Ника Энкин
Из жизни молодой одинокой женщины
–
Что ты сказал?
–
Ты слышала и это правда.
–
Я больше не желаю разговаривать с тобой, и спать ты будешь сегодня здесь. Я все еще болею и не хочу делить постель с тобой.
–
И на счет болезни тоже. Подумаешь, простудилась… Королева. В офис все с простудой ходят и никто не развалился еще. Как бы ты вообще существовала здесь, если бы меня не было.
–
Послушай, Юра! Я сюда к тебе не напрашивалась. Ты меня завлек, можно сказать, обманным путем и знал, что завтра я никуда уехать не смогу. И сейчас ты мне говоришь такие гадости? Ты думаешь, что купив пару шмоток, приобрел и меня с потрохами? Я к тебе ничего не чувствую. А теперь спокойной ночи.
Утром она проснулась от приятного запаха, щекочущего ее дыхание. Открыв глаза, обнаружила букет цветов на одеяле и Юру, склонившегося над ней.
–
Доброе утро, моя принцесса! Прости засранца, если сможешь. Не надо было мне напиваться вчера. Но я был расстроен из-за твоей болезни и из-за того, что никак не мог тебе помочь. И в офисе все только и расспрашивали, куда ты делась. И ревность моя дурацкая. Милая, дорогая, как же я был неправ. Конечно, я все понимаю: я себе надумал сказку, не подготовив тебя к реальности
, а сейчас требую все и сразу. Ведь прошло всего две недели… Все будет хорошо, вот увиди
шь. Ты полюбишь меня, – он говорил быстро, нервно, на одном дыхании, не давая Лере вставить ни слова.
Да она и не пыталась. Все уже стало ясно вчера вечером: «Что у трезвого в уме, то у пьяного на языке». Она чувствовала его настроение. Да, ему нужна была такая, чтобы и в офисе работала, и обед был готов, и постирано-наглажено-убрано, и минет по заказу в любое время дня и ночи. А на такое способна только русская баба, никак не иностранка. Вот он и отправился на поиски в Москву. Ах, да! Чтобы еще личико не уродливое было. Извините, не на ту напал. Для себя она уже все решила.
После этой ночи Юрий старался вести себя так, как будто ничего не произошло. Но ситуация сложилась как в том анекдоте: «ложки нашлись, а осадок остался». Через несколько дней после инцидента Анна разоткровенничалась с Лерой.
–
Валери, это между нами..
. Я очень хорошо к тебе отношусь и хотела предупредить. Мы вчера с Юрой разговаривали, он жаловался, что спустил всю зарплату на твои наряды-украшения-рестораны-яхты и сейчас, в буквальном смысле, считает каждую копейку. Он не так много делает денег, – уточнила Анна. – Не рассчитывай на него. У него много хороших качеств, но вы не подходите друг к другу. Ты слишком изысканна и интеллигентна для него, ему нужна более простая. И он это понимает, поэтому и бесится. Более того, он поделился со мной, что хочет опять ехать в Москву на поиски новой невесты. Хотя я с самого начала ему говорила, что это не очень хорошая идея – искать таким образом женщину. У вас что-то произошло? Это не мое дело… – тут же оговорилась она. – Тебе надо уезжать. На что ты будешь жить здесь? Хочешь, можешь попробовать поработать «рэпом»…
–
Вряд ли я смогу, – вяло ответила Лера. Она и сама приняла решение уехать с Тенерифе, но было неприятно, что этот сукин сын, выводя рулады прощения, собирается искать новую женщину. Какая свинья!
–
Это жизнь, Валери! Не расстраивайся. Где-то убудет, где-то прибудет.
Вечером того же дня Лера попросила:
–
Купи мне билет до Мадрида, пожалуйста! Надо поехать, навестить ребенка.
–
Хорошо, – кротко и, как показалось Лере, с облегчением ответил Юрий. – Может, ты привезешь его?
–
Может быть.
Они обманывали друг друга. Она, уезжая, заранее знала, что назад не вернется ни за какие коврижки. Он же, отправляя ее и заботливо интересуясь скорейшим возвращением, потирал руки с уверенностью, что они больше никогда не увидятся и у него будут открыты перспективы для новой встречи. Он просто не отправит ей новое приглашение, – делов-то!
