Николай Метельский
Новый враг: Удерживая маску. Срывая маски. Маска зверя

Не смертельно, но кто-то положил еще один кирпичик в стену мнения обо мне. О том, что я человек Кояма.

– А что не так-то? – удивился Акено.

– Да так, – уперся я взглядом в доску.

– А-а-а… – протянул тихо мужчина. – Понял. Не хочешь, чтобы тебя нашим человеком считали?

– Я нацелился на Герб, – ответил я, не поднимая головы, раздумывая о ситуации на доске. – И вы это знаете. А класть все яйца в одну корзину и рассчитывать только на клан Кояма – это не дело. О том, достоин ли я Герба или нет, у разных людей может быть разное мнение. Если Кента-сан пожмет плечами, кто-то другой может и впечатлиться.

Ну не говорить же, что я больше не доверяю его отцу.

– Если ты достоин, – возразил Акено, – впечатлится любой.

Вот ведь пристал.

– Но дать сможет только Кента-сан, – ответил я, поджав губы, так и не посмотрев на мужчину. – Ведь другие будут считать меня его человеком, – подвинул я вперед пешку.

И только после этого посмотрел на собеседника.

– Не доверяешь ты ему, – покачал головой Акено. – Знать бы еще, почему.

М-да, про Охаяси лучше помалкивать.

– Как человеку доверяю, но ваш отец – глава клана, фигура политическая. Не может он действовать только лишь как ему будет угодно. Прежде всего Кента-сан думает о выгоде клана и рода и лишь потом о своих желаниях.

– Довольно метко, – опустил он взгляд на доску. – По-твоему, и я стану таким же?

Ну что за неудобные вопросы?

– Вам придется, иначе и браться не стоит.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотал он в ответ, хмуро разглядывая положение фигур. – Почти загнал в угол. Кстати, ты немного ошибся: сначала род, потом клан, – выдал он неожиданно.

– Невелика разница, – пожал я плечами, хотя Акено, обдумывающий, как ему походить, не мог этого увидеть.

– Не скажи, не скажи… а вот что ты на это скажешь? – задействовал он одну из своих ладей.

– Шах и мат, – передвинул я своего ферзя всего на одну клетку вперед.

– Да не может быть! – склонился он над доской и после пары минут ее разглядывания откинулся в кресле. – Опять… без отца с тобой в шахматы играть бессмысленно.

– Могём! – задрал я показательно нос.

– А ведь я не раз раздумывал о твоём усыновлении.

Это было неожиданно во всех смыслах.

– Я… я даже не знаю, что на это сказать. – Знали бы вы, сколько мыслей у меня в голове в тот момент пронеслось. – Это несомненная честь для такого как я, Акено-сан, – наклонился я вперед, изображая поклон, и, не разгибаясь, продолжил: – Но я не потерплю над собой… – запнулся я, – сюзерена. Искренне прошу простить.

– Ох, Синдзи. Посмотри на меня, – и после того, как я выпрямился, продолжил: – Никогда не принижай себя, парень. Ты сын Рафу, славного, хоть и оступившегося человека. В твоих жилах течет кровь древнего рода Бунъя. В конце концов, тебя вырастил и воспитал такой великий и несравненный я, на пару с не менее несравненной Кагами. Мне не нравится слышать от тебя «такого как я». Ты выбрал сложный путь, но будь уверен – моя поддержка у тебя есть. И хватит уже этого пафоса, пошли, над Мизуки поприкалываемся, – поднялся он из кресла. – Не волнуйся, я поговорю с ней о том случае, уж с такой-то мелочью мы с легкостью разберемся.

* * *

Мизуки дулась. Зрелище это было весьма милое, и что-то мне подсказывает, что она об этом в курсе.

– Да ладно тебе, Ми-тян, – погладил ее по голове Акено, – станешь ты балериной. Самой лучшей из них.

– Правда? – вскинулась девочка, забыв о своей обиде, и как мы ее только что троллили.

– Конечно, – кивнул Акено. – Не в этой жизни, правда.

