Николай Мокроусов
На пути Войны. Трилогия
– Стой, стой, подожди, – сказал я Кайе, отодвигаясь от нее. Что-то мне нехорошо.
– У тебя кровь! – взволнованно сказала она, тут же подойдя ко мне ближе.
– Черт бы ее побрал, и в правду! – воскликнул я, вытянув голову вперед, дабы не запачкать кровью одежду.
– Тебе нужно что-то холодное, я сейчас, – сказала Кайя, тут же исчезнув, но уже через пару секунд она появилась вновь с комком снега в руках.
– Ого! Оперативно. Где ты его взяла, на северном полюсе? – спросил ее я, приложив холодный снег к своему носу.
– Нет, он с вершины Эвереста. Для тебя все самое лучшее, – ответила Кайя, поглаживая меня по лицу своей прохладной ладонью.
Остановив это неуместное, если не глупое кровотечение, я протер лицо остатками снега на моих руках, как тут до меня донеслись звуки скрипки, которую тут же поддержала игра на гитаре. Я взял Кайю за руку и повел за собой.
– Что такое? Куда ты ведешь меня?
– Мне нужен от тебя танец.
– Ты неисправим, – ответила она, но все же пошла за мной.
Мы вышли с ней прямо на середину улицы, я прижал ее к себе и начал танцевать с ней под красивую мелодию.
– Что ты делаешь? Оглянись, все смотрят на нас.
– Да и пусть, мне нечего стыдиться. В этот прекрасный вечер, под эту прекрасную песню я танцую с потрясающей девушкой, которой мне есть что сказать.
– И что же?
– Я люблю тебя, Кайя, и этого ничто не изменит, убей ты хоть тысячу ангелов.
Ее лицо прояснилось, а губы расплылись в улыбке.
– Скажи это еще раз, – тихо попросила она.
– Что именно? Ты про тысячу ангелов?
– Нет, – засмеялась она, – глупый, я про…
– Я люблю тебя, Кайя, – сказал я ей, глядя прямо в глаза, а после поцеловал ее.
***
– Дарий, Вы слышите меня? С Вами все в порядке?
– Что? Да, да…повторите, пожалуйста, еще раз, что Вы сказали, – растерянно ответил я, слыша только бешеный стук своего сердца, сжимая в руке небольшую бардовую коробочку, в которой было кольцо.
– Мне очень жаль, но Вы умираете.
– Да, да, это, как раз таки я и расслышал, – прикрыв глаза дрожащей рукой, ответил я. – Что со мной?
– Я не могу точно Вам ответить на этот вопрос. Ваши жизненные показатели падают, и я не знаю почему. Я консультировался с десятком врачей и, увы, мы не смогли прийти к общему знаменателю. По какой-то необъяснимой причине Ваши органы перестали функционировать нормально, причем почти все сразу, что само по себе парадоксально, – с нездоровым восторгом сказал врач и, видимо заметив, с какой ненавистью я на него посмотрел, тут же извинился: – Бога ради, простите, Дарий, я не думал обидеть Вас или выказать неуважение к Вам, просто я, как и все врачи, подвержен профессиональному недугу бессердечности…
– Я так и подумал. Сколько мне осталось? – перебив, сухо спросил его я.
– Сложно сказать, но судя по тому, как протекает ваша ммм…болезнь, если можно так выразиться, я бы предположил, что у Вас есть два-три месяца, максимум полгода.
Услышав его ответ, я вновь стал слышать только стук сердца, время словно замедлилось, внутри меня была холодная пустота и сожаление. «Два-три месяца? Как же так? Почему именно я? Неужто тебе было недостаточно всех моих страданий? Зачем ты вот так со мной? Ответь мне, судьба! Ибо я уже ничего не понимаю». Затем я просто встал и вышел из кабинета врача, медленно и тяжело бредя по больничному коридору, в то время как врач, стоя в дверях своего кабинета мне что-то продолжал говорить, но мне уже было все равно. Проходя мимо урны, я равнодушно выбросил коробочку с кольцом, с которым хотел сделать предложение Кайе. Конечно, я понимал, что жениться на ней было невозможно, кольцо было всего лишь символикой того, что я ее очень сильно любил, но теперь в этом нет никакого смысла, как, в принципе, и в моей жизни.
