Николай Николаевич Берченко
Круиз вокруг Европы полвека назад
Великобритания
Следующим пунктом нашей программы был Лондон. Наш теплоход причалил в гавани Тилбери, откуда мы каждый день пригородным поездом добирались до вокзала в Лондоне., Только там мы садились на автобус и направлялись на экскурсии. Вечером всё повторялось в обратном порядке. Как всегда, прежде всего, обзорная экскурсия. Запомнился Тауэр с его воронами, Трафальгарская площадь и собор Святого Павла. По сравнению с этим храмом собор Святого Исакия был, конечно, меньше, но, как мне кажется, гораздо изящнее. Особенное впечатление производили клерки в Сити, спешившие как раз на работу. Все абсолютно одинаково одетые в чёрное, в котелках и стучащие зонтиками по тротуару, хотя погода была прекрасная, и дождя не предвиделось. Они выглядели именно так, как мы представляли их по романам английских классиков. Увы, я больше не был в Англии, и мне очень интересно, сохранился ли их облик сегодня, когда иногда пишут, что именно Лондон стал столицей моды вместо Парижа. Они так хорошо вписывались в общую картину того, как нам хотелось представить Англию.
Сувенир от фирмы, обслуживавшей советских туристов
К важным изменениям в нашем режиме дня было то, что, если до сих пор мы питались только на теплоходе, то теперь обеды мы должны были есть на чужой территории. Не знаю, специально ли так было задумано, но первая трапеза в Лондоне нас поразила. В ресторане, где мы обедали, параллельно с залом с клиентами была помещение кухни, причём она была чуть ниже ресторанного зала, так что мы могли наблюдать весь процесс приготовления пищи на всех его этапах. Как объяснил нам гид, сейчас самой модной тенденцией является именно такое расположение в ресторане. Больше такого я нигде не видел, и мне интересно, осталась ли такая конструкция вообще. Здесь же мы столкнулись с уже старинной английской традицией: непривычный для нас гарнир ко второму блюду из тушеного шпината, который сопровождал нас потом в Лондоне повсюду. Еще нас удивили тёмные лица почти всех поваров, особенно контрастно выделявшиеся под высокими белыми колпаками. Кто-то имел неосторожность спросить об этом нашего гида во время дальнейшей поездки. Времени в пути в Виндзорский замок было достаточно много, и наш гид рассказывал всякие интересные подробности английской жизни. Но при этом вопросе, наш гид, спокойная сдержанная англичанка средних лет, впервые и единственный раз за все наши совместные путешествия, заметно вышла из себя. Она начала рассказывать об эмигрантах из Вест Индии. Коренные англичане уезжают из тех кварталов, где появляются эти пришельцы. Музыка день и ночь, манера эмоционально общаться, даже запах их кухни! Всё это невозможно вынести. Нам, воспитанным на братских чувствах ко всем угнетенным народам, правда, никогда с ними не общавшимися, это казалось проявлением типичного английского снобизма. Экскурсия в Виндзорский королевский замок была самой длинной из всех, что нам организовали в Англии. Мне казалось, что в памяти ничего не осталось кроме мрачных башен и длинных серых стен, но, когда я в 1992 году увидел пожар замка Виндзор, вдруг очень много из увиденного тогда вспомнилось.
Особо следует упомянуть посещение музея восковых фигур мадам Тюссо.
Обложка и отрывок из путеводителя 1966 года музея восковых фигур мадам Тюссо
Во-первых, его посещение было единственным проявлением «воли масс» за время круиза. На собрании, которое обычно проводилось вечером в главном салоне теплохода перед приходом в порт, директор круиза сообщил, что посещение музея восковых фигур, запланированное ранее, отменяется, и тут туристы, не то чтобы возмутились, но стали настойчиво просить дирекцию изыскать такую возможность, что и было сделано. Во вторых, в этом музее наряду с комнатой ужасов и вечными кумирами, такими как Черчилль и Вальтер Скотт появляются и исчезают восковые куклы сегодняшних звезд политики, кино, эстрады и спорта. Нам в тот момент было забавно видеть соседство Никиты Хрущева и Леонида Брежнева, разделённых лишь маршалом Иосифом Броз Тито. Сейчас же список из путеводителя 1966 года лишь хорошо иллюстрирует латинское изречение «Sic Transit Gloria Mundi», ибо многих из этих имен старшее поколение с трудом вспоминает, а младшее вообще не знает.
