Николай Чувиков
Сквозь Бесконечность. Акт Первый: Эра Отверженных
V. Ну-Иль-Як
Нет, произошедшее пока нельзя назвать безумием. Безумие, это когда под вашей кожей лазает паразит с астероидного пояса, который недалеко от планеты Альдебаран, вам в голову целится ухмыляющийся наркоторговец, разъярённый тем, что вы переспали с его любовницей, пол под вами вот-вот провалится от того, что планета потихонечку разрушается вследствие взрыва сверхновой, а на самом деле единственные ваши мысли касаются того, где можно достать хоть что-нибудь поесть, ибо вы не ели уже целых семь дней. Вот это настоящее безумие, которое однажды пришлось испытать Касперу Вэнсу, – он до сих пор удивлялся, каким таким невероятным образом ему удалось выжить. Сейчас же перед ним стоял кубический человек, и он не видел в этом ничего ненормального. Ну мало ли кто как выглядит. Не удивился он, и когда человек этот внезапно закричал, да с такой силой, что цвета мира начали искажаться и плавиться, а по земле пошли тонкие трещины. Каспера сие событие нисколько не заинтересовало, и, смачно зевнув, он отвернулся в другую сторону. Какие-то линии проносились перед его глазами и преобразовывались в странные фигуры: некоторые формировали сферы, другие складывались подобно пазлу из миллиона кусочков в единое целое, которое тут же рассыпалось и восстанавливалось. Кубический человек к этому времени тоже успел взорваться и теперь пытался собраться заново, но нельзя сказать, что ему это удавалось. «Скукота, – подумал Каспер, – от cтравальской дурноты и то больший эффект».
И стоило ему помечтать, что неплохо бы сейчас вколоть себе пару капсул какого-либо наркотика и понежиться в кровати с белокурой землянкой, как на него внезапно надвинулось что-то необъяснимое. Он почувствовал странную неизвестность, которая окружала его, как тьма обволакивает человека, стоит лишь ему выключить свет и погасить все небесные светила. И что самое главное и, наверное, самое страшное – это Ничто было живым: Каспер отчётливо чувствовал, как эта бесформенная, невидимая и неслышимая масса дышала, двигалась и пробиралась сквозь время и стену пространства. Дикий, первобытный страх перед неизведанным и непонятным завладел Вэнсом, и он почувствовал, что падает в абсолютное ничто, словно всю жизнь из всего мира за секунду высосали и уничтожили, а остался… лишь… белый слепящий свет… И тогда в голове Каспера появились слова. Слова на диковинном, давно забытом языке, который не выразить ни обычной человеческой речью, не отобразить ни в каком письменном виде, не понять и не услышать ни одному живому существу. Но он чувствовал их, осязал каждым рецептором своего мозга, и в голове его ткались удивительные, невероятные, но каким-то образом знакомые видения. Он не понимал, что вызывало в нём первородный страх, но каким-то образом знал, что уже видел их… Не сейчас… Но когда-то… Когда его ещё не…
Тяжёлый удар головой, и у Каспера будто душа вылетела из тела: к его собственному удивлению, он лежал отнюдь не на жёстком колючем песке, а на некоей холодной поверхности, больше всего напоминающей металл. На секунду он решил, что сон всё ещё продолжается, и сейчас его взору предстанет очередное видение, но все ощущения говорили ему о том, что он бодрствует. В общем-то, тут сгодится какое угодно объяснение: он мог просто потерять сознание, а тут внезапно абориген, мечтавший поживиться каким-то мусором, нашёл его и забрал домой. Что же – сам виноват: будет нагло обворован. Как-никак, а продолжать путь надо, а воды, как мы знаем, в запасе нет совсем. Каспер уверенно открыл глаза и сразу же понял, что ошибался: он находился в небольшом помещении, больше всего напоминавшем тюремный отсек в кораблях чёрт знает какой давности. Голые стены украшали лишь скучные ряды болтов и заклёпок, а в качестве мебели выступала железная койка с протёртым матрасом. На космических кораблях такого качества сейчас летали исключительно пираты или браконьеры – отвратительные личности с абсолютно непредсказуемым поведением. Человека или инопланетянина можно обокрасть, развести на деньги, немного даже унизить, но никогда не убить. Каспер слишком ценил свою жизнь, чтобы отнимать её у кого-то другого.
