Николай Бердяев
Духовные основы русской революции
II
Революция есть лишь момент в жизни народа, временная функция, преходящее состояние, через которое он может перейти к высшей, свободной жизни, но всегда болезненное и тяжелое, вызванное накоплением старого зла. Когда у какого-нибудь человека лопается гнойный нарыв, то странно было бы признать это явление самым светлым и божественным в человеке, подменить самого человека этим моментом развития болезненного в нем процесса. Но у нас именно это и происходит в отношении к революции, которая есть лишь вскрытие гнойного нарыва на теле России. Превращение самой революции в божество и воздаяние ей божеских почестей есть отвратительное идолопоклонство, забвение истинного Бога. Это ничем не лучше, чем идолопоклонствовать перед кесарем, это – одной природы. Прежде Россия подменялась династией, которой она приносилась в жертву; теперь Россия подменяется революцией, которой она также приносится в жертву. Если «обожаемый монарх» превратился в отвратительную и безобразную ложь, то в такую же ложь может превратиться и «обожаемая революция», если ее не подчинить высшей правде. Правда же стоит выше всех изменений в царстве кесаря, в ней нет ничего двоящегося, колеблющегося и изменчивого, она самим Богом заложена в человеческом сердце, и раскрытие ее есть самая первая задача и самый верный путь к новой, свободной жизни. Идолопоклонство всегда повергает в царство лжи и порабощает ему. И мы уже находимся в самом страшном рабстве у лжи. Неисчислимым количеством лжи отравлено сознание народа, сердце простых, темных людей, малых сих, и затуманен ум их. Прежде, до революции отравляли народ одной ложью, теперь отравляют его другой ложью. Демагогия есть ложь, возведенная в принцип, в руководящее начало жизни. Демагог считает дозволенной всякую ложь для достижения своих целей, для соблазнения масс. Вся революционно-социалистическая фразеология в наши дни все более и более превращается в условную ложь, подобную лжи той фразеологии, на которой покоился старый режим. Те, которые прикрывались высокими словами о святости отечества, государства и церкви, на деле слишком часто предавали отечество, разлагали государство и отдавали церковь во власть темных сил. Так поступают с божественной ценностью свободы многие из тех, которые прикрываются новой революционной фразеологией. Реальное значение и реальный вес слов теряется, ибо за этими словами стоят негодные человеческие души.
«Темные, безответственные влияния» так же начинают господствовать над революцией, как они господствовали над старой властью. Предательства, провокация и грубая корысть так же прикрываются громкими лозунгами «интернационализма», «революционного социализма» и т. п., как раньше они прикрывались громкими лозунгами «монархизма», «истинно-русского патриотизма» и т. п. Большевизм имеет слишком много общего с распутинством и черносотенством. Красные и черные цвета в массе окончательно перемешались. Еще до революции приходилось слышать от честных социал-демократов, что в среде большевизма трудно отличить революционеров от провокаторов и предателей. Самый нравственный принцип революционного максимализма таков, что он делает затруднительным различение, ибо все объявляется дозволенным для революционных целей и правду не считают существенной. Образуется подпольная атмосфера, страдающая светобоязнью. В этой атмосфере расцвел Азеф. Эта атмосфера всегда соприкасалась с охранными отделениями, с департаментами полиции, с темными, подпольными придворными влияниями. Эта подпольная, двусмысленная атмосфера не исчезла после переворота, она перешла и в новую, свободную Россию, где не должно было бы быть места для подполья. Носителями этой атмосферы сделались по преимуществу большевики. Разоблачения, которые сделаны после 4 июля о германском шпионаже, об измене и предательстве среди тех, которые называли себя интернационалистами и единственными истинными социалистами-большевиками, имеют слишком много общего с тем, что было раскрыто о Мясоедове и Сухомлинове, что сгустилось вокруг имени Штюрмера и придворной немецкой партии. Пахнуло тем же духом. Мы не освободились и не очистились, мы все еще в рабстве у темных сил, все еще томимся в подполье. Революция подверглась нравственному растлению, ее идеалистические элементы оттеснены и попали в рабство к элементам темным и двусмысленным. Нигилизм справа и нигилизм слева – одной природы.
