Николай Николаевич Берченко
Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом
Вернувшись на постоялый двор, Волверстон снова спустился во внутренний двор, чтобы проверить все ли готово к тому, чтобы выехать сразу, когда они вернутся с драгоценным грузом.
– Как я предлагаю действовать. В том случае, если мы зайдём в спальню, и никого не обнаружим, мы тихонько убираемся из дворца. На следующий день мне придётся возобновить знакомство с Джейн, и я надеюсь всё разузнать. А теперь я объясняю тебе, как надо действовать, так как боюсь, что ты неопытен в том, как быстро и бесшумно связывать женщин. Если твоя девочка спокойно спит в кровати, ты затыкаешь ей рот и держишь её по возможности так, чтобы она не дергалась руками. Я же мгновенно связываю ей ноги, а потом и руки, ну, а потом, чтобы она уже не могла открыть рот, когда мы её уже не будем держать. Самый худший вариант, если в её спальне есть ещё кто-то, например, подруга, родители которой приехали на похороны старого пирата, и не успели уехать домой на плантацию. Если мы войдем, но не разбудим их, то мы тихонько убираемся восвояси до следующего вечера. Но, если хоть одна из них услышит нас, то придётся действовать решительно. Я доверяю тебе твою девочку, может быть, если она узнает, что это ты, то не будет громко кричать. Я же беру на себя вторую особу, а потом помогу тебе. Если ты хочешь как-то по-другому, то говори сейчас, потому что всё это надо сделать, как можно тише, ибо ты прекрасно понимаешь, что нас ждёт, если нас поймают!
– Да нет, ты такой специалист во всём этом, что мне предложить что-то лучшее трудно.
– Ну, тогда хорошо, но я это повторю тебе ещё раз, перед тем как зайти в губернаторский дворец.
Когда время приближалось к полночи, Волверстон накинул на плечо ковёр и сказал:
– Ну что, капитан, вперёд!
И они пошли. Всё было тихо и спокойно на всём пути. Они никого не встретили, хотя было слышно, что поминовение сэра Генри ещё продолжается. Вот и стена сада. Волверстон вынул ключ, вставил его замочную скважину, и дверь бесшумно распахнулась. Волверстон шёл так, словно он в этом саду прогуливался не один раз. Они подошли к двери самого здания, и начали подниматься. Выйдя в коридор, они ещё раз осмотрелись. Всё было тихо и спокойно, дом спал. Волверстон уверенно подошёл к двери и сказал:
–Ну, вот теперь всё и начинается.
Дверь была незаперта.
– Как я и предполагал это прихожая, здесь вход в столовую или кабинет, а вот направо вход в спальню. Ну, теперь действительно надо быть осторожными, я не знаю, насколько крепкий сон у мисс Бишоп.
Сообщники повернули ко входу в спальню. Как это было принято здесь, двери между спальней и гостиной не было, а была лёгкая занавеска. Что ж, еще одним источником скрипа меньше. Но только Волверстон сделал первый шаг, как что-то упало и зазвенело. Сообщники замерли.
– Осторожнее, господа пираты. Не спешите, я сейчас зажгу свечу! – раздался спокойный женский голос.
Капитан и его друг и не думали двигаться. В сумраке была видно, что белая анти москитная сетка над кроватью раздвигается, и на столике у кровати загорелась свеча, осветившая не только пиратов, но и мисс Бишоп, в ночной сорочке, приподнявшуюся на своём ложе.
– Я вижу, что вас двое, так что присаживайтесь в кресла и давайте поговорим!
Сообщники молча повиновались.
– Прежде всего, расскажите о ваших намерениях! Я вижу у вас в руках, мистер Волверстон, что-то вроде большого мешка или ковра. Видимо, вы хотели меня упрятать сюда, а что дальше вы намеревались делать?
– Доставить вас на борт «Арабеллы»!
– Я надеюсь, что капитан Блад, изнасиловав меня, не выбросит сразу же за борт.
– Ну, как вы могли даже подумать о таком! – ужаснулся Волверстон.