– Хватит, – прошептал он, – хватит рассуждений. Пора действовать.
Каспер с любопытством проинспектировал дверь: в общем-то, ничего сложного, стандартный силовой замок, – если только удастся отковырять панель под потолком и добраться до силового кабеля, он уже через пять минут окажется практически на свободе. Осталось лишь понять, кому может принадлежать корабль. По отсутствию вибрации он сразу понял, что они никуда не летят, скорее всего, ещё висят над Куахти или пришвартовались к местной космической станции. Хотя он провёл без сознания довольно много времени, скорее всего, это не пираты и не браконьеры: их налёты всегда отличались внезапностью и скоростью, – чтобы никто на планете не понял, что именно произошло. К тому же на Куахти определённо нечем поживиться. Такими кораблями иногда пользовались сектанты или же просто группировки, противоборствующие Собору, но Каспер не постигал, зачем он им мог понадобиться. А может быть, его схватил какой-то обиженный Каспером человек, жаждущий мести за оскорбление и унижение, – вот это было вполне вероятно. Чёрт возьми, да это ведь мог быть даже Уфундей! Проклятый мерзавец, всё-таки он достал его! Только этот полурослик может настолько продешевить, чтобы нанять подобный корабль, чтобы достать Каспера. Никакого уважения – уж если лететь на такую миссию, то можно было приобрести космолёт подороже.
В отчаянии и негодовании Каспер ударил ногой по стене, и тут, как по волшебству, дверь словно сошла с петель и ушла вправо. Взору Вэнса предстал высокий статный человек со сложносочинённым выражением небритого лица и такой унылой и вымученной миной, что хотелось кинуть в него чем-нибудь потяжелее. От такого добра не жди – человек суровый! Однако, несмотря на всю жёсткость, у него был бегающий и растерянный взгляд, как будто он время от времени проваливается в себя, переживая или даже сожалея о чём-то. Но самое поразительное, что данный субъект носил форму капитана ВМО. Вот этого Каспер никак не ожидал. Словно кто-то вонзил ему в спину ордовый нож – тот самый, который, вступив в контакт с плотью, начинал потихоньку разрастаться и всё больше и больше расширять рану. Каспер однажды познакомился с таким клинком – воспоминания остались не самые приятные, о чём говорил огромный шрам между лопаток. Нет ничего хуже, чем попасть в лапы к таким личностям, – слишком большие гордецы, слишком полагаются на ложную честь. Однако что-то с ним определённо не так… Странная затуманенность бегающих глаз, лёгкое подёргивание губ… Он определённо нервничал, причём вполне возможно, что на протяжении нескольких лет. А это значит – куча комплексов, несостоявшиеся мечты, разбитые надежды… Ещё Каспер сразу обратил внимание на скудное физическое состояние капитана – тут уж ничего не поделаешь, долгие полёты до дальних рубежей Галактики невольно расслабляют любого человека. Каспер, взвесив все возможные варианты ведения диалога, немедленно подскочил к незнакомцу и хотел было разразиться отборной бранью, запасами которой по праву гордился, но тот немедленно вскинул руку и швырнул в Вэнса чёрный шар… Который сразу размотался и обвился вокруг Каспера – через секунду тот чувствовал себя марионеткой, управляемой неведомым мастером: шаг за шагом он невольно подходил к койке с уныло потёртым матрасом и через пару секунд его насильно в неё уложили. Койка сразу же дрогнула, удручающе заскрипела и начала поворачиваться в сторону вээмошника, – механизм, видимо, не чинился и не смазывался уже лет пять, но работал пока исправно. В итоге кровать превратилась в кресло, а Каспер оказался надёжно связан душилками, – да, он знал, что его только что обмотало, сам такими пользовался. Интересные приспособления, которые, если пытаться из них высвободиться, затягиваются ещё сильнее и оставляют на теле глубокие рубцы. ВМО всегда славилась своей добротой и состраданием.