III
Во имя «революции» теперь допускается такая же ложь, какая раньше допускалась во имя «монархии». Престиж идола ставится выше правды, простой и в своей простоте божественной правды. Революция не освободила нас от ложного охранения престижа господствующей силы, она требует охранения своего собственного престижа прежде всего. И это толкает на путь лжи. Новая, свободная жизнь настанет в России лишь тогда, когда во имя правды, поставленной выше всего, согласятся пожертвовать всяким престижем, всякой условной ложью, революционной, как и монархической. Да воцарится престиж самой правды, которая всеми силами должна быть раскрываема в сердце народа, и да сгинет всякая лживая, условная фразеология! Пора уже громко заявить, что ложь с самого начала отравила русскую свободу и повергла нас в рабство. Социалистические партии с максималистскими настроениями с самого начала допустили ложь для охранения своего престижа, престижа революции, ибо поклонились не Богу, а идолу. Много лжей и неправд начало господствовать в русской жизни. Все эти демагогические выкрики о «буржуазии», «буржуазности» и «буржуях», к которым была причислена и вся мыслящая и образованная Россия, все эти розыски «буржуазной контрреволюции» с самого начала были безобразной ложью. В вышедшем из берегов и разлившемся море русского мужицкого царства буржуазия в настоящем, точном смысле слова больше роли у нас не играет. Ей предстоит еще прогрессивное развитие. Реальная опасность, контрреволюция, грозит исключительно со стороны большевиков и анархистов. Это начинают наконец сознавать разумные и честные социалисты, но не хотят громко заявить об этом из боязни нанести урон престижу революционного социализма. Безобразной ложью было утверждение, что война ведется исключительно во имя захватных интересов империалистической буржуазии, руководимой П. Н. Милюковым. И это тогда, когда дело шло об элементарной защите отечества и его чести. Безобразной ложью было прикрытие дезертирства и самого корыстного эгоизма громкими словами об интернационализме и братстве народов. Вся эта ложь разложила армию и уготовила нам неслыханный позор измены и бегства с полей сражения. Безобразная ложь – утверждение, что будто бы человеческая масса может существовать и исполнять свой долг без государственной, церковной и культурной дисциплины. Массы, вернувшиеся в естественное состояние, превращаются в беспорядочные толпы и в конце концов в звериные орды. Безобразная ложь называть социализмом корыстные и захватные интересы стихийных масс, не подчиняющихся никакой общей и высшей правде. Безобразная ложь делать вид, что петроградские события 4 июля не имеют прямой связи с большевиками, и ответственность за них возлагать на выступление каких-то контрреволюционных элементов и даже на уход министров-кадетов. Безобразная ложь выкрикивать, что партия народной свободы – буржуазная, что она защищает интересы капиталистов, что в ней заложено семя контрреволюции. Правдиво и в соответствии с реальной действительностью эту партию можно было бы обвинять в некотором академизме, в переоценке внешних конституционных форм, в неумении привлечь к себе более широкие массы, затронув в них страстные струны, в недостатке силы и воли. Это – партия правового идеализма, самая бескорыстная из наших партий, чистая от всякой демагогии, но страдающая партийным бюрократизмом. По своему составу кадетская партия есть партия высшей интеллигенции страны, профессоров и земцев, элементы же «буржуазные» в точном смысле слова играют в ней незначительную роль. Безобразная ложь исповедовать принципы демократии, требовать Учредительного собрания и все решать до Учредительного собрания и без него. Революционная социалистическая демократия до Учредительного собрания, т. е. без воли суверенного народа, решает форму правления, аграрный вопрос, областные автономии и т. п. основные вопросы. И правда заключается в том, что революционному социализму совсем не нужны принципы демократии и не нужно Учредительное собрание, оно опасно для всякой чисто классовой партии, ибо подчиняет всякий класс воле нации. Именно кадеты и являются сейчас более последовательными демократами. Ложь провозглашает максимальные социальные лозунги, в реальную и действительную осуществимость которых не верят и которые провозглашают лишь для привлечения масс. Безобразная ложь преклоняться перед массовой стихией революции, в ней самой искать критериев истины и правды и называть контрреволюцией всякую попытку подчинить эту стихию критериям истины и правды, добытым не из произвола человеческой массы. Ложь – провозглашать свободу и на каждом шагу попирать ее. Скопление лжи образует в революционной атмосфере муть. Только правда, не зависящая от быстрой смены дней и часов, от изменчивых инстинктов масс, может освободить нас. Политика отравлена ложью, у одних – для целей низких, у других – для более высоких, она лишена нравственных основ. Все это ведет к сознанию той вечной истины, что возрождение народа не может быть внешним, исключительно материально-социальным, что оно должно быть прежде всего внутренним изменением души народа, победой в ней правды над ложью, Бога над идолами, духовным оздоровлением человеческой личности. Голос правды и элементарного нравственного инстинкта заставляет признать, что в нынешний грозный час дело идет о спасении родины, спасении России, а не революции, и что правительством национального спасения может быть лишь такое правительство, в которое войдут представители всех групп и всех партий, а не одной классовой партии, которая не может быть облечена доверием нации. Политика правительства национального спасения может быть лишь общенациональной политикой.
