Эльфизм как следственное учение о слепках до сих пор не предоставило внятных объяснений о слепках как таковых, но лишь по той причине, что (в их же видении) не познавший принципы эльфийской кулинарии и не обладающей потенцией сотворить комбучу в целом и не удостоится получить ни знания, ни опыта.
Всякий житель лоскутного королевства представляет из себя потенциальный октаэдр, в чьём центре можно узреть три оси координат: сакральное-профанное, эзотерическое-экзотерическое, явленное – воображаемое. Всякий символ в понимании эльфов житель лоскутного королевства интерпретирует в образуемых из осей координат плоскостях такого октаэдра, и тем считается человек опаснее, чем более тот обладает мыслить, интерпретируя символы в различных плоскостях одновременно. Так мыслят киберы в понимании эльфов.
Если сакральное противопоставляется профанному и эзотерическое противопоставляется экзотерическому на правах естественного знания, то выглядит весьма странным здесь не столько тот факт, что явленное противопоставляется воображаемому, сколько факт именно наличия такой оси координат в октаэдре. Сакральное и профанное знание есть знание чисто-условное, разнящееся только по причине социального характера, однако и сакральное и профанное знание не противопоставляется друг другу как «истина» и «не истина», и потому потенциальная интерпретация символа другим учитывает, относится-ли «транслятор» к сообществу другого, или нет. Экзотерика и эзотерика по существу вопрос о знании функций, о знании отношений внешних и внутренних, о свободе сгущать и совмещать и о необходимости иметь инаковость. Здесь роль общества является мерой не столько истинности, сколько самой по себе мерой существования такого знания. Потому видно, как интерпретация символа в контексте «эзотерик-профан» претендует на ложь, а «экзотерик-сакральный» претендует на истину; сакральный экзотерик есть в этом видении учёный. Однако было сказано ранее, что ни сакральное, ни профанное знание по своей отдельности не является истиной. Эзотерика не является также подлинной ложью, как экзотерика не является подлинной правдой, ибо за ложь и правду отвечают не сами формы знания, а методология их «добычи» и сама по себе доказательная база. Учитывая, что интерпретация символов есть процесс общественный, здесь мера истинности знания символа действительно измеряется лишь наличием сообщества, ибо нельзя утверждать об эзотерической форме символа, не имея при этом то общество, которое также принимает эзотерическую семиотику. Но здесь мы упираемся в корень той проблемы, что общество как мера истинности внутреннего значения символа не является истинной мерой, в то время как для самого общества такая истинность неоспорима: не по правилам интерпретировать символ ссылаясь на самого себя. Здесь и требуется внести киберам ось явленного и воображаемого, сформировав кристалл.
Теперь можно представить видение символа на почве воображаемой сакральной экзотерики, что претендует на истинность транслируемого знания более, чем на почве той же сакральной экзотерики, но явленной в мире. И теперь, обладая потенцией так помыслить, знания о внешних и внутренних отношениях символа подвластны контролю киберов: здесь можно утвердить, что все неявленное до сих пор в мире не обладает правом на участие в играх символических интерпретаций, а всё в мире явленное не обладает истинностью, если то существует силой воображения одного эзотерика-профана, и здесь же утвердить, что если воображаемое сообщество станет временной частью реального, то в этом случае за символом признается заслуга его истинности. Этим образом происходит захват новых символов, мир игры лоскутного королевства пополняется армией инаковых смыслов, что были изъяты из множества других игровых миров, сами за собой при этом не обозначив происхождение из Духа игр.
Эльфийская кулинария предлагает стереть разницу между воображаемым и являемым на тех принципах, что всё воображаемое не должно противоречить законам мира не лоскутного королевства, но за его пределами, там, где живут эльфы. Здесь всякому чайному грибу следует вчитаться в этот принцип подробнее, ибо тут мы убираем из сердцевины октаэдра его третью ось, оставляя при этом его измерение. То есть по факту не убираем саму ось, но воспринимаем её за единую точку отсчёта, ибо её противоположности синкретизируются в единый принцип комбучи, и здесь октаэдр становится сферой эльфийской кулинарии. Теперь, если в пределах октаэдра вас могли вынести на поверхность и измерить, ныне вы хоть и остались в пределах лоскутного королевства, но уже находитесь вне власти киберов, вы одновременно мыслите в 8 плоскостях октаэдра, не рассуждая о каждом из 8 плоскостей по отдельности.
