Ника Энкин
Из жизни молодой одинокой женщины
Поначалу Лере было забавно. Сауна, разгоряченные липкие тела, совместное принятие душа. Периодически, местом их встреч являлась «шестерка» Алексея, сидения которой для удобства были покрыты белыми шкурами, а пол со стороны пассажира предварительно застелен газеткой, что Леру страшно бесило. И о чем она как-то высказалась герою-любовнику.
–
Машина – мой второй дом, – объяснил доктор. Он жил в маленькой квартире с мамой и ротвейлером. Где-то в другой семье воспитывался его сын от первого брака, – должен же я поддерживать чистоту в ней. Коврики устанешь намывать, грязь видишь какая на улице, а так – газетку свернул, выбросил и все.
Алексей уверенно вел машину в Бауманский лесопарк, расположенный недалеко от своего дома, останавливался на одной из темных аллей и под покровом ночи делал свое нехитрое дело на заднем сиденье белой «шестерки». Затем высаживал Леру около ближайшей станции метро, даже не утруждая себя довезти ее до дома.
–
Тебе же все равно по прямой, – имел он в виду Белорусский вокзал, с которого Лера потом добиралась электричкой,
– а мне такие крюки накручивать по всей Москве! Не все ли равно, в машине или в метро? А я уже возле своего дома.
–
Нет, не все равно, – как-то ответила Лера.
–
Ты что, на принцип идешь? Зачем тебе это? Мы прекрасно проводим время вместе!
Тогда Лера промолчала. Она прекрасно понимала, что Алексей совсем никак не относится к ней. Просто использует подвернувшееся молодое ее тело по назначению. Девочка для сауны. В отличие от проститутки, чистая и порядочная. Об этом открыто заявил яркий инцидент, произошедший как-то в сауне.
Начав испытывать к Алексею нечто большее, чем просто необходимость в кусочке восставшей плоти, проникающей в нее, она захотела полного сближения тел в нормальной позиции: мужчина сверху-женщина снизу. До сих пор это было как угодно, но только не в постели. А она просто захотела почувствовать прикосновение его груди к своей, обнять его, погладить по пушистым волосам, так притягивающим ее… И не где-то, стоя под струями или сидя на стуле, а по-домашнему, на кровати. В данном случае, на деревянном топчане. И что же она получила? Поначалу Алексей был очень удивлен просьбе. Затем, расположившись на скамье в комнате отдыха, он с таким опасением пристроился сверху, как будто Лера была прокаженная. Особенно обидел ее момент, когда она, обвив его ногу своими конечностями, и попытавшись притронуться ступней к пальцам его ноги, почувствовала, что Алексей отдернулся, как ошпаренный.
–
Я врач, – он понял, что переборщил и попытался исправить ситуацию, – ты даже не можешь себе представить, сколько вокруг кожных заболеваний и инфекции. Это у меня чисто автоматически.
Постепенно червь внутри Леры становился смелее и она понимала, что надо заканчивать эти унизительные для нее встречи.
Последней каплей не заставила себя ждать долго. Пришла весна. Темнеть стало поздно, сауна по каким-то причинам была закрыта и, во время очередного свидания, герой-любовник «осмелился» повезти Леру к себе в гараж. Действительно, где же еще встречаться? Больше мест не было. Предварительно не забыв предупредить молодую женщину о том, что необходимо соблюсти конспирацию. Не дай бог сторож увидит, что Алексей приехал не один, а с пассажиркой на переднем сиденье. Что он может подумать! Ему ведь больше думать не о ком, как только об Алексее. Лера не стала ничего говорить: скандалов ей хватало дома. Не для этого она встречается с ним, чтобы выяснять отношения. Хотя, какие уж тут отношения? Но для себя она все решила в тот же день. Когда «шестерка» подъезжала в воротам гаражного кооператива, доктор коротко приказал:
–
Ложись!
Лера немного сползла с сиденья. Но как же ей хотелось в этот момент выйти из машины и уйти в никуда. А Алексей, без угрызений совести, не понимая или просто не желая понимать, что только что грубо унизил женщину, быстро удовлетворил свои незамысловатые физиологические потребности, как маленькая собачка пристроившись сзади и нагнув ее к корпусу своей гордости, своего второго дома – белого Жигуля шестой модели.
