Ника Лемад
Лишь мгновения
Глава 13
Крайтон встретил Сайгена на середине лестницы.
– Она мертва. Как и люди, что стояли у двери подвала.
Вот и выяснилось, чего хотели грабители. Наемные убийцы, точнее будет назвать их так. Сайген прислонился к перилам.
– Как?
– Задушили. На шее следы удавки, в помещении все перевернуто. Она боролась. Или… она знала человека, а бардак навели потом. У вас камер нет внизу?
Камеры были, но их убрали после того, как в подвале поселили Шейда. Сайгену показалось бесстыдством подсматривать в месте, где и уединиться негде. Поэтому он покачал головой.
– Ты как?
Бровь дернулась, на этом реакция закончилась. Крайтон глянул наверх, а Сайген и спрашивать больше не стал, давно уже зная ровное отношение эмпата к Рейган.
– Что ж, – сказал. – Будем считать, что заказ выполнен, хоть и с опозданием. Скажу отцу.
– Он знает. И, мне показалось, что рад этому.
Если бы не покойники у двери, Сайген предположил бы, что отец сам избавился от прокола сына, заколебавшись кормить и сторожить будущий труп. Но Тиль Вилеш не стал бы жертвовать своими ради девчонки, так что этот вариант рассмотрел и отбросил.
– Как Хана? Направить к ней врача?
– Неглубокий порез, мы справились.
Сайген устало глянул на Крайтона.
– Тот старик, что зашивал Шейда – он в курсе некоторых особенностей. Поэтому если с Ханой случится что, пусть и в будущем, – не раздумывай и сразу обращайся к нему, понял? Не оставляй ее без нормальной помощи. Как я Шейда.
Он обошел Крайтона и спустился вниз, чтобы отыскать отца. Движение у двери привлекло внимание, Сайген мазнул взглядом по человеку, ютившемуся на принесенном кем-то стуле рядом с одной из статуй. Потом остановился и глянул более внимательно. А после и совсем замер, встретившись с серыми глазами своего проклятья, от вида которых пульс моментально застучал в висках, а нос забился фантомными запахами, которых быть здесь не могло, среди крови и боли.
– Вы, – выдохнул шокировано.
– Вы? – женщина привстала со стула. Фыркнула и вернулась на место. – Точно, вы же сын хозяина дома, чему я удивляюсь?
Прозвучало, будто наткнулась на коровью лепешку в коровнике, что было вполне предсказуемо. Сайген стиснул зубы, стараясь не злиться за сравнение, придуманное им самим.
– Что вы тут делаете? – вежливо осведомился.
– Да уж не за вашей бухгалтерией пришла, – в тон ему ответила инспектор. – Хватило головной боли в вашем заведении, чтобы еще ночью разгребать… В общем…
К ним подошел врач. Глянул на Сайгена, обратился к женщине:
– Мне придется задержаться, езжай домой. Меня отвезут либо здесь переночую. Позвоню позже.
Сайген наклонил голову вбок, не совсем понимая, откуда врач знает колючего инспектора.
– А она… – поднял брови.
– Моя дочь, – охотно объяснил старик, а Сайген быстро заморгал, в то время как фокус все норовил сместиться на вдруг возникшую дочь. – Подвезла меня сюда, а я просил подождать.
Их городок оказался довольно тесненьким. А еще в доме находился незапланированный свидетель переносимых и ходящих изрезанных людей. Сайген отвел Даниша в сторонку и прямо сообщил о своих растущих опасениях. На что врач рассмеялся.
– Шатиса раньше работала со мной, закончила медицинский. И понятие врачебной тайны ей очень хорошо знакомо, даже не переживайте.
Сайген про себя повторил имя, и оно ему понравилось. Более того, оно подходило инспектору идеально.
– Больница и налоговая инспекция – разные сферы, – ровно заметил, раздумывая, может ли врач прослушать его пульс на расстоянии.
Старик быстро пожал плечами, показывая, что так случилось. Так дочке захотелось. Повернулся к ней, явно напрягшей слух.
– Позвоню, – повторил и ушел в столовую, куда собрали всех раненых, а здоровые наспех заколотили разбитое чьей-то спиной окно.
