Никита Дмитричев
Хроники Транквила: Артефакт
Глава IV. Наследие
Заканчивался трудный день. С одной стороны, люди Фарида ни разу не тронули никого из сторонников Лукреция, но всё равно каждая их встреча отдавала таким напряжением, словно два гружёных корабля мчались друг другу навстречу. Бой мог начаться в любую из секунд, от катастрофы каждую из сторон отделял один необдуманный приказ.
– Лукреций, как ты? – интересовалась ведьма.
– Всё хорошо, спасибо. Собираюсь ложиться спать.
– Уделишь мне несколько минут?
К ним маленькими шагами подошла Фероксиния и дала по кружке. Фицилия понюхала напиток и с удивлением взглянула на девушку.
– Пахнет как настойка, но в то же время я чую виноград.
– Это гипокрас. Его делают из вина, подслащают мёдом и добавляют пряности.
– В Рупиде я о таком не слыхала.
– Это местный рецепт. Гипокрас тут варили ещё до прихода Картрада. Его принято пить на ночь, чтобы успокоить нервы и расслабиться перед сном.
– Благодарю, Фероксиния. А ты?
– Я пью его в кровати.
– Хорошей ночи.
– А вы ещё долго?
– Нет, у меня только один вопрос к твоему мужу.
– Хорошо. Благой ночи.
Девушка ушла в соседнюю комнату, оставив их наедине.
– Так о чём вы хотели узнать?
– Дело-то пустяковое, но меня завлекло. Скажи, откуда твоя компания черпает прогнозы о погоде на море?
– Вам это правда интересно? Что ж, все торговые компании и прочие, кому нужно что-то узнать, делают запрос в гильдию астрологов. Они могут дать как фактическую информацию о том, когда произойдёт, допустим, крупный шторм, так и сделать предсказание более… неочевидное.
– Это как?
– Допустим, иногда звёзды подсказывают им, что тебя ждёт через некоторое время. Мне они так однажды предрекли выгодную сделку. И дело действительно стоило того.
– Странные дела. Это же шарлатанство. Я, хоть и ведьма, но понимаю, что расположение звёзд никак не влияет на судьбу человека. Да и так легко предсказывать будущее…
– Знаете, я и сам поначалу так думал. Но потом я познакомился с одной женщиной, тоже ведьмой, Фитой Лин. И вот однажды она предчувствовала гибель вашей королевы Ирены. Через несколько дней так и случилось.
– Простое совпадение. Наверное.
– Как и с нашими астрологами. Раз на раз не приходится, но порой попадают в цель.
– С погодой тоже, полагаю?
– Да, не каждый их благоприятный для плавания день был таковым на самом деле.
– А тебе бы не хотелось полагаться на прогнозы, более точные в своих формулировках?
– О чём вы?
– Я наслышана о некоем мастере Теллурии. Говорят, под конец жизни он всё время писал некий трактат, в котором в точности до часа предсказывал разные события: приливы, землетрясения, ониксовые затмения. И всё это на основе научных расчётов, ведь он был одним из лучших звездочётов своего времени.
– Сказать по правде, я слышал об этом человеке и его деятельности, но дальше этого моё любопытство не заходило. В конце концов, адрианопольские астрологи тоже не так плохи, и для моего ремесла этого достаточно.
– Просто говорят, что он жил в этих землях. Может век, может полтора века назад.
– Ну, нашего города тут тогда не было. Может быть, кто-то из местного народа вёл хроники. Если вам так интересно, в городской библиотеке можно поискать информацию о нём.
– Обязательно. Спасибо тебе, что не отказал в разговоре.
– Это всё, что вы хотели узнать?
– Да, но не откажусь, если вы…
Из разговор прервал жуткий грохот в одной из соседних комнат.
– Это ещё что такое? – Лукреций, прихрамывая отправился через коридор к источнику шума.
– Огонь! – закричала Фероксиния, выбежавшая из спальни, – двор горит!
– Решились-таки.
– Все! Быстро на выход! – скомандовала Фицилия, словно была кем-то вроде личного стража четы Дивусов.
В дверь начали стучать. Быстро отперев её и выбежав, Лукреций наткнулся на Якоба.
– Господин! На нас напали!
– Да понял я уже. Быстро собирай всех с «Ветра».