И вновь руки скрещены на груди, а щеки слегка надуты. Кавай, как говорят японцы. Ирония еще и в том, что всего десять минут назад она и не думала становиться никакой балериной, но развести девчонку на новую цель довольно просто. Правда, действует это недолго, но на «пошутить» хватает. Уже через полчаса ее главной целью вновь станет ранг «виртуоз».

– Да ладно вам, Акено-сан, у нее есть все задатки, – произнес я.

– Вот видишь, – встрепенулась рыжая, – Синдзи дело говорит.

– Для еще одного проигрыша Идзивару, – закончил я.

И опять кавай-мод.

– Я ему не проигрывала, – пробурчала девочка. – У нас ничья.

– А он говорит, что ты вечная проигравшая.

– Он врет! – встрепенулась Мизуки. – Не верь ему, он врет! Я сильней! Да я ему в последний раз так наподдала, что он… это…

– Не смог стоять на лапах от смеха. Да-да, это он тоже рассказал.

– Он врет, Синдзи, – схватила она меня за плечи и очень серьезно продолжила: – Меня оклеветали, это все ложь и провокация. Да, он отнял у меня те фрикадельки, но это был тактический прием, дабы ввести его в заблуждение. И чисто технически, он съел то, что я ему принесла. Не то чтобы ему, правда, но ведь съел!

– Эм… хитрый план, – начал я осторожно выбираться из ее хватки, – признаю.

– Мне даже сказать на это нечего, – дополнил Акено.

Знаете, если бы я не видел своими глазами противостояние Мизуки и Идзивару, я бы решил, что нас сейчас очень тонко подкололи. Рыжая – опасная девица, в первую очередь своим непостоянством и непонятностью. Десять минут терпела подшучивания над собой, подпуская жертв поближе, а потом выстрелила… И не поймешь ведь, всерьез она это или нет.

Но все равно весело. Молодца, Мизуки!

– Ужин готов, Акено-сама, – поклонилась подошедшая служанка.

– Ура-а-а! Жратиньки! – унеслась девчонка.

– Почему мне кажется, что нас сделали?

– Потому что так и есть, Акено-сан, – ответил я ему.

Кента по-прежнему отсутствовал за обеденным столом, но это нормально. Он как раз вчера свалил по делам на Окинаву, и в ближайшие три дня старика не будет.

Мизуки уже сидела за столом с палочками наготове и ожидала лишь, когда все рассядутся. Кагами руководила служанками, расставляющими последние блюда. Как всегда в обеспеченных семьях Японии, этих самых блюд было полно. Тут, правда, и от количества едоков многое зависит.

На попытку рыжей подцепить кусочек ветчины Кагами отреагировала моментально, хотя вроде и не обращала до этого на нее внимания.

– Мизуки, положи палочки и жди.

– А луковку? – проныла та. Но Кагами посмотрела на нее так, что тон девочки тут же изменился. – Поняла, осознала, – положила палочки на стол Мизуки.

Шина вошла в комнату, когда я уже устроился за столом. Усевшись рядом с Мизуки, она приняла позу воспитанной девочки и начала ждать начала ужина.

– Кояма-сама, – поприветствовал я ее.

А в ответ только косой взгляд.

– Госпожа сказала «фи», – прокомментировала ее поведение Мизуки.

– Передай госпоже, – заговорила ее мать, – что «фи» надо выражать более тонко.

– Кагами-сан… – произнес я укоряюще.

– Извини, Синдзи, – улыбнулась Кагами. – Но это женская солидарность.

– Тогда я… – начал Акено.

– Будешь есть молча. Ведь так, дорогой?

Ответом ей, как вы понимаете, было молчание. Акено всем своим видом показывал, что выбирает, что бы съесть первым.

– Вы предатель, Акено-сан, – вздохнул я, – Ну хоть ты, Мизуки, на моей стороне?

– Конечно! – показала она энтузиазм. И тут же добавила: – Когда мама не смотрит.

– Война против всех, – пробурчал я. – Что может быть лучше на этом свете?

– Давайте уже есть, – покачала головой Кагами. – И заканчивали бы со своей детской войнушкой.

Скажите это моим треснувшим ребрам.

