Ника Варназова
Кинжал Гая Гисборна
Вдова улыбнулась и успокаивающе погладила его по плечу. Видимо, он выглядел очень расстроенным из-за того, что эта гипотеза оказалась всего лишь набором совпадений и домыслов.
– Кстати о коте, – сказал Гай. – Заберите его или я за себя не ручаюсь. Он не только не ловит мышей, но и орёт по вечерам без остановки.
– Не ловит? – удивлённо спросила вдова. – Так ты, наверное, не давал ему вина.
Несмотря на то, что проблем у них было выше головы, Йован искренне посмеялся над выражением лица Гисборна.
– Я должен давать коту вино?!
– Неужели я не говорила? – огорчилась старушка. – Он охотится только если немного выпьет. Полакает, денёк отдохнёт, протрезвеет, а после этого душит всех грызунов, которых почует.
Йован расхохотался в голос.
– Гай, не смей его возвращать! Вы с этим котом созданы друг для друга. Оба можете существовать только в одном из трёх состояний: угрюмая сопля, тряпка-алкаш и терминатор, уничтожающий всех на пути.
Тот лишь посмотрел на него убийственным взглядом и ничего не сказал.
Доведя Йована и вдову до бара и на всякий случай оставив им пару заряженных ружей, Гисборн свистнул собаку и отправился в лес.
Вернулся он через два часа. В мешке, который он брал с собой явно угадывались очертания скелета.
– Я не смогу на это смотреть, – прошептала вдова, едва Гай вошёл в помещение.
Она поспешно заковыляла к лестнице, собираясь скрыться до утра в одной из комнат. Взглянув на будущую нежить, пока покоящуюся под плотной тканью, Йован ощутил желание поступить так же.
– Положи кости на пол, – приказал ему Гисборн. – Я должен ещё кое-что принести.
С этими словами он снова вышел из дома.
Скелет в мешке почему-то выглядел страшнее, чем скелет без мешка. В лесу, прикованный плющом к дубу, он не внушал никакого опасения, но сейчас, будучи спрятанным под тёмной тканью, казался куда более таинственным, а значит, пугающим.
Йован присел на корточки и осторожно протянул руку к застёжке.
«Ерунда, это даже не полноценный мертвец, – успокоил он себя. – Просто кости».
Быстрым движением открыв мешок, он заглянул внутрь. Скелет был обвит остатками прочно присосавшихся стеблей и благодаря им до сих пор не развалился. Придерживая за череп и рёбра, Йован медленно вытянул его наружу. Левая стопа всё-таки осталась в мешке, и он просто приставил её к положенному месту.
Когда пришёл Гай, уже стемнело. На небе вылезла яркая луна, будто сознательно приготовившись к заклинанию. На спине Гисборна был ещё один мешок. Войдя в бар, он тут же выключил свет, но Йован успел заметить, что с его ноши капает кровь.
– Что это?
– Её новое тело.
Йован отчётливо представил труп Аманды, но Гай тут же оборвал его опасения.
– Не волнуйся, это всего лишь овца.
Порывшись в подсобке, он принёс пару свечей.
– Не стоит экспериментировать, используя электрический свет. Повторю всё в точности, как видел.
Установив их возле черепа и разложив на слабом свету старые листы бумаги с непонятными письменами, он подтянул мешок поближе и принялся писать знаки овечьей кровью на полу вокруг скелета, на костях и на собственных руках.
Отрубленная ранее кисть ещё плохо его слушалась, поэтому вторую руку пришлось расписывать Йовану. Он пару раз ошибался в заковыристых иероглифах, на что Гай ругался сквозь зубы, стирал написанное и заставлял делать всё заново.
– Слушай, а разве нежить получится разумной? Как я понял, всё зависит от сохранности трупа…
Гисборн достал проклятое золото и бросил по монете в глазницы скелета, ещё три пропихнул в рот.
– И от того, кем был этот труп. Колдун должен обладать достаточно силой, чтобы использовать даже такое тело. Я даже слышал об одном человеке, который жил в деревянной кукле. А теперь отойди подальше.
Йован сделал это с большим удовольствием и сел в углу, наблюдая за происходящим на расстоянии.