Сайген встретил настороженный взгляд, в очередной раз сбросивший его сердце вниз, потом вверх, пока он не почувствовал, что начинает задыхаться. Вязкий воздух облепил его горло, тягуче влился в легкие, а он все смотрел и смотрел. Пока из трясины его не выдернула Зоя, влетев в холл. За это он стал ей безмерно благодарен, она за секунду огляделась и начала его трясти, пока не разорвал зрительный контакт с дочкой врача.
– Шейд?
Сайген дернул наверх подбородком.
– Что случилось??
– Потом.
Развернулся и направился в столовую, где должен был быть отец. Зоя неуверенно кивнула женщине, стоявшей у порога.
Тиль Вилеш выслушивал своих людей в наспех организованном лазарете, пока врач осматривал их ранения. Доктор ничего не спрашивал, и без того было очевидно, что в дом пытались прорваться с улицы. Глядя на его работу, Сайген в который раз уверился, что переманить Даниша на свою сторону было умно; он стоил всех денег, что ему платили, и даже больше – вдруг оказался отцом инспектора, дергающего нервы при каждой встрече. Шатисы, бывшего врача, с которой он пережил невероятные мгновения, и которая при этом понятия не имеет об их совместно проведенном времени, как и об оставленном на память непреходящем эффекте.
– Узнал что? – негромко спросил Сайген у отца, подходя ближе и пытаясь переключиться с оставленной в холле женщины на существующую обстановку. Тиль Вилеш кусал губу и наблюдал за врачом.
– Точно количество никто сказать не может. Трое, четверо… Они быстрые и бесшумные. Возникли перед домом, с ходу уложили пятерых у двери. И остались на улице.
– Выманивали, – сказал Сайген. Его отец кивнул. – Чтобы добраться до подвала. – Еще один кивок. – Сколько у нас трупов?
– Шесть наших, два чужих. И девчонка, само собой. Она что-то знала?
– Возможно, – протянул Сайген, вспомнив про таинственную личность парня, существование которого Рейган отрицала до слез. – Думаешь, закрыли ей рот?
– Может, и так, – отозвался мэр. – Но в любом случае она висела балластом на тебе. Сейчас их увезут, больше не останется следов.
– Они? – Сайген оглядел потрепанных людей.
– Они на работе. И получают достаточно, чтобы понимать, за что. Их семьи будут обеспечены, их рты будут закрыты. И в дальнейшем будут внимательнее.
Сайген искоса глянул на отца, немного завидуя его выдержке и хладнокровию. Наверное, именно таким должен быть руководитель, в то время как он сам подстраивается под каждого и тем самым убивает любой намек на дисциплину. И в тот же момент поймал себя на мысли, что оценивает отца за барной стойкой Химеры. Куда его понесло…
«Неужели я настолько беспомощен?» – подумалось Сайгену.
– С документами на клуб же все в порядке? – спросил. – Потому что не только налоговая, еще и прокуратура копает. Хотелось бы знать, к чему готовиться.
Тиль Вилеш прямо посмотрел на сына.
– Узнать мне ничего не удалось. Информация в руках прокурора, а он не из моих друзей. Но что-то есть, он осторожно узнает о прошлом владельце. И обстоятельствах его смерти.
Пауля видела куча свидетелей. Как он уходил один, а потом его обнаружили те же стражи правопорядка. Не к чему здесь нельзя прикопаться.
– Аман?
– Его так и не обнаружили. Ни тела, ни следов, ни свидетелей. Он мог исчезнуть, тогда все логично.
– А мог и спрятаться, – негромко проговорил Сайген, глядя в глаза отца. – У него могло что-то выгореть с его опытами? И теперь он связался с прокурором? Сообщил, что документы все подделаны? Обвинил нас?
Когда Тиль Вилеш не отреагировал ни на одно из предположений, по спине Сайгена пробежал ощутимый холодок. Каждый вариант мог быть верным. И воспринялся как дурной сюжет из детектива. Восставший из мертвых Аман мстит.
Подсовывает им Рейган; срывает все запросы, его прежних связей хватит для этого; устраивает аварию; убирает свидетеля в лице Рейган. А натравить на клуб все инстанции ему и вовсе труда не составит.
Вот только на роль парня Рейган он не подходил, не был Аман милым, да и мальчиком его назвать язык не поворачивался.
Тиль Вилеш наблюдал за сыном, догадываясь о его сомнениях.