– Они уже спешат.
Старик сунул пальцы в рот и засвистел что есть мочи.
– Сюда! Мы здесь!
Моряки сбегались к «Дому морей» со всех концов города. Они были удивлены, но не застигнуты врасплох. Все знали, что рано или поздно столкновение случится. Подлостью было лишь то, что Фарид выступил ночью.
Загремели мечи и кинжалы. Морякам и торговцам было сложно противостоять профессиональной армии, но они делали всё возможное, чтобы защитить своего кормильца. Дело было не только в деньгах. Да, он один из немногих в городе, кому ещё было по силам содержать такую большую команду, но многие из его работников действительно были с ним из более высоких побуждений. В их глазах он был спасителем, нашедшим средство от скорбута, тем, кто даже в самые тяжёлые времена не отворачивался от своих работников.
Они дрались не за себя, они дрались за него. Да и сам Лукреций, воспитанный в столице лучшими из лучших, разбирался в фехтовании. К нему старались не подпускать особо сильных противников, но тех, кто прорывался в сторону его дома и жены, он не щадил.
С больной ногой, уставший и разозлённый, он находил в себе силы дать отпор. В один момент особо талантливый и юркий из противников смог ранить юношу, оставив кровоточащий порез на незащищённой руке.
– Ах ты!
На дерзкого храбреца быстро накинулись другие и отвели подальше, в глубь основного сражения.
– Всё будет хорошо, – из толпы с огнём в руке выбежала Фицилия, – я тебя подлатаю.
Перебирая пальцами, она тушила пламя на своей ладони. Сейчас оно ей не нужно. Полностью погасив его, она прикоснулась к Лукрецию своей ещё горячей рукой.
– Идеи здоровья и восстановления, плоти и крови, вы знаете, о чём я вас молю. Помогите иноверцу, простите ему его неведение.
Рана зашипела и стала затягиваться. Лишняя кровь стекла по пальцам и упала на землю. Пара капель – это всё, что теперь напоминало Дивусу о его повреждении. Рука была гладкой, и лишь небольшой шрамик остался на том месте.
– Прости, пока что так. Моя помощь нужна каждому из твоих людей, и я не могу тратить силы на красоту. Если после боя от меня ещё что-то останется, я уберу его.
Гил стремительно скрылась в гуще сражения. Из толпы снова начал мерцать свет от её пламени, что несло как исцеление, так и жуткую смерть.
– О нет, – вдруг проронила Фероксиния, до этого безучастно стоявшая рядом.
– Что такое?
– Взгляни наверх.
На холме, где располагался административный центр стояла пара спрингалдов. Похоже, их сняли с главных ворот, чтобы использовать в сражении.
– Вот из чего они палили в нас.
Спрингалды в Адрианополе были чуть ли не единственными военными машинами. Когда эти земли были захвачены, на месте оставили минимальное количество вооружений, так как все окрестности уже давным-давно принадлежали Картраду, а другие страны на континенте располагались в противоположной стороне.
Орудия, веками доказывающие свою эффективность в обороне, теперь использовались как способ нападения. Адрианопольский их подвид был стреломётным, и потому вскоре на сражающихся посыпался град острых, убийственных снарядов. Урон от них не шёл ни в какое сравнение с луками. Практически всё здесь делала сама машина, и от человека не требовалось практически никаких физических усилий.
– Если они продолжат стрелять, нам понадобится как минимум десять Фицилий!
Было нужно прекратить стрельбу, захватить высоту. Но сделать это было невозможно, потому что вся улица, ведущая туда, была перекрыта тремя рядами войск. Люди Лукреция были хорошо вооружены, но с регулярной армией и рядом не стояли. Возможно, если не ведьма-целительница, вся стычка закончилась бы уже давным-давно.
– Стой здесь, не рвись вперёд, пока я не приду, – скомандовала Дивус своему мужу.
– А ты куда?
– Пока «Дом» не под обстрелом, я пойду туда и постараюсь остановить огонь.
– Это же опасно!
– А здесь, по-твоему, всё спокойно? Там хоть прок от меня будет. Всё, не спорь.
Не дождавшись ответа, девушка побежала в дом.
