Николай Чувиков
Сквозь Бесконечность. Акт Первый: Эра Отверженных

– Да, я догадалась. – Вишну решила не терять зря времени и тихонечко осмотрелась: оказалось, что шиики перенёс её в некое подобие спальни, или, точнее сказать, «комнаты для секса», с огромной кроватью посередине и…

Да, скорее «комнаты для пыток»: сбоку от гипертрофированно огромной кровати в виде листа какого-то местного дерева, стоял небольшой столик, заваленный оружием, инструментами и просто орудиями пыток. При ближайшем рассмотрении оказалось, что кровать, застланная тем же красным бархатом, что и обои, насквозь пропиталась кровью: причём пыточный ритуал завершился здесь совсем недавно, так как кровь ещё и не думала засыхать. Инструменты тоже валялись окровавленными, а на некоторых даже виднелись куски кожи и мяса…

Бывают моменты, когда ты понимаешь, что все твои принципы рушатся подобно наспех возведённым стенам, а вместо них душу заполняет неостановимая волна агрессии и злобы, которая выводит разум из-под контроля и превращает человека в первобытную машину смерти. Вишну, повинуясь непонятному порыву, погрузила обе руки в лужу крови, которая скопилась на кровати, и обмазалась ею, превращаясь в настоящего дикаря. Последним она измазала лицо – она сама не понимала почему, но все эти действия лишь придавали ей решимости. Затем девушка глянула на столик и без промедления схватила оттуда два неизвестных ей, но чрезвычайно хорошо заточенных и блестящих клинка – одно лишь прикосновение к ним внезапно вселило в неё искру энергии и неостановимой агрессии. Только вот как только оружие легло ей в руки, она сразу же осознала, что с ним что-то не так, – сквозь её пальцы пробежал слабенький электроразряд, быстро распространившийся по всему телу и наполнивший её яростью.

Вишну уже хотела рвануть в атаку, но тут вспомнила про Кошика, который забился в угол и время от времени пытался напомнить ей об их уговоре.

– Говори, что хотел сообщить, – процедила она сквозь зубы, чувствуя, что время убегает от неё подобно неостановимой небесной комете.

– Да, конечно… Наконец-то… – Шиики подкатился поближе и церемонно произнёс: – Госпожа Вишну, ваш коллега и побратим по гильдии Джон Клэренс, вор пятого ранга, передаёт вам, что пришло время вернуть ему долг – двадцать пять тысяч лун, которые вы у него заняли год назад. – Кошик замолчал.

Вишну даже не знала, чего ей в данный момент захотелось больше – рассмеяться так, чтобы каждый головорез в этом доме сбежался прямо к ней или же прямо сразу вонзить одно из лезвий в трогательный пушистый шарик, а потом пустить его на шашлык при ближайшем приёме пищи. Ах да, сколько она там не ела?

– Серьёзно? – только и сказала она. – Тебя отправили в такой далёкий путь лишь для того, чтобы сообщить мне это?

– Такова моя служба, госпожа. – Кошик снова успокоился и перестал урчать. – У вас будет какой-нибудь ответ для господина Клэренса?

– Ты знаешь… – Идиотская идея, но сейчас она казалась как раз кстати. – Передай ему спасибо и… поцелуй в щёку. – Она медленно двинулась к двери, чувствуя себя как никогда решительно настроенной.

– Госпожа Вишну, вы же знаете, что у моей расы нет ротового аппарата… – Иногда Кошик веселил её до невозможности.

– Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь. А теперь давай, лети по своим делам.