Свечи мерцали, будто вот-вот были готовы были погаснуть, хотя ветра не чувствовалось. Гай срезал большим мясницким ножом кусок с овечьей туши и приложил его к одной из костей. В полутьме окровавленное мясо казалось почти чёрным. Обкладывание скелета плотью заняло довольно много времени, учитывая то, что Гисборн почти не мог двигать пальцами пострадавшей руки. Он прятал между кусками мяса монеты, но они плохо держались и часто выскальзывали.
Когда подготовка тела наконец завершилась, он задул свечи. В полной темноте послышался его шёпот на непонятном языке.
«Интересно, что это, – подумал Йован. – Явно не из германской или славянской группы. Может быть, греческий? Или иврит?»
Голос Гая вдруг стал прерываться. Сперва казалось, что он забывает слова, но вскоре послышались хрипы, будто ему было трудно дышать.
– Что с тобой? – испуганно спросил Йован, вскакивая, чтобы включить свет.
– Сиди! – просипел Гисборн. – Сделаешь ещё хуже!
Сквозь кашель он кое-как продолжал читать заклинания. Вдруг раздалось хлюпанье, явно исходящее от трупа. По полу заскребли пальцы.
«Получается? Она воскресла?»
Гай задыхался и едва выговаривал слова, но не останавливался. Хоть Йован и понимал, что с бессмертным не должно случиться ничего непоправимого, всё же он едва удерживался от того, чтобы не щёлкнуть выключателем и не прервать ужасающий ритуал.
В помещении густо пахло кровью. Послышались глухие удары о деревянный пол, будто тело били сильные судороги. Йован только и мог, что грызть ногти от волнения и бесконечно поминать чью-то абстрактную мать.
Стук стих, и Гай замолчал. Из темноты доносилось лишь его прерывистое дыхание, но вскоре он прошептал:
– Свет… включай…
Когда лампочка зажглась, глаза Йована заслезились от резкого света, и он не сразу разглядел результат ритуала. Но когда он сквозь боль приоткрыл веки, то едва поборол желание броситься прочь.
– Твою ж, что это за хрень?!
Глава XII. Марион
Лицо Гая было полностью окровавлено. Кровь, смешанная с чем-то, похожим на гной, текла отовсюду: из носа, рта, ушей, глазниц, в которых вместо положенных органов виднелось отвратительное месиво.
– Что у тебя с глазами?!
– Включи свет, – повторил Гисборн.
– Да я включил! – истерично взвизгнул Йован. – Ты посмотри на своё лицо! То есть… Да чтоб тебя!
Он перевёл взгляд на то, что лежало на полу. По сравнению с Гаем оно выглядело ещё ничего, но… слабо шевелящиеся конечности вызвали новый ужас. Нежить напоминала человека только формой. Это была куча беспорядочно сросшихся кусков мяса, кое-где покрытая лоскутами овечьей шкуры. На месте лица находились рваные куски плоти с широкой прорезью рта.
Марион определённо была «жива» и даже пыталась подняться!
– Так, зомбак двигается, всюду кровь, у тебя вместо лица каша, а я сваливаю отсюда, – на одном выдохе сообщил Йован, боком продвигаясь к лестнице, но его остановил оклик.
– Стой, – простонал Гай. Он медленно поднёс руку к тому месту, где раньше находились глаза.
Уйти сейчас было бы как минимум подло.
«Нужно помочь, это же лютая жуть…»
«Не приближаться, иначе ни один психолог не спасёт!»
«Оно двигается, мать твою, двигается!»
«Что это течёт? Почему так много?»
«Нельзя его оставлять!»
«Тебе психика не дорога?!»
– Да чтоб я сдох! – закричал Йован, перебивая панические мысли, и бросился к Гисборну. Но тот оттолкнул его руки.
– Что с Марион?
– Воскресла вроде, – он заставил себя ещё раз взглянуть на тело. Будто в ответ на своё имя, нежить вдруг издала скрипучий крик. Йован вздрогнул и отскочил, чуть не поскользнувшись на мокром от крови полу, но тут же вынужден был метнуться обратно, чтобы удержать Гая, который собирался дотронуться до неё.
– Подожди ты! Вдруг она тебе ногу откусит?
Нежить открывала и закрывала подобие рта, из её глотки вырывались хриплые звуки, как будто она пыталась заговорить.
Гай с трудом поднялся и нащупал плечо Йована.
– Посмотри… У неё есть язык?
– Может, подождёшь, пока у тебя отрастут глаза, и сам посмотришь?