Глава 6. Бойся своих желаний
Нет ничего постоянного, как я и говорил, и любой сладкий сон, рано или поздно подходит к концу. И либо ты пробуждаешься, возвращаясь в серую реальность, либо сладкий сон сменяется кошмаром. Мой кошмар начался с момента, когда я принял предложение Завоевателя.
В тот день мы купались в море, развлекались на берегу Закинфа. Я всеми силами старался скрыть свое волнение от Кайи, прекрасно осознавая, что мое время с ней почти на исходе.
– Тебе очень идет этот купальник, но без него намного лучше.
– Но-но-но, что я слышу?! Что за намеки?
– Это вовсе не намеки, а комплимент. И кстати, у нас кончается имбирный лимонад…
– Кровь! У тебя снова идет кровь. Я начинаю волноваться за тебя, все это очень странно. Ты ведь был у доктора? Что он тебе сказал?
Вот он, идеальный момент, чтобы признаться ей во всем: мы на пляже и все хорошо. Я бы мог ей все объяснить и думаю, она бы поняла. Но что я сделал? Я сознательно упустил этот момент, боясь сообщить ей о неизбежном.
– Что? Да, я был у врача, он сказал, что ничего серьезного со мной не происходит, все дело в старой детской травме.
– Какой?
– Однажды с друзьями мы решили прокатиться на тарзанке втроем разом. Я был посередине, а мои друзья по краям. И вот в один прекрасный момент, когда мы были в воздухе, палка, за которую мы держались, не выдержала и сломалась, и мы рухнули. Так как я был посередине, я упал вниз лицом и сломал себе нос. Естественно, никто не отвел меня в травмпункт, чтобы мне его вправили, как следует, вместо этого мне все сделали на дому. И поэтому мой нос иногда кровоточит, видимо срослось что-то не так.
– Ты уверен? То есть доктор уверен, что все дело в этом? Потому что ты и похудел еще вдобавок.
– Ну, когда ты так на меня наседаешь, да ты же мне продыху не даешь: «Дарий, хочу в купальне, хочу на пляже, хочу в море». Только сплошные «хочу, хочу, хочу, хочу», а меня, между прочим, и кормить еще надо, – как обычно, отшутившись, ловко улизнул я от серьезного разговора.
– Ах вот ты значит, как заговорил! Раньше ты не жаловался, – засмеявшись, возмущенно сказала Кайя, чуть толкнув меня в ногу.
– Да я и сейчас-то не жалуюсь, это так, мысли вслух. Слушай, ты не могла бы открыть портал в наше гнездышко? Я быстренько приведу себя в порядок, а заодно захвачу имбирный лимонад.
– Руна с тобой?
– Да, со мной.
– Тогда отправляйся, и не оставляй меня одну надолго.
– Не волнуйся, я мигом.
Она взмахнула рукой и открыла портал в наше крыло. Завернув в длинный коридор, я увидел Завоевателя. Он стоял и разглядывал полотно, на котором была изображена битва давно ушедших времен. «Странно», – подумал я, ведь на моей памяти он не появлялся здесь еще ни разу. Проходя мимо, я поприветствовал его:
– Завоеватель.
– Дарий.
И в тот момент, когда я почти прошел мимо него, он сказал:
– Похоже, ты сделал невозможное.
– Ты это о чем?
– Ну как же, ты сделал мою сестру счастливой, по-настоящему счастливой. Это казалось мне невозможным, чем-то недостижимым, но ты преуспел, и это достойно похвалы.
– Спасибо конечно за эти слова, но…
– Но?
– Мне кажется, ты неспроста появился здесь и затеял разговор с тем, кого ты недолюбливаешь. Это, как минимум, подозрительно.