– Понимаешь, где ты? – Голос капитана хрипел, даже хрустел, как лунная галька под ногами, будто он каждый день курил пачки по две сигарет, да не простых, а из самого убойного табака из Центральных районов Галактики (Каспер в своё время выкурил немыслимое количество такого табака – до сих пор иногда ощущал его гаденький привкус во рту). – Каспер Вэ-э-энс… – Он похлопал рукой по коллекции бумаг у себя под правой подмышкой, будто желая намекнуть, что информацию сию он почерпнул из увесистого досье. Да, Каспер бы сам никогда не догадался.
– Каспер Вэнс?! – спонтанное решение было принято, и первая карта разыграна. – Кто такой этот Каспер?! Вы, капитан, наверное, обознались… Я состою в археологической гильдии при планете Хироси, там родилась моя мама… Я отбился от группы и…
– Нет, серьёзно? – Капитан даже не моргнул и не повысил голос ни на йоту. – Ты серьёзно меня пытаешься так обмануть? Я что, по-твоему, совсем имбецил?
– Ну что ж вы так себя оскорбляете…
– Даже если планетный детектор и имеет двадцать процентов погрешности, – реплику Каспера он проигнорировал (хамство какое!), – то ментальный тест никогда не врёт.
Ментальный тест… Значит, он пролежал тут уже часов двадцать – сам тест проводится за секунды, а вот свериться с галактическими базами данных не так просто, как кажется: как ни крути, а в ВМО проживают сотни миллиардов человек, и даже наиболее современному компьютеру нужно время, чтобы прошерстить все данные – а Каспер сомневался, что на этом корабле найдется хоть какое-то современное оборудование. К тому же связи с Простором в этом уголке Галактики днём с огнём не сыскать. Наступало время следующего хода, гораздо более тривиального. Однако капитан не стал терять времени зря:
– Я, капитан Андрей Макаров, двадцать пятого военно-разведывательного легиона ВМО, объявляю тебя своим заключённым и пленником в связи с…
– Вы не имеете права! – заорал Вэнс, немного дёрнувшись, что сразу спровоцировало душилку, и она поплотнее стиснула его грудь. – В соответствии с Межпланетной конвенцией от три тысячи двести пятьдесят пятого года я имею право на защиту от аборигенов той планеты, на которой вы меня нашли!
– В связи с целым рядом заведённых на тебя уголовных дел и огромного количества неподтверждённых жалоб, объединённое правительство Куахти согласилось выдать нам тебя без проволочек. – Опять никакой реакции: возможно, это будет сложнее, чем предполагалось.
– Да ты меня послушай, умник! – Каспер просто орал, чуть ли не переходя на визг. – В соответствии с пятнадцатым пунктом Конвенции «О вынесении правосудия в галактическом масштабе» правоохранительные органы планеты, на которой поймали подозреваемого, то есть меня, обязаны первыми вынести правосудие, в том случае, если подозреваемый – опять же я – совершил преступление на вышеозначенной планете. Я же обворовал пару почтенных Жуков с Куахти, так что грузи меня в кузов катера и гони с ветерком на поверхность планеты! – Каспер рассчитывал, что убежать от полиции Куахти заведомо гораздо проще, чем от этих космических зануд (нет, ну неужели у этого военного деятеля вообще чувства юмора нет?).
Тут капитан соизволил помолчать и даже отреагировать на слова Каспера – только не так, как тот рассчитывал:
– Ага… Теперь у меня к тебе два вопроса. – На секунду на его лице появилась довольная ухмылка, которая больше напомнила Вэнсу улыбку его первой долгосрочной подруги: она тоже улыбалась так, будто минут пять назад целую дюжину крошечных рактоногов задушила. – Правда, первый скорее тянет на утверждение… То есть ты всё-таки Каспер Вэнс, как смог зарегистрировать мой маленький и умненький детектор лжи?