«Народоправство», № 4, с. 7-9, 24 июля 1917 г.
Кто виноват?
I
Можно считать уже выяснившимся, что если русская революция и была благом, поскольку она в первые дни свои освободила Россию от кошмара разлагавшейся самодержавной власти, то все дальнейшее «развитие» и «углубление» революции пошло по ложному пути и не принесло никаких добрых плодов России и русскому народу. Были сделаны роковые ошибки, последствия которых многие из нас предвидели и предсказывали. Повторился в больших масштабах 1905 г., и можно ждать реакции большого масштаба. В русской революции очень быстро начался процесс разложения и гниения. Нравственный облик ее делается все более и более отталкивающим. Революция не одухотворена никакими творческими и оригинальными идеями. Господствуют отбросы давно уже разложившихся социалистических идей. Эти охлажденные идеи потеряли всякую этическую окраску и разогреты лишь разнузданием и разъярением корыстных интересов и страстей. Привели эти идеи Россию к позору и унижению, ввергли ее в хаос. В самих революционно-социалистических кругах началось отрезвление после разгула и сознание ошибок, началось обучение элементарным истинам путем наглядных уроков. Но это наглядное обучение слишком дорого стоит, грядущие поколения призовут нас к ответу за слишком большие расходы по обучению русской революционной интеллигенции в элементарной школе.
Мы оставим потомкам нашим размотанное и разоренное наследство. Мы получили Россию от старой власти в ужасном виде, больную и истерзанную, и привели ее в еще худшее состояние. После переворота произошло не выздоровление, а развитие болезни, прогрессирующее ухудшение положения России. Не новая жизнь раскрывается и расцветает, а старая жизнь, окончательно распустившаяся, гниет. Если сознание долга всегда было слабо в России, то сейчас оно окончательно исчезло. Где же искать виновника? Почему так дурно протекает революция, почему разложение в ней возобладало над созиданием, почему таит она в себе семя неотвратимой, быть может, безобразной реакции? Никогда революции не бывали слишком хороши, всегда было в них отпадение от разума, всегда связаны они с накоплением зла и со старыми грехами, всегда отрицание в них сильнее созидания. Но в русской революции есть много своего особенного, своих русских болезней и соблазнов, есть расплата за свои русские грехи. Причин всех бедствий и всех грехов русской революции нужно искать глубже, чем их обычно ищут. Причины эти не только в ложной тактике, примененной социалистическими партиями, не только в большевиках, не только в экономической отсталости и в страшном давлении на русскую революцию со стороны Германии. Причины эти прежде всего в ложном направлении духа, в ложных идеях, которыми в течение многих десятилетий жила русская революционная интеллигенция и которыми она отравила народные массы. Русская революция оказалась опытом последовательного применения к жизни русского нигилизма, атеизма и материализма, огромным экспериментом, основанным на отрицании всех абсолютных духовных начал в личной и общественной жизни. С философской точки зрения русская революция есть чистый, ничем не ограниченный и ничему не подчиненный психологизм, восстание произвола человеческих масс против всякого онтологизма. В «Вехах» задолго до нынешней революции была указана опасность, грозящая слева, вскрыта была ложь, лежащая в основе нашего революционного движения и интеллигентского революционного миросозерцания. Теперь правда «Вех» проверена жизненным опытом и подтверждена. Эту правду принуждены будут признать и те, которые на «Вехи» жестоко нападали. Русская революционная интеллигенция, которая пожинает плоды своей деятельности в направлении и характере русской революции, которая и сама оказалась выброшенной за борт темными народными массами, слишком долго жила ложной верой, верой в идолов, а не в Бога живого, и душа была искажена этой ложью и этим идолопоклонством, была развращена и потеряла связь с духовными истинами жизни. Центр тяжести жизни был перенесен с внутреннего на внешнее. Интеллигентский яд отравил и народную душу, вытравил из нее живого Бога. Большевики – последние русские нигилисты, в них нигилизм интеллигентский соединился с нигилизмом народным. Источники всех наших несчастий нужно искать в соединении нигилистических идей интеллигенции с народной тьмой. Самый революционный переворот был делом национальным, он совершен русским народом как великим целым, он не был делом одной революционной интеллигенции или рабочего класса, ему не предшествовало усиление революционно-социалистического движения. Но русская национальная революция присвоена была себе революционными интеллигентскими кружками и массами, которые пошли за их демагогическими лозунгами. И это совпало с религиозным кризисом в народе.