Отъезд был запланирован на начало декабря – ровно через месяц с даты приезда. Тенерифе готовился к Католическому Рождеству. Повсюду продавались рождественские цветы в горшках, красной пышной верхушкой своей напоминая звезды.
–
Давай купим, – попросила Лера.
–
Зачем он тебе, все равно ведь уезжаешь?
–
Пусть будет – ты же остаешься на Рождество здесь. На память обо мне, – улыбнулась она.
Было грустно покидать Тенерифе именно сейчас: люди суетились в преддверии праздника, витрины магазинов были нарядно оформлены, повсюду алели верхушки Рождественских цветов. И вся эта подготовка к праздникам проходила при тридцатиградусной жаре. Даже как-то не верилось, что может быть иначе, стоит только улететь отсюда. Но Лера прекрасно знала, как это будет, не успеет шасси самолета прикоснуться к московской земле. Она знала, что Москва встретит ее, в лучшем случае, снегом и морозом, в худшем же – серой промозглой сыростью, слякотью и сильными порывистыми ветрами. Как же она успела отвыкнуть от всего этого за месяц! И как же она похорошела за этот месяц… Красивый равномерный загар оттенял ее изумрудные глаза. Она немного осветлила свои длинные шелковые волосы, и они роскошными волнами рассыпались по смуглым плечам. Она была хороша и желанна. И об этом красноречиво свидетельствовали уже только взгляды сотрудников – всех успел за это время поставить Юрий в известность о своей собственности. Вначале многие недоуменно пожимали плечами, не стесняясь переспрашивать: «И это твой бойфренд?» Странные русские женщины, – думали иностранцы. Сколько интересных одиноких мужчин вокруг, желающих познакомиться, а эта красотка выбрала такого необычного, мягко скажем, человека. Его здесь не уважали и не пытались скрыть это. Многие здоровались сквозь зубы, почти никто не пожимал руку при встрече. Лере же все, с кем она общалась, желали хорошего полета и скорейшего возвращения назад.
То, что в Москве ее ждал отнюдь не канарский рай – пол беды. А вот то, что она опять столкнется с беспросветностью, отсутствием денег и проживанием с разведенным мужем не только в одной квартире, но и в одной комнате – совсем другой коленкор. И выхода из всего этого она пока не видела.
Накануне отъезда она получила деньги за ту работу, которую выполняла в течение месяца, и сумма за эти несколько дней ( если сложить все наработанные часы) превышала ее месячный московский заработок в несколько раз. Оставив все вещи у Юрия, в аэропорт она поехала с маленькой дамской сумкой-портфельчиком, в которой покоился паспорт и деньги.
–
Я ведь приеду назад, – объяснила она. Играть так играть, до конца. – Надеюсь, с Мишкой.
–
Было бы здорово! – откликнулся ее сожитель.
В аэропорту не было жарких объятий и поцелуев, и этот факт однозначно давал понять, что они расстаются абсолютно чужими людьми. А были ли они когда-нибудь близки? Или кто-то свыше столкнул их, абсолютно разных, живущих каждый в своем мире, на какой-то месяц, чтобы создать жизненную ситуацию, испытать их, заранее зная, что ничего из этой затеи не выйдет, а потом посмеяться над персонажами и их разочарованными лицами, доставив себе удовольствие в очередной раз.
В аэропорт Мадрида Лера приземлилась вечером и решила остаться ночевать здесь: не до жиру. У нее были какие-то деньги, но неизвестно, когда будут следующие. Заплатить около двухсот долларов за гостиницу и такси в оба конца было сейчас непозволительной роскошью. Всю ночь она просидела в пустом аэропорту, чувствуя себя бездомной собакой, брошенной, никому не нужной. Утром, как только открыли магазины, она поспешила в Дьюти Фри Шоп и купила себе французские духи, самую последнюю новинку, которой сейчас пользовались все уважающие себя женщины Испании, и от запаха которого она сходила с ума весь последний месяц на Тенерифе. Простая зеленая бутылочка с незамысловатым названием “Eden”… Но как же ей стало хорошо от одного прикосновения терпкой жидкости к ее шее, запястьям. И от мысли, что она смогла себе позволить впервые в жизни купить настоящие французские духи. Как приятно, черт побери, пойти и купить то, что хочется, а не экономить всегда и на всем, подсчитывая трату каждого рубля на свои маленькие женские удовольствия.