Львовская группа бодро шагает по улицам Лондона
Важным событием была и встреча туристов теплохода «Тарас Шевченко» с членами общества Советско-Британской Дружбы. Она состоялась в громадном зале, разделенном группами колонн на как бы отдельные залы. Громадный, это не преувеличение, ведь надо было разместить столы на 700 туристов и довольно большое количество членов общества. Как нам объяснили, зал был единственным в своем роде и размещался в исторически знаменитом здании. В памяти у меня сохранился неизменный шпинат на гарнир, А из нескольких выступлений, традиционных для таких мероприятий, мне запомнился лишь спич отставного английского адмирала, доставлявшего по ленд-лизу грузы в Архангельск. Свою речь он начал на русском языке, о военных приключениях рассказывал по-английски с помощью переводчика, а закончил снова на русском со следующим заключением, а потом я остаток войны просидел в Архангельске, именно там я и полюбил русскую водку. После этого к его столу потянулись представители нескольких делегаций с бутылками его любимого напитка. Это, видимо, было традицией таких встреч.
Не менее важным мероприятием было и возложение цветов к памятнику Карлу Марксу на Хайгеттском кладбище. Деньги на них собирались заранее на борту теплохода. Потом такое же мероприятие было в Париже на кладбище Пер-Лашез у памятника парижским коммунарам.
Насколько я помню, в Лондоне у нас было около 2 часов свободного времени. Нас выгрузили около Риджент-стрит и порекомендовали пройтись до площади Пикадилли. Всё, что там мы могли делать, это изучать витрины роскошных магазинов, что большинство наших туристов с удовольствием и сделало. Хорошо, что это происходило для разных групп в различное время, иначе 700 советских туристов с теплохода "Тарас Шевченко" переполнили бы эту улицу. Тем не менее довольно много знакомых фигур мы встречали. Было ли это связано с тем, что многие лица за время путешествия уже примелькались, или было в наших туристах что-то такое, что позволяло сразу же выделить их среди лондонской толпы, я затрудняюсь сказать. К счастью для меня, я заметил среди ювелирных, обувных и тому подобных торговых точек книжный магазин. Я тут же предложил посетить его руководительнице нашей группы. Как вы прекрасно понимаете, мы ходили не по одиночке, а достаточно организованно. Дама милостиво согласилась, и мы зашли туда. Сама экскурсия по такой "книжной лавке" уже была приключением. Внешне это было небольшое старинное здание, как все дома на этой улице, но внутри оно было полностью перестроено и именно под книжный магазин. У меня лично дух захватило, когда я оказался внутри. Тут следует вспомнить, что у нас книжных магазинов было много, но все они были не слишком большими, вполне соответствуя тому ассортименту книг, которые тогда выпускались. До появления Дома книги на Новом Арбате оставалось еще почти десятилетие! Книжный магазин занимал все этажи, а их было, как я сейчас вспоминаю, не менее пяти. У меня ещё во Львове появилась дерзкая мечта купить хорошую книгу по гимнастике йогов, который я тогда увлекался. Я взглянул на стеллажи с полками, уходящими вглубь, ввысь и вширь и сразу же понял, что мне надо искать проводника в этом лабиринте. К счастью, я сразу заметил девушку, выполняющую здесь роль гида. Девушка долго не могла понять, чего я от неё хочу, так как никак не могла соединить слова „гимнастика” и „йога”, но затем повела нас куда-то наверх и там с насмешливой улыбкой показала мне на каком-то стеллаже полку.