Представьте, что вам требуется приготовить ресторанное блюдо, не используя при этом ничего из достижений лоскутного королевства. Здесь вдруг окажется, что реализовать на своём столе меню ресторана столь же невозможно, сколь невозможным оказывается приготовить блюдо из собственного воображения, ведь как воображаемый, так и «реальный», игровой общественный мир просто не приспособлен вам себя явить в реальном, внеигровом мире. Общество и воображение здесь отождествляется также, как отождествляется реальное и воображаемое. Находясь на границе периферий двух сфер, чайный гриб получает некоторое пространство для героических свершений во имя учреждения воображаемого как реального и явленного в мире. Теперь чтобы приготовить хлеб, потребуется самому посадить, вырастить, собрать и перемолоть солод в муку, а если то представляется в глазах чайного гриба непосильным, ему потребуется заменить солодовую муку на иную её разновидность, например, на желудёвую муку.
Всё в пределах эльфийской кулинарии должно быть явленно в своём рецепте таким образом, чтобы готовящий блюдо мог его изготовить в этом, а потому и в любом другом воображаемом мире за пределами лоскутного королевства. Такой автономный от мира кулинар потому и именуется чайным грибом, а сама эльфийская кулинария порождает популярный среди бутонов жанр кулинарного эпоса, именуемого "комбучей". Здесь, конечно, культура эльфов разделяет "комбучу" как принцип, как жанр и как напиток.
Не все иероглиферы обретая источники, о которых так немного было описано ранее, обращаются к эльфийскому искусству памяти и подсознательного. Если источник действительно представляется возможным нанести на материю, которая ничего более из себя кроме самой себя не представляет в пределах надлежащей ей гармонии, то его равноценно использовать как в пределах памяти и подсознательного, так и прямо обращаясь к его обналиченному естеству, – так утверждают иероглиферы.
Это самое обналиченное естество источника признается в качестве мифа, который описывает сам себя бесконечным множеством инаковых историй, и потому единственное как его можно выразить подлинно, так только в истории к нему не относящейся изначально. Поэтому в культуре иероглиферов распространены символические, вполне выражаемые «профанным словом» гравюры, которым даётся пояснение источником, и которые исполняются обналичено в качестве карты. Гравюры эти как правило рисуются, соблюдая сюжетные отсылки к произведениям о событиях в мире, что повлекли за собой силу источника, воздействующего на изображаемого героя, и очень редко встречаются те карты, где гравюры отражают видение самого героя. В первом случае, как и было сказано ранее, силы источника воздействуют на героя из мира, во втором же случае сам герой на гравюре воздействует на мир волеизъявлением своим. Первый тип карт можно именовать «магическим» (или «заклинательным»), а второй «волшебным» (или «чудесным»).
Среди иероглиферов существует табу на смешивание в одной колоде два типа карт, ибо традиция их использования учитывает принципиальную разницу в методах практики такого весьма занимательного чародейства: карты «заклинательные» должны выпадать сами собой путём их предварительного перемешивания и вытягивания одного счастливого случая. Таким образом соблюдается закон приведённого в движение мироздания, и таким образом само мироздание предоставит вариант, который звёздам будет «в лёгкость» обустроить в качестве подходящего пространства. Чудесные карты наоборот не выпадают, но заранее размещаются в угодной, заранее подготовленной последовательности в колоде, что символизирует эльфийский «дворец памяти», и вытаскиваются из неё. Одновременно с тем как чудесная карта вытаскивается, практик должен наделить её собственным волением, ведь в тот момент как карта выпадет на руку, само воление приведёт в движение силу источника на чудесной карте. Если практик ещё может отказаться от того, чтобы приводить силу заклинательной карты в движение, чудесная карта обязана своим появлением на свет быть отождествлённой с тем, что она уже явлена в мире не как карта, как то происходит у эльфов в практике их воздействия на мир и общения с ним же.
Совместить в одной колоде два типа карт или применить к картам традицию им не предназначенную, значит использовать достижение условной истины эльфийской философии в позиции очень опасной как для практика, так и для мира, по крайней мере так принято считать. Для традиции отождествить чудо с выпадением, значит утвердить собственное неспособное воление в мире, а заранее запомнить и вытянуть заклинание, значит участвовать в крахе космической гармонии: смерть звёзд в обход естественного хода событий может быть обусловлено только чёрной магией. Волевое профанирование в силе своего следствия и в силу воздействующей силы самой воли профанируемого приводят к тому, что практик занимается «самопроклятием» и сам же себя околдовывает, а чёрная магия прямо влияет на гармонию и существование всего космоса в целом и жизни каждой планеты в частности. И если самооколдовывающая глупость ещё поддаётся эльфийскому исцелению, то последствия чёрной магии терпит не только всякая планета, но и всякое её микромировое пространство, так или иначе. А практики, в которой последствия были просчитаны, определены и исправлены до наступления самих последствий заранее эльфам неизвестны.