После бессонной ночи в аэропорту, она не заметила, как сразу же заснула, едва коснувшись сидения в самолете еще до взлета. Ей снился сказочный остров Тенерифе и Мишка, бегающий по пляжу. Юры в ее сне не было.
В Шереметьево Валерию встречали тем же составом: сдержанный Олег и Катя, бросившаяся подруге на шею. Дома ждали на удивление радостная Мария Анатольевна и Мишутка, немного смущенный и,похоже, успевший отвыкнуть от матери за этот месяц. Он, выйдя в коридор из стариковской комнаты, как будто не веря своим глазам, уставился на нее, загоревшую, с высветленными волосами. Лера присела на корточки:
–
Мишенька, привет! Ты меня не узнал?
–
Мама! – только выдохнул он и припал к ней, обнимая изо всех сил, как будто боялся опять потерять ее на целый месяц своей жизни.
У Леры на глаза навернулись слезы и она держала его в своих объятиях до тех пор, пока не смогла совладать с собой: слишком много свидетелей.
–
Ты опять уедешь? – спросил ребенок.
–
Нет, дорогой! Никуда я уже не уеду! Мы теперь будем вместе с тобой везде путешествовать, хочешь?
–
Да, – смущенно промолвил ребенок.
Какое же это было счастье опять спать с ним на маленьком диванчике “Малютка”, слышать его спокойное сонное дыхание, а утром просыпаться и дурачиться, не вставая с кровати. Лера отогнала от себя навязчивые воспоминания о пробуждении с тощим Юрой в одной постели. Все пройдет, все пройдет…
В первый же выходной она отправилась с Катей на ВДНХ, покупать видеомагнитофон. Подруга на тот момент уже не работала в секции дорогого женского белья, удачно переквалифицировавшись на заместителя заведующей секцией Сони-Панасоник. Здесь давали хорошие бонусы в виде дорогой техники, и мужчины приходили не только с любовницами для покупки трусиков-лифчиков. Но почему-то и здесь ей не везло с принцами. Не появлялись они в секции электронных товаров Сони-Панасоник, а если и было что-то подходящее, то рядом гордо вышагивала принцесса.
–
Я не понимаю этих мужиков, – часто жаловалась Катя подруге. – Чем интереснее он, тем страшнее она. Где глаза у них?
–
Ну может, там свой интерес. Прописка, например, московская. Или хорошие внутренние качества человека, – предполагала Лера.
–
Не знаю, ничего не понимаю. Недавно зашел один, такой классный. Глазками стрелял-стрелял… Потом подошел, стал что-то о технике спрашивать. Долго так интересовался. А сам улыбается и в глаза мне смотрит. Только я уже губы раскатала, входит краля его с ворохом бумажных пакетов. Он сразу и сник.
–
Если ты будешь надеяться только на свой магазин, всю жизнь придется ждать тебе, – Лера считала себя мудрой старшей подругой и старалась научить Катю жизни.
–
Где их искать-то? Не в метро же… Те, кто в метро – мне не нужны!
Лера не стала никому ничего рассказывать о своей ситуации. Сказала только, что ждет приглашение от Юрия с Тенерифе, и уедет назад с Мишкой. Такая версия. А там – что-нибудь придумает. Кате же она не стала говорить о своих открытиях по поводу татуировки на причинном месте. Позор-то какой! Зная Катино умение иронизировать, она даже не сомневалась, что это станет притчей во языцех в их разговорах на всю оставшуюся жизнь.
От Выставки Достижений Народного Хозяйства осталась только одна аббревиатура: ВДНХ. Никаких досижений здесь давно не было, так же, как и народного хозяйства в стране. Что выставлять-то? Все комплексы арендовались предприимчивыми бизнесменами. Тут можно было купить все или почти все, были бы деньги. Техника, мебель, вещи, обувь, посуда, лекарственные препараты и многое другое. Все импортное.
