Ника Энкин
Из жизни молодой одинокой женщины
Но ТЕЛЬМАН… Это выше ее сил и возможностей.
–
Мишка, у меня новость.
–
Какая? – откликнулся ребенок.
–
Очень необычная и я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал. Мы ведь всегда были честны друг с другом, правда? – Миша сузил свои огромные глазищи, с интересом глядя на мать.
–
Ты уже достаточно взрослый мальчик и должен меня понять. Мы развелись с твоим папой и больше никогда жить вместе не будем. Он остается твоим отцом, этого никто не отменял. Но жизнь идет своим чередом. Люди встречаются, расстаются, женятся, разводятся. У меня появился друг. – в этот момент личико ребенко заинтересованно вздернулось. – Он хороший человек, мы работаем вместе, ты его даже видел как-то в офисе. Тельман. Мы дружим, он прекрасно относится ко мне и я хочу тебя с ним сегодня познакомить.
–
Он у нас живет? – серьезно спросил Миша с нотками ревности в голосе.
–
Пока нет, но быть может в будущем… Посмотрим! По крайней мере, я очень рада, что имею такого друга. Миша, я тебя люблю больше всего на свете… Но женщина не может жить одна, ей нужна поддержка, мужское плечо.
–
Я все понимаю, – сказал маленький серьезный человечек. Коротко и ясно. И никаких лишних вопросов.
Лере Мишка всегда напоминал маленького старичка – такой же вдумчивый, мудрый какой-то непонятной детской мудростью. Порой ей казалось, что он живет на свете гораздо дольше, чем она. Вот только что творится в его маленькой головке понять было невозможно: вещь в себе. Он никогда не устраивал истерик, слезы показывал очень редко, и у Леры не было с ним проблем в воспитании. Она поражалась, глядя на капризных детей, канючащих: “Мам, ну купи, купи!” Или бросающихся на пол в магазине и сучащих ножками по полу, в своем желании приобрести желаемое. Не было этого. Купила? Спасибо! Не купила? Пошли дальше. Что творилось в его душе, что он переживал внутри – оставалось загадкой.
Тельман, имея своих двух сыновей, оказался дипломатом в общении с Мишкой. Не то что ребенок, всегда такой сдержанный, сразу бросился к нему на шею, но, по крайней мере, в футбол они поиграли вместе на площадке. Лера наблюдала за самыми любимыми людьми в ее жизни, и бальзам медленно растекался по ее телу.
“Как долго я его ждала, как же я его люблю…”
И она продолжала купаться в волнах любви: безрассудно, безраздельно, не желая ни думать, ни делить, ни задумываться, ни анализировать, ни планировать. Только бы видеть глаза Тельмана, так похожие на глаза ее кумира подросткового периода Аль Пачино, дотрагиваться до жестких темных волос, проводить пальцем по крупному носу, целовать контур рта, обхватывать ногами его стройный, но такой сильный торс. Даже наличие жены не влияло на ее прекрасное настроение: она где-то далеко и ее присутствие никак не сказывается на их отношениях. Пока. Глаза не видят – сердце не болит. Тельман же никоим образом не давал повода для ревности: он просто не упоминал о ней в разговорах. Места для нее не было в их ЛЮБВИ.
Подошло к концу лето. Последние два месяца жизни тридцатилетней женщины можно было бы по праву назвать самыми счастливыми.
Свое жилье, хорошая работа, дача, машина. Прекрасный сын и любимый человек. Что еще нужно женщине для полного счастья? А говорят: или деньги – или любовь. Вот и нет. И деньги, и любовь – всего и много!
На работе ее ценили, да чего уж там – она была просто незаменима. И об этом открытым текстом говорил Сергей. Да и многие клиенты стали уже почти как родные. Знали: Лера решит любую проблему. И она решала. Не смотря на максимальную загрузку в течение всего рабочего дня, в офис она ехала как на праздник. Доставляла ей удовольствие эта загрузка, да и интерес она видела не только в виде уважительных речей. Благосостояние росло.
