Николай Кокурин
Агапангелие

Сосед же не святой и он не сокрушается, он горд своей правотой, ведь он почистил снежок, пару раз подвигал лопатой, пока ты где–то ездил.

Дожидаешься, что наглец тоже уезжает по делам, занимаешь место, покупаешь и натягиваешь проволоку, ставишь старые шины как преграду для случайных машин. Снова уезжаешь по делам. Приезжаешь, а ни проволоки ни шин нет, их куда–то дел злобный сосед и на твоём месте стоит его драндулет, синий опель со всеми тонированными стёклами, всегда вымытый до блеска в любую погоду. Снова хочется убить соседа и взорвать его машину. Но ведь нельзя, если святой. Раньше бы так и сделал, когда не был святым и ничего не знал о Христе и святости. Повезло же соседу. И не ему одному. Эх, знали бы они все как им повезло, что ты теперь не такой как был в восьмидесятых. Попадись они тебе тогда, ты бы их клюшкой для хоккея с мячом так отделал, что ни один бы доктор не зашил. Да и не нашёл бы никто их части тела, нечего бы было сшивать. Как же им повезло, знали бы они, тогда бы не посмели чужую парковку занимать.