– Что… – Под ложечкой противно засосало.
– Никакого теста мы не делали. – Капитан-умник мерил пространство камеры наглым прогулочным шагом. – У нас оборудования-то такого нет. Ты вообще видел это место? Я пиво-то открываю об угол стула, а ты повёлся на ментальный анализатор…
– Твою ж… – Нет, понятно, что им и так всё стало ясно, но неохота же понимать, что ты проиграл в первом же раунде словесной перепалки. – Так получается, что доков-то нет, кэп! Мало ли что я там сказал.
– Да не «мало ли»! – Казалось, Макаров торжествует, но выражение лица оставалось унылым. – Ты пару раз прямым текстом заявил, что ты и есть «подозреваемый», а моя машинка подтвердила, что ты не врёшь.
Каспер выдохнул. Как ребёнок, вот честное слово, этот капитан.
– Хорошо, выиграл, – промямлил он. – Что там за второй вопрос?
– Второй? Хорошо. – Тот внезапно подался вперёд. – Ещё раз мне «тыкнешь», я тебе зубы выбью! Понял?
– Да нет, повторите уж, – осклабился Каспер: нет ничего приятнее, чем выводить из себя вояк.
– Она повторит. – И с этими словами капитан сжал кулак, на что немедленно отреагировала душилка, – Каспер понял, что ещё пара секунд, и она начнёт разрезать ему плоть.
Вэнс замер и не двигался, даже решил, что лучше на этот раз помолчать, а то вдруг душилка подумает, что он слишком сильно вибрирует и затянется потуже. Он по-кошачьи умоляюще глянул на Макарова, но тот продолжал сжимать кулак, и вот тут на Каспера напала паника, – он инстинктивно дёрнулся, можно даже сказать, извернулся подобно личинке и понял, что совершил роковую ошибку – обжигающая верёвка немедленно разрезала остатки его одежды и врезалась в кожу. Ещё секунда, и он окажется прекрасным дополнением к меню гнолльских каннибалов, – мяса в нём не так много для главного блюда, но на мясной салатик вполне сойдёт. Следующая секунда тянулась вечно: капитан понял, что переборщил, и немедленно разжал кулак, а Каспер закусил губу, верёвка пробила первый слой кожи, и тут… Вэнс услышал коротенькое «пуф».
Последовала немая сцена, которая часто сопутствует ситуациям, когда никто не может понять, что же такое вообще происходит. У Макарова глаза расширились до размеров звезды-сверхгиганта, а Каспер внезапно осознал, что никакой верёвки больше нет: она просто… исчезла. По помещению лишь летали крошечные пылинки непонятного происхождения.
– Что? На марсианском рынке покупали? – процедил он.
Теперь события понеслись подобно межпланетному локомотиву повышенной комфортности – Каспер саблезубым тигром прыгнул на капитана: мгновение, и тот оттолкнул опешившего Андрея в сторону. Макаров даже не успел открыть рот для ругательства, как понял, что падает, ибо его бывший заключённый уже успел от него оттолкнуться и в данный момент делал героический прыжок по направлению к выходу. «Что за циркач!» – пронеслось в голове у капитана, когда он ударялся головой о тюремную койку.
Каспер в этот момент схватился руками за косяк двери и просто-таки вылетел в коридор, где его ждал неприятный сюрприз в лице другого верзилы: золотолицый тип в тёмных очках громко присвистнул и прицелился в Каспера из какого-то ружья – он не рассмотрел точно; предмет мог с тем же успехом оказаться и клюкой. Вэнс заскользил по полу, взбежал на противоположную стенку, при этом отметив, что здесь не помешала бы крупномасштабная уборка, перекувырнулся, почувствовал, как что-то пролетело в сантиметре от его спины (по звуку он догадался, что это была игла), приземлился на ноги и, свистнув золотолицому в ответ, пустился наутёк, петляя как игрок в червебол. Ещё несколько игл чиркнуло о стенку, а Каспер наконец добежал до поворота.