«Да что же это за наказание такое, за что, за какие грехи тяжкие я, замужняя молодая симпатичная женщина должна подвергаться таким унижениям, чувствуя себя проституткой. Только ради того, чтобы удовлетворить нормальные физиологические потребности, который должен выполнять муж, – думала Лера, отъезжая в электричке от Белорусского вокзала и глядя на обычную суету, происходящую ежеминутно на платформе. – Конечно, никто никому ничего не должен. Да и обязанностью это тоже назвать нельзя. Какая это обязанность – выполнение супружеского долга? Но тем не менее, не зря ведь так назвали. Значит, существует какой-то долг супругов по отношению друг к другу…»
****
С Олегом все становилось только хуже. Он был груб, раздражителен и Лера забыла, когда он в последний раз пришел домой трезвым. Сейчас она уже знала наверняка: жить в дальнейшем они вместе не смогут. Ей неприятно было смотреть как на его налившиеся кровью, бычьи, глаза, когда он являлся вечером после работы, так и на пустой, отсутствующий взгляд в выходные дни, когда он был дома и старался не пить. В них зажигалась какая-то искорка только тогда, когда дело касалось еды или просмотра очередного сериала. Лера знала, что развод – это вопрос времени. Она слабо представляла себе, как будет жить одна, с ребенком, в чужом городе, без средств к существованию – ведь этого больше всего боится женщина при разводе. Неопределенности. Безусловно, если бы у нее была квартира, временной фактор этого события был бы сильно сокращен.
Периодические беседы с Олегом во время его подвыпивше-любвеобильном состоянии, никогда ни к чему не приводили. Он падал ниц, целовал ее руки, признавался в любви и нёс весь тот сентиментальный бред, который городят пьяные мужья.
–
Олег, ты понимаешь, что так не может больше продолжаться? – обычно начинала Лера.
–
Да, понимаю, – отвечал он, опустив глаза в пол.
–
Если мы хотим сохранить семью, надо что-то предпринимать. Первое, что мы должны сделать – съехать от родителей, снять какое-то жилье. Пусть оно будет даже хуже. М
ы сможем начать новую, самостоятельную жизнь. Ведь этого нам не хватает! – продолжала Лера. – Если так пойдет дальше, развода нам не миновать.
–
Я не хочу разводиться, Леруня! – в глазах Олега в этот момент появлялись слезы. – Я люблю тебя! Да и где я такую найду, где я глаза такие найду?
–
Олег, пойми, я тоже не хочу с тобой разводиться. Я тоже люблю тебя и у нас Мишка. Мы могли бы прекрасно жить, но нам обязательно н
ужно разъехаться с родителями, – все это было правдой. Лера в то время свято верила, что лучше всего попытаться сохранить брак любой ценой – у ребенка ведь должен быть отец. То, что такие браки лучше не сохранять, а рубить на корню, она поняла гораздо позже.
–
Да-да. Я все понимаю, – к этому моменту Олег обычно стоял на коленях и обнимал Леру за бедра, – я готов, ищи варианты.
Беседы такого рода происходили с завидной периодичностью, варианты не так легко было найти и все забывалось до следующего раза. Но однажды, гуляя с Мишкой во дворе, Лера совершенно случайно, услышала разговор, что недалеко сдается квартира. Недорого. Записав номер телефона, вечером она поделилась радостью с Олегом, который сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
–
Какая квартира, Лера? – выпучил он свои глаза. – О чем ты? Да у нас двух зарплат не хватит на ее оплату. А на что жить, питаться?
–
Олег, ты не понял. Квартира недорогая.
–
Зачем нам снимать что-то и тратить лишние деньги? Я у себя дома и меня здесь все устраивает, – был ответ.