В одно мгновение в толпе раздался массовый крик. Вернее, это был вопль. Стрелявшим на удачу несказанно повезло – одна крупная стрела проткнула сразу троих.
Огненные вспышки пронеслись над головами, приближаясь к месту трагедии. Это Фицилия неслась к беднягам, чтобы оказать скорую помощь.
К сожалению, двоих из них было уже не спасти – снаряд прошёл в точках, повреждения которых несовместимы с жизнью. Третий же ещё кряхтел и извивался. Из неудачников он был наиболее удачлив, ведь стрела, если с такими размерами её вообще можно было так назвать, угодила ему в живот, а, если постараться, тут ещё можно было выкарабкаться.
– Помогите мне! – кричала она, пытаясь вынуть из земли толстенное копьё.
Кто-то, на минуту отвлёкшись от битвы, подошёл к ней. Вдвоём они взялись за стрелу и вытащили её. Раненный орал, а ему вторил один из оставшихся в их неудачливой тройке.
– Нет-нет, ты уже своё получил, даже не надейся. Всю жизнь маялся, хоть умри спокойно.
Ведьма стянула два тела с древка и откинула их к остальным мертвецам.
– А вот с тобой мы ещё повоюем, да?
Кто-то коварный решил напасть на ведьму со спины, но удар прервал матрос. Возможно, он был одним из тех благодарных, кому она спасла жизнь, но даже если это не так, у него явно были причины помогать незнакомке, кто прямо сейчас вытаскивала с того света его товарища.
Фицилия отволокла несчастного в сторону и облокотила его на бочку. Поняв, что так удобнее ему, но не ей, она распластала его на голой земле.
– Итак, взглянем на твои внутренности. Ты не мог бы что-то говорить или петь, чтобы я узнала, если вдруг ты потеряешь сознание?
Он ей не отвечал. Она пощупала его сердце, но оно бешено колотилось.
– Ах, ты уже. Ну, может так и лучше, не будешь орать.
Склонившись над полумёртвым телом, она закрыла руками обе стороны сквозной раны и начала молиться.
– Идеи исцеления и милосердия, плоти и крови, взываю к вам. В этом иноверце скрыта великая сила. Он дышит с пробитым животом. Он заслуживает благословения Двуликой.
Восстановление пошло. Медленно, но ткани срастались друг с другом, как нити стягиваются в тугой узор на дорогой ткани. Внутренние органы тоже не отставали. Возможно, теперь у этого моряка будут серьёзные проблемы с пищеварением, но он по крайней мере останется жив.
Оставалось сделать что-то с кровью, что продолжала выливаться, словно зерно сыпется из прохудившегося мешка. Гил щёлкнула пальцами, и от ногтей полетели искорки, заплясали друг с дружкой и породили огонь, который стремительно увеличился в размерах. Он не касался ладони, но был в опасной близости от неё.
– Идеи огней, искр и прочих детей Пламени, дайте мне сил, ибо я использую её не для разрушений, а во имя созидания.
Задержав дыхание и собравшись с силами, она распространила огонь по всей своей кисти и опустила пальцы в закрывающуюся рану снизу. Конечно, ожоги – не лучшая из альтернатив, но Фицилия и так слишком долго с ним провозилась, а о помощи молили многие вокруг.
Меж тем кровь по краям запеклась и перестала покидать тело. На животе рана образовала большой шрам, образуя фигуру с множеством лучей.
– Ой, как будто звёздочка получилась! Итак, последний шаг.
Она коснулась пальцами его лба, и несчастный приоткрыл глаза.
Времени порадоваться не было. Фицилия только успела улыбнуться, как её спину проткнул чей-то меч.
– Сдохни, колдовское отродье! Не жить вам на этой земле.
Дерзкого мечника сразу атаковал Якоб. Старый, но резвый лоцман дал ему бой и победил, повалив того на землю.
Девушка меж тем уже плохо стояла на ногах. Она держала руками свою рану, затем подносила их к лицу и смотрела на кровь. Густая, тёмная жидкость быстро распространялась алым пятном по её бело-золотому платью.
– Это моя? – спросила она сама у себя.
– Быстрее! Лечите себя! – кричал ей Лукреций, уже торопясь в её сторону.
Выстрелил спрингалд. Металлический наконечник звякнул о брусчатку недалеко от Дивуса. Промах? Отнюдь. На конце стрелы была кровь.