С подачи Тельмана она купила свою первую “инормарку”. После небольшой аварии профессионалы посоветовали ей избавиться от “девятки”, и через некоторое время ее любимый сообщил, что друзья продают иномарки, состоящие на учете иностранных фирм в Москве. Машина была далеко не новая, но ведь немецкие автомобили – сносу им нет. Представительский красавец Опель-Омега благородного цвета американского доллара с открывающейся крышей оказался красив только снаружи. По всей видимости фирма, в пользовании которой находился автомобиль, хорошенько поэксплуатировала его, а затем, подлатав, продала Лере за очень приличную сумму. Ломалось то там, то здесь… По мелочам, но все случалось в самый неподходящий момент. А бывает ли он, в принципе, подходящим для поломки? Она с завидной периодичностью заезжала в автосервис и продолжала плыть, как на корабле, по Москве на своем огромном Опеле. Даже не желая задумываться о том, что друзья Тельмана впарили ей эту машину, “как своей”, наверняка зная о неисправностях. Если и проскальзывала иногда шальная мысль, она ее отгоняла: с каждым может случиться! И стоически продолжала ремонтировать.
Лера обожала Тельмана. Она не представляла, как могла раньше жить без этого внимательного взгляда, спокойного, умиротворяющего голоса и такого простого: «родная моя». Она готова была идти за ним и в огонь, и в воду. Она не понимала, не видела, не анализировала, не задумывалась… А просто жила, создав в своем воображении подобие своего Мужчины – такого, каким она хотела его видеть рядом с собой. И образ Тельмана ее устраивал абсолютно.
В одну из прекрасных солнечных сентябрьских суббот бабьего лета, Лера с Тельманом отправились за Мишкой, на Запад Москвы. Проехав по Кольцевой с Востока на Запад, Лера съехала с дороги раньше, чем нужно. Ничто не предвещало неприятностей. Солнышко ласково светило в лицо, по сторонам шел ремонт дороги. Женщина задумалась о своем…
–
Ты куда едешь?– внезапно отрезвил ее голос пассажира. – Не видишь, что здесь дороги нет?
–
Как это нет?
–
Ты ведь по песку едешь, – Тельман никогда не повышал голос и сейчас, не смотря на то, что они уже какое-то время проехали по утрамбованному песку и машина стала увязать, он сохранял олимпийское спокойствие.– Не газуй, а то застрянем. Вот гады, хоть бы поставили знак на Кольцевой «ремонт дороги»!
Но машина под своим тяжелым весом уже успела просесть достаточно, чтобы не было возможности продолжать движение. Лера открыла дверь и опустила ногу на землю, которой оказался песок. Высокий каблук тотчас же погрузился в него. Обман зрения – вот как называлась эта утрамбованная грейдерами и удачно подсвеченная солнцем дорога. На треть колеса машина тоже была утрамбована.
–
Ты легко газуй, а я постараюсь подтолкнуть, – предложил Тельман.
С каждым давлением на педаль газа машина утопала все больше и больше. Тяжелая заднеприводная немка не хотела и не могла выйти из этой западни. Тельман старался изо всех сил. Лера нежно наступала на педаль газа. Тщетно! Сначала по середину колеса, а затем и вовсе по порог машину затянуло в это песочное болото.
Мимо проезжали грейдеры, продолжая укатывать песок и создавать видимость дороги.
–
Черт! –выругалась женщина, выходя из машины. – Надо же было так вляпаться!
Тельман продолжал оставаться абсолютно спокойным. Они пытались и так, и этак, но немцы не жалеют металла для изготовления машин и Опель все более увязал в песке. Неожиданно подкатил один из грейдеров и из кабины высунулась голова водителя:
–
Помощь нужна?
–
Помоги, брат! – попросил Тельман по-дружески.
–
Сколько дашь? – незамедлительно последовал вопрос.
–
Пошел на … отсюда! Какая скотина, – ответил он на недоуменный взгляд Леры, – наживаться на чужой беде. Да я бы ему сам денег дал потом, но просить заранее… Значит, дашь – помогу, а нет – сам выковыривай свою машину. Не дам ни копейки! Пойду поищу кого-нибудь.