Конечно, ему было все равно. С родителями он практически и не сталкивался, приходя поздно вечером и, наскоро поужинав, уходя спать. Он боялся трудностей, связанных с ответственностью. А сейчас обязанностей у него не было вовсе: холодильник всегда полон, квартира оплачена, ребенок присмотрен. Надо заметить, что молодые оплачивали часть коммунальных услуг и давали какие-то деньги на питание, но все равно Олег знал, что в любом случае мама с папой позаботятся обо всем. Даже если он потратит всю зарплату на выпивку и друзей, с голоду умереть не дадут. А вот если жить отдельно – это совсем другая ситуация, и он, инфантильный и не приспособленный к жизни, не желающий никаких отклонений от постоянства, с которым он существовал и которое его устраивало, не собирался переходить на новый уровень. Даже ради своей семьи. Впрочем, считал ли он Леру с Мишкой своей семьей или же Мария Анатольевна так внушила ему свои постулаты, что он жил прежним составом: мама, папа, Олег и где-то там Лера. Ну и Мишка, которого он, наверное, любил. Любовью странною…
Шли дни, недели, месяцы… Каждый день был похож на предыдущий. Электричка-метро-работа-метро-электричка. Неприветливые насупленные лица свекров, кухня, нежные объятия Мишки на ночь ( единственная радость) и нервное ожидание звонка в дверь: в каком сегодня состоянии явится Олег? Когда в комнате гасился свет, можно было вздохнуть спокойно: обошлось без скандалов и выяснений отношений. День закончен. Можно заснуть. До завтра. А что будет завтра?
Однажды окончательная стадия дня превзошла свои ожидания. Муж явился домой в таком состоянии, в каком Лера давно его не видела. Шатаясь, и будучи не в состоянии снять ботинки, он завалился в комнату. Свекровь тоже вылезла в коридор.
–
Посмотрите на него! Сколько это может продолжаться
? – Лера, если бы могла, вытолкнула бы его за дверь
сейчас же. В грязных
ботинках, на ковер, где Мишка любил уютно расположиться и играть
в свои нехитрые детские игры. – Мария Анатольевна, скажите Вы ему, может он хоть Вас послушает! Я не могу больше!
Свекры зашли в комнату и стали стаскивать ботинки с ног своего пьяного сына, успевшего развалиться на расстеленной кровати. Тут Олега стало выворачивать прямо в постель. Лера вышла, не забыв сказать.
–
Я не собираюсь убирать за этой свиньей. Завтра же под
аю на развод, – через
стеклянную дверь кухни она видела, как родители выносят белье с остатками ужина своего сына в ванную.
На следующий день она отправилась в суд и подала документы на развод.
И вот тут началось полное преображение Олега. Он почти перестал пить, стал шелковым и, придя как-то после работы домой, радостно сообщил:
–
Леруня, у меня новость для тебя! Я сегодня ходил к нашему шефу, – такой, полный воодушевленния голос, Лера последний раз слышала в самом начале их совместной жизни, – и как-то разговор зашел о квартире, о наших условиях. Он знает, что мы стоит на очереди. Но стоять можно долго… Так вот, он направил меня на работу к главному
, ответственному
за распределение кооперативных квартир, в мэрии. Он дачу строит где-то на Можайке. Вот я и буду ездить, помогать. Глядишь, дело сдвинется с мертвой точки.
–
Здорово! – обрадовалась Лера.
–
Я сделаю все, чтобы ты изменила свое мнение обо мне. И, пожалуйста, забери заявление, – попросил Олег. – Ты не узнаешь меня.
Через некоторое время Лера забрала документы из суда.
К этому времени она уже не работала с девочкой Катей. Фирма накрылась медным тазом, как и следовало ожидать. Сотрудники разбрелись кто куда. Бывший директор порекомендовал Леру своему другу, тоже открывшему фирму. Чем занимались, как назывались? Все это не имеет значения. Впоследствии ее постигнет та же участь. Но теперь к рутине электричка-метро прибавился еще и трамвай от Сокольников. Дорога занимала много времени, но Лере, не коренной москвичке, выбирать не приходилось. У нее не было знакомых, которые могли бы помочь ей с работой, и она любезно приняла предложение друга бывшего шефа.