Но ему всё-таки пришлось заглянуть в пасть этого жуткого тела. Язык там был, причем скорее человеческий, чем овечий.
Завывания Марион становились всё менее громкими и более отрывистыми. Мясо вокруг рта начало шевелиться наподобие губ.
– Кы… К… Кто?.. Кто?
Йован толкнул Гисборна в бок.
– Ответишь ей?
Тот вслепую сделал шаг вперёд и встал прямо над головой воскресшего трупа. Рука нежити нащупала его ногу и толстые негнущиеся пальцы кое-как зацепили штанину.
– Кто?
– Это я, – он судорожно вдохнул. – Я, Гай.
Из его глазниц до сих пор обильно тёк гной. Йован заметил, что добрая половина волос выпала, клоками осела на плечах и осыпалась на пол.
– Кто? – повторила нежить.
– Гай Гисборн! – от этого возгласа по подбородку и шее заструились новые потоки крови. Он машинально зажал рукой рот и вдруг сдавленно вскрикнул. Из ладони на пол упали два зуба.
– Да что это за нахрен? – Йован в ужасе отшатнулся. – Что с тобой происходит?
– Это… от заклинания… Я ведь не колдун, – прошептал Гай, приложив для этого заметные усилия.
– Всё же восстановится, да?
– Должно…
«Должно?! – мысленно завопил Йован. – Будто тут армия бессмертных борется против Гуда, что ты решил рисковать жизнью! Если ты умрёшь, всем крышка!»
Тело на полу зашевелилось активнее, изо всех сил стараясь встать.
– Гай…
Они оба застыли, услышав её.
– Что… ты… сделал?..
Поборов отвращение, Йован склонился над ней. Запах сырого мяса, исходящий от тела, был очень сильным.
– Марион? Гай воскресил тебя.
«Браво, взял и вывалил всё в лоб. Привет, ты была мертва семьсот лет, но тебя вернули в кусок баранины, чтобы убить твоего буйного бывшего».
– Сколько?.. – прохрипела нежить.
– Что «сколько»?
– Лет… Сколько…
Йован беспомощно посмотрел на Гисборна, но тот молчал. Его руки мелко дрожали.
– Ну-у-у, не так уж много, если смотреть в нужном контексте. Всего-то пять-шесть поколений черепах, а для сосны Мафусаила так вообще пара мгновений… Семь веков, в общем.
– Нет, – выдохнула Марион. – Шериф…
– Кстати, насчёт него, – Йован смущённо потёр затылок, думая, как помягче сообщить о смерти старика, но колдунья не дала ему договорить.
– Шериф… обещал… не…
На лестнице послышались шаги и стук клюки вдовы. Старушка не могла больше сидеть в неведении, особенно когда услышала шум и крики, и решила спуститься.
«Да её же удар хватит от такого зрелища!» – испугался Йован, бросая быстрый взгляд на Гая, который сейчас выглядел в десять раз хуже Уилла Скарлета. Гисборн тоже понял это, поэтому повернулся к лестнице спиной.
– Мальчики, вы там? – позвала вдова.
– Да, всё в порядке! Лучше вернитесь в комнату, тут… слегка грязно.
Марион вдруг выгнулась, протягивая руку на звук.
– Женщина… Пусть придёт…
– Нет, нет, – поспешил ответить Йован. – Эта женщина стара и слаба, ей лучше тебя не видеть.
– Пусть… придёт… голос… матушки…
Несмотря на то, что ей было сказано не спускаться, вдова сделала несколько шагов вниз по лестнице.
– Вам нужна помощь? —встревоженно спросила она.
– Нет! – одновременно отозвались Йован и Гай, голос которого стал каким-то задушенным.
– Да! – взвыла Марион, скребя руками пол в попытках подняться. – Матушка! Матушка!
Старушка застыла. Через некоторое время снова зазвучал стук клюки, на этот раз удаляющийся обратно наверх.
Нежить издала исступлённый крик.
– Это не матушка!.. Не она!
«Что делать? – в панике думал Йован. – У зомби приступ истерики, Гай будто жертва ядерного взрыва, а решать их колдовские проблемы мне одному! Хуже и быть не может!»
Он повернулся к Гисборну и чуть не заорал от страха, почти вплотную столкнувшись с окровавленным лицом с гнойниками вместо глаз. Его тело как будто стремительно разлагалось заживо, поражённое страшной инфекцией или радиацией. За пару минут всё стало намного хуже.