Через некоторое время Тельман пришел с подмогой в виде нескольких кавказцев, по всей видимости работающих на автомобильном рынке поблизости. Они явились не с пустыми руками – принесли какие-то деревяшки, которые стали подкладывать под колеса машины. Как не старались ребята – ничего у них не вышло.
–
Извини, командир! – попрощались они и ушли в том же направлении, откуда прибыли.
Опускались сумерки. Лера с Тельманом стояли посреди строительной площадки с увязшим в песке Опелем. Помощи ждать неоткуда. Не ночевать же здесь! А грейдеры продолжали укатывать песок. «Зачем они это делают? – задалась вопросом Лера. – Бесполезная работа!»
И тут неожиданно, тот самый грейдер, который предлагал платную услугу, решил помочь бесплатно. То есть даром. Подъехав сзади, он своим огромным ковшом поднял бампер машины и опустил его. Но уже без бампера. Еще один подход – и багажник машины открылся как рот у голодного птенца. Немая сцена – не бросаться же под колеса! Несколько подходов грейдера и зад машины был полностью изуродован. Кто просил? Медвежья услуга – вот как это называется. Все произошло в течение нескольких минут, как во сне. Красивая иномарка превратилась в груду металлолома со стороны тыла. У Леры перехватило дыхание, глаза изумленно смотрели на произошедшее. Тельман же, не говоря ни слова, в миг очутился возле грейдера, выволок водителя из кабины и стал избивать его, что было мочи. Бил он профессионально – не зря же борьбой занимался! Удар в глаз, еще один – в нос. Водитель упал, но Тельман не унимался, пиная его ногами. По ребрам, по почкам. Еще, еще, еще…
–
Ты что сделал, идиот? – приговаривал он, пиная водителя.
–
Не надо! Прекрати, – что есть сил кричала Лера, пытаясь урезонить любимого.
–
Вот скотина пьяная, – наконец оторвался от жертвы Тельман. – Кто его просил?
–
Он пьян?
–
Конечно! Родная, мы отойдем сейчас с ним ненадолго, подожди!
–
Пожалуйста, не бей его больше! – окровавленный водитель стоял неподалеку, с собачьей преданностью глядя на Тельмана.
–
Больше не буду, – усмехнулся Тельман. – достаточно с него.
Через некоторое время Тельман появился с листом бумаги в руке.
–
Что это? – потинтересовалась Лера.
–
Да так! Записал адрес их руководства. Поеду в понедельник разбираться. Кто будет платить за ремонт?
–
Ты думаешь, что-то может получиться?
–
Не уверен, но пытаться надо. Или ты хочешь ремонтировать машину за свой счет?
–
Ну, если бы удалось, – было бы неплохо. Я даже не представляю, во что может вылиться ремонт.
Поднимая машину за бампер, грейдер все же раскачал ее и выехать из песка уже не составило большого труда. Подвязав не закрывающийся большой рот багажника ленточкой, и бросив оторванный бампер в салон, они отбыли с места происшествия. Домой приехали уставшие и сразу легли спать. Каждый со своими мыслями. У Леры стоял перед глазами человек, лежащий на песке и закрывающий руками живот, и ее любимый , пинающий ногами это тело. В лучах уходящего солнца. Таким она еще его не видела никогда. Она знала, что иногда он учавствует в каких-то разборках, но старалась не думать об этом. А тут – картина маслом. Тельман же прокручивал намечающийся разговор с руководством стройки и куш, который совершенно неожиданно может обломиться из-за сложившейся ситуации. Сколько просить? – вот о чем думал наш герой. – Чтобы и Лере отдать, и себя не обидеть.
В первый же рабочий день недели они отправились в маленький подмосковный город для разговора с руководством. Лера ждала в машине. Через некоторое время она увидела коренастую фигуру любимого мужчины, выходящую из здания. Лицо его было довольным.
–
Все в порядке, Лерунь
. Деньги
, считай, у нас в кармане. Сейчас надо съездить на то место, где все произошло и поговорить еще раз с водителем. Если он подпишет бумагу, что был пьян, – завтра нам выплатят три тысячи.