Увы, я понял смысл этой улыбки, когда рассмотрел литературу на этом стеллаже. Это был стеллаж, посвящённый оккультным наукам! Здесь было невероятное количество справочников и учебников по астрологии, гаданиям по руке, на картах и тому подобное. Были тут книги по альтернативной медицине и о Бермудском треугольнике, по телепатии и всяким другим паранормальным явлениям. Книги по йоге располагались в самом низу и занимали целую полку. Руководительница группы дала мне четверть часа времени, я уселся на корточки и стал лихорадочно перебирать литературу. В это время остальная группа над моей головой, рассматривая яркие плакаты, рекламирующие всю эту чертовщину, обменивалась ехидными замечаниями.
Увы , кто бы мог тогда подумать, что пройдёт чуть больше четверти века, и эта чертовщина обрушится на нас сотнями брошюр и книг, а главное с экранов телевизоров, ставших к тому времени главным источником информации для среднего советского человека. Лучшие умы страны, лауреаты нобелевских и государственных премий, будут взывать к здравому смыслу своих соотечественников, но отрезвление придет нескоро!
Но вернёмся назад на Риджент-стрит. Меня интересовала гимнастика, то есть всего лишь хатха-йога. Здесь же были все возможные направления этой философской школы, дающие ответы на все проблемы человеческой жизни, начиная от выбора оптимальной диеты до учебников по левитации и погружения в самадхи, то есть в состояние просветления, явно противоречащее идеям марксизма-ленинизма. А сами книги были от тоненьких брошюр до фолиантов размерами с том Большой Советской Энциклопедии. Обложки украшали старцы, заросшие так, что почти не было видно лица, или же фигуры йогов изогнутых так, что казалось, что у них вообще нет костей.
Книга по йоге, приобретенная мною в Лондоне на Риджент-стрит
Недолго думая, я выбрал то, что показалось мне наиболее подходящим для моих целей и соответствовало моим финансовым возможностям. Потом, во время перехода Гавр-Неаполь, я иногда выходил на палубу и усаживался, читая своё приобретение. Когда я приехал во Львов, я ещё несколько раз просмотрел книгу, положил её на полку и… начисто забыл про неё. Сейчас, когда благодаря Covid-19 я привёл в порядок свою библиотеку, я удивился, как много интересных книг я так и не прочитал. Увы, иногда мне казалось, что став владельцем желанной книги, я тем самым уже приобрел часть тех знаний, которые заключены в ней, а остальное можно отложить на будущее!
А в завершение описания нашего пребывания в Лондоне я расскажу о моём самом большом и, пожалуй, единственном искушении за время круиза. Хотя со времени премьеры фильма «Из России с любовью» прошло уже около 2 лет, он в Лондоне всё ещё пользовался большой популярностью, если судить по многочисленным рекламам, на которых Шон Коннери демонстрировал всё своё обаяние. Этими рекламами были обклеены знаменитые двухэтажные автобусы, рядом с которыми мы всё время проезжали. Я много читал об этом фильме в польском еженедельнике «Экран», Кроме того, он удостоился даже рецензии в какой-то нашей газете, как яркий пример примитивной антисоветской пропаганды. Пойти на этот фильм я просто физически не мог за отсутствием свободного времени. Но вот незадача, к премьере фильма выпустили карманное издание повести «Из России с любовью». Эти покетбуки маленькими изящными томиками смотрели на нас чуть ли не из каждого газетного киоска, особенно на вокзале, где мы ожидали поезд на Тилбери. Там они лежали десятками на открытых стендах у киосков. Дирекция круиза словно почувствовала опасность, и наш староста передал нам краткое напоминание о том, что если кто-нибудь купит эту злокозненную литературу, то дальнейших туристских поездок ему не видать. Следует упомянуть, что подобное увещевание было получено нами ещё только один раз за всё время круиза, и касалось оно посещения парижских увеселительных заведений, то есть проступка потенциально более популярного среди широких туристических масс, чем покупка книги Йена Флеминга. Я не поддался искушению, я даже ни разу не взял покетбук в руки, на вокзале всё всеми хорошо просматривалось. Но всё же, когда это стало возможным во время перестройки, я тут же удовлетворил своё любопытство и даже, перечитав почти всего Йена Флеминга, написал о Джеймсе Бонде и его авторе две статьи, опубликованные в еженедельнике «Книжное Обозрение» и в американском специализированном журнале о Джеймсе Бонде. А о своей встрече с Джеймсом Бондом в Лондоне в 1966 году я рассказал в короткой заметке, опубликованной в «Санди таймс» в 1994 году. Заметку редакция сопроводила рисунком именно того плаката, который встречался нам чуть ли не на каждом знаменитом двухэтажном автобусе.