–
А зачем тебе видеомагнитофон, если ты собираешься уезжать? – поинтересовалась Катя.
–
С собой возьму, кассет разных куплю с мультфильмами для Мишки. Пусть смотрит русские мультики, на испанском ведь он не понимает, а там все телевидение на местном, – она так поверила в свою придуманную версию, что ей казалось, будто это правда.
–
А-а, – понимающе протянула подруга.
Видеомагнитофоны только стали появляться в свободной продаже и стоили недешево. Иметь такое чудо техники, чтобы можно было развалиться дома в кресле, а не ходить в кинотеатр, сидя в душном зале и слушая чей-то кашель, считалось очень престижным. Только вот фильмы брать особо неоткуда было. Предприимчивые мальчики еще не открыли пункты видеопроката – все придет гораздо позже. Где-то что –то передавалось из рук в руки. Но не то, что хочется посмотреть, а то, что предлагают.
Лера купила компактный японский видеомагнитофон и несколько кассет с мультфильмами. Пришла домой довольная. Установила все и позвала ребенка:
–
Миш, подойди пожалуйста! Смотри, что я купила для тебя! – нажала кнопку на пульте и на экране телевизора возник Чебурашка.
–
Чебурашка! – воскликнул ребенок.
–
Да, но теперь ты можешь смотреть мультик когда захочешь, а не тогда, когда по телевизору показывают.
–
Как это?– удивленно спросил Миша.
–
Вот видишь эту коробочку, в ней кассета с записью. Нажал кнопку и все сразу показывает. Здорово, правда? Ты доволен, малыш?
–
Очень! Мам, мы правда уезжаем?
–
Наверное, мой хороший. А ты хочешь?
–
Даже не знаю. А как же коробочка с мультфильмами?
–
А мы ее с собой заберем.
Никаких версий Лере придумывать не пришлось. Фортуна решила подбросить еще один шанс и повернулась передом. И предстала Богиня Удачи на сей раз в лице полячки Анны. В один из длинных декабрьских дней, проходящих под лозунгом “как жить дальше”, она позвонила и сообщила:
–
Валери, у меня для тебя хорошая новость. Я поговорила с руководством и убедила их, что нам нужен представитель в Москве, а не на Тенерифе. Они согласились. Работа ответственная – это не только звонки клиентам, но и постоянные финансовые отчеты и…, – Анна продолжала перечислять обязанности. – Они согласились выделить зарплату полторы тысячи долларов в месяц. Ты согласна, справишься?
Согласна ли она? Анна еще спрашивала… Лера чувствовала, как у нее растут крылья и ее беспросветное существование, все прошлые неудачные попытки найти себя, потихоньку отходят на задний план. Анна и раньше звонила – в основном с сожалениями, что Лера уехала, и укорами: какой подлец этот Юрий.
–
Он тебе не вышлет приглашение, – сказала она как-то.
–
Анна, я все знаю.
–
Твои вещи он передаст с туристом, – сообщила она в следующий раз. – Они будут в московском представительстве.
–
Я поговорю с руководством, может быть уговорю их, чтобы ты работала в Москве для нас, – пообещала она однажды.
Лера слабо верила в эту возможность до сегодняшнего звонка. Кто бы мог подумать… Как люди бывают обманчивы. В Испании Анна казалась сгустком энергии, и создавалось впечатление, что она живет только для себя: в глазах отражались преимущественно доллары и она носилась поисках очердной жертвы таймшера. Ей несвойственно было интересоваться проблемами окружающих ее людей, а тут такой сюрприз. Безусловно, руководство прислушалось к ее совету оставить Валерию в московском представительстве. Они доверяли этой молодой расторопной полячке и уважали ее мнение. А Анна продолжала говорить:
–
Валери, будет нелегко. Надеюсь, ты понимаешь. Все надо начинать с нуля.
На тебе будет и отправка туристов, уже купивших таймшер, на отдых. Оформление виз, приобретение билетов. Я на тебя очень рассчитываю. Можно сказать, я подписалась за тебя. Не подведи!