В дальнейшем разговор не касался этой темы, пока плавно не перешел к школьному турниру. Как выяснилось, Акено выигрывал в своем ранге два года из трех и один раз стал чемпионом в стрелковом туре. Стал бы и второй, но на последнем году учебы он красиво, как я понял, слил финал, отдав победу какой-то девчонке по имени Саюми. Самое интересное, что Кагами даже и не пыталась изобразить ревность, они на пару с Акено резко загрустили. Видимо, эта Саюми была их подругой и погибла в прошедшей войне с Докья. Вот я и решил влезть, дабы их отвлечь.

– Кто-нибудь в курсе, Кояма-сама вообще участвует в турнире?

– Я подала заявку на ранг «воин» и стрелковый тур, – важно ответила Мизуки.

Ох уж эта рыжая.

– Оу, то есть мы встретимся с тобой аж дважды?

– В смысле? – не поняла Мизуки. Остальные тоже удивленно на меня посмотрели.

– Я тоже на «воинов» записался, – пожал я плечами, оглядев всех. – Гулять так гулять.

– Ну что за непруха! – нарушила молчание рыжая.

– А я думал, ты от турнира всеми руками и ногами будешь отбиваться, – произнес все еще удивленно Акено.

– Хочу заявить о себе на этом турнире, – вздохнул я. – Кояма-сама… та, что постарше, – покосился я на Мизуки, – нехило мне репутацию подпортила еще в начале года. Приходится выкручиваться. Да и в целом… – запнулся я, глядя, как все семейство посмотрело на Шину. Не удивленно, нет, уверен, они обо всем в курсе, просто посмотрели. Но когда это делают три человека, да практически одновременно… – Кхм, да и в целом, как мне сказали, участие в турнире только на пользу пойдет.

– Надо будет на тебя поставить, – вернулся к еде глава семейства.

– Стоп, там еще и тотализатор есть? – не донёс я до рта кусочек говядины в соусе.

– Если не можешь запретить – возглавь, – кивнул Акено. – Мы устраиваем два тотализатора, малый – для самих школьников и кого победнее, и большой – для всех остальных. Если хочешь, можешь поставить на себя, – пощелкал он палочками, выбирая, что взять. – Стоп, – обернулся он ко мне резко, – ты же… так, – положил он палочки на стол. – Мизуки, он победит в турнире «воинов»?

– Да куда ему… – начала Шина.

– Сто процентов, – ответила тоскливо Мизуки. – Накрылось мое эпическое превозмогание, – вздохнула она и, схватив шарик из осьминога, отправила его в рот. – Бли-ин.

– Прожуй, – нахмурилась Кагами.

– Ты несешь бред, – опять встряла Шина. – Да, с «подмастерьями» я согласна, но…

– Слышь, – перешла на гоп-сленг Мизуки, – ты хоть раз видела, как он дерётся всерьез?

– Миз-зуки, – прошипела ее мать.

– Вот и я не видела, – все-таки закончила рыжая.

Тут уже все посмотрели на меня.

– Что?

– Ты можешь победить любого «воина»? – спросила Кагами.

– Это только всеглазастая и всепроницательная Мизуки знает.

– А то ж! – вздернула та нос.

– Син, – пожевал губами Акено, – на тотализаторе турнира будут миллиарды крутиться. Ты уж это… не подставляй, а?

– Все настолько серьезно? – хмыкнул я.

– Скажем так, если ты выиграешь в ранге «воина», клан в моем лице будет тебе благодарен.

– О как… – уже я положил палочки на специальную подставку. Кстати, личные палочки. На них даже серебром мое имя выгравировано. – И сколько я могу поставить на себя?

– На себя – сколько угодно, – ответил Акено. – Но, между нами, больше миллиарда не надо.

– Пф, да где ж я вам столько возьму? – усмехнулся я.

– Ну, на убыточную верфь у тебя где-то деньги нашлись? – пожал плечами Акено.

– Верфь? – удивилась вслух Шина.

– Убыточную, – подтвердил ее отец.

– И при чем здесь миллиард? И нехорошо подглядывать за маленькими.

– Да как бы… – развел руками мужчина. – Там многие за ней следили.

– Может, вы свои дела после ужина обговорите? – вклинилась Кагами.

