Николай Александрович Игнатов
БРИГ
Разъяснял он не очень доходчиво, но Риден все же смог уловить суть.
Само человеческое понятие «реальность» – весьма примитивное, оно с трудом отражает суть феномена. Здесь больше бы подошло выражение «многогранное восприятие сущности», хоть и так в будет мимо.
Первулт сильно напрягался, когда говорил о слаборазвитом человеческом интеллекте, для которого ему и тем серым ребятам приходилось изыскивать слова, чтобы как-то описать это самое восприятие. «Слои реальности» – подошло лучше всего. Но и оно, признаться, так себе.
Тут нужно представить, что весь окружающий мир, Вселенная, воспринимаются сквозь некий оптический прибор. Собственно сам разум человека такой прибор и есть. Так вот, у прибора этого есть настройки, позволяющие «видеть» не только внешний слой мира, но и иные, более глубокие слои. Вроде как режим рентгеновского видения. У человеков этот прибор (то бишь разум) пашет на самых низких настройках, потому они и воспринимают только внешний, первый слой реальности.
На этой части повествования Первулт был прерван жестом капитана, который ненадолго удалился в минибар за новой бутылкой. По его чуть мутному взгляду было понятно, что без алкоголя понять эти бредни он просто не сможет. Да и слушать даже не собирается. Налив очередной стакан, он жестом снял Первулта с паузы.
Вообще здесь все дело именно в восприятии. Вот, к примеру, органы зрения человека – они способны воспринимать только малюсенькую область спектра, излучаемого звездой. Кроме радуги люди ни черта не видят. Так же и с этими слоями. Человек просто не в силах их «видеть». Но если невидимое излучение звезд могут фиксировать различные приборы, то иные слои реальности не зафиксируешь никак. Просто потому, что пока ты находишься в одном слое – другого для тебя не существует. По крайней мере, это точно распространяется на людей.
На этих словах коммуникатор ненадолго замолк, морщась и отмахиваясь от клубов дыма, что капитан напускал своей сигарой.
Черт с ними, с этими слоями. Капитан Риден спросил о том, почему эти…Сайдарии заявили, что старпом и стрелок видят их не так как он, а сам Первулт – не видел их вообще.
Коммуникатор встал с кресла и подошел к углу, спасаясь от дыма. Риден включил вытяжку, дым начало куда-то засасывать. Первулт отвечал, что в том, дескать, и фишка многогранности восприятия сущности: существа, у которых означенный выше оптический прибор работает «на продвинутых настройках» способны влиять на восприятие тех, у кого настройки проще. Причем – пассивно. Можно даже сказать, что это взаимокоррелируемый процесс. Человеческий мозг просто терпит фиаско, анализируя что-то совершенно из ряда вон выходящее, воспринимаемое извне, то , чему он совершенно не может дать объяснения, что не лезет ни в один из его шаблончиков и не срабатывается ни с одним алгоритмом. Словом, мозг обламывается и пускается в бесстыдный самообман. Разум подсовывает себе то, что пусть выглядит невиданным или колоссальным, но постижимым, вместо того, что не в силах просто идентифицировать. Разум этих серых Сайдариев работет наоборот – он как бы дает человекам нужные макеты для создания бутафорского видения мира.
Вот и получается, что каждый человек воспринимает (то есть в первую очередь – видит) Сайдариев в той самой форме, которую после примерки одобрил мозг. И скорее всего – это старое шмотье из гардероба детских или взрослых страхов. Ирату видел червей, Хяллино – какие-то острые грани, капитан – серые тени, а Первулт – ничего не видел, потому как не является человеком. А низкочастотные колебания инвариантной амплитуды, в виде которых Сайдарии и существовали, никто, понятное дело, видеть не мог. Но Первулт, все же, нутром ощущал их присутствие.
Все дело в несовершенстве человеческих органов чувств…(тут коммуникатор вновь немного напрягся, глядя на хмурые брови капитана), которые не в состоянии, даже при работе на максимуме возможностей, отвечать потребностям такого существа как Первулт. Короче, он хоть и экстросенсорик, но чертово человеческое тело – помощник в сверхвосприятии довольно поганенький.
Далее капитан хотел было задать еще пару вопросов, но коммуникатор опередил его своими ответами. Тот кольцеобразный портал, Нускам, из которого как-будто перемещались игловидные корабли, якобы уничтожившие мир У’табов – да, все это та же штука с восприятием. Причем – коллективная.