– Увы, мистер Волверстон, уж такая репутация у пиратов. Но раз так, то вы разрешите мне захватить кое-какие вещи, без которых порядочная женщина не сможет обойтись даже на пиратском корабле. Успокойтесь, это не займёт много времени. Всё уже подготовлено.
– Да, конечно, мисс Бишоп, как вам будет угодно.
– Но, теперь закройте на минутку глаза, чтобы я переоделась. Конечно, наиболее эффектно похищать дам именно в ночной рубашке, но до вашего корабля достаточно далеко, и будет лучше, если я сразу же переоденусь.
Наступила тишина, прерываемая лишь шорохом одежды. Затем девушка на секунду исчезла и вернулась уже с сумкой, которую Волверстон сразу же галантно подхватил.
– Дорогу назад вы знаете, выходите, я потушу свечу. Я надеюсь, что все интересующие, как вас, так и меня вопросы, мы обсудим по дороге на корабль.
Они осторожно спустились по лестнице. Волверстон аккуратно закрыл на ключ дверь в сад. На улице никого не было. Арабелла подхватила под левую руку Волверстона, который тут же сунул её сумку капитану Бладу, следовавшему за парой, не отставая ни на шаг.
– Нужно, чтобы правая рука была на всякий случай свободна.
Они уже подходили к гостинице, когда вдруг какие-то двери распахнулись, и из них вывалились двое мужчин. Один из них, заметив женскую фигуру, завопил:
– Красотка, иди к нам, у нас карманы полные пиастров!
И они бросились к Арабелле. В руке Волверстона мгновенно оказался вынутый из из сапога тяжелый нож, но, посмотрев немного, он вернул его на место. Действительно, первый мужчина споткнулся и упал, его товарищ пытался его поднять, но свалился сам. Дальше всё было спокойно, и они безо всяких приключений дошли до гостиницы. Заспанный слуга тут же вывел из конюшни повозку, запряженную парой лошадей, и, получив щедрые чаевые, долго желал им благополучной дороги.
Столица Ямайки спала спокойной сном. Ворота около форта Руперта были открыты, около них никого не было, и повозка спокойно выехала из города.
– Многие плантаторы, помянув своего кумира, стремятся к утру попасть к себе, разъяснил Волверстон.
Лошадьми правил Волверстон, а рядом с ним устроилась Арабелла. Капитан с трудом нашёл себе место среди свертков с коврами, чтобы быть поближе к козлам и слышать беседу Волверстона с Арабеллой.
– Итак, мой первый и основной вопрос, откуда вы знали о том, что мы собираемся вас посетить.
– Мой дорогой мистер Волверстон, вас сразу же заподозрила моя кухарка. Она, конечно, о себе самого высокого мнения, её ничуть не удивило, что такой видный джентльмен как вы стал её обхаживать. Но вы слишком уж много расспрашивали о жизни в губернаторском дворце, и она решила, что вы собираетесь ограбить или самого губернатора или кассу во дворце.
– Боже мой!
– От такого замечательного мужчины как вы, она не собиралась сразу отказываться, но решила держать все ваши действия под контролем, особенно после того, как убедилась, что, доводя её своими ласками до изнеможения, и, думая, что она спит, бродили по дворцу. К счастью, она поделилась своими опасениями только с моей служанкой. Ну, а та сразу же опознала вас, уж слишком вы колоритная фигура, и сообщила мне. Простите мне моё самомнение, но я предположила, что охота идёт не на моего дядю, а на меня. Я переполошилась, так как опасалась, что вы действуете самостоятельно и хотите доставить меня капитану в качестве подарка, как Клеопатру Цезарю, завернутую в ковер. Капитан Блад, имеющий хорошее классическое образование, расскажет вам эту античную историю. Но, как выяснила служанка в гостинице, вы приехали только на разведку и подготовку самой операции. То, сколько вы заплатили за содержание вашего экипажа, позволило ориентироваться, когда планируется само похищение. Что касается двери в сад, то я представила себе, как я ночью буду перелезать через стену в саду собственного дома! А если бы не все пошло, как я задумала, и вы бы перетаскивали меня как куль с бельем через стену! Моя служанка сделала копию ключа у садовника и передала его Джейн, кроме того она договорилась в гостинице, что ей немедленно сообщат о вашем прибытии. Из описания вашего спутника, я поняла, кто он такой, и стала спокойно ждать развития событий. Но сон у меня крепкий, и я поставила несколько ленточек с баночками, которые сообщили бы мне о вашем приходе, так как я опасалась, что вы мгновенно заткнёте мне рот, и мне удастся поговорить с вами лишь на борту корабля. Как вы догадываетесь, меня это лишило бы даже того минимума комфорта, к которому я привыкла. Вот вкратце и вся моя история.