– Где твоя регенерация?!
Гай открыл рот, но уже не смог ответить. Язык распух и покрылся нарывами, из ноздрей и уголков рта текла жёлтая мутная жидкость. Он вцепился в плечи Йована почерневшими руками, но из его горла не вырвалось ни звука.
– Как это остановить? Ты же умрёшь!
Что-то прикоснулось к ноге Йована – это была рука Марион.
– Ну чего тебе? – рявкнул он, едва удержавшись, чтобы не пнуть её.
– Что с Гаем?
«Она же колдунья и должна знать, что делать!» – он усадил Гая на стул и опустился на корточки перед всокрешённым телом.
– В общем, после ритуала его глаза превратились в жижу, отовсюду течёт кровь и какая-то жёлтая дрянь. И бессмертие ни капельки не помогает!
Марион вдруг дёрнулась и рывком села.
– Он умрёт? – севшим голосом спросил Йован.
– Нет, – ответила нежить. – Он обратится в прах и снова восстанет. Ему не дано умереть от заклятия.
– Ты уверена?
– Учение гласит: невежда, что оживляет прах, сам станет прахом, – объяснила Марион. К ней уже полностью вернулись разум и способность говорить. – Но в нём говорится и о том, что бессмертный возродится даже из пыли и капли крови.
– Вроде понял, – кивнул Йован. – Значит, нам остаётся только ждать, пока он развалится на кусочки, а потом снова соберётся? И сколько это займёт?
– Думаю, около двадцати дней.
– О… Это долго… Видишь ли, у нас тут сложилась такая ситуация… Робин Гуд до сих пор сидит в лесу, деревня в опасности, а Шериф… он погиб.
– Погиб, – повторила Марион, будто не сразу осознавая услышанное, – погиб… Негодяй. Клятвопреступник. Как жаль, что я не могу отомстить ему за это злодеяние!
Йован растерянно посмотрел на неё.
«Что ещё за злодеяние?»
Однако сейчас было не до расспрашивания о всяких тайнах, его больше волновал Гай, неподвижно сидевший на стуле в неестественно напряжённой позе. Его плоть как будто плавилась. Из его ушей тёк густой гной, и теперь он перестал не только видеть, но и слышать.
– Слушай, ты не можешь как-нибудь ускорить восстановление?
– Возможно. Но после того, как его тело перестанет гнить.
– О, это хорошо. Здорово.
Некоторое время они сидели молча. Йован оглядывал залитый кровью пол с прилипшей овечьей шерстью, раздумывая, стоит ли начать вводить Марион в курс дела прямо сейчас. Нежить пыталась ощупать себя плохо слушающимися пальцами.
– Я ничего не вижу, – вдруг произнесла она. – Кто ты, как твоё имя?
Узнав, как его зовут, Марион попыталась улыбнуться. Но с такой жуткой прорехой вместо рта это вышло весьма устрашающе.
– Ты красив?
Йован округлил глаза и осторожно отодвинулся от неё.
«Ну и вопросы… Понимаю, конечно, что она хочет составить мысленный портрет, но начать-то надо с чего-то типа цвета кожи и волос!»
– Э-э-э, – смущённо промямлил он. – Скажем так, если скрестить молодого Ди Каприо и рыбу-каплю, то получусь я.
Нежить снова разинула пасть, считая это улыбкой.
– Ты говоришь странные слова. Откуда ты?
Наверху опять зазвучали нетвердые шаги вдовы.
– Знаешь, кажется, я ей нужен, – быстро проговорил Йован, поднимаясь. – Ничего, если я тебя оставлю?
Марион неохотно кивнула, и он поспешно бросился наверх. Старушка встретила его у лестницы на втором этаже.
– Ну что там?
– Полная жесть! – шепотом ответил он. – У Гая все получилось. Правда, сам он немного пострадал. Все будет в порядке, но зрелище не для слабонервных.
– Хорошо, – с облегчением вздохнула вдова. – Он ведь бессмертный, не стоит беспокоиться.
Йован топтался на месте, не зная, что делать. Возвращаться вниз ужасно не хотелось, но кому-то надо было заняться происходящим. Барный зал требовал уборки, нежить – внимания, а Гай – хоть какой-то помощи.
Вдруг Марион окликнула его. Пришлось снова спуститься в пропахшее кровью помещение. Пока его не было, нежить сумела доползти до Гисборна и теперь ощупывала его руки.