Лукреций поднял глаза. На него ошарашено смотрел Якоб. Его правое плечо было задето и раздроблено. Старик с паникующим взглядом повернулся к ведьме, но та лишь кашляла кровью и чуть ли не падала.
Изучив Якоба и его увечья, она опустила голову и с отрицанием ею закивала.
– Пока… нет.
Она, сгорбившись и задыхаясь, обошла по дуге сражение и скрылась в темноте пустых улиц и глухих дворов.
– Куда?! А как же он!
Но её уже и след простыл.
– Тёмные, как же невовремя!
– Полно вам, господин. И не так меня калечили. Выкарабкивался же. Вы, главное, эту погань разрушьте. Слишком уж многих она уносит.
– Было бы это возможно. Они перекрыли пути наверх.
– Тогда они победили.
За этим разговором погибло ещё несколько человек. Благо, потери были и со стороны управителя, и матросы быстро забирали более совершенное оружие и обращали его против прежних владельцев.
Лукреций посмотрел на горящую крышу своего дома. Фероксиния явно не справлялась.
– А «Холодный ветер» они не тронули.
– Заграбастать хотят, не иначе. Вот и щадят, – с тяжестью и тоской ответил Якоб, – А мы им не нужны, вот и режут.
На другом конце города в это время кипела активная жизнь, не свойственная обычной ночи. Многие жители, благополучие которых напрямую зависело от безвозмездной доброты Лукреция, собрались возле одной из школ.
Именно тут Шатар Сэнкур, местный школьный учитель, встречал своих сторонников.
– Братья! Не по крови, но по жажде свободы! Леди Дивус, супруга нашего великого благодетеля, взывает к нашей помощи. Сейчас в центре Адрианополя идёт столкновение с силами узурпатора-Фарида. Господин Лукреций столько раз помогал нам, обездоленным, так и мы теперь не оставим его в беде!
Всюду разлеталось ликование. Медлить было нельзя, и бравые горожане отправились по улице вперёд. Все они были вооружены сплошной чушью: вилами, дубинами, кухонными ножами. Кто-то из них и вовсе никогда не дрался, даже на кулаках. Но каждый сегодня был готов дать отпор предателю.
Сам же Шатар не так давно был простым бедным горожанином. Он боялся воды, животных и много чего ещё. Любая работа, за которую он брался, выходила из-под его руки одной неудачей. От него отвернулись все моряки, торговцы и скотоводы, даже семья считала его жалким.
Всё, что ему оставалось, это бродить по улицам и раскрывать людям интересные истины мира вокруг них. Попробовав себя во многих направлениях, он знал много теории, рассказывая которую зарабатывал себе на хлеб. Вскоре его познания закончились, а людское любопытство возросло. Ему было больше нечего предложить жителям. Та пара книг, что хранилась дома, наизусть отскакивала от его зубов. Чтобы прокормиться, ему пришлось нести их на продажу в городской архив.
Адрианополь, несколько лет назад
Именно в тот день он пересёкся с Лукрецием. Тот как раз завершал открытие школы. Под конец мероприятия уставший парень сидел на лавочке и отдыхал.
– Что за книги ты несёшь? – обратился вдруг торговец.
– Я? Вы мне?
– К большому сожалению, в округе ты лишь один с ними.
– Ох, забудьте. Там написаны всякие глупости. Все в городе о них знают.
– Я слышал о тебе. Ты продаёшь людям знания.
Мужчина застеснялся.
– Продаю? Знания? Нет, что вы. Я просто рассказывал людям что-то интересное, что не знали они. Хоть медяк, но получал.
– Зачем это всё? Ты же мог просто просить у них милостыню.
– Негоже просить деньги за жалость. Хоть чем-то, но их нужно заслужить.
– Похвальная черта.
– Да, но не знаю, сколько ещё я на ней проеду. Я больше ничего не знаю, да и эти книги я иду продавать.
– А как же знания оттуда?
– Я помню всё наизусть.
– Ты сам прочёл это всё? Редкость для простолюдина. Расскажешь? А я заплачу. И книги куплю, для школы.
И Шатар принялся рассказывать Лукрецию всё, что знал. Он делал это с чувством, словно лично открывал все те вещи, о которых говорил. В их беседе Дивус провёл не меньше часа.