– Предположим, что это так. Что он хочет? Вернуть клуб?
– Думаю, Шейд ему уже не нужен, – если на самом деле Аман выступил против них, то с тенью он больше не церемонился. Даже не знал, радоваться этому или тревожиться еще сильнее. – Мы умолчали об Амане. И, наверное, зря, ведь он остался для всех авторитетом.
Мэр хмурился.
– Ты должен быть осторожнее. Шейд…
– Мы осторожны. Шейд рискует точно так же, как и я, но вместе мы сильнее, так что никто под замком сидеть не будет. И эту тему больше не поднимай.
– Твой товарищ. Тот, здоровый, кого зовешь Крайтоном. Он свою тень от себя не отпускает, – возразил мэр.
– Именно поэтому Хана сейчас ранена? – Сайген вздохнул. – Пап, пойми уже – они не куклы. Они – люди, и что-то им запрещать означает вызвать только протест и еще больше проблем. Все мы смертны, так, к слову. Я поеду сейчас в клуб.
– Еще солнце не встало! – не сдержал возмущения мэр и под десятком взглядов понизил тон. – Что ты там забыл?
– Налоговая бумаги проверяет, да и поговорить надо кое с кем.
Атари. С ним нужно было разобраться. Он либо с ними, либо враг, который обличит тени при первой же возможности. Слова так и лезут из него, а слушатели всегда найдутся. Слухи разнесутся быстро, после чего каждый город захочет соорудить свой собственный склеп, тогда за Шейда и Хану может разгореться нешуточная бойня.
Как поступить с Атари – врагом, ответа еще не было. Но здесь ему следует взять пример с отца и действовать в интересах всех эмпатов, потенциальных творцов теней.
В холле его ждал Крайтон.
– В клуб?
– Хочешь прокатиться?
Крайтон оторвался от стены.
– Нужна моя помощь? Хана спит, человек в подсобке невменяем, так что я пока без дела. Ты будешь говорить с палачом?
– Откуда ты знаешь? – вырвалось у Сайгена. Крайтон пожал плечами.
– Я не тупой. Если не реагирую, не значит, что не слышу и не делаю выводов. Палач желает смерти Шейда и этого не скрывает. К тому же много знает о нем и Хане, что меня не устраивает. А еще пьет и язык не держит за зубами. Сложи все это вместе – и получишь предателя.
– Готов заставить его молчать?
– Без раздумий. Я или он – выбор очевиден.
Сайген ощутил внезапное родство с Крайтоном. И глянул на него почти ласково, потому как тот несколькими фразами переполовинил стыд за мысли, бродящие в голове.
– Буду иметь в виду, – сказал, не став отрицать возможность и такого исхода.
Клуб был закрыт и Сайген, приехав туда, внутрь попал через особняк. На одном из диванов, как и ожидал, обнаружил спящего Атари, на втором – Олив и Тиина в обнимку. Странная неразлучная парочка выглядела умиротворенной. И, заглянув в камин, Сайген понял, почему: огонь потух, а на огромных недогоревших поленьях валялись пустые пакеты из-под крови.
Палачи вернулись с запроса. Их можно было только похвалить, только вот что они делали внутри клуба, было непонятно.
Потряс парня за плечо, Тиин тут же открыл глаза и уставился на него.
– В особняк, – негромко произнес Сайген. – Быстро перебрались.
Олив заворчала, но, глянув на Сайгена, сползла с дивана и больше не возмущалась. В зале остался один Атари. Проснувшись также, он из-под ресниц наблюдал, как Сайген разжигает камин. Пластиковые пакеты сразу зашипели, сворачиваясь и плавясь, затрещали дрова. Воздух пришел в движение, по клубу потянулся уютный запах сосны.
Сайген повернулся к палачу.
– Проясним кое-что. По поводу тайны, частью которой ты являешься. Шейд и Хана, – в отблесках разгорающегося пламени отчетливо видел сонные еще голубые глаза и удивление выбранной темой на завтрак. – Сколько раз ты еще будешь делать вид, что вот-вот проговоришься? Или уже? Успел?
Атари заложил руки под голову, приподнимаясь.
– Хочешь вынудить меня оправдываться?