Сайдарии нарисовали мир, поигрались и сразу же стерли. А для людей этот процесс показался бы тысячами лет эволюции и развития целой цивилизации. Процесс «стирания» мира капитан Риден собственно видел в своем видении, но опять же, он видел какую-то руку в сером балахоне, что занеслась над холстом… По сути же – низкочастотные колебания неизвестной природы чуть изменили свою амплитуду. Всё. Но произошло это в другом слое реальности, а в этом – человеки узрели гнев невероятно мощной и развитой цивилизации, чьи боевые корабли явились вдруг через портал и вскоре сгинули туда же.
Капитан изо всех сил боролся с сонливостью, уже почти не слыша последнюю часть рассказа Первулта. Он полулежал в своем огромном кресле и прицеливался на коммуникатора одним глазом, ловя резкость. Нечеловеческие способности Первулта сделали капитану Ридену одолжение – одного мгновения пристального взгляда коммуникатора оказалось достаточно, чтобы последние силы оставили сопротивление и пьяное тело погрузилось в сон.
Первулт улыбнулся, вынул из пальцев капитана тлеющий окурок сигары, брезгливо потушил его в пепельнице и вышел с мостика.
Старпом явно готовился в скором времени довести свой мерзкий замысел до завершения. Об этом коммуникатору было известно от заметных ему одному вибраций и волн, что исходили от Ирату и пронизывали все тело Сагитты; его негатив и злоба сочились по кабелям и волокнам, гудели по обшивке и звенели в переборках. Впервые он отчетливо почувствовал предательство старпома за несколько дней до того, как тот незаметно отключил сканеры БРИГа, чтобы никто не смог бы заметить притаившийся пиратский фрегат. Потом еще Ирату уговаривал капитана нанести удар, но это он делал только чтобы отвести от себя всякое подозрение, зная, что Хяллино это предложение не поддержит, а Риден послушает стрелка.
Первулт здесь был пассивен. Распри людей для него – лишь забава, а сам он только гость в их мире. Но это уже его проблемы. Он оставался просто наблюдателем, весьма любопытным, но безучастным. Хотя порой что-то почти человеческое кололо его изнутри (куда денешься от этих человеческих штучек?!), подвывало и даже повизгивало, примитивными животными междометиями моля помочь человеку Гравису Ридену, поведав ему о заговоре. Но, скорее всего, это только казалось Первулту. Просто издержки бытия в реальности человеков.
Он пошел к себе в каюту, радостно предвосхищая скорую развязку. Ему было страшно интересно, кто же выйдет победителем в этой схватке. За самого же себя он не боялся – причинить ему вред, без его желания, никто из людей не был в силах.
БРИГ
Хяллино вышло из каюты старпома в смешанных чувствах, хотя на его бледном птичьем лице увидеть этого было нельзя. Никто не слышал, что конкретно говорил ему Ирату, вдруг вызвавший его к себе «по срочному делу», но известно, что ответ стрелка был примерно следующим.
Он заявил, что несмотря на посулы старпома больших барышей, которые помогли бы его кластеру рассчитаться с долгами, Хяллино все же считает неприемлемым предательство, как его ни назови, хоть даже «взаимовыгодной сделкой». К тому же, оно ясно дало понять Ирату, что и сам его план по низложению и нейтрализации капитана весьма и весьма сомнителен. Ну право – пиратская засада, штурм Сагитты, потеря половины груза и чудеснейшее спасение оставшийся половины героическими усилиями старшего помощника и стрелка… Неужели он всерьёз думает, что найдутся дураки среди руководства, кто поверит в эту чушь?!
Опальный Гравис Риден, пьяница и никчемный старый болван, который (кстати!) на самом деле не кто иной, как бывший легендарный капитан флибустьеров Гард Хоккум, по этому плану, якобы заманил БРИГ в ловушку. Так, чисто по старой памяти, помощи пиратскому братству ради. Ну а Первулт, чертов чужой (Ирату всегда знал, что он ОРИП), конечно же, был правой рукой Ридена в этом грязном деле, потому нейтрализовать пришлось и его тоже.
В конечном итоге они, то есть Ирату и Хяллино, самоотверженно спасая имущество корпорации (именно его, а не свои дешевые душонки), приводят потрепанную Сагитту в порт приписки. Вуа-ля! Капитан убран, старпом занимает вожделенный пост, Хяллино остается при нем и получает свою огромную долю от провернутого дела.