– Да, мисс Бишоп, я могу только восхищаться вашей проницательностью. Ну а теперь ваша очередь задавать вопросы.
– Как я понимаю, именно вы являетесь вдохновителем всей этой экспедиции?
– Да, наверное, так можно выразиться.
– И часто вы поставляете женщин вашему капитану?
– Как вы вообще так можете говорить, мисс Бишоп. Конечно никогда!
– Они, что сами появляются на борту вашего корабля?
– Никаких женщин у нас на корабле не бывает!
– А дочь губернатора4 Тортуги?
– Ну, это был совершенно особый случай! Вам, наверное, что-то рассказал Джереми
– Нет, в целом историю я услышала от лорда Джулиана, Джереми добавил лишь некоторые детали.
– Боже мой, что мог рассказать вам этот лондонский щёголь, которого я бы на месте капитана Блада, выкинул бы за борт вместе с губернатором Бишопом во время их последнего визита на наш корабль. Простите меня мисс Бишоп, я понимаю, что он ваш дядя, но я не могу сказать и одного хорошего слова о нём.
– Ну что вы, мистер Волверстон. Я тем более ценю искренность и правдивость всего, что вы мне рассказываете.
– Так вот вам вся эта история из первых рук. Кстати при ней Джереми не присутствовал.
И тут он принялся рассказывать историю о дочери губернатора и Левасере, уже известную читателю из пятой главы «Одиссеи капитана Блада». Правда, он добавил к ней несколько ярких деталей, предавших всей этой истории ещё большую драматичность и подчеркивавших всё благородство и бескорыстие капитана Блада.
Арабелла слушала его, не перебивая, и когда он закончил, выразила восхищение талантом рассказчика, сделавшего из этой банальной по выражению лорда Джулиана пиратской истории, почти эпическое повествование.
– Но всё-таки, а что было дальше.
– Ну, вот дальше, всё как раз и было банально. Мы доставили брата и сестру на Тортугу. Не знаю, как там губернатор отчитывал свою дочку, но внешне всё было благопристойно. Хотя об этой истории знал весь город, и даже последние шлюхи в борделях осуждали Мадлен.
– Но я как раз и не могу осуждать её, так как сама поступаю почти точно также.
– Вы снова всё преувеличиваете мисс Бишоп! – возмутился Волверстон. К счастью он не заметил, что из-за его спины на плечо Арабеллы легла рука и нежно погладила её. Арабелла печально улыбнулась и положила свою ладонь на эту руку и так оставила её до конца поездки. Наконец-то, Питер хоть как-то проявил своё отношение к её безрассудному поступку.
– Сынок губернатора с первым же кораблём отправился продолжать учение во Франции.
– Ну, а его сестра, она тоже вроде бы должна была ехать к себе на родину.
– А вот в том-то и вопрос, чего она до сих пор остаётся на острове с отцом, хотя и тут ходят разные слухи.
– Да неужели!
– Ну, вы сами знаете, как девушки во всех легендах относятся к своим спасителям.
– Да, я понимаю, на что вы намекаете.
– Я вам скажу, что дело даже доходит до неприличия. Когда губернатор приглашает к себе именитых гостей, то почему-то напитки разносит его дочь, так словно у губернатора нет для этого лакеев. А как она при этом смотрит на капитана, который при этом сидит невозмутимый как скала, так и рассказывать неудобно.