–
А если нет? – поинтересовалась Лера.
–
Подпишет, никуда не денется! – с уверенностью заявил Тельман.
По дороге он, с несвойственным ему возбуждением, рассказывал о своем разговоре с руководством. Как они сначала вообще отказались обсуждать какие-либо выплаты, уповая на то, что денег нет. Затем, то ли испугавшись его кавказского вида и небритого лица ( абрег, как сам себя назвал Тельман) , то ли сыграл роль какой другой фактор, но руководство пошло на попятную. Предупредив, что деньги выплатят авансом из зарплаты водителя, которую не будут выдавать ему так долго, пока сумма не будет погашена.
Приехали на стройку. Через некоторое время подошел Тельман с водителем, лицо которого было в садинах и кровоподтеках.
–
Хозяйка, извини! – подошел водитель к Лере. – У меня семья до
ма, чем кормить? Сжалься, может
хоть пол суммы скосишь? Как мне жить теперь?
–
У меня тоже семья, – ответила Лера. – И деньги с неба не сыпятся. Сына не вижу целую неделю
, чтобы заработать на жизнь.
У каждого свои проблемы. Я ведь не уродовала твою машину и не просила тебя помогать. Впрочем, как и пить за рулем. Мне никто не заплатит за ремонт. Виноват – плати!
–
Извини, извини, – причитал водитель. Вид его был жалким, но всех ведь не пожалеешь. Лера вспомнила как возвышаясь над ними из кабины большой машины, с ухмылкой, еще пару дней назад он спрашивал, сколько они заплатят за помощь.
Тельман должен был улетать в Дагестан. Надолго. Дела с коврами шли не очень хорошо, а семью кормить нужно было.
–
Вот! – он положил перед Лерой полторы тысячи долларов. – Пополам! Ведь если бы не я, вряд ли ты вообще что-то получила.
Лера промолчала. Конечно, он прав. По-своему. И деньги ему нужны – не у нее же просить. Но как-то не по- мужски, что ли, это… Ты же не для чужого человека выбил, а для своей любимой женщины. Не говоря уже о том, что ты живешь за ее счет. Маленькая иголочка кольнула внутри, но укол этот можно было сравнить с прикосновением пальца к шипу розы. Легкое «ой», а потом ты наслаждаешься красотой и запахом этого прекрасного цветка, моментально забыв о колючке, недавно коснувшейся твоей кожи.
Прошальный вечер прошел прекрасно. Лера приготовила вкусный ужин, купила бутылочку финской клюквенной настойки…
Страсть била ключом. Тела сливались, перекатываясь по шелковым простыням, Лерины волосы метались с подушки на мужские плечи и обратно. Она отдавала себя как в последний раз. И даже тот эпизод с избиением человека оказался в пользу Тельмана – какой крутой мужик владеет ею! И тут случилось непредвиденное: Тельман стал биться в судорогах, не контролируя себя… О том, что произошло, Лера поняла моментально. Не смотря на то, что еще пару секунд назад парила в небесах.
–
Ты зачем это сделал? – отрезвила она партнера.
–
А что?
–
Как что? У меня овуляция, середина цикла. Самые опасные дни для зачатия
. Почему ты не спросил, можешь ли
это сделать? – Лера даже не сомневалась, как откликнется молодое здоровое тело на вспрыск спермы в ее лоно. С ней такое случилось впервые, но она была достаточно осведомлена об этих опасных днях и боялась их как огня, а тут – на тебе. В открытую.
–
А почему ты не сказала?
–
Ты же спрашивал всегда, что с тобой сейчас, откуда я знала, когда ты собираешься кончать? – вопросы сыпались один за одним, но исправить уже ничего нельзя было.
–
Может, обойдется как-нибудь? – отозвался Тельман, засыпая.
Лере же не спалось. Она пошла в ванную и стала выскребать из себя содержимое своего драгоценного сосуда, куда только что в благодатную почву попало семя для продолжения рода. Сколько женщин ждут этого события с радостью, сколько пытаются разными способами принять в себя его и не выпускать до тех пор, пока не появятся две полоски на тесте… Но не Лера. И не сейчас.