Акено на нее только взгляд бросил, после чего женщина фыркнула и переключилась на служанок, тихо говоря, что убрать, а что принести.

– У меня в любом случае нет таких денег, – подавил я вздох. – А какая в прошлом году была рекордная ставка?

– М-м-м… – задумался на секунду мужчина. – Там было три ставки по шестьдесят пять миллионов, различия в тысячах. По рекорду не скажу.

Ну, такую сумму я найду, учитывая, что она быстро вернется.

– Понятно.

– Но вообще, рекорд турнира – ставка в триста пятнадцать миллионов, – заметил Акено. – Четыре или пять лет назад такое было.

– Рейтинг у меня будет так себе, – пробормотал я.

– Мягко сказано, – согласился наследник клана. – Ты будешь в самом конце.

Ну да. При местном поклонении рангам я буду котироваться меньше, чем дно. Вон, даже Шина, зная меня как облупленного, ни фига в меня не верит. Хотя тут еще и отношение сказывается.

– Вы сами-то не прогорите? – задал я вопрос.

– Да не должны вроде, – ответил отец семейства. – Смотря сколько поставишь. Хотя нет, все равно не должны. Там же любой уважающий себя аристократ будет ставки делать. А отец в этом году хочет еще и Германию во все это вовлечь. И кстати, из всего клана Кояма ставки может делать только наследник. Точнее глава и наследник, но глава у нас директор, а ему запрещено.

Очень важное уточнение.

– Давайте все-таки закончим ужин, – взялся я за палочки.

– Син, насколько ты уверен в победе? – не сдавался мужчина.

– Когда надо, и подводные лодки летают, а я просто разбомблю там все в пух и прах.

* * *

На следующий день в школе до обеда не произошло ровным счетом ничего. Если не считать за событие большой экзамен до и после обеда. А вот сам обед стоит отметить. Прежде всего, за столом нас было не шестеро, а семеро. Мизуки вновь доказала свою миниатюрность, пристроившись на углу стола и никого не потеснив. Ну и нельзя не отметить, что практика моего кормления домашними бэнто вновь вернулась. Как выразилась Мизуки: «Маман сорвалась». Сначала из-за моих пропусков в школе, потом из-за терок с Шиной, в которые Кагами старалась не влезать, я лишился ее замечательной готовки. Анеко тоже, видимо, больше не с кем стало соревноваться, вот и просидел я несколько дней на местной пище. Впрочем, она здесь ни в коей мере не плохая.

– А давайте после экзаменов нагрянем к Синдзи, – неожиданно вскинулась Мизуки. Реально неожиданно. – Я вас вновь проведу, мне папка разрешил.

– А Сакурай-кун-то не против? – усмехнулся Тоётоми.

– Ну, – быстро среагировал я, пожав плечами, – если Мизуки договорилась, почему бы и нет? Только делать у меня особо нечего.

– У тебя крутой чай, – тут же ответила Мизуки, – крутые рыбки и крутой глобус.

– Ну, раз глобус… – начал я.

– Мамио-ку-ун, – как и в прошлый раз, налетела на парня давешняя блондинка. – Пожалей меня, эти экзамены ужасны.

– Добрый день, – поздоровалась со всеми нами девушка с фиолетовыми волосами, подошедшая сразу после блондинки.

– Привет всем, – а это уже брюнетка.

– Привет, девочки, – промямлил Мамио.

– Ты просто обязан сводить нас куда-нибудь после школы, – продолжала тискать его блондинка. – А то я прямо здесь рухну без сил, и в ответе за это будешь только ты.

– После школы он занят, – подал голос Тоётоми.

– Что, опять ваш дурацкий клуб, который ничего не делает? – усмехнулась брюнетка-Цугару. – лучше бы ты к нам в клуб пошел.

– А вы тоже ничего не делаете? – спросила с любопытством Мизуки.

– У нас клуб легкой атлетики, – ответила на это фиолетововолосая Корэмунэ. – И мы уже не один год завоевываем престижные места на межшкольных соревнованиях.

– И вы можете просто так пропустить клубные занятия? – не сдавалась рыжая.

– Ну, один-то раз можно? – ответила Цугару.