Под фирму снималась двухкомнатная квартира на первом этаже жилого дома, одну из комнат которой занимал босс, в другой располагались сотрудники. Шефом был мужчина среднего возраста, роста и телосложения. С водянистыми глазами и весьма облысевшим черепом, на макушку которого он зачесывал то немногое, что осталось с боков. При произнесении его фамилии в воображении сразу всплывало нечто ужино-змеиное. Да и глаза его напоминали удава: вроде с хитринкой, но тяжелый гипнотизирующий взгляд. Тут же имелась и жена: симпатичная, верткая, энергичная брюнетка. Она появлялась изредка, оставляя за собой ауру жизнерадостности и смеха, что являлось полной противоположностью характера ее мужа. Пара приехала из Молдавии для создания большого бизнеса. Ну, а где благодатная почва для любого бизнеса? Все дороги ведут в Москву! Вот они и решили попытать счастья.
Через какое-то время после поступления Леры на работу, кажущееся счастье семьи Гадюкиных ( так мы их будем именовать) начало медленно, но верно раскачиваться. Жена, симпатичная молдаванка, загуляла. Вернее, она почти нашла замену своему занудному мужу. А у него даже голос был тягуче-монотонным: говорил, как будто жилы вытягивал из себя. Перемены заметил весь состав фирмы. Сначала веселый смех жены был слышен в квартире-офисе все реже, а затем и вовсе смолк. Шеф ходил понурый, телефоны в квартире тоже перестали быть активными. Бизнес стал идти плохо. Пошли разговоры о сокращении штата. А какой там штат? Три с половиной человека. И не смотря на то, что Лера не особо цеплялась за эту работу, следующая ее за углом не ждала, и очередь работодателей не стояла по ее душу. У нее все еще оставался страх, что она не сможет найти работу сама, без протекции. Компьютеризация, мощно охватившая пространства достойных офисов в то время, обошла ее стороной – у Леры в тот момент была задана своя программа: вынашивала, рожала, сидела. Основы, безусловно, преподавались у них в университете. Но какая теория без практики, которой у нее не было? И без которой очень неохотно принимали в солидные фирмы.
Настроение в фирме у всех было натянутым: каждый день как последний. И вот пробил час, когда босс-Гадюкин вошел в офис и заявил, что с завтрашнего дня один из сотрудников будет уволен. Кто? Он сегодня решит и объявит. Все «поджали хвосты» и ждали ответственного момента. Каждый был вызван «на ковер» с целью разговора. Уволили одну женщину, чуть старше Леры. Но все знали, что на этом точку ставить нельзя. Кто будет следующим?
Лера уже давно заметила, что Гадюкин, не смотря на любовь к своей изменщице-жене, посматривает на нее с неизменным мужским интересом. В один прекрасный морозный день, она, опаздывая на работу, бежала с трамвая. Гадюкин шел на встречу. И тут, при дневном освещении, а не в стенах темного офиса, он рассмотрел, что сотрудница его, оказывается, очень красива: зеленые глаза блестят из-под дугообразных черных бровей, щеки раскраснелись от мороза, пепельные шелковые волосы, выпавшие из-под капюшона, рассыпались по спине. Фигурку точеную-стройную подчеркивает дубленка в обтяжку. И не смог он даже пожурить ее за опоздание в этот момент. Просто улыбнулся и промолвил:
–
Лера, мне нужно с тобой поговорить. Но не в офисе. Ты можешь зайти сегодня в тринадцатую квартиру, скажем в три часа дня? – продолжил он, не обращая внимания на удивленный взгляд молодой женщины.
Лера пожала плечами неуверенно:
–
Хорошо…
–
Вот и здорово. Не забудь только!
Придя в офис, Лера поделилась произошедшим событием с Людой, работающей здесь значительно дольше. Она была гораздо старше, умнее и мудрее.
–
Ну что, девка, тебе сказать…, – начала Люда, – готовься.
–
К чему? – наивно поинтересовалась Лера.
–
Ну не к чаепитию уж точно, – усмехнулась Люда.