Моя заметка в газете „The Sunday Times” 14 июня 1994 года
Но что конкретно о самой повести «Из России с любовью»? При первой возможности я прочёл ее, это произошло в 1991 году и … испытал разочарование. Советская цензура бдительно охраняла нас от бульварных романов, прививая вкус к настоящей английской классике, блестящие переводы которой мы все читали. А то, что я прочел, как раз по всем параметрам и являлось бульварной литературой. Смакование садизма, изображение противника, как некое исчадие ада и т.п. А ещё она напомнила мне шпионскую повесть, прочитанную в детстве. Это была знаменитая в своё время «Кукла госпожи Барк» Хаджи-Мурат Мугуева. Общим для обеих повестей был своеобразный восточный колорит, чувствовалось, что оба автора любят и знают Восток. Но, если над книгой «Кукла госпожи Барк» посмеивались уже сразу после её появления за её временами уж очень наивный сюжет, то сюжет «Из России с любовью» был просто неправдоподобным. Видимо, так и надо в этом жанре литературы, хотя другие повести о Бонде мне понравились больше, а рассказы о нём просто блестящи, Но, да простят меня поклонники Йена Флеминга, автора, по мотивах произведений которого продолжает сниматься фильмы о всё более невероятных приключениях Джеймса Бонда, то я с большим удовольствием буду перечитывать «Куклу госпожи Барк» чем «Из России с любовью». Что же касается самого фильма «Из России с любовью» с Шоном Коннери, то я до сих пор не посмотрел его, опасаясь того же разочарования, которое я испытал после чтения книги!
В завершение описание нашего пребывания в Лондоне, я не удержусь и расскажу об ещё одной, пусть и несколько дурно пахнущей ситуации, в которую, увы, нередко, попадали советские туристы. На второй день нашего пребывания в Лондоне, приехав на вокзал для отправления в Тилбери, мы узнали, что поезд задерживается часа на полтора. Мы медленно бродили по вокзалу, и постепенно у нас возникла вполне естественная потребность. Мы знали, что туалеты платные, но ни у кого не было мелочи. И, вдруг, среди мужчин распространился слух, что в туалетах писсуары бесплатные. Со вздохом облегчения мы устремились туда, но наши дамы тоже нашли выход. Дверь в кабинку открывал автомат, в которой надо было бросить монетку. У кого-то эта монетка нашлась. А дальше … дама, выходившая из кабинки, дверь не закрывала, а аккуратно передавала следующей и так далее. Служащая туалета догадалась, что что-то не так, но наш гид каким-то образом её успокоила. Так что весь эпизод закончился благополучно.
Франция
Когда наш теплоход приплыл в Гавр, нас сразу же посадили на автобус и повезли в Париж через Руан, где нам издали, но всё же показали знаменитый собор, который писал Клод Моне. В Париж мы прибыли вечером, и нас сразу же поселили в отель Бержер. К нам, привыкшим во время командировок к заполнению длинных анкет в гостиницу, процедура поселения показалось очень простой, но, может быть, это была и заслуга агента Интуриста, встречавшего нас.