– Не волнуйся, с каждым мужчиной рано или поздно случается, – выкрикнул он, сам не оценил собственную шутку и припустил бегом.
Корабль не мог не удручать – неудивительно, что капитан (как его там… Макаров?) – такой угрюмый. Однако интересный тип – языкастый, он бы с ним пообщался при более приемлемых обстоятельствах. Но как там его звали? Андрей… Стоп.
Каспер даже немного сбавил шаг, ибо к нему в голову стали возвращаться воспоминания о трансляциях Простора, которые он нехотя слушал в джунглях планеты Чичи, пока ждал, чтобы с ним вышли на связь. Это было лет семь назад… Только он не был капитаном… Точно – адмирал Андрей Макаров! Про него визжали в каждом сегменте Простора, спасу от его имени не было. Да неужто? Тот самый? «Нет, с таким точно не надо связываться…» – решил для себя Каспер, почувствовал, как по спине пробежал арктический холодок, и свернул за новый угол.
Однако там его ожидал очередной сюрприз: он сразу встал как вкопанный, не веря своим глазам. Уж какой чертовщины он на своём веку ни навидался, но этот корабль определённо населён призраками или чем похуже. А что? Возраст сходится, на таком ещё мамонты, скорее всего, летали. Точно, призраки. Каспер от неопределённости даже разулыбался: на него смотрел он сам. Или, точнее, то, что очень походило на него, ибо кожу двойника избороздили гнойники и рытвины, а из глаз струилась густая кровь, медленно капающая на пол. Его двойник тоже улыбался, но вместо зубов он увидел чёрное смердящее нечто, больше походившее на угли.
– Ладно, хочу обратно в камеру, – только и вымолвил Каспер, и в тот же миг в спину ему вонзилась игла. – Да, несите меня…
Он обмяк и рухнул на пол, пока его клон продолжал разлагаться прямо у него на глазах.
Её глаза были закрыты, но она видела.
Она была оглушена, но она слышала.
Её дух был сломлен, но она чувствовала его…
Она прожила слишком долго и уже не надеялась, что цель её жизни сама найдёт её, окажется перед ней в момент глубочайшего кризиса, когда кажется, что всё самое значимое в жизни человека ушло навсегда и осталась лишь тьма. Она чувствовала отвратительный запах своего пленителя, но запах исходил не от его тела, а от сущности – того, что прячется в самом сердце любого мыслящего существа. Он умирал, и она это знала, болезнь уже брала своё, и из страха перед неминуемым он возненавидел всё, что окружало его. Она помнила, как он бил её со всей силы и плевал ей в лицо, называя еретичкой. Она признала поражение и поддалась ему, хотя одна лишь её мысль могла поработить его, и он бы с удовольствием ползал перед ней на коленях и целовал её ноги. Он смеялся над ней, поносил её имя и грозил вечными пытками и муками. Удивительно, за всё время, пока это продолжалось, она не позволила себе проронить ни звука, слишком сильна была её гордость. Или гордыня. Она и сама не знала. И когда у неё совсем не осталось сил терпеть, она задала себе очевидный вопрос: «Зачем я это сделала? Почему я поддалась этому плебею? Почему я бросила борьбу?» Но ответ был так же очевиден. Она сдалась, потому что то, ради чего она жила, бегало от неё, пряталось за углом, издевалось над ней. Иногда она видела искомое самым краешком глаза, но стоило ей только обернуться, как оно оборачивалось мифом и растворялось подобно горькому дыму. Отчаяние находит каждого из нас – рано или поздно. Но как же она удивилась, когда её поражение обернулось её же величайшей победой. Он здесь. Он нашёл то, что она искала всю жизнь. Он рядом, на этом древнем корабле. И его зовут… Каспер Вэнс.