–
Ты что, думаешь… , – она не договорила, подразумевая то, что в данном случае у обоих было на уме.
–
А что он не мужик, что ли?
–
Но он ведь обожает свою жену, смотри похудел как, подурнел. Не следит совсем за собой.
–
Ой, Лерка, мужики все одинаковые, – вздохнула Люда. – Кобели! А что ему мешает продолжать любить ее и трахнуть тебя?
–
Я не собираюсь с ним, ты что?
– округлились глаза у Леры.
–
Я тебе вот что скажу. Подумай, прежде чем принимать решение. Ты хочешь остаться на этой работе?
Лера неуверенно пожала плечами, что означало: ну, вроде.
–
Так дай ему! – припечатала Люда. – От тебя не убудет. Но тогда он тебя точно не сократит.
–
Он мне противен, если честно.
–
Смотри сама, иначе следующей будешь ты.
В три часа дня Лера звонила в дверь квартиры номер 13. Гадюкин моментально распахнул ее: создалось чувство, что он стоял по ту сторону и ждал. Нервно осмотрел лестничную клетку: нет ли кого.
–
Пришла… Заходи, Лерочка! Я так рад…, – глаза его светились.
Квартира была убогой, практически без мебели. Гадюкин подошел к окну и стал говорить. Он что-то рассказывал: о себе, жене, детях… Как исповедовался. Лера слушала его вполуха и пыталась понять, что она здесь делает. Босс говорил много и долго, и постепенно Лера поняла, что ее старшая подруга, наверное, ошиблась в своих догадках: ему просто надо было выговориться. И слушателем он почему-то выбрал ее, Леру. В этот момент диалог его достиг своего апогея:
–
Вот чего ей не хватает, чего? – обычно монотонный бубнящий голос Гадюкина приобрел зычные нотки, – никто никогда ее так не будет любить, как я. Да мы столько прошли вместе, чтобы приехать в Москву, достичь здесь чего-то. А дети? – и в этот момент он заплакал. Обычными, совсем не начальственными, слезами. – Я ее так люблю, жизни не представляю без нее, да и не нужна мне эта жизнь. Мне детей жалко.
Лера совершенно непроизвольно сделала то, что совершил бы каждый человек по отношению к рыдающему: мужчине ли, женщине. Она подошла к Гадюкину и дотронувшись до его плеча, произнесла:
–
Ну не надо… Все наладится, все будет хорошо, вот увидите! В жизни все бывает, у вас ведь дети, куда она уйдет?
Но ее жалостливое настроение Гадюкин истолковал совершенно неверно. Он, продолжая всхлипывать, но уже успокаиваясь, как-то конвульсивно принялся копошиться с ширинкой своих штанов, расстегивая их. На свет появился большой набухший предмет мужской гордости.
–
Возьми его! – полупросяще-полуповелительно сказал шеф. – Пожалуйста!
–
Что Вы… – Лера попыталась призвать его к совести, но ей не дали договорить.
–
Да ладно, чего ты. Ведь знала, зачем идешь! Приласкай его, – Гадюкин пытался передать свой жезл, как эстафетную палочку, Лере в руку.
У молодой женщины в голове творилось нечто невообразимое. Никогда ее еще так не унижали. Всплывали советы Люды, перспектива остаться на улице даже без тех грошей, которые она зарабатывала, и неприятное чувство по отношению к боссу. Инстинктивно, она взялась за восставшую плоть Гадюкина.
–
Опустись на колени, Лерочка! Пожалуйста, поцелуй его! – умолял он с придыханием.
Опуститься-то Лера опустилась, но моментально вскочила: да за кого он ее принимает! Нашел себе бесплатную девочку по вызову! Что он себе позволяет! И она, развернувшись, вышла из квартиры.
Позже, выражение «тринадцатая квартира» долго являлось поводом для смеха и шуток между Лерой и Людмилой, а тогда… Через некоторое время, не сразу, бизнесмен Гадюкин, приехавший из Кишинева покорять столицу, уволил Леру. За несговорчивость, наверное. Хотя, как знать, быть может та же участь постигла бы ее, будь она менее строптивой.