– Ты так говоришь Нед, словно тебя туда часто приглашают, – раздался голос капитана Блада, первый раз с момента его появления в губернаторском дворце.
– Был один раз, но мне это было достаточно. Она была в платье с таким разрезом, что, простите меня, мисс Бишоп за грубое выражение, её сиськи могли просто выпасть из корсажа, когда она наклонялась налить ему бокал. Я бы своей дочери никогда бы не разрешил одевать такое платье. Ну что тут говорить, паписты, – неожиданно ханжеским голосом закончил он.
– Я полностью с вами согласна, мистер Волверстон, не только паписты, но ещё и французы. Они все такие,– с почти такой же интонацией ответила Арабелла, – но признаюсь, я иногда завидую таким женщинам, которым есть, что показать.
– Прошу прощения мисс Бишоп, у меня только один глаз, и я из осторожности его никогда не закрываю, поэтому я могу со всей ответственностью сказать, что вы хотя и значительно, то есть чуть-чуть старше дочери губернатора, но вы просто стройнее её.
– Я вижу, что вы ещё и тонкий ценитель женской красоты, мистер Волверстон. Только я боюсь, что вы это говорите лишь для того, чтобы успокоить меня.
– Упаси Бог. И я ещё вам вот что скажу под большим секретом. Французы, как известно не мастаки заключать пари, но у нас на Тортуге есть таверна, где собираются почти одни англичане. Так вот там завели книгу для ставок пари, и в ней упоминаются имена обеих особ, о которых мы говорим.
– Вот нахалы! – раздался голос из-за плеч Волверстона.
Арабелла же восхищённо заметила:
– Боже мой, да у вас на Тортуге, как в лучших лондонских клубах.
– А это их члены и завели у нас эту книгу, правда этим птичкам уже нельзя показываться не только в Лондоне, но и во всех колониях Его Величества. Я должен вам признаться, что перед отъездом, и я записал в эту книгу довольно большую сумму. Но, увы, как я узнал, выигрыш будет до смешного ничтожным, так как все жёны чиновников ставят на туже карту, что и я.
– Неужели жёны чиновников тоже посещают пиратские таверны?
– Конечно, нет. Ставки делают их слуги, но мы конечно знаем, чьи они. Этих дам легко понять, на Тортуге не так уж много развлечений.
– Да, я их полностью понимаю и жалею, что не смогла захватить свою служанку. Она скоро выходит замуж.
– А своего кучера вы не хотели захватить? – не удержался от ехидного вопроса Волверстон.
– Кучера? На Тортугу, на этот крохотный островок. Вот кухарка мне бы не помешала. Я думаю, что если бы вы её попросили, то она бы поехала с нами.
Эта тема Волверстону, видимо, не очень понравилась.
– Но теперь, мисс Бишоп, извините, мы должны прекратить нашу беседу, так как я боюсь пропустить поворот на Бычью бухту, указателей туда, как вы догадываетесь, нет, некоторые приметы я запомнил, но их в такой темноте можно и не узнать.
По каким-то ему одному заметным приметам, Волверстон свернул с дороги и повернул к морю.
– Это Бычья бухта. Когда-то здесь паслись стада диких быков, на которых охотились буканеры. Ехать надо осторожно, хорошо, что светит молодой месяц, и нас не слишком видно, но в то же время мы не наткнемся на спящего быка. Они, конечно уже все клейменые, но нрав у них остался дикий. Это пойма пяти рек. Здесь всё время бывают наводнения, поэтому плантацию здесь не разобьёшь и ничего не построишь. Так что здесь, недалеко от столицы, очень удобное место для контрабандистов.
Уже скоро они подъехали к морскому берегу. Волверстон вытащил фонарь и начал сигналить. Откуда-то, и видимо, недалеко от берега ему ответили.
– Ребята уже подплыли. Так что ждать осталось недолго.
Действительно, скоро показался силуэт шлюпки.
– Здесь мелко, но не беспокойтесь мисс Бишоп.