С первой же минуты она была уверена, что залетела. Хотя надежда все же тлела: а может, обойдется? Ребенок ей был сейчас абсолютно не нужен, тем более ребенок от Тельмана, женатого человека, имеющего своих двух. Мишку фактически поднимала она одна, куда второго? Да еще и сейчас, когда только наладилось с работой и все более или менее встало на свои места. Нет, нет и нет!
Тельман уехал в солнечный Дагестан, а Лера, не дожидаясь прямого ежемесячного доказательства своего женского здоровья, поспешила в аптеку. Она нисколько не удивилась, когда лакмусовая бумажка четко вырисовала две полоски: беременна! Срок был еще очень маленький и Лера решила бороться всеми сподручными возможными и невозможными средствами. Слово «аборт» было для нее все равно, что «смерть». Неужели нельзя что-то придумать?
Но семя здорового мужчины основательно залегло в ее благодатной почве и здоровая матка ни за что не хотела выпускать из себя только начавшего формироваться маленького червячка. Какие могут быть ванночки-травы? Все развивалось по нужному сценарию. Лера же себе места не находила. На работе все сотрудницы заметили, что на ней лица нет. Сразу стали советовать нужных проверенных докторов и, не смотря на молодой возраст, имевшие на своем жизненном счету каждая по нескольку абортов, не находили в этом ничего предосудительного.
–
Что ты так переживаешь? Ну случилось, с кем не бывает. Неприятно, конечно, но дело житейское. На маленьком сроке сделают тебе миниаборт, делов-то! – к этому сводились все советы.
Для Леры же это был далеко не пустяк. Она представляла, как убивает человечка внутри себя, и ей становилось от этого не по себе. Грех какой! «Почему это должно было со мной случиться?» – думала она, и тут же перематывала пленку назад: если бы она предупредила, если бы, если бы… Но все уже случилось и надо было принимать меры.
Небезызвестная газета «Из рук в руки» предлагала массу услуг, начиная от поисков работы ( где Лера и нашла свое место в жизни), обменов жилья, знакомств, продажи животных, мебели. Здесь даже имелся раздел: «отдам в добрые руки». В основном отдавали беспородных животных. Всю жизнь можно было устроить, грамотно воспользовавшись данным печатным органом. Здесь же, в разделе «медицинские услуги», Лера нашла объявление следующего содержания: «Прерывание беременности на малых сроках без абортов».
«Ну вот! То, что нужно! – торжествовала она. – Я ведь говорила, что можно что-то придумать, чтобы не избавляться от плода ( его-то и плодом назвать нельзя еще – пару недель всего) таким варварским образом.»
В ближайший день она поспешила по указанному адресу. «Врачи-благодетели» занимали несколько комнат в одном из бывших НИИ на Ленинградском шоссе. День выдался серый – в соответствии с Лериным настроением. В длинном темном коридоре, возле огромной двери с указанным в объявлении номером, на скамье сидело несколько человек: две девушки и парень, нежно, и вместе с тем как-то боязливо, держащий за руку одну из них. Лера присела на скамью напротив. Она не знала, что ее ожидает за этой массивной дверью, но настроена была решительно. По крайней мере, что бы это ни было – лучше, чем выскабливать плод из себя. На что она рассчитывала, – сказать было сложно. «Вероятно, введут какой-то раствор и плод выйдет с кровотечением», – размышляла она. Дверь не открывалась долго. Наконец она распахнулась, и поток света озарил темный коридор и лица ожидающих.
–
Так, кто у нас здесь? – поинтересовался мужчина в белом халате. – Заполните пока эти формы.
В этот же момент из двери вышла первая за все время женщина. Лера внимательно посмотрела на нее – невозможно было сказать, что она только что избавилась от ребенка. Что же они там делают? – думала она. Было страшно.
Прошло еще минут десять. Со стороны лестницы послышались громкие женские голоса, приближающиеся к ожидающим возле двери. Голоса были не просто громкими, но визгливыми и настроенными враждебно.