– Хочу знать, чего от тебя ждать. Ты вроде с нами, и в то же время…
– Против Шейда, – перебил Сайгена Атари. Сел. – Я всегда буду против Шейда, и ты это знаешь. Пусть уберется от Зои – и я готов назвать его приятелем.
Сайген сел на подлокотник кресла.
– Ты же понимаешь, что выступая против него, ты выступаешь против меня?
Атари развел руками, наотрез отказываясь смиряться.
– Тогда мы в тупике. Что делать будем?
Сайген слабо усмехнулся, ситуация так и не прояснилась. Спину припекало, Атари тяжело смотрел на него и ни капли раскаяния от произнесенных слов не выказывал.
– Мне жаль, – добавил он, вставая, – что с ним оказался связан именно ты. Сайген, лично против тебя не имею ничего, но твой хвост меня бесит. Я уже говорил, что активно участвовать в его падении не буду, но и помогать тоже.
– Ты помог, – возразил Сайген, напомнив об аварии.
– Только из-за Зои, – заверил Атари. – Не было бы ее в машине, я б проехал мимо. И если вы двое оступитесь – никто не свяжет мое имя с этим несчастьем. А я утешу Зою.
Догадавшись, что в клубе он уже не заснет, Атари пошел к двери в особняк, чтобы там провести оставшиеся два часа до начала рабочего дня, а после отправиться в Тафеке. Пока неукоснительно выполнял требование отца об участии в семейном бизнесе, Руст молчал об отсутствии племянника дома в нерабочее время. Установившийся компромисс, который иногда хотелось нарушить, но бунт обошелся бы дороже только ему. Поэтому нужно было эти два часа доспать.
– Твою позицию я понял, – остановил его голос Сайгена. Атари прислонился лбом к двери. – Но вопрос остался без ответа. Собираешься трепаться о тенях?
– Собираюсь дать вам провалиться самим! – зарычал Атари. – Без моей помощи, что неясно?
Шатко, зыбко. Палач как скользкий, ненадежный лед на речке. Идешь и не знаешь, в каком месте он перестанет поддерживать и уронит вниз. Сайген обернулся на ревущее за спиной пламя, потом сполз с подлокотника вглубь кресла и уставился на огонь, поджаривающий кожу. Хотел расслабиться, как убийцы, чуть ли не дремлющие перед камином, даже мелькнула мысль о бокале вина, однако спустя минуту уже едва удерживал себя на месте, ощущая, как начинает пылать лицо. И на инстинкте отпустил тени.
Именно поэтому места у камина никто и не занимал: без должной экипировки сидеть было попросту невозможно. Лишь дыхание ветра, колыхавшее тени, смягчало жар и превращало его в теплый уют, Сайген понял это на собственном опыте. Только по этой причине пять эмпатов могли коротать время у огня, не опасаясь сжечь всю растительность на голове и заодно не получить тепловой удар.
Фыркнул, будто открыл большую тайну, уселся удобнее, почти лег. Принялся размышлять об Атари и его языке, об Амане и его опытах, о Крайтоне, и вновь возвратился к палачу. Совсем забыл о бумагах, которые нужно было рассортировать, и о вине, которое хотел себе налить.
Так и застал его стук в главную дверь. Уснувшего перед огненной стихией, шипящей и рвущейся наружу, отбрасывающей на стены золотистые рваные очертания.
Сначала открыл глаза и уставился на огнь, чуть притихший за время его сна, пустого и вязкого, из которого выбираться было тяжело. Нехотя пошевелился и осторожно втянул тени, проверяя погоду в зале. Не палило. Тогда поднял к глазам запястье с часами.
И лишь сообразив, сколько уже времени, быстро протер глаза.
– Сейчас! – крикнул, поднимаясь на ноги. Стук раздался снова. – Сейчас… Десять часов, ничего себе… Раньше не могли разбудить?
Налоговая ожидала за дверью, ее Сайген чуял уже за километр. С каждым шагом к двери ритм сердца ускорялся, он мог посчитать его удары не хуже любого доктора без всяких стетоскопов. На отметке сто двадцать Сайген остановился у двери и прижался к ней ладонями.
Опустил вниз голову, дыша. Просто задыхался, пройдя путь длиной в двадцать метров от кресла к двери. Организм попытался защититься от стресса и отключиться, и Сайген в попытке убрать источник безумия зажал ноздри, уже прислонившись к двери всем телом.