– А, ну да, – вспомнила Мизуки, что и сама собирается прогулять этот день.

– Мы после школы идем к Сакурай-куну, – вставил Тоётоми.

– Тогда мы с вами, – отреагировала на его слова Такахаси, так и не отпустив Мамио.

Весьма… по-простолюдински. Просто и обескураживающе. Плюс Мизуки поставила в не совсем удобное положение. Как вы понимаете, ответом на ее требование была тишина.

– Я не то чтобы напрашиваюсь, – подала голос Корэмунэ, – но бросать нас на произвол судьбы как-то не по-мужски, Мамио-кун.

Бабы. Сами делаете из него рохлю и подкаблучника, а потом еще и «не по-мужски». Сам Укита хоть и подкаблучник, но что такое родовые земли, понимает, и что этих девок туда не приглашали – тоже. Похоже, еще и не дурак – осознает, что если разъяснит ситуацию, поставит эту троицу в неудобное положение. Как минимум двух из них.

– Будет неплохо глянуть, как живут твои друзья.

А не, уже всех троих. Причем последним высказыванием ему единственный выход из ситуации отрезали. Так-то он мог отказаться от похода ко мне и пойти с ними.

– Эм… тут такое дело… – начал он опять мямлить.

И тут его прервала еще одна подошедшая девушка.

– Здравствуйте, – поклонилась нам всем Хики Макинами, подруга Акэти Торемазу. – Прошу прощения, что беспокою. Сакурай-кун, не мог бы ты зайти после экзаменов в нашу клубную комнату?

– М-м-м… – ответил я удивленно. – Конечно. Клуб лепки, я правильно помню?

– Правильно, – кивнула еще одна рыжая. – Ну, тогда я пойду. Еще раз прошу прощения, что вмешалась в ваш разговор, – поклонилась она, прежде чем уйти.

Разительный контраст с этой троицей девиц.

– Ого, какие у тебя знакомства, – протянул Вакия. – Кто это хоть был?

– Хики Макинами, – ответила ему слегка ворчливо сестра Райдона. – Из клана Акэти. Класс 2-А.

Сама она, кстати, учится в классе 2-В, а Шина со своей подругой, Минэ, в классе 2-С.

– Так ты не против, если и мы к тебе в гости нагрянем? – решила перевести тему обратно Такахаси. Мамио она так и не отпустила.

– Кимико-тян… – начал Мамио.

Но после Макинами и ее нормального поведения жалеть эту троицу мне больше не хотелось.

– Против, – ответил я блондинке. – Пускать в дом трех неизвестных девиц банально опасно.

– Что-о-о? – протянула брюнетка рядом. – И чем же, позволь поинтересоваться?

– Ляпнете какую-нибудь ерунду, а мне потом перед Мизуки стыдно будет.

– А при чем тут эта рыжая?

Я давно заметил, что дочери Акено не слишком-то и известны в японском высшем обществе. Точнее, в лицо их мало кто знает. Проучись эти трое подольше в Дакисюро, и такой проблемы не было бы, но вот первогодки как-то тупят. То, как выразилась сейчас Цугару, было и для простолюдинов… грубовато, а уж для благородных и вовсе. Ничего смертельного, но явно обидно. Особенно на японском, с их непереводимыми приставками и дополнениями, выражающими отношение к собеседнику. Дакисюро – особая школа, на здешние отношения детей родители часто закрывали глаза, но это работало и в обратную сторону – кто сильней, тот и прав. И если эти трое думали, что их число остановит Мизуки, то они сильно просчитались. Гоп-мод рыжая применяла с той же частотой, что и «ня-кавай» и «девочка-дурочка».

– Слышь, курва, – встала Мизуки, – чё-то я не втопила, ты чё, нарываешься? А ну-ка отойдем, поговорим, – подошла она к брюнетке и, обхватив ее за шею, потянула в сторону от стола. Прихватив по дороге и фиолетовую Корэмунэ, которая как бы и не при делах.