Волверстон, как пёрышко подхватил и перенёс её в шлюпку.
Матросы из шлюпки начали переносить свёртки из повозки.
– Это те ковры, в которые вы должны были завернуть меня.
– Да, мисс Бишоп. Между прочим, это очень ценные ковры, и я их оставлять, не намерен. Увы, один так и остался в губернаторском дворце. Достаточно того, что какой-то счастливчик найдет здесь завтра утром пустую повозку и две хороших лошади.
– Это турецкие или персидские ковры?
– Нет, ещё более ценные, перуанские, таких уже больше не делают, они сотканы еще, как их там звали, ацтеками, и во Франции коллекционеры оторвут их с руками. Когда я искал ковры с известной вам целью, мне попался один капитан, которому эти ковры достались при разделе добычи. Он не понимал их ценности, и я купил их по дешёвке. Кстати они очень мягкие, и вам было бы удобно в них лежать.
– А я бы в них не задохнулась?
– Нет, я проверил на себе. Я сам в гостинице завернулся в такой ковер.
– Мистер Волверстон, ваша предусмотрительность не знает границ.
– Я всегда был честным контрабандистом, пока черт не дернул меня ввязаться в политику, а люди моей профессии должны предусматривать всё до малейшей детали. Это у пиратов всё просто: грабь, хватай, бросай в кучу, потом поделим!
Гребцы молча гребли, и Арабелле показалось, что прошла уже вечность, прежде чем впереди показался тёмный, без единого огонька силуэт корабля.
– А если бы это всё не удалось, – шёпотом спросила Арабелла, сидевшего рядом Волверстона.
– Шлюпка вернулась бы на «Арабеллу» за час до рассвета, и корабль ушел бы в открытое море. Вечером всё бы повторилось. Итак, шесть дней. Но уже на третий или четвёртый день человек с «Арабеллы» нашим же путём пробрался бы в Порт-Ройал и узнал бы там все новости. Если бы наша затея провалилась, то об этом знал бы весь город. Тогда «Арабелла» вернулась бы на Тортугу, и её команда выбрала бы нового капитана.
Бенджамэн, слуга капитана Блада, провел Арабеллу в туже каюту, в которой она была вовремя первого путешествия на «Арабелле». Но тогда эта каюта была никакая. Как объяснил ей Джереми, их с лордом Джулианом поместили в каюты для знатных пленников, за которых ожидался выкуп. Сейчас же было хорошо видно, что каюта предназначена для женщины, и Арабелла улыбнулась, понимая, что капитан Блад проявил всё своё знание женской природы, чтобы сделать эту каюту уютной. Многое из того, что Арабелла захватила в своей сумке, оказалось ненужным.
Её каюта была рядом с каютой капитана, и она услышала, когда Питер зашёл туда. Она подождала немного, выскользнула из каюты и постучалась в дверь. Дверь была не заперта, и она вошла в каюту.
– Ты всё молчишь Питер. И я не виню тебя. Тогда, на испанском корабле, судьба нам дала совершенно удивительный шанс, и я этот шанс погубила! Только из-за ревности! Теперь я всё окончательно знаю! Прости меня!
Она подошла ближе к Питеру, и их губы слились в первом поцелуе. Больше ничего не надо было говорить!
Таинственный остров.
Под самое утро Арабелла приснилось, что она плывет на корабле, и лёгкая качка делает сон приятным. Но когда она окончательно проснулась, то поняла, что она действительно на корабле, и плывёт в новую жизнь.
Арабелла быстро собралась и обдумывала, когда ей выходить из своей каюты, но тут как раз в дверь постучались, и Бенджамэн, слуга капитана Блада сообщил, что завтрак уже готов. Когда она вошла в кают-компанию, там уже сидел Джереми Питт, радостно её приветствовавший. Потом появился Волверcтон, у которого был такой вид, словно они едва с ней знакомы. Старый морской волк явно не хотел, чтобы Арабелла чувствовала себя как-то обязанной ему. И, наконец, появился капитан Блад, поздоровавшийся со всеми, но потом подошедший к Арабелле и поцеловавший её в щёку, как бы утверждая её новый статус на корабле. Вольверcтон не без самодовольства взглянул на Джереми, как бы говоря, какая прекрасная пара, но благодаря кому она возникла! Разговор за столом шёл в основном вокруг того, когда галеон сможет достигнуть Тортуги.