****
Прошел год.
Олег все лето ездил работать на строительство коттеджа уважаемого человека из мэрии, и молодым выделили квартиру в строящемся кооперативе. В новом микрорайоне Митино. Правда, никто не оглашал точных сроков сдачи дома, но все же какой-то лучик в конце беспросветного темного тоннеля забрезжил. Не могут ведь дом десятилетиями строить!
В те годы очень популярным изданием являлась газета «Из рук в руки». Здесь можно было купить-продать, найти работу, отдать что-то в хорошие руки и даже познакомиться. Интернета тогда не было и москвичи охотно давали объявления в надежде заполучить желаемое или сбагрить ненужное. Сюда Лера и дала объявление о поисках места работы – после того, как была уволена кишиневским бизнесменом. Объявление было составлено грамотно. Ничего лишнего, никаких фраз типа « интим не предлагать», которыми пестрели столбцы представительниц слабого пола. Все по делу: возраст, профессиональные навыки, опыт работы. Звонки посыпались сразу, и женщина поняла: как же она ошибалась, боясь быть уволенной Гадюкиным. Безусловно, многие были отсеяны за ненадобностью, некоторые офисы Лера посетила. В один из них ее приняли.
Секретарем, коих было у шефа двое и которые чередовались посменно. Одна – с утра, вторая – после обеда. Приличный офис, солидное руководство, все путем. Зарплата – не бог весть какая, но персонал кормили завтраками-обедами и даже ужинами, для припозднившихся в офисе ( если оставалось что-то с обеда). Пустячок, а приятно. Не надо тратиться и думать о хлебе насущном.
С Олегом было сносно. По крайней мере он вовсю пытался вновь завоевать любовь и доверие Леры. А постель продолжала оставаться холодной: устал, не могу, давай как-нибудь потом. Молодая жена пыталась и так, и этак, в ход пускались любые ухищрения – тщетно. Лера пыталась сделать какие-то попытки, разобраться в происходящем.
–
Олег, если тебя что-то тревожит
, – шептала она в темноте после очередного краха сближения, – скажи мне. Не таи в себе. Я твоя жена и люблю тебя. Мы вместе будем решать эту проблему. Пойдем к сексо
патологу – у меня есть знакомый, мы в электричке познакомились. Он мне свою визитку дал.
–
У меня все в порядке, – Олег на разговор не шел и твердил одно и то же.
–
Но так не может продолжаться, если мы хотим дальше жить вместе. Мы же не доживаем свой век, а только начинаем… Ты понимаешь это?
–
Да.
–
Так давай же что-то предпримем. Сама по себе проблема не решится. Сколько мы уже не спим вместе? Чем дальше – тем тяжелее будет.
–
Все будет нормально.
–
Да что же нормально, Олег? Почему ты обо мне не подумаешь?
Но Олег всячески увиливал от исполнения супружеского долга. Фраза «супружеский долг» – хуже не придумаешь, отдает социализмом и обязательствами. Как занятия любовью можно назвать долгом? Любовь ли, долг ли, как хотите назовите, но Лера тихо сходила с ума без мужчины. Что она только не придумывала, чтобы распалить страсть в Олеге: начинала гладить и целовать его, когда он засыпал, ласкала себя, издавая томные звуки. Обычно муж вскакивал и, вытаращив глаза, кричал:
–
У тебя не все в порядке с головой.
–
У меня-то как раз все в порядке, – Лера понимала, что все без толку. Она только унижает себя этими действиями. И прекратила инициативу вовсе.
Любимым местом ее уединения стала ванная комната. Забравшись с ногами на стиральную машину, она ласкала себя, гладила по животу, груди, опускаясь все ниже и, наконец, добравшись до самой чувствительной точки, замирала от напряжения: оттянуть момент как можно дольше. А затем – спасительные волны растекались по всему телу: от кончиков пальцев ног до мозга.