Умом понимал, что не может та женщина ничем благоухать и изливать на него свои эмоции. Но каждое нервное окончание от ума отсоединилось и передавало странные импульсы, минуя думающий участок мозга.
За дверью послышалась возня. Кто-то кому-то звонил. Сайген сжал пальцы еще крепче, не пропуская ни капли воздуха через свои рецепторы, в то же время пытаясь услышать, что говорили, еще и понять. В итоге невозможность чувствовать запахи дала результат, опьянение отступило, постепенно в голове начало проясняться. Еще и телефон зазвонил, заставив неслышно выругаться. Теперь дамы точно знают, что в шаге от них, скрытый преградой, кто-то есть.
Деваться ему было некуда, Сайген открыл дверь и отступил в сторону, жестом предлагая пройти внутрь двум инспекторам. Те покосились на его нос.
– Вам звонят, – сообщила коллега Шатисы. Будто он сам не слышал, но свободная рука была одна. Сайген достал трубку только после того, как закрыл дверь в клуб. И ушел в хранилище.
Звонил Шейд.
– Тебя разыскивают.
– Уже разыскали, – Сайген отнял пальцы от носа, но глубоко дышать побоялся. С надеждой спросил: – Тебе не сильно плохо? Как насчет отдыха в клубе? Полежишь на диване, пока проверка полистает бумажки.
В трубку прокричала Зоя, что никуда Шейд не поедет. Сайген и не рассчитывал особо на это, когда узнавал.
– Снова та женщина? – понимающе проговорил Шейд. Сайген быстро закивал. Хоть его и не увидели, но поняли. – Это уже ненормально. Попробуй маску надеть, намажь маслом нос. Не смотри на нее и сам сядь на диван подальше. Вызови Теуша в крайнем случае, тот все равно безработный, чем ему еще заниматься? Заодно и проверите, на всех ли она так действует.
– Спасибо за советы, – масло и в самом деле может помочь. А обжечь к чертям всю слизистую носоглотки показалось вообще замечательной идеей, Сайген завис в размышлении между маслом чайного дерева и спиртом.
Когда появился в зале полчаса спустя, в маске и благоухая на метр эфиром, обе женщины переглянулись. Дочь врача почесала ручкой за ухом и вернулась к работе. Вторая сложила руки под подбородком и уставилась на хозяина клуба.
– Ваш работник обещал разложить бумаги к нашему приходу, – сказала немного недовольно. Сайген устремил взгляд на стойку и стопку на нем. Упрек понял, принял, но сделать ничего уже не успевал. Его работник лежал, а его ночь превратилась в сплошное мучение. Пусть будут благодарны за его сон в кресле у камина, сгладивший дерганность.
– Может, приготовить вам кофе?
Шатиса продолжала заниматься своим делом, ее коллега секунду подумала и посмотрела уже более благосклонно на нездорового, по всей видимости, человека. Припомнила, что он и вчера выглядел неважно.
– Не прошла температура?
Сайген встретился с насмешливым прищуром серых глаз и задержал дыхание. Быстро отвернулся, схватил с полки чашки, звякнувшие краями. И всерьез подумал выдернуть Теуша из библиотеки, в которой тот неплохо устроился, а самому занять его место. В тишине, покое и многолетней пыли.
– Наверное, не прошла, – ровно проговорила Шатиса, вновь опуская глаза, а у Сайгена внутри натянулась струна уже от голоса. Безэмоционального, невыразительного, совсем как высохшая трава. Уши придется тоже заткнуть, видимо. Схватил телефон.
– На минуту отойду.
На лице темноволосой женщины проступило удивление от дерганых движений хозяина, его рук, потянувшихся к ушам и тут же упавших вниз. Он потыкал все подряд кнопки на кофемашине, а потом сбежал с телефоном в проход, видневшийся за стойкой.
– Странное поведение, – заметила своей коллеге, исподлобья наблюдавшей за беспорядочным отступлением. Шатиса встала, тоже изрядно озадаченная. Не больше секунды заняло колебание, может ли она пройти туда же. Пошла за хозяином клуба, к приоткрытой металлической двери, на которой замков и засовов виднелось больше чем на инкассаторской машине. Сначала заглянула, понаблюдала за шагающим по небольшому помещению мужчиной с прижатым к уху телефоном, потом стукнула по двери. Шаги прекратились.