Когда все вставали из-за стола, Джереми Питт обратился к Арабелле:
– Я предлагаю выйти вам прогуляться на палубе, пока утро и солнце не слишком сильно светит.
– Я вам признаюсь, мистер Джереми, что мне как-то неудобно выходить на палубу. Как на меня посмотрят матросы? Ведь они знают, что весь этот рейс "Арабелла" совершила только для того, чтобы забрать меня.
– Уверяю вас, что они очень довольны этим рейсом.
– Я не понимаю вас.
– Дорогая мисс Бишоп. А вы вообще представляете себе, что нужно было сделать капитану, чтобы наш галеон очутился около Порт-Ройал?
– Абсолютно не представляю.
– Ну, выскажите хоть какие-то предположения!
– Например, Питер или приказал или попросил команду совершить этот рейс.
– Увы, всё обстояло гораздо сложнее. В представлении многих людей пираты и особенно их предводители некие вольные птицы, которые могут делать всё что угодно. Я не знаю, как было в былые времена, вспомните историю Древнего Рима, о том, как боролись с пиратами Помпей и Цезарь. В действительности свобода действий пиратского капитана ограничена множеством обстоятельств, как из-за всякого рода внутренних договоров, без которых невозможна успешная деятельность пиратов, так и из-за ограничений, налагаемых на них на берегу5. Кстати вы нас называли пиратами. Однако мы в действительности каперы Его Величества французского короля. У нас есть каперский патент, выданный губернатором Тортуги, который уполномочен делать это от имени французского короля. Конечно, для вашего дяди, тем более для испанцев, этот патент ничего не значит. И они имеют полное право, если мы попадём в их руки, вздернуть нас всех на рее, без какого либо суда. Но этот патент помогает нам не только на Тортуге, но и во всех французских владениях Вест-Индии. Однако, он же и накладывает на нас очень много обязательств перед французскими чиновниками.
– Что, даже пираты имеет дело с чиновниками?
– Нет, пираты, я думаю, не имеет дело с чиновниками, но я снова повторяю, что мы каперы. Но, давайте по порядку. Я расскажу вам, каким образом наш галеон всё-таки оказался в нужном месте. После того, как Вольверcтон уговорил капитана решиться на этот поход, он попросил квартирмейстера собрать сходку команды «Арабеллы», чтобы обсудить условия похода.
– А кто такой квартирмейстер, это тот, кто ведает хозяйственной частью?
– Нет, его главная обязанность вести абордажную команду в атаку. Обычно это делается с квартердека, приподнятой части палубы на корме, то есть с того места, которым корабли соприкасаются во время абордажа. Поэтому правильнее его называть не квартирмейстером, а квартердек-мастером. Вы сами понимаете, что от его мужество и решительности зависит успех нападения на судно. Квартирмейстер считается выше по рангу, чем любой другой офицер корабля кроме капитана, и может накладывать вето на решения капитана в тех случаях, когда корабль не участвует в погоне или битве. Квартирмейстер отвечает за дисциплину и назначает наказания за нарушения пиратского кодекса. Именно он ведёт сходки, на которых принимаются все решения команды. Самым первым квартирмейстером у нас был Вольверcтон, но теперь он уже капитан нового корабля. Нашего нового квартирмейстера вы не знаете, так как он не из рабов вашего дяди. Легко понять, что Вольверcтон по-прежнему пользуется большим авторитетом, и на сходке сразу же было принято его предложение оценить поход на Порт-Ройал, как захват заурядного торгового испанского судна, груженного обычными товарами, а далее делить этот приз так, как обычно.
– Честно признаюсь, что мне ничего непонятно.