Несколько раз с ней знакомились мужчины: в транспорте, на улице. Только один из них задел тонкие струнки ее души. Интересный брюнет до тридцати, атлетического телосложения. Женат. Они встретились несколько раз, погуляли по Москве и даже забрели на какую-то выставку в Манеж. Для предварительного, более глубокого знакомства. Не сразу же в койку лезть? Хотя и ежу ясно, для чего эти двое завели знакомство. Изучив внутренний духовный мир друг друга в течение этих нескольких встреч, дело встало за главным: где осуществить знакомство более близкое? Места для уединения нет: у него дома жена, у Леры – полна коробочка. Саша, как звали потенциального любовника, решил проблему по-своему.
В сырой зимний день Лера с Сашей отчалили от одного из московских вокзалов, сидя в электричке друг напротив друга. Ситуация была неприятна им обоим. Саша, понимая весь абсурд происходящего, держал Лерины руки в своих:
–
Ты не представляешь, как я хочу тебя, Лерочка! Ну что делать, если нет места. Давай только разочек попробуем таким образом, а потом я что-нибудь придумаю.
Лера молчала, внутри ее раздирали противоречия. «Ну почему, почему я должна оказываться в таких унизительных ситуациях? – размышляла она. – С врачом, сейчас вот опять. Чувствовать себя падшей женщиной, изменщицей. Только потому, что у Олега что-то переклинило. Мне ведь всего двадцать восемь, а что будет дальше ?»
Выйдя на серой безликой платформе Перловка, они двинулись по направлению к одинаковым, как близнецы, домам, располагающимся неподалеку от станции. Молча поднялись на этаж и зашли в квартиру, с замком которой Саша справился не без труда. Фраза «взять ноги в руки» как нельзя лучше описывала Лерино состояние. И бежать без оглядки. Такого убожества она не видела никогда в своей жизни. Абсолютно ясно было, что квартира сдается для таких именно встреч: повсюду стройными рядами стояли пустые бутылки, свидетельствующие о том, что приходящие сюда сначала напиваются, а потом занимаются тем, ради чего здесь и появились Лера с Сашей. Бутылки занимали и половину комнаты, интерьер которой составляла кровать дореволюционного производства, застеленная чем-то несвежим, и маленький кресло-диванчик. Настоящий притон. Саша, по всей видимости, тоже ожидал чего-то более приличного.
–
Лерунь, извини меня, что не смог привести тебя в более достойное место, но мне сказали, что здесь очень прилично, – сказал он в свое оправдание, – хотя чего можно было ожидать. Квартира сдается на два-три часа. Сколько же она людей принимает…
–
Давай уедем отсюда, – произнесла наконец Лера. – Я не смогу здесь…
–
Да-да, я понимаю, сейчас уедем, – Саша обнимал Леру. – Раз уж приехали, давай просто побудем вместе. На час квартира наша.
Лера стояла у окна и ей хотелось рыдать. Внизу проезжали машины, люди торопились побыстрее прийти домой и расположиться на уютной кухне. Еще один короткий зимний день молодой женщины уходил, оставляя за собой разочарование. Перед ее глазами всплыл образ Олега, в общем-то неплохого человека, пытающегося, по крайней мере, сохранить семью; маленького Мишки, которого ей сейчас так захотелось прижать к себе и почувствовать запах его пшеничных волосиков. « Что я здесь делаю? – отвращение переполняло Леру. – В этом притоне, куда водят дешевых шлюх, вливают в них алкоголь, а потом трахают, кто во что горазд. У меня есть семья, дом. Что я здесь делаю, что меня занесло сюда?» Внезапно взгляд ее упал на Сашу, на коленях которого она сидела. «Ах да! Желание, неуемная страсть, сексуальное бешенство, которое мне необходимо удовлетворить. Но почему так? Неужели нельзя как-то иначе?»
Саша тем временем покрывал ее поцелуями.
–
Саша, давай уедем! – повторяла Лера. – Нет сил здесь оставаться.
–
Да-да, милая, сейчас, – он продолжал целовать ее, медленно опускаясь на колени.
И вот он уже без рубашки. Леры не могла оторвать взгляд от торса, такого накачанного, мужественного. В другую сторону полетели его джинсы.
–
У меня нет сил ждать еще. Я хочу увидеть
, целовать тебя всю, – шептал он.