Все в выигрыше. Особенно, конечно же, пираты, получающие по этой сделке больше всех – полторы сотни пришельцев и кучу разного барахла по мелочи. Все в выигрыше, кроме алкоголика Ридена, то бишь поганого Хоккума, и его ручного ОРИПа. Их, соответственно, в утиль.
Рассказывая о планируемой судьбе капитана и коммуникатора, Ирату с наслаждением напомнил Хяллино о его прошлой службе в эскорте на боевом фрегате, где он очень любил отправлять пленных пиратов, а чаще просто мелких воришек, за борт, без одежды, прямо в ледяной вакуум.
На его беду, бедный старпом не ведал того, о чем было хорошо известно Первулту: пираты вовсе не собирались следовать совместному плану. Плевать они хотели на всякие договоренности. На то и пираты. Они хотели забрать весь БРИГ, а экипаж в расход. И именно таким способом, о котором мечтательно рассказывал старпом стрелку.
Хяллино брело по коридору к своему боевому посту. Внутри него шла кровавая бойня – принципы и воспитание понемногу терпели поражение от сомнений и соблазна. Ему было совершенно не интересно, каким образом Ирату Боа, люто ненавидящий пиратов, сумел вообще найти с ними общий язык и договорится о таком тонком мероприятии. Также его нисколько не смущал тот факт, что капитан Гравис Риден мог действительно быть в прошлом тем самым пиратским вожаком (вообще, конечно, чушь несусветная!). И ему было просто наплевать на то, зачем он, обычный стрелок второго ранга с Метамы, вообще понадобился этому сварливому толстяку в таком деле. Неужели дрейфит? Конечно, дрейфит, без помощника-то. Капитана боится, сукин сын.
В свете состоявшейся беседы сейчас только одна мысль действительно не давала покоя младшему синту: наличие возможности вытащить свой кластер из долговой ямы за счет одного, пусть неправильного, идущего вразрез с незыблемыми принципами, мерзкого поступка.
Хяллино заняло свой пост на интеграле боевых частей Саггиты, отключилось от тяжких дум и прервало внутреннюю резню, оставив еле живым соперникам соблазна шанс выжить. Как ни в чем не бывало, стрелок приступил к исполнению своих обязанностей – вести мониторинг возможных внешних угроз кораблю и принимать необходимые меры по нейтрализации таковых, задействовав скудные боевые системы БРИГа.
Сагитта плыла в черной пустоте. Двигатели работали в режиме корректировки импульса, полученного от гравитонной петли. Космос был мягок, бесшумен и статичен. Казалось – корабль был просто нарисован на черном фоне, испещренном яркими точками и пятнами туманностей. А при желании можно было увидеть, как бесконечное пространство движется навстречу крохотному БРИГу.
Корабль размеренно жил своей жизнью: он медленно и глубоко дышал сотнями компрессоров, электрическая кровь текла по его толстым кабельным жилам, легкие судороги гравитационных генераторов пробегали по его нутру – по коридорам, мостикам и переборкам.
Атаковали Сагитту по классической схеме. С обратной стороны какого-то планетоида неправильной формы пираты выпустили по БРИГу несколько торпед с электромагнитными парализаторами. Все торпеды попали в цель – боевые системы, система связи и двигатель полностью отключились. На свою беду Саггита как раз гасила скорость, зацепившись за этот треклятый планетоид гравитонным якорем, потому как совсем близко была ВУО, с которой планировалось совершить транслокацию.
Пираты делали все быстро и умело – парализовав БРИГ, они тут же зацепили его гравитонным дреком, обнулив ее импульс и начали сближение для абордажа. Время шло на минуты.
Хяллино напряженно глядело в мониторы, периодически переводя воспаленные от психического напряжения глаза на датчики. Оно распознало засаду еще за минуту до пуска торпед, все-таки профессионалом было немалым, и его рука даже потянулась было поднять тревогу по кораблю. А затем бы оно, получив управление в руки, резко отклонило курс, сбросило якорь и включило максимальную тягу. Черта с два бы тогда хоть одна торпеда нашла цель! Но ничего этого стрелок не сделал. Утопая в тяжелых раздумьях вот уже почти три часа после разговора со старпомом, Хяллино все-таки выбрало благополучие кластера.