–
Анна, я не знаю, как тебя благодарить! Дай Бог тебе всего самого хорошего.
–
Не надо меня благодарить. Я очень хорошо понимаю твою ситуацию. Завтра же отправляйся в московский офис и разговаривай с Сергеем. Он в курсе. Пока!
Сергей встретил Леру радушно и немного смущенно ( она догадывалась об источнике смущения – Юрий, конечно же, поделился с ним своими недовольствами по поводу привезенной из Москвы сожительницы). После недолгой беседы он промолвил:
–
Ну что же, я надеюсь у нас все получится. Клиентов пока немного, но русская линия на Тенерифе теперь всем будет давать наши координаты и, думаю, дело пойдет. Теперь по оплате. Тысяча твоя – пятьсот мои. Ты понимаешь: это и аренда офиса, и другие затраты – мне-то зарплату не платят…
–
Хорошо, – кротко согласилась Лера. А что она могла, начать торговаться? Не в ее характере это было. Да и тысяча – более, чем приличные деньги.
И дело пошло. С каждым днем, неделей, клиентов – приходящих, звонящих, приносящих деньги, да и просто желающих уехать на отдых, – становилось все больше и больше. Лера не подвела – работала на совесть. Полный рабочий день в офисе отнюдь не заканчивался по приходу домой. Поужинав, она садилась обзванивать «счастливчиков», только прибывших с Канарских островов и еще не успевших понять, что они натворили. Вот тут-то она и брала их, что называется, горяченькими.
–
Добрый вечер. Меня зовут Валерия, я ваш представитель в Москве. Мне пришел ваш контракт, по которому вы должны будете внести следующий взнос в нашем представительстве. Есть ли у вас какие-то вопросы?
Чаще всего вопросов не было – они возникали значительно позже, уже после выплаты полной суммы и желания отдохнуть или поменять свою неделю на что-то другое. Вот тут и начинались проблемы, которые Сергей, обычно, вешал на Леру. И если в самом начале он еще встречался с клиентами, то позже даже не удосуживался зайти и поздороваться: разве что, если этот клиент представлял для него интерес в будущем. Он только забирал у Леры пачки денег, с которых при отправке в оффшорную компанию имел очень хороший процент. В дальнейшем ему показалось, что пятьсот долларов – недостаточная мзда из зарплаты Леры и он предложил ее увеличить, компенсируя процентом из перевода денег. Каково же было его удивление, когда Лерин процент стал составлять гораздо больше, чем фиксируемая сумма, которую он вычел из ее канарской зарплаты. Но назад дороги нет.
Сергей был неплохим мужчиной, но очень жадным и завистливым. Окончив в свое время Институт международных отношений, какое-то время работал в МИДе, неплохо владел английским, имел хорошие манеры, был обаятелен, мил и приятен в разговоре. Проблем было две: ему всегда не хватало денег и он был дамским угодником. Разведясь с первой женой, он содержал двух дочерей-подростков от первого брака и имел сына во втором браке. Детей он боготворил. Все самое новое было у его дочек, все поездки оплачивались им. Он действительно их полностью содержал, а не просто отдавал копеечные алименты, дабы отвязаться. Сын был еще слишком мал, а новая жена требовала на свои расходы тысячу в месяц. Само собой, не рублей. Она, пожалуй, являлась основной статьей его расходов. Алена, как ее звали, была страшнее атомной войны ( Лера просто не могла поверить своим глазам, когда впервые увидела ее в офисе), но обладала неимоверно завышенным самомнением. Это именно тот вариант: когда его ( мнение) прививают с детства умные родители-психологи некрасивым девочкам, и девушки эти, вырастая, не замечают своей непривлекательности, а ведут себя соответствующим образом ( я-самая лучшая и красивая), и мальчики, а в дальнейшем мужчины, ходят за ними толпами.