– Ладно, достаточно. Стыдно признавать, но что-то из этого я ранее не знал.
– Это не стыдно. Главное, что теперь знаете. Я рад, что был интересен столь почтенному горожанину. Во сколько вы оцените мои книги? Мне пора возвращаться домой.
– Постой. Вот, возьми деньги.
– Но это много…
– Не спорь. И это не всё.
– Что-то ещё?
– Да. Ты так отдаёшься своему делу, так живо рассказываешь, словно я на каком-то представлении.
– Мой отец был бардом. До войны. Он с детства учил меня подавать песни красиво и эмоционально, с душой. А я делаю так же, но с простыми текстами.
Дивус вспомнил то, как сам начинал свою жизнь в этом городе. Да, он был талантлив и горячо любил своё дело, но без помощи отца ничего этого бы не было. Иногда необходимо дать толчок человеку, то, что самостоятельно он никогда не получит, и вскоре эта помощь даст свои плоды. Подумав, он ответил своему новому знакомому.
– Буду краток. Я предлагаю тебе стать учителем в моей школе. Я обеспечу тебя и твою семью и предоставлю тебе доступ ко всем книгам, какие только пожелаешь.
Радости Шатара не было предела. Он заново родился в тот день. С тех пор новый школьный учитель так же резво и красиво обучал детишек, как когда-то его отец рассказывал в таверне истории о великих героях прошлого.
Наше время
– Они шлют всё новые силы, а наши меж тем без ведьмы тают!
– Нужно отступать!
В эту ужасную ночь Лукреций пережил много потерь. Рядом с ним истекал кровью Якоб. Фероксиния, так и не поборов пламя, вернулась обратно. На ней был камзол мужа – единственное, что она вынесла из горящего дома. Несколько десятков его моряков лежали замертво у ног молодого человека. Занятый битвой, он услышал крик своей жены.
– На тебя навели!
Он сразу понял, о чём она, и поднял взгляд на спрингалды. Один и вправду готовился выстрелить прямо в него. Разумеется, ведь он был главной целью Фарида.
Отпрыгнув на полутора ногах в сторону, он прикрылся от выстрела своим противником. Тот упал замертво.
– Хороший был выстрел. В шею. От такого бы и Фицилия не спасла.
– Лукреций, ты же, надеюсь, понимаешь…
– Да. Это не может продолжаться вечно. Нас вскоре всех убьют.
– Нужно что-то делать.
Вдруг закричали сверху.
– Что там у них происходит?
На мгновение даже дерущиеся отвлеклись, чтобы посмотреть.
Один из спрингалдов горел, как и вопящие люди рядом с ним, а второй повернулся назад.
– Они пришли, – воодушевлённо сказала Фероксиния.
Это было спасением. Не сиюсекундным, с запозданием, но это было хоть чем-то. Застав орудия и адрианопольских инженеров врасплох, ополченцы разлили под ними масло и подожгли один из спрингалдов. Второй был взят силой. Главная разрушительная мощь Фарида была уничтожена. В одно мгновение вся игра перевернулась.
– За Адрианополь! – кричал Шатар Сэнкур, – За Дивусов!
Горожане напали на стражников с тыла. Расклад сил поменялся, и нападавшие стали отступать в центр города, защищая дом управителя. Они и подумать не могли, что сегодня ночью им придётся делать это.
– Ну, теперь он ответит за всё, – Фероксиния уверенно зашагала вперёд.
– Стой! – одёрнул её Лукреций, – Нужно быть аккуратнее. Мы ещё не победили.
– Тогда пошли побеждать.
– Якоб, ты как? Сможешь идти?
– Пойдём уже, он справится. Только задерживать будет.
– Да как ты…
– Всё верно она говорит, – перебил его сам лоцман, – бегите к этому старому поганцу, а я перевяжусь, и пойду за вами.
На том и решили. Игнорируя основное сражение, муж и жена прошли сквозь тёмные закоулки и вскоре оказались возле дома управителя.
– Тихо. Нужно проследить. Кто знает, сколько ещё охраны внутри.
Только он договорил, как двери дома с грохотом распахнулись, и из них выбежал какой-то чиновник.