Застигнутый врасплох на своей же территории, куда посторонние не приглашались, Сайген спешно зажал рукой динамик. Потом и вовсе сбросил звонок, ничего не объяснив Теушу. Тот пытался перезвонить, но после третьей попытки получить ответ отстал. Существовала вероятность, что он уже одной ногой за порогом библиотеки и ищет ключи от машины, чтобы ехать в клуб, поэтому Сайген набросал ему сообщение, что занят и перезвонит, всей кожей впитывая пристальный взгляд Шатисы. Только после этого отважился обернуться, сунул трубку в задний карман джинсов. Мышцы пресса болезненно напряглись, лицо на миг исказилось под маской, будто его поймали за кражей. Наверное, два инспектора уже придумали кучу причин и полнились подозрениями, что он скрывает. И дочь врача только это подтвердила, сложив руки на груди и мило сдвинув свои брови к переносице. Он восхитился даже этим, не мог оторвать тоскливый взгляд пса от ее лица.
– Вы что, здесь скрываете левые журналы? – спросила она, в то время как Сайген уже следил за движением ее губ и видел только, как они раскрываются, выпуская жаркую волну ему в лицо. Вдохнул сам полной грудью, уже и не слушая, что ему говорят, запах прорвался через завесу благовоний: она действовала на него как один вид опиума на законченного наркомана. Сделал шаг вперед, пока Шатиса разглядывала холодильник. – Все прячетесь куда-то, как правите что-то на скорую руку. Позволите глянуть?
– Тут ничего нет, – глухо проговорил, продвигаясь вперед и сжимая руки за спиной. Безмолвно молил ее, чтобы вняла тому неясному опасению, что читалось в ее позе, покинула хранилище и оставила его одного. Но Шатиса только вопросительно склонила голову, переводя взгляд с металлических дверей на хозяина клуба. Быстро заправила за ухо волосы, выпавшие из небрежно закрученного пучка, начав ощущать напряжение, пульсирующее вокруг Кесава Вилеша. Карие глаза проследили за этим движением, кадык на его горле дернулся. Он сократил расстояние между ними еще на один шаг.
Тогда только она заглянула в его глаза, оказавшись так близко рядом. И, окинув взглядом все его лицо, побледнела, поняв, наконец, его состояние. Расширенные зрачки, рвущееся под маской дыхание, сдвинутые брови и напряженное тело, двигавшееся в ее сторону, ничего другого показывать не могли: мужчина вел себя так, будто получил определенный примитивный сигнал, и никаким разумом тут даже и не пахло, он вряд ли осознает смысл слов. Часы громко тикали, время на отступление истекало. Между ними осталось не больше двух шагов.
Вняв, наконец, всем сигналам, объятая паникой, Шатиса рванула к двери. Плавным движением Сайген скользнул туда же, перекрыв выход. Притянул дверь, задвинул засов. Шатиса задрожала, а его глаза расширились, когда учуял участившиеся волны, разгоняемые ее пульсом, бившим жаром, казалось, из каждой поры ее тела. Сорвал с себя маску и провел языком по губам, слизывая оседающие на них искры возбуждения, смешанного со страхом. Поднял дикие глаза.
Дочь врача отступила, споткнулась. Появилась твердая уверенность, что просто так он ее не отпустит, и это не имеет никакого отношения к ее работе, оставленной на стойке в зале. Как и к тому, что видел ее в своем доме ночью. Ему, казалось, вообще было без разницы, кто она такая и откуда взялась, он видел в ней какую-то цель и прокладывал к ней дорогу, разбрасывая в стороны все преграды в виде этикета, норм поведения. Если она сейчас начнет кричать, это распалит его еще сильнее.
– Кесав? – осторожно проговорила, не дергаясь. Замерла, а он настороженно следил, опустив подбородок к груди. Вздрогнул при звуке ее голоса. – С вами все в порядке? – Глупее ничего спросить не могла, видела же, что нет. Покусала губу, а он сглотнул при виде ее зубов и подался вперед, потянул носом. – Послушайте, вам нужно успокоиться. Хотите, я позвоню вашему работнику?