–
Я им сейчас покажу «без аборта», – горячилась одна из женщин – лет двадцати пяти, сильно накрашенная, наглого вида, про которых говорят: «палец в рот не клади – полруки откусит».
–
Вы зря на что-то надеетесь, – тут же она окинула цепким взглядом присутствуюших. – Не работает это. Время потеряете и боли натерпитесь. Я два раза приходила и все-таки на аборт пошла. Вот, пришла деньги возвращать.
Все это она говорила громко, быстро, одновременно открывая дверь, откуда опять вырвался поток яркого света. Тут же в коридор выскочил мужчина в белом халате.
–
Что здесь происходит?
–
Отдавайте мне деньги! Вот справка – я сделала аборт.
–
Хорошо, хорошо, – поспешно закивал он головой. – У нас ведь такой уговор и был. Хорошо, ждите здесь. – Он явно не хотел иметь проблем с этой наглой бывшей пациенткой. – Вот ваши деньги.
– Не теряйте зря время, – кинула она напоследок зрителям, внимательно следящими за сим действом. Им и так было несладко: «что ждет впереди и правильно ли я сделала» – было в голове у каждой из них, а тут такой «пассаж» не вовремя.
« Никуда я не уйду – твердила Лера. – Аборт сделать – последний шаг, надо перепробовать все. И время у меня еще есть!» Парень с девушкой встали и медленно но уверенно последовали к лестнице: стало быть, к выходу из темного коридора и бывшего НИИ, на серую московскую улицу.
Наконец подошла Лерина очередь. Сначала она попала в одну из комнат, где ей измерили давление, взяли анализ мочи ( дабы убедиться, беременна ли она на самом деле или просто так пришла, ради спортивного интереса). А также рассказали, что метод прерывания беременности основывается на иглоукалывании и не является стопроцентным.
–
Если после первого раза месячные не придут в течение нескольких дней, второй раз мы проведем процедуру бесплатно. – объяснила медсестра. – Если хотите, мы можем еще ввести большую дозу аскорбиновой кислоты – чтобы эффект увеличить… За отдельную плату.
–
Да, хочу, – сказала Лера и подставила руку.
После введения в вену такой «необходимой» аскорбинки, за ней пришел тот самый мужчина в белом халате и коротко сказал:
–
Пройдемте!
Они зашли в одну из небольших комнат, где когда-то работали младшие и старшие научные сотрудники НИИ. Здесь по утрам пили чай-кофе с баранками, обсуждали последние сплетни, плели интриги… А может, здесь стояли клетки с подопытными крысами-мышами… Вполне вероятно, в этих стенах созревали величайшие открытия, без которых человечество сейчас ну никак не может обойтись. Но все это в прошлом. Так же, как и сотрудники этих НИИ, многие из которых в середине девяностых постарались забыли о своих профессиях и о том, чему они учились пять лет в институте. Не от хорошей жизни, а дабы прокормить свое семейство, переквалифицировались они в продавцов открывшихся в подземных переходах киосков ( в лучшем случае). В худшем же, «бомбили» на своих старых машинах, подавали пальто в гардеробах ресторанов или просто убирали помещения. Времена пришли другие. Не нужна стала наука…
Сейчас же, в этом помещении, совсем недавно вмещавшем пять-шесть столов, за которыми совершали открытия сотрудники, были размещены койки. Да их даже койками назвать-то нельзя было. Раскладушки. На которых лежали женщины. На спине и на животе. С вонзенными в их тела иголками. Койко-место стоило здесь дорого: посему раскладушек поставили штук десять – практически рядом друг с другом. Свободного места здесь не было и человек в белом халате провел Леру в смежную комнату, где действительно оказалось одна койка.
–
Снимайте низ, трусы приспустите и оголите руки, – сказал мужчина. Лера только сейчас рассмотрела его.
– Ложитесь на спину.