В составлении колоды вне зависимости от того «чудесна-ли» такая колода или «заклинательна», значение имеет лишь карта в каждой своей отдельности от другой карты. Колода – чистилище оторванных и существующих друг от друга, выраженных в специфической символике сил, и потому привести в движение такие символические силы подвластны некто, кто не находятся в этом самом чистилище, то есть или практик собственной волей, или сам мир заклинательной молитвой практика. Книга же не является таким потайным герметичным карманом, ибо составляется она в гармонии с входящими в неё символами, и сама собой выражает закон собственной же гармонии, то есть такую гармонию, по которым правилам она была составлена, и такую гармонию, что позволяет ей присутствовать в мире собственным наличием. Если в такой книге занесены источники и гравюры, она именуется антинекроастротропом.
Антинекроастротроп составляется таким образом, чтобы его чтение могло проистекать в созидательном понимании как слева-направо, как справа-налево, так и в случайном порядке, ведь сам антинекроастротроп выражает пространственно-временную гармонию сил, которую естественно воспринимать и в пределах её собственного космоса, и в пределах некоторой части общего космоса. Чтение слева-направо отвечает за естественные законы этого собственного космоса, и причём так, что последняя страница гармонично продолжается первой страницей, как бы приводя этим образом силы к взаимообусловленной логике. Чтение справа-налево имеет в этом случае конец на последней странице, и это чтение отвечает за роль антинекроастротропа для общего космоса. Случайное чтение ответит за собственное влияние на жизнь читающего как бы собственным своим естеством. Это сродни вполне привычному гаданию по страницам и строкам обыкновенной, не антинекроастротропической книги, только сам антинекроастротроп на своих страницах существует в гармонии с силами каждой страницы, а не с предопределённым смысловым порядком автора.
Существуют же такие книги ради того, чтобы наделять мёртвые звёзды («некроастры») и пространство ими образующее («некроастротропы») силой гармонического комплекса гравюр и источников, что позволяет эльфам иметь, выражаясь грубо, обратную связь с космосом и в это же время рычаг взаимодействия с космосом не задействуя дух планеты. То есть еще раз: антинекроастротроп наделяет космос мёртвой звезды чистой психической субъектностью, которая по сути прямо вплетается в единую гармонию космоса. Связано это с тем, что материя мёртвой звезды в понимании эльфов сродни любой некогда-живой планетарной материи, что еще больше расширяет масштаб учения и сферу применения иероглифического искусства. Обращаясь к антинекроастротропу практик не взирает на чисто-интеллектуальный, воображаемый мир, но взгляд его устремлён к действительному союзнику, невыразимому профанным словом микрокосмосу в едином макрокосмосе, и достаточно лишь воления, чтобы выраженная в книге гармония источников явила свои последствия на Дух планеты. Чем больше антинекроастротропов, тем больше можно влиять на планету, соответственно. О принципах составления антинекроастротропа для, например, обильного низвержения дождя, известно лишь группе посвящённых, что формируется из тех иероглиферов, которые сами собственной практикой смогли определить прямое влияние составленной ими книги на планету, то есть по факту изначально об этих принципах не знает никто.
Очевидно, что книги посвящённых составляют костяк духовной эльфийской традиции. На основе таких книг как «концентрация солнечного луча через облачную призму», «фата моргана» и т.д. пишется беллетристическая литература, доступная повсеместно. Её авторами очень часто становятся вставшие на путь эльфизма иероглиферы, выражающие свой опыт таким поэтическим образом.
Непосвящённый такие книги сможет прочесть лишь на интуитивном уровне, но собственным языком так и не прийти к пониманию выраженной гармонии и её влияний. Максимум себе позволения – молитвенные обращения к антинекроастротропу, дабы тот собственным влиянием помог в каком-либо деле, мореходстве-ли, путешествии в горы и т.п. Эльфы же по взаимосогласию не читают антинекроастротропы в то время, когда их читает кто-то другой на том расстоянии, в пределах которого могут возникнуть природные противоречия. Также эльфам известно, что нельзя применять антинекроастротроп без цели, если не существует еще некоторое количество таких антинекроастротропов последствия устраняющих.