Протест против соперника выразился в глухом ворчании. Сайген мягко двинулся вперед, остановился, когда соприкоснулся с Шатисой грудью. Наклонился, глубоко дыша. Скользнул губами по русым волосам и прижался за ухом. Несмотря на пульсирующее в нем нетерпение, рука его обхватила женский затылок бережно, он потерся щекой, стремясь оставить на себе ее запах. Знал, что его боялись. Того, в кого он превратился буквально за несколько минут.
Но остановиться воли не было, хотел получить хоть что-то, чтобы унять пожар, свирепствующий в венах, разрывающий их. Насильно повернув ее голову, впился в ее губы, сминая и раскрывая, ворвался языком в ее рот, цепенея от наслаждения, взорвавшегося в мозгу яркой вспышкой. Протяжно застонал, содрогаясь и сжимая Шатису в объятиях, поедая ее вкус, запах, все, что от нее исходило, хоть она и не стремилась ничего ему давать, она находилась в откровенном ужасе, пыталась его оттолкнуть.
Она его убьет. В груди заломило, в глазах потемнело. Сайген отпрянул, прижав вылетающее сердце ладонью. Ему нужен Шейд. Ему нужна кровь. Хоть что-то, думал, озираясь вокруг. Взгляд зацепился за холодильник, едва не завыл от зрелища, которое собой представлял.
– Не приближайся ко мне… – шагнул к стене, пытаясь взять себя в трясущиеся руки. Шатиса ошеломленно прижала ладонь ко рту, пока слова вылетали из искривленных губ Кесава Вилеша, сына мэра и хозяина ночного клуба. Близко не выглядевшего воспитанным и культурным гражданином. – Даже в одной комнате не находись со мной! Выметайся отсюда к своим бумажкам! Я позвоню, меня сменят… Или обновите состав проверки, или звони мне заранее, чтобы я убирался подальше от клуба… – Запнулся, добравшись до стены, ударился о нее спиной и закрыл глаза, со стуком уронив туда же затылок. Женщину из хранилища нужно было выгнать любым способом, иначе все кончится очень плохо. Поэтому резко закончил: – Если только не интересует секс со мной… Жесткий и грубый, на нежности я сейчас не способен…
Шатиса ахнула и покраснела. Больше повторять ей не нужно было, из-под ресниц Сайген проследил за тем, как она дергает тяжелый засов, а потом исчезает за дверью.
Мука обманутых ожиданий раздирала, Сайген плюхнулся на пол. Хотелось вопить и биться головой, что он и сделал, раз за разом долбясь затылком в стену, пока боль не проникла под череп, заглушая отчаянный вой бессилия. Упущенная женщина, исчезающая эйфория и жесткие судороги, ломающие грудную клетку. Скрюченные на бедрах пальцы рук, поджатые пальцы ног.
Глухо заорал в рукав, одновременно вытирая заливавший глаза пот. Где-то хлопнула дверь, через минуту около него уже опускался на корточки Теуш, силой отнимая руку от лица Сайгена.
– Вот черт, – только и сказал. Следом закрыл дверь в кабинет на замок и вернулся к эросу, подхватил его под мышки. – Поднимайся, уложу тебя. Так и знал, что нужно ехать. Что за гости в зале?
– Налоговая, – прохрипел Сайген. Добрался до кушетки, упал на нее. – Помоги…
– Помогаю, – отозвался Теуш, схватив пакет из холодильника. Подтянул штатив, подвесил туда упаковку и дернул вверх рукав одежды Сайгена, обнажив руку с выступающими венами. Присвистнул и вогнал иглу, попав с первого раза и без подготовки. – Где умудрился нахвататься? Весь горишь. И… друг, нашел бы ты себе девушку. Хоть на вечер.
Сайген подтянул ногу выше, согнул ее в колене, пока Теуш качал головой.
– Не хочу я, – никаких девушек, ни на вечер, ни на утро. – Несколько минут, я вернусь в норму. И перестань глазеть на меня, никогда не видел что ли мужика в гоне?
– Орущего дурниной Сайгена вижу впервые. – Тяжелый взгляд вызвал лишь усмешку. Теуш поднял руки вверх. – Ладно, как скажешь. Мне посидеть с тобой?
– Иди в зал. Там эти две… Чтоб не утянули ничего из документов.