– Постараюсь объяснить, как можно проще. Если мы отправились в плавание, и в результате захватили одно испанское судно, весь его груз под контролем специального комиссара, назначенного губернатором, перегружается на наш корабль и опечатывается. На Тортуге начинается оценка захваченного груза. Если его захват, а вы, мисс Бишоп, совершенно справедливо назовете его грабежом, занимает всего несколько часов с того момента, как абордажная команда высадилась на этом судне, то его оценка может длиться и больше недели. Дело в том, что на Тортуге продавать этот груз мы можем только Франции в лице его губернатора, а его чиновники всячески стремятся занизить его стоимость, жилая купить всё за бесценок. Наши люди стараются не допустить этого, торг идёт достаточно долго, и на моей памяти пару раз окончательная цена решалась в личной беседе губернатора и капитана Блада. Не удивляйтесь, мисс, оба они прекрасно ориентируются в истинной цене нашей добычи, так как ассортимент того, что перевозят испанцы, не так уже велик. Что касается золота и серебра, и вообще звонкой монеты, то тут существуют уже традиционные твёрдые расценки, но такая удача бывает редко, и случается, что весь груз составляют коровьи шкуры. Но вот груз оценен, губернатор получил свою десятину, из полученной суммы вычитаются расходы на само плавание, вплоть до порванных парусов. Оставшаяся сумма является нашим призом, который и делится честно и справедливо среди всех членов команды, от капитана до юнги, в соответствии с причитающейся им по договору долей. За основу берётся доля простого матроса, юнга получает половину доли, а члены команды получают в соответствии с договором. Я, как штурман, а думаю, что вы понимаете, что я на корабле лицо далеко не последнее лицо, получаю полторы доли. Кроме того следует учесть, что мы все, бывшие невольники вашего дяди, захватившие в своё время галеон «Синко Льягас», являемся его владельцами, и как таковые получаем за это ещё свою долю. Долю получает даже Хагторп, уже давно являющийся капитаном на другом корабле. Такой раздел добычи происходит на всех пиратских кораблях, хотя должен сказать, что на Тортуге нашего брата обдирают, как нигде, и многие каперы уходят по-настоящему в вольное плавание, то есть не имеют никаких патентов. Там каждый член команды получает значительно больше на свою долю, но это имеет и свои неудобства и риски. Мы же предпочитаем держаться Тортуги, так как всю нашу добычу покупают чиновники, пусть и по заниженным ценам. Кроме того, так как капитан Блад сам подбирает команду, то так уже сложилось, что большинство её членов не проматывают сразу свою долю, а предпочитают, по крайней мере, её часть вложить в какое-то дело, что на Тортуге хорошо организовано.
В договор записываются самые различные по содержанию статьи. Кстати на большинстве пиратских кораблей капитан обязан питаться вместе со всеми и есть туже еду, что и остальные. На "Арабелле", как вы сами видите, капитан обедает отдельно, вместе с теми, кого он приглашает. Кроме того, у него имеется слуга, что, насколько я знаю, у пиратов встречается довольно редко.
Но вернёмся к нашему походу. После того как была согласована сумма приза, а, как вы догадываетесь, эту сумму должен внести Питер из своих личных средств, началась подготовка корабля к плаванию. Но оставалось ещё одно важное дело, нужно было уведомить о нашем предстоящем походе губернатора.
– А это ещё зачем, вы, что на королевской службе?
– Нет, но если бы мы отправлялись в обычный поход, то нам необходимо было бы взять комиссара, который бы контролировал, не пытаемся ли мы обмануть королевскую власть, утаивая части добычи. Кроме того, колонистам Тортуги запрещается частным порядком снабжать провизией экипажи кораблей, включая пиратские.
– Но это уже совсем невероятная бюрократия!
– Да, на Ямайке пираты, извините, каперы, чувствуют себя значительно свободнее, но сейчас там почти невозможно получить каперский патент, так как король Яков решил искоренить пиратство. На Тортуге с этим проблем нет, если мы выполняем те правила, которые, кстати говоря, тут заложены ещё чуть ли не первым губернатором.