– Отведи нас туда, куда никто не войдет, – сказала она. – Нужно время. Я не хочу пугать старую женщину.
– Ладно, – Йован обрадовался, что проблемы потихоньку решаются сами собой. Он подал руку Марион, чтобы помочь ей подняться, но она покачала головой.
– Ноги меня не слушаются.
«И что мне теперь, тащить эту кровавую тушу, как принцессу?»
Растерянно оглядевшись вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно обернуть нежить, он не нашел ничего подходящего, кроме светлой скатерти. Он накинул на нее ткань, которая тут же пропиталась кровью, и понес в комнату Гая, крикнув вдове вернуться в спальню и не выглядывать. Отведя туда и Гисборна и устроив обоих, одного на кровати, вторую в кресле рядом, Йован с облегчением закрыл дверь.
– Ну все, полдела сделано, осталось отмыть пол.
Вернувшись в барный зал, он обнаружил там мистера Пушистую Попку, уже принявшегося за уборку. Кот с жадностью лакал растекшуюся лужами кровь.
– Увеличить бы тебя раз в пять, и вообще делать бы ничего не пришлось, – пробормотал Йован, вынося из подсобки ведро и швабру.
Через пару часов, когда с уборкой было почти покончено, к нему спустилась вдова.
– В этих комнатах такой бардак, – пожаловалась она. – Я навела порядок, как могла, но это безобразие уже ничего не исправит.
Донельзя уставший Йован промычал что-то невразумительное.
Старушка проковыляла на кухню.
– Кошмар! В холодильнике пусто. Из чего прикажете готовить ужин? Мы не ели с самого обеда!
За будничным ворчанием она скрывала нешуточное волнение – это было видно по слишком бодрому голосу. Вскоре она всё же нашла что-то съестное и бойко загремела посудой.
Йован уронил швабру прямо посреди комнаты и опустился на стул, совершенно не чувствуя сил на что-либо ещё. Однако наверху в одной из комнат находились два абсолютно беспомощных полутрупа, по лесу всё ещё шастал некромант, а обозлённые и испуганные жители вполне были готовы на убийство. Он со страхом осознал, что его некому будет защитить, пока тело Гая не восстановится. А двадцать дней – слишком большой срок.
Эти мысли заставили его снова подскочить и подняться наверх. Из комнаты Гая не доносилось никаких звуков. Он негромко постучал.
– Марион?
– Входи, – отозвались оттуда.
Открыв дверь, Йован тут же пожалел об этом.
На кровати лежало уже почти разложившееся тело с торчащими из остатков плоти рёбрами, однако постель под ним была чиста, будто его только что туда положили. В комнате совершенно не была запаха разложения, зато чувствовалось что-то похожее на дым.
Нежить всё так же сидела в кресле, замотанная в скатерть на манер древнегреческой туники.
– Как у вас тут… э-э-э… дела? Ты сможешь его поскорее исцелить?
Нежить провела рукой по оголённым костям черепа Гая.
– Пожалуй, да. Но не знаю, насколько быстро… У меня уже нет былой силы. К тому же, я заколдовала тело, чтобы потом эту комнату не пришлось придать огню.
– Огню? Хотя ладно, неважно… И сколько дней понадобится?
– Не более трёх.
Йован с облегчением вздохнул.
– Ну, это уже лучше.
Он хотел было выйти, но едва он сделал шаг назад, Марион встрепенулась.
– Останься! Разве ты не должен рассказать мне обо всём, что случилось?
«Должен-то должен, только я предпочитаю вести такие беседы там, где нет ничего гниющего», – подумал он, но всё же сел, стараясь не смотреть на Гисборна.
Больше не медля, Йован выложил всё, что произошло за эти недели. Он подробно описал пещеру Робина, его поведение, слова, и, с особым вниманием, неудавшееся нападение на него.
– Как такое может быть? – спросил он, закончив рассказ. – Кинжал точно пронзил сердце, но Гуд не умер!
– Нет, – покачала головой Марион. – Не пронзил. Если он не погиб от удара, значит, сердце не в его груди.
– Не в его груди? – изумился Йован. – Это как?
– Он мог перенести сердце в другое существо. Человека, животное, кого угодно. Тот, в кого его поместить, тоже обретёт дар бессмертия, поэтому будет достойным хранителем.