Ему было за пятьдесят, далеко не «добрый Доктор Айболит», который хочет помочь бедным женщинам, волею «порвавшегося презерватива» оказавшимся здесь. Более того, лицо его было злым и насупленным, темные глаза из-под кустистых бровей и вовсе не предвещали ничего хорошего. Казалось, он ненавидит всех женщин вокруг, и снял эти несколько комнат у нищего НИИ дабы отомстить им всем. Периодически он подходил к пациенткам и вкручивал эти иголки глубже и глубже, методом буравчика. В этот момент раздавались стоны и «охи». Лицо мучителя не выражало ровным счетом ничего. Более того, казалось, он старался сделать это как можно жестче, если мученица была «в теле».
–
Много жира, мне надо дойти до нужной точки, терпите, – приговаривал он, сверля иголкой мягкие ткани живота.
«Может, надо уносить ноги, пока еще не поздно. – подумала Лера, медленно снимая пальто и пиджак. – Нет, уже поздно. Надо довести это до конца. Тем более, и деньги уплачены, и аскорбинка введена…» Хотя, после « скандальной» девицы, она уже меньше верила в успех данного предприятия.
Оставшись в тоненькой блузке без рукавов и трусиках, легла на раскладушку.
–
Мой метод основывается на том, что я ввожу иголки в точки, активизирующие работу матки, – сказал мужчина, вытаскивая иголку из металлической коробочки. – тем самым расслабляя ее. Сеанс не из приятных. Места болезненные. Надо потерпеть.
Первые иголки он стал вводить в районе мягких тканей живота над маткой. Было больно, но Лера терпела. Затем – во внутренние части бедер и отдельные точки на руках. Больнее всего были иголки на животе. Лера не помнила, сколько раз он подходил, чтобы вкручивать их, как сверла… Благо, жира у нее не было совсем и процесс, наверное, не требовал особых усилий – было больно даже при малейшем прикосновении. Без вкручиваний. Вокруг раздавались стоны. Все это напоминало пыточную. Раздетые женщины, мужчина, периодически втыкающий иголки в плоть, вскрикивания и всхлипывания.
Наконец, иголки были вытащены и ее попросили перевернуться на живот. Когда металл коснулся поясницы – легче не стало. Отнюдь! Лера даже не смогла сдержаться от стонов. Потом последовали иглы в щиколотки, спину и запястья. Опять они прокручивались для усиления эффекта…. Вся процедура заняла около часа.
–
Если кровотечение не начнется в течение трех дней, приходите повторно, – напоследок сказали ей.
Через три дня Лера опять сидела у массивной двери – настойчивости ей было не занимать. И опять все заново. Иголки, стоны, прокручивания. Так оказалось, что рядом с Лерой лежала женщина, лет тридцати пяти, с озорными огоньками в глазах. Не смотря на безрадостную обстановку, она пыталась шутить и сквозь “ахи” подбадривать остальных пациенток. И как-то совершенно случайно они, разговорившись, вышли вместе из НИИ. Им было по пути и Лера вызвалась подвезти новую знакомую.
–
Слушай, ты просто герой, – удивлялась женщина. –Второй раз прийти на такую экзекуцию! Да если бы я знала, что это ТАК больно, – в жизни бы не переступила порог данного заведения. Проще пойти и аборт сделать. По крайней мере, не больно и деньги почти те же.
–
Ты делала аборт? – поинтересовалась Лера.
–
Много раз! – весело ответила женщина. – Да у меня муж дыхнёт, а я уже залетаю.
–
А почему ты не захотела оставить? Если бы у меня был муж…, – грустно начала Лера.
–
Ты что, моей дочери восемнадцать. Да мне стыдно будет перед ней – бабушкой уже пора быть! А тут – беременность неожиданная. Да и сын у нас – ему десять. Куда третьего? Ну ладно, я здесь выскочу. Спасибо, что подвезла. И ты не бойся абортов – не ты первая- не ты последняя. Быстро и без боли. А если ты про убийство – так здесь ты тоже убиваешь, только долго и мучительно.
Неизвестно еще, как лучше… Ну пока! – махнула она на прощание рукой и выскочила из машины.