Он повернул свою голову в мою сторону и ухмыльнулся, затем, повернувшись обратно к полотну, сказал:
– Ты прав, я тебя недолюбливаю, но не принимай это близко к сердцу, я недолюбливаю весь ваш человеческий род. Что с тобой? Ты в крови. Хотя, наверное, глупо спрашивать тебя, зная ответ заранее.
– О чем это ты? И как это понимать? – спросил я Завоевателя, заподозрив неладное.
– Ты ведь ей еще ничего не сказал, не так ли? – спросил Завоеватель, слегка улыбнувшись, а затем продолжил: – Судя по твоему многозначительному молчанию, я могу предположить, что твой ответ «нет». Не забывай, Дарий, где ты находишься, а точнее, среди кого ты находишься. Голод уже давно заметила твой недуг и сказала…
– Кто еще знает?
– Никто, кроме меня и Голод, именно поэтому я здесь. У меня к тебе есть разговор.
– Ну что ж, я слушаю.
– Не здесь и не сейчас, встретимся в библиотеке в полночь.
– И с чего ты взял, что мне нужен этот разговор?
– Наша беседа и те плоды, что она принесет, нужны, в первую очередь, тебе. А теперь ступай, куда ты там направлялся, – он сказал это раздраженно, видимо его оскорбило то, что он должен был мне что-то объяснять.
– Завоеватель.
– Дарий, – и он исчез, а я направился в спальню.
Добравшись до нее, я подошел к странному подобию умывальника и привел себя в порядок.
«Что он имел в виду? Он может помочь мне или что? К чему было его появление… Чертов Завоеватель, чертова болезнь, чертово все!»
– И куда ты пропал? – сказала Кайя, скрестив руки на груди.
– Оу, черт, ты меня до инфаркта доведешь! Я просто не могу найти рунный камень, кажется, я где-то его выронил.
Она вытянула руку, и мило улыбаясь, сказала:
– Ты про этот камень?
– Да, именно про него. Где я его оставил?
– Он был на твоей футболке.
– Ты – моя спасительница.
– Держи его при себе, и я всегда смогу тебя найти.
– Обещаю, даю слово, – я начертил мизинцем крест на своей груди. – Ну, тогда вернемся на пляж?
– Почему я здесь перед тобой, а ты ни разу так и не поцеловал меня? – скрестив руки на груди, спросила Кайя?
– Я виновен по всем статьям, но я исправлюсь, честное слово.
– Да уж, будь любезен.
Я подошел к ней, схватил ее на руки и поцеловал. Даже не знаю, но почему-то, с каждой секундой заинтересованность в том, что же хотел от меня Завоеватель, росла. В моем разуме, словно паразит поселилась надежда на то, что есть возможность все исправить.
– Всегда хотела спросить, откуда эти шрамы у тебя? – Кайя провела пальцем по тем шрамам, которые я «приобрел» в том переулке.
– Именно благодаря им я тебя и встретил, – сказал я, а затем поцеловал ее в ушко, и она рассмеялась.
– Я не про те, что у тебя на животе, а про те, что на руках.
– Ну, некоторые появились там случайно, даже не помню как. Некоторые в драках получил, а вот этот, – я указал на шрам, который находился на левом указательном пальце, – я получил, когда моему брату было два года. Мы сидели за столом, он взял кухонный нож и ударил меня прямо по пальцу. Разрубил до кости. Я помню, тогда очень испугался, но не за палец, а за то, что мне влетит от матери.
Рассказывать Кайе о себе было всегда непросто, мне было сложно открыться ей по-настоящему, хоть я и понимал, что мое прошлое вряд ли сможет как-то изменить ее отношение ко мне.
– Ты до сих пор злишься на него?
– Даже не знаю, с одной стороны, он прав, он был не обязан вмешиваться, это был мой выбор – не его, а с другой – как ни крути, он бросил меня, и это после всего, что я для него сделал. Ты знаешь, когда мы были детьми, я постоянно выгораживал Олега, и когда он бедокурил, брал его вину на себя, за что мне неплохо так прилетало, но тогда я думал «уж лучше пусть накажут меня, чем его», а сейчас я думаю совсем наоборот. Мне следовало дать ему вкусить той жизни, от которой я его всегда старался оберегать, может быть, тогда все повернулось бы как-то иначе. Хотя, наверное, правильно говорят: «Нет худа без добра». Не брось он меня в том переулке, я бы не повстречал тебя. Так что, все сложно, давай не будем об этом, хорошо?