Сейчас стрелка пожирало мучительное ожидание: абордаж Сагитты, вступление в дело Ирату, развязка… Да, жаль, конечно, капитана. Несчастный, он наверняка вечером опять нахрюкался и спит себе. Так во сне, скорее всего, и примет смерть.
Однако это, конечно, преждевременное предположение. Умирать Гравис Риден пока не собирался – кто тогда позаботится о его многочисленных внуках? Капитан, почти трезвый и очень злой, стоял за спиной сидевшего за боевым интегральным пультом стрелка, и держал в правой руке свой табельный пистолет. Чуть позади него сутулился Первулт. Коммуникатор разбудил его минут за пять до нападения, и в своей непринужденной манере, вкратце, выложил все, что знал о заговоре. Каким-то образом чертенок почувствовал засаду. Сообразив же, что развязка будет быстрой и скучной, он решил-таки немного помочь капитану.
Хяллино почувствовав, что кто-то смотрит ему в спину, вскочило с кресла и развернулось настолько резко, что капитан не успел даже не то что вскинуть оружие, но и просто моргнуть. Мгновенно оценив ситуацию, метамец молниеносно выхватил пистолет из руки капитана и взял последнего на мушку. Генетически модифицированный, реакция как у мухи, что тут скажешь.
Риден злобно процедил сквозь зубы свое критическое мнение о поведении стрелка, избрав для изложения ругательную форму. Стрелок только чуть ухмыльнулся, и хотел было парировать, как вдруг сильнейшая судорога свела всё его стройное тело. Капитан с коммуникатором разглядели густеющую сизую пелену, которая быстро окутывала трясущегося метамца со спины. Прошло не больше трех секунд содроганий, и бренная плоть его шмякнулось на пол.
Пелена загустела окончательно, оформившись в почти обнаженную женскую фигуру, чуть мерцающую из-за разрежённости структуры. Видимо в программе внешнего вида у адъютора был какой-то сбой, раз он позволил себе появится в рабочей обстановке в таком виде. Хотя, кто знает, может это капитан так пошло шутил. Адъютор стоял в полный рост и кокетливо глядел на хозяина – мол кого еще вырубить, милый?
Осведомившись все ли у капитана в порядке, полуголая фигура вновь растворилась и полетела густым роем микроскопических частиц выполнять дальнейшие задания. Конкретнее: найти и взять под арест подонка старпома, отключить всех андройдов, на которых ляжет хоть тень подозрения в перепрошивке в последние дни, и, конечно, не забыть вернуться и связать этого бесполого метамского урода.
Риден и Первулт судорожно принялись клацать по кнопкам и тыкать по всем ярлыкам на экранах интеграла боевых частей. Все было без толку. Не помогали даже крепкие словечки, пинки и оплеухи, коими капитан щедро одаривал парализованную машину управления.
Первулт дернул его за рукав, сообщив, что пиратский фрегат уже подготовил штурмовой самбук и зашел на стыковку. Пора было готовится к отражению штурма.
По старой традиции пираты закрепили к грузовому отсеку длинный самбук, представлявший собой рукав-шлюз, тремя десятками метров тянувшийся от их фрегата. Выровняв давление, они прошли по рукаву к БРИГу и принялись резать обшивку.
Место стыковки было быстро определено. Капитан с коммуникатором, не теряя времени, помчались туда, благо это было совсем недалеко. Тут надо заметить, что грузовой отсек Сагитты не был, как таковой, ее собственной частью. Это был огромный, втрое больше самого БРИГа, цилиндрический контейнер, соединенный с кораблем переходным шлюзом. Пираты зачастую просто отсоединяли такие контейнеры с грузом, брали на буксир и уходили восвояси, напоследок выпуская по кораблю-тягачу пару плазменных торпед. В этот раз, по всей вероятности, у них был именно такой план действий. Возиться с кораблем им было неохота. И это подтверждало мнение Первулта об отсутствии у пиратов всякого малейшего желания соблюдать условия достигнутых старпомом договоренностей. Плевать они хотели. Добыча близка, и делиться они станут только между собой.
Самбук прикрепили ровнехонько над вольером с семейством полуразумных слизней. Существа чувствовали угрозу. Они забились по углам и начали усердно переговариваться на своем языке электромагнитных колебаний. Да так, видать, с перепугу разболтались, что в их вольере мигом подскочила температура на десяток градусов Цельсия. Эдакие паникующие живые микроволновки.