Сам Сергей ездил на старой, постоянно ломающейся, «шестерке», и занимал две комнаты в коммунальной квартиры, не имея возможности выкупить третью. Конечно, денег ведь не хватает… Поначалу он пытался подбить клин и под Леру: они даже поехали кататься как-то по вечерней Москве, с заездом на Воробьевы Горы. Пылкий женолюб даже сделал попытку поцеловать ее, прижав к мощным перилам смотровой площадки, открывающей вид на Москва-реку. В это время, где-то совсем рядом через Москва-реку, в районе стадиона Лужники, в их коммунальной квартире жена Алена ждала с ужином. А может, не ждала. Кто знает? Может, ей нужна было только вожделенная тысяча. Алена, кстати, уже тогда ездила на старенькой Ауди, купленной супругом – «шестерки» она стеснялась. Лера уклонилась от его ухаживаний: вот еще, чего не хватало! Она всегда была противницей романов в офисе, тем более с начальником. Покатались и хватит!
Спустя несколько месяцев после начала работы, как только забрезжило первое весеннее солнышко, народ, вспомнив о своей недвижимости на островах, стал подтягиваться в офис с паспортами и деньгами на визы-билеты. Все только начиналось тогда: не было агентств, аккредитованных в Посольстве, которым можно было сдавать паспорта и забирать их к назначенному сроку с готовыми, тогда еще испанскими, визами желтого цвета. Как не было и прямых рейсов на Тенерифе. Лера проторила дорожку к Испанскому Консульству. Снег ли-дождь ли, она скромно стояла, выжидая своей очереди, и с завистью поглядывая на таких же, как она, уютно устроившихся в теплых салонах своих автомобилей. От Посольств, какую бы страну они не представляли, никогда не знаешь чего ожидать. Начиная с того, сколько человек в день они примут, и заканчивая получением пустого паспорта без объяснения на то причин. Жаловаться некому: дверь закрывается и вешается табличка «Приема нет».
Лерин интерес отражался не в почетных грамотах и поощрениях в трудовой книжке, а в солидной пачке зеленых купюр, и она с удовольствием выполняла свою работу. Более того: ей нравилось то, что она делала. Она была на своем месте. Клиенты уважали ее, прислушивались к мнению, а она старалась по мере возможности помочь в решении разного рода проблем, а не просто отделаться от них, как от назойливых мух. И люди ценили это. Она часами сидела на телефоне и факсе, выбивая очередные недели для уже ставших почти родными обладателей таймшера.
По мере того, как она приобретала билеты в одном и том же месте, ей стали делать значительные скидки от количества покупаемого. Сергей об этом не знал и не должен был. Это был ее маленький бизнес. Не смотря на то, что пачка зеленых, откладываемых в надежном месте, быстро росла, Лера не кутила и не позволял себе лишнего. Она прекрасно знала: эта работа может исчезнуть так же внезапно, как и появилась. Всегда надо иметь запас. Она оплатила свою долю в наконец-то построившемся кооперативе и собиралась купить машину. Вот это был ее пунктик. Она устала ездить на метро и электричке, до сих пор остававшейся основным транспортом от дома до Белорусского вокзала.
Летом она купила Жигуль-«шестерку», которую ей впарили, как несведущему водителю – поломанную-подклеенную-подпаянную, где нужно, до первой же поломки. В ближайший выходной она отправилась на дачу, где в то время жил Мишка со свекрами. Въехав в ворота дачного товарищества, она увидела личико своего ребенка, который сперва даже не понял ничего. Когда же узнал в водителе маму, сколько было радости у него и гордости у нее от того, что все налаживается в жизни. От того, что ей удалось подняться на ступеньку выше. Пока, правда, всего на одну маленькую ступенечку, но ведь лестница высокая, а ей еще подниматься по ней и подниматься. Хватило бы сил! И то, что она уже приезжает на своей машине на работу – маленькое, но достижение. А следующим, пожалуй, будет отдельная квартира. И прощай последние шесть лет унижений. И семья теперь приобретет совсем иной состав. Не свекровь-свекр-Олег-Мишка, а Лера и Мишка. И не будет больше никого в этой их семье.