Она приложила ухо к двери и поняла, что прямо за ней кто-то стоит – кто-то тяжело дышащий и, скорее всего, даже дремлющий. Ну вот кто прижимается спиной прямо к двери – мало ли кто там может быть за ней? Вишну понимала, что наступает момент икс – через несколько секунд она сделает задуманное и уже не будет воровкой. Она станет убийцей: разум пытался воспротестовать этому, но тело само делало всё от неё требующееся: она мысленно прикинула, на каком уровне находится шея охранника (если, конечно, у него есть шея, – но по практике она знала, что в таких группировках чаще всего состоят либо современные кеметцы, либо выходцы из старых колоний), и резко вогнала туда лезвие. Клинок прошёл сквозь дверь, как сквозь песок, а дальше пошло и того проще, – она лишь услышала сдавленный хрип и то, как поток крови ударяет в противоположную стенку. Только вот она не подумала о другом: вдруг охранник был там не один? Вишну затаила дыхание и медленно вытащила окровавленный клинок – не последовало ни грохота, ни чьих-либо криков: ей повезло.

– Госпожа Вишну, вы же понимаете, я вынужден буду обо всём рассказать гильдии… – Он ещё оставался здесь: как бы она ни любила Кошика, сейчас ей меньше всего хотелось его компании. – И о вашем шантаже, и о нежелании меня слушать, и об… этом…

Вишну проигнорировала его и медленно приоткрыла дверь, которая оказалась незапертой и не защищённой никакими сигнализациями или датчиками – чего ещё ждать от такой убогой шайки? Послышался тихий стук – труп охранника завалился на бок и ударился головой о пол. Вряд ли это кто услышал, но всё равно – осторожность не повредит. Она медленно выглянула за дверь и увидела длинный коридор с несколькими дверьми по бокам и лестницей вниз в самом конце, – стандартная местная проектировка: у щаканагов воображения меньше, чем у садового камня: неудивительно, что они писать не умеют. Вроде бы никаких шагов или паники – всё тихо как в могиле: разве что из-за одной двери, какой точно, она понять не могла, слышались какие-то хлюпающие звуки, будто кто-то месил виноград или эти фрукты, из которых делают карнак… Вишну просочилась сквозь щель в двери и решила осмотреть охранника: парадоксально, но это оказался не человек, а рактоног, причём довольно взрослый, перешедший в третий трецикл жизни. Она и не знала, что они замешаны в торговле рабами детьми, – обычно рактоноги шли в инвестиционный или финансовый бизнес: их интересовало всё, что связано с экономикой или планированием космических экспедиций: очень редко они вступали в преступные картели… Но что же! Всякое бывает… Вишну с уважением оглядела новоприобретённые клинки – пробить дубовый панцирь рактанога отнюдь не каждому лезвию по силам, а здесь она даже малейшего сопротивления не заметила. Видимо, стоит их сохранить, особенно учитывая, что с этого момента она стала убийцей и, скорее всего, её вышвырнут из Воровской гильдии.

«Да, отец, не просто так я тебя сегодня вспоминала, – пронеслось у неё в голове. – Сегодня я отреклась от наших убеждений и стала чем-то новым…»

На секунду Вишну остановилась и просто посмотрела в пол, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а руки всё сильнее и сильнее трясутся. Надо себя успокоить… Она обязана… Та девочка… Вишну сделала глубокий вздох, сглотнула, почувствовав, как огромный ком опустился обратно в желудок, и поняла, что дальше дороги нет никакой. Теперь одно из двух: либо закончить начатое, либо сесть на пол и ждать, пока не придёт кто-то и не убьёт её… Этого она не могла себе позволить. Ещё один глубокий вздох, и Вишну сделала новый шаг к лестнице…

Но сперва она просто обязана узнать, где и что так назойливо хлюпает: это может оказаться чем угодно, в том числе и каким-нибудь инопланетным существом, которое в самый ненужный момент окажется у неё за спиной, и она продублирует судьбу мёртвого рактонога. За первой дверью оказалась точная копия той комнаты, в которую её перенёс шиики, – разве что отсутствовал столик с пыточными инструментами, а на кровати валялся блестящий костюм для очередного сексуального развлечения. Сумасбродная мысль пришла Вишну в голову, но она быстро её отмела – лучше уж голой, чем так…

Вторая дверь оказалась запертой, и ей пришлось аккуратно просунуть лезвие в замок, до тех пор, пока он тихонько не хрустнул и дверь не поддалась. Она заглянула внутрь… и окаменела.