С потолка в вольер сыпались искры. Обшивку резали лазерной фрезой, аккуратно, но быстро. Еще пара минут и все – враг на борту. Конечно, можно было попытаться прорваться на корабль и через один из шлюзов, но пираты в этом вопросе большие оригиналы. Сделать дыру в корабле в неожиданном месте – вот это их стиль!
Первулт вопросительно посмотрел на пистолет капитана и покачал головой. Да, пистолет хороший – многорежимный, может и плазмой шмальнуть и как тазер сработать, на обездвиживание противника. Но у тех ребят наверху пушки посерьезнее, да их и больше. Коммуникатор быстро и настойчиво убедил капитана убраться из вольера, заявив, что он сейчас сам все устроит, ибо знает, как остановить абордажную команду.
Они вышли из вольера, заперев огромную прозрачную дверь. Круглый кусок потолка с оплавленными краями уже вот-вот рухнет на пол. Но вдруг яркий язычок фрезы погас. Пираты прекратили резать толстенную обшивку. В вольере что-то происходило, но капитан Риден не понимал пока – что именно. Он посмотрел на Первулта, но тот только чуть кивнул в сторону прозрачной двери – смотрите, мол, сами, господин капитан, сейчас увидите.
Риден снова повернулся к вольеру и увидел, что слизни выползали из своих углов, собираясь в одну кучу. Именно в кучу, по-другому не скажешь. Они очень быстро организовали собой один огромный бесформенный сгусток, и сгусток этот засветился бледным светом. Наверху началась какая-то возня. Послышалась ругань и явные звуки борьбы. Затем капитан услышал треск, похожий на выстрелы. Точно. Там, в рукаве-шлюзе пираты стреляли из своих импульсных и плазменных винтовок. Но во что? В кого? Не прошло и с полминуты, как все наверху стихло, а слизни вновь расползлись по вольеру, как ни в чем не бывало.
Риден нахмурился. Его больше волновало не то, почему эти кретины устроили междоусобицу в процессе абордажа, а то, почему не произошло разгерметизации вольера и несчастных слизняков не вытянуло через щель разреза в обшивке. Ведь пираты не могли стрелять и не продырявить свой рукав-шлюз. Как бы в ответ на напряженное недоумение капитана в его среднем ухе раздался голос адьютора, который сообщил (слава звездам – мужским голосом), что почти все подсистемы корабля восстановлены, в том числе система аварийного герметизирующего поля. Эта система и не позволила коварному вакууму космоса высосать воздух из вольера.
Теперь Ридену вроде бы стоило поинтересоваться у Первулта – что это черт возьми была за стрельба? Ведь то, что это коммуникатора рук дело сомнений не было. Но нужно было быстро действовать – уводить Сагитту из лап врага. Уже потом, позже, болтун Первулт сам рассказал о своей хитрой находке. Он воздействовал на слабые разумы слизней, заставив их объединить свои энергетические потенциалы, создав этим самым что-то вроде мощной антенны. Эту антенну Первулт и использовал против пиратов: он усилил с помощью нее свою телепатию, внушив беднягам, что каждый из них окружен врагами. Вот они и начали палить по ближнему, пока все не кончились. Да, страшный нечеловек, этот Первулт – скорее всего так и подумал в очередной раз Риден, дослушав его рассказ.
Между тем, события на БРИГе происходили быстро. Колоссальный боевой опыт капитана Грависа Ридена (читай – Гарда Хоккума) сейчас буквально спасал корабль от неминуемой гибели. Несколько минут после бойни в шлюзе, остававшиеся на своем фрегате разбойники бездействовали, потому как просто не понимали что произошло, и потратили много времени на бесплодные попытки установить связь с абордажной командой. Дошло до них лишь тогда, когда они увидели, что Сагитта начала движение, а их гравитонный дрек сброшен.
Конечно, они пришли в ярость. И поняв, что напали не на простачков с тихой гавани, решили плюнуть на добычу и просто отомстить за своих, погибших при неудавшемся штурме.
Соревноваться с фрегатом в скорости на любой тяге, а уж тем более – вести с ним перестрелку было делом обреченным на провал для Сагитты, даже под управлением Грависа Ридена. Но совсем близко находилась вариативная узловая область. Нужно только успеть доползти до нее, на ходу все подготовив и…
Только бы эти скоты не повредили тетиву своими термальными пушками, а то вон как лупят! Система обороны зафиксировала уже четыре попадания. Да и дистанция сокращается, еще немного и выйдут на дистанцию атаки торпед, возможно даже термоядерную не пожалеют – ишь какие лютые! Риден сидел за пультом управления, ведя Сагитту вручную, и выжимая из двигателей все, что можно и нельзя. Первулт задумчиво сидел позади в кресле.