– Да это же может быть кто угодно: заяц, птица! Что, если их давно здесь нет? Может, какой-нибудь грач с сердцем Робина сейчас сидит где-то в Италии!
– Невозможно, – ответила нежить. – Ни Робин, ни существо с его сердцем не могут покинуть окрестностей этой деревни.
Это ничуть не успокоило Йована.
– Да всё равно! – в ужасе воскликнул он. – Если сердце в каком-нибудь зверьке, мы никогда его не отыщем!
Он вскочил и принялся ходить кругами по комнате, чтобы немного унять волнение. Неприятно скользкая и холодная рука Марион вдруг коснулась его локтя и удержала на месте.
– Остановись.
Йован замер, но нежить не спешила его отпускать. Её пальцы ощупали плечо, дотронулись до шеи и потянулись к лицу. Он резко отстранился: всё-таки это было не человеческое тело, а неприятные на вид куски овечьего мяса.
– Я хочу понять, как ты выглядишь, – расстроенно прошептала Марион.
– Моё лицо нельзя трогать. Понимаешь, у меня страшная болезнь, – соврал Йован. – Кожа в язвах, и если прикоснуться, то станет хуже.
– Как она называется? Может быть, я смогу тебя исцелить?
– Эм-м… Синдром Дауна. Ты не беспокойся, у меня уже есть целители. Я скоро вылечусь. Двадцать первый век всё-таки.
Марион опустила голову. Несмотря на то, что у неё не было лица, которое могло бы показать эмоции, грусть читалась в её позе.
– Я и забыла, – прошептала она. – Семьсот лет.
Йован опустился на корточки рядом с креслом.
– Да, в мире многое изменилось. Только вот совсем не осталось колдунов. Так что не думай, что твои знания устарели и стали ненужными. Таких как ты, сейчас нигде не найти. Ну, есть какие-то шарлатаны, которые типа предсказывают будущее или делают привороты…
– Предсказывают будущее? – перебила возмущённая нежить. – Будь это возможным, разве я позволила бы Робину убить меня? Разве я стала бы его обучать, зная, чем это кончится?
– Обучать?
Йован вспомнил, как Гисборн упомянул о том, что Марион тоже занималась некромантией.
– Так это ты научила его воскрешать трупы?
– Не только. Гай и Шериф не много рассказали тебе о нём, верно?
– Да уж, – хмыкнул Йован. – Гай не особо разговорчив, а старик врёт через каждое слово.
– Как и семь веков назад, – с ненавистью проговорила колдунья.
Она плотнее закуталась в скатерть, будто боясь, что ткань упадёт и обнажит её тело. У неё не было глаз, чтобы увидеть, что после воскрешения она едва напоминала человека, а уж о женственности и речи идти не могло.
– Одна надежда, что ты меня просветишь, – сказал Йован, открывая шкаф. – Тебе холодно? Могу дать что-то из одежды Гая.
– Кем ты меня считаешь? Я не оденусь как мужчина! – гневно воскликнула Марион.
«Ну извини, у Гая не водится юбок», – подумал он, доставая шёлковое покрывало и подавая ей.
Только замотавшись по самую шею, нежить перестала волноваться о том, насколько прилично выглядит, и откинулась на спинку кресла.
– Теперь мой черёд рассказать о Робине, – проговорила она.
– Постой, – перебил Йован. – Ты не против, если я позову вдову? Думаю, ей тоже стоит всё узнать.
Марион кивнула, и он накрыл Гая одеялом, чтобы не пугать старушку видом разложившегося тела. Критично посмотрев на Марион, он порылся в шкафу и вытащил широкий шарф.
– Не знаю, насколько опасен для тебя холод, но лучше целиком быть в тепле, – сказал он, обворачивая шарф вокруг её головы. О том, что это делается, чтобы старушке не пришлось видеть малоприятное лицо нежити, он предпочёл не говорить.
Йован вышел из комнаты и через пять минут вернулся вместе с вдовой. Она робко вошла внутрь, с опаской глядя на кокон в кресле. Почти всё тело колдуньи было скрыто, только под нависшей над лицом тканью смутно виднелось что-то красное с белыми прожилками. Старушка не осмелилась даже поздороваться и тихонько присела в углу.
– Мы слушаем, – напомнил Йован продолжающей молчать Марион.
Та издала недовольное хмыкание, рассерженная тем, что её заставили ждать, но всё же начала свой рассказ.