Напомню, приплетать родню к своим делам в Дакисюро не то чтобы запрещено или там позорно, просто использовали такой ход лишь в крайних случаях, и не факт, что родня отзовется. Но Мизуки… никогда не слышал, чтобы она хоть где-нибудь ссылалась на свой клан и род, а вот сестрой, если что, она пугать не брезговала. Меня в первую очередь. Но и в прошлой школе как минимум один раз, о котором я слышал, такое было.

Что она там нашептывала девицам, которых обхватила за шеи, я не слышал, да и не старался, а вот сбледнувшую с лица Такахаси, которая пошла полюбопытствовать к ним, наблюдал очень четко.

– Ну вот и отлично, – похлопала она девушек по плечам. И вернувшись за стол, объявила: – Они решили не прогуливать клубные занятия, – и вновь переключившись на свой обычный образ, вскинула руки. – Глобус ждет нас!

* * *

Клуб лепки не уточнял, из чего конкретно здесь лепят, но по тому единственному разу, что я здесь был, могу с уверенностью сказать – глина и гипс там точно присутствуют. Постучав в дверь, дождался, когда мне откроет Макинами, которая, глянув кто пришел, молча запустила меня внутрь. Внутри было пусто и тихо; кроме самой Макинами и смотрящей на меня широко открытыми глазами Акэти, стоявшей посреди комнаты, там не было никого. Что уже настораживает.

– Вам надо разобраться, так что иди, – слегка подтолкнула меня к маленькой Акэти большая рыжая.

Охо-хонюшки, чувствую неприятности.

Медленно подойдя к миниатюрной брюнетке, отметил краем глаза стоявшую на одном из столов банку энергетика. Причем ту, что берут для себя бахироюзеры. Ну и от самой Торемазу исходил очень слабый аромат спиртного. Нехило она подготовилась.

– Привет, – выдавил я из себя, так как сама девочка стояла молчаливой статуей.

– П-п-п-п… – все-таки попыталась она ответить. – Привет!

Прогресс, однако.

– Ты ведь не боишься меня? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать. Признаться, в этой непонятной ситуации я тоже не знал, что говорить.

– Нет! – ответила она четко и быстро.

– Уже хорошо, – пробормотал я. – Может, я тебя чем-то обидел?

– Нет! – такой же быстрый и четкий ответ.

– Твои родители хотели мне что-то передать?

Ну в самом деле, что еще я мог спросить?

– Нет! – Заело у нее, что ли?

– Может, я могу тебе чем-то помочь?

– Да… да… давай. – Ого, что-то новенькое. – В… вс… вст… – нет, господи, только не это, – вс… вс… – прошу, не ставь меня в такое положение, – встр… встре…

– Дружить? – вклинился я.

– Да! – почти выкрикнула девочка. Кажется, даже с облегчением.

А сзади раздался шлепок. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это был фейспалм Макинами.

– Я только за, – тут же изобразил радушную улыбку. – Чем больше друзей, тем веселей.

– Да, – уже не так эмоционально и более разочарованно ответила Торемазу.

Может, пригласить ее ко мне вместе с остальными? Да не, ей явно будет неудобно отвечать. Да и сможет ли?

– Тогда я пойду, – решил я сделать ноги. Не очень вежливо, но в такой ситуации…

– Да, – все так же односложно ответила девочка.

Миниатюрная, красивая, но с еще большими закидонами, чем у Мизуки.

– Хороших тебе результатов экзамена, – слегка поклонился я ей на прощание.

И валить отсюда нафиг. Я сейчас реально был на грани непростой ситуации.

– До встречи, Сакурай-кун, – попрощалась Макинами, качая головой.

– До встречи, – еще один поклон.

Надеюсь, она будет нескоро.

* * *

– Он такой… такой… – начала Торемазу, когда за парнем закрылась дверь, – такой…

– Дурак? – усмехнулась ее подруга.

– Нет!

– Скользкий тип?

– Да нет же!

– Ну да, конечно, – слегка вздохнула Макинами, – как я могла забыть? Он же у нас крутой!

– Да, точно! Вот видишь, ты тоже понимаешь меня.

– Не могу понять, когда ты начинаешь надо мной издеваться.

– О чем ты? – нахмурилась брюнетка.

– Ни о чем, – хмыкнула рыжая Макинами. – Но ты хоть понимаешь, как только что чуть сама себя не подставила? – так и стоя у двери, спросила дочь рода Хики.