А в семье Мария Анатольевна-свекр-Олег-Мишка и Лера как бесплатное приложение, становилось все хуже и хуже. Она терпела издевательства из последних сил, и только работа спасала. Олег буйствовал. Однажды он довел ее до такого состояния, что она отправилась с заявлением в милицию. Он угрожал, запугивал и, по всей видимости, не знал, в какое русло пустить тот гнев и злобу, которые так и перли из него. Он-то думал, что бывшая жена будет в ногах валяться, чтобы назад принял. А тут она, независимая и красивая, получает кучу денег и плевать на него хотела с высокой колокольни. Ну так я ей покажу кузькину мать! Как только он не провоцировал ее, какие козни не придумывал. Оканчивалось всегда одними и теми же угрозами:
–
Ты, сука, да тебя в асфальт закатают, потом никто не найдет.
Этими словами Лера и закончила свою исповедь милиционеру. Он внимательно выслушал и сказал:
–
К сожалению, мы помочь не можем ничем. В принципе, семейные разборки – не наша прерогатива, но я Вам могу сказать одну вещь: когда угрожают, никогда ничего не сделают. Если человек хочет как-то навредить, он никогда не будет заранее об этом говорить.
Однако заявление принял.
Видела Лера однажды и новую квартиру, о которой они так мечтали, и получить которую им удалось тогда, когда жить вместе была уже не судьба. Просторная светлая трешка в новостройке-многоэтажке. Не было там, правда, ни метро поблизости, ни телефона в перспективе. Решили искать варианты для обмена.
–
Ты себе можешь присматривать двушку, но по цене она должна быть равна моей однокомнатной, – высказал свое единое и неоспоримое мнение бывший муж.
–
С какой это стати?
–
А с такой, что я горбатился на эту квартиру и хочу половину. Да и денег ты на нее дала половину.
–
А Мишка не считается? Если бы его не было, нам бы не выделили трехкомнатную. Прописан он будет со мной.
–
Я сказал, так и будет, – набычился Олег.
Свекровь периодически продолжала устраивать показательные выступления. Хотя, чего уж там устраивать? Потерпи немного и скоро все съедут. Так нет же: ей обязательно надо было потрепать нервы – скорее себе, чем Лере, у которой к тому времени выработался стойкий иммунитет на все семейство.
–
Чего ты сидишь в Москве? – начинала она свою песню, когда находила коса на камень. – Почему ты не уедешь к родителям?
–
А почему я должна? У меня здесь работа… Да и вообще беспредметный разговор это, Мария Анатольевна. Это Вы мне говорите, когда мы скоро разъедемся?
–
А ты знаешь, Олег может сделать так, что ты квартиру не увидишь никогда? Он ведь основной квартиросъёмщик. – И она начинала высказывать какие-то нереальные версии, зная, что подцепила бывшую невестку на крючок. – Какое ты вообще имеешь отношение к этой квартире? Я встала в очередь на кооператив, он работал, чтобы получить его.
–
А я была прописана и родила ребенка, чтобы он получил его…, – заканчивала Лера и захлопывала за собой дверь. Внутри все кипело.
Потом являлся Олег и была еще одна тема для скандала.
–
Ты зачем матери хамишь? – начинал он. И все шло по кругу. Заносилась рука, но до рукоприкладства не доходило.
Не смотря на устоявшийся иммунитет, Лера страдала очень от всей этой ситуации. Часто приходила на работу подавленная, один раз не выдержав и все рассказав Сергею, заметившему ее состояние, расплакалась. Он сел рядом на кожаный диван, предложил:
–
Ляг, полежи, отдохни. Я закрою дверь, чтобы никто не зашел. Давай я тебе спину помассирую, помогает.
Лера покорно согласилась. Она была не в состоянии задумываться о том, что это опасно. По мере массажа ткань ее блузы была приподнята умелыми руками, и взору искусителя предстало черное эротическое кружевное белье – «боди», делающее молодую женщину сексуальной и желанной. Сейчас она могла себе позволить купить нежное французское белье, и делала это с громадным удовольствием, не жалея денег.
–
Как красиво, – выдохнул он и, подавшись порыву, стал целовать ее плечи.
–
Сергей, не надо, – мягко отстранилась она, вставая. – Мы ведь друзья?
–
Извини, – покрасневши, он мягко отстранился. – Ты не представляешь, какая ты… Ну что я тебе могу посоветовать в данной ситуации… – продолжал он, усаживаясь в свое большое директорское кресло и меняя тон на деловой
. – Надо потерпеть немного. Финиш
ная ленточка маячит неподалеку. Ты уже занимаешься разменом, я так понимаю.