– Хорошо, просто я хотела сказать тебе, что понимаю как тебе непросто из-за всей этой всей ситуации с братом. Итак, что же ты тогда предлагаешь делать?
– Даже не знаю, а хотя, есть одна мысль, как всегда, Пинки, попытаемся захватить мир, – мы рассмеялись, мерцание, и мы оказались на пляже.
День пролетел незаметно и уже подходил к концу, до полуночи осталось совсем немного.
– Ты в последнее время какой-то сам не свой. Что случилось?
– Да нет, все в порядке. Просто всякие мысли никчемные, все хорошо.
– Может, тогда поделишься ими со мной, и мы разберемся вместе, а потом мы отправимся в купальню, что скажешь?
– Неплохо звучит, но сначала мне нужно отлучиться, а потом я весь твой, идет?
– Хорошо, я буду ждать тебя здесь.
Придя в библиотеку, я и представить себе не мог ее размеров. Она была просторной и светлой, возможно самым светлым помещением во всем замке. И как ни странно, книг в ней было очень мало, в основном там были стеллажи со свитками и скрижалями. Ровно посередине стоял стол, он был похож на тот, который я видел при знакомстве с Всадниками, но гораздо меньше. А вокруг него стояли, на первый взгляд, вполне удобные кушетки. На одной из них и расположился Завоеватель.
– Ну, вот я и здесь, чего ты хотел?
– Присядь для начала, этот разговор, вероятно, может затянуться. Все зависит от тебя.
– От меня?
– Именно. Может, вина?
– Я думал, ты не употребляешь ничего такого, что было сделано смертными.
– Ну почему же, я, конечно, не считаю твой вид ровней себе, но нужно отдать должное вашей находчивости. Вы можете извлечь из всего свою пользу. К примеру, взять разные ингредиенты, которые мало что собой представляют, и из них приготовить нечто стоящее. И как тебе должно быть известно, я не могу захмелеть от вина, а вот ощутить его букет, это вполне возможно.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Среди людей мало тех, кто способен вести за собой и руководить или вдохновлять, но зато среди вас полным полно тех, кто может исполнять, причем все что угодно: от простых и безобидных указаний до жестоких, лишенных всякого смысла. И, исходя из вышесказанного, я считаю, что люди идеальные слуги, – он усмехнулся и щелкнул пальцами, и тут же из-за полок показалась одна из прислужниц с графином и кубками на подносе, затем Завоеватель перешел на грубый, холодный и командный тон: – Ты! Налей мне и моему гостю вина и оставь нас!
Пока девушка разливала по кубкам вино, он не сводил с нее глаз, словно ждал от нее какой-нибудь ошибки. Закончив, прислужница, как ей и было велено, спешно ушла.
– Так на чем я остановился? Ах, да, я попробую объяснить доходчивей. Мне нужно, что бы ты сделал кое-что для меня, а впоследствии извлечешь свою выгоду, о которой я уже упоминал.
Мне не стоило слушать его с самого начала, но треклятая надежда брала надо мной верх.
– И чего же ты хочешь?
– До меня дошла информация о некоем артефакте, коим я хочу завладеть, но мне, как впрочем, и всем, кто является бессмертными, к нему путь закрыт.
– И тут появляюсь я?
– Вот именно.
– Почему я? Ты можешь обратиться к любому. Например, к одному из своих Просвещенных.
– Могу и обращаюсь, но ты мне кажешься самым подходящим кандидатом.
– Любопытно, с чего ты так решил?
– А разве ты не Просвещенный? И разве ты не представляешь элиту своего воинства и не обладаешь нужными для этой услуги знаниями? Ну и плюс ко всему, мне нужно, чтобы это осталось тайной.
– О каких знаниях ты говоришь?