«Энкратуриус» был даже древнее, чем мог предположить Каспер, – если бы где-нибудь на Марсе открыли музей старинной техники, то этот корабль взяли главным экспонатом. Яркий представитель эпохи Культурного застоя на Та-Кемете, когда человечество, восстав из пепла сотен гражданских и религиозных войн, пыталось искоренить всю культуру и любое инакомыслие, ведущее к отклонению от нормы. Длинные узкие коридоры цвета самого грязного во Вселенной болота, украшенные разве что индикаторами жизнедеятельности, невольно вызывали у экипажа клаустрофобию и длительную депрессию. Длинный ряд одинаковых дверей только добавлял уныния общему пейзажу безысходности. Однако, к чести космолётов данного класса, следует отметить, что они отличались особой прочностью и надёжностью, – ни одна пушка в Галактике не может с первого раза пробить их броню. Люди в то время пытались закрыться от всего неизвестного и пугающего, сами себя подвергали заточению в летающих саркофагах, будто хоронили заживо. На протяжении последних ста пятидесяти лет корабли стали строить из лёгких металлических, древометаллических и даже пластиковых сплавов, – защита, конечно же, снижалась, но скорость новые космолеты развивали неимоверную, да и эстетически смотрелись гораздо лучше. Время лечит любые раны, и на Та-Кемете родились новые художники, архитекторы, писатели, поэты, – началось новое Возрождение. Строительство космолётов тоже превратилось в своеобразное искусство, особенно во время войны с цаннами: земные правители, послы, высокопоставленные чиновники и духовные лица заказывали проекты личных космических кораблей у знаменитых людей искусства. Порой их причуды доходили до настоящего абсурда – просторы Галактики бороздили гигантские японские черепахи, пронзённые гарпунами киты и расправившие крылья птероящеры. Армия и ВМО придерживались более традиционных методов строительства кораблей, при этом не забывая хоть немного следить за новыми технологиями и модой.
– Да, но меня это не касается, – пробубнил капитан Андрей Макаров, наблюдая, как перед ним, издавая умирающие звуки, открывалась металлическая дверь шлюза.
Из герметизаторов повалил пар, а заодно и рой каких-то мошек, которых они, скорее всего, подхватили во время последнего ремонта на этой дряной планетке… как её там? Неважно. Густой пар смешался с едким дымом капитанской сигареты, а из проёма послышался недовольный кашель, предположительно, принадлежавший человеку. «Ну, хоть так», – подумал Андрей и шагнул вперёд, заранее вытянув руку: скорее всего, его встречал управляющий станции, а потому правила хорошего тона требовали от него учтивости. Однако вот же удивление: на капитана уставился отощавший, как будто недавно выбравшийся из соборной тюрьмы на Плутоне рядовой, одновременно пытающийся отдать честь и не задохнуться от пара и дыма. Мешковатая форма висела на нём как на вешалке, а лицо покрывали то ли прыщи, то ли какая-то сыпь.
– Вольно… – слишком тихо произнёс капитан.
– Уполномоченный Ну-Иль-Як ожидает вас в своём кабинете, капитан. – Голос рядового вполне мог позволить ему записаться в хор кастратов на Эйне. – Он сказал, что вряд ли бы вас принял, но у него освободился временной слот.
– Что он себе позволяет?! – поперхнулся Макаров.
– Капитан, прошу вас, – нельзя было не изумиться молящим ноткам в его голосе, – я просто выполняю поручение…
– Ладно, – смилостивился Андрей, понимая, что, по сути, рядовой, конечно, прав, – веди.
Коридоры космической станции Дерис, дрейфующей вокруг Куахти чуть ли с самого появления на планете ВМО, заметно выигрывали на фоне «Энкратуриуса», – и это учитывая, что она тоже безнадёжно устарела. Но, по крайней мере, здесь нашлось ментальное оборудование, что уже огромный плюс. Благо, по размерам станция довольно скромна, так что им не пришлось долго ходить, подниматься на безумных лифтах и перелетать на катере в другое крыло. Поход до кабинета уполномоченного занял всего полминуты – Андрей обожал замерять время, в душе считая, что так он лучше его экономит, хотя на деле лучше бы он так заботился о времени, когда лежал в пьяном угаре. Рядовой время от времени спотыкался – он определённо был не в лучшей физической форме и, что самое удивительное, по пути им встретилась ещё пара таких же отощавших космосолдат. В общем, картина происходящего уже сформировалась в голове у капитана, но ему нужно было точное подтверждение.
