперь – лишний вес, в волосах седина…
Мы так постарели… И всё же
Порою язык мне покажет она,
А я ей в ответ корчу рожи…
2018 г.
***
Она умирала. Чуть слышно стуча,
лишь сердце в её жило теле –
но Смерть уже скалилась из–за плеча
и ангел стоял у постели.
Дыханье рвалось из опавшей груди,
и мир, целый мир, вместе с ней уходил.
В последний раз вспыхнув, погасла свеча,
и в комнате тихо вдруг стало.
Смерть вытерла серп, приглушённо ворча,
и ангел кивнул ей устало,
смотря, как от тела пред ним, не спеша,
уставшая, ввысь отлетает душа.
И на руки ангел её подхватил
и прянул в разверстое небо,
где звёздные переплетались пути…
А тело разломанным склепом
осталось в холодной лежать пустоте;
и мир – целый мир – без неё опустел…
2018 г.
***
Рисунок неумелый был такой,
набросанный небрежною рукой.
Вот ломаными линиями – речка.
Вот солнце в верхнем правом уголке.
Вот облака. Вот горы вдалеке.
Забавная фигурка человечка.
Абориген двухмерного мирка,
ты не сойдёшь с бумажного клочка:
ты – часть его, ты, как и он, двухмерен.
Рождённый в этом мире, ты таков,
каков твой мир. Не разорвать оков,
не распахнуть в миры иные двери.
Двухмерный мир бумажного листа,
в котором лишь длина и высота –
он для тебя единственно реален;
и ты привычно обитаешь в нём,
понятья не имея про объём,
способный осознать его едва ли.
Есть целый мир за гранью бытия,
в котором протекает жизнь твоя.
Ты чувствуешь его существованье
за рамками привычного мирка –
но вся картина общая пока
выходит за пределы пониманья.
Смотрю на разрисованный листок,
и мысль вдруг пробивает, словно ток:
ведь мы с тобой, приятель, так похожи!
И рамки одинаковы у нас;
и, может, кто-то на меня сейчас
из запредельной бездны смотрит тоже…
2018 г.
***
Ищу себя – и не могу найти.
Стучусь во все попавшиеся двери –
давно и тщетно, веря и не веря
в возможность появления пути.
Ищу себя – упорно, много лет.
Мне больше ничего уже не надо.
Решение проблемы где-то рядом…
Ищу себя – но результата нет.
Ищу себя, как сокровенный клад
с наложенной забвения печатью.
Найду – и обрету покой и счастье,
и наконец-то всё пойдёт на лад.
Найду – и вот всё будет хорошо;
и смысл появится в мгновенье каждом,
мной прожитом на свете… Но пока что
себя, увы, я так и не нашёл…
2018 г.
***
Шагни вперёд. Пусть труден первый шаг
и требует большого напряженья,
но это будет правильным решеньем.
Закрой глаза. Замри, едва дыша –
и преступи заветную черту,
не думая о том, что ждёт тебя там.
Исчезнув для других, пропав куда-то,
шагни вперёд. В пространство. В пустоту.
Шагни за грань привычного мирка,
оставь его без грусти за плечами –
и солнечными насладись лучами,
и ощути касанье ветерка.
Покинь свою уютную тюрьму,
отринь своё знакомое болото:
лишь только так познать ты сможешь что-то,
неведомое больше никому.
Шагни вперёд – и распахнётся дверь
иного мира, где ты прежде не был.
Пусть для других он всё равно что небыль,
стучащему – откроется, поверь.
…И возвращайся. И веди других,
волнуя, бередя умы и души,
туда, где интереснее и лучше.
И возвращайся. И веди других…
2018 г.
***
Бросаешь, будто камни, в пустоту
дела свои, стремясь заполнить бездну,
надеясь, что потом они воскреснут –
и жизнь похожей станет на мечту.
Бросаешь, от усилий весь в поту,
чтоб не было существованье пресным
и бесполезным.
Вспыхнув на свету,
дела твои уходят в пустоту.
Они летят туда, где меркнет свет,
но для тебя и это – не помеха.
Ты слушаешь, не донесётся ль эхо
из бездны, пусть и через много лет.
Ты этим ожиданием согрет,
надеждой защищён ты, как доспехом –
но без успеха.
Тщетно ждать ответ:
ответа нет, и результата – нет.
2018 г.
***
Я вижу Свет. Он – всюду. Он – везде.
Сверкающее мира одеянье.
И я купаюсь в ласковом сияньи,
как в золотистой солнечной воде.
Я вижу Свет, незримый для очей.
В ином, но так знакомом измереньи
я вижу невесомое паренье
его всепроникающих лучей.
Я вижу Свет. Его сплошной поток,
безбрежному подобно океану,
течёт сквозь мир величественно-плавно,
в нём заполняя каждый уголок.
Я вижу Свет. Я впитываю Свет.
Я наполняюсь Светом до отказа.
Я вижу Свет, невидимый для глаза –
но для души невидимого нет…
2018 г.
***
Плач мёртвых
Николай Лисин
Нас больше нет.
Мы канули на дно
небытия. Мы отошли в забвенье.
То ложь, что память неподвластна тленью:
она истлела, умерла давно.
Тому назад немало сотен лет
облечены мы плотью были тоже,
на вас мы были обликом похожи,
мы были здесь… Теперь нас больше нет.
Нас больше нет.
Мы – часть той пустоты,
что каждого за гробом ожидает.
За нами Время ветром заметает
оставленные некогда следы:
поступки наши, мысли, смертный страх,
любовь и радость, ненависть и горе –
всё это после нашей смерти вскоре
вослед за нами обратилось в прах.
Нас больше нет…
А были ль мы когда?
Как доказать, что мы и вправду были,
коль стали мы земной мельчайшей пылью?
Мы строили дома и города;
мы наполнять свои стремились дни
достойным содержаньем – но всё это
не стоит даже ломаной монеты,
коль ведомо теперь лишь нам одним.
Нас больше нет.
Давно забыты мы
пока ещё живущими на свете.
Сквозь толщу канувших тысячелетий
не докричаться до живых из тьмы –
однако в свой черёд познает всяк
закон неумолимый мирозданья:
удел живущих – суета, страданье;
удел, кто мёртв – забвение и мрак…
2018 г.