Та же самая комната, та же самая тележка с инструментами… И человек, нагнувшийся над кроватью и перебирающий руками в распоротом животе маленького мальчика, который не подавал никаких признаков жизни. Одна из ног жертвы была отпилена и сейчас валялась в другом конце комнаты, а садист оказался заляпан кровью с ног до головы. Жирный и отвратительный – словно гигантский боров с её родной планеты. Кровь на его теле перемешалась с крупными каплями пота, из бородавок и красных пятен то тут, то там торчали противные волосёнки, а кожа местами обвисла и скукожилась, выдавая его древний возраст. Он был обнажён, за исключением микроскопических трусов, которые еле-еле прикрывали его срамные места.

Вишну сама того не заметила, но поняла, что у неё изо рта вырывается что-то вроде рычания – страшный утробный звук, который раздирал ей глотку и наполнял дикой яростью. Садист тоже услышал её и неожиданно быстро обернулся, но только для того, чтобы сразу застыть на месте: его лицо было отвратительно и больше всего напомнило Вишну скукожившийся цитрусовый фрукт. Маленькие серые глазёнки испуганно бегали по помещению, словно он искал кого-то эфемерного, кто может ему помочь; крючковатый нос обнажал раздутые от страха ноздри, а рот почему-то заклеен чем-то чёрным. Видимо, она и правда выглядела устрашающе: изогнутая в позе для прыжка и с головы до пят измазанная в крови, она внезапно выкрикнула что-то нечленораздельное и в мгновение ока оказалась рядом с извращенцем. Тот пытался замахнуться чем-то, что всё это время держал в руке, но опоздал – она резко прыгнула, обхватила его шею ногами и воткнула один из клинков прямо ему в затылок: неглубоко, так, чтобы он его почувствовал, но не сразу завалился мёртвым. По крайней мере, она предположила, что так будет – опыта пока маловато. Следующим движением она встала прямо у него на плечах, оттолкнулась от него, при этом отшвырнув прямо в стенку. Двойное сальто, и она уже стояла на полу, готовая к новому прыжку в том случае, если садист оклемается и кинется на неё в атаку. Однако тот уже успел обмякнуть и осесть на пол: клинок всё ещё торчал из головы, изо рта хлестала кровь, а двумя руками он пытался сделать хоть что-либо, но, не в силах скоординировать свои движения, бил себя по лицу и наносил себе увечья громадным шилом, которое всё ещё держал в руке. Его взгляд продолжал бегать и внезапно остановился на Вишну, что, честно говоря, жутко испугало её, так как на секунду ей показалось, что она смотрит в лицо самой смерти. Она не могла этого объяснить, но ей даже стало жалко этого человека: в его взгляде она прочла столько отчаяния и страха, что ей не захотелось и дальше его мучить. Она медленно подошла к нему и надавила на лезвие.

– Его там нет.

– Ты всё ещё здесь, Кошик, – говорила будто не она, а кто-то другой… далеко-далеко от неё.

– Тот, кому вы хотите отомстить, госпожа Вишну, за несколько сотен километров отсюда, в другом городе. Это всё зазря.

Вишну промолчала и вместо этого подошла к кровати. Мальчику было от силы семь лет. Его глаза были закрыты, а лицо расчерчено полосами от засохших слёз. На ухе виднелись кровавые следы от зубов… скорее всего, этого жердяя. Дальше она смотреть не хотела.

– Они все умрут. Вишну развернулась и уверенно двинулась на выход из комнаты, но перед этим остановилась и посмотрела на затаившегося в уголке шиики. – Слышишь, Кошик? Они все умрут.

– Я понял, госпожа Вишну. Но только меня зовут Кош’далаглак-ка.

– Я поняла. – Девушка попыталась найти ещё слова. – Спасибо тебе.

– Не за что, госпожа Вишну. Прощайте. – Он растворился в воздухе, будто его и не было.

Вишну медленно кивнула и пошла по направлению к лестнице – надо было продолжить расправу.