– Да, я совсем не так представляла себе жизнь пиратов.
Говард Пайл «Делят добычу»
– Так вот, Питер должен был идти к губернатору, но гроза испанцев, неустрашимый капитан Блад, когда дело заходит о его личной жизни, ведёт себя, как застенчивая девушка. С командой, как вы поняли, все дела решал Волверcтон, здесь же Питер вначале пошёл к дочери губернатора, благо у них с Мадлен самые дружеские отношения.
– Да? Неужели?
– Капитану было легко объяснить ей ситуацию, и потом они пошли вместе к губернатору. Тот не только разрешил нам отправляться без комиссара, но и как благородный человек отказался даже от полагающейся ему от этого похода десятины!
– Да, потрясающее благородство!
– После этого оставалось только получить порох, боеприпасы и провиант, так как во всём остальном "Арабелла" была давно готова к плаванию, и команда была счастлива, что их капитан, наконец, вышел из того состояния, которое, как правильно догадался Волверcтон, было связано только с вами, простите меня мисс Бишоп, если я вас чем-то задел!
– Хорошо. Финансовую сторону операции вы, Джереми, мне доступно объяснили, но, а как насчёт того, что на пиратских кораблях запрещено пребывание женщин, так как они приносят несчастье.
– Ну, это во многом зависит от авторитета капитана. Я вам приведу пример капитана Лорана де Граффа6, жена которого, Мария Богоугодная, всегда сопровождает мужа в его походах. Впрочем, это ещё та особа! Уже, будучи вдовой двух пиратских капитанов, она заявилась к нему с пистолетом в руке и вызвала его на дуэль, так как он где-то не так выразился о ней. Восхищённый Лоран де Графф тут же развёлся со своей предыдущей женой и женился на ней. Экипаж его корабля считает её своим талисманом и даже выделяет ей долю в добыче. Сам Лоран де Графф тоже оригинал. Если Питер любит элегантные, но строгие испанские костюмы, то Лоран де Графф известен роскошными кружевами на своих французских камзолах, кроме того он завёл на своём корабле оркестр. Но больше всего он гордится своим ораторским искусством, он умеет запугать своих противников и убедить их в тщетности сопротивления, которое повлечет за собой только гибель людей. Должен признать, что слава его огромна.
– Я вижу, вы знаете очень много историй о пиратах!
Фронтиспис и титульный лист первого издания книги «Пираты Америки» Александра Эксквемелина, 1678 год
– Я признаюсь вам, я всё же надеюсь, что не всю жизнь буду пиратом и не кончу свои дни на виселице. И вот тогда, на старости лет, я сяду писать книгу обо всём, что я видел и что мне рассказали знающие люди.
– О да, Джереми, напишите историю пиратства, это будет, наверное, очень интересно.
– Увы, мисс, такие книги уже написаны. Как простые матросы мечтают на старости лет стать кабатчиками, так все чуть-чуть грамотные флибустьеры норовят стать писателями. Первым таким трудом стала книга «Пираты Америки» Александра Эксквемелина7, судового врача, который, как и мы побывал в рабстве, а потом сам жил и плавал вместе с пиратами и видел все собственными глазами. Эта книга вышла в 1678 году на голландском языке, и я много слышал об этой книге, ещё в Англии, меня она интересовала тогда, как моряка, который сам рискует стать жертвой этих морских разбойников. Тогда я себе и представить не мог, что я, Джереми Питт, сын пастора, сам стану пиратом. Книгу перевели чуть ли не на все европейские языки. Кто-то её, на французском, привёз губернатору, который дал её Питеру. Я попросил её у него и внимательнейшим образом перечитал. После этого я узнал, что вышло еще множество подобных книг, причем их авторы побывали чуть ли не во всех морях и океанах и описали даже кругосветные путешествия, а мы с нашим галеоном толчемся только в Вест-Индии. Хоть бы раз дошли до страшного пролива, который соединяет Тихий и Атлантический океаны! Мне в моей книге придётся ограничиться описаниями подвигов Питера, а их пока ещё не так много.