Карта гостя парижского отеля Бержер
Портье отеля, каждому мужчину, оформляя наш пропуск, незаметно от дам подсовывал рекламку ближайшего стриптиз бара. Рекламка, размером с закладку для книг, демонстрировала танцовщицу, которую можно было раздеть, вынимая тонкие целлофановые полоски, Но даже раздетой, она выглядела гораздо целомудренней по сравнению с тем, что мы видели в Дании. Утром, после завтрака в вестибюле отеля нас встретил гид. В туристических поездках очень многое зависит от гида. В этом круизе все гиды были очень квалифицированные, как на наш уровень, и приятные в общении, но я о них абсолютно ничего не помню, кроме, разве что-то об англичанке, о которой я уже упоминал. Исключением был только наш парижский гид. Прежде всего, он был коренным русским, но русским с тем видом, манерами и речью каким я себе представлял воспитанного европейца. Он был значительно старше всех остальных наших гидов. Но как он нам объяснил, все гиды в Париже проходят крайне строгий экзамен, причём не только по архитектурным достопримечательностям, но и по истории и литературе Франции. В общем, гид должен был быть эрудитом в широком смысле этого слова. Кроме того, необходимо идеальное знание языка обслуживаемых туристов. Русский язык стал востребованным только недавно, и благодаря всему этому наш гид пока что незаменим.
Спокойный, всегда с мягкой иронической улыбкой, он, естественно, не допускал никаких антисоветских выпадов, но и не опускался до проявления дешёвых прокоммунистических и просоветских симпатий, которыми грешили некоторые гиды. Я хорошо запомнил, как во время чуть затянувшегося ожидания автобуса несколько киевлян, и, прежде всего, старший научный сотрудник Института истории КПСС, начали горячо агитировать его вернуться в Россию. Он же со своей обычной иронической улыбкой рассказал о своём друге, которого одолела тоска по русским берёзкам, и он вернулся в Россию. Но тут он быстро убедился, что ему значительно милее парижские каштаны. Увы, было уже поздно.
Наш парижский гид
Утром, только мы немного отъехали на автобусе от нашей гостиницы, наш гид сказал: «Обратите внимание на эту площадь, сейчас она выглядит как самая заурядная парижская площадь, но вечером вы её не узнаете. Это знаменитая Пляс Пигаль. Впрочем, я забыл, что сюда советским туристам приходить нежелательно». Но тут наш гид ошибался. Вечером, когда мы вернулись, выполнив экскурсионную программу, наш староста сообщил, что о посещении каких-либо заведений там не может быть и речи из-за возможности провокаций, но пройтись вечером по этой площади, конечно, не в одиночку не возбраняется. Что мы и сделали. Действительно, площадь чудесным образом изменилась, всё сверкало в огнях реклам, по всем стенам были развешаны стенды с большими, тогда ещё, в основном, чёрно-белыми фотографиями, демонстрирующими программу этих заведений. Особенно эффектно смотрелись обнажённые танцовщицы с гладко выбритым лобком, на котором ярко сверкала звёздочка. Мы сделали круг по площади и спокойно вернулись в гостиницу, вполне удовлетворенные. Правда, потом наш староста рассказывал, что уже на собрании старост после Парижа какой-то грузин хвастался, что он посетил Фоли-Бержер, чуть ли не самое знаменитое варьете и кабаре в Париже, и даже демонстрировал элегантно оформленную программку. Мы все прекрасно понимали, что этот любитель кабаре не был простым учителем, каким он, наверное, значился в списках туристов.