– Я… – отвела глаза Акэти и, помявшись, пошла к ближайшему стулу. – Я бы что-нибудь придумала, – села она за один из столов в комнате.

– И что, позволь спросить? – не сдавалась Макинами.

– Что-нибудь, – ответила ей зло Акэти.

– Ты – племянница главы клана, – озвучила очевидное красноволосая девушка. – А он – простолюдин.

– Я в курсе, – процедила Торемазу.

– Ты ведь не думаешь, что глава отдаст тебя ему?

– Не думаю, – еще более зло ответила брюнетка.

– Или твой отец будет рад такому зятю?

– Хватит! – ударила Акэти кулаком по столу. Тот не то чтобы развалился, но трещины появились. – Все я понимаю, – выдохнула девочка. – Но меня можно и не отдавать, можно его взять в клан.

– Не тупи, подруга, – поджала губы Макинами. – Я уж промолчу о том, что скажет на это глава, но с чего ты решила, что Кояма этому обрадуются. Они явно на него планы имеют.

– Не факт, – отбивалась Акэти. – Папа говорил, что наследник Кояма и отец Синдзи дружили. Может, его просто не стали из квартала выгонять. По старой дружбе. А даже если и так, хотели бы, уже давно в клан взяли.

– В твоих последних словах есть смысл, – не могла не согласиться ее подруга, – Но ты сама говорила, что он приходил к вам на деловой обед. Ты думаешь, обычный подросток смог бы самостоятельно развиться до уровня обеда с главой клана Акэти?

– Может, там что-то и есть, но… – буркнула Акэти и замолчала, не зная, что сказать. – Я пойду к тете Кагами, наши рода уже несколько…

– Кагами-сан больше не Гангоку, – прервала ее Макинами. – Сейчас она Кояма. И действовать будет на пользу мужа и своего нового, – выделила она это слово, – рода.

– Была бы там какая великая польза, и Синдзи уже был бы в клане Кояма, – вновь пошла Акэти с козырной карты.

– А не было бы пользы или какой другой причины, его бы уже давно вытурили бы из квартала, – ответила на это Макинами. – К тому же мы возвращаемся к желаниям уже нашего главы клана. С какой стати ему принимать к себе парня?

– Он сам говорил, что Синдзи перспективен… – пробормотала Торемазу.

– Таких перспективных сотни, если не тысячи, что-то я не видела толпы принятых.

– Он особенный.

– И чем же? – иронично усмехнулась ее подруга. – Обыкновенный везунчик.

– Чушь! – еще один удар по столу, и кулак девушки проходит сквозь него. – Дерьмо, – выдернула она руку из проделанной дыры.

– Включи мозги, Тори-тян, – произнесла в ответ на это Макинами, – ты ведь и сама все прекрасно понимаешь. Чтобы вам быть вместе, необходимо чудо.

– Да знаю я, – почти плача ответила Торемазу. – Знаю…

– Хотя… – задумалась Макинами.

– Что? Да не молчи ты! – вскочила со стула Акэти.

– Шанс на хороший итог мал, но хоть что-то…

– Маки-тян… – прорычала Акэти.

– Ты должна его соблазнить, – огорошила ее подруга.

– А? – рухнула обратно на стул Торемазу. – Но… это как-то… – и обхватив щеки ладонями, жутко покраснела. – Как-то это…

– Не факт, что вас после этого поженят, но шанс есть. Маленький. Скорей Сакураю прилетит куча проблем, но он же особенный, – передразнила подругу девушка, – выкрутится.

– Но все равно… это… ерунда это, – начала приходить в себя брюнетка. – Да я с ним разговаривать толком не могу, а ты говоришь… – вновь поплыла девочка.

– Ничего, – с коварной улыбкой покивала Макинами, – еще больше энергетиков, пачка успокоительного и пара бутылок сакэ. Девица ты красивая, так что этот представитель мужского племени не устоит.

– Я… оно конечно… но… да я сопьюсь раньше!

– Вот и посмотрим, – потерла друг о друга ладонями Макинами. – Это определенно будет забавно.