Центральное помещение представляло собой что-то вроде небольшого питейного заведения с барной стойкой, с пустыми грязными стаканами, бутылками с самым дешёвым пойлом, которое только можно найти было в Галактике, и даже одним спящим инопланетянином – с несколькими парами усиков на затылке и чем-то вроде клюва на том месте, где у человека должен быть рот. Имелось и несколько столиков, а за ними – трое массивных головорезов с Та-Кемета или с её колоний: каждый из них полностью экипированный и мог похвастаться внушительным арсеналом из звуковых пистолетов и даже бластеров внеземного происхождения. Довольно серьёзные противники, если бы не одно «но» – на стороне Вишну эффект внезапности, так как мужичьё слишком увлеклось неизвестной ей азартной игрой. Наёмники, гогоча и исторгая проклятия, подкидывали в воздух несколько ракушек, а потом ловили их лопатками, – несомненно, не самая высокоинтеллектуальная игра.

Вишну сидела на коричневой балке, которая тянулась вдоль всего потолка, – видимо, первый хозяин данного заведения пытался придать бару хоть капельку уюта… Но всё тщетно. Убогость архитектуры и дизайна щаканаги просто так не победить. Вишну чувствовала, как в её теле напряжена каждая мышца, как она вся была единым целым, как каждый её член действовал в согласовании с другими. Она походила на затаившуюся дикую кошку, готовую прыгнуть на свою добычу, дабы вцепиться ей в горло и жестоко растерзать. В голове носились дикие, беспорядочные мысли, которые она никак не могла отогнать от себя… Что-то насчёт стыда, предательства, шиики, гильдии, долга и, конечно же… отца. Чтоб его. Да, канули в Лету все её мечты о новой встрече с ним, – теперь она даже показаться ему на глаза не посмеет. Теперь она перестала быть его Вишну, солнцем, – она стала кем-то другим, гораздо более отталкивающим и страшным. Кто бы мог подумать, что в гибкой, хрупкой и атлетичной гимнастке-воровке жил спавший до этого зверь, способный не просто на убийство, но на изощрённое убийство. Она всё ещё видела глаза жирного извращенца, который смотрел на нее загнанным псом… Почему-то она вдруг услышала его голос или, по крайней мере, то, что она представляла его голосом:

– Убей меня… Убей меня, мразь… Вгони этот нож. Вгони!

Вишну поморщилась и попыталась сосредоточиться – один из наёмников отделился от общей группы и по какой-то причине лазил в карманах у спящего обладателя клюва. На самом деле сейчас выдался практически идеальный шанс прикончить их наиболее эффективно – сплошная математика, – надо лишь рассчитать все углы и понять примерное расстояние от одного человека до другого. Надо лишь представить, что она хочет их обокрасть, но при этом воткнуть в каждого по клинку, – такие манёвры она выполняла и раньше: на жаргоне Гильдии это называлось «молния». Вор должен скорострельно атаковать группу тех или иных людей, сея среди них сумятицу и панику, а параллельно обчищая их карманы от ненужного им барахла. Одно только «но» – при этом их не надо было убивать. А тут, видимо, придётся: вряд ли они обрадуются своей же пленнице, да ещё перепачканной в крови их коллег и клиентов. Внезапно разговор прекратился, один из наёмников выкрикнул чьё-то имя, вероятно, зовя уже мёртвого охранника со второго этажа, и вскинул голову. Его взгляд встретился с глазами Вишну, и тут время снова замедлило свой ход.

Послышалась дикая матерщина.

Первый охранник встаёт и тянется к кобуре своего звукового пистолета.

Она уже приземляется на стол и методично рассекает одним клинком его живот, а вторым ковыряется в глазу у ничего ещё не осознавшего второго охранника.

Кишки потихоньку вываливаются прямо на стол, а второй наёмник откидывается назад, оставляя свой глаз у Вишну на клинке.

Третий головорез наконец осознаёт происходящее, дико кричит и, за неимением лучших идей, швыряет в Вишну бутылку, которая сильно ударяет её в голову, при этом разбиваясь и оставляя на её лбу картинные алые разрезы.