– Мы еще вернемся к этому вопросу, а пока выслушай, что ты получишь взамен.
– И что же? – спокойно спросил я, хотя внутри все так и клокотало.
– Я предлагаю тебе не просто исцеление, я предлагаю тебе бессмертие, – сказал он, глядя мне в глаза, и увидев в них неподдельный интерес, продолжил: – Я помогу тебе стать бессмертным, и ты сможешь быть вместе со Смертью всегда.
– Такого способа нет, иначе Война нашел бы его для Астарты.
Завоеватель улыбнулся, закатив глаза:
– Способы есть и были, но для Астарты они были не приемлемы, хуже самой смерти. Она могла стать ликаном или кровопийцей, даже прибегнуть к черной магии. Да, у всего этого своя цена, но выбор был. Я же предлагаю тебе бессмертие без каких-либо последствий.
– И какова цена у такой помощи?
– Вот тут мы и возвращаемся к вопросу о твоих знаниях. Тебе придется проникнуть в один храм, по крайней мере, мне сказали, что это должен быть храм, и убить всех, кто там будет находиться, а после – забрать артефакт и принести его мне. Ну, так что, ты владеешь нужными знаниями?
– Да, владею, но применять их мне еще не доводилось.
– Вот у тебя и появился шанс опробовать то, чему ты был обучен. И теперь, когда мы разобрались с деталями, каков будет твой ответ?
Честно признаться, я не колебался ни секунды и уже был готов ответить ему согласием. Я не сомневался, ведь я мог излечиться и остаться с Кайей навечно, а цена за это всего лишь убийство людей, которых я и не знал.
– Зачем мне это? Ведь я могу попросить помощи у Кайи, – не подавая вида заинтересованности, спокойно спросил я его.
– А можешь ли? Что-то мне подсказывает, что нет, а иначе ты бы уже давно все ей рассказал, но ты отчего-то не спешишь это делать, а почему? Потому что ты знаешь, как все это может выглядеть в ее глазах: что ты, будучи болен, специально начал с ней отношения…
– Это неправда!
– Да, это неправда, но кто же будет разбираться, как там оно все было на самом деле? Важно лишь то, что все это выглядит очень скверно. Это выглядит так, будто ты очень все хорошо продумал. Ты согласен со мной, Дарий?
– Да… – горько склонив голову, тихо произнес я.
– Вот и отлично, ведь я предлагаю тебе выход из сложившейся ситуации. Выход, где ты САМ решаешь свои проблемы. Самостоятельно, без помощи Кайи, как и подобает человеку твоего уклада. Ты решишь все сам как мужчина, – произнес Завоеватель, многозначительно смотря на меня.
– Я согласен.
– Вот и чудно, я бы удивился, если бы ты отказал мне.
– Мне нужно больше информации. Чего мне ждать от этого места?
– Ну, этого я не знаю, да и мало кто знает. Нам туда не попасть, как я уже успел сказать. Что-то еще?
– Оружие, снаряжение, и мне нужно время на подготовку.
– Об этом можешь не волноваться, все будет, а что касается времени, тут тебе решать, ведь это твои часики тикают. Как будешь готов, найди меня и помни – это тайна.
Он исчез, а я побрел обратно к Кайе, не задумываясь о цене, лишь о том, что я получу с этого. Но также нельзя исключать тот факт, что он может лгать, и хочет использовать меня, учитывая мое незавидное положение. А если это так, то какова причина, и что даст ему обладание этим артефактом? Почему я? Почему втайне от остальных Всадников? Слишком много вопросов, а ответов у меня нет. Надо быть осторожней. Предложение Завоевателя было чем-то слепящим, и сладостно маня меня за собой, его обещание было для меня чем-то вроде спасительного эликсира, дарующее мне не только исцеление, но и возможность быть вместе с Кайей всегда. Да и тем более я до ужаса боялся умирать вот так вот: слабым и немощным, по крайней мере, не на глазах у Кайи. Сама моя гибель не так страшила меня, как мысль, что я разрушу то, что мы даровали друг другу.
Следующий день прошел, словно в тумане, я не мог ни на чем сосредоточиться. Мысль о том, что я могу исцелиться, была словно бумеранг. Только я пытался забыться и отвлечься от нее, как она тут же возвращалась в мою голову.
Я лежал рядом с Кайей и слушал, как она изливала мне то, от чего ей было тяжело на сердце:
– Помню, как в самом начале я сопровождала каждую душу своих братьев и сестер в Чистилище, но затем их стало так много, так много, что я просто сбилась со счета. Некогда Великие Нефилимы убивали друг друга за еду и питье. На наших глазах они превращались в презренный род людской, и все это благодаря нам, их братьям и сестрам. Они получили нож в спины от тех, кому они доверяли. Тогда я не ведала что творю, просто алчность и гордыня застила мне глаза… я совершила чудовищное деяние, Дарий, ради того, чтобы стать той, кем являюсь сейчас. Я хожу и говорю, но я мертва внутри, по крайней мере, была мертва до тех пор, пока не встретила тебя, мой милый Дарий, ты вдохнул в меня жизнь, – сказала Кайя, посмотрев на меня с любовью и лаской, но увидев, что я мысленно где-то далеко от нее, она расстроилась и спросила: – Да что с тобой? Почему ты стал такой странный, расскажи, что гнетет тебя?
Она смотрит на меня и хочет получить ответы, хочет помочь мне, ждет, что я ей расскажу о том, что меня тяготит, но я не могу дать ей ответ, пока что не могу.
– Моя милая Кайя, я расскажу тебе все, когда сам разберусь в происходящем.
– Я просто хочу тебе помочь. Ведь так поступают когда любят кого-то?
– Я тоже тебя люблю, и очень ценю твое желание помочь, и ты поможешь, но позже. Идет?
– Идет, – вздохнув, ответила она.
– Ну а теперь, когда мы разобрались, может, отправимся в купальню и я потру тебе спинку?
– Так ты, значит, хочешь купаться? – спросила она, коварно глядя на меня.
– Ну, и да и нет.
– И как это понимать? – спросила Кайя, ее голос стал игривым, а в глазах появился блеск.
– Мне не столь важна купальня, как то, что в ней будет происходить.
– Так чего же мы ждем?
– Ты заболел?
– Да вроде нет. А что?
– Просто ты какой-то странный: быстро устаешь, спишь больше обычного, а когда просыпаешься, то вид у тебя такой, будто ты вовсе и не спал.
– Все в порядке, не переживай. Скорее всего, это обычный авитаминоз, просто мне не хватает витаминчиков. С нами смертными такое бывает, – солгал я ей в очередной раз.
– Ты точно от меня ничего не скрываешь? – спросила Кайя, печально глядя на меня.
– Ммм, нет… Ничего, – ответил я ей, проводя бритвой по щеке.
– Если ты ничего не скрываешь от меня, тогда зачем ты ходишь, вот уже две недели в подземелье?
– Я готовлюсь, но к чему – пока рассказать не могу, скоро ты все узнаешь.
– Мне не нравится то, что у тебя появились секреты от меня.
– У меня вовсе нет никаких секретов, просто я обещал Завоевателю, что пока, наш с ним разговор останется в тайне, – ответил я ей, выбривая подбородок.
– Для чего тебе все это, я думала, что вы с ним не поладили.
– Ты права, мы не поладили, а по поводу всего остального, расскажу совсем скоро, как и обещал.
– Ты стал уделять мне меньше внимания, хранишь от меня тайны, знай, что мне это не нравится, – сказала мне Кайя, выглядев при этом подавленной.
– Потерпи, скоро все будет как прежде, а может и лучше. Давай так, я вернусь через четыре часа, и мы отправимся в Норвегию, ровно как мы и планировали, на то озеро, как там его. Что скажешь? – спросил я, что бы хоть как-то поднять ей настроение.
– Хорошо, я тебе доверяю, и надеюсь что ты прав, и все станет как раньше. Спой, пожалуйста, мне еще раз эту песню.
– Но я ведь уже почти добрился.
– Ну пожалуйста.