В 1996 году, по дороге на конференцию в Лиль, а это была самая первая моя поездка на Запад после 30-летнего перерыва, я сумел сделать себе полутора дневную остановку в Париже. Я тщательно продумывал свою программу, благо у меня уже были солидные путеводители. Но мне и в голову не пришло включить в неё посещение кабаре или варьете, я о них даже не вспомнил. Запретный плод сладок, но когда запрет снят, плод чаще всего оказывается и вовсе не нужным. Ну, а что касается провокаций с советскими туристами, то, боюсь, мы рассматривали всё это тогда лишь как проявление сверхбдительности дирекции круиза. Тем не менее уже много лет спустя, я услышал следующую историю, которая произошла примерно в это же время с одним, тогда еще очень молодым доктором физ-мат. наук, которого я числю, кстати говоря, в своих учителях. Молодой ученый прибыл на стажировку в Париже в очень престижную научно-исследовательскую лабораторию. Это была одна из самых первых научных поездок такого рода в послевоенном СССР. Стажировка прошла успешно, результаты были потом опубликованы в солидном журнале, а где-то перед её самым концом новые друзья пригласили его посмотреть стриптиз. Советского ученого коллеги тщательно проинструктировали, и он знал, что, если танцовщица подойдёт к нему, то нужно снять какую-нибудь деталь её туалета, предварительно засунув купюру за ее чулок. Так всё и произошло, но когда наш ученый начал расстегивать лифчик, застёжку заело, и танцовщица, подождав несколько секунд, пошла дальше. Что такие проблемы с предметами женского туалета бывают, это, несомненно, и у меня самого случился в молодости такой конфуз, хотя и не с лифчиком и не в стриптиз баре. Каковы были чувства нашего учёного, когда на следующий день ему показали газету с его фотографией и подписью «Советский ученый не сумел справиться с современной техникой». Вряд ли в каждом стриптиз баре Парижа сидел репортер с фотоаппаратом наготове. Кроме того, в конце пятидесятых годов прошлого века фототехника было еще далеко не на том уровне как в начале второго десятилетия XXI века, когда в луганском ночном баре молодого человека, избивавшего девушку, отказавшуюся с ним танцевать, десяток посетителей клуба снимали на свои мобилки, не вмешиваясь, впрочем, в процесс избиения. Судите о вероятности такого совпадения сами, но молодой ученый, хотя его монографии и переводили на английский язык, надолго стал «невыездным».
Но вернемся к нашему путешествию. Мы носились по всему Парижу, причём очень много пешком. Наш гид задавал темп, который не все выдерживали, но я всё время не отставал от него, и мы постепенно разговорились. Я, может быть, несколько похвастался, что хорошо знаю французский язык, и он даже проверил это, на что я тогда не обратил внимания. Из всего великолепия Парижа, которое нас ошеломило, в моей памяти остались, прежде всего, вечерние фонтаны дворца Шайо, к которым нас подвезли вечером, оканчивая программу дня. Они стали каким-то увенчанием общего архитектурного облика Парижа. Все его улицы, бульвары, площади поражали гармоничностью, целостностью и какой-то непонятной изысканностью. Это были именно завершенные архитектурные ансамбли, а не ряды домов, пусть даже и красивых, как это было во Львове и даже в Ленинграде.
Один из очень немногих разочарований за время круиза стала для меня поездка в Версаль. Может быть и потому, что от дворца короля-солнца после «Виконта де Бражелона» ожидалось какое-то особое великолепие и элегантность. А тут нас быстро провели через анфилады комнат, убранство которых даже на первый взгляд требовало реставрации, а то и просто ремонта. К тому же в тот год во Франции была поздняя весна и слишком обширные, на мой взгляд, сады во французском стиле выглядели неуютно. Может быть, это была и потому, что предыдущим летом я был в Павловске и в Царском Селе. В залах, которые уже были восстановлены после войны, всё выглядело так, словно сейчас откроются двери, зазвучит оркестр и прошествует пышная процессия придворных во главе с императрицей. В Екатерининском дворце экскурсии проходили медленно и степенно, экскурсоводы никуда не спешили. В Версале же были только толпы мечущихся туристов. Особенно Версаль проигрывал по сравнению с Павловском, возвышенный классицизм дворца, только что восстановленного после разрушений, произвели на меня неизгладимое впечатление.
Автобус был для нас не менее важным средством передвижения, чем теплоход