Они миновали слабенькое силовое поле и оказались в приёмном зале, который хоть и начистили до блеска (Андрей обратил внимание на очередного рядового, который в поте лица драил пол), но от этого не становился более оживлённым. Повсюду царила мерзость запустения – будто станцию законсервировали лет сто назад, а теперь внезапно снова затеяли ею пользоваться. Из посетителей здесь находился только излишне нервный таракан с Куахти, который постоянно щёлкал челюстями и вращал фасеточными глазами во всех направлениях. При этом он топтался на месте, отчего капитан сразу вспомнил, как в детстве он ходил в Цирк танцующих жуков на Ио, спутнике Юпитера. Чертовски холодное местечко, но шоу они там умеют ставить обалденные. Второй посетитель был человеком, точнее, очень старым человеком; капитан даже в душе удивился, как он выжил во время перегрузок при взлёте. Старик мирно дремал, запрокинув голову за спинку сиденья, – казалось, он не жаждет ни с кем встречаться, а просто пришёл сюда, чтобы выспаться. «Уж не с ним ли встреча отменилась…» – призадумался Андрей, но тут услышал голос сопровождавшего его рядового:
– Прошу вас. – С этими словами он церемонно распахнул внушительных размеров двери в кабинет Управляющего.
Капитан нахмурился, отнюдь не впечатлившись торжественностью происходящего, и прошёл внутрь кабинета, по пути закуривая сигарету, скорее, даже не из желания закурить, а просто, чтобы нагадить Управляющему. И его ожидания оправдались – огромный полукруглый кабинет являл собой гимн расточительству: в основном место занимали странного вида зелёные вазы (или это не вазы?), которые время от времени попыхивали и выпускали в воздух клубы влажного пара. Андрей сразу определил, что растения не местные, а значит, дело попахивало браконьерством и нелегальным импортом. Мебели в человеческом понимании здесь не имелось – таковой можно было обозвать разве что склизкий кокон на потолке кабинета, что-то вроде колонны из болотной слизи, в которую воткнули десятка два лезвий, и такого же цвета стол, за которым восседал хозяин станции – конечно же, инопланетянин. Капитан даже вспомнил цитату из своей книги: «Все ключевые управленческие места в штабе ВМО скоро займут пришельцы из других миров, которым нет выгоды вести прочеловеческую политику…» Бирюзовое существо больше всего напоминало помесь богомола, стрекозы и обезьяны, если такое вообще можно представить. Лицо обладало всеми стандартными приметами – два рта, один из которых что-то пожёвывал, несколько рядов глаз и что-то вроде носа, но капитан сомневался, что он предназначался для обоняния. Две длинные передние лапы как раз и напомнили Андрею богомола, но вот венчались они вполне себе тривиальными пальцами. В комплекте шла пара золотых крыльев, а всё остальное скрывал от капитана препротивный стол. Почему-то Андрей сразу понял, что он не будет вежлив; Управляющий станции, видимо, разделял его сантименты и продолжал наглым образом рассматривать гостя, при этом не говоря ни слова. Наконец Андрей решился, ибо понял, что он не сможет слишком долго сдерживать свои рвотные позывы.
– Я – капитан космического военно-разведывательного судна «Энкратуриус», Андрей Макаров, – отчеканил он стандартное приветствие и гораздо менее воодушевлённым голосом продолжил: – Вы сами знаете, зачем я сюда пришёл.
– Почему тебе не напомнить мне? – Стоит, конечно, отдать должное этому богомолу: он достаточно натренировал свои голосовые связки, чтобы общаться по-кеметски без переводчика или вавилонки, но, чёрт его дери, как же он трещал! Будто кто-то пытался связаться с капитаном из чёрной дыры или негативного подпространства.