– Хорошо, уговорила. Луч солнца золотого, тьмы скрыла пелена, и между нами снова, вдруг выросла стена…Ммм мммм…Ночь пройдет, наступит утро ясное, знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, солнце взойдет. Солнце взойдет… Петь птицы перестали, свет звезд коснулся крыш. В час грусти и печали, ты голос мой услышь… Мммм мммм ммм… Ночь пройдет, наступит утро ясное, знаю, счастье нас с тобой ждет. Ночь пройдет, пройдет пора ненастная, солнце взойдет. Солнце взойдет. Мммм ммм…Солнце взойдет… Довольна?
– Очень, – ответила мне Кайя, смотря на меня с особой нежностью. – Эту песню должно быть написал весьма одаренный и пытливый ум.
– Так и есть, Кайя, так и есть.
Я чувствую себя хуже с каждым днем. Слабость внутри меня постоянно возрастает. Я чувствую как угасаю, но больше мне паршиво от того, что приходится все скрывать от нее, но если все же Завоеватель окажется прав – оно того стоит. Но меня все еще не покидает мысль, что он солгал мне, что бы только заинтересовать меня, но «для чего?» – вот в чем вопрос. Что же ты задумал, Завоеватель? Что же ты задумал? Нужно быть готовым к любому повороту событий – от благоприятного до самого невероятного. Кстати о «невероятном» – если он и замыслил что-то недоброе то, что я смогу ему противопоставить? Ничего. Надо будет в скором времени открыть правду Кайе или Войне, они должны помочь. Твою мать, надеюсь, что все-таки у меня паранойя, и все выйдет, так как он сказал. Но как ни странно, я не верил в то, о чем только что подумал. Хоть я и подозреваю, что Завоеватель лжет, это не отменяет того факта, что мне нужно готовиться, хотя знать бы к чему. Мне придется идти вслепую, импровизировать на ходу.
После двух недель стрельбы по мишеням и избиения груши, мои рефлексы более-менее пришли в норму. Я не думаю, какое действие я должен сделать следующим, руки делают все сами, так и должно быть – это рефлексы. Но мишени не стреляют в ответ, как и груша не даст отпор, пока я ее избиваю. Каждое действие изматывает меня как никогда. Стоит мне теперь быть физически более активным, как внутри меня словно образуется некая пустота, вакуум, если угодно, который словно вытягивает из меня все силы. Но все это не так важно, как то, что психологически надо подготовить себя к тому, что придется отнять чью-то жизнь, а может и не одну. Если не подготовить свое сознание к подобному, то такой груз может попросту сломать тебя.
– Так вот чем ты тут занимаешься. И как успехи?
Обернувшись, я увидел Завоевателя, он стоял, потирая свой подбородок.
– Хорошо, что ты здесь.
– Да? Позволь узнать, почему это хорошо?
– Мне нужна информация, – сказал я ему, ухватившись за грушу и тяжело дыша.
– Я и так уже поделился с тобой всем, что мне было известно.
– Я так не думаю. Мне почему-то кажется, что тебе известно гораздо больше, чем ты рассказал.
– Хм, возможно это так, а может, и нет, – сказал Завоеватель, спускаясь по ступеням. – Позволь загадать тебе загадку: «Оно лечит и оно же убивает, оно есть у каждого, и нам кажется, что мы можем им распоряжаться, но мы над ним не властны».
– Это «время», но я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Все верно, и у тебя есть шанс вычеркнуть себя из уравнения времени. Так что перестань задавать глупые вопросы и тратить свое же собственное время, которого, я хочу заметить, у тебя почти не осталось, – сказал он, слегка раздраженно.
– Ты знаешь, пожалуй ты прав, как говорил один мой знакомый «хер с ним», я готов, и мы можем приступать. Дай только экипировку надеть.
– Ты уверен? Выглядишь ты не очень.
– Как никогда.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Дарий, ты – исключительный, – сказал Завоеватель, глядя мне в глаза.
Как только я надел экипировку, он ничего не сказав, взял меня за плечо и мерцание.