– Это казначей. Бежит с кипой бумаг.
Мужичок и правда куда-то нёсся так поспешно, что врезался в другого человека.
– А это заведующий царским имуществом. Что они все делают?
– А ты туда взгляни.
Во дворе рядом с домом пылал высокий костёр. Служащие всех мастей несли туда компрометирующую документацию.
– Прикрывают свой зад. Они уже поняли, кто победит.
– В помещении паника. Давай воспользуемся моментом.
Пока сражение подходило всё ближе, они прокрались внутрь. Здесь царила полная сумятица. Оказывается, нечисты на руку были практически все в высших чинах Адрианополя.
Даже самые мелкие служилые люди носились и кричали.
– Не тебе одному надо! Дай я тоже проверю!
– Ай, плевать, выдирай весь лист!
– Если что, ты меня не знаешь!
Каждый, кто в панике сталкивался с Дивусами, даже не смотрел на них. Народное ополчение было всё ближе.
– Где управитель? – окликнул одного из них Лукреций.
– Вот вообще сейчас плевать на него! – не подняв глаз, ответил тот.
– Начнём с очевидного, – предложил парень, – пойдём в кабинет.
Миновав десятки паникёров и трусов, семейная чета взобралась на третий этаж здания. Здесь, на самом верху, когда-то заседал Адриан, а теперь удерживал власть Фарид.
Дверь была заперта. Иного они и не ожидали.
– Выходит, он там.
– Надо ломать. Фицилия дала мне свой последний взрывной порошок. Она сказала, что ты знаешь, как он действует.
Ошмётки головы Туга словно материализовались перед Лукрецием. Такую казнь он запомнит надолго.
– Да, к моему сожалению.
– Надо засыпать его в замочную скважину. И на петли. Авось что-нибудь из этого и сработает.
– Звучит как хороший план.
Фероксиния достала мешочек из-за пазухи. Он был маленьким, совсем не как у ведьмы в тот раз. Нельзя было просыпать и щепотки.
– Только аккуратно.
– Давай лучше ты, а я буду над душой стоять и научать.
– Молчу-молчу. Сыпь.
Если с замком всё было просто, то вот с петель вещество то и дело падало на землю.
– Значит, шанс только один.
– Я за факелом. Нужно его поджечь.
Когда Лукреций вернулся к жене, та возилась возле двери. Заглянув за спину, он увидел, как она водила руками в воздухе, словно перекидывая невидимый клубок нитей, и что-то бормотала.
– Что ты делаешь?
– Факел? Ладно. Давай.
Они отошли подальше, и парень бросил его вперёд. Раздался один большой хлопок, за ним последовал другой послабее. Секундный огонь добрался до порошка на полу и воспламенил и его.
Словно по щелчку выгорела древесина вокруг замка, оплавив все механизмы внутри. На земле были многочисленные чёрные воронки. Кругом неприятно пахло сразу многими алхимическими ингредиентами.
– Когда здесь сидел Адриан, было достаточно постучать.
Повалив тяжёлую дверь, они вошли. Внутри была кромешная тьма. Не горела даже самая жалкая свечка. Комната слабо освещалась через дверной проём и звёздами со стороны широкого балкона.
Дивусы огляделись по сторонам. Весь зал делился на три подчасти. Справа стоял широкий деревянный стол с книжной полкой. Сюда приходил и получал по ушам каждый чиновник в городе. Прямо располагалась зона отдыха с креслами и выходом на балкон. Слева светлым пятном стоял длинный обеденный стол на двенадцать персон для торжественных обедов. Не было лишь одного – владельца всех этих хором.
– Я сдаюсь, – из-за стола вылез трясущийся Инулит Калат.
– Где твой хозяин? – стремительно и угрожающе к нему подошёл Лукреций, всё ещё не убирающий меч из рук.
– Я не знаю, клянусь. Он запер меня здесь и ушёл. Вы совсем немного разминулись.
– Куда он мог отправиться?
– Скорее всего, он уже эвакуируется на корабль.
– Вот как. Вот и вся его хвалёная забота о городе.
Фероксиния уже оглядывала зал словно свой собственный. У неё в голове Лукреций уже стал новым управителем, а значит, она была вправе устроить тут небольшую перестановку.