–
Мы еще не все документы получили на кооператив.
–
В любом случае это скоро случится.
И это случилось как раз к Лериному тридцатилетию. Сколько ей пришлось потрепать себе нервы по вопросу обмена, знала только она. Олег, надувшись, отвергал все предлагаемые варианты размена. Причина находилась каждый раз разная: то ему район не подходит, то кухня маленькая ( как будто готовить ему там), то балкона нет, то санузел совмещенный… Варианты можно перечислять до бесконечности. На самом деле, он просто испытывал бывшую жену на прочность и старался сделать ей в пику. Ему-то все равно: в своей квартире или с родителями. Комфортно и удобно: столовая-прачечная в лице папы с мамой под боком, а прийти и плюхнуться в постель все равно где. Но гонор показать – самое оно.
Лера к тому времени уже успела поменять машину на более приличную, крутую по тем временам «девятку». Конечно, Олег бесился. Ей постоянно звонили мужики: говорила – по работе, а там поди-проверь. Она шла по своей лестнице судьбы вверх семимильными шагами и была уверена в завтрашнем дне, а он топтался на месте и зверел от создавшейся ситуации. Ведь он кто: ма-а-асквич! А она? Лимита! На самом деле так рассуждают многие москвичи, которые считают, что они должны иметь всё по определению, не прилагая к тому усилий: они же коренные москвичи! И подноситься им это должно на блюдечке с золотой каемочкой. Ну, а не принесут – так мамка с папкой под боком, не оставят дитятю в беде. А лимита – на то и лимита, что знает: своим горбом не заработаешь, никто не поможет. А блюдечко не только с каемочкой, но и обычное, столовско-общепитовское, некому поднести. Поэтому и достигают гораздо больше избалованных и инертных москвичей. Ну, а те и бесятся. Только и могут сказать: понаехала лимита!
Апогеем стала нелицеприятная ситуация, возникшая как-то вечером. Он пришел трезвым и злым – Лера сразу увидела это. Взвинченный и накрученный кем-то ранее и желающий отыграться на ближнем, в данном случае на ней. Слово за слово ( была бы цель, а средство найдется), он стал угрожать. Лера в карман за словом не полезла. Он, после фонтана матерной брани в ее адрес, разбил лампочку-ночник, усыпав ковер осколками мелкого тонкого стекла. Сильной ручищей наш «герой» повалил бывшую любимую жену на паутину из стекла, поднося оголенный патрон к ее лицу. «Как в пыточной» – промелькнуло в голове у незащищенной женщины.
–
Что ты сказала, ну-ка повтори, сучка! – продолжал бывший муж, не давая Лере встать с пола и нависая над ней.
–
То, что слышал, – она уже собиралась спать и на голое тело был наброшен длинный халат без пуговиц.
–
Ты у меня сегодня на улице спать будешь, лимита! – с этими словами он поволок сопротивляющуюся женщину волоком, как мешок с картошкой, к двери.
В коридор на шум выбежали свекры. Лерин халатик к этому времени распахнулся, выставляя на обозрение все самое интимное. Олег открыл входную дверь в парадное.
–
Сегодня поспишь на коврике, не принцесса!
–
Что ты делаешь, Олег! Прекрати, – они попытались остановить разбушевавшегося сына.
Улучив момент, когда он отпустил ее, Лера вскочила с пола. Она не контролировала себя и думала только о том, как отомстить своему обидчику – здоровому сильному мужику, который в силу своих физических возможностей смог так унизить ее. Мужлан, ничего не достигший в жизни и живущий низменными потребностями, имеет право поднять руку на нее, уважаемую на работе многими людьми, называющими ее по имени-отчеству? Только по тому праву, что она когда-то, по случайному недоразумению, была его женой, и сейчас они все еще живут под одной крышей? Реальность отошла на задний план и в глазах рябили картинки: оголенного патрона, маячащего возле глаз, как во время пытки…Ее, полуобнаженной, беспомощной, выставленной на всеобщее обозрение…