Это злит её ещё больше, и она с диким рёвом устремляется к нападающему, по пути доставая из расстёгнутой кобуры первого наёмника прекрасный звуковой пистолет.

Головорез хватает со стойки очередную бутылку, но тут же замирает, понимая, что дуло оружия смотрит прямо на него.

– Стой! – хрипит он, одной рукой теребя спящего инопланетянина, а второй заслоняясь от пистолета, будто бы это могло его спасти. – Давай договоримся!

До ноздрей Вишну доносится отвратительный запах, который она трактует как запах страха, и она давит на курок, при этом говоря:

– Нет.

Раздаётся громоподобный звук, и голова наёмника разлетается на куски, окрашивая всё вокруг в цвет крови и мозгов. Инопланетянин умер, так и не проснувшись: пока одна рука Вишну давила на курок, вторая как по наитию резала ему горло и для порядка всё, что ещё попадалось под руку – мало ли ему не требуется кислород?

Громкое и тяжёлое дыхание Вишну было единственным звуком, который раздавался в зале: она смотрела на содеянное и понимала, что если бы их оказалось ещё больше, то её было бы не остановить. Она превратилась во что-то, что не только пугало её, но и приносило ей непонятное удовольствие… Сама месть. Само возмездие. За всех тех несчастных детей, которые нашли здесь свою погибель от рук садистов и извращенцев.

Вишну довольно громко сглотнула и медленно подошла к ближайшему столику, где стояла початая бутылка какого-то кошмарного пойла. Она схватила её за горлышко и сделала изрядный глоток: жидкость обожгла ей горло, но зато в голове прояснилось, а мышцы стали потихоньку расслабляться.

Она села на стул и заплакала.

Благо, дверь в заведение была заперта изнутри, а соседи по помещению решили не проверять, что происходит у них за стеной: скорее всего, здесь такое творилось довольно часто, так что все привыкли. В подсобном помещении Вишну нашла свои вещи: рюкзак и пояс, а также обнаружила прекрасный военный комбинезон-костюм, который пришёлся ей почти впору, – надо было лишь немного сплавить складки на спине, и будет совсем идеально. Тонкие и тянущиеся обтягивающие штаны, такая же водолазка со множеством карманов и помочей для ношения холодного оружия для любых целей и капюшон из дорогого органического материала, который обволакивал всё лицо по одному мысленному указу. Непонятно, кому этот костюмчик принадлежал раньше, но теперь она становилась его владельцем – хотя бы на правах победителя. Однако самой полезной находкой оказался душ: самодельный, с древометаллическим котлом, но всё же душ: было бы странно в таком кошмарном виде выйти к девочке и объявить себя её спасительницей. Та и так слишком многого натерпелась. Она потратила несколько минут, чтобы вымыться и избавиться от крови и плоти у себя на коже и в волосах, а потом надела найденный костюм и приступила к поискам двери, ведущей во двор.

Её звали Кара, и она была далеко от дома. Она мало что помнила из прошлого дня, – лишь боль, страх и унижение, когда этот человек делал с ней страшнейшие вещи. Сначала она пыталась сопротивляться, но он делал ей ещё больнее, и она просто решила расслабиться, чтобы хоть как-то перетерпеть происходящее. Из глаз текли слёзы, а рот продолжал кричать сам собой, но она не двигалась и не пыталась ударить или поцарапать его… Что-то внутри ей подсказывало, что так делать не надо. Он смеялся, показывал ей кровь у себя на руках, ругаясь плохими словами и буквально рассказывая ей, откуда он эту кровь извлёк… Даже сейчас, во сне, она видела его золотые зубы, чувствовала его плохой запах и ощущала, как в шею ей втыкается нечто вроде шприца – в последний раз она видела такие на космолёте с беженцами, который увозил её семью с планеты, умирающую от глобального катаклизма. Их должны были привезти на одну из отдалённых колоний, где им обещали собственный земельный участок, ферму с новейшим ирригационным и удобряющим оборудованием, из-за которого, как говорила ей мама, они смогут кушать ликиты по несколько раз в год… Но они так и не долетели. На их корабль напали пираты… Она не помнила всех событий, но именно так она и оказалась здесь, под этим огромным и злым дядей…