– Ну и хоромы! Одна комната на весь этаж. Но я всегда ненавидела этот стол. Он так выбивается из общего вида. Лучше вообще его отсюда убрать и поставить вместо него огромный аквариум.
– Фероксиния! Мы тут не ремонт пришли делать. Последи за этим. А я пойду искать дальше.
Девушка вытащила из камина кочергу и подошла к помощнику Фарида.
– Может, накалить её и попытать тебя? – посмеялась она, обращаясь к Инулиту.
Лукреций вышел, а Фероксиния продолжила осматривать комнату.
– И зачем он нанёс сюда столько сена? Превратил зал в какой-то хлев. Или он так от шума отгораживается?
Но не прошло и пяти минут, как парень вернулся вместе с Шатаром, который вместе с остальными дошёл до дома и взял его. Но ценней их самих был только тот, кого они тащили.
– Фарид?
– Он самый.
– Представьте, госпожа Дивус, эта скотина пряталась в одном из шкафов на втором этаже. Его заметил один из чиновников, когда хотел стащить что-то, и завопил, что управитель тут. Вот я его и схватил.
– Да, мы пересеклись с ним, когда он волочил его наверх.
Сам Рад молчал и невозмутимо болтался на плече у учителя. Он был одет в салатовый наряд с цветочным узором. Судя по яркому цвету, одеяние было свежим и ещё ни разу не стиранным. Это была одежда его триумфа. Широкие манжеты, затянутые кожаными шнурками, и ремень с золочёной застёжкой кричали о дороговизне костюма.
– Господин Рад! – спохватился его помощник.
– Стой молча, Инулит. А то и тебя заломают.
– Сядьте сюда, – приказным тоном бросил Лукреций.
– Ещё одно дело, молодой человек. Пока я на свободе, хотел бы расплатиться по долгам. Помнится, в пылу ярости тогда, на набережной, вы сделали ставку, которая, к моему расстройству, сыграла. Двести золотых на моё поражение. Что ж, я должен отдать должное вашему упорству.
Достав из рукава ключ, он открыл свой сейф и достал оттуда заготовленный мешочек.
– Не пересчитывайте, Лукреций, не обижайте мою порядочность.
Старик вальяжно прошёлся по зале и уселся во главу стола. Окинув взглядом всех присутствующих, он хмыкнул и повернулся к балкону. Все расселись рядом и ждали его слов.
Шла шестая минута тишины.
– Мы кого-то ожидаем? – спросил, наконец, управитель.
– Ваших объяснений.
– А я должен объясняться?
– Вы были прекрасным человеком на посту Главного советника, служили царю изо всех сил. Почему вы предали все свои прежние идеалы?
Фарид ухмыльнулся и почесал бровь.
– Я предал? Вы упускаете ключевые моменты повествования, Лукреций. Это я пал жертвой кумовства. Несколько лет назад Адриан преспокойно сидел на этом самом месте, но вдруг ему приспичило перевестись в столицу. А добрый отец махнул рукой, и я оказался на улице. Родная кровь же пожелала.
– Это не так. Назначение и для него стало сюрпризом, он сам мне рассказывал.
– Сюрпризом? Для Адриана? Вы точно заслуженно зовётесь его другом? Он прекрасно знал, что так произойдёт, и пренебрегал издержками вроде меня.
– Но вы стали управителем тут.
– Да, после того, как обил все царские пороги. И даже тут я столкнулся с ненавистной язвой.
– Мной.
– Верно. Мальчишка пришёл в город, а ему сразу долю в торговле и немало государственных кораблей. Только лишь за дружбу с принцем. Такими же методами действует и ваш брат с его месторождениями на западе, и ваш самовлюблённый отец, купающийся в золоте. Каждый день я проклинаю вас и вам подобных. Картрад не расцветёт, пока к его корням присосаны такие паразиты.
Эти слова заставили задуматься всех находящихся в комнате. После небольшого молчания Рад вновь заговорил.
– Это к разговору о том, кто кого предал. Я просто объяснил вам свою точку зрения. Если то, как я её отстаиваю, не в ваших интересах, это не значит, что я ошибаюсь. Не будь я в годах, сразился бы с вами здесь и сейчас.
– Вы же понимаете, что проиграли?