Быстро расстелив свои вещи на кровати-революционерке, он схватил Леру на руки и бережно уложил сверху, одновременно доставая свою набухшую плоть… Наверное, не только мужчина должен быть готов к бою в совокуплении. В данном случае, Лера, под впечатлением своих грустных мыслей, не смогла раскрыться для слияния с сексуально заинтересовавшим ее партнером. Было больно и неприятно, как в первый раз… Ничего не вышло. Назад ехали опять молча.
Саша, не смотря на конфуз, продолжал Лере позванивать – как же еще общаться-то? До встреч дело не доходило: то у него появились непредвиденные обстоятельства, то у нее не было времени. И вот, в один из выходных дней, когда Олег с Лерой, в прекрасном расположении духа, сидели на кухне и о чем-то беседовали, зазвонил телефон. Трубку взял Олег.
–
А кто ее спрашивает? – услышала Лера и, по налившимся кровью глазам Олега, сразу поняла, кто ей звонит.
–
Слышь ты, знакомый, еще раз позвонишь – костей потом не соберешь, понял? Ты меня понял? – заорал Олег, сделав паузу и перебивая сбивчивую речь Саши, который пытался, по всей видимости, что-то объяснить.
Нетрудно догадаться, что потом произошло на кухне. Олег орал, матерясь на чем свет стоит и топая ногами; Лера, как могла, пыталась что-то объяснить, смягчить ситуацию. Закончилось все взаимными слезами.
–
Не звони мне больше, – сказала она Саше, когда он в очередной раз попытался связаться с ней. – Ты мне чуть семью не разрушил. Ты что, не мог просто повесить трубку? Знаешь ведь, что я замужем.
А Олег опять стал пить. Правильно говорят в народе: «Мужик должен быть постоянно чем-то занят, ему надо находить дело». Во время работ в выходные дни на благо получения жилья, у него просто физически не было времени на выпивку. Будние – одна работа, выходные – другая. Прийти, поесть, лечь спать.
И Лера решила испробовать еще один шанс. Заговор. Сарафанное радио принесло ей адрес нужной женщины в подмосковной деревне, которая якобы делает отворот алкоголиков от выпивки. «Еду, – решила Лера. – Терять нечего! А может и вправду поможет! Хуже не будет!» Когда человек отчаивается, он хватается за любую спасительную соломинку.
Не хотела она терять Олега, не смотря ни на что. Характер плохой? А где можно найти лучшего? Каждый со своим… «Он добрый, – уговаривала она себя, – квартира будет, съедем от родителей, глядишь более ответственным станет. Глава семейства. И денег особо на выпивку не будет – обставить надо, ремонт сделать. Свое ведь!» Так размышляла она, глядя в окно электрички, уносящей ее к бабке-гадалке.
Приехать нужно было ни свет, ни заря. Очередь стояла нешуточная. В дом сразу всех желающих не впускали, и женщины, – а здесь были только они, – сидели на лавочках во дворе. Вызывали по несколько человек и, не смотря на то, что Лера приехала очень рано, попала к гадалке она только к полудню. Уж чего она не наслушалась в очереди! Ее проблема казалась такой смешной и пустяковой по сравнению с остальными. Сколько людей, столько бед. И болезни приходили исцелять неисцелимые, и мужа привораживать, который ушел из семьи и оставил мал-мала-меньше. Всего не упомянешь.
Лера предусмотрительно взяла с собой бутылку водки и майку Олега, как ей было наказано. Женщина средних лет что-то посмотрела на воде, предварительно положив туда камушки, через которые Лера передала свою энергию. Что-то пошептала, прочитала молитву, проколола Лере палец иглой, уронила капельку ее крови в бутылку с водкой и наказала, что делать со всем этим добром. Назад наша героиня ехала в хорошем расположении духа и полной уверенности, что Олег допивает свою последнюю в жизни бутылку водки. Свекровь, заранее осведомленная о поездке, встречала дома с вопросами. Лера все рассказала, настрого предупредив о том, что делать и чего делать нельзя.