II
В русской революции собирается жатва исконного и застарелого русского нигилизма. В ней чувствуется дыхание этого старого, а не нового духа. Революция вдохновлена нигилистическими идеями, она прежде всего направлена на разрушение иерархии ценностей, иерархии качеств, на которой основан божественный миропорядок. Эта революционно-нигилистическая вражда ко всякому иерархизму имеет прежде всего природу духовную, а не политическую и экономическую, это есть психология масс и нравственная их настроенность. В основе этой психологии лежит чувство зависти ко всему, что выше, что обладает уже установившимися качествами. Но никогда еще творчество не проистекало из этого источника. Нигилистические настроения и идеи в массах дают страшные результаты. Русский революционный социализм по духовным основам своим насильнический, материалистический и атеистический, и этот отрицательный пафос доведен в нем до какой-то лжерелигии. Русский революционный социализм одержим жаждой равенства во что бы то ни стало. Этот соблазн абсолютного равенства ведет к истреблению всех качеств и ценностей, всех возвышений и подъемов, в нем – дух небытия. Бытие зачалось в неравенстве, в возвышении качеств, в индивидуальных различиях. В нем звезда от звезды различествует во славе. «Погашение всех качественных различений» и всех возвышений было бы возвратом к первоначальному небытию, которое есть совершенное равенство, полное смешение. Восстание первоначального хаотического небытия периодически бывает в истории, целые общественные движения могут быть окрашены в его цвет. Было бы ошибочно, конечно, отождествлять всякий социализм и всякое социалистическое движение с духом небытия. Возможен социализм и совершенно другого духа. Но атеистический социализм, мнящий себя новой религией, есть, конечно, религия небытия. В земное всеблаженство, в фабричный земной рай поверили потому, что перестали верить во что бы то ни было высшее. Когда померкли религиозные надежды и ослабела духовная жизнь, остается сорвать земной рай, использовать мгновения этой бессмысленной жизни. Овладевает жажда раздела.
Русский нигилизм, который шире течения конца 60-х годов, носящего это наименование, отвергает не только на словах, не только в мыслях все непререкаемые и абсолютные святыни и ценности, он отвергает их и всей совокупностью своего духа, направлением своей воли, отвергает их на деле, в самой жизни. Нигилизм не только перестал мыслить об ином божественном мире, он перестал быть с ним в общении. Имя Христа не случайно забыто в нашем революционном движении и в нашей революции. Его нет в душах, нет в основном направлении духа, избирающего путь. Слова и имена – не случайные и условные знаки, как думают номиналисты, они – реальные энергии духовной жизни. На этом основано значение молитвы. Менее всего я хочу сказать, что русские революционеры-нигилисты – злодеи и люди дурные; среди них всегда было немало прекрасных людей, искренних, самоотверженных и бескорыстно увлеченных. Но люди эти находятся во власти ложного отрицательного духа, природу которого сами не понимают, люди эти нередко находятся в состоянии одержимости. Они выброшены на поверхность, оторваны от духовного ядра жизни, кружатся во внешних оболочках жизни. В русском нигилизме и русском нигилистическом социализме нет свободы духа, нет духовного здоровья, необходимого для творчества, нет никакой внутренней дисциплины, подчиняющей человека стоящим выше его святыням. Революционное интеллигентское сознание отвергло все объективные духовные начала, все сверхчеловеческие ценности и подчинило жизнь человеческую произволу человеческих страстей, интересов и стремлений к благополучию и наслаждению. Торжествуют лишь утилитарные оценки. Все подчиняется благу отдельных людей и механическому количеству людей. Внутреннее же, духовное ядро человеческой личности отрицается. Добро и зло признаны относительными и расцениваются в зависимости от общественной полезности. Нравственному вырождению русской революционной интеллигенции и самой революции очень способствовало традиционное отождествление нравственного и доброго с «левым» и безнравственного и злого с «правым». Поэтому те, которые чувствовали себя «левыми», признали для себя все дозволенным. Религиозное чувство вины было заменено социальным чувством обиды, и это придало человеческой душе неблагородный облик. Сознание обязанностей заменено бесконечными притязаниями и претензиями. Материалистическая теория социальной среды окончательно парализовала сознание личной ответственности. Личному закалу воли и дисциплине характера не придавали и не придают никакого значения. Согласно этому мировоззрению и мирочувствию, личность выставляет свои требования и притязания, независимо от своих качеств и заслуг. Безответственная притязательность, парализующая сознание обязанностей, есть нравственная язва, разъедающая русскую общественную жизнь. Из революционно-нигилистического типа окончательно были изгнаны благородные и вечные чувства почитания и благоговения. Нигилизм нашего революционного сознания есть порождение старого и долгого рабства. Большая доля вины за него падает на классы руководящие и господствующие, на нравственное вырождение сверху. В этих классах сердце давно уже омертвело к святыням, и они лицемерно пользовались святынями для целей корыстных.