– Я понимаю и признаю, что сейчас народ не на моей стороне. Они не восприняли вас как бунтовщиков. Это моя промашка. Но однажды, когда им будет не хватать еды, потому что очередной ставленник Рэгемов устроил пир на их налоги, они вспомнят, кто боролся с этим.
– Вы считаете себя героем?
– А вы считаете меня злодеем? Не в вашем возрасте, Лукреций, делить мир на белое и чёрное. Я не собираюсь извиняться. Ни перед вами, ни перед кем-либо другим. Я поступаю так, как считаю нужным. Я хотел власти – я её обрёл. Я считал Дивусов врагами общества – я с ними боролся. Неудачно, но это уже другое.
– Вы так уверенно и спокойно говорите, словно всё так, как и должно быть.
– Нет, всё противоположно тому, как я представлял сегодняшнюю ночь.
– И тем не менее, вы не выглядите как проигравший.
– А вы не выглядите бездомным. Но не ваш ли дом догорит к восходу?
– Это прозвучало с большой издёвкой.
– Это ей и было. Правда, жаль здание. Оно ни в чём не виновато. Но, быть может, это хоть ненадолго собьёт с Дивусов спесь.
Фарид провёл ногтем по бороздке деревянного стола и продолжил.
– Надеюсь, Лукреций, вы не настолько сентиментальны, чтобы бросить меня в ту же клетку, где я держал вас. Там ужасный вид.
Молодой человек ничего не ответил.
– Раскайтесь! – выкрикнул вдруг Шатар.
– Ты вообще кто? Похититель-мародёр?
– Тот, кто учит детей любить свою страну. Вас, наверное, в детстве недоучили.
Здесь Фарид рад уже тихонько рассмеялся, но спорить не стал. Он не хотел тратить свои силы, чтобы объяснять что-то во второй раз тем, кто и с третьего не поймёт.
Послышались шаги на лестнице. Кто-то поднимался на третий этаж.
– Я прошу отпустить моего помощника. Он не осведомлён о моих планах вне управительский деятельности. Если посчитаете нужным, он явится в суд в качестве моего защитника.
Дивус махнул рукой, и Инулит Калат спокойно вышел за дверь.
– Миледи, – послышалось снаружи.
Сразу же в комнату зашла Фицилия. Платье её было порезано и помято, а следы крови никуда не исчезли. Вид её был очень растрёпанным и уставшим. Казалось, даже её волосы стали блёклыми.
– Так, мы закончили?
Фероксиния была рада увидеть свою знакомую и сразу же отодвинула стул рядом с собой.
– Я сюда не сидеть пришла.
– Фарида Рада и его сторонников ждёт суд за измену. Мы добиваемся его раскаяния.
Фицилия обошла всех и встала за Фаридом.
– Долго добиваетесь.
Ловким движением она обхватила подбородок управителя одной рукой и затылок другой. Мгновение, хруст. Старик упал головой на стол.
– Что ты натворила?! – вскочил Лукреций, – Спаси его немедленно!
– Его уже не спасти.
– Как ты посмела?
– Усмири свой тон, Лукреций. Спустя десять судов вы бы всё равно сделали то же самое. Я ускорила этот путь.
– Он… должен был предстать…
– Перед теми, с кем пил вино каждые выходные? Фероксиния уже объясняла тебе это. С его связями и влиянием он легко мог оттянуть приговор и за это время сбежать на все четыре стороны.
Парень не мог подобрать слов и просто сидел, схватившись за голову. Шатар успокаивал его, но это не помогало.
Чтобы отвлечься от неприятной ситуации, Фероксиния теребила в руках свою заколку. Лукреций, не сдержав гнева, стукнул кулаком по столу, от чего девушка выронила своё украшение.
Потянувшись вниз, чтобы его достать, она коснулась деревянного пола.
– Что-то от него теплом веет, как в бане.
Никто ей не ответил. А зря. Уже через пару минут это стало всеобщей заботой, ведь изо всех щелей валил дым.
– Они подожгли здание! Последнее оружие Фарида.
– Проклятый помощник дал им знак! – понял учитель.
– Вся лестница уже в огне, – констатировал Лукреций, – путь назад отрезан.
– Ну, мы хотя бы не задохнёмся, – отметила Фицилия, – будем гореть в сознании.