Тряхнуло снова. Безучастный голос системы обороны буднично констатировал возникновение пожара в грузовом отсеке. Плохо, это очень плохо. Погорят паучки да грибочки – некого будет в порт доставлять. Да и жалко – живые твари, как-никак. Тряхнуло еще раз. Сильнее. Еще пожар. До ВУО оставалось минут пять лету. Не успеть.
Неужели вот так и кончится всё?! Неужели он, легендарный в прошлом космический флибустьер, погибнет удирая?! Нет, Ридену на это не даст пойти его характер. Его лицо исказила злоба и он начал разворачивать БРИГ, гаркнув на Первулта, чтобы тот принимал управление. Сам капитан собирался занять пост управления интегралом боевых систем. Черт с вами – повеселимся напоследок, раз помирать собрались!
Только он вскочил со своего кресла, собираясь бежать к посту, как вдруг всё кругом залил ослепительный свет. Риден хотел было закрыться от этого света рукой, но с ужасом обнаружил, что никаких рук у него нет. Как впрочем, нет и глаз, которые можно было бы защитить от света. Но как-то же он видел его, и понимал – именно Гравис Риден сейчас, невесть как, но зрит белый свет.
Белая пелена вдруг задрожала, и стало понятно, что никакой это не свет, а голос. Голос звучал отовсюду, а точнее всё вокруг и было голосом, который произносил слова. Сначала Риден не понимал слов, но стоило ему подумать – чего это он вдруг не понимает их – значения их стали ясны.
«Тьма», «пустота», «материя», «энергия», «звезды», – начал распознавать Риден.
И сразу же Вселенная заполнилась словами. Они звучали одновременно, и их было бесконечное множество; звучали все слова, которые только могли звучать. «Фазовая граната», «стейк средней прожарки», «портовый кабак», «гравитация», «подошва», «счет на оплату», «грибной соус»…
И так далее, до бесконечности. Ридену отчего-то стало скучно. Он сообразил, что эти слова образуют собой реальность, в которой он находился. Но кто их произносит?! Наверное тот же, кто вложил в него эту самую мысль.
БРИГ исчезал в ядерном пузыре, обращаясь в частицы, что еще долго будут блюсти всяческие законы сохранения в безучастной черной пустоте.
А здесь, смотрите-ка, корабль целехонек, сбежал от пиратов, успев долететь до ВУО.
А там – Сагитта вообще не Сагитта, а Бринея, и летит она совсем в другой части галактики.
И всё это – те же слова, бесконечная бесконечность вариантов слов.
Риден теперь мог «видеть» в этом месиве конкретные детали. Стоило ему «взглянуть», как кто-то только что посоветовал, и он тут же фокусировал восприятие на отдельных феноменах реальности. Вот он видит себя, молодого и радующегося жизни, на службе во флоте Державы Аттракса; а вот – другой он, чуть постарше и в другой форме; а здесь – с женой и детьми! Вот это да! И всё это он. Бесконечное количество его, и всех других, и вообще всего.
Слова стихли пугающе внезапно. Риден «взглянул» в оставшуюся тьму и увидел нечто крохотное, круглое, блестящее. Потом «взглянул» еще и замелил рядом с блестящим шариком россыпи сверкающих искорок. Вся тьма заполнилась туманностями, звездами и галактиками, кротко смотрящими на всевидящего Ридена. Приблизив одну из ярких искорок, он «разглядел» в ней звезду – красного гиганта. Недалеко от звезды рассыпались по орбитам планеты и планетоиды, а возле одного из планетоидов… Не может быть! Сагитта, удирающая от пиратского фрегата. А внутри Сагитты – он, Гравис Риден, застывший в рывке от своего мостика к посту управления интегралом боевых частей. Что за чертовщина?!
Голос Сайдариев зазвучал на этот раз без посредничества адъютора. Они говорили ломано, замысловато, но Риден понял из их разговора, что все эти глюки – их рук дело. Точнее – не рук, у них их нет, но не важно. В целом, они толковали о том, что его видение – это результат их воздействия на его примитивное восприятие, которое они, как смогли, расширили, дабы появилась возможность «увидеть реальность их глазами». Это очень образно, глаз-то у них тоже нет.