– Потому что мы здесь не в школе. – Капитан выпустил в слизневую колонну густое облако удушливого дыма. Однако Управляющий уверенно отмалчивался. – Как вас там? Ну-Ик-Кяк?
– Ну-Иль-Як. – Оно ещё и щелкало, будто кокосы пыталось разгрызть!
– Ага, так, – наконец капитан понял, что играть с ним в игры нечего и что пора уже к делу переходить, – у меня на борту находится Каспер Вэнс —преступник из первой десятки разыскиваемых людей ВМО. Мне нужно уладить с вами одну формальность…
– Формальность? – Богомол будто впервые это слово слышал.
– Вот именно, ничего больше. Мне нужно ваше разрешение.
Ну-Иль-Як взмахнул передними лапами и очень коротко бросил:
– Я его не дать. Свободны.
Самый логичный вариант устранить данную проблему – просто достать из-за пазухи фракционный нож и разрубить этого ублюдка на несколько маленьких стрекозок и богомоликов, но Андрей быстро придумал другой план.
– Интересные вазы… – протянул он и подошёл к одной из странных зелёных штук.
– Да-а-а… – Ну-Иль-Як говорил так странно, что нельзя было понять, доволен он комплиментом или просто кидает очередную реплику. – Моя планета расти. Дай хороший воздух. Углекислый газ для дышать. Дышать, а потом расслабления. Это настоящий редкость.
– Удивительно. – Капитана порадовал ответ, хотя он мало что из него понял (вроде как это что-то вроде их наркотика, от которого приходит расслабление, но он не был уверен). – Просто невероятно. Как жаль, что мне придётся их уничтожить.
– Что? – Пока ещё богомол сохранял спокойствие – Я не понять. Кемет язык не ложись на мой полностью.
– Я говорю уничтожить. Сжечь. Взорвать. Измельчить. Дезинтегрировать. – Тут он дал волю гневу. – Понял ты, наконец, жалкая букашка?!
Ну-Иль-Як замер на месте, раскрыл все свои глаза разом, а его второй рот даже прекратил жевать и начал потихонечку разеваться.
– Ты что, чмо, – продолжал капитан, не теряя напора, – серьёзно думал, что я явлюсь сюда, посмотрю на тебя и всё тебе спущу? Да ты кто вообще такой? – Для пущего эффекта Андрей говорил медленно, размеренно и очень нагнетающе. – Думаешь, я не заметил, как выглядят твои подчинённые? Ты правда думал, что я не сложу два и два и не пойму, куда идут твои бюджетные деньги?
– Я… – попытался сопротивляться опешивший богомол, но Андрей не уступал:
– Молчи, уродище! Я лично добьюсь того, чтобы тебя разжаловали и отдали под трибунал! – Он не на шутку вскипятился и в душе понимал, что в данной ситуации это неправильно, но контролировать себя было сложно: даже кулаки уже сжались, готовые нанести Управляющему сокрушительный удар по одному из ртов.
– Это мне говорить ты? – наконец Ну-Иль-Як понял, что надо сопротивляться. – Я иметь нет дел с убийца!
Вероятно, богомол рассчитывал на паузу в разговоре, во время которой его оппонент смутится, а он бы продумал дальнейшую стратегию поведения, но Макаров не остановился – он уже разогнался, как самый быстрый кеметский космолинкор.
– Я уже ответил за содеянное! И такие, как ты, не смеют судить меня! – Если в прошлых разговорах Андрей сохранял определённое спокойствие, то сейчас он уже орал, почему-то чувствуя себя ответственным за отощавшего рядового и его сослуживцев. – Более того, глядя на твою отвратную рожу, я понимаю, что сделал бы это ещё раз, не задумываясь, лишь бы остановить тебя!
– Жалоба! – Богомол явно признал поражение. – Жалоба!
– Никакой «жалоба». – Почувствовав себя победителем, капитан немного подуспокоился и закурил ещё раз. – Ладно, зелёный, у меня к тебе предложение. Готов торговаться?
Богомол опять опешил, не ожидая от своего оппонента такой быстрой смены настроения.