Кара резко раскрыла глаза и поняла, что в своём сне пережила прошлую ночь раз двести, если не больше… Ей захотелось заплакать, но она не успела обронить ни слезинки: она увидела, что прямо перед ней стоит худенькая девочка, на вид лишь немногим старше неё. Одетая в нечто чёрное и обтягивающее, прямо как супергерой из любимого мультика её братишки… Её мокрые светлые волосы зачёсаны назад, красные и усталые глаза сверлили её взглядом, а уголки рта подергивались. Каре бы стоило испугаться и закричать, но что-то сподвигло её протянуть незнакомке свою исхудалую и белую как свежевыпавший снег ручку. Та грустно посмотрела на неё и тоже протянула свою, немного дрожащую, но такую тёплую и приветливую. Кара поднялась на ноги.

Вместе они ушли из этого страшного места.

VII. Локенгон

На этот раз он решил не отворачиваться от кубического человека – надо же хоть с кем-то обсудить произошедшее. Каспер аккуратно подошёл к нему, почему-то боясь, что тот сейчас превратится в него, и спросил:

– Уважаемый, ты тут давно сидишь?

Он не был уверен, что кубический господин его услышал, так как никаких намёков на ушной аппарат у того не имелось. Однако Касперу показалось, что тот на него посмотрел, и это уже что-то, – можно продолжать.

– Слушай, я, конечно, понимаю, что мы не представлены друг другу. – Он любил заходить издалека, таким образом завоёвывая доверие собеседника. – Тем более что ты, по-моему, примерно так же не особо понимаешь, где и почему находишься. Состояние для меня довольно обычное, особенно в студенческие годы, но всё-таки… Так что думаю, мы вполне можем друг другу доверять. Но скажи мне такую вещь: что это за чертовщина только что произошла?!

На месте головного квадрата у его собеседника начала образовываться огромная сверхчёрная дыра, которая не особо понравилась Вэнсу, но опять же – многим могла не нравиться его причёска, что уж тут рассуждать?

– Просто я много всякой чертовщины повидал. – Каспер присел на зеркальный пол и сразу ощутил, как тот промялся под ним, будто это матрас. – Но чтобы моего идеального клона? Да ещё такого… тухлого… Уэ-э-э!

Однако вместо ответа кубический человек начал повторять свой старый трюк и разваливаться на куски, которые сразу же рассыпались в прах и рассеялись ветром к бесконечному морю на горизонте. Да, теперь там плескалось море – отталкивающее и неземное, оно было окрашено в красные цвета, словно в него веками выливали кровь богов.

– Хамло такое. – Каспер встал и решил во всём этом не участвовать, сон всё-таки. – Я, пожалуй, пойду сыщу себе какое-нибудь удобное кресло; а то после моих переделок спина просто адски болит, доложу я вам. И на кой я платил доктору Агриппе такие деньги за дубликатор позвоночника?