Лера ехала по серой Москве и думала: как легко некоторые люди относятся к вещам, из которых она делает целую проблему. А может, просто все зависит от количества абортов: первый раз – трагедия, а дальше как по накатанной… Нет, вот в этом Лера была абсолютно уверена: для нее это всегда будет трагедией. Слово “всегда” было неприменимо для данной проблемы. Женщина знала четко: второй раз она никогда не допустит такой оплошности. Сколько страданий и мучений… Ведь из этого зародыша внутри мог бы вырасти человечек, быть может девочка. У нее было бы свое имя, характер, таланты… Она была бы красивая, безусловно. Ведь так можно было бы и Мишку убить в утробе – в этот момент Лере стало так страшно, что она чуть не въехала в затормозившую перед ней на красный свет машину. Ну почему, почему, почему я должна избавляться от ребенка? Я так хочу девочку! Но только не безотцовщину, – сразу же одернула она сама себя. И двинулась дальше.
Надо ли говорить, что вторая попытка тоже оказалась безуспешной. Света, переделавшая кучу абортов от своего молдавского возлюбленного, порекомендовала гинеколога, у которой делала миниаборты. Лера отправилась на прием на «трясущихся полусогнутых». Сделали ультразвук, определили срок и назначили день и время миниаборта.
–
Принести носки и хала
т, – напоследок сказала доктор и вписала
крылатую фразу в карточку.
Все валилось из рук, на работе все всё знали. К назначенному дню из Дагестана прибыл Тельман.
–
Родная, не нервничай так, – успокаивал он Леру накануне вечером.
–
Жалко-то как убивать, – плакала женщина.
–
Ничего, будет у нас еще ребенок. Только должен предупредить – я не по девочкам, – улыбнулся Тельман. – А сейчас не время.
На следующий день в поликлинику поехали вместе. Учитывая, что Лере должны были делать наркоз, Тельман вызвался везти ее назад домой.
Валерию проводили в предоперационную. В маленькой комнате яблоку упасть было негде. Кто-то сидел на койке, некоторые стояли. Для большинства из этих женщин дорога в операционную уже была проторенной. Кто-то лежал после аборта, кто-то весело переговаривался. «Какие же мы все разные, хоть и одного пола, – думала Лера, глядя на застиранные неопрятные халаты и веселые лица некоторых женщин. Сама она переоделась в красивый длинный халат, под которым было элегантное кружевное белье, растегивающееся крючками на самом интимном месте. Не хотела она полностью оголяться перед врачами. – Как будто в гости пришли к подруге, а не убивать человека, живущего внутри себя.»
Как в подкрепление своих мыслей, Лера услышала конец фразы, произносимой женщиной ее же возраста:
–
Да это у меня уже двадцать шестой будет, – с гордостью заявила прокуренная ( ее –то и женщиной с трудом можно было назвать) личность с потасканным лицом. «Какой ужас», – подумала Лера.
В этот самый момент дверь в комнату распахнулась и двое санитаров под руки внесли молодую женщину, почти без сознания. Ноги ее волочились по полу, глаза были полуприкрыты.
–
Освободите коечку, пожалуйста! – попросил один из медсотрудников. – Плохо после наркоза отходит.
Они положили ее на койку и стали хлопать по щекам. Глаза женщины медленно приоткрылись.
–
Ну что, полегче? Давай, давай, приходи в себя потихоньку. Все позади!
Глядя на это, Лере стало совсем не по себе, но в этот момент назвали ее фамилию и она уже не смогла увидеть, как долго женщина будет приходить в себя.
В большом зале с яркими лампами дневного освещения дело было поставлено на поток. С десяток столов-кресел находилось здесь. Только одно, приготовленное для Леры, было пустым. На остальных же лежали-полусидели женщины, раскинув ноги и выставив для обозрения всю себя. Дабы вытащить-выскрести-вытянуть оттуда плод любви. Или нелюбви. Кто-то был без сознания. Многие из женщин сидели с открытыми глазами, тупо уставившись вдаль. « Под местным наркозом», – догадалась Лера. Она успела и об этом подслушать от «бывалых» в предоперационной.