В это время краски мира, в котором он пребывал, начали потихоньку искажаться, будто бы подергивались сепией и эффектом негатива, а зеркальная поверхность пошла трещинами, обнажая жёлтые пустынные пески. Из воздуха водой разливалась неизвестная Касперу песня, а небо будто состояло из бумажных страниц, которые кто-то лихорадочно листал в поисках нужной. Каспер внезапно задумался, что его жизнь де-факто походила на чей-то писательский бред, но тут же отмёл от себя эти мысли, так как они определённо навязываются ему сном, а он решил с ним бороться. Он уверенно двигался в одном направлении, справедливо рассудив, что если он куда-то собрался идти, даже если это «куда-то» является, по сути, «ничем», то рано или поздно он придёт к цели. Или проснётся. И тот и другой варианты были вполне предпочтительны. Сквозь небо стали пробиваться невиданные раньше Вэнсом космические корабли, напоминающие формой средневековые мечи-кладенцы, но при этом увенчанные длинными шипами, наростами и другими безумными украшениями, которые, видимо, не имели никакого практического назначения. Корабли устрашали, они словно пришли из ночного кошмара: окрашенные в красные, жёлтые и чёрные цвета, как ощетинившиеся хищники, изголодавшиеся и кровожадные, они были готовы разорвать любого, кто попадётся у них на пути. «Ну хоть что-то новенькое», – подумалось Касперу, и он как ни в чём не бывало продолжил свой путь. Корабли сразу же исчезли, и сон решил пустить в ход уже испробованное оружие: в голове Вэнса начали рождаться слова на непонятном ему языке, которые пронзали его разум подобно иглам и разрывали его сущность на части, так как язык этот не предназначался для человека…

– Это нечестно! – заорал Каспер, падая на колени и понимая, что коленей у него не осталось, как, в общем-то, и всего остального, – остался лишь склизкий мозг, летящий сквозь бесконечность, ощущающий такую боль, что терпеть было невозможно. Однако за всем этим безумием он слышал, а точнее сказать, ощущал своими оголёнными рецепторами нечто вроде голоса, который повторял его имя… снова и снова. Удивительно, что голос этот действовал на него живительным образом: он не только почувствовал, что путы непонятного сна ослабли, но понял, что благородный женский голос успокаивал его и выводил из сонного царства безумия. Одно лишь его имя… Одно имя… Каспер… Каспер…

Ему, наверное, стоило смутиться, что голос продолжал взывать к нему уже после его пробуждения, но Каспер вообще был не самым впечатлительным в мире человеком. Более того, в сравнении с недавним его столкновением со своим двойником внутренний голос как-то заведомо терял свою уникальность. Максимум, что в данный момент вызывал у него этот шёпот, так это раздражение: ему всё ещё хотелось спать, а ложе казалось таким мягким… Стоп. Какое ложе?

Так, надо оценить обстановку: вряд ли зловредный капитан его отпустил, так что, скорее всего, он всё ещё находится под стражей. Более того, учитывая, что он пытался сбежать, его определённо держат под настоящим контролем. Следовательно, кто-то следит за ним даже сейчас; если же он откроет глаза и этим покажет, что проснулся, его, совершенно точно, препроводят обратно к Макарову, на продолжение допроса, – а это значит новые душилки: на этот раз не поддельные. Так что, пока они всё ещё думают, что Каспер спит, надо хоть немного сориентироваться в обстановке. Итак: он на древнем корыте, скорее всего, крейсерского класса. Следовательно, спасательные капсулы находятся либо в передней части корабля, либо в задней. И, учитывая тот факт, что на таких судах тюремный блок расположен где-то в центре, путь ему предстоит неблизкий… разве только что… Да! Такие корабли строили в момент Галактических Гражданских войн, когда в космических войсках царила строгая иерархия, и любой капитан ценился дороже, чем все его подчинённые. В связи с этим любая капитанская каюта, по сути, тоже была спасательной шлюпкой, которая в случае надобности отшвартовывалась от космолёта и имела даже автономное управление. Об этом мало кто знал, но он же был, чёрт возьми, Каспером Вэнсом! Это вам не капитанишка какой-нибудь! Но только вот сталкиваться с этим воякой не хотелось… Так что, может, лучше не так шиковать и удовлетвориться обычной капсулой…

Но пока об этом рано думать: проблемы всегда нужно решать по мере их поступления. Сначала осмотримся и найдем выход из его места заточения. Как он успел заметить, он лежал не на какой-нибудь койке, а на довольно-таки мягком ложе, – стало быть, его перевели в другой тюремный отсек, отличающийся от прошлого. Воздух немного наэлектризован, следовательно, присутствуют определённые системы слежения, которые улавливают его химический фон. Такие обмануть проще простого – стоит лишь обмазаться какой-нибудь утренней кашей или другой вонючей едой, которой так любят кормить заключённых. Теперь осталось лишь…

– Каспер… – снова раздался голос в его голове, только уже гораздо отчётливее и будто бы рядом. – Каспер… Каспер…

– Да что ж такое-то?! – Он вскочил со своего лежбища. – Кому и что от меня нужно?!

Ответил ему голос, но совсем не тот, который поселился у него в мозгу.

– Да-а-а, Вэнс, совсем ты, видимо, с катушек поехал, – насмешливо произнес счастливый обладатель неприятного баритона, чьи интонации, хоть и должны были выражать издёвку, на деле оказались холоднее камня. – Что? Голоса мерещатся?

Каспер крутанулся подобно волчку и сразу же сделал два пренеприятных открытия. Первое разрушило в пух и прах его мысли о скором побеге: его поместили не куда-нибудь, а в силовую клетку образца чёрт знает какого года, которая хоть и безнадёжно устарела, но всё равно предоставляла почти стопроцентную гарантию от взлома. О такую можно биться хоть пять лет подряд – толку не будет: микроионы, разогнанные до скорости света, не давали протиснуться ни единой молекуле. Нет, конечно, это лучше, чем радиационная клетка, в которой оказался Каспер во время своего пребывания на искусственной комете Ярос: там любое касание стенки воспламеняло кожу и мгновенно оплавляло плоть, превращая её в подобие обгоревшей свечки. Доходило до того, что его заключённые-побратимы изобрели азартную игру под названием «толкуны»: два товарища по несчастью становились друг напротив друга и начинали друг друга толкать по направлению к противоположной радиационной стенке. Выигрывал, понятно, тот, кто умудрился выжить, даже если он и потерял большую часть конечностей. Не стоит и говорить, что Каспер развёл в этой тюрьме настоящий тотализатор, неплохо на этом подзаработав. Однако что это он опять не пойми на что отвлёкся? Надо в ситуации сложившейся разбираться, а не нырять в воспоминания подобно своему покойному дедуле. Ну почти дедуле.

Итак, силовая стенка – первое пренеприятное открытие. Второе, вполне возможно, было ещё хуже, так как с техникой всегда можно как-то совладать, стоит лишь проявить капельку воображения. Гораздо сложнее договориться с солдатнёй, а ещё сложнее – с солдатнёй с Марса. Да, прямо перед силовой стенкой на скромном стульчике расположился тот самый тип с тёмными очками и золотой кожей, который недавно пытался подстрелить Каспера из игломёта. Ах, радость-то какая!

– То есть со своим воображаемым другом ты желаешь говорить, а со мной нет? – Монотонный голос, унылые интонации… да, солдатня первостатейная. Даже с капитаном интереснее общаться.

– Да я частенько сам с собой разговариваю… Что, у тебя такого не бывает, глазастый? – Каспер довольно долго в своё время пробыл на Марсе и прекрасно знал физиологию местных жителей: его немигающие глаза, спрятанные под толстым слоем тёмных очков, могли считаться как преимуществом, так и недостатком…

– Хм… – Смутившееся лицо марсианина говорило о том, что он довольно обидчив. – Нет, я считаю себя нормальным.

– Ну, ничего. – Настало время выводить своего тюремщика из себя. – Правда, я где-то слышал, что общение с самим собой – признак высокого интеллекта, но ведь не каждому дано…

– Ах ты, маленький… – Он вскочил со стула, но тут быстро сообразил, что действует не по протоколу, а потому шумно вздохнул и уселся обратно. – Капитан говорил про твои штучки: ты будешь намеренно стараться вывести меня из себя, чтобы я сотворил какую-нибудь глупость…

– А вот капитан твой, судя по всему, частенько сам с собой разговаривает!

К сожалению, его собеседник не оценил чувства юмора и просто продолжил неотрывно смотреть на Каспера. Тот вздохнул, в очередной раз проигнорировав зовущий его голос, помассировал рукой широкий лоб и решил зайти к служивому с другой